Глава 12
Еще не рассвело, но небо на востоке уже чуть заметно посерело.
Они прокрались вдоль фундамента школы, затаились на задней стороне. Вызывать подмогу было глупо, лишний шум явно не на пользу. А вдруг ошибка? Вот было бы славно!
Звенящую тишину нарушали лишь сверчки, стрекочущие в траве. Предутренний час, когда беспробудно спит все живое.
Алексей вскарабкался на фундамент, Березин его придерживал. Лезвие перочинного ножа протиснулось между створками, подцепило шпингалет, который, как ни странно, не заедал и был обильно смазан. Створки открылись без скрипа.
Алексей вскарабкался на подоконник, спустился на пол, помог Березину. Они совместными усилиями закрыли раму, задернули плотные шторы. Лучи фонарей плясали по стеллажам с книгами, стенам, входной двери, расположенной напротив.
Все это капитан уже видел. Библиотека была небольшой и в этот сонный час определенно пустовала.
– Что ты предлагаешь? – тягучим шепотом спросил Березин. – Может, свет включим?
– Не стоит. – Алексей тоже понизил голос. – Шторы плотные, но свет может просочиться. Не могу поверить!.. Давай убедимся. Что нам еще остается? Тихо двигаем мебель, все осматриваем. Если здесь есть проход в подземелье, во что я не особенно верю, то доступ к нему должен быть несложным.
– Не верит он!.. – проворчал Березин, водя фонарем. – А я вот заразился этой идеей. Твоя зазноба прибыла сюда три месяца назад. Примерно с того же времени призраки начали возникать из ниоткуда и таинственно пропадать. Им нужен был свой человек в библиотеке. Что-то вроде привратника-смотрителя, понимаешь? Который обеспечивал бы безопасность.
– Это голословное обвинение, Лева. Давай искать. – Капитан начал осторожно отодвигать стол.
То, что они искали, обнаружилось в правом дальнем углу. Горло Алексея наполнилось желчью. Как же все просто! Два стеллажа у правой стены. Между ними пустое пространство, примерно с метр. При желании туда можно поставить стул или фикус, чтобы пустота не бросалась в глаза.
Стеллаж не являлся сквозным. У него имелась задняя стенка из плотной фанеры. Он двигался вдоль стены по направляющим, которые были просто бороздами в половицах и совершенно не бросались в глаза. Движение стопорилось планкой, прибитой к плинтусу, которая на поверку оказалась еще и поворотным рычагом.
Стеллаж отъехал с глухим постукиванием. Появилась небольшая метровая дверь, сливающаяся с серой стеной.
Они сидели на корточках возле нее, тяжело дышали.
– Понимаю твои терзания, приятель, – пробурчал Березин. – Такая девушка, душа нараспашку. – Он криво усмехнулся. – Застегни, простынешь.
Лева отворил дверь. Фонарик осветил узкую клетушку, лестницу, падающую вниз, железный рычаг на стене.
– Последнее слово техники, – пробормотал офицер НКГБ. – Привратнице вовсе не обязательно находиться в библиотеке, когда осуществляются перемещения. Достаточно контроля несколько раз в день. Надо, чтобы посторонние сюда не шастали. Обычная штуковина с пружинами и червячным механизмом. Нечто подобное я уже видел. Изнутри кто-то давит на рычаг, и стеллаж отъезжает. Главное, чтобы направляющие были смазаны. Дверь отворяешь и выходишь. На обратном пути то же самое. Вошел в клеть, закрыл дверь, потянул ручку, и стеллаж возвратился на исходную позицию. Обрати внимание, на нем не очень много книг. Тяжесть не должна препятствовать движению. Теперь понимаешь, как они уходят и приходят? Угол здания окружен кустами, патрули тут редки и предсказуемы. За поляной овраг.
– Понимаю, – потрясенно прошептал Алексей. – Мы же осматривали эту местность. Церковь, больница, школа! Именно здесь они материализовались и пропадали. Лева, неужели мы нашли то, что искали?
– Но кто-то этому не очень рад. – Березин осветил лицо товарища. – Успокойся, Леха, забудь про служебную халатность и неразборчивость в связях. Это с каждым могло случиться. Задумался, приятель?
– Задумался, – проскрипел Алексей. – О том, что все, что нас не убивает, сильно об этом пожалеет.
– Воистину, – подтвердил Березин. – Потому что теперь наша очередь. Прогуляемся? Или подкрепление вызовем?
