Глава 5
Понимая, что не может обратиться с таким вопросом к Степанову, Гуров направился к кабинету Орлова. Они посоветуются и общими усилиями, уж наверное, смогут придумать, под каким соусом генерал должен будет ненадолго изъять у Леонида материалы, с тем чтобы их изучил Гуров.
«Ведь невозможно так-таки и заявить человеку в лоб: а дай-ка мне это дело проштудировать, мне тут нужно «дезу» на тебя накопать», – думал Гуров, открывая дверь «предбанника».
На сей раз здесь было тихо, и из начальственного кабинета не доносилось отзвуков эмоциональных бурь.
– Есть новости? – первым делом спросил генерал, едва лишь Гуров показался в кабинете.
– Нужно кое-что проверить, – уклончиво ответил тот. – Я могу посмотреть дело Котова?
– Дело? – неожиданно затруднился Орлов. – В целом, конечно, можешь. Наверное. А тебя, собственно, что конкретно интересует?
– Конкретно меня интересуют три предыдущих случая неудачных облав на Котова, – отчеканил Гуров.
Странная реакция генерала вызвала у него недоумение и недовольство, заставляя думать, что и сам он тоже под подозрением.
– А! Вот оно что! – говорил Орлов. – Так это я и сам тебе расскажу. И даже лучше, чем в деле. В официальных бумагах, сам понимаешь, обороты официальные. А я тебе все нюансы могу изложить. Такое, что в деле-то днем с огнем не сыщешь. Я ведь говорил тебе – информацию нам шпион поставляет. Здесь много такого, чего в официальную бумажку не впишешь. А я все подробности знаю. Каждый «сеанс связи» на моем личном контроле. Это уж обязательно.
– А что, с делом какие-то проблемы? – настаивал Гуров. – Почему я не могу его посмотреть?
– Да можешь ты его посмотреть! – видимо догадавшись, о чем думает сейчас полковник, с сердцем проговорил Орлов. – Усаживайся, вон хоть прямо здесь у меня, и смотри себе сколько влезет. А через годик, если к тому времени соберешься, конечно, расскажешь, что высмотрел.
– Почему через годик? – удивленно поднял брови Гуров.
– Да потому! Ведь говорил я тебе – дело огромное. Папки пол-архива занимают, да и электронная версия тоже не лучше. Ты пока там накопаешь, чего тебе надо, Котов уже сорок раз в Гренландию укатит, на медведей охотиться. Вот и будешь потом размышлять да выводы делать. У разбитого корыта.
Занятый своими мыслями, Гуров только сейчас вспомнил, что Орлов действительно уже упоминал о необъятных размерах дела. Слегка улыбнувшись своим необоснованным подозрениям, он примиряюще проговорил:
– Да, пожалуй, вы правы. Если подробности вам хорошо известны, проще выяснить все в разговоре, чем копаться в бумажках. Так когда же случился первый провал?
– Хочешь – верь, хочешь – нет: на первом задержании, – с сарказмом проговорил Орлов. – Тогда еще Кот вольготно себя чувствовал. Не знал, что все его «явки и пароли» давно уже нам известны. И брать его мы собирались прямо на квартире. У него их несколько было. А жучок этот, про которого я тебе говорил, шпион-то, он тогда уже с нами сотрудничал и много чего интересного рассказывал. В общем, знали мы и время, и место, знали, что Котов будет на этой квартире не один, и брать его пришли ночью.
– Тепленьким?
– Вроде того. Баб этих у него, конечно, немерено было, но пару-тройку связей он имел постоянных. А та, которую он тогда навестить собрался, она и жила в той самой квартире. Типа – снимала.
– Хотелось бы адресок.
– Адресок наизусть я не помню, конечно. В Кузьминках где-то. Это, собственно, можешь и в деле посмотреть, адрес найти несложно будет. Только смысла особого я, честно говоря, не вижу.
– Почему?
– Много воды утекло. У Андрюши сейчас времена другие совсем, так, в открытую, он по хатам давно уже не разгуливает. Так что навряд ли что-то интересное ты найдешь в ней, в квартире в этой.
– Понятно. Но в то время, если я правильно понял, разгуливал он свободно. Как получилось, что решили брать его именно в этой квартире, а не где-то еще?
