Глава 8
Кроссовер проворно бежал по шоссе, удаляясь от МКАД. За рулем сидел связист боевой группы антитеррористического управления прапорщик Лургин, на месте переднего пассажира – командир этого подразделения майор Скоробогатов, справа сзади – капитан Белов. Они выехали из Москвы в три тридцать и направлялись вовсе не на полигон или в специальный лагерь для отработки учебно-боевых задач, а на рыбалку. Все, что для этого было нужно, лежало в багажнике.
Скоробогатов взглянул на водителя и осведомился:
– Семен, долго еще ехать?
– Километров сорок по трассе, потом направо, по лесу верст десять. И откроется озеро сказочной красоты под названием Светлое, в котором полно огромных карасей.
– Ты что, ближе ничего не нашел? Мы могли бы и на полигон приехать. Там в пруду тоже рыбы валом.
– Нет, товарищ майор, полигон – это совсем не то. Пруд там хороший, слов нет, но на Светлом дикая природа, чистая торфяная вода, вдоль берега осока, на мелководье кувшинки. Вокруг сосны. Воздух чистый, никакой цивилизации.
– Это в каких-то сорока-пятидесяти километрах от Москвы?
– Именно.
– Эту сказку еще не подмяли под себя столичные чинуши?
– Нет. Они, конечно, давно застроили бы все, но это невозможно по определению.
– Не понял. Для чинуш у нас возможно все. Вопрос только в цене.
– А в случае со Светлым другая проблема. Вокруг озера сплошь болотистая местность. Только со стороны деревни, давно пустующей, узкий участок твердого грунта. Так что коттеджей у озера понатыкать никак не выйдет, хоть тресни.
– Но простых рыбаков там, наверное, навалом.
– Опять мимо. Местные выходят на те водоемы, которые поближе, а московские – чаще всего на платные.
– Тоже верно. Ладно, веди, Сусанин, но смотри, если с рыбой облом выйдет, то я запущу тебя по специальной полосе препятствий. Скакать ты по ней будешь, пока в два раза не перекроешь норматив.
Лургин улыбнулся.
– Без рыбы не останемся. Только дело не столько в ней, сколько в самом процессе.
– Будет тебе процесс, если разочаруешь.
Тут сотовый телефон Скоробогатова сработал сигналом вызова.
Командир группы удивленно проговорил:
– Кому это в половине пятого приспичило звонить?
Белов вздохнул и заявил:
– Неспроста это.
Скоробогатов достал мобильник. Разговор слышали все, так как телефон работал громко.
– Это дежурный по управлению капитан Воронцов.
– Безумно рад. Что случилось, Володя?
– Прошу прощения за ранний звонок, сами понимаете, не по своей воле.
– Ты по существу давай.
– А по существу, товарищ майор, скажу вот что. Ровно в девять часов вам следует быть в кабинете начальника управления.
– Твою мать!.. – выругался Скоробогатов. – А в чем дело-то?
– Я не в курсе. Мне приказано предупредить вас, я так и делаю.
– Буду в девять. Насчет группы распоряжений не поступало?
– Никак нет. По группе пока ничего.
– И на том спасибо. – Скоробогатов отключил телефон, взглянул на поникших товарищей. – И как вам такой расклад, господа хорошие?
– Нет на этом свете справедливости! – воскликнул прапорщик.
– Есть, – возразил Скоробогатов. – Но не для всех. Накрылась наша рыбалка, не успев начаться. Разворачивай свой лимузин, Сеня, и гони обратно в стольный град, чтобы до пробок успеть заскочить домой, переодеться и подъехать к офису. Что смотришь как на врага народа? Генералу Володарскому спасибо скажи.
– Я бы сказал, только кто меня к нему пустит?
– Хочешь, с собой возьму?
– Ну уж нет. Все, не могу я так больше. Уволюсь на хрен, прямо сегодня. Достала уже эта служба. Все нормальные люди сидят в уютных офисах, зарплату побольше нашей получают, отдыхают в выходные, в отпуск уходят на целый месяц. Причем ежегодно.
– Так то нормальные люди, Сеня, а мы спецназ.
– Хорошо сказал, – заявил Белов.
Лургин повернулся к капитану.
– Тебе смешно, Коля, да?
– Ну не ныть же, как ты.
Скоробогатов повысил голос:
– И сколько я еще буду слушать этот базар? Гони в Москву, Лургин, к моему дому!
Скоробогатов вбежал в приемную, когда часы, висевшие на стене, показывали ровно девять утра.
– Привет, – сказал он помощнику начальника управления капитану Власову. – У себя?..
– Уже полчаса.
– А что произошло-то?
– Там все узнаешь, иди. Володарский не любит опозданий.
– Насчет этого я в курсе.
Командир группы вошел в кабинет. Кроме начальника управления там находились аж сразу два генерал-майора: Каманин из СВР и Терехов из Министерства обороны.