– Прогуляемся, – решил Алексей. – Подкрепление – это шум и время. Посмотрим, куда ведет эта штука.
Глаза капитана щипал холодный пот. В одной ладони он сжимал рукоятку пистолета, в другой – фонарь.
Лестница вела на дно лаза, узкого, сантиметров шестьдесят в ширину, но неожиданно высокого. Можно идти, чуть пригибая голову. Деревянные откосы, доски на потолке, предотвращающие осыпание грунта.
Поскрипывала глина под ногами. Пол был хорошо утоптан. Частенько тут ходили люди, причем не по одному и не по двое.
Кравец гнал из головы порочные мысли. Все штатно, ситуация рабочая, он не успел еще привязаться к этой женщине.
– Черт, долго идем, – пропыхтел Березин ему в затылок. – Где мы находимся?
– Почти пятьсот шагов сделали, – бросил через плечо Алексей. – Думаю, метров триста пятьдесят или поменьше. Похоронную контору прошли, пивнушку. Что там дальше?
– Гараж автобазы.
Ход оборвался. Еще одна деревянная лестница убегала по шахте вертикально вверх. Там не дверь, а люк. Офицеры осветили его, сделали передышку, присели на корточки.
– Интересно девки пляшут, весьма завлекательно, – утробно пробурчал Березин. – Гараж включает в себя ремонтно-механический участок, склады…
– Но какой смысл бандитам лезть сюда? Это ведь тоже городской центр. Тут очень опасно.
– Не нам судить, капитан. Они пользуются тем, что вырыто до них. Значит, из гаража есть и другой лаз, ведущий в глуховатое местечко. Оттуда хлопцы и приходят, а в гараже у них, так сказать, перевалочный пункт. Будем дальше любопытствовать?
– Причем быстро. Нам станет несладко, если кто-то появится.
Они дрожали от волнения. Их одежда пропиталась потом.
Алексей карабкался первым. Он поднялся на пятнадцать ступеней и уперся головой в рифленую металлическую крышку. Вот будет сюрприз, если она на замке.
Сердце капитана колотилось, дыхание срывалось, а третьей руки у него просто не было. Он выключил фонарь, сунул его в карман. С пистолетом тоже неудобно. Алексей пристроил его за ремень на спине. Одной рукой он держался за лестницу, другой – за крышку люка. Кравец начал аккуратно приподнимать ее. Крышка оторвалась, пошла вверх сантиметр за сантиметром.
Он всматривался в щель. Вроде темно. Смутные очертания то ли станков, то ли контейнеров.
Капитан решился, стал отталкивать крышку от себя. Заскрипели петли, и началось! Хлопнула дверь, подбежали несколько человек. Круглое пятно электрического света запрыгало по полу. Кто-то помог ему, откинул крышку. Он разглядел несколько ног вокруг себя.
– Вы уже вернулись? Почему так рано? – донесся из-за мужских спин знакомый женский голос.
Мгновение на принятие решения. Вылезать – самоубийство. Он сунул руку за ремень и потерял равновесие, нога скользнула со ступени.
– Это москаль! – выкрикнул какой-то мужчина.
Что же навело его на эту правильную мысль? Холодные голубые глаза? Погоны капитана Красной армии? В подобных ситуациях только и остается иронизировать.
Его схватили за шиворот, вывернули руку. Он не успел достать пистолет.
Дьявол! Где там Лева? Чего он ждет?
Мощная сила потащила Алексея наверх. В глазах у него потемнело от боли. Пистолет вывалился из-за пояса, забренчал по полу. Кравец извивался, засадил кому-то локтем со всей богатырской мощи. И ведь попал. Противник отвалил со стоном.
Но их было много. Они навалились на него, стали выволакивать из люка, кряхтели, били под ребра. Он испустил какой-то залихватский дикий рев, завертелся, стал сбрасывать с себя бандитов и пропустил прямой в глаз. Фейерверк взорвался в голове, ноги подкосились. Капитан получил удар по затылку и рухнул на бетонный пол. Его сознание стремительно уносилось в форточку.
– Гляньте в люк! Он один? – услышал Кравец и отключился.
Он очнулся в полумраке, в какой-то крестьянской хате. Дико болела голова, ныли суставы. Горела керосиновая лампа на столе, озаряя скромный иконостас, застиранную скатерть, старинный сундук, обитый железом, занавески, лишенные рисунка.
