Глава девятая
Шапка-невидимка

Полина лежала на поверхности воды, раскинув руки. От небольшого горячего прудика поднимался густой пар. Это Дарья Сергеевна отправила ее сюда после утренней встречи. Вода здесь пахла минералами и имела необычный цвет: переливалась множеством бледных оттенков. По желанию Водяной она наполнялась эмоциями и голосами, разными чувствами и мыслями. «Раньше вода была просто водой, – думала Полина, закрыв глаза. – А теперь это – мое волшебство». Ее концентрация достигла той точки, когда воду уже невозможно было отделить от нее самой. «Вода – это я», – чувствовала она, и вдруг появилось ощущение, что все устройство мира станет ей понятно в следующее мгновение.

– Как это читается? – прервала ее мысли Стефани, проговорившая эту фразу на французском и затем добавившая по-русски. – Са-мо-бган-ка?

Полина вынырнула из горячей воды и уставилась на француженку. Та сидела в плетеном кресле рядом с источником, укутавшись в плед и листая красочную книгу. Большой навес укрывал обеих девушек и сам горячий источник от мокрого снега, а огонь, полыхающий в расставленных вокруг каменных чашах, согревал воздух.

– Да, так и читается.

– Какое жуткое слово!

Полина хотела возразить, но внезапно показалось, что кто-то тихо произнес ее имя. Она оглянулась, однако увидела лишь пустой парк с рыжими стволами вековых сосен и несколькими покосившимися серыми лавочками с одной стороны и угол флигеля – с другой.

– Полина! – она была уверена, что на этот раз не ослышалась. Ее точно кто-то звал. Она поглядела по сторонам, но снова никого не заметила.

– Что с тобой? – спросила Стефани, оторвавшись от книги и взглянув на подругу.

– Ты ничего не слышала? Кто-то назвал мое имя.

– Нет. Может, ты заколдовала воду так, что она теперь с тобой разговагивает? – усмехнулась Стешка.

– И создает ментальные проекции твоих друзей. – Перед Полиной прямо из воздуха появились Анисья с Василисой. Обе они стояли возле плоской каменной лесенки, ведущей к источнику, на легком сыром снегу за ними тянулись цепочки следов.

Девочки засмеялись. Полина застыла от удивления, а Василиса с Анисьей продолжали хихикать.

– Может, вы объясните, что все это значит? – Полина постаралась придать лицу серьезное выражение, но общее веселье перекинулось и на нее. Она высунулась из воды по плечи и уставилась на подружек.

– А, вот ты где! – раздался голос Мити.

Четыре колдуньи разом обернулись и увидели Муромца в сопровождении Севы – друзья как раз проходили мимо источника. Митя указывал на сестру и обращался именно к ней.

– Как ты могла? Я так и знал, что это ты ее стащила. Тебе что, своей мало? Или ты отрастила вторую голову, чтобы вместить туда все свои умные мысли?

Он проник под навес, приблизился к смеющимся подругам и выхватил из рук сестры какой-то предмет, напомнивший Полине скомканную плотную ткань бурого цвета.

– Что это? – спросила Полина, вынырнув еще сильнее и уже начиная ощущать легкий холодок: кожа ее тут же покрылась мурашками.

– А на что похоже? – все еще смеясь, спросила Анисья.

– Воздержусь от ответа в надежде, что вы мне сами все объясните.

– Это шапка-невидимка, – сказала Василиса, в руках у которой был точно такой же темный матерчатый ком.

– Шапка-невидимка? Значит, с ее помощью можно становиться невидимым? И надолго?

– Нет, ненадолго, – ответил Митя, сняв свою шляпу с пером и расстегнув ворот пальто: под навесом у источника было по-настоящему тепло, особенно по сравнению с погодой во всем остальном парке. – У шапок есть определенный, так сказать, заряд. Когда он истекает, становятся видны ноги, затем туловище. Хотя ради шутки можно ходить с невидимой головой.

– Где вы их достали?

– Нам с братом в детстве подарили родители, – начала Анисья.

– И мне Митя как раз одолжил свою. – Василиса покосилась на Муромца и рассмеялась.

– Так, попрошу не врать, – возразил с улыбкой Митя. – Я никому ничего не давал.

– Ладно, – воскликнула Полина. – Тогда, может, Сева даст мне свою шапку, и мы втроем сможем разгуливать с невидимыми головами?

– У меня нет шапки-невидимки, – задумчиво произнес Заиграй-Овражкин, не глядя на Водяную колдунью, словно предмет обсуждения казался ему глупым и бессмысленным.

– Конечно, зачем нам такая мелочь! – съязвил Митя.

Полина покосилась на Стешку и заметила знакомый гипнотизирующий взгляд, прикованный к Севе. Тот почему-то лишь наклонил голову и скромно потупился.

– Ну, ладно. До вечера пусть шапка остается у тебя, – кивнув Василисе, Митя повернулся к Полине. – Ты снова оккупировала источник?

– Это мой Водяной трон, – ответила Полина, радуясь, что Заиграй-Овражкин, увлеченный игрой в гляделки со Стефани, скорее всего, ее не слышит.

– Что-что?

– Нуу, Кровь Усадьбы, что, не слышал? – в ответ улыбнулась Водяная колдунья.

– И мы как раз пришли забрать ее отсюда, – вставила Анисья, протягивая Полине халат. – Пора завтракать!

– Действительно, пора, – согласился Митя и дернул друга за рукав. – Ясный сокол, ты идешь на завтрак?

Сева кивнул и направился вслед за Муромцем ко входу флигеля, из которого уже доносились аппетитные ароматы. Стефани встала с плетеного кресла, отбросила в сторону плед и присоединилась к молодым людям, сказав Полине на французском: «Увидимся за завтраком».

– Почему он назвал Севу «ясным соколом»? – улыбнулась Василиса.

– Меня больше интересует, почему она так на него пялилась, – ответила Анисья, мрачно всматриваясь вслед удаляющейся троице.

Полина вылезла из воды, вытерлась, замотала мокрые волосы полотенцем, натянула халат и вместе с Земляными колдуньями направилась к боковому входу в столовую.

Любимый столик в самом углу оказался занят: там уже сидел брат Анисьи, его друг и Стефани.

– Давайте сядем к ним, – предложила Василиса, но не встретила согласия.

– Лучше поближе к печке или камину, – возразила Полина.

– Да уж! К этим троим я не пойду, – заявила Анисья, опускаясь за ближайший столик. – Сегодня они меня раздраж…

Ее прервал окрик Маргариты. Та сидела на втором этаже, выполненном в виде широкой галереи. Вместе с ней был Слава, теперь неотступно сопровождавший ее повсюду. С праздника Покрова прошло четыре дня, и за все это время Полина почти не видела подруги – Маргарита пропадала где-то со своим парнем.

– Я уже скоро забуду, как ты выглядишь, – произнесла Водяная колдунья с натянутой улыбкой, хотя в душе чувствовала легкую обиду, вызванную неприятным чувством одиночества.

Анисье пришлось покинуть занятое место и последовать за Василисой и Полиной на второй этаж.

Маргарита засмеялась, не уловив нотки грусти в голосе Полины:

– Я выяснила кое-что, что будет тебе интересно. Это насчет Оли и Светослава. Они не встречаются! Здорово, правда? Оля, конечно, наплела мне с три короба, будто пока еще ничего не решено, но только я ей не верю. Еще бы она призналась в том, что ей отказал такой парень!

– Что значит «такой парень»? – переспросил Слава.

Маргарита лишь засмеялась в ответ и поцеловала его… прямо в губы! Полина смущенно опустила голову, уставившись на стол – она еще никогда ни с кем не целовалась.

– Значит, Александр Владимирович просил тебя помочь ему? – спросил Слава, очевидно продолжая тему разговора, который был прерван появлением Маргаритиных подруг.

– Угу.

На лице юноши отразилось легкое удивление:

– Но почему именно тебя?

– Да потому что она де… – начала Анисья.

– Не знаю почему, – перебила Маргарита, немного покраснев.

– Уверена, Фадей сказал бы, что все дело в твоей невероятной силе, – пошутила Полина, вспомнив, как Маргарита постоянно жаловалась на досаждавшего ей Огненного колдуна.

– Да! – тут же вспыхнула Маргарита. – Он каждый раз не сводит глаз с моих рук, словно ждет, что вокруг них снова появится золотое свечение, как в первый раз…

– Свечение? – переспросил Слава.

– Ну да. Я разве тебе не рассказывала? Я иногда вижу легкое свечение вокруг своих ладоней. Македонов говорит, это связано с тем, что у меня довольно большой потенциал силы, но я не умею ее контролировать.

– Ты видишь свою силу? – изумленно переспросил Слава. – Прямо вот так? С открытыми глазами?

– Да, – растерянно ответила Маргарита. – Вот, смотри, может, и сейчас получится.

Она устремила свой взор на чайную ложку, лежащую на Славином блюдце, и попыталась поднять ее в воздух, не дотрагиваясь рукой. Прошло около двух минут, прежде чем ложка пошевелилась и легонько подпрыгнула. Маргарита тут же продемонстрировала всем свою ладонь, окруженную слабым, почти незаметным желтоватым светом.

– Вот о чем я говорю.

– Маргарита, ты знаешь, что это большая редкость, когда колдун видит свою силу? Это говорит о том, что его сила… хм… настолько велика, что приобретает, как бы это выразить, физический облик в виде света.

– Да? – моргнула Маргарита, ощутив прилив гордости. – А наши Огненные жалеют меня, считая, что я просто не умею держать силу под контролем.