Майор, естественно, обратился к своему начальнику:
– Товарищ генерал-лейтенант…
Володарский махнул рукой.
– Отставить! Ты чего такой взбудораженный?
– Спешил очень.
– Так я же приказал предупредить тебя в четыре тридцать. Неужто и этого времени не хватило?
– Хватило бы, если бы я находился в Москве.
– А где ты был?
– У нас сегодня выходной, если не забыли.
– Был выходной. Ну и что?
– Решили мы с Беловым и Лургиным на рыбалку съездить.
– Куда? – поинтересовался Каманин.
– Озеро Светлое.
– Отличное место, одно из самых лучших в округе.
Володарский с укором посмотрел на представителя внешней разведки, заядлого рыбака. Впрочем, он и сам увлекался этим делом.
– Георгий Алексеевич, мы собрались не для того, чтобы обсуждать, где в Подмосковье клевые места.
– Да это я так, к слову.
Начальник управления взглянул на подчиненного.
– Значит, Рома, на рыбалку ехали?
– Так точно. Намеревались хоть один день провести как люди, да не судьба.
– Служба, – сказал Володарский. – Но к теме. Тебе слово, Георгий Алексеевич.
Представитель внешней разведки сказал:
– Буду краток. Позавчера, четвертого августа, талибами был захвачен вертолет «Ми-17» пакистанских ВВС, следовавший через Афганистан и Узбекистан в Казань для проведения ремонтных работ.
– Что-то такое я вчера по телевизору слышал.
– Да, прошла информация, но ее быстро засекретили, запретили СМИ раздувать эту тему.
– А что в ней такого? Летел пакистанский вертолет, попал в руки талибов. Непонятно, конечно, как они смогли захватить его, ну и что. Мы-то здесь при чем? Пусть пакистанцы разбираются с талибами. Их и в Афгане, и в самом Пакистане до хрена…
– Скоробогатов!
– Извините. Их много.
– Да, все так, если бы не одно «но». В составе экипажа, точнее двух, перегонявших вертолет, были российские штурманы-инструкторы.
– Тогда разрешите вопрос?
Каманин посмотрел на Володарского.
Тот кивнул, хотя все знали, что генерал-лейтенант не любил вопросов, задаваемых по ходу выступлений вышестоящих чинов.
– Давай уж, чего теперь.
– Первое. Каким образом был захвачен вертолет? – спросил Скоробогатов.
– По нашим данным, среди пакистанцев был предатель, – ответил Каманин. – Скорее всего, он использовал какое-то устройство, неизвестное нам, вывел из строя автопилот, приборы и задымил грузовую кабину. Естественно, в таком случае командир мог принять только одно решение. Он посадил вертолет на Дашерском плато, где-то в ста двадцати километрах от Кандагара. Там машина была захвачена бандитами некоего Абдула Хабитуллы. Талибы застрелили борттехника. Потом они перегнали куда-то вертолет вместе с пленниками. Вслед за этим на плато прибыла поисково-спасательная группа из Минвелага, откуда вылетел «Ми-17». Она обнаружила труп, гильзы, пять лошадей, явно брошенных хозяевами.
– Вопрос второй. Известно ли, куда именно талибы погнали вертолет?
– Мы посмотрели данные спутников. Один из них зафиксировал движение «Ми-17» на Кандагар.
– Ясно. Вопрос третий.
Каманин хмыкнул.
– Ты что, майор, решил допрос мне устроить?
– Если моей группе не придется работать по поиску и освобождению наших пилотов, не наносить ответный удар по талибам, посягнувшим на наших специалистов, то я помолчу.
– Работать, Рома, – сказал Володарский.
– Тогда разрешите третий вопрос.
Каманин вздохнул.
– Давай.
– Откуда известно, что вертолет захватил некий Абдул Хабитулла и что это за перец такой. Я никогда о нем не слышал, хотя до нас постоянно доводят информацию по основным полевым командирам Талибана и ИГИЛ.
– Это уже два вопроса. Вот ответ на второй. Хабитулла до сих пор не являлся заметной фигурой в Талибане, чтобы о нем составлялись отчеты.
– Значит, по нему ваш департамент не работал?
– Ты дослушай, майор.
– Извините, Георгий Алексеевич.
– Теперь ответ на первую часть общего третьего вопроса. Откуда мы узнали, что именно Хабитулла причастен к этой истории? Здесь все просто. Он сам связался с МИД Афганистана и сообщил, что захват вертолета произведен его отрядом. Это не блеф. Афганская разведка тоже что-то может. Агенты НДБ сообщили в Кабул, что четвертого августа, где-то в тринадцать часов по местному времени видели «Ми-17», подлетающий к Кандагару. Более того, кто-то зафиксировал, как он совершил посадку в одиннадцати километрах от города, там, где к трассе Кандагар – Панджи примыкает дорога, идущая от кишлака Густ. Так что Хабитулла не блефовал. Вертолет и экипаж у него. По крайней мере у нас нет оснований считать, что это не так. Офицеры НДБ Афганистана сразу же после сообщения Хабитуллы выехали в селение Дашер. Там они выяснили, что лошадей, которых поисковики видели на плато, купили люди, во главе которых был Хукам Касари.