Алексей был привязан к стулу. Он сделал попытку пошевелиться, и боль пронзила все его тело. Заскрипели половицы, сзади кто-то подошел, нагнулся, схватил за волосы, откинул голову, всмотрелся в лицо.
– Вернулся, красавчик. С пробуждением, как говорится.
Он скосил глаза, увидел толстый живот, жилетку с несходящимися полами. Справа кто-то сидел на лавке, откинув затылок на стену. Рядом еще один человек.
Брякнул металл. При людях имелось оружие. Все чего-то ждали. Словно парашютисты в самолете, готовые к прыжку.
Толстяк подошел к окну, отогнул шторку, стал всматриваться. Потом он, кряхтя, удалился за спину Алексея. Тот напрягся в ожидании удара, но ничего не произошло.
Впереди тоже кто-то был. Шевельнулась темнота, из нее проявилась невысокая фигура. На барышне была длинная юбка, с плеч стекал платок. Волосы были стянуты узлом.
Алексей усердно изображал полубессознательное состояние, держал глаза почти закрытыми. Женщина нагнулась, посмотрела ему в лицо. Старшая медсестра районной больницы Рая Полищук, милая, отзывчивая и очень трудолюбивая девушка.
«Почему бы нет? – подумал Алексей. – Она в курсе событий, интересующих бандитов. У нее особо доверительные отношения с Ольгой Дмитриевной Антухович. Ей нетрудно, видимо, разговорить докторшу после тяжелого рабочего дня. Особенно если капнуть ей немного спирта для снятия стресса. Понятно, что информация идет не в полном объеме, но достаточно и того, что есть».
– Здравствуйте, Рая, – прошептал он.
– Да виделись уже, – заявила девушка.
– Вы хорошая актриса. С каким пылом вы вступались за невинно обвиненную Ольгу Дмитриевну.
– Я и медсестра хорошая, – отозвалась женщина. – Обучалась во Львове со всем старанием и прилежанием.
– Понимаю. Немцев, должно быть, врачевали, хлопцев своих разлюбезных.
Из темноты вышла еще одна женщина. Капитан не особо удивился. Он был готов к такому повороту событий. Но его сердце все равно тоскливо заныло. Алексей никого не любил по-настоящему после гибели жены под артобстрелом в Ленинграде, и вдруг впервые после этого что-то шевельнулось в душе.
Женщина куталась в шаль, нервно облизывала губы. Она что-то прошептала на ухо Раисе и собралась удалиться обратно в тень.
– Вы тоже здесь, Елизавета Петровна? – пробормотал Алексей. – Печальная вы какая-то. Не желаете поговорить?
– Извини, Алеша, нам не стоит сегодня разговаривать. – Она не прятала взгляд, смотрела на него спокойно, без особых эмоций.
Потом в глазах, которые он недавно целовал, заблестели кубики льда.
Лиза надменно поджала губы и сказала:
– Ты молодец, Алеша, нашел-таки дорожку, по которой гуляют наши хлопцы. Я знала, что когда-нибудь так произойдет. Слишком уж неправдоподобной выглядела моя легенда, на честном слове держалась.
– Да уж. – Он усмехнулся. – У меня несколько иные представления о честном слове.
– Не будем спорить. Мне очень жаль, Алексей…
– Ты еще по головке его погладь, – заявил бандит, сидящий у стены.
Лиза поморщилась.
– Аким, заткни хайло! – Эта грубая фраза далась ей вполне естественно.
Разносторонняя девушка. Может и Толстого процитировать, и по фене пройтись.
– Ты действительно живешь на Садовой? – спросил капитан.
– Живу. – Ухмылка перекосила славное личико. – Там и в самом деле обитают пожилые люди. Но я им не родственница. Их сын погиб в бою с партизанами Ковпака в сорок третьем году.
– Где я?
– Тебе это так важно? – Лиза помедлила. – Мы на краю Збровичей, здесь много частных домов. Ваши патрули сюда заходят редко. Мы у надежных людей.
– Не сомневаюсь. Почему меня не убили?
– Ты куда-то спешишь, Алексей? – Она удивленно приподняла брови. – Хорошо, я скажу тебе откровенно. Тебя ликвидируют. Но не сразу. С тобой хочет поговорить наш командир.
– И имя его…
– Ты уже догадался. – Лиза прохладно улыбнулась. – Ты же очень хотел его увидеть?