– Глупости. Из-за этого ты действительно можешь терять силу быстрее других, но у тебя ее в разы больше! – кивнул Слава. – Кстати, как именно ты помогала Македонову?

– Он попросил меня собрать для него кое-какие растения.

– И все? Вы просто собирали травы? Македонов не просил тебя колдовать? – не унимался Слава. – А то среди старших колдунов ходят слухи, что он чуть ли не в неофиты свои тебя готовит.

– В неофиты?! – Маргарита чуть не подавилась киселем, который пила. – Слава, ты начинаешь напоминать мне Фадея. Неофит! Нет, я просто ему помогаю. – Конечно же, она не могла стать неофитом Странника. Во-первых, она еще не прошла Посвящение, и произойдет это не раньше, чем через два года. А во-вторых, даже если учесть, что иногда неофитами становились колдуны до своего Посвящения, Марго даже представить себе не могла, что именно ее – потустороннюю и неконтролирующую свою силу – выберет Македонов. – К тому же он постоянно повторяет, что мне очень важно научиться управлять эмоциями, чтобы не растрачивать всю силу за один раз.

– Да, Лиса мне тоже это говорила, – подхватила Полина.

– Считается, что Земляным колдунам это дается лучше, чем остальным, – сказала Василиса.

– Но Велес чаще ставит нам в пример кого-нибудь из целителей, даже если они Воздушные, – сказала Анисья, со смешанными чувствами глядя на переплетенные пальцы Славы и Маргариты и мысленно спрашивая себя, почему на празднике Покрова не выслушала то, что хотел сказать ей Тихон.

– Пойду возьму себе чего-нибудь сладкого, – сказала Полина, поднимаясь со стула и направляясь к лестнице, ведущей вниз: отношения Маргариты и Славы почему-то тоже выбили ее из душевного равновесия.

Она подошла к столу с блюдами, которые Белая Усадьба предлагала своим жителям на завтрак, и рассеянно огляделась. В ее голове моментально возник рой вопросов, совсем не относящихся к ее внутреннему состоянию. Кто готовил все эти вкусности? Ну не Розалия Павловна же вместе со своими помощниками? Каждый день и в таком количестве? Кто мыл посуду? Убирать в комнатах и следить за своей одеждой воспитанники должны были сами. Полина выучила несколько простых наговоров, заставляющих кровать саму заправляться, пятна от разлитых зелий исчезать, а книжки складываться в ровные стопки, однако генеральной уборкой комнаты, в которой она жила, ни разу не занималась – кто-то всегда делал это за нее. Окна всегда были вымыты до блеска, на полках не лежало ни пылинки. Зато ей уже не приходилось удивляться, откуда таинственные повара знали, какие блюда захотят на обед жители Усадьбы: понятно, что один толковый ясновидящий мог все это предсказать. Тем не менее в «Тридесятом Вестнике» пару раз появлялись пугающие статьи о том, что колдунам, пересекающим порог столовой, внушалось желание отведать именно те кушанья, которые были приготовлены. Автор, страдающий паническими атаками, до сих пор оставался неизвестным.

Полина зевнула. Она снова не выспалась из-за того, что прошлой ночью вместе с Митей и Севой бродила по темному лесу. Парни вели себя очень скрытно: ни разу даже случайно не обмолвились в присутствии посторонних об их с Полиной вылазках. Ей же наоборот не терпелось рассказать об этих приключениях своим подругам, а особенно Маргарите, от которой приходилось скрывать еще и то, что именно Полину Марго повстречала во время похода в лес со Странником. К тому же ребята обсуждали Русалий круг, о котором почему-то еще не объявляли наставники, но и этого Полина не могла рассказать подружкам.

– Доброе утро, – внезапно Полина услышала приятный голос Светослава и выронила печеное яблоко, которое собиралась положить себе в тарелку.

– Привет, – она заморгала, словно не веря в то, что перед ней стоял синеглазый красавец.

– Ты сегодня уже встречалась с Лисой?

– Да, – Полина уставилась на упавшее яблоко, чтобы не смотреть на собеседника. Яблоко внезапно зашевелилось и подпрыгнуло вверх. Полина тут же схватила его. – Рано утром. Теперь жутко хочется спать.

– Понимаю, – Светослав проводил взглядом яблоко. – Как здорово у тебя получается это делать! Прямо как у Воздушных.

Полина смущенно улыбнулась, не зная, что на это ответить, и тут же почувствовала себя полной идиоткой.

– А что ты делаешь в свободные дни? – спросил Светослав, явно стараясь как можно дольше наливать себе чай.

– Что? То есть, мы с Маргаритой обычно катаемся на лошадях, хотя ты знаешь, я немного боюсь лошадей, но все равно… Или я учу названия трав и стараюсь не смеяться над ними… Бывает, Василиса приглашает нас к себе в гости. Но у Маргариты теперь есть парень, так что я не знаю…

«Идиотка! Идиотка!» – пронеслось в ее голове.

– Ясно, – закивал Светослав. – Значит, ты, скорее всего, будешь занята в это Новолуние?

– Нет, а что?

Светослав замялся, сделав вид, что очень увлечен выбором пирогов, а потом вдруг ответил тихо:

– Я хочу пригласить тебя на… на… у моего старшего брата будет день рождения. Он собирается праздновать в Беловодье, ты наверняка знаешь, где это. И я подумал, что, может быть, ты тоже захочешь прийти?

Их глаза встретились. Светослав протянул руку и положил на Полинину тарелку пирожок, который только что выудил из корзины с выпечкой.

– Я приду, – кивнула Полина. – Только меня, скорее всего, не пустят туда, да и тебя тоже. Анисья рассказывала мне про это место. Она говорит, что непосвященным туда не попасть.

– Не волнуйся, – шепнул Светослав, наклонившись к ее уху. – В Беловодье работает моя тетя, она нас пропустит. Да и брат как раз уже прошел Посвящение. Встретимся в Новолуние у ворот в десять вечера, хорошо?

– Хорошо, – улыбнулась Полина и посмотрела вслед Светославу, который направился к столику, где его ждали друзья. Она даже не вспомнила о том, что ей светит уборка деревенских конюшен, если кто-нибудь из наставников заметит ее отсутствие в такое позднее время. Колдунья опустила глаза в тарелку и только теперь обратила внимание на то, что пирожок, который положил туда Светик, имел форму сердца.

Рядом вдруг появился Сева, но не притронулся к блюдам, а лишь произнес:

– Сегодня никуда не идем. Муромец останется в Новолуние в Белой Усадьбе, так что все переносим. Это будет самое лучшее время для подобного обряда.

– В Новолуние я не смогу! – шепнула Полина.

– Не сможешь? – взгляд Заиграй-Овражкина стал холодным.

– Да! Меня пригласили на… на свидание, – она продолжала рассматривать свою тарелку и ее содержимое.

– Ладно, – Сева равнодушно повернулся к ней спиной и с пустой тарелкой вернулся к Стефани и Мите.

Хорошее настроение Полины мигом улетучилось. Ей захотелось догнать Заиграй-Овражкина и… хорошенько пнуть его. Хотя она и знала, что это ничем бы ей не помогло. Девушка вдруг почувствовала такую злость, что еле сдержалась, чтобы не сжать кулаки. Почему он появился именно в тот момент, когда у нее наконец стало так хорошо на душе? Появился и все испортил! А она никак не могла отомстить ему за это, ведь достучаться до его каменного сердца было невозможно.

– Рассаживайтесь, вот еще стул, – сказал Густав Вениаминович.

Анисья положила на колени бересту, готовясь слушать наставника, хотя мысли ее занимало отнюдь не Целительство. Только что в коридоре она чуть не столкнулась с Тихоном, при встрече с которым отчего-то лишь отвела в сторону глаза и даже не поздоровалась. Теперь она чувствовала себя ужасно неловко. Она снова и снова прокручивала в голове эту сцену, и ей хотелось повернуть время вспять и исправить ситуацию. И, может быть, даже поговорить с Тихоном.

– Все пришли? – спросил наставник. – Ясно. Остальным Целительство показалось слишком сложным? Ну что ж, обойдемся и без них. Итак. Продолжаем говорить о целебной росе. Есть один вид целебной росы, который представляет собой очень большую редкость. Казалось бы, что может быть сложного в том, чтобы добыть росу? Но мы поговорим не о простой росе, использующейся в лекарском деле, мы поговорим с вами о росе, которая может избавить колдуна от самых страшных недугов.

Полина вывела красивый заголовок в блокноте и уставилась на Густава Вениаминовича, однако Маргарита с Василисой продолжали над чем-то хихикать, и она не удержалась и придвинулась ближе к ним.

– Ты уже думаешь о своем свидании? – напомнила Маргарита.

– Это вовсе не свидание, – возразила Полина и порозовела: она ведь сама сказала Севе, что ее позвали именно на свидание.

– Ну, конечно. А зачем Светослав пригласил тебя на день рождения к своему брату, с которым ты даже не знакома? Это просто повод. Это будет самое настоящее свидание.

Полина улыбнулась, не смея возражать – ей и самой хотелось, чтобы слова Маргариты оказались правдой. Она едва не обернулась, чтобы взглянуть на Светослава, который должен был сидеть где-то возле двери, подальше от Жабы, в последнее время почему-то часто выбиравшего его в качестве подопытного, но сдержалась.