– А это еще что за тип?
– Помощник Абдула Хабитуллы. Еще вопросы есть?
Скоробогатов полностью погрузился в тему.
– Да, конечно. Что вам известно по этому Хабитулле?
– Полевой командир среднего звена, поэтому серьезной разработке не подлежал, отслеживался в общем режиме. Банда Хабитуллы разделена на три отряда. В них около шестидесяти боевиков. Один дислоцируется в Кандагаре и занимается охраной усадьбы Хабитуллы. Два других до последнего времени находились в селении Густ. Там у Хабитуллы еще одна усадьба. По свежим данным разведки, ни в Кандагаре, ни в Густе вертолет не обнаружен.
– Бандиты могли спрятать его.
– Сделать это практически невозможно без сооружения отдельного ангара. Спутники зафиксировали бы его. Да и скрылся вертолет на удалении от Кандагара, ближе к брошенному кишлаку Панджи. На его окраине в середине восьмидесятых годов был построен аэродром для нашей штурмовой авиации. Он почти полностью разрушен, взлетно-посадочная полоса сильно повреждена, от военного городка не осталось ничего кроме бывшего штаба, да и тот в плачевном состоянии.
– Но если аэродром строился для размещения штурмового авиационного полка по советским проектам, то на территории должны быть ангары.
Каманин улыбнулся.
– Молодец, сразу ловишь мысль. Да, ангары были, но, по нашей информации, они тоже разрушены. Вопрос, все ли? Это неизвестно.
– Но приземлить там вертолет можно?
– Да, вполне. Площадки есть. Еще вопросы будут, Роман Владимирович?
– Будут, но не сейчас, а после официального приказа на работу по штурманам и духам. Пока я узнал то, что хотел. Возможно, поторопился, но такова уж моя натура.
– Ты как ротан, заглатываешь пустой крючок.
– Даже ротан не заглатывает пустой крючок. На нем должно быть хоть что-то. Кусок червя размером с игольное ушко. Вам ли не знать, товарищ генерал-майор?
Володарский ударил ладонью по столу.
– Так, прошу прекратить пустые разговоры! Теперь скажу я. Вчера в двадцать три мне позвонили из администрации президента, обсудили проблему. Сегодня в тринадцать я должен быть там. Возможна встреча с верховным. Нетрудно догадаться, какая задача будет поставлена перед управлением. Но пока она не определена. Мы обсудили общую обстановку по данному инциденту.
– Для чего же позвали меня? – спросил Терехов.
– А куда мы без вас, нашей доблестной армии, особенно ее славных ВВС, пардон, теперь ВКС? – проговорил Володарский. – Я догадываюсь, какое именно решение будет принято на самом верху, учитываю, что после определения этой задачи нам предстоит работать очень быстро. Поэтому хотел бы уже сейчас решить вопрос с обеспечением боевой группы в Афганистане вертолетами. Пока речь идет об ударном «Ми-24» и транспортном «Ми-8».
Генерал Терехов кивнул и сказал:
– Понятно, но для этого мое присутствие не обязательно. За вашим управлением уже закреплено несколько вертолетов. Вам выделен и пассажирский самолет.
– Значит, у нас будет все, что нам потребуется?
– Да. Естественно, при условии, что соответствующее распоряжение поступит оттуда. – Терехов ткнул пальцем в потолок.
– Оно будет, не сомневайся. Но это не все, что я хотел решить с тобой, Сергей Алексеевич. – Тут Володарский взглянул на Скоробогатова. – Ты, Рома, пока свободен. Группе повышенная боевая готовность. В течение двух часов твои люди должны собраться на полигоне, там разместиться в общежитии и ждать. Готовность к вылету – час.
– Один вопрос, товарищ генерал-лейтенант.
– Ну если только один.
– Что мы делаем, если использование группы не будет предусмотрено?
– Странный вопрос, Рома. Тогда ты прямо с полигона поедешь на рыбалку.
– Понял.
– Занимайся.
Скоробогатов вышел из кабинета и связался со своим заместителем капитаном Самойловым.
– Привет, Саша.
– Доброе утро, Рома.
– Ты дома?
– Пока да. Собираемся с женой поехать в мебельный магазин. Приглянулся ей кухонный столик, мол, какой-то необыкновенный.
– Придется отложить поездку.
– Работа?
– Скорее всего. Пока решение не принято, но почему-то мне кажется, что уже сегодня мы будем далеко от Москвы.
– Афган?
– Ответ тот же. Скорей всего.
– Ясно. А ты не хочешь сказать об этом моей супруге?