– Я очень хотел его убить. Это две огромные разницы. Мы чего-то ждем?
– Да. Ты же знаешь, у нас серьезная конспирация. Люди, сидящие в этой комнате, не в курсе, где находится бункер нашего командира. Сейчас прибудут те, которые знают. Мы поможем им доставить тебя до леса, а дальше наши дорожки разойдутся. Все просто. Ждать осталось недолго, Алексей. Хлопцы уже на подходе.
Он закрыл глаза. Пошли они все к черту! Или еще дальше. Есть вполне конкретные, всем известные адреса! У него остались силы, он еще способен что-то сотворить. Надо только чуть продышаться, настроиться.
– Хреновые наши дела, – прокряхтел один из мужиков, сидящих справа. – Придется прикрывать лазейку, а она такая удобная была.
– Почему? – спросил второй. – Если этот москаль был один, то зачем ее прикрывать?
– Тихо, хлопцы! – проговорил толстяк за спиной Алексея.
Заскрипел табурет. Дядька снялся с него и подвалил к окну, за которым властвовал мутный предрассветный час. Во дворе заворчала собака.
– Кажется, идут наши. Ага, точно.
Вихрь ворвался в голову Алексея. Он рывком подался вперед, уперся пятками в пол, вскочил вместе со стулом. Впрочем, его связанные ноги все равно оставались полусогнутыми. Капитан отчаянно, с надрывом заорал, подался вправо и стремительно бросился спиной на бандитов, сидящих на лавке.
Один из них получил удар стулом, другой – головой. Но толку от этого не было никакого. Раздался взрыв ругани, его оттолкнули, он повалился на пол вместе с этим чертовым стулом.
Гости действительно пришли! С веселым звоном лопнуло стекло.
В комнату влетела оконная рама, а за ней и задорное приветствие:
– Что, суки, не ждали?!
Одновременно распахнулась дверь. Разразились крики, загремели выстрелы. Истошно завизжали женщины. Ошалевшие бандиты толком не успели оказать сопротивление, заметались.
Самое удивительное, что от этой свистопляски не пострадала керосиновая лампа. Она моргала, но исправно освещала сцену побоища.
Оперативники СМЕРШа Газарян и Волков ворвались в комнату через окно и стали палить из пистолетов. Офицеры НКГБ Березин и Окульченко оказались повежливее и воспользовались дверью. Лева в самую гущу не лез, но все же пару раз бахнул из пистолета. Окульченко самозабвенно лупил из ППШ. Маленькая комната быстро наполнилась трупами и пронзительной пороховой гарью.
Все стихло. Два бандита валялись мертвыми, придавленные массивной лавкой. Обрюзгший пузатый тип, видимо, хозяин хаты, успел забиться в угол. Он неловко скрючился там, вся стена была забрызгана мозговой жидкостью.
Алексей извивался на полу. Рядом с ним лежала мертвая Рая Полищук. Распахнутые глаза выразительно сияли, излучали страх и изумление.
На улице кричали люди. Там что-то лаял отрывистый командирский голос.
Жалобно скулила Лиза Соколовская. Девушка выжила! При первых же выстрелах она нырнула за сундук и затаилась там.
Газарян схватил ее за шиворот. Лиза завизжала, впилась в его запястье зубами. Арсен закричал от боли, швырнул ее в угол, вскинул пистолет.
– Газарян, отставить! – фальцетом выкрикнул Алексей.
– Командир, мы рады тебя приветствовать! – проорал Максим Волков, рухнул на колени и стал ножом разрезать веревки. – Ну ты даешь! Переволновались мы за тебя. Хорошо, что Лева так быстро сработал, оповестил.
Алексей растер онемевшие руки, взгромоздился на колени. Как же быстро все меняется в этом мире! Значит, поживем еще немного?
Лиза свернулась в кокон, тряслась, что-то шептала, видимо, молилась.
Лева Березин хмыкнул и заявил:
– Разукрасили тебя, капитан. Ну да ничего. Нас бьют, а мы крепчаем.
– Лева, ты как здесь оказался? – Алексей остервенело растирал виски.
От хороших новостей голова у него разболелась еще сильнее.
– Ты куда пропал в переходе?
– Так не полез я за тобой по лестнице, внизу остался, – немного стыдливо, хотя и не без гордости сообщил Березин. – Думаю, дай-ка погожу, мало ли что. Как в воду глядел. Ты даже не заметил, что я за тобой не лезу. А эти кретины поверили, что ты один, хотя могли бы спуститься и засечь меня.