– Это ты к тому, что изначально была подстава? – внимательно взглянул генерал.
– Варианты возможны, – неопределенно ответил Гуров.
– Да нет, в этот раз навряд ли, – немного подумав, проговорил Орлов. – Там все как-то само собой получилось. Как говорится, естественный ход вещей. Собрали уже более-менее доказательства, практически подготовили материалы в суд. А тут и весточка от жучка, дескать, собирается Андрюша в гости. Туда-то и туда-то. Мы и решились. А чего ждать? Выставили наружку, убедились, что он вошел. До часу ночи подождали да и заглянули к ним. На вечерок.
– Открыли сразу?
– Еще бы! Она там, наверное, прямо у двери поджидала, курва эта. Караулила. А когда вошли они, ребята-то наши, как начала верещать! Да как вы смеете, да по какому праву! Конечно, парни мои слушать особо не стали, они свое дело знают. Сразу комнаты начали проверять, только там уж и след простыл. И на столе прибрано, и окурки из пепельницы выброшены.
– И будильник на шесть утра заведен, на работу вставать.
– Вот-вот. Тогда я, в общем-то, не сильно расстроился. Что ж делать, неудача так неудача. Случается. Может, сами недоглядели чего, или Кот догадливее оказался. Из окна мог увидеть что-то или слышал, как на лестничной площадке группа готовится. Короче, не придал особого значения. Но выводы сделал, и вторую операцию готовили мы уже тщательнее. Да и Котов, похоже, догадался, что персоной его занялись вплотную. Осторожничать стал, шифроваться.
– Второй раз тоже на квартире было?
– Нет. В торговом центре. Людное место, работать сложно. А Котову, наоборот, хорошо. И скрыться, в толпе затеряться проще, да и знает он, что стрелять не будем, если люди кругом. Не опасно.
– А почему именно там? Если работать сложно, может, попроще можно было варианты найти?
– Может быть, и можно было. Только не год же сидеть, ждать его, вариант этот. Время-то идет. У нас уж давно все материалы готовы были, дело за фигурантом только. А тут снова от жучка информация – тогда-то и тогда-то будет Котов в таком-то месте. Какая-то там у него очень важная с кем-то встреча. Обязательно увидеться нужно было. Вот они и назначили, где народу побольше. Для страховки, так сказать. Там, в этом центре, кафе на втором этаже, вот туда и должны были они подойти, Котов и этот товарищ его.
– Что за товарищ? Было известно, с кем встреча?
– Нет, этого мы не знали. Шпион мой об этом узнал, потому что телефонный разговор подслушал, а в разговоре было только слово «он». Так что, с кем именно так жаждет Андрюша увидеться, нам известно не было, и соответственно по какому такому важному делу – тоже. Но, наверное, и впрямь важное было, если так рисковал. Хотя, с другой стороны, если в то время уже предупреждал его кто-то, то и риска особого не было. Заранее зная, какие мы маневры планируем, уходить ему было несложно.
– И как же он ушел в этот раз?
– А в этот раз он, в общем-то, даже не приходил.
– Как так?
– А вот так. Не было его в том кафе. Мы две бригады задействовали, на каждом углу в этом центре от нас человек был выставлен. И не только внутри. Сам понимаешь, перестрелку устраивать там не приходилось, а преступника ловить надо. Поэтому мы постарались другими способами себе результат гарантировать. Организовали, так сказать, «второй круг». Дополнительную «линию обороны». Чтобы если внутри его задержать не удастся, так хоть снаружи, с помощью коллег сцапать. На улице, на подходах к центру этому, мы группу Трегубова разместили. В штатском, разумеется. Незаметно и ненавязчиво. Олег работает всегда аккуратно, ребята у него толковые. Зря не шумят, дело свое знают. Вот мы и решили их привлечь. Для усиления, так сказать.
– Минуточку. Как вы сказали? Трегубов? Олег Трегубов?!
– Да, а что?
– Его группа участвовала во второй облаве?
Пораженный тем, как все снова сошлось, Гуров некоторое время изумленно молчал, уставившись в не менее изумленные глаза генерала.
– Да скажи ты толком! – первым не выдержал этого недоуменного напряжения Орлов. – Что там такое с ним, с этим Трегубовым?
