Глава 7
В двенадцать двадцать пикапы с боевиками Бизани въехали в Густ. Встречал их Хабитулла, прибывший из Кандагара в сопровождении неизменного помощника.
Он подошел к русским штурманам, которых боевики спустили с кузова переднего пикапа.
– Приветствую вас, господа офицеры, на гостеприимной земле многострадального Афганистана, покой и благоденствие которого вы в свое время разрушили, – проговорил Хабитулла на неплохом русском языке.
Савостин усмехнулся и спросил:
– Может, мы виноваты и в том, что тают льды Ледовитого океана?
– А разве я не прав, господин Савостин? Именно с вашего вторжения в декабре семьдесят девятого года и начался хаос в нашей стране.
– А может, он начался с того момента, как ваши лучшие друзья американцы, которые сейчас воюют с вами, создали Талибан? Ведь это террористическое движение собирается уничтожить все то, что было сделано руками ваших народов за тысячи лет.
– Я смотрю, ты очень смелый либо глупый. В твоем ли положении говорить подобное?
В разговор вступил Корбин:
– Мы в любом положении имеем собственное мнение, господин бандит, и высказываем его.
– Глупцы. Вы в полной моей власти. Я могу сейчас же отдать приказ содрать с вас живых кожу.
Савостин взглянул на него, хмыкнул и заявил:
– Так в чем же дело? Отдавай приказ.
– Это мне решать.
– Конечно, но ты не станешь убивать нас, по крайней мере сейчас, потому что мы нужны тебе. Для чего, я пока не знаю, но это так. Иначе ты не стал бы доставлять нас сюда.
– Нет, – проговорил Хабитулла. – Вы не глупцы, а самоуверенные наглецы. Да, вы нужны мне, но на время, надеюсь, на короткое. Потом вы узнаете, что такое ад. В подвал их!
Во время перелета Корбину удалось развязать руки, небрежно стянутые на запястьях. Он держал их за спиной вместе со шнуром, но они были свободны.
Главарь банды и трое его подчиненных пошли к стоянке машин. Во дворике остались только двое боевиков, которым был отдан приказ.
Корбин взглянул на Савостина. Тот видел, как его товарищ распутал узы, быстро осмотрелся и кивнул. Корбин сбросил шнур с кистей и коротким ударом сбил с ног ближайшего боевика. Автомат отлетел в сторону. Второй талиб открыл рот от неожиданности, застыл в каком-то ступоре.
Корбин метнулся к автомату, вдруг споткнулся и упал. Второй бандит пришел в себя и вскинул «АКМ». Переводчик огня стоял на режиме одиночной стрельбы. Пуля ударила Корбина в спину, пробила правое легкое.
Савостин со связанными руками бросился на бандита, но получил удар прикладом и рухнул на брусчатку рядом с Корбиным. Боевик ногой отбросил автомат.
Во дворик вбежали бандиты, услышавшие выстрел, в том числе и Хабитулла с пистолетом в руке.
– Ты что наделал, пес? – набросился он на бандита, стрелявшего в штурмана.
Боевик съежился и заявил:
– Господин, я защищался. Один русский как-то избавился от пут, набросился на Али и сбил его с ног. – Он взглянул на подельника. – Если бы я не выстрелил, пленник захватил бы автомат. У меня не было другого выхода. А потом второй русский, связанный, набросился на меня. Я ударил его прикладом.
Хабитулла повернулся к Бизани и проговорил:
– Это твои лучшие воины? Как они могли допустить нападение на себя? Ты представляешь, что произошло бы, если бы русский завладел автоматом? Он положил бы здесь половину твоего отряда.
Бизани подошел к Али, поднявшемуся на ноги, и ударил его ножом в горло. Боевик вновь рухнул на землю, обливался кровью, хрипел и задыхался. Стрелок же отделался крепкой оплеухой.
Хабитулла покачал головой.
– Что я видел, Первиз? Ведь ты же убил своего воина.
– Он заслужил это.
Тело Али уже не дергалось.
– Хорошее начало. Так ты скоро и без русских уничтожишь весь свой отряд. Прибей еще вот этого. – Хабитулла указал на стрелка и крикнул Касари: – Хукам, посмотри, жив ли русский.
Помощник главаря оттащил в сторону Савостина, у которого была рассечена щека, разбит нос.
– Этот живой, но надо кровь остановить.
Хабитулла щелкнул пальцами, и к Савостину рванулся санинструктор. Он не имел медицинского образования, но мог остановить кровь, обработать и зашить небольшую рану, наложить шину или бинты.
Касари перевернул Корбина и увидел кровавое пятно у него на груди. Раненый штурман потерял сознание.
– Шайтан!.. Здесь, похоже, тяжелый случай.
– Тяжелый, но не смертельный, – проговорил Хабитулла. – Пуля прошла навылет. Однако нужен квалифицированный специалист. – Он повернулся к Бизани. – Я знаю, что у тебя в отряде нет врача. А в селении?..
– Есть фельдшер, господин Хабитулла. Старый Оман Кобар. Шаиста, его жена, по образованию медсестра. Дети их разъехались, они остались. В основном лечат местных, конечно…
Хабитулла в очередной раз прервал командира отряда, расположенного в Густе:
– Много говоришь! Хорошо, что в селении есть хоть какие-то медики. Что стоишь? Сюда их немедленно!