– Не имею ни малейшего желания. У меня в подчинении ты, а не твоя жена. Значит, так. Обзванивай парней, всем повышенная боевая готовность. Сбор до полудня на полигоне. До моего приказа находиться в общежитии.
– Это связано с захваченным вертолетом?
– Смотришь новости?
– Смотрел, только не понял, при чем в данном случае мы. Ведь «Ми-17» принадлежит Пакистану.
– Тему засекретили, Саша.
– Понятно. Значит, дело серьезное. Я понял тебя.
– Белову и Лургину можешь не звонить, они со мной.
– Ясно.
– Давай. А столик жена прикупит и без тебя.
– Я тоже так думаю.
– До связи.
– До связи.
Скоробогатов вышел во двор. Там Белов и Лургин разговаривали с офицерами штаба. Завидев командира, они прекратили болтовню, подошли к нему.
– Что на этот раз, Рома? – спросил Белов.
– Судя по всему, командировка.
– В горячо любимый нами Афганистан?
– Да.
– Хоть одно радует. У нас теперь есть надежная база на территории проживания племени хату. Там и встретят, и накормят, и напоят… чаем.
– Пока не знаю, будем ли работать через плато Барми, но не исключаю такого. В полдень Володарский едет в администрацию президента. Там определят задачу. Генерал приказал объявить группе повышенную боевую готовность. Я озадачил Самойлова собрать парней, до вас приказ довожу сам. Сейчас езжайте домой, быстро собирайтесь и отправляйтесь на полигон. Я подъеду позже.
– Ясно.
Белов взглянул на Лургина и спросил:
– Подбросишь?
– Нет, такси лови.
– Без проблем.
– Зачем ты спрашиваешь, Коля? Куда я твои пожитки, жратву да снасти дену? Да и какой смысл две машины гонять? Заедем к тебе, потом ко мне и двинемся на полигон.
– На все про все вам два часа. До полудня быть на полигоне! – сказал Скоробогатов.
Лургин развел руками.
– Тут уж как сложится с пробками, товарищ майор. Это единственное препятствие, которое мы не в состоянии преодолеть. Проще разгромить банду бородатых отморозков рыл в пятьдесят, чем сейчас проехать по столице.
– Ничего не знаю. Я в таких же условиях.
– Да, но ты наверняка поедешь вместе с Володарским, а у того мигалка.
– Она уже не особо помогает.
– Тогда надо обзаводиться личным вертолетом. Таким, как у продвинутых коммерсантов. С лыжами вместо шасси.
– Вы теряете время, ребята.
«Рено» выехал со двора офиса управления.
Скоробогатов проводил товарищей и поднялся в свой кабинет. Такая роскошь была положена ему по должности, как командиру боевого подразделения. По пути он взял в буфете кофе с булками.
Володарский уехал в одиннадцать утра. До этого убыли Каманин и Терехов.
В одиннадцать двадцать прошел доклад Самойлова:
– Рома, группа на полигоне.
– Все в сборе?
– Пока нет Белова и Лургина, но Николай звонил, они подъезжают.
– Располагайтесь там и ждите.
– Это понятно. Вопрос по оружию.
– Пока не получать. Узнаем задачу, решим, что брать. Ты только предупреди начальника склада, чтобы на месте был.
– Понял. Сейчас же свяжусь с ним. А вот и звонок с КПП.
– Отвечай. Это наверняка Белов с Лургиным.
– Наверное. Ждем тебя.
Скоробогатов включил компьютер, подключенный к единой информационной системе управления и надежно защищенный от попыток взлома. Это сделали те же самые хакеры, которые в свое время были выловлены при опустошении счетов в банках, но на зону не попали, искупили вину ударным трудом. Эти ушлые ребята могли не только воровать, но и защищать.
Он вывел на монитор подробную картинку Кандагара и пригородов в радиусе пятидесяти километров. Информация поступала со спутников в режиме реального времени.
«Сколько всего связано с этим городом, теперь находящимся под контролем талибов, – подумал майор. – Силы по поддержанию безопасности в Афганистане пытаются что-то сделать, вернуть Кандагар, но ни хрена у них не получается. Да и названы эти подразделения как-то слишком уж амбициозно.
Где они увидели безопасность в Афганистане после того, как породили сначала Талибан, а потом и ИГИЛ? Пока эти банды будут существовать, об обычной нормальной жизни в Афганистане речи быть не может.
Но это все лирика. Что мы имеем по нашему делу?
Где-то на окраине города находится главная усадьба Хабитуллы. Точное место выяснит разведка.
От Кандагара на восток, к перевалу, через который раньше ходили караваны племени хату, тянется дорога. От нее отходит другая. Вот она. Идет на юг, двадцать километров до поворота к селению Панджи. На картинке виден аэродром. Он разрушен, как и кишлак.