– Так, ничего, – постепенно успокаиваясь, ответил Гуров. – Просто подтвердилась одна догадка. Пока рано говорить.
Некоторое время Орлов испытующе смотрел на полковника, потом, высказывая самое заветное и желанное, произнес:
– Ты нашел его?
– Нет. Пока нет. Но кое-какие ниточки появились. Я должен все проверить. Поэтому мне нужны подробности этих облав.
– Так вот я же и рассказываю тебе. Собрали мы в этом торговом центре половину личного состава, и своих привлекли, и из параллельных, так сказать, служб. И Кота этого вели в этот раз чуть ли не за руку. И как он вошел, видели, и куда направился. И вот здесь-то ждал нас первый сюрприз, потому что на второй этаж он даже подниматься не стал. А мы, сам понимаешь, все главные силы именно там сосредоточили. В общем, последнее сообщение о местонахождении Котова поступило мне от бутика с женским бельем, и после этого мы его потеряли. И что самое смешное – поначалу не особенно волновались даже. Не сразу отреагировали.
– Были уверены, что рано или поздно он в кафе поднимется?
– Вот именно. А уж когда догадались – поздно было. Там, если по месту посмотреть, возле этого бутика пара закоулков каких-то, а дальше ход в технические помещения. Поэтому в то время я думал, что он спонтанно ушел. Заметил подозрительное что-то и смылся от греха подальше. Он же тоже у нас в таких делах дока. Запах жареного за версту чует. Мало ли, может, из ребят кто-то прокололся, повел себя неосторожно, он и догадался. Так я тогда думал. А теперь мыслю по-другому. Если его кто-то предупредил, а встреча действительно важная была, скорее всего, заранее они все подготовили. Договорились, что встретятся в кафе, а потом и переиначили. А шпион-то мой, он ведь не всегда может телефонные разговоры подслушивать. Да и связываемся мы с ним редко, я уж говорил тебе. Большой риск. Так что, думаю, вместо комфортабельного кафе какую-нибудь подсобку вонючую он ненадолго «арендовал», и там оно и произошло, все главное. А мы снова с носом остались. Хотя в данном случае даже и не это особенно обидно.
– А что? – спросил Гуров, уже догадываясь, каким будет ответ.
– Человека мы потеряли тогда. Колю Зимина. Я когда понял, что Кот в кафе не поднимется, приказал всем по территории рассредоточиться и смотреть в оба. Запоздалая, конечно, мера, но не сидеть же просто так, сложа руки. Ребята стали выполнять, время от времени докладывали, но все напусто. И тут от Зимина сообщение. Что-то он там, понимаешь, узрел. Не то чтобы прямо самого Котова, но, по-видимому, движения какие-то интересные. Ребят я на эту операцию подобрал опытных, им полунамека достаточно, чтобы с направлением действий определиться. И, похоже, Коля-то как раз это направление и почуял. Я тут сразу духом воспрял, обрадовался. Действуй, говорю, по обстановке, главное – штатских не задень, а в остальном у тебя – все полномочия. Сказал это и спрашиваю – как понял? А там молчок. Так и не услышал я больше ни слова, а минут через пятнадцать кто-то, уж не помню сейчас, доложил, что Зимин в кустиках неподалеку от одного из выходов из центра из этого лежит. С дыркой во лбу. Вот такое было наше второе задержание.
– Жалко парня, – сказал Гуров.
– Как не жалко! Один из лучших. Кстати, про снайпера-то говорил я тебе? Уж не помню.
– Мне Стас рассказал.
– А! Разговаривал с ним?
– Да, разумеется.
– Это ты молодец. Правильно. Крячко по этому делу много чего может рассказать.
– Да, вы говорили. Значит, Зимина застрелил снайпер?
– Снайпер. По пуле установили. Оружие современное, хорошее. И пули – соответственно. Не перепутаешь.
– А кто экспертизу делал, не вспомните? – поневоле немного напрягшись, поинтересовался Гуров.