Бизани отправил боевика за медиками.
– Уберите мусор со двора. Стрелка под арест, – распорядился Хабитулла.
Бизани кивнул и вызвал боевиков охраны. Они унесли труп Али. Тот бандит, который стрелял в штурмана, сдал оружие и сам пошел в дом, где размещался караул.
– Ну где эти медики, Бизани? Ты своего человека в Кандагар послал, что ли? Даже оттуда врачи приехали бы скорее.
– Но, господин, прошло всего несколько минут.
– А если русский загнется?
– Не должен.
– Вот как? Ну тогда запомни, умрет раненый, и ты отправишься на небеса. Следом за ним.
– Не слишком ли вы грубы, господин Хабитулла? – довольно резко проговорил Бизани. – В первую очередь вы должны винить людей Гурбара, проморгавших освобождение штурмана от пут. Того воина, который так быстро среагировал на опасность, надо не наказывать, а поблагодарить. Вы, конечно, самый старший начальник во всей нашей группировке, но с проблемами, возникающими в отрядах, позвольте разбираться нам, непосредственным командирам.
Хабитулла увидел мрачные физиономии бандитов, подчиненных Бизани, и сдал назад.
– Ладно, Первиз, я погорячился, ты тоже. Все мы на нервах. Операция только началась, а мы уже несем потери. Да и план наш будет под угрозой, если штурман умрет.
Во двор вбежали запыхавшиеся мужчина и женщина.
– Ты фельдшер? – спросил Хабитулла у мужчины.
– Да, – ответил тот. – Меня зовут Оман Кобар. Со мной Шаиста, моя жена. Она медсестра.
Главарь указал на Корбина.
– Видишь раненого?
– Да.
– Так вот, Оман, ты ставишь его на ноги, или я приказываю убить вас с женой. Других вариантов нет. Зато есть все медицинские препараты и инструменты. При необходимости мои люди соорудят и операционную. Ты все понял?
– Перенесите раненого в дом и уложите на ровный стол. Все, что нужно для осмотра, у меня есть. Потом я скажу, нужны ли препараты и какие именно. Или попрошу время на последнюю молитву.
Бизани не стал дожидаться распоряжения Хабитуллы, окликнул боевиков. Те подняли капитана Корбина и занесли в столовую.
В это время санинструктор, служивший в банде, склонился над Савостиным, какое-то время возился с ним, потом доложил:
– С этим человеком все в порядке, господин. Кровь я остановил, рану обработал. Надо бы зашить ее, но это не на улице.
– Тащите его в подвал, в камеру, – приказал Хабитулла боевикам и обратился к санинструктору: – Там ты зашьешь рану и обработаешь ее еще раз, как следует, чтобы не загноилась.
Бандиты отволокли Савостина в подвал, в камеру, бросили на топчан.
Санинструктор спрятал в кармане ампулу с обезболивающим. Ведь это был наркотик, который он привык принимать сам. Бандитский эскулап по живому наложил четыре шва, обработал рану, вколол капитану снотворное.
Охранник, уже находившийся на дежурстве, закрыл двери и уселся на табурет.
Хабитулла зашел в столовую, где работали фельдшер и его жена.
Женщина что-то сказала мужу.
Тот взглянул на главаря банды и заявил:
– Попрошу оставить нас наедине с раненым. Здесь не должно никого быть!
– Это мой дом.
– Да, конечно. Этот раненый тоже ваш. Может быть, вы сами и займетесь им, господин Хабитулла?
– Ты как разговариваешь со мной, пес?
Фельдшер выпрямился и проговорил:
– Если я пес, то у вас нет медиков. Мы не будем лечить этого человека.
Хабитулла сжал зубы, затем неожиданно ухмыльнулся и сказал:
– А ты с характером, фельдшер. Работай, я уйду. Без моего разрешения усадьбу не покидать! Постарайся сделать так, чтобы русский выжил. Гарантирую достойное вознаграждение.
– Я вижу вас впервые, – сказал Кобар. – Вы странный человек, господин Хабитулла. То оскорбляете нас и грозите казнью, то обещаете вознаграждение. Вас сложно понять.
– А это и не требуется, фельдшер. Ничего странного в моем поведении нет. Вылечите русского – будете вознаграждены, нет – умрете. Все просто и понятно. Но ладно, не буду вам мешать. Предупреждение насчет выхода из усадьбы в силе. Я до вечера буду здесь.
Кобар не ответил главарю банды, вновь склонился над раненым. Жена его набрала из чана воды, сунула в нее кипятильник. Разжигать очаг было бы слишком долго.
Хабитулла посмотрел за ее действиями и вышел в коридор.
Там стоял помощник.
– Ну и что, господин Хабитулла? – спросил тот. – Как здоровье русского?
– Не знаю, но уверен, что медики сделают все возможное, чтобы он выжил. Не думаю, что они хотят, чтобы им перерезали горло как баранам.
– Как барану и овце, – уточнил помощник.
Это замечание развеселило Хабитуллу.
– Верно говоришь, Хукам. Ничего, ранение сквозное, выживет. Хорошо еще, что так закончилось. Но плохо другое.