От Панджи можно проехать к селению Густ. Для этого надо вернуться на девять километров, повернуть на запад, сделать еще двенадцать верст. Можно воспользоваться и грунтовкой, идущей от западной окраины кишлака. По расстоянию выйдет то же самое, где-то двадцать один километр.
В Кандагаре у Хабитуллы один отряд, в Густе – два. В Панджи никого нет. Действительно, какой смысл держать там людей, если все разрушено?
Но спутник вертолета не обнаружил, не увидел он и нового ангара где-либо в другом месте. «Ми-17» не иголка, его не спрячешь. Вертолет в Кандагаре увидели бы и обычные люди, и конкуренты Хабитуллы. В Густе тоже нет надежного укрытия.
Значит, талибы отогнали вертолет в Панджи, на аэродром. Да, он разрушен, но никто не знает, до какой степени. Спутник показывает руины военного городка, но там есть целый барак, а то и два.
Но главное в том, что спутник не в состоянии определить степень разрушения подземных ангаров, которых на территории аэродрома было аж двенадцать штук. Если хотя бы один из них сохранился в первозданном виде, то в нем можно надежно спрятать вертолет. Такие ангары весьма вместительны. Иногда в них загоняли и по два самолета.
Да, вертолет наверняка там, если, конечно, Хабитулла еще до захвата не продал его кому-то. Вероятность этого мала, но она существует. В таком случае талибы могли перегнать «Ми-17» куда угодно. Они контролируют более трети территории страны.
Топлива хватило бы. Машиной управляли бы пакистанцы, которых бандиты заставили сделать это под угрозой смерти, либо собственные специалисты. К талибам перешло много военных летчиков правительственных ВВС.
Из всего этого следует одно. Если будет принято решение на работу по вертолету, то придется смотреть этот аэродром. Делать это надо будет очень осторожно и внимательно. Там идеальное место для засады.
Теперь надо прикинуть, станет ли Хабитулла держать в Панджи и экипаж. Вряд ли. Для этого куда лучше подойдет его кандагарская усадьба. Проведение операции силами одной группы в Кандагаре никак не возможно. Даже на окраине.
Да и вертолеты там не применишь. В городе полно ПЗРК разных систем, от американских до наших.
Густ? Туда сажать заложников глупо. Если Панджи – самое удобное место для засады, то Густ куда лучше других объектов подходит для штурма. Усадьба Хабитуллы, судя по картинке, не особо велика. Подходы к ней очень даже неплохие. В кишлаке не больше двадцати жилых домов. Они отдалены от владений главаря банды талибов. Там можно отработать так же спокойно, как на полигоне, и быстро уйти.
В Густе удастся использовать вертолеты. Вряд ли отряды, расположенные там, имеют ПЗРК.
Но настораживает то, что именно в Густе Хабитулла держит два своих отряда. Это около сорока рыл. Ради чего? Для охраны усадьбы хватило бы и десятка бандитов. Не хочет выставлять их напоказ в Кандагаре? Глупо. Кому надо, тот знает, какие силы имеет Хабитулла.
Возможно, Густ – временная база для двух отрядов, и где-то у Кандагара теперь готовится новая. Этого сейчас не узнать.
Значит, экипаж, скорее всего, все-таки в Кандагаре».
Скоробогатов поднялся, прошелся по кабинету, прикурил сигарету, посмотрел на часы. Ого. Половина первого. Он и не заметил, как пролетели полтора часа. Если генерал Володарский действительно вызван в администрацию президента для постановки конкретной задачи, то это не займет много времени. Вскоре он должен появиться здесь.
Командир отряда оказался прав. В час двадцать, когда он курил очередную сигарету и глядел в монитор компьютера, в кабинет вошел начальник управления.
– А я думал, у нас здесь что-то горит, – проговорил он, отмахиваясь от дыма.
– Виноват, товарищ генерал. – Скоробогатов быстро прошел к окну, открыл форточку, включил кондиционер.
Как он раньше об этом не подумал?
– Ну ты и надымил, Рома.
– А что мне оставалось делать, Александр Михайлович? Нервы-то не железные. Сидел тут, не сомневался в том, что совсем скоро окажусь в Афгане, и в то же время не имел никакой информации.
– Она уже есть, Рома. – Володарский прошел к столу, на котором стоял монитор. – Да у тебя тут Кандагар! Вижу город и Густ. Ты времени зря не терял.
– Кто знает, терял или нет.
– Я знаю. Значит, обстановка такая. Информация по захвату вертолета и экипажа, в состав которого входили два наших штурмана, капитаны Савостин и Корбин, подтвердилась. Разведка выяснила достоверно, что «Ми-17» находится на аэродроме Панджи, в ангаре, ближнем к разрушенной технико-эксплуатационной части и останкам вышки. Там сосредоточен отряд Хабитуллы, переброшенный из Густа. Известно, что «Ми-17» действительно совершил посадку вот здесь. – Володарский показал место на мониторе. – Видишь, от дороги Кандагар – Панджи идет ответвление на Густ? Тогда же туда подгонялись машины.