– Появление подобной росы происходит всего один раз в несколько лет и не имеет установленной периодичности. Такая роса может выпасть, допустим, завтра, а потом через пять лет, а потом через год, затем через десять, вы поняли? Но все же не так уж и сложно получить ее, если вы будете знать, что предшествует ее появлению. Давайте-ка подумаем, что может способствовать выпадению этой целебной росы?

Юные маги начали молча переглядываться, а потом кто-то невнятно произнес:

– Время года.

– Верно, время года. Давайте запишем, что чаще всего, отметьте, именно чаще, но не всегда, роса эта выпадает ближе к середине лета. Но как бы вы определили, что это именно такая роса, которая вам нужна?

– Может быть, появляются какие-нибудь знаки? – предложила Полина, однако Густав Вениаминович не отреагировал на ее реплику, и колдунья, покраснев, уткнулась в блокнот.

– Перед тем как выпадет роса, должно что-то произойти? – спросил Емеля.

– Именно, – согласился наставник. – Иначе говоря, мы имеем дело с некоторым набором знаков, которые указывают на то, что это и есть нужная нам роса!

Полина возмущенно подняла голову и глазами, полными недоумения, покосилась на Густава Вениаминовича.

– Он меня игнорирует? Я только что именно это сказала!

– Он не воспринимает правильных ответов из уст девушек, – сказала Василиса. – Тебе же Лиса говорила, что он считает нас глупыми.

– Нечестно! – разозлилась Полина.

– Естественно. Вот если бы ты сейчас засмеялась, скажем, над словом «роса», он бы точно услышал и отчитал по полной программе, но правильный ответ, озвученный тобой, его мало интересует, – сказала тихо Маргарита. – От него сбежала жена, и в этом виноваты все колдуньи, разве непонятно?

– Так, Феншо, прекратите болтать, – Густав Вениаминович строго взглянул на Полину, отчего та рассердилась еще больше, получив замечание в тот момент, когда разговаривала Маргарита, а вовсе не она.

– Он меня ненавидит, честное слово! Я ведь молчала!

– Так что же за знаки?

Полина выдернула листок, написала на нем два слова и передала его назад прямо в руки Фадею, который все еще сходил с ума по Маргарите и поэтому всегда сидел недалеко от нее.

– Расположение планет, – громко прочитал Фадей Полинину записку.

– Именно! – обрадовался Густав Вениаминович. – Расположение небесных тел – это самый главный признак. В ночь, предшествующую выпадению нужной нам росы, планеты выстраиваются в определенном порядке. Звездочеты тщательно отслеживают движение небесных тел и вовремя предупреждают целителей. Что ж, давайте укажем, что это за порядок планет. Матвей, помогите мне.

– Спасибо, – шепнул Фадей Полине, но та только пожала плечами.

Густав Вениаминович и его неофит Матвей сделали пару сложных движений руками, и в воздухе перед ними возникло несколько сверкающих линий и точек, соединившихся в упрощенную схему небесного свода.

– Составлением астрологических карт вы занимались в прошлом году с Кассандрой Степановной, так что теперь можете обратиться к своим знаниям и догадаться, как должны располагаться планеты и спутники. Подскажу: тут задействован Меркурий, Венера и Луна. Кто может?

– Девочки, вы как считаете? – спросила Маргарита.

– Я не знаю, как должны располагаться планеты. Но Венера, скорее всего, вон там…

– Я тоже не знаю, – буркнула Полина.

– Анисья, – позвала Маргарита. – А ты чего молчишь?

Анисья вздрогнула от неожиданности и поглядела на подружек:

– Я задумалась.

Жаба воодушевленно принялся высчитывать углы, под которыми пересекались траектории движения Венеры и Меркурия, а Анисья тем временем снова впала в глубокие размышления.

– С планетами разобрались, – заключил Жаба. – Но это не единственная особенность. Что же еще, по вашему мнению, может служить признаком того, что эта та самая целебная роса?

– Погода? – предложил Светослав.

– Какая именно погода?

– Не знаю, может быть, зной?

– Нет, неверно. Дождь. За день до выпадения этой росы ровно в полдень начинается ливень. После него на небе появляются четыре очень ярких радуги. Птицы поют всю ночь, не замолкая. Ну, и последний знак – это цветение редкого растения. Ну, что за растение, кто знает? Нет, не папоротник. Оно называется росенником. Да-да, звучит, как название нашего города. Росенник имеет большие розовые цветы и узнаваемый приторно-сладкий запах, который очень хорошо ощущается после дневного ливня.

– А же где оно растет?

– Везде. Обычно мы его не видим. Это растение показывается только раз в несколько лет. Его соцветия просто возникают на стеблях других цветов и трав. Записали? А теперь давайте повторим все признаки появления этой росы, исцеляющей от тяжелых болезней.

Полина была переполнена эмоциями, но теперь ее уже клонило в сон, и все вокруг перестало казаться реальностью. Было около четырех часов утра, на улице стоял пронизывающий ночной холод, под ногами блестел разноцветными кристалликами снег, а она медленно шла рядом со Светославом по направлению к воротам Белой Усадьбы. Дорога была пустынной. Где-то за углом ближайшего здания ждала машина, принадлежащая брату Светослава – Егору. Полине очень трудно было свыкнуться с мыслью, что автомобили – обычное явление в этом городе. Светослав собирался проводить Полину до Белой Усадьбы и вернуться обратно – он решил остаться ночевать у своей тети, которая, в отличие от его родителей, жила в Росенике.

– Совсем немного осталось, – сказала Полина, сонно улыбнувшись. Когда она только собиралась на эту встречу, хотела выглядеть как можно лучше (пришлось провести немало времени у зеркала), но теперь волосы ее растрепались и торчали из-под шапки в разные стороны, а лицо было усталым и бледным. – Какой хороший был вечер. Я столько танцевала!

– Тебе правда понравилось? – взволнованно спросил Светослав.

– Да, очень понравилось! Было весело.

Ворота Белой Усадьбы вырисовывались все четче, и сердце колдуньи учащенно забилось – предстояла сцена прощания.

– Отсюда я могу сама дойти, – начала Полина. – Если, конечно, ворота открыты.

– Егор сказал, что для тебя они точно будут открыты. Как и парадный вход.

– Хм.

– Полина. – Светослав остановился, и девушка чуть не икнула от нахлынувшего на нее смущения.

– Да?

– Можно, я тебя кое о чем спрошу?

– Ну, конечно.

– Ты… С тобой случается иногда… что-то странное. Ты пропускаешь встречи с наставниками и еще… Я знаю, что в прошлом году на празднике Летнего солнцестояния с тобой что-то произошло. Я там не был, но мне рассказал Филлип. Понимаешь, об этом почти никто ничего не знает, но всем интересно.

Полина удивленно посмотрела на собеседника: она ожидала совсем другого разговора.

– А, ты об этом. Да, у меня бывают… хм… приступы. Но целители не знают, что именно со мной стряслось, – соврала Полина, решив не говорить Светославу о проклятии – вдруг это только отпугнет его. – Но ты не волнуйся, это не опасно.

– Я очень рад. Я боялся за тебя и поэтому спросил… ты не подумай…

– Да нет, все хорошо.

Светослав замялся. Он стоял очень близко к Полине, а она не знала, как себя вести: то ли сделать еще шаг навстречу, то ли отойти назад. Было как-то неловко молчать, поэтому Водяная колдунья продолжила:

– Но если вдруг что-то подобное произойдет со мной в твоем присутствии, не пугайся. Говорят, я начинаю кричать и все такое. Ты просто должен будешь предупредить кого-нибудь. Лучше всего специалиста по… – Полина умолкла, чуть не выдав свою тайну. – В общем, того французского специалиста, который приехал вместе со мной, знаешь его? Он такой грузный, с большим животом и короткой черной бородкой. Его зовут мсье Монье. Ну, можно еще сказать Жабе или Даниилу Георгиевичу, хотя последний редко бывает здесь. На крайний случай Севе. Он, кажется, знает, что делать.

– Севе? – переспросил Светослав.

– А, – улыбнулась Полина. – Сева – это сын целителя, Заиграй-Овражкина. Такой, с веснушками.

– Полина, я знаю, кого ты имела в виду, просто удивляюсь тому, что он знает «что делать», как ты выразилась.

– Ну да. – Полина помрачнела: не хватало еще, чтобы Светослав обиделся на нее из-за этого Севы, как когда-то Миша обиделся на Анисью. – Знаешь, он и так везде сует свой нос, так что, действительно, лучше ему ничего не говорить. Только Монье или Жабе.

Полина понадеялась, что эта фраза прозвучала достаточно убедительно из ее уст, и с облегчением вздохнула, когда заметила, что Светослав едва различимо улыбнулся.

– Наверное, мне уже пора.

– Угу, – Светослав кивнул, но не сдвинулся с места.

– Тогда пока. Спасибо за приглашение.

– Пока, – еле слышно отозвался Светослав.

– Увидимся на днях, – ответила Полина.

Светослав вдруг преодолел последний шаг, отделяющий его от Полины, и поцеловал ее куда-то между щекой и губами. Она подавила нервный смешок, развернулась и быстро зашагала к воротам.

В холодном полусвете ноябрьского утра ее лицо было озарено улыбкой: довольной и немного удивленной от всего пережитого. Под подошвами ботинок поскрипывали хрусталики сухого рассыпчатого снега, успевшего всего за пару дней укутать землю белым мерцающим ковром. В воздухе, колком, промерзшем, тоже искрились снежинки. Полина подумала о том, что зря рассказала Светику о неприятных приступах, что случались с ней – мало кому понравится такая ее особенность! Зря упомянула имя Севы… Это словно само сорвалось с языка. И почему он вечно вертится у нее в голове! Много чего делать не стоило, думала Полина, но продолжала улыбаться. А кое-что все же надо было исправить – вот бы вернуться назад и тоже поцеловать Светослава, пусть даже в щеку. Зачем она так быстро убежала?