– То, что с самого начала пошли проблемы?
– Причем серьезные проблемы. Ведь из-за пары идиотов, которыми командует Бизани, мы сейчас могли лишиться половины отряда и штурманов. А это был бы полный провал, крах всего дела, Хукам.
– Но ведь, хвала Всевышнему, обошлось.
– На этот раз да. Но мы только в начале пути.
– Извините, господин, я видел на лестнице вашу новую наложницу. Она, наверное, ждет вас.
– Какого шайтана эта дуреха бродит по дому?
– Зайна стояла наверху.
– Почему ты ее защищаешь? По-моему, это моя, а не твоя собственность.
– Извините, сказал о том, что видел. Не защищаю. Вы хозяин не только здесь, ваша воля – закон для всех!
– Это правильные слова. Ты смотри за медиками, я поднимусь к Зайне.
– Да, понял!
Хабитулла направился к лестнице.
«Неужели хозяин станет сейчас заниматься любовью с наложницей? Как он сможет? Хотя с такой красоткой возбудился бы даже древний старик. Хороша сучка, ничего не скажешь. Надо бы прибрать ее к рукам, когда она надоест хозяину. Впрочем, тот скорее убьет ее, чем отдаст другим. Если только за деньги».
Касари тряхнул головой, отгоняя похотливые мысли. Нашел о чем думать. Надо смотреть за медиками.
Он подошел к двери, тихо приоткрыл ее. Русский был раздет по пояс. Кобар и его жена ковырялись в спине раненого. Штурман стонал. Значит, живой.
Касари прошелся по коридору. Он непроизвольно пытался поймать голоса, долетающие сверху, но ничего не услышал.
Хабитулла поднялся на второй этаж, где стояла очаровательная Зайна в строгом черном одеянии. Тут сработала сигналом вызова портативная станция.
Главарь банды кивнул наложнице и сказал:
– Ступай к себе, жди, зайду!
Молодая женщина повиновалась.
Хабитулла ответил на вызов и услышал:
– Это Добур, господин.
– Слушаю тебя, Алим.
– Вертолет пригнали, спрятали в ангаре. Охранение выставлено согласно боевому расчету.
– Хорошо, поблагодари пилота Абрана. Знаю, ты ждал, что в Кандагаре я заплачу тебе за устранение Дувани, но мне было не до того. Ты получишь двадцать тысяч долларов сегодня. Вознаграждение ждет и Абрана.
– Значит, вы приедете к нам, господин?
– Заеду ближе к вечеру, посмотрю, что и как у вас. С сегодняшней ночи прожекторы должны светить на всю мощность, не забыл?
– Нет, господин, не забыл. Я лично буду контролировать охранение объекта.
– Правильно. У тебя все?
– Да.
– Тогда до встречи. Если произойдет нечто непредвиденное и я не смогу приехать сегодня, то буду в ближайшие дни.
– Я понял, жду вас.
– Отбой. – Хабитулла отключил станцию и прошел в комнату наложницы.
Она уже разделась, лежала на перине и томно глядела на своего хозяина.
– Что это значит? – спросил Хабитулла.
– Не понимаю, господин. Вы приказали мне идти сюда и ждать. Я так и сделала.
– А разве я сказал, что ты будешь ублажать меня?
– Разве вы не желаете этого, господин?
– Пожалуй, да. Ты поступила правильно. – Он быстро разделся и набросился на наложницу.
Когда Хабитулла насытился и оттолкнул Зайну от себя, она спросила:
– Вам было не так хорошо, как всегда, хозяин?
– Нет, все было прекрасно. Просто у меня много забот. Я ухожу. Тебе велю сидеть здесь и слушаться Айшу.
– Но она злая, хозяин. Так и хочет сделать мне что-нибудь плохое.
– В отличие от тебя Айша свободная женщина. Ты же рабыня, которая не должна жаловаться. Терпи. Чтобы я больше ничего не слышал об Айше! Запомни, она всегда будет права.
– Мне хотелось бы побольше сладкого, хозяин.
– Ты хочешь испортить фигуру, а вместе с ней и жизнь? Довольствуйся тем, что тебе дают. Все, больше ни слова. Одевайся!
Хабитулла вышел из комнаты, спустился на первый этаж.
В коридоре стояли Касари и Кобар, который вытирал руки полотенцем.
– Что скажешь, доктор? – обратился к нему главарь банды.
– Скажу, что жизнь русского вне опасности. Но за ним требуется уход.
– Что делает в столовой твоя жена?
– Заканчивает. Бинтует раненого.
– Он встанет на ноги?
– Да.
– Как скоро?
– Если вы обеспечите его необходимыми лекарствами, то через неделю.
– Какие лекарства тебе нужны?
Кобар протянул главарю листок.
– Здесь перечень. Желательно, чтобы было все.
Хабитулла взглянул на Касари и приказал:
– Забери и обеспечь! Надо сегодня же доставить из Кандагара лекарства. Теперь насчет ухода, доктор. Ты вместе с женой и будешь приглядывать за раненым до того дня, пока он не выздоровеет.
– Вы хотите сказать, что мы с женой должны будем постоянно находиться в этом доме?