– А чего тут помнить? Миша делал. Михаил Федоров. Их по Коту всего двое работало, экспертов. Поначалу-то больше Юра занимался, Зубов. Когда материалы на Котова собирали, там очень много пересечений с другими делами было, а экспертиза, сам понимаешь, вещь ключевая. На ней вся доказательная база строится. Так вот, чтобы окончательно все это у нас не перепуталось, я решил, чтобы по всему, что касается Котова, эксперт, так же как и следователь, был единственный и неповторимый. А уж потом, когда главное все подготовили, рассортировали всю эту путаницу, тогда уж я не настаивал. Отпечатки там с квартиры или вот пулю эту – это уж Миша делал. Они там текущие дела как-то в порядке очереди распределяют, так оно ему доставалось.
– Понятно. Значит, второе задержание можно назвать неудачным вдвойне?
– Да. Такого поворота я, признаюсь, в самом страшном сне не предвидел. Мало того, преступника не взяли, еще и своего человека потеряли.
– И все-таки попыток не оставили?
– Само собой. Я тебе даже больше скажу. После этого происшествия с Колей я эти попытки даже с двойным рвением готов был осуществлять. А то что же это получается? До последней степени обнаглел! В глаза смеется. Нет, я попыток этих не оставлю. Пусть даже не надеется. Нашел забаву – лучших людей у меня отстреливать! Дудки! Ты мне только найди его, Лев, вычисли мне эту «крысу». А уж тогда я своими руками из-под земли его достану, этого Кота!
– А что там с третьей облавой? В чем там была неудача?
– А с третьей самое интересное. В третий раз мы его в дороге задумали взять. К тому времени у меня уже некоторые подозрения появились. Как-то неправильным мне стало казаться, что этот Кот так регулярно и, в общем-то, без особых усилий от нас уходит. Решил так все дело обставить, чтоб ему и в голову не пришло, что именно здесь его поймать могут. Только никак не мог придумать, что бы это такое могло быть, чтобы он не догадался. И тут Коля мне подсказал.
– Коля?
– Да, Гриневич. Я тогда его только что к этому делу подключил. В качестве свежей силы, так сказать. Да я говорил тебе.
– Да, я помню. Интересно как получилось, – заметил Гуров. – Один Николай убыл, другой прибыл.
– Интересно. Только лучше было бы, чтобы оба они оставались, – тяжко вздохнул Орлов.
– Так что же подсказал Гриневич?
– Он-то? Очень неплохую мысль подсказал. Он тогда как раз дело об одной транспортной компании закачивал. Несанкционированные грузы они, понимаешь, возили. Вот и навел меня на мысль. Котов, он ведь хотя от полиции и скрывается, но все же навряд ли целыми днями где-нибудь в погребе сидит. Тоже, наверное, ездит куда-то, встречается с кем-то, деловые дела делает. Так вот, если один из таких маршрутов его узнать и правильно с этим знанием поступить, вполне реальный вырисовывается шанс заполучить Андрюшу в свои руки.
– Мысль интересная.
– И я так подумал. Связался со шпионом своим, выдал ему задание. Велел разузнать, есть ли такие направления, по которым Котов передвигается регулярно. Думал, ждать придется, а тот сразу и выдает мне на-гора. Мол, и разузнавать-то нечего, и так все известно. Потому что каждый понедельник как по расписанию ездит наш дорогой товарищ к кому-то на дачу в Пушкино. Выезжает вечером, возвращается утром, соответственно во вторник. А этот временной промежуток, между отъездом и приездом, посвящает теплым встречам с корешами и прочими деловыми партнерами и обсуждению текущих вопросов. Жучка моего он с собой никогда не брал, потому что тема это интимная, и даже из ближнего круга Котов мало кого к ней допускает. Но известно ему, что ездит он на дачу эту на специальной грузовой фуре из тех, где за водительской кабиной имеются разные дополнительные пространства для отдыха дальнобойщиков. Вот там-то и путешествует обычно Котов. В лобовое стекло его не видно, ДПС машину пропускает, тем более что на дачу ездят, как правило, без прицепа, так что и останавливать для проверки причин особых нет.
– Что, так и катаются по дачным переулкам на крупнотоннажном грузовике? – с интересом спросил Гуров.
– Да нет, наверное. Скорее всего, на подъезде к месту на что-нибудь попроще пересаживаются. Но таких подробностей мой шпион не знает. Он, конечно, к Котову близко, но все-таки не его родная мама. Тем более что дача эта, похоже, чуть ли не единственное оставшееся место, куда Кот может являться без опаски. Понятно, что он его бережет как зеницу ока. Тайну никому не раскрывает. Впрочем, нам и той информации, что была, вполне хватило. В ближайший же понедельник выдали распоряжение проверять на этом направлении все фуры, хоть с прицепами, хоть без прицепов, снабдили постовых фотографиями и уже к десяти вечера имели самые исчерпывающие сведения. И внешность водителя, и номер транспорта – все было в наших руках. Оставалось только действовать.