– Ушлый же ты парень, Лева.
– Оттого и живой пока. Припустил я по лазу обратно, через три минуты уже в комендатуре был, всех на уши поставил. За твоими ребятами гонцы побежали. Еще через пять минут мы гараж тихонечко окружили, ворвались туда. Там трое были, мигом раскололись, когда я их к стенке ставить начал. Вернее, один. Парень молодой, невеста у него, жить хотел аж до скрежета зубовного. В общем, навел нас на эту вот конспиративную хатку на улице Северной.
– Двое со шмайсерами хотели зайти в этот двор, – вставил Максим. – Похоже, здешние упыри ждали гостей. Мы их ножичками, а потом сами сюда, как бы свои.
– Вы убили их? – спросил Алексей.
– Да. – Волков чуть помедлил. – А что, любоваться ими? Они тревогу могли поднять. Долго ли из шмайсера пальнуть?
– Черт побери! Зря вы так, мужики. Это были люди из схрона Бабулы. Они пришли, чтобы меня туда оттащить. Больше никто не знает дорожку до бункера.
Оперативники растерянно молчали.
Лева озадаченно почесал затылок.
– А она? – Он кивнул на Лизу.
– Откуда ей знать? – Алексей пожал плечами. – У этой славной девушки была своя задача. В тайну схрона посвящены только избранные лица. Ладно, мужики, давайте работать. Теперь нам есть от чего оттолкнуться. – Он начал подниматься, пошатнулся.
Окульченко метнулся, поддержал его.
– Спасибо, лейтенант, – сказал Кравец. – И еще, Лева, не стоит афишировать, что Елизавета Соколовская живая. Убили всех в ходе облавы на бандитской явочной хате.
Допрос состоялся вечером того же дня. В подвале отдела НКВД имелось помещение, предназначенное для этого. Бетонные стены, табуретка, письменный стол, несколько стульев.
Девушка сидела на табуретке, положив руки на колени. На нее внимательно смотрели две пары глаз.
Алексей уже ничего не чувствовал. Все прошло, испарилось. Осталась только злость, которую он никак не мог выгнать из головы.
Девушку чем-то накачали. В этих штучках Лева был не промах. Алексей не возражал, понимал, что тут все средства хороши. Она сидела ссутулившись, со скорбной гримасой на землистом лице, медленно раскачивалась взад-вперед. В ее глазах стояло большое серое болото. Они смотрели в одну точку, расположенную где-то на дальней стене.
– Ваше имя? – спросил Алексей.
– Соколовская Елизавета Петровна, – ответила она с задержкой, безжизненным голосом.
– Ваше настоящее имя?
– Волосюк Клавдия Алексеевна. – Девушка вздохнула, глаза отыскали капитана Кравца, сидящего рядом с Березиным.
Она находилась в сознании, полностью понимала, что говорит, но воля ее была сломлена, ей больше не было интереса что-то утаивать или юлить.
– Мне вы говорили, что родом из Макеевки, окончили библиотечный факультет педагогического института, жили в эвакуации на Урале. Рассказывали про вашего брата, сражавшегося в Красной армии. Повествовали об ужасах путешествия за линию фронта, о немецких бомбежках, о том, как вас спасали партизаны. Полагаю, это не имеет отношения к вашей реальной биографии?
– Это имеет отношение к реальной биографии настоящей Елизаветы Соколовской. – Девушка с трудом разлепляла губы.
– Где вы с ней познакомились?
– На вокзале во Львове. Она ждала поезд, идущий через Тусковец. Сказала, что будет библиотекарем в средней школе. Меня навели на нее, приказали познакомиться.
– Понимаю, банде нужен был свой человек, отвечающий за эту лазейку. Те негодяи, которые ею воспользовались, принесли немало бед не только в Збровичи. Ладно, о совести и моральных принципах сегодня не будем. Что случилось с Елизаветой Петровной?
– Она погибла. – Глаза девушки остановились. – Тело без документов и с изуродованным лицом погрузили в теплушку, проходящую через сортировочную станцию.
– И миру явилась новая Елизавета Соколовская. Паспорт подделали. В подпольных лабораториях ОУН еще сохранились умельцы. Личное дело уничтожили. Директриса Галина Николаевна приняла вас с распростертыми объятиями, ей крайне требовался библиотекарь. Но вы не знали, что из Сталино пришлют копию личного дела. Впрочем, здесь к ней отнеслись халатно, сунули в общую папку и забыли. Школьных работников у нас почему-то не подозревают, считается, что они все до одного самоотверженные люди. Мы тоже могли бы не наткнуться на этот документ.