Она глядела перед собой, но не видела ничего, кроме приятного лица Светика, которое продолжало маячить в ее воспоминаниях, и только когда чуть не врезалась в ворота, грезы ее оборвались, сменившись менее умиротворенной реальностью. Полина стояла совершенно одна перед древней каменной стеной, готовая войти внутрь на территорию парка Белой Усадьбы, и колени ее вдруг свело от страха. Что если кто-нибудь заметит ее? Она тут же отпрянула назад и спряталась за массивным каменным столбом, раскрыв сумку и начав судорожно в ней рыться. В руки попадалась то расческа, то блокнот, который она зачем-то прихватила с собой, кошелек, несколько конфет в шуршащих разноцветных фантиках, но наконец Полина нащупала то, что искала – тугой коричневый сверток из грубой шерсти. Это была шапка-невидимка. Полина с Маргаритой провели немало времени, придумывая всевозможные способы проникновения в Белую Усадьбу. Полина должна была вернуться домой никем не обнаруженная, чтобы избежать наказания. Спасла ее Василиса: принесла шапку-невидимку, ту самую, что однажды одолжила у Мити – почему-то он так и не забрал ее обратно.

Полина застегнула сумку, надела шапку-невидимку и, вернувшись к воротам, толкнула одну из створок. Парк был таким же пустынным, как и дорога, по которой она шла со Светославом. Неподвижно и сонно стояли голые черные деревья, упираясь ветвями в тяжелое по-зимнему серое небо, величавое здание Усадьбы возвышалось впереди: нужно было проделать бегом всего пару сотен метров, а затем обойти здание вокруг и достигнуть парадного крыльца. Полина вздохнула и, услышав внезапный крик ворона, взмывшего ввысь, кинулась со всех ног. Через несколько минут до огромной входной двери оставалось рукой подать. Колдунья остановилась, отдышалась, нервно оглянулась по сторонам, не до конца веря в то, что остается абсолютно невидимой для человеческого глаза, и в конце концов навалилась на широкую створку из почерневшего дерева. Дверь неохотно поддалась и впустила маленькую ведьму в теплый мрак холла. Едва Полина услышала скрип закрывшейся за спиной двери, она пожалела о своей неосторожности: навстречу откуда-то из самого дальнего и темного угла поднялась огромная фигура, высокая и нечитаемая. Полина стояла на месте, не смея пошевелиться, напрочь забыв о том, что шапка-невидимка на голове не позволяет никому увидеть ее. Фигура медленно приближалась, делая бесшумные шаги, обходя гардероб, поблескивающий в тусклом сине-сером свете утра своими потертыми вешалками, минуя большую медвежью голову, висевшую на стене… Кто это был? Грозный, широкоплечий… В длинном развевающемся плаще. Полина в последний раз постаралась разглядеть лицо этого колдуна – или призрака? – и, заметив, как ей показалось, длинный косой шрам на его плохо освещенном лице, вдруг бросилась бежать, с ужасом различая эхо собственных шагов, отдающееся от гладких каменных стен и пола. Ориентируясь на звук, Странник кинулся вслед за Полиной, которую не мог видеть. «Конечно, – исступленно думала Полина, преодолевая расстояние до лестницы, ведущей наверх к спальням, – он просто печется о безопасности, это его долг – ловить таких хулиганов, как я!» Однако эти мысли отнюдь ее не успокаивали. Она осилила лестничный пролет, слыша быстрые шаги за своей спиной, и скрылась за спасительным поворотом в правое крыло второго этажа. Однако на этот раз произошло нечто еще более ужасное: шапка-невидимка от резкого разворота слетела с головы и упала на пол. Девушка была так напугана, что не могла остановиться и поднять ее: до двери комнаты оставалось совсем чуть-чуть, а шаги Странника слышались все отчетливей… Последнее усилие, и Полина ворвалась в спальню, быстро закрыв за собой дверь.

Александр Владимирович еще раз осмотрел длинный коридор в крыле колдуний, но никого так и не увидел.

– Наверное, даже не стоит и пытаться разгадать эту головоломку, – признался он себе, вывернув наружу шапку-невидимку: надпись на внутренней стороне гласила «М. Муромец». Но через холл и по лестнице бежал точно не Дмитрий Муромец. Без сомнений, это была девушка, причем очень напуганная или возбужденная – ее эмоции шлейфом тянулись за ней в виде еле ощутимой ниточки энергии.

Наставник спрятал шапку-невидимку в карман плаща и спустился по лестнице вниз. На этот раз там его уже ждал Вещий Олег.

– Пришлось подняться на второй этаж и кое-что проверить, – сказал Александр Владимирович наставнику по Легендологии: интуиция подсказывала ему, что тайнами личной жизни наследника Муромцев не стоило делиться с остальными обитателями Белой Усадьбы.

– Не беспокойтесь, я не подумал, будто вы испугались и решили не приходить. – Олег был бодр, и глаза его, как обычно, горели, даже несмотря на раннее и холодное утро. – Но теперь нам надо поторопиться: Старейшины не очень-то любят ждать.

Оба колдуна покинули особняк, пересекли парк и добрались до ворот. Вещий Олег собрался было достать ключ, отворяющий замок, но одна из створок ворот оказалась приоткрытой.

– Послушайте, – Страннику все это не понравилось, да и шапка-невидимка, лежащая во внутреннем кармане, не давала покоя. – Похоже, кто-то недавно прошел через ворота.

– Да, – беззаботно отозвался молодой наставник, как будто не вникая в суть сказанного, – и даже не закрыл их за собой!

– То есть… это возможно?

– Конечно, – Вещий Олег обернулся к своему спутнику, пока они шли к поджидавшей их повозке.

– Кто угодно может сюда войти? – это не вязалось с тем, что Александр Владимирович помнил о своем пребывании в Белой Усадьбе много лет назад.

– Нет, не кто угодно. Только невинная колдунья – на них не действуют эти магические затворы, – доверительно улыбнулся Олег. – Но они сами об этом не знают. Так что это просто какая-нибудь бунтарка, которая решила не возвращаться в свою постель до утра и посчитала себя счастливицей, сумев открыть ворота. И так как это ей удалось, мы можем до сих пор быть уверенными в ее чистоте.

Странник вернулся к своим мыслям, вспомнив, что совсем недавно магия невинной Огненной колдуньи позволила ему найти место, которое безрезультатно искали многие поколения колдунов.

Дорога, по которой они ехали, оказалась ухабистой, будто карета катилась не по улицам, а по каким-то неухоженным дворам, но окна в ней были занавешены, и Александр Владимирович не стал отодвигать шторки и смотреть, где именно они проезжали. Это длилось всего несколько минут, затем повозка остановилась, и оба колдуна вышли возле большого особняка, в летнее время окруженного пышным садом.

– Это Дворец собраний? – уточнил наставник по Огненной магии. – Не понимаю, для чего я понадобился Старейшинам? В жизни никогда их не видел, только в газетах.

– Ну, вот сейчас и познакомитесь, – тихо, но все так же дружелюбно проговорил Вещий Олег. Только теперь Странник заметил, что на его спутнике был бархатный серебристый плащ, заколотый на груди платиновой брошью в виде полумесяца. Этот полумесяц напомнил ему старинный серп, который он видел в руках Маргариты Руян.

– Вы тоже входите в Совет Старейшин? – осенило его.

– Скажем так, во второй состав, – без сожаления в голосе отозвался Вещий Олег.

Они прошли по занесенной ночным снегом дорожке, и высокие двери из светлого дерева распахнулись, едва маги успели ступить на первую ступеньку лестницы. Это здание Страннику помнилось не то что бы очень плохо, но как-то смутно, словно в тумане. В детстве он подходил к нему столь близко лишь один или два раза, чтобы посмотреть на двенадцать резных колонн, на верхушках каждой из которых выделялся знак древнего рода какого-нибудь Старейшины. Колонны располагались кругом, и казалось, что не должно быть никакого начала и конца в их очередности, однако столпы Муромцев и Велес возвышались ровно по обеим сторонам от главного входа, и взгляд входящего первым делом падал именно на них. Сам дворец собраний находился внутри круга колонн. Он имел форму усеченной пирамиды, а сверху колонны и вершина пирамиды упирались в большой прозрачный купол.

– Вече Старейшин всегда проходит в это время? – нарушил тишину Александр, ощутив, как один час перетек в другой, и внезапно почувствовав легкий страх: раньше он приходил сюда разглядывать древние руны на колоннах, а теперь в холодном зимнем рассвете его вели на Вече Старейшин, даже не объяснив причины.

– Хранитель Вече высчитывает благоприятный час, – откликнулся Вещий Олег. – Но я пойму вас, если вы спросите, благоприятный для кого.

