16
– Вот так дела, – сказала Берта, увидев меня. Она сидела, нахохлившись, на перевернутой лодке и курила. – Эк вы, госпожа… вышли из пены морской, иначе и не скажешь! Узнали чего-ничего или даром топились?
– Кое-что узнала, – улыбнулась я, выжимая волосы, и была вознаграждена выражением лица старой рыбачки. – Вопросов, правда, стало больше, чем ответов, ну так ничего не попишешь.
Голос мой на воздухе звучал иначе, нежели под водой, но оно и понятно.
– Это вы что же… снова заговорили? – неверяще произнесла Берта. – Вот так дела! Ведьма пособила?
Я кивнула.
– Ну и хорошо, – сказала рыбачка, – а то замучаешься с вами объясняться. Принцессе-то хорошо, она грамоте разумеет, Анна с Мари тоже так-сяк разбирают, а я, бывает, буквы путаю. Не сподобилась как-то за всю жизнь выучиться, имя свое написать могу, и то ладно…
Она поднялась, потянулась и кивнула на лодку:
– До деревни доберемся или отсюда пешком прогуляемся?
– От деревни ближе, да и дорога лучше. И не бросать же здесь лодку, – ответила я, помогая столкнуть ее в воду. – Дай, я на весла сяду. Вмиг домчимся!
– Ну, попробуйте, – хмыкнула Берта, усаживаясь на корме. – Руки-то выдержат? А то вы, госпожа, чай, ничего тяжелее серебряной ложечки и не поднимали!
Я только улыбнулась: руки у русалок очень сильные. Иначе и пойманную рыбину одними пальцами не выпотрошишь, если вдруг нож потерялся, и завал в какой-нибудь пещере не разберешь, и на скалу не выберешься… Да мало ли!
«Что же, добрые волны, – сказала я про себя, едва намочив весла, – нам пора домой. Уж пособите добраться поскорее…»
– Ишь ты, – удивленно сказала Берта, когда лодка вышла из бухты, – как под парусом идем! Небось опять ваши сестрицы толкают?
Я покачала головой – сестры не показывались, да и зачем бы им?
Вскоре мы увидели рыбацкую деревню: берег вблизи нее был завален водорослями, выброшенными бурей, и ребятишки бродили среди мокрых скользких куч, выискивая в них моллюсков, крабов и рыбью мелочь. Берта велела двоим постарше (вроде бы своим младшим правнукам) обиходить лодку, а сама поспешила вслед за мной: видно, ей не терпелось разузнать, что же поведала мне ведьма.
Ну а мне никогда еще не шагалось так легко и свободно! Глупые люди, они даже не понимают, какое это счастье – идти, лишь изредка ощущая под ногами острый камень или какую-нибудь ветку, а не ступать постоянно, будто по острым ножам…
– Госпожа! – всплеснула руками Анна, увидев меня. – Да вы же мокрая, как русалка!
– Она и есть русалка, дурья твоя голова, – ворчливо ответила Берта и, отстранив ее, вошла в дом. – Ух, хорошо-то как, тепло! Ветерок нынче прохладный, да…
– Госпожа, идемте скорее переодеваться, – не слушая ее, продолжала Анна. – Разве это дело – в мокрой одежде да на таком ветру, Берта права, задувает, как зимой!
Ну, надеть сухое и впрямь было приятно, да и вычесать водоросли из волос тоже не мешало. Я уж подумала, не укоротить ли их, но не решилась: Эрвин часами мог перебирать мои пряди, любуясь тем, как они меняют оттенок в солнечных лучах или при свете свечей…
– Вы уж загляните к госпоже Селесте, – попросила Анна, подавая мне туфли, – она весь день сама не своя, плачет и спрашивает, не вернулись ли вы! А ей волноваться никак нельзя, сами понимаете.
Я кивнула и пошла за нею.
Селеста, видно, и впрямь весь день не находила себе места, потому что, увидев меня на пороге, вскочила и кинулась мне на шею, заливаясь слезами.
– Ну будет тебе, – сказала я, – я ведь вернулась. Жива и невредима.
Селеста ахнула, отстранилась, видимо, чтобы удостовериться – это действительно я, – и снова припала к моему плечу.
– Госпожа, неужто вы… – проговорила Анна.
– Угу, болтает теперь не хуже нас с вами, – сказала Берта, пришедшая следом вместе с Мари. – Теперь-то уж дело на лад пойдет!