– Это зависит от того, какой уход требуется.
– Достаточно осматривать раненого один раз в день.
– Два раза, – решил Хабитулла. – Утром и вечером. Остальное время вы можете находиться у себя дома. Но предупреждаю, никто из местных не должен знать, что вы делаете здесь.
– А если народ будет спрашивать?
– Скажи, что лечите одного из моих воинов.
– Хорошо.
– А чтобы вы лучше смотрели за раненым, возьми вот это. – Хабитулла достал из кармана две помятые купюры по сто долларов.
– Деньги нам весьма кстати, – сказал фельдшер.
– Поднимите раненого, заплачу еще столько же.
– Благодарю.
– Мы можем сейчас перенести его в подвал?
– Куда?
– Не в столовой же его держать. В подвале весьма сносные условия. Вы там же будете производить осмотр или еще что-то делать.
– В принципе, можно, но аккуратно, на носилках.
– Я все обеспечу, – сказал Касари.
– Давай.
Помощник вышел во двор.
В коридоре появилась жена Кобара и сказала:
– Раненый перевязан, уснул.
– Мы можем идти? – спросил фельдшер.
– Сопроводите раненого в подвал, осмотрите второго пленного. Ему оказал помощь наш санитар, но я хочу, чтобы и вы на него взглянули. Потом свободны до завтрашнего утра. Вас выпустят из усадьбы.
– Хорошо.
Касари привел четверых боевиков с носилками. Они спустили капитана Корбина в подвал, уложили на топчан.
Хабитулла дождался Кобура с женой во дворе дома.
– Что?.. – спросил он.
– У второго русского все нормально, – ответил фельдшер. – Ваш санитар сделал все хорошо. Сон лечит лучше врачей. Да, еще вот что. Раненому надо готовить диетическую пищу. Кашу на молоке, хлеб только белый.
– Может, ему еще каждый день шашлык на обед подавать?
– Нет, мясо только в виде фарша.
– Ладно, свободны до утра. Будет ему фарш и молочная каша!..
– Вы не шутите с этим, если хотите, чтобы раненый быстрее встал на ноги.
– Я сказал, вы свободны!
Фельдшер с женой ушли.
Хабитулла повернулся к Бизани и спросил:
– Насчет питания раненого понял, Первиз?
– Да, господин.
– Передай Айше, чтобы готовила то, что сказал фельдшер.
– Да, господин.
– Смотри, ты мне за русских головой отвечаешь. И вот еще что. Поставь человека присматривать за медиками. Чтобы не сбежали.
– Куда им бежать?
– Ты плохо понял меня?
– Извините, я поставлю человека.
– Так, здесь все. Ступай к Берани. Я буду ждать вас у ворот. Поедем в Панджи.
– Уже поздно, господин. Возвращаться затемно придется.
– Ты боишься обстрела?
– Но ведь кто-то убил Дувани!
– Мы вернемся в Кандагар другой дорогой. Не прекословь! Что за день сегодня? Все норовят что-то свое высказать. Не болтать надо, а службу нести как следует. Ступай!
– Да, господин.
На аэродром Хабитулла, его помощник и водитель-телохранитель Берани прибыли засветло.
Вокруг Хабитуллы юлой вертелся Добур, недавно назначенный на должность командира отряда.
– На вершине ангара, господин, у нас три постоянных поста и четыре прожектора, в секторе сплошного покрытия которых вся прилегающая территория на удалении в пятьдесят метров. Дальше есть затемненные участки, но их немного. Хуже всего с освещением развалин кишлака и военного городка, но незамеченным к объекту никто не подойдет. На виду мы держим не более десяти человек, восьмерым приказано постоянно находиться внутри ангара. Перед воротами, которые не возьмет «РПГ», устроена укрепленная огневая точка, там постоянно пулеметчик с помощником. В случае тревоги эта позиция усиливается еще одним пулеметным расчетом, а вершина – шестью бойцами. Либо они занимают позиции у пулеметного гнезда, по его сторонам, за естественными укрытиями, с возможностью прохода в обход ангара, – доложил он.
Хабитулла посмотрел на ворота и спросил:
– А с чего, Алим, ты взял, что выстрел из «РПГ» не пробьет створку?
– Они двухслойные, из крепкого металла, посредине резина. Кумулятивный эффект возможен лишь при пробое первого, внешнего слоя. В дальнейшем давление погасит резина.
– Это твое предположение. Расчет, в принципе, правильный, но ты уверен, что резина погасит давление, а не вспыхнет как дерево?
– Нет, не уверен.
– Надо не предполагать, а банально проверить.
Добур посмотрел на Хабитуллу и спросил:
– Вы предлагаете произвести выстрел?
– Почему нет?
– Но он значительно снизит прочность створок.
– Ничего подобного. Если резина не вспыхнет, то у вас останется только вмятина во внешнем слое.
– Так мне приказать сделать выстрел?
– Да.
– Тогда я сначала выведу из ангара людей.
Хабитулла усмехнулся и осведомился:
– Зачем? Ведь ты считаешь, что ворота выдержат.
– Тогда не буду.
Хабитулла вздохнул и вспомнил Дувани. Тот не метался бы, а доказал бы свою правоту, давно бы проверил на прочность не только ворота, но и купол.