Маленький вестибюль оказался погруженным во тьму, но буквально через секунду все изменилось, впереди забрезжил красноватый тусклый свет – распахнулась еще одна дверь. Странник взглянул на Вещего Олега и заметил разительную перемену в лице молодого наставника: оно стало торжественным и серьезным, его покинула даже тень улыбки. В следующую секунду открылся озаренный кристаллами-световиками зал, пирамидальный свод потолка покрывали разнообразные фрески, в пол был встроен мощный энерговик, и его сила стала моментально ощущаться каждой клеточкой тела. Черная поверхность камня-энерговика посверкивала, как наэлектризованная – виной тому было, бесспорно, присутствие сильнейшего Каменного мага – Муромца. Странник остановился у входа: в самом центре каменного круга стоял невысокий человек с шапкой черных кудрей на голове и такими же угольно-черными бакенбардами, обрамляющими его смуглое лицо. В этот момент он как раз докладывал о чем-то колдунам, расположившимися впереди за двенадцатью столами, выстроенными дугой. В первом ряду, непосредственно за столами, сидело десять фигур в красных куколях. Два места из двенадцати пустовали.

«Это и есть Старейшины», – понял Александр.

Место Старейшины-воина пустовало с тех пор, как умер предводитель Ирвинговой дружины Святогор. Второе свободное место принадлежало Старейшине-судье, которое в прошлом всегда занимал глава рода Велес, но Вера Николаевна предпочла не брать на себя такую роль. Зато сразу за пустующим креслом, в следующем ряду фигур, на этот раз закутанных в серебристые плащи, сидел наследник рода, ее внук Дмитрий Велес. И хоть лицо его скрывал капюшон, Македонов был уверен, что это именно он.

Внезапно колдун, стоящий в центре зала, прервал свою речь и повернул голову в сторону только что вошедших. В эту же секунду его лицо исказила гримаса удивления, смешанного с ужасом. Вслед за ним все присутствующие Старейшины повернули головы к Александру.

Македонов в недоумении обернулся, ища поддержки у Вещего Олега, но тут же осознал, что спутник покинул его. Теперь он стоял совсем один напротив Старейшин в плащах и глухих капюшонах. На долю секунды спокойствие вновь предало колдуна – слишком странно и жутко выглядели эти неподвижные красные и серебряные куколи… Что им было нужно… Но в следующий миг полное самообладание вернулось, и он увидел, как одна из фигур во втором ряду, в ряду серебряных плащей, зашевелилась и сняла капюшон. На Странника взглянули два веселых, слегка раскосых глаза, блеснувших зеленым, как бывает у кошек. Юный Дмитрий Муромец кивнул наставнику, пусть и не своему, и вежливо улыбнулся. Этот мальчишка, только недавно прошедший Посвящение, словно стал его союзником теперь, сняв капюшон, открыв свое лицо вопреки правилам Старейшин.

«Когда ты встанешь на место своего отца, этот мир станет лучше», – подумал Македонов.

У Странника ушла всего секунда, чтобы узнать Митю. Примерно столько же понадобилось темноволосому магу в середине залы, чтобы выйти из оцепенения и резко вскинуть вперед левую руку. Но его колдовство так и не достигло цели. В эту самую минуту за спиной Странника снова распахнулась дверь и впустила Ирвинга. Глава Светлого сообщества ловко отразил атаку, направленную в сторону Македонова, и спокойно произнес:

– Лев Маркович, спокойно. Вы обознались.

На секунду время в зале словно остановилось. Странник замер на своем месте, в недоумении переводя взгляд с Ирвинга на колдуна, который только что пытался его атаковать. И не приди Ирвинг на помощь, сам он вряд ли успел бы так быстро отреагировать. Колдун, которого Ирвинг назвал Львом Марковичем, вопросительно посмотрел на главу Светлого сообщества. Тот в свою очередь обошел Энерговик и занял высокое кресло у стены напротив Старейшин. Все они при его появлении скинули капюшоны. Странник заметил, что на лицах большинства присутствующих застыло выражения удивления и разочарования. Словно что-то пошло не так, как они планировали.

– Извините, что задержался, – нарушил нависшую, словно тяжелый полог, тишину Ирвинг. – Я успел бы вовремя, если бы приглашение на сегодняшнее Вече пришло заблаговременно. Но вы можете продолжать.

– Но этот человек… – пробормотал Лев Маркович, сначала посмотрев на Старейшин, словно ища у них поддержки, а затем остановив свой взгляд на Страннике.

– А, вас даже не представили друг другу? Это Македонов Александр Владимирович, новый наставник по Огненной магии в Заречье.

– Наставник? Тот самый наставник, про которого мне рассказывал сын? – между темных густых бровей колдуна появилась глубокая складка, он усердно думал, пытаясь собрать по частям всю картину. – Но…

– Это Лев Маркович, – Ирвинг обратился к Страннику. – Он несколько лет готовился к тому, чтобы стать нашим бессловником. И теперь, я полагаю, все уже готово.

– Я как раз докладывал Старейшинам о своем пребывании в лагере Старообрядцев.

– Мне очень жаль, что я пропустил начало вашего рассказа. Не знаю, зачем на наше собрание приглашен Македонов, но, думаю, он может пока присесть, чтобы вы могли закончить свою речь, – Ирвинг посмотрел на Странника и указал ему на массивный стул, который тут же появился сбоку от энерговика.

Старейшины с недоумением смотрели на главу Светлого сообщества и Странника, который занял предложенное Ирвингом место.

– Ирвинг, я не уверен, что Льву Марковичу стоит продолжать свой рассказ в присутствии посторонних, – раздался голос одного из колдунов в куколи, усиленный в несколько раз сводчатым потолком. Присмотревшись, Странник узнал Анатолия Звездинку.

– Надеюсь, что под посторонним вы все же имеете в виду Александра Владимировича, а не меня, – оборвал его Ирвинг, однако его голос при этом оставался совершенно спокойным, как и выражение лица. И лишь глубокая складка, залегшая между бровями, выдавала настроение мага. – В таком случае стоило подумать об этом заранее, а не вызывать его на собрание Старейшин, да еще и в полном составе. Кроме того, – продолжил он все тем же спокойным голосом, – самое главное и тайное Александру уже известно: Лев Маркович готовится стать бессловником. Но напомню, что если Вера Николаевна сделала его наставником в Заречье, значит, он доказал свою верность.

– Ходят слухи, что на Велес оказывали давление в этом вопросе, – на этот раз замечание исходило от колдуна, сидящего перед Митей Муромцем. Старший Муромец подался вперед, ожидая, что скажет Ирвинг.

– Добрый вечер, Василий Ильич, – на лице последнего появилась отстраненная полуулыбка. – Думаю, Вера Николаевна будет приятно удивлена, когда узнает, что семейство Муромцев стоит на страже ее независимости.

Василий Ильич откинулся на спинку кресла, так что его лицо снова оказалось в тени. Но можно было не сомневаться, что на нем отразилось недовольство последними словами Ирвинга. Ни для кого не являлось секретом, что семейство Муромцев в последние годы было крайне недовольно процессами и новшествами, которые Вера Николаевна укореняла в Заречье и которые шли в разрез с представлениями старейших родов Росеника, Зорника и Небыли. Не говоря уже о том, что многие из них вовсе не желали расставаться со своими отпрысками или по крайней мере грезили о более достойных условиях, которые должны быть созданы для их детей в Заречье и Белой Усадьбе.

– В любом случае не думаю, что Вера Николаевна приняла бы в Заречье наставника, который может навредить юным магам, – продолжил Ирвинг. – Но предлагаю все же уделить внимание Льву Марковичу. Насколько я знаю, пробная вылазка на сторону Темных колдунов прошла удачно. Все ли готово к полной подмене?

– Мы нашли идеального кандидата, – вступил в разговор один из Старейшин с темной бородой-клинышком и усталым взглядом. Его старческий голос все еще звучал властно и уверенно. – Он уже доставлен в подземелье к Вещему Олегу.

– Теперь мне необходимо зелье-блокатор, – Лев Маркович уже окончательно пришел в себя после появления Странника и теперь только изредка бросал на него опасливые взгляды.

– Думаю, в вопросе редких составляющих для этого зелья нам поможет Анатолий Звездинка.

– Безусловно, – удовлетворенно кивнул тот. – У меня все улажено. Но потребуется какое-то время, чтобы приготовить блокатор.

– Нельзя медлить. Сейчас, когда Темные заняты междоусобными войнами – идеальное время для внедрения бессловника, – серьезно проговорил Ирвинг.

Все то время, что шел разговор, Странник внимательно наблюдал за происходящим. Еще недавно он и подумать не мог, что снова окажется среди магов, не говоря уже о том, что станет свидетелем Вече Старейшин. Однако большинство членов собрания оставались для него невидимыми, погрузившись в глубину своих кресел.

– Думаю, теперь мы можем отпустить Льва Марковича и обсудить другие вопросы, – снова подал голос старик с маленькой бородкой. На его высохшем лице читалась такая невыразимая усталость, что, казалось, он живет на этой земле уже не одно столетие.

Колдун, стоящий в центре, сделал едва уловимый кивок головой, выражая свое почтение, и исчез.

– А вот эта часть собрания станет сюрпризом и для меня, – отозвался Ирвинг. – Насколько я понимаю, мы вернемся к обсуждению нового наставника Заречья. Жаль, Веры Николаевны нет с нами.

– Все мы прекрасно осведомлены, что Вера Николаевна никогда не посещает наши собрания, – тут же вступил в разговор Василий Ильич Муромец. – Возможно, если бы дело обстояло иначе, Старейшины были бы поставлены в известность, что один из наставников в Заречье – Странник! И мы узнали бы об этом из первых уст.

– Этот факт ни в коем случае не скрывался ни от кого, – продолжил Ирвинг, делая Македонову жест, чтобы он занял место перед Старейшинами. – Но лично я не вижу…

– Однако, Ирвинг, – перебил его пожилой колдун с усталым взглядом, – об этом было известно только вам и Вере Николаевне. Согласитесь, – на его испещренном морщинами лице появилась лукавая улыбка, – что мы тоже имели право знать.