– Экипаж высадили?
– Да.
– Вы говорите так уверенно?
Володарский откинулся на спинку кресла.
– Хабитулла вчера в десять двадцать связался с афганским МИД и объявил о захвате вертолета. Через полчаса он снова говорил с заместителем министра Асадом Тамияром. К этому времени тот успел через службу безопасности пробить Хабитуллу и узнал, что имеет дело с серьезным бандитом. Но главное вот в чем. Во время второго разговора Хабитулла заявил, что не считает Пакистан вражеской страной, а посему готов передать Исламабаду экипаж без каких-либо условий. Однако только людей, без вертолета, который он назвал трофеем.
– Странная у него политика. Пакистан не враг, а вертолет тамошних ВВС – трофей.
– Короче, Рома, Хабитулла согласен отпустить пленников, но только пакистанцев и без борттехника.
– Потому что тот убит.
– Да, борттехник. – Володарский заглянул в записную книжку. – Капитан Камран Биджар был объявлен заложником и застрелен.
– Вы говорите только о пакистанцах, значит, наших талибы отпускать не намерены?
– Пакистан заявил о необходимости освобождения всего экипажа, но Хабитулла ответил, что Исламабад получит только своих пилотов. Насчет наших он будет ввести отдельные переговоры. Первый раунд таковых уже состоялся сегодня в одиннадцать часов. На связь с Хабитуллой выходил военный атташе российского посольства, подполковник Леонид Борисович Сомов, известный тебе.
– Что дал первый раунд?
– Хабитулла сказал, что он отпустил бы и наших, но во время захвата штурман повел себя агрессивно, открыл огонь по его людям, одного убил.
– Молодец!
– Наши штурманы едва не угнали вертолет. В подробности Хабитулла не вдавался, но сообщил, что в результате необдуманных действий капитан Корбин получил тяжелое ранение. Ему оказана медицинская помощь, его жизнь вне опасности, организован круглосуточный уход. Но после подобных действий отпускать русских он не намерен. Сомов спросил, что может повлиять на его решение. Хабитулла ответил, что он пока не решил. Как только сделает это, свяжется непосредственно с российским посольством.
– На борту был человек талибов, – проговорил Скоробогатов. – Это борттехник Биджар. Именно он каким-то образом сымитировал неисправность, заставил командира экипажа совершить вынужденную посадку именно там, где это надо было боевикам. Талибы убрали его потому, что изначально собирались это сделать. Во-первых, капитан Биджар становился опасным свидетелем. За ним устроили бы охоту пакистанские спецслужбы. Он мог сдать тех, кто разработал и организовал операцию по захвату вертолета. Во-вторых, Биджару наверняка были обещаны золотые горы. А талибы очень не любят платить. Получать – да, но не отдавать. Поэтому боевики и выставили его перед кабиной в качестве заложника, когда наши штурманы сумели прорваться на борт, завели двигатели и готовы были взлететь.
– Ты забываешь, что Хабитулла говорил о тяжелом ранении капитана Корбина.
– Ранить его могли и позже. Так оно, скорей всего, и было. Наши не подняли вертолет из-за того, что талибы грозили расстрелять заложников и даже убили одного, оказавшегося предателем. Бандиты, как говорится, убили двух зайцев. И от балласта избавились, и добились своего. Они наверняка держали под прицелом не только Биджара. Иначе наши взлетели бы. Савостин смог бы это сделать даже в одиночку.
– Возможно, – проговорил Володарский. – Как бы то ни было, но наши ожидания оправдались. Управлению поставлена боевая задача. Ее суть – найти штурманов и освободить их. Потом ты должен будешь наладить взаимодействие с группой спецназа ГРУ «Иртыш», которая работает в районе Кандагара, и воинами племени хату. Тебе придется передать им новое вооружение и дополнительный запас боеприпасов, а также генераторы автономного энергопитания, о которых вождь Бани Ардан просил давно. Потом вы все вместе нанесете удар по группировке Хабитуллы. Желательно уничтожить всех ее главарей, имена которых должен передать нам генерал Каманин.
– Понятно, – протянул Скоробогатов. – Но что-то не так в этой афере. Вы не находите, Александр Михайлович?
– Что тебе подсказывает интуиция?
– Пока она только передает слабый сигнал тревоги. Но уже это значит, что Хабитулла – не главная фигура в игре, затеянной талибами. Их истинная цель состоит не в захвате вертолета с экипажем. Точнее сказать, это только первое звено в цепи.
Володарский улыбнулся.
– Ну ты, Рома, и завернул.
– Может, и завернул. Думаю, ситуация начнет проясняться после выставления Хабитуллой условий освобождения наших пилотов.
– Что он может затребовать? Большие деньги либо оружие, прекрасно понимая, что ни того, ни другого мы ему не дадим.