– А не проще было проследить за ним да на даче всю компанию оптом и взять? – спросил Гуров.
– Незаметно навряд ли удалось бы, – ответил генерал. – Я тоже об этом думал, кусочек лакомый, что и говорить. Там и один Кот чего стоит, а уж если бы всю компанию к делу приобщить, так это бы просто сказка, а не жизнь была. Только он ведь тоже не дурак, Котов-то. Еще по трассе худо-бедно можно было бы пустить за ним машину, но в дачах, как пить дать, он нас бы вычислил. Там ведь не автобан, в пробке не затеряешься.
– Это да, – согласился Гуров.
– Так что мы за журавлем в небе гоняться не стали, попытались заполучить хоть синицу в руку. Да и то не вышло, сам знаешь. На следующий понедельник я и по постам своих людей расставил, и инструкции дал подробнейшие, и все равно он от нас ушел. Поскольку об утечке я тогда еще не думал, мысль моя была такая, чтобы на одном каком-нибудь пункте машину его проверили, убедились бы, что Кот там и что это – именно Кот, да и отпустили бы с миром. А на следующем посту уже, как полагается, сцапали.
– Чтоб сначала ничего не заподозрил?
– Да. И вроде бы сначала так по плану оно у нас и пошло. Ребята мои документы у водителя посмотрели, да и на зады туда, за сиденья, не поленились заглянуть. Убедились, что Кот на месте, пропустили их да тут же и мне доложили. Все, дескать, в порядке. Номер у них уже другой был, но сама фура, по-видимому, та же. Дальше у нас по пути их следования постовая машина стояла на перекрестке, но тем останавливать их было не велено, только наблюдать и докладывать. Когда фура машину эту проехала, тут уже недалеко и следующий стационарный пункт был, где мои люди их поджидали со всеми документами и соответствующими полномочиями. Остановили они грузовик этот, в кабину залезли, а там – угадай что?
– Пустое пространство.
– Именно! Вот тогда расстроился я уже по-настоящему. Стал думать да гадать, что бы весь этот страшный сон мог значить.
– И возникло предположение об информаторе?
– Возникло, Лев. Хоть и неприятное оно, предположение это, хоть и мерзкое даже местами, но – возникло. Да и как не возникнуть ему, посуди сам. Третья облава подряд прахом идет, как-то уж и неловко на случайность-то списывать. И скажу тебе по секрету, в ресторан этот идти даже желания у меня не было.
– Это в «Овидий»-то?
– Да. Как чувствовал, что снова ничего у нас там не выйдет. Но информация пришла, и ребята загорелись. Вот сейчас уже точно возьмем, теперь уж наверняка! А какое там точно? Ладно, я понимаю – Коля. Молодой, кровь кипит, показать себя хочется. Так нет, и Леонид туда же. Вот уж на этот раз обязательно! А какое там обязательно? Снова в лужу сели, только и всего. Да ославили еще на весь свет.
– Наверное, Степанову просто надоело уже со всем этим возиться, хочется поскорее взять Котова да покончить с этим делом, – сказал Гуров, не желая расстраивать Орлова своими предположениями насчет главного следователя по делу Котова.
– Может быть. Но покончить-то не удалось, а неприятностей себе на шею заработали. Вот так-то, Лев, – резюмировал генерал. – Вот такие они, эти случаи наших неудачных облав на бандита Котова. Три я тебе описал, насчет четвертого ты, я думаю, и сам уже навел справки, так что работай. Если еще какие-нибудь подробности нужны – спрашивай, я отвечу.
– Да нет, пока все понятно, – сказал Гуров. – Вы мне дали много интересной информации. Я должен все обдумать.
– Как я понял, даже и догадки какие-то у тебя подтвердились? – проницательно глянул Орлов.
– Да, кое-что совпало.
– Что ж, в добрый путь. Обдумывай, анализируй, да и не тяни. Помнишь, что я тебе говорил? Крайний срок – венецианский карнавал.