Странник стоял в центре каменного круга и не знал, что делать. Старейшины говорили о нем, но, казалось, совсем не обращали внимания на его присутствие. Только настороженный взгляд Анатолия Звездинки иногда устремлялся в его сторону.

– Ты прав, Яромир. Но мне кажется, что вы хотели задать какие-то вопросы непосредственно Александру Владимировичу, иначе его бы не вызвали сюда из Белой Усадьбы. Со своей стороны могу только добавить, что Вера Николаевна знала о его прошлом, именно прошлом, – сделал акцент на этом слове Ирвинг, – и согласилась принять в качестве наставника.

Теперь усталые глаза старого колдуна, которого Ирвинг назвал Яромиром, смотрели прямо на Странника. Македонову показалось, что он даже заметил в них огонек любопытства, хотя, возможно, все дело было в световиках, что продолжали ярко мерцать из-за присутствия старшего Муромца. Было в этих карих глазах и что-то еще, нечто властное, стремящееся проникнуть в мысли Странника.

– Извините, не очень красиво получилось, мы даже не поприветствовали вас, – с улыбкой на устах, от которой больше веяло холодом, чем радушием, продолжил старый Яромир, колдун, к которому сам Ирвинг обращался с явным почтением. – Но сейчас такое время, что не каждый пожмет руку Страннику.

– Странников всегда считали неблагонадежными, причем как Темные колдуны, так и Светлые, – тихо ответил Македонов, но его слова разнеслись по всему помещению, отражаясь от каменных стен. – Но кому, как не Старейшинам знать, что они необходимы для равновесия сил. К тому же я перестал быть Странником и перешел на Светлую сторону…

– Когда-то вы точно так же ее покинули, – перебил его Звездинка, бросив на стоящего перед ним мага брезгливый взгляд.

– Все люди совершают ошибки, особенно в молодости. Я не стал исключением. Я покинул Светлую сторону по своим сугубо личным причинам. Мог перейти к Темным, как делали многие, но выбрал отшельничество и полную изоляцию, – Александр старался сохранить самообладание, но трудно было контролировать свои слова и мысли, чтобы они не стали предметом чьего-то скрупулезного изучения.

– И что же заставило вас вернуться? – старый Яромир Рублев резко подался вперед.

– Я понял, что могу еще принести пользу Светлому сообществу.

– Если вы говорите, что выбрали путь отшельника, – на этот раз слово взял Василий Муромец, за спиной которого Странник снова увидел ярко-зеленые глаза его сына: в читалась так необходимая ему в этот момент поддержка, – то почему Лев Маркович так странно на вас отреагировал? Словно узнал вас. И не скажу, что это было похоже на встречу двух добрых друзей, – лицо старшего Муромца скривила самодовольная ухмылка.

– Могу сказать только, что я до сегодняшнего дня ни разу не встречался с этим человеком. Вы можете это проверить, если не верите мне, – он взглянул на старого колдуна, который продолжал пристально наблюдать за ним из своего кресла. – Скорее всего, он с кем-то меня перепутал.

– Наш мир полон необъяснимых вещей, – оборвал его Ирвинг. – Но, думаю, что все собравшиеся удовлетворили свое любопытство. Александр Владимирович – наставник в Заречье, и вам ли не знать, что в Заречье легко попасть, но не так-то просто выйти оттуда. Поэтому мы не вправе вмешиваться в дела Веры Николаевны. Я согласен, что должен был сообщить на Вече о новом наставнике. Впредь постараюсь не держать вас в неведении.

– Когда будете рекомендовать в Заречье очередного наставника по Огненной магии? – усмехнулся Яромир.

Звук громового раската прорезал розовое небо, усеянное фиолетовыми и желтыми перистыми облаками. Неожиданный и резкий удар по барабанным перепонкам. Затем он повторился снова, такой оглушительный и неприятный, что захотелось зажать ладонями уши, спрятаться под одеяло… Тук-тук-тук… Теперь это уже совсем не похоже на гром, рев не такой звучный, не такой далекий, он стал тише, но повторяется все чаще… тук-тук… Откуда это? Тук-тук-тук…

Полина открыла глаза и машинально повернулась к двери, которая вся дрожала от частых мелких постукиваний.

– Иду, – сонно протянула Полина, встала с кровати и распахнула дверь. На пороге стояла Маргарита.

– Спишь? – воскликнула она, вручая Полине спелую грушу и по-хозяйски падая на кровать. – Ты так долго не открывала дверь, что я уж подумала, будто осталась ночевать в Беловодье!

Полина улыбнулась и направилась в ванную почистить зубы и умыться.

– Я пришла очень поздно, кажется, под утро.

– Ну, как там было? Рассказывай скорей!

– О, со мной такое случилось, когда я вернулась…

– Вы целовались? – перебила Полину Маргарита, заглядывая в ванную.

– Нет. Ну, то есть не совсем, – смущаясь, ответила Полина.

– Как это не совсем? – рассмеялась Маргарита. – Целовались или нет?

– Нет, – сказала Полина, но тут же поспешила объяснить. – Понимаешь, там было очень много народу. Я просто представить не могу, как можно целоваться, когда вокруг все смотрят…

– Ну, вы хотя бы танцевали вместе?

– Один раз Светослав пригласил меня на медленный танец, но потом сказал, что не очень любит танцевать. Все мальчишки, наверное, не любят танцевать. Они почти весь вечер просидели за столом, а танцевали только старшие колдуньи, которых пригласил к себе на день рождения Егор, ну и мы с Олей.

– Вы с Олей? – переспросила Маргарита. – Оля тоже была там?

– Да, – ответила Полина, вытираясь. – Оказалось, что Светослав и ее тоже позвал.

– Но зачем?

– Не знаю. Но не думаю, что в этом есть что-то нехорошее. Он ни разу не танцевал с ней, они даже не разговаривали.

– Ну и что! – разозлилась Маргарита. – Зачем же он пригласил ее? Так нельзя, раз ему нравишься ты, то он не должен был звать Олю. И что, ее он тоже провожал, как и тебя?

– Меня он проводил, мы шли вдвоем до ворот Белой Усадьбы, – отозвалась Полина, уже начиная понимать, что это свидание прошло не так уж и гладко, как могло бы. – А Олю мы подвезли до дома на автомобиле его брата. Он сказал ей «пока» и все. Это считается?

– Нет, – вздохнула Маргарита. – Наверное, это не считается. Он же не пошел ее провожать один.

Полина вернулась в комнату и уселась на кровать.

– Так о чем вы договорились? – поинтересовалась Маргарита после минутного молчания. – Вы теперь встречаетесь?

– Не знаю. – Полина пожала плечами. – Мы об этом не разговаривали.

– Странно, – Маргарита покачала головой. – Я была уверена, что Светослав хочет с тобой встречаться… Может быть, он стесняется признаться тебе в этом? А ты сама как вела себя с ним?

– Как всегда. То есть, ужасно глупо, конечно же, говорила всякую чушь, смеялась невпопад. А когда мы прощались, он поцеловал меня, – неуверенно продолжила Полина. – В щеку, и я убежала.

– Убежала? – расхохоталась Маргарита.

– Ну да.

– Но ты дала ему понять, что он тебе нравится?

– Не знаю, – Полина недоуменно уставилась на подругу. – А как я должна была это сделать?

– Как-нибудь. Представь, а вдруг Светослав совсем не уверен в том, что ты ответишь ему взаимностью? Может быть, поэтому он и не сказал тебе ничего? Может быть, ты держишься с ним слишком холодно? Вдруг он потому и пригласил Олю? Она же подарила ему свечку, в ней он точно уверен.

– Не знаю, – повторила Полина, с удивлением глядя на свое поведение с этой неожиданной стороны. Возможно ли, что ее природную стеснительность кто-то и впрямь воспринимал как отсутствие чувств?

– Напиши ему письмо, – внезапно посоветовала Маргарита.

– Что?

– Письмо. Напиши-напиши. Вы же не увидитесь сегодня, так? Он останется гостить у тети? Вот и отправь ему записку.

– Но зачем?

– Чтобы он знал, что ты думаешь о нем, глупенькая! Напиши, что добралась нормально, что тебя никто не застукал, что хочешь скорее с ним увидеться.

– Кстати! – перебила подругу Полина. – Насчет того, как я сюда добралась! Я потеряла шапку-невидимку, которую дала мне Василиса! Я убегала от наставника по Огненной магии, и она слетела с головы. Ты должна помочь мне найти шапку, иначе Анисья убьет меня. У нее или Мити наверняка возникнут проблемы, если шапка попадет в руки Велес! Постарайся как-нибудь выяснить у Странника, нашел ли он шапку-невидимку и догадался ли, кто ее обронил.

– Спросить у Странника? Я не смогу этого сделать. Просто представить не могу, как я заговорю с ним об этом. Надо придумать что-то более реальное…

– Ты что же, боишься его? – теперь Полина перешла в наступление.

– Нет, не боюсь. Но он не тот человек, у которого вот так запросто можно поинтересоваться, не находил ли он ночью шапку-невидимку и не будет ли так любезен вернуть ее.

– Ладно, но времени у нас мало, Анисья завтра вернется в Белую Усадьбу!

– Может, ты все расскажешь Дарье Сергеевне?

– Нет.

– Но так будет лучше, Полина. Она не станет ругать тебя, она тебя любит.