– Что бы он ни просил, все равно ничего не получит. Бандит прекрасно знает это. Но ему так же хорошо известно, что мы своих не бросаем. Думаю, духи рассчитывают как раз на то, что мы обязательно предпримем попытку освободить штурманов. Не в этом ли основная цель авантюры?
– То есть в том, чтобы заиметь крутые проблемы с нашим спецназом?
– В том, чтобы в очередной раз попытаться загнать нас в капкан и наконец-то уничтожить.
– Очень даже вероятно, – спокойно проговорил Володарский, улыбнулся и осведомился: – Но ты же не позволишь этим мерзавцам уничтожить твою группу, не так ли?
– Уничтожить? Я лично отрежу все хозяйство этому Хабитулле. Он у меня в гарем к какому-нибудь тамошнему султану или эмиру евнухом пойдет наниматься.
– Такой настрой мне очень нравится.
– Скажите, Александр Михайлович, сколько у нас времени на подготовку?
– Считай, что его нет.
– Превосходно. Скоро мы полетим на плато Барми, в гости к хату, будем работать вместе с ними. Перед этим надо бы связаться с Арданом.
– Тебе кто-то или что-то мешает это сделать?
– Что, прямо сейчас?
– Почему нет? Пусть готовит встречу. Только задачу преждевременно не раскрывай.
– Ардан не спросит, зачем именно мы летим в Афганистан. Он очень тактичный человек.
– Поговори с этим очень тактичным человеком. Я разрешаю.
– Благодарю. А когда Хабитулла может повторно связаться с Сомовым?
– Это знает только он. Но я думаю, что затягивать бандит не станет.
– Если цель талибов – моя группа, то они обязательно должны направить нас туда, где подготовили засаду. Для этого им придется сбросить качественную, правдоподобную дезу.
– Согласен. С этим Хабитулла тоже тянуть не станет.
– Еще бы узнать, кто стоит над ним. Конкретно, а не в общем.
– Над этим работает внешняя разведка. Узнаем.
– Тогда поехал я к своим на полигон, да?
– Давай. Постоянно будь на связи.
Начальник управления направился в свой кабинет.
В приемной помощник доложил, что по засекреченной связи звонил подполковник Сомов.
– Когда? Почему я узнаю об этом только сейчас? Ты не мог позвонить в кабинет Скоробогатова?
– Извините, товарищ генерал-лейтенант, но Сомов звонил буквально минуту назад. Я ему сказал, что вы в управлении. Мол, соединю вас, на что потребуется несколько минут. Подполковник ответил, что не может висеть на проводе, и попросил вас перезвонить ему, используя спутниковую станцию, как только будет возможно.
– Понятно. Я у себя. По вопросам, не касающимся предстоящей работы в Афганистане, не беспокоить, кто бы ни звонил, за исключением сам знаешь кого.
– Понял, товарищ генерал.
– Свари, пожалуйста, крепкий кофе.
– Ваша жена просила меня не делать этого.
– В смысле? Она что, звонила тебе?
– Так точно. Просила не давать вам кофе, потому как у вас больной желудок.
Володарский наклонился над помощником.
– У тебя, Гена, кто начальник? Я или моя жена?
– Вы.
– Так будь любезен исполнять приказы и просьбы своего начальника, а не его жены.
– Но ведь вам нельзя.
– Ты плохо понял?
– Извините.
– Что ты заладил одно и то же? Сделай кофе, да покрепче. Можно мне его хлебать или нет, я уж сам как-нибудь разберусь.
– Да, товарищ генерал.
Володарский прошел в кабинет, присел в кресло у рабочего стола. Спутниковая станция стояла рядом. Генерал включил ее, снял трубку, набрал номер.
Сомов ответил тут же:
– Здравия желаю, Александр Михайлович.
– Здравствуй, Леонид Борисович. Что у тебя?
– Выходил на связь Хабитулла.
– Что он сказал?
– Сообщил условия, при которых он может рассмотреть – я подчеркиваю, только рассмотреть! – возможность освобождения наших штурманов.
– Что за условия?
– Да тут целый перечень.
– Слушаю.
– Хабитулла запросил оружие. Судите сами, много или нет. Автоматы «АК-74» – триста штук, по тридцать магазинов к каждому. Сорок пулеметов «ПК», соответственно, по десять коробок с лентами по сто патронов. Десять противотанковых комплексов «Корнет» с десятью ракетами, поровну кумулятивных и фугасных. Двадцать ПЗРК «Верба». На десерт четыре зенитные установки «ЗУ-23-2», к ним по десять коробок стандартных лент на пятьдесят патронов.
– Да, неплохой аппетит у Хабитуллы. Новенькие ПЗРК ему подавай!
– Да и «Корнеты» не старые.
– Я о том же. Хабитулла обозначил, каким образом и куда должно быть доставлено все это оружие и боеприпасы?
– Нет, сначала ему надо получить наше принципиальное согласие. Подробности сделки будут обговорены позднее.