– Верно, – кивнула я, отцепив наконец от себя Селесту и заставив ее улечься в постель: у нее-то ступни еще не зажили, а у себя я после превращения не нашла даже шрамов. – Я вам все расскажу. Только сперва принесите мне поесть, я ужас как проголодалась!
Не могу сказать, порадовались служанки моему аппетиту или ужаснулись, но смотрели с большим уважением. А что поделать: русалки вынуждены есть помногу, потому что откуда иначе взять силы? А уж в холодной воде и вовсе нужно употреблять побольше жирной рыбы, не то окоченеешь…
– Вот теперь можно и поговорить, – сказала я, покончив с десертом. – Слушайте, что поведала мне морская ведьма…
Я старалась рассказывать покороче, но все равно, когда я закончила, за окнами уже светало.
– Сколько всего понапутано, враз не разберешься!
– И не говори, – покачала головой Мари. – Тут тебе и феи, и русалки, и чужие миры… В голове-то не укладывается, как такое может быть! Оно, конечно, святоши толкуют про лучший мир, куда мы после смерти попадем, да что-то им мало веры.
– Ну, если Марлин там побывала при жизни и ей не почудилось, отчего бы не считать, что другие миры существуют? – спросила Селеста. Она давно уже отчаянно зевала, но прервать нашу беседу и вздремнуть до утра никак не соглашалась.
– В старых сказках порой упоминают странных людей, пришедших с какой-то «той стороны», – припомнила Берта. – Может, они о том же самом? Да какая разница! Там-то нам ничего не нужно, нам бы здесь, у себя, порядок навести!
Я кивнула. С отвычки говорить подолгу было тяжело, и я немного утомилась. Спать, однако, не хотелось – так часто бывает после сильных переживаний.
– Вот что, – сказала Анна решительно. – Утро вечера мудренее, но хоть солнце уже и встает, ничего мы сейчас не надумаем. Пойдемте-ка да поспим хоть пару часиков. У госпожи Селесты вон глаза закрываются, а госпожа Марлин и вовсе, поди, из сил выбилась! А после обеда тогда уж будем судить да рядить, как дальше быть…
– Да, пожалуй, – кивнула я. – В голове все мысли перепутались, как снасти после бури, надо бы их распутать прежде, чем размышлять дальше. Поспи, Селеста, я тоже пойду прилягу.
Она кивнула и, по-моему, уснула прежде, чем я поправила ей одеяло.
– Госпожа, а вы далеко ли? – Анна подавила душераздирающий зевок.
– Хочу зайти в кабинет Эрвина, – ответила я, – все равно мне не уснуть. Потом, может быть, в саду погуляю. А ты иди, приляг… Только ключи мне оставь!
Она покивала и удалилась, а я отперла знакомую дверь и вошла в кабинет.
Здесь ничего не изменилось: точно так же были разбросаны книги и бумаги, лежала на кушетке грифельная доска, на которой я переписывалась с Эрвином, небрежно брошенный на спинку кресла домашний плащ стелился по полу лебединым крылом…
Он еще хранил запах Эрвина, я почувствовала его, когда прижала к лицу тонкую ткань. Здесь, в этом кабинете, все вещи несли на себе его отпечаток… Он пил из этого кубка, читал эти книги, перебирал старинные свитки, писал и перечеркивал какие-то ему одному понятные фразы…
«А ведь Эрвин и впрямь искал ведьм, чародеев и собирал колдовские книги, – подумала я вдруг, коснувшись истертых корешков. – Вдруг ведьма права и он в самом деле нашел нечто ценное, только сам не понял, что именно? Он не знал о месте Силы и о подлинной сущности фей, но ведь может оказаться, что в какой-то из книг найдется упоминание о них, какая-нибудь легенда о предках Эрвина, намек на то, где искать нужное место?»
Я окинула взглядом высящиеся до потолка книжные шкафы и вздохнула: что ж, придется просмотреть эти фолианты! Даже крохотная зацепка может оказаться важной… Ну да к этому можно привлечь Селесту: выбираться из дома ей ни к чему, читает и разбирает всяческие иносказания она куда лучше моего, ей этим и заниматься. Я же прочту записи Эрвина – там тоже может оказаться что-нибудь интересное. Он, наверно, не будет сердиться, если узнает, что я взяла его бумаги, как когда-то альбомы?