– Севу она тоже любит, однако чаще других наказывает его.

– Но ты – это другое дело.

– Может, и так, но я все равно не смогу поговорить с ней: ее до завтра тоже не будет здесь, говорят, она уехала к отцу.

– Да, плохи дела.

– Надо написать Василисе, что я потеряла шапку. Может быть, она что-нибудь придумает?

– Да! – воскликнула Маргарита. – Именно. Давай мне ручку – я быстренько напишу Василисе, а ты Светославу.

– Но… – заикнулась Полина, почувствовав слабость в руках. – Что же мне ему написать?

– Я уже говорила тебе. Скажи ему, что добралась хорошо – ничего не говори пока что про потерянную шапку-невидимку, хотя можешь прибавить каких-нибудь волнующих деталей, например, написать о том, как ты убегала от Странника. Пусть попереживает за тебя. Поняла? Скажи, что очень ждешь встречи.

Полина вздохнула, взяла чистый лист бересты и принялась царапать на нем темно-красные загогулины. В конце концов записка для Светослава вышла совсем короткая и, по мнению Маргариты, слишком сухая.

В понедельник утром снег падал густой и пушистый, рассекая свинцовое небо на мириады маленьких кусочков и делая землю похожей на бескрайний белый океан, то вздымающийся бархатными волнами, то замирающий в ровном ослепительном штиле. Маргарита и остальные Огненные маги ее возраста заняли Огненный чертог, и наставник рассказывал им о загадочных Ифритах. Анисья с Василисой в оранжерее рассматривали примеры магической селекции, а Полина тем временем лежала в своей постели, высунув из-под одеяла босые ступни, и зачитывалась берестяными свитками, которых на ее кровати валялось не меньше десятка. Это были письма от Светослава. Вчерашняя записка, написанная ему, перевернула весь ее мир, как казалось юной колдунье. Светослав незамедлительно ответил на Полинино послание. Он был рад, что она так ловко убежала от Странника, еще раз повторил, что очень беспокоился за нее, рассказал о том, как добрался до дома своей тети и еще много о чем. До самого вечера Полина не покидала своей комнаты, ожидая от него очередного известия и напрочь забыв о потерянной шапке-невидимке. Теперь же она, едва проснувшись и схватив со стола стопку писем, снова и снова пробегала глазами строки, написанные им. Вот в этом послании он писал: «Здорово, что старообрядцы снова поцапались из-за власти. Я думаю, что весь этот спор из-за того, кто из них является потомком Милонеги – полная чушь. Но я страшно рад, что они оставили попытки напасть на Светлых, потому что теперь нам дана почти полная свобода: можно гулять по городу, ходить на ярмарку, возвращаться домой в Полнолуние, посещать Беловодье. Ведь если бы все это было запрещено, я не смог бы пригласить тебя… Было бы обидно, верно? Кстати, что ты думаешь о Милонеге?» Полина тут же написала ему длинное письмо в ответ.

На Боевой магии в это утро было как всегда оживленно. Дарья Сергеевна командовала старшими колдунами, заставляя их атаковать друг друга и применять защитные чары. Сегодня все, кто мог, практиковались в использовании физического щита. Земляным это удавалось лучше чем другим, и поэтому они чаще атаковали, чем защищались, а Огненные и Воздушные прикладывали все силы, чтобы справиться с этой очень непростой магией.

– Физическая атака – самая легкая атака! – напоминала наставница, появляясь то там, то здесь. – Достаточно просто владеть левитацией или передавать свою волю растениям и животным. А вот физическая защита – самая сложная защита! Для нее нужна фантазия! Да, Матвей, фантазия, а не зазубренные заклинания! – выкрикнула она, очутившись рядом с повалившемся на землю неофитом Густава Вениаминовича. Вслед за ним на снег упала Аленка, а затем еще пара колдунов, не справившихся с выпростанными из-под земли корнями, которые с размаху хлестнули ближайших к ним магов. – И физическая защита – это не распускание рук! – строго добавила Лиса, повернувшись к еще одному колдуну: тот только что врезал кулаком Арсению, даже не дав тому произнести наговор. Повсюду слышались азартные или возмущенные крики. Митя, даже в такое серое пасмурное утро выглядевший веселым, уворачивался от вполне предсказуемых атак Севы: что нового мог придумать Воздушный, кроме как с помощью левитации поднять снежный ураган и запустить его в противника? Не успел Митя подумать об этом, как был сбит с ног девушкой, которой Сева успел внушить, будто ей совершенно необходимо толкнуть Муромца. В тот же миг его накрыл бы поднятый Севой с земли сугроб, но Митя успел обернуться котом и помчаться в центр поляны, туда, где толпилось больше всего народу.

– Муромец! Жульничаешь! – крикнул Сева и тут же растворился в воздухе, сделав шаг вперед.

– А швырять в меня девиц – не жульничество?

В следующий момент Сева очутился среди толпы сражающихся. Впереди показалась хитрая кошачья морда, и Сева снова использовал телепортацию, чтобы обмануть соперника. Через секунду он появился прямо из ниоткуда совсем рядом с котом, прыгнул вперед и, падая на землю, успел ухватить Муромца за хвост. Митя моментально изменил свой облик и упал на снег, потирая копчик:

– Я же просил не дергать за хвост!

– На войне хороши любые средства! – отозвался Сева, вскакивая на ноги.

– Где физические щиты и атаки? – крикнула им Дарья Сергеевна.

– А чем вам не физическая магия – отрывание хвоста? – отозвался Митя, вставая на ноги.

Он сейчас же попытался воспользоваться наступившей заминкой и атаковать Севу, однако тот среагировал крайне быстро и, сотворив щит, сам кинулся обратно к дальнему краю поляны, чтобы выбраться из гущи магов. Он пролетел мимо Стефани, раскрывшей свой большой блокнот. Француженка заманчиво сверкнула глазами, и Сева, с трудом справившийся с собой, чтобы не обернуться и не взглянуть на нее еще раз, подумал о том, что она в который раз присутствует на Боевой магии, вместо того чтобы проводить время с Водяной колдуньей. Эта догадка все же заставила его оглянуться, но взгляд его моментально уперся в совершенно иную фигуру – Александра Владимировича, наставника Огненных. Он-то откуда здесь взялся? Странник решительно шагал навстречу Лисе. Дарья Сергеевна, на мгновение испарившись, очутилась сразу возле него. Должно быть, время истекло, раз Александр Владимирович уже освободился, но Лиса, как часто случалось, забыла об отведенных на Боевую магию часах. Александр Владимирович передал Дарье Сергеевне какой-то темно-коричневый сверток, что-то быстро сказал и удалился за стену деревьев.

– Все, пора заканчивать, – скомандовала Дарья Сергеевна через некоторое время, а потом, перечислив достижения каждого, повернулась к Мите. – Все могут быть свободны, а ты останься, пожалуйста.

Она тут же перевела взгляд на удивленного этой просьбой Севу и снисходительно добавила:

– Ты, естественно, тоже можешь остаться.

«Что-то плохое случилось», – подумал Сева, безошибочно угадав изменение в интонациях ее голоса, и попытался мысленно сообщить об этом другу. Но разум Мити был закрыт, не так надежно, как хотелось бы, но все же закрыт. Очевидно, Муромец и сам догадался, что Лиса планировала далеко не приятный разговор.

– Вам ведь известно, что территорию Белой Усадьбы запрещается покидать в неустановленное время?

– Да, – ответил Сева, переглянувшись с другом. Воспитательная беседа уже не один раз начиналась с подобных слов. – Однако временные рамки изменены. В течение дня мы можем отлучаться в город. Перед своей последней прогулкой я это еще раз уточнил у Батмана.

– Конечно, но все жители Белой Усадьбы, посвященные и нет, за исключением наставников, должны возвращаться назад до полуночи. И то – это крайний срок. Это вам известно, так ведь? – Лиса покосилась на Севу, но затем перевела взгляд на Митю. – А тем более это касается лиц, которые могут поставить под сомнение репутацию их древнего рода.

Сева опасливо вздрогнул. Не клонила ли Лиса к тому, что он и Муромец два раза в неделю по ночам выбирались в лес для проведения обряда? Уж не узнала ли о том, что Сева был Призванным оборотнем? Но как? Откуда она могла узнать? И что будет, если Дарья Сергеевна выяснит, что они втянули в это дело Феншо? Феншо! Могла ли она разболтать об обряде? Но даже если допустить такое, они же не уходили за территорию Усадьбы. Бродить ночью по территории тоже запрещалось, но все же это было не так страшно, чтобы вызвать недовольство Дарьи Сергеевны.

– Нам обо всем этом известно, – утвердительно кивнул Митя, отвечая на вопрос Лисы.

– Тогда почему вчера между четырьмя и пятью часами утра кто-то обронил вот это в холле? Сразу после того, хочу заметить, как вошел в здание через парадный вход и ворота? – Лиса извлекла на свет тот темный сверток, который передал ей Александр Владимирович и который оказался ничем иным, как шапкой-невидимкой.

– С чего вы взяли, что это был кто-то из нас? – спросил Сева, облегченно вздохнув, но Митя все понял: он, получив в руки шапку-невидимку, развернул ее и указал другу на крохотную надпись, выведенную корявым детским почерком на внутренней стороне головного убора: «М. Муромец».

– Я понимаю, что у каждого человека могут быть важные причины, тем более у тебя, Митя, однако будет лучше, если ты объяснишь мне, что все это значит. – Лиса испытующе посмотрела на колдуна, забирая шапку-невидимку назад.