– Надеюсь, ты потребовал от этого отморозка разговора со штурманами?
– Конечно. Хабитулла сказал, что сначала мы должны дать согласие на его условия.
– Ясно. Ваши посольские специалисты определили, откуда выходил на связь Хабитулла?
– Так точно. Из собственной усадьбы, расположенной в Кандагаре.
– Он использовал спутниковую станцию?
– Нет, обычный сотовый телефон.
– Его пробили?
– Сами не можем, к афганцам обращаться я не стал. Считаю это лишним. Какая, в принципе, разница, с какого телефона звонил главарь банды?
– Ты прав. Что еще?
– Пока все.
– Перечень оружия, затребованного Хабитуллой, перешли на мой компьютер.
– Уже послал. Посмотрите почту.
– Вижу, есть сообщение. Хорошо. Если все, то до связи.
– До связи, Александр Михайлович.
Володарский открыл почту, распечатал перечень, подумал, снял трубку с аппарата прямой правительственной связи.
Скоробогатов добрался домой на такси и вспомнил о том, что должен связаться с вождем племени хату. Спутниковая станция находилась у Лургина, на полигоне. После недолгих препирательств с супругой, выдавшей очередную порцию недовольства постоянной занятостью мужа, командир группы на своем «Форде» выехал туда. На дорогу он затратил больше двух часов.
Все бойцы были на месте, размещались в общежитии.
Скоробогатов бросил тревожную сумку на кровать и вызвал к себе связиста со спутниковой станцией.
Прапорщик Лургин явился тут же.
– Разрешите, товарищ майор?
– Входи. Станция в рабочем положении?
– Так точно.
– Раскладывай на столе и набирай номер Ардана. Не забыл еще такого человека?
– Вождь хату. Его захочешь – не забудешь. Достойный мужик.
Он включил станцию, набрал номер, тут же передал трубку Скоробогатову и кивнул на дверь. Мол, мне выйти?
Командир группы отмахнулся, дескать, можешь остаться.
– Вождь, это Скоробогатов.
– Роман, очень рад слышать. Что-то ты стал забывать нас.
– Так это же хорошо. Значит, твоему народу ничего не грозит.
– Да, обстановка сейчас относительно спокойная. Талибы и игиловцы в последнее время не показываются. По какому поводу звонишь?
– Работенка предстоит у Кандагара, так что готовься к встрече.
– Это дело касается «Ми-17», захваченного талибами?
– Да. У тебя есть какая-нибудь информация по этому поводу?
– Нет. Знаю только о вынужденной посадке пакистанского «Ми-17» и захвате его.
– Есть такой Абдул Хабитулла. Это имя тебе о чем-нибудь говорит?
– Слышал о таком полевом командире, но ничего, заслуживающего внимания. Он не из тех, кто принимает значительные решения в Талибане.
– Однако пошел на захват пакистанского вертолета.
– Им кто-то руководит. Но я не пойму, какой интерес у вас к пакистанскому вертолету.
– К самому «Ми-17» никакого. Это собственность Пакистана. У нас интерес к экипажу.
– Но я слышал, что в нем тоже пакистанцы.
– Не все. В составе экипажа были и российские специалисты.
– Вот оно что. Тогда все понятно. Я не завидую этому Хабитулле.
– Посоветуй ему от греха подальше отправить наших штурманов в Россию на том самом вертолете.
– Я бы посоветовал, но с талибами у меня разговор другой, только языком оружия.
– Ты верен себе.
– А разве может быть иначе?
– Нет. Так, значит, ты готов принять группу?
– С радостью. И не только я, весь народ хату. Мы умеем быть благодарными. Скажи, когда вас ждать.
– Пока не знаю. Но сообщу заранее, чтобы ты успел кое-что сделать, дабы нас не уничтожили на подходе к плато. Мы прибудем на вертолете. Иного способа не предвидится. Слишком далеко и опасно.
– Я сделаю все, что ты скажешь.
– Что тебе из России привезти?
– Грибы.
– Понравились?
– Очень. Еще селедки.
– Ладно. Думаю, в ближайшее время перезвоню, так что ты будь, пожалуйста, на связи.
– Конечно. Не беспокойся.
– Ну тогда до связи, Бани.
– До встречи, Роман.
Скоробогатов отключил телефон, передал трубку Лургину и распорядился:
– Держи станцию постоянно включенной, в режиме приема. Без сигнализатора никуда, даже в сортир. Как понял?
– Хорошо понял.
– Тогда свободен. А я, пожалуй, завалюсь спать.
– Белов уже спит.
– И правильно делает. Сдуру встали посреди ночи, прокатились без всякого толку. Но ты ступай, Сеня. Про связь не забудь.
Прапорщик покачал головой, забрал станцию и вышел.
Скоробогатов же быстро разделся, упал на кровать и тут же заснул. Сказалась многолетняя привычка использовать для отдыха каждую секунду.