Один из тех альбомов как раз лежал на виду, я взяла его и пролистала. И вздрогнула, наткнувшись на портрет Клауса. Все же он вышел совсем не таким, каким был на самом деле… Сходство прослеживалось, конечно, но жизни в этом рисунке не было. Ну а Эрвина я никогда не рисовала: я и так не могла забыть его лица…
– Госпожа, – осторожно постучала в дверь Анна, – я вашу одежду чистила, а там в кармане какие-то камушки оказались. Вы взгляните, это нужное что или случайно завалились?
Она протянула мне на ладони горстку мусора, как мне показалось сначала. Нет, какой же это мусор! Вот странные орехи и семена, которые я нашла в дупле мертвого дерева и машинально, когда одевалась, сунула в карман, а еще почему-то кусочек щупальца полипа, уже высохший на воздухе (прицепился, наверно, когда я плыла мимо), лента водорослей и немного черного песка из грота.
– Спасибо, это так… на память, – сказала я Анне, когда она ссыпала все это мне в руки. – А ты иди спать, на ногах ведь уже не держишься!
– Хорошая служанка спать не ляжет, пока в доме беспорядок и хозяева не обихожены, – с достоинством сказала она и удалилась, пожелав мне сперва доброй ночи, а потом, подумав, доброго утра.
Я же вышла в сад. Сейчас здесь было прохладно, роса еще не высохла.
Сирень и черемуха, конечно же, давно отцвели, теперь настало время душистых роз и пышных гортензий, гордых мальв и изысканных лилий и еще каких-то ярких цветов, названия которых я не знала. А вот какой-то упрямый соловей все свистел да щелкал где-то в зеленых зарослях. Может быть, этой весной он остался без подруги, но все еще не терял надежды отыскать ее?
Я прошла в глубину сада, к старой беседке, увитой диким виноградом (Эрвин говорил, по осени его листва становится алой, и на фоне белого мрамора и темного можжевельника это выглядит поразительно красиво). Его побеги заплели беседку по самую кровлю, а кругом нее пышно цвели дикие розы – белые, розовые, алые, не такие роскошные, как их садовые родичи, но невероятно душистые. Дальше красовались купа рябин и раскидистые кусты бузины и калины, по осени тоже обещавшие порадовать буйством красок, как и клены с резными листьями, и тонкие осины на фоне голубых елей и черных сосен, и карликовые яблони, и вишни…
Описываю я долго, но сад был не так уж велик, просто так замысловато разбит вокруг дома, так вписан в ландшафт, что казался намного больше, чем был на самом деле.
«Где же это место Силы? – подумала я, обходя беседку кругом. Низкая шелковистая трава приятно щекотала босые ноги – туфли я сбросила на усыпанной галькой дорожке. – Сказано, что пришельцы основали столицу, так, может быть, оно там? Тогда ясно, зачем фея пыталась заполучить власть – чтобы беспрепятственно добраться до этого места!»
Но до столицы отсюда не так уж близко… Отправилась бы горстка людей, измученных, уставших, без припасов и лошадей за несколько дней пути? Одно дело, если они преследовали фей, хотя… Как их преследовать? Они ведь, если я верно поняла, могут взять и раствориться в воздухе, и ищи их по всему свету!
Тогда, выходит, этим людям надо было как-то устроиться на новом месте, залечить раны, раздобыть пищу, наладить быт… и, наверно, найти место Силы, чтобы охранять его и не подпускать к нему фей, так? Те-то ведь тоже должны были оправиться после тяжелого путешествия, вряд ли они могли сразу ринуться в следующий мир! Наверняка для начала им нужно было как следует поживиться здесь…
Я задела головой низко склонившуюся ветку, и меня обдало холодными брызгами. Видно, это пошло мне на пользу!
«Чем я слушала? – припомнила вдруг я. – Ведьма же сказала: во время катастрофы город, в котором прежде располагалась столица, был разрушен, уцелела только охотничья усадьба… Неужели эта самая? Нужно посмотреть, в котором году основана нынешняя столица… Может, ее как раз тогда и перенесли в более безопасное место? Тоже близко к морю, конечно, порт рядом, но все же город стоит на материке, а не на краю обрыва…»
Я снова задумалась. Усадьба уцелела, потому что была выстроена достаточно высоко в горах. Наверно, здесь тоже случились обвалы, но дом стоит как ни в чем не бывало, и еще – ведьма же сказала, что люди, которые ушли в горы, спаслись. Только новый город тут строить совершенно негде, а вдобавок берег-то изменился! Если прежде здесь была удобная гавань, то теперь большому кораблю и пристать-то некуда, он и близко не подойдет… Тогда ясно, почему столицу выстроили в другом месте!