– Ты разочаровываешь меня. Конечно, выводи людей.
– А если вспыхнет вертолет?
– Выкати и его.
– Но на это нужно время.
– Ты куда-то спешишь?
– Слушаюсь. – Добур бросился в ангар.
Вскоре ворота открылись. С крыши спустились люди, всем скопом вытолкали вертолет, закрыли ворота.
На позицию перед створками вышел гранатометчик.
Хабитулла и Касари молча наблюдали за его действиями.
Выстрел. Удар. Вспышка. Посыпалась земля. Потянуло дымом и гарью.
Главарь подошел к воротам, увидел вмятину в левой створке. Но кумулятивный заряд не пробил ее насквозь.
Добур был доволен.
– Вот видите, русские не смогут проникнуть в ангар, если нам придется там укрыться, – сказал он.
Хабитулла взглянул на новоиспеченного командира, вновь вспомнил о Дувани и проговорил на повышенных тонах:
– О каком укрытии ты говоришь, Алим? Не русские должны запирать тебя в ангаре, а ты – уничтожить их при попытке штурма. Так что об отступлении под защиту стали и бетона забудь.
– Виноват, господин, не то сказал. Конечно, мы будем драться как львы.
– Как львы не надо. Завалив жертву, они прекращают охоту, потому как убивают лишь для того, чтобы прокормиться. Сытые львы не трогают никого, даже если косуля или еще какое-то животное пройдет возле их носа. Поэтому вы здесь должны драться как воины. Грамотно, бесстрашно, с уверенностью в победе. Ты командир, Алим, и должен вселять ее в своих подчиненных.
– Да, господин. Я все понял, сделаю, вселю!..
Касари рассмеялся и сказал:
– Расслабься, Добур. Наш господин сейчас сказал, что ты теперь командир отряда, а не рядовой. Никак не можешь привыкнуть к новой роли?
– Привыкаю.
– Ладно, – сказал Хабитулла. – Ставь вертолет на место. Резерв и смену караула отправляй в ангар, поваров – на кухню. Мы обойдем городок.
– Вам не следовало бы делать это без меня, – предупредил Добур. – Мои люди поставили мины и растяжки не только в бараке, но и внутри вышки, на территории, где только возможно.
– У тебя должна быть схема.
– Схемы нет. Я посчитал ненужным составлять ее. Нашим людям вне ангара делать нечего, а чужакам?.. Так для них мы и ставили сюрпризы.
– Вы хорошо заминировали барак?
– Да, господин. Русский спецназ там не пройдет.
– Судя по твоим словам, он не сможет и сблизиться с бараком. Если повсюду хаотично разбросаны ловушки, то какой смысл в усиленном минировании барака и вышки?
Тут Добур подтянулся, на его физиономии появилось самодовольное выражение.
– Я лично продумал этот вопрос, господин Хабитулла. Мы оставили коридор, идущий от границы военного городка по территории, полностью контролируемой с ангара. Это не прямая тропа, она изгибается в нескольких местах. Создается впечатление хаотичного минирования. По ней русский спецназ может пройти в барак, а там его ждет смерть.
– Хорошо, – сказал Хабитулла. – Я проверю.
Постепенно начало темнеть. Отряд получил ужин. Перекусили и высокие гости.
Вскоре вспыхнули прожекторы. Один не двигался, освещал достаточно обширный сектор перед пулеметным гнездом. Лучи других шарили по местности вокруг ангара.
Хабитулла поднялся на него, в бинокль осмотрел местность и остался доволен тем, что увидел. Небольшая группа русских и при наличии прожекторов сможет подойти к минной полосе, преодолеть ее и даже снять пулеметный расчет. Но дальше она попадет в тупик, не сможет сделать ничего, засветится перед верхним караулом. Это провал и смерть.
Крупная же группа не сможет незаметно приблизиться к объекту. Но только с фронта, если за таковой принимать сторону ангара с воротами. А вот со стороны заброшенного, разваленного кишлака они сумеют продвинуться. Не торопясь, по одному, снимая мины и растяжки.
Спецназовцы войдут в темную, мертвую зону с запада, поднимутся на крышу ангара. Там трое часовых. Что это такое для русских ликвидаторов? Пыль.
Они завладеют крышей и уничтожат пулеметчиков из своих бесшумных «Винторезов». Добур и знать не будет, что происходит у него под носом. Стрелять из «РПГ» по воротам русские не станут. Они прекрасно осведомлены, что представляют собой эти створки, как и ангар в целом. Ведь этот аэродром когда-то строили российские специалисты по своим проектам.
Спецназовцы вышибут калитку. Потом им придется войти в ангар, не зная, есть ли там резерв или нет. Хотя наличие смены караула и охраны штурманов они просчитают, поймут, что это человек восемь. Как раз столько воинов реально будут находиться внутри, не считая Добура.
Русским надо освободить штурманов. Посему они пойдут на штурм, рассчитывая на внезапность и стремительность своих действий. Препятствием для них станет вертолет. Значит, спецназовцам придется разойтись вдоль стен и оттуда отстреливать людей Добура.