– Откуда вы родом, Клавдия Алексеевна? – спросил Березин.
– Город Мухин под Житомиром. У моего отца был небольшой скобяной заводик.
– О судьбе завода и отца можем не спрашивать, – проговорил Березин. – Что еще из биографии можете сообщить?
– Я действительно училась в педагогическом институте, но не успела его закончить. У меня был жених, которого расстреляли просто так, ни за что.
– Ладно, подробную мотивацию – вашу и гражданки Полищук – мы выясним позднее, – вмешался Алексей. – Зачем был убит капитан Рыков? Надо ли резать курицу, несущую золотые яйца?
– Он начал подозревать Раю, присматривался к ней. Ему показалась странной пропажа нескольких коробок хлороформа и обезболивающих препаратов, которые предстояло передать в лес. Рая занималась получением этих лекарств.
– Зачем вам понадобились интимные отношения с офицером СМЕРШа? – спросил Березин.
Девушка вздрогнула, ее плечи как-то искривились.
– Его не получилось устранить. Нужно было как-то отвлечь, усыпить бдительность. Он не должен был даже мысли допустить о моей причастности, исключить библиотеку.
– Клавдия Алексеевна, вы понимаете, что вас расстреляют?
Девушка вздрогнула. Пальцы, лежащие на коленях, впились в кожу.
– Но мы можем добиться смягчения вашей участи. Если поможете следствию, вам дадут десять – двенадцать лет. Вы освободитесь еще молодой, сумеете наладить свою жизнь. О реакции ваших единомышленников можете не волноваться. Для них вы мертвы.
Она молчала около минуты, потом спросила:
– Что я должна сделать?
– Вы должны нам помочь найти схрон Нестора Бабулы.
– Но я не знаю, где его схрон. Это в Хованском лесу. Я даже примерно не представляю…
Алексей лихорадочно размышлял. Подземный лаз контролируется, но кто в него теперь придет? Гараж накрыли, хату на Северной улице тоже. Нема дурных в Хованском лесу!
– Что вы знаете?
– Я знаю только тайник для связи под Задворней. Он к востоку от села, за околицей. Там, у ограды заброшенной фермы, находится старый колодец. Северная сторона сруба, третье бревно снизу. В нем углубление, в него вставлен брусок, под которым оставляются послания для Бабулы. Но забирают их не его люди, а хлопцы Микиты Ковальчика, который подчиняется Нестору. Их схрон под Задворней.
– Как все запутано, – прошептал Березин.
– Вам случалось писать послания?
– Да.
– Отлично. То есть ваш почерк знают. Слушайте внимательно, Клавдия Алексеевна. К вам обратились люди Стаса Золотницкого, который контролирует Старицкий район. Тот ищет выход на Бабулу, очень хочет с ним пообщаться, предложить пару совместных дел, поскольку в одиночку не вытянет. Какой резон с этого Бабуле? Объясняю. Выгода очевидная. У Золотницкого сидит агент английской разведки, некто Ричард Мастерсон. Этот эмиссар Запада несколько дней назад переправился через границу. Он должен устроить несколько крупных диверсий против Советской власти, что будет способствовать дестабилизации ситуации на Западной Украине. План действий, деньги на подготовку акций и на вознаграждение у Мастерсона при себе. Это тридцать тысяч английских фунтов стерлингов. Думаю, Бабулу заинтересует эта сумма. В случае объединения отрядов она соответственно делится на два. Вы напишете записку под нашу диктовку. Мол, Золотницкий просит встречи. Он пошлет своего представителя на заброшенный хутор Карач, что в двух верстах к северу от Гожище. Тот будет ждать столько, сколько нужно, начиная с двадцать девятого июля. Бабуле приходить не обязательно. Он может для начала послать своих людей.
– Но я же умерла.
– Вы могли написать эту записку вчера или еще раньше, – сказал Березин. – Как часто люди Ковальчика проверяют тайник?
– Я не знаю. Раз или два в неделю.
– Придется рискнуть, Клавдия Алексеевна. Впрочем, делать это будете не вы. Можете отдохнуть полчаса. За это время мы подготовим текст и бумагу.