Я снова обошла беседку, стряхивая росу с диких роз.
– Но не может же все быть настолько просто, – сказала я сама себе. – Или может? Если место Силы где-то здесь, тогда понятно, почему те люди поселились поблизости. А к тому времени, как в море взорвалась огненная гора, они, может быть, уже и позабыли, почему выбрали именно этот берег…
А я? Если во мне и впрямь течет та же кровь (а зачем бы ведьме обманывать меня?), может, я не случайно забрела в эти края, потерявшись в буране? Вдруг меня что-то привело сюда?
Я принялась размышлять: если одни врата в чужой мир находились в гроте, а место Силы оказалось на островке по ту сторону тоннеля, так, может, и здешнее находится где-то неподалеку?
А что, если оно ушло под воду? Тогда феям до него не добраться, придется искать другое… Вдруг это был старый маяк? Надо попросить сестер сплавать к развалинам и посмотреть на них повнимательнее.
Или это все же где-то здесь? Но как найти особенное место, если за столько веков круг камней наверняка ушел глубоко в землю и зарос травой и деревьями? Где, в каком ущелье, в какой пещере его искать?
Босую ногу вдруг сильно обожгло. Наклонившись, я поняла, что наступила на стебелек молодой крапивы, а присмотревшись, обнаружила, что ее здесь тьма-тьмущая! Не на подстриженной лужайке, конечно, а в зарослях диких роз, возле беседки.
«Где крапива растет, там зло не пройдет, оттуда не выйдет», – вспомнила я и подошла ближе.
Беседка, похоже, была выстроена давным-давно, кладка отличалась от той, которую я видела в доме, а небольшие барельефы, украшавшие колонны, истерлись настолько, что уже не различить было изображений. Когда-то, наверно, ко входу вели ступени, но теперь они так глубоко ушли в землю, что пол беседки оказался вровень с нею, если не ниже: после дождя тут стояло озерцо воды, в котором плавали розовые лепестки. Водой же нанесло внутрь немного песка, а может, вымыло его из трещин: вблизи стало ясно, что беседка держится, пожалуй, только на оплетающих ее диких розах да их корнях. Сквозь дыры в сводах тоже проросли цветы, а крыша, того и гляди, могла рухнуть на голову.
Я осторожно ступила внутрь и осмотрелась. Сюда мы с Эрвином не заходили, в саду имелись места и поуютнее. Вдобавок на выкрошившихся от времени, поросших мхом каменных скамьях было не очень-то удобно сидеть, я попробовала.
Что, если это и впрямь здесь? Колдовская крапива, розы кругом (а это ведь тоже не простые цветы, я слыхала), а еще мой принц, который сопротивлялся заклятию фей яростнее старших братьев, хотя именно по нему оно ударило сильнее всего… Откуда у него брались силы на это? Не потому ли он не сдавался, что жил рядом с этим местом, а оно каким-то образом влияло на него? Как знать…
Тут я уколола палец и пришла в себя. Оказывается, я в задумчивости перебирала в кармане те странные орехи и так стиснула пальцы, что скорлупа треснула, и о ее осколок-то я и оцарапалась.
Признаюсь, я ожидала увидеть внутри скорлупки черную труху, но ядрышко, хоть и сморщенное, выглядело целым.
– Ну что ж, может, ты еще сумеешь прорасти? – сказала я вслух и вытряхнула на ладонь другие семена. – И вы тоже. Интересно бы взглянуть, какими были ваши родители? Должно быть, я таких никогда и не видала…
На полу беседки было достаточно трещин, я уже говорила об этом. В одну из них я и опустила орехи и семена, прикрыла раскисшей лентой водоросли, засыпала черным песком, а рядом воткнула сухую веточку полипа, чтобы отметить нужное место. Воды же было хоть отбавляй в соседней луже.
Глупый поступок, конечно, но мне почему-то захотелось это сделать.
Солнце стояло уже высоко, нужно было возвращаться в дом и поспать хотя бы пару часов. Нас с Селестой ожидал нелегкий труд – книг у Эрвина было полным-полно! И если бы мы хотя бы знали, что именно ищем…