Но в самом начале они на какое-то очень короткое время задержатся у калитки. Вот там-то и следует уничтожить их из пулемета. Следовательно, план надо пересмотреть.
Хабитулла спустился с ангара и обратился к командиру отряда:
– Значит, так, Алим. Порядок действий меняется.
Касари и Добур с удивлением посмотрели на Хабитуллу.
Тот усмехнулся и озвучил те самые выводы, которые сделал наверху.
Добур выглядел растерянным.
Хабитулла заметил это и спросил:
– Что такое, Алим? Не все так просто, как тебе казалось?
– Я поражен, господин. Вы разложили все по полочкам так, словно сами готовились провести штурм.
– Иногда, Алим, не мешает попытаться встать на место противника. Подумать, как бы ты действовал на его месте. Приди в себя. Все нормально. Вариант, озвученный мной, очень даже удобен для русских. Скорей всего, они будут действовать именно так, но и в этом случае у тебя будет хорошая возможность нанести русскому спецназу серьезный урон, заставить его отойти, унося с собой убитых и раненых, и организовать эффективное преследование. К тому же отходить они будут к бараку, а там мины.
– Но как мне нанести урон русским?
– Они не будут взрывать ворота, им достаточно выбить калитку. Это можно сделать специальным зарядом направленного действия. Ты установи в хвосте вертолета тот пулемет, который планировал по тревоге вывести к внешнему расчету. Держи еще пару человек вдоль боковых стен. Русские пойдут через калитку. На какое-то время они задержатся перед ней, окажутся в роли открытых мишеней.
Физиономия Добура просветлела.
– Кажется, я все понял, господин. Вы поистине гений в военном деле.
Лесть привычна не только афганцам. Хабитулла отнеся к ней как к должному.
– Ты преувеличиваешь, Алим! Но я озвучил только один вариант. Да, он максимально эффективный для русских. Его применил бы я сам. Но нельзя исключать и другие. Хотя бы потому, что русские редко идут самым удобным и легким путем. Посему следует еще раз проработать систему обороны так, чтобы русские не смогли реализовать ни один из своих вариантов. Ты понял меня?
– Да, господин.
– Возникнут вопросы, обращайся, не бойся и не стесняйся.
– Да, господин, благодарю.
– Я думаю, что еще пара спокойных дней у тебя есть. А вот дальше пойдет очень серьезная работа, Алим.
– Я справлюсь с ней.
– Не сомневаюсь. – Хабитулла взглянул на Касари и сказал: – Возвращаемся в Кандагар.
Они попрощались с Добуром и направились к машине.
По пути Хабитулла сказал:
– Надо бы установить на ангаре видеокамеры. Но не стандартные, проводные, габаритные, а те, что мы получили месяц назад. Они работают от автономных источников питания и передают сигнал на пятьдесят километров. Я должен видеть, что будет происходить в Панджи.
– Установить камеры должен я?
Хабитулла усмехнулся.
– Ну не я же. Приедешь утром сюда якобы для составления схемы обороны и разместишь камеры на всех направлениях. Добуру и его подчиненным совершенно не обязательно знать о них. Как сделаешь и активизируешь, позвонишь мне. Я посмотрю по компьютеру, что с них видно, и подскажу, какую из них и как переставить. Все понятно?
– Да, господин.
– Отлично!
Они сели в «Лексус».
– Домой? – спросил Берани.
– Да, – ответил Хабитулла.
– По той же грунтовке?
– Нет, выезжай на дорогу Панджи – Кандагар.
– А это не опасно? – с тревогой осведомился Касари.
– На войне, мой друг, везде опасно. Выезжаем на дорогу. Это приказ!
Приехав в усадьбу, расположенную в Кандагаре, Хабитулла по спутниковой станции вызвал Мухтана и сказал:
– Саджад, прости за беспокойство. Я хотел всего лишь узнать, когда ждать тебя. Мне известна твоя привычка появляться неожиданно, однако сейчас не тот случай.
– Вот ты о чем. Не жди меня. Руководство посчитало мое присутствие в Афганистане лишним, выразило уверенность в том, что ты сам прекрасно со всем справишься.
Хабитулла облегченно вздохнул. Присутствие Мухтана создало бы кучу ненужных проблем.
Но сказал он иное:
– Очень жаль. Я готовил тебе достойную встречу.
– Закончим операцию и обязательно встретимся. Отдохнем хорошо, это я гарантирую.
– В Пакистане?
– Думаю, да, здесь гораздо удобнее.
– Хоп, Саджад, пусть будет так.
– У тебя все идет по плану?
– Да.
– Раненый штурман вне опасности?
– Он будет жить, за ним обеспечен постоянный квалифицированный уход.
– Где ты взял профессионалов в сфере медицины? Насколько мне известно, в твоих отрядах лишь санитары, наспех подготовленные в лагерях.
– Пришлось привлекать медиков со стороны.
За минутной паузой последовал резкий вопрос:
– Ты в своем уме? Зачем посвящать в наши дела посторонних людей?
Хабитулла тоже повысил голос:
– Я в своем уме. Знаю, что делаю, и отвечаю за результат операции. По-твоему, лучше было бы допустить гибель одного из ценных заложников?!