Митя молчал, и Сева не мог понять почему. Муромец просто физически не мог обронить вчера ночью шапку-невидимку в холле, потому что первый раз участвовал в Вече Старейшин. Значит, его не могло быть в четыре часа утра в Белой Усадьбе…

– Жаль, – Дарья Сергеевна вздохнула. – Тогда, пожалуй, мне придется отдать это Вере Николаевне. Может, ты объяснишь это ей…

– Не надо, – спохватился Митя, едва услышал упоминание имени Велес. – Я лучше вам расскажу!

Наставница, собравшаяся было уходить, обернулась и внимательно посмотрела на него своими странными желтыми глазами.

– Это касается, – Митя замялся. – Это касается… Я выронил шапку случайно. Я очень торопился.

– По какой же причине ты торопился в столь раннее время?

– По личной, – краснея, ответил Митя.

– То есть? – уточнила Лиса.

– Мне нужно было кое с кем встретиться…

– Правда? Вот странность, в это же время ты был на Вече Старейшин.

– Нет, то есть да, – Митя оказался в тупике, он явно забыл, в котором часу кто-то выронил его шапку-невидимку. – Так все думали. На самом же деле… перед самым началом Вече я все еще был здесь и даже опоздал туда…

– Но что ты делал здесь в такое время? Ты не хотел являться на Вече?

– Не в этом дело!

– А в чем же?

– Мне надо было встретиться кое с кем, как я уже говорил.

– С кем?

– С девушкой! – вдруг резко ответил Митя, вспыхнув.

«Хороший ход», – подумал Сева, прекрасно осознавая, что друг нагло врет.

Лиса сделала глубокий вдох, затем, словно размышляя о чем-то очень важном, прикрыла глаза.

– Ладно, Митя. Хорошо. – Голос ее стал спокойнее, а лицо приобрело какое-то печальное и отрешенное выражение. Она протянула Муромцу шапку-невидимку. – Забери это, но запомни. Я знаю, что ты обманываешь меня, но не знаю зачем. И знаю, что шапку обронил не ты, а какая-то колдунья. Но я верю в твое благородство, так что не подведи меня.

Эта последняя фраза прозвучала как-то совсем грустно, и Дарья Сергеевна, круто повернувшись, растаяла в воздухе.

– Мы одни? – спросил Митя после некоторого молчания, вертя головой, словно ожидая увидеть наставницу за своей спиной.

– Да, она исчезла. И она тебе не поверила, – ровно произнес Сева.

– Я понял.

– Зачем ты врал? Это же не ты был здесь вчера ночью.

– Не я. Шапка-невидимка была у моей сестры. Не хотелось выдавать ее. Я больше чем уверен, что Анисья не сделала ничего плохого, но это трудно было бы объяснить Лисе, а тем более Велес. У Анисьи и так постоянно возникают конфликты с Верой Николаевной.

– То есть ты просто прикрыл ее?

– Конечно.

– Ты врешь, – тут же возразил Сева, вспомнив, что и Анисья Новолуние провела в поместье Муромцев. – Шапка-невидимка была не у твоей сестры, верно? Она была у ее подруги. У Василисы.

– Ну, да, – Митя виновато улыбнулся. – Но какая разница, кто из…

– То есть ты просто прикрыл Василису? – заключил Сева, с интересом глядя в глаза Мите.

– Да.

– Зачем?

Митя пожал плечами:

– Ну… вдруг у нее из-за этого возникли бы проблемы с Велес.

– А Василису ты где оставила? – спросила Маргарита, обращаясь к Анисье, вернувшейся из оранжереи.

– Сейчас придет. Она пошла переодеться. О, Ярило, я голодна как волк.

– Нись, у меня плохая новость для тебя, – тут же призналась Полина.

– Что за новость? Она касается твоего свидания со Светиком?

– Нет, я же сказала, что она плохая для тебя. Я потеряла шапку-невидимку твоего брата. Мне ее Василиса дала, чтобы я смогла незамеченной вернуться в Белую Усадьбу, но теперь я не знаю, где шапка.

– Жаль, – к удивлению подруг почти безразлично ответила Анисья. – Но это не страшно. Не думаю, что Мите она так уж нужна. В любом случае, он может достать себе новую. Главное, что тебе и без шапки удалось пробраться в Белую Усадьбу без проблем.

– Нет, не совсем так, – нерешительно продолжила Полина. – Не то, что… В общем, проблемы у меня были. Я обронила шапку-невидимку как раз в тот момент, когда убегала от Странника. Он услышал, как я прокралась в холл – он был прямо там и погнался за мной. Шапка слетела, но он меня не увидел.

Анисья перестала жевать, и в глазах ее мелькнул не то испуг, не то ужас:

– Ты хочешь сказать, что Александр Владимирович нашел Митину шапку?

– Да.

– Но ведь это означает, что Мите не отвертеться от наказания!

– Да, я это и имела в виду.

– А если он скажет, что шапка была у меня…

– Ну, вряд ли он так скажет, – тут же вставила Маргарита.

– Что? Да ты просто брата моего не знаешь! Ему только повод дай поиздеваться надо мной!

– Брось, он не такой, – заступилась за Митю Полина.

– Еще какой такой! Полина, ну как ты могла потерять шапку-невидимку?

– Из-за чего спор? – раздался тонкий голосок Василисы.

– Полина потеряла шапку-невидимку! Ты знаешь, к чему это может привести? Если Велес узнает о том, что шапку обронили в холле среди ночи…

– Смотри, – прервала ее Василиса и положила перед подругой темный бесформенный предмет, сшитый из упругой толстой материи.

– Что? Невидимка? – Анисья под пристальный взглядом Полины и Маргариты развернула шапку-невидимку и прочитала небольшую надпись «М. Муромец». – Как она оказалась у тебя?

– Это очень таинственная история, – засмеялась Василиса, садясь на соседний стул. – Ума не приложу, как это произошло. Я зашла к себе в комнату буквально на одну минуту. Когда вышла обратно, шапка лежала прямо у порога. Кто-то успел положить ее, пока я была в комнате. Наверное, знал, что я скоро выйду и обнаружу ее.

– Вот это да, – отозвалась Маргарита. – Это прям как та история с цветами, которые кто-то оставил в моей комнате на день рождения.

– Именно. У меня теперь такое чувство, будто кто-то следил за мной.

– Действительно, ведь Странник не мог знать, что шапка была у тебя до того, как ты отдала ее Полине.

– Вот-вот, – поддержала Полина. – Я бы удивилась не так сильно, если бы шапку положили под мою дверь – это просто говорило бы о том, что Македонов все-таки увидел меня. Но то, что Василиса получила ее… странно все это.

– С другой стороны, все закончилось наилучшим образом. Хорошо, что Митя ни о чем не узнал, а иначе он бы обязательно выдал нас, – с облегчением вздохнула Анисья и вернулась к своему завтраку.

Полина вдруг замерла, и по телу ее пробежала легкая дрожь, ладони вмиг похолодели и вцепились в стоящую перед ней кружку с чаем – вдалеке мелькнуло лицо с большими темно-голубыми глазами. Светослав! Это был он! Все утро Полина ждала его появления, придумывала и разыгрывала в голове всевозможные варианты встречи, но реальность оказалась куда прозаичнее ее грез. Светослав выбрал на завтрак какое-то блюдо, даже не повернув головы в ту сторону, где сидела Полина, и направился за стол к друзьям. Водяная колдунья продолжала рассматривать его в надежде, что он все-таки обернется. И вот, видимо, под давлением ее взгляда, голова его поднялась, и глаза встретились с глазами Полины. Сердце девушки дернулось и, казалось, так и осталось стоять неподвижно. Светослав помахал ей свободной рукой, а затем опустился за стол, где его ждали Радим, Коля и Звездинка с Синеглазкой, которые непонятно как оказались в их компании. Полина ответила ему натянутой улыбкой и повернулась к подругам. Она вдруг почувствовала себя страшно глупо: столько себе нафантазировала и, конечно, ожидала, что Светослав бросится к ее ногам и признается в любви, а вышло совсем не так.

«Но ведь я сижу с подругами, – начала утешать себя Полина. – Он просто постеснялся сесть с нами. Да и позвать меня одну присоединиться к его друзьям было бы тоже как-то нехорошо».

Полина не могла ни в чем разобраться. Нормально ли то, что Светослав даже не подошел к ней?

– Вы поели? – осведомилась Маргарита, поглядев на тарелки подруг. – Может быть, пойдем? Эбонит Павлович терпеть не может, когда кто-то опаздывает.

– Но некоторые только что пришли на завтрак, – ответила ей Водяная колдунья, думая о Светике и не желая покидать столовую в надежде на разговор с ним.

– Их проблемы, – пожала плечами Маргарита. – Зато мы успеем занять места поближе к камину.

– Идем, – Василиса тоже встала со стула, за ней Анисья, и Полине ничего не оставалось, как последовать за девочками.

Минуя столик, за которым расположился Светослав, Полина услышала недобрые смешки Звездинки и, восприняв их на свой счет, демонстративно отвернулась, погрузившись в мрачные размышления. На глаза ей тут же попались Сева с Митей. Полина вдруг вспомнила, что они втроем давно не выбирались в лес для проведения обряда. Но увидев Полину, Митя только кивнул головой в знак приветствия, а Сева и вовсе не обратил на нее ни малейшего внимания, и Водяная колдунья, пребывая в полном недоумении от всего происходящего, взяла под руку Василису и зашагала вместе с ней прочь из столовой.