– Нет, конечно, но об утечке информации ты подумал? Если твои медики развяжут языки, то противник может узнать, где ты держишь русских. Тогда операция сорвется.
– Этого не произойдет. Я знаю, кого привлекать. Медики потом ни слова не скажут, тем более они под наблюдением.
– Смотри, Алим. Я считаю, что ты поступил неосмотрительно. Ведь мог же попросить меня прислать медицинскую бригаду. Это не отняло бы много времени.
– А если за твоей бригадой увязался бы хвост? Или ты думаешь, что пакистанские спецслужбы не пасут тебя?
– Ладно, что сделано, то сделано, но сам понимаешь, я обязан доложить об этом эмиру.
– Обязан, так докладывай.
– Только без обид.
– Пустое. Ты не позвонил, не сказал, какую реакцию вызвал захват пакистанского вертолета, не пострадал ли твой ценный агент в Минвелаге.
– Пока официальных заявлений не было. Все начнется завтра с утра. Ты должен будешь взять на себя ответственность за захват вертолета. Это произошло случайно. Ты же не ожидал, что на борту «Ми-17» возникнут проблемы технического характера.
– Ага! А как объяснить тот факт, что точно у места посадки, о которой я не мог знать, вдруг объявились мои люди? Плато отдалено от подконтрольной нам территории на сто двадцать с лишним километров. Тоже случайно?
– Нет, твои люди оказались у Дашера не случайно. Они проводили разведку, находились на плато, не зная, что там приземлится вертолет. А когда тот совершил вынужденную посадку, по твоему приказу захватили машину и экипаж. Случайность. В принципе, это не будет никого волновать.
– Даже спецслужбы Пакистана, которым пилоты расскажут о том, что произошло в действительности? Они сейчас знают, что технические неполадки были вызваны действиями борттехника. Да тот и сам выдал себя.
– Выдал и погиб. Поэтому на вопрос, на кого он работал, у спецслужб ответа не будет. Ты же открещиваешься от него.
– Я вообще никому ничего конкретного объяснять не собираюсь.
– В этом ты абсолютно прав.
– Ладно, извини, что отнял драгоценные минуты. Спокойной ночи. – Хабитулла прекратил разговор и включил компьютер.
В Интернете о захвате вертолета пока ничего не было.
«Ну что же, подождем до утра», – решил Хабитулла.
Утром действительно началось.
Только Хабитулла привел себя в порядок, как увидел в коридоре помощника.
– Хукам, ты чего здесь?
– Вас ждал.
– Что-нибудь случилось?
– Это не то слово.
Хабитулла напрягся. Не хватало, чтобы с русским штурманом что-то произошло.
Но Касари говорил о другом:
– Я с семи утра смотрю телевизор. По всем мировым каналам идет информация о вынужденной посадке «Ми-17» и захвате талибами вертолета с экипажем.
– С чего журналисты взяли, что «Ми-17» захватили мы, а не игиловцы?
– Не знаю, но говорят о нас. Желаете взглянуть?
– И Москва говорит?
– Российские каналы я не смотрел.
– А зря. Пойдем.
Они прошли в кабинет. Телевизор работал. Хабитулла взял пульт и нашел российский канал, на котором как раз шли новости. Диктор объявил, что в Афганистане совершил вынужденную посадку пакистанский вертолет «Ми-17». Сразу после нее талибы захватили машину и экипаж, в составе которого находились двое граждан Российской Федерации. МИД делает все возможное для выяснения судьбы штурманов. Были названы их фамилии.
Хабитулла усмехнулся и заявил:
– МИД делает все возможное. Интересно, что конкретно?
– Когда будем запускать дезинформацию? – спросил Касари.
– Не спеши, Хукам. Сначала я должен заявить о том, что захват произвели мои люди. С этим мы тянуть не будем. А вот дезинформацию сбросим позже. Ты связывался с полковником Национального директората безопасности Мохаммадом Набаром?
– Пока нет.
– Почему?
– На то не было вашего приказа.
Хабитулла вздохнул и заявил:
– Ничего без меня не можете!
Касари ухмыльнулся.
– Это вы сейчас так говорите, а сделай я иначе, получил бы разнос за самодеятельность. Если не что-нибудь похуже.
Хабитулла рассмеялся.
– Ты прав. Значит, поступаем так. Свяжись с Набаром, но говорить с ним буду я. Потом с МИД.
– А может, лучше передать заявление через СМИ?
– К шайтану их. Я обращусь в МИД. Это надежней и безопасней.
Касари набрал номер и сказал полковнику Набару, что с ним желает переговорить Хабитулла.
– Так передай ему аппарат, – сказал тот.
– Вас не прослушивают?
– Не задавай идиотских вопросов, давай Хабитуллу.
Помощник протянул трубку главарю.
– Салам, Мохаммад, – сказал тот.
– Салам, Абдул.
– Как твои дела? Все ли в порядке?
– Давай обойдемся без этого. Говори по делу. У меня всего несколько минут свободного времени.
– Пакистанский вертолет у нас.
– Для меня это не новость. Сам же говорил, что планируешь громкую акцию. А ничего необычного кроме захвата пакистанского «Ми-17» за последние сутки не произошло. Кстати, мы обговаривали не только это, но и кое-что другое.
– Да, твое вознаграждение. Оно будет переведено на твой счет сегодня же.
– Хорошо. Информацию сбросишь из Кандагара, естественно, не раскрывая источника. Она попадет ко мне. Я прогоню ее дальше и выше, но, дорогой Абдул, только после того, как проверю свой счет в Турции.
– Хоп. Каким образом мне передать информацию? Кому?
– Открой сайт директората, там всего один телефон, дежурного офицера. Ему и сбрось информацию, но без лишних разговоров. На вопросы не отвечать, уложиться в несколько фраз и отключиться. Звонить по сотовому телефону, который после передачи уничтожить. Сим-карта должна принадлежать человеку, которого уже нет на этом свете. Перебрось деньги. Мне скоро в отпуск, хочу прикупить дом в Анталье. Все, жду. – Продажный полковник НДБ прекратил разговор.
Хабитулла бросил трубку помощнику и заявил:
– Тоже мне, нашлась фигура. Подстилка американская, а туда же, условия выставляет. Но без него никак. Переводи Набару триста тысяч долларов. Реквизиты ты знаешь.
– Но у нас на счету нет такой суммы.
– Я дал тебе наличку. Перевод осуществишь через Хусейна, как выйти на него, тебе известно.
– Это опять припрется курьер?
– Не знаю и не хочу знать.
– Но Хусейн послушает только вас. Ведь он ваш финансовый агент.
– Надо будет, соединишь со мной. А теперь давай подумаем, где взять телефон, зарегистрированный на умершего человека. В крайнем случае на того, кто должен вот-вот покинуть этот мир.
– Так у меня остался телефон покойного Дувани, а зарегистрирован он был, если мне не изменяет память, на новобранца, погибшего во время учений, – сказал Касари.
– Вот как? Лучшего варианта не придумаешь. Где телефон?
– Дома.
– А почему ты забрал его, а не отдал вдове?
– Забыл.
– Нет, Хукам, ты ничего не забываешь. Просто жадность.
– Я хотел отдать, но…
– Ладно, мне плевать на это. Бегом к себе, неси телефон.
– Вы хотите с него и в МИД звонить?
– Выполняй приказ, Касари!
– Слушаюсь. – Касари ушел.
Хабитулла включил станцию, открыл электронную записную книгу, куда заранее были занесены телефоны министра и его заместителей, набрал номер одного из них.
– Приемная господина Тамияра. Слушаю вас, – ответил ему молодой голос.
– Мне нужен сам господин Тамияр.
– Представьтесь, пожалуйста.
– Полевой командир движения Талибан Абдул Хабитулла из Кандагара. Этого тебе достаточно, служивый пес?
Последовало минутное замешательство.
– А вы уверены…
Хабитулла повысил голос:
– Соединяй с Тамияром, сопляк, иначе тебя сегодня же выкинут из министерства!
– Одну минуту.
Хабитулла усмехнулся и подумал:
«Все они такие, продажные собаки. Ничего, наступит время, будут их головы сушиться на шестах по всему Кабулу».
Тут он услышал низкий мужской голос:
– Я заместитель министра иностранных дел Асад Тамияр. Что вам нужно, полевой командир?
– Вы плохо воспитаны, господин Тамияр. Правоверные приветствуют друг друга. Хотя какой вы мусульманин, раз продали душу дьяволу.
– Не утруждайте себя оскорблениями. Я безразличен к ним. Что вам надо?
– Хочу сообщить новость, неприятную для вашего режима.
– Слушаю.
– По мировым каналам активно обсуждается захват пакистанского «Ми-17». Так вот, это сделали мои люди. Сейчас машина и экипаж находятся у меня.
– Вот как? – Заместитель министра сохранял спокойствие, хотя и было заметно, что удается ему это с трудом. – Почему я должен верить вам? Вы можете представить доказательства?
– Пара трупов пакистанских летчиков где-нибудь недалеко от Кабула вас устроит?
– Я говорю серьезно.
– И я не шучу. Ты, Асад, думаешь, что тебе звонит сумасшедший или авантюрист, пожелавший заполучить пару сотен тысяч долларов на шантаже? Разочарую тебя. Я не тот и не другой. Сведения о моей персоне ты можешь заполучить в Национальном директорате безопасности. В отличие от тебя там обо мне знают достаточно много. Но это никак не помогает спецслужбам уничтожить меня.
– Я обязательно свяжусь с НДБ, но сейчас хотел бы узнать, зачем вы захватили пакистанский вертолет?
– Ты сначала все проверь. Наш разговор наверняка записывается. НДБ идентифицирует мой голос, и ты поймешь, что имеешь дело со мной, а не с подставой. На это уйдет где-то полчаса. Сейчас десять двадцать. Я выйду на связь в десять пятьдесят. Передай псам из НДБ, чтобы не пытались запеленговать станцию. Во-первых, это невозможно. Во-вторых, я получу сигнал о попытке меня засечь, и тогда все переговоры с тобой потеряют смысл. Все! – Хабитулла отключил станцию.
Он был доволен собой.
Вернулся Касари, положил перед своим хозяином сотовый телефон и доложил:
– Он исправен и заряжен.
– Хорошо. Скажи, чтобы принесли чаю.
– Да, господин.