Выйдя из кабинета начальника, Гуров чувствовал, что настало время для подведения предварительных итогов.
С учетом рассказа генерала у него накопилось уже достаточно информации, чтобы сделать первоначальные выводы и предпринять некоторые шаги. Но, прежде чем определяться с действиями, необходимо было все хорошенько обдумать, и, в отличие от торопившегося домой Крячко, сам он уходить не спешил, несмотря на то что рабочий день закончился больше получаса назад.
– В ночную смену остаться решил? – подначивал его Стас. – На часы посмотри. Хорошие мальчики уже давно по домам сидят, манную кашу кушают.
– Нужно обмозговать кое-что, задержусь немного, – занятый своим, не поддержал этот шутливый тон Гуров.
– Вольному воля. Только если ты на орден рассчитываешь – не надейся. Я первый в очереди.
– Ладно, так и быть. На медаль соглашусь.
Оставшись один, Гуров сел за стол и погрузился в размышления.
Итак, теперь, после разговора с Орловым, окончательно подтвердилась связь дела об убитом полицейском с расследованием по Котову. Ответ на вопрос, каким образом мог узнать что-то опасное для себя Кравцов, был ему совершенно ясен.
Если группа Трегубова дежурила в оцеплении возле торгового центра как раз в то время, когда оттуда уходил Котов, Кравцов вполне мог нечаянно подслушать или подсмотреть что-то такое, что тому же Котову очень хотелось бы скрыть. Что именно это могло быть, он пока не знает, но с учетом всего предыдущего предположения делать может.
Вполне возможно, что оба полицейских, и Николай Зимин, и Сергей Кравцов, пострадали за одно и то же. Только о том, что Зимин видел что-то ненужное, узнали сразу и поэтому его убили на месте, а о том, что та же информация известна Кравцову, догадались позже. Догадались или узнали от того же тайного информатора.
Он ведь говорил этому своему худощавому другу, Игорю, что хочет что-то проверить. Как знать, может быть, в ходе этих своих проверок он и подставился. Что-то неосторожно сказал, что-то не так или не у того спросил. Мало ли вариантов?
Но в общем и целом, пожалуй, можно констатировать, что загадочное дело об убийстве полицейского во время акции на стадионе раскрыто.
Убийца известен, это – профессиональный снайпер, прикрывающий Котова. А если опустить некоторые неясности и неточности, можно сказать, что известен и мотив. Пускай пока остается загадкой содержание секрета, который нечаянно узнал Кравцов. Но зато уже далеко не загадка сам факт, что какой-то секрет он знал и именно это знание оказалось для него роковым.
Что ж, с этим покончено. В деле Кравцова почти не осталось неясностей, и теперь он целиком и полностью может сосредоточиться на Котове. А уж здесь-то неясностей хоть отбавляй. Да и расставить последние точки в деле полицейского он сможет не раньше, чем разберется со всеми неясностями в деле Котова.
Стараясь припомнить во всех подробностях рассказ генерала, Гуров анализировал эту информацию с разных точек, определяя, может ли та или иная деталь дать подсказку и помочь в поисках ответа на вопрос о тайном информаторе.
Еще во время беседы его внимание остановила беспримерная инициатива Гриневича, фактически по собственному хотению организовавшего третью, столь же безрезультатную, как и две первые, облаву.
Чем могла быть продиктована такая активность? Желанием «себя показать», как выразился Орлов? Что ж, возможно. Возможно в том случае, если Гриневич непричастен к утечкам. А если это не так? Для чего ему все это могло понадобиться? Ему или кому-то другому? Может быть, здесь имела место какая-то тайная цель, которую преследовал сам Котов? Его личный, пока неизвестный Гурову интерес? Или они просто хотели посмеяться? Шутка рискованная.
И тут Гуров подумал, что не один Орлов может подозревать в своих рядах «крысу». Что, если и Котов, заметив, что регулярно уходит информация, решил произвести проверку?
Впрочем, учитывая, что четвертая облава тоже имела место, можно констатировать, что в результате военных действий стороны потерь не понесли. И жучок Орлова благополучно продолжает передавать информацию, да и перебежчик, притаившийся в рядах полиции, тоже сохранил статус-кво.
В общем, как ни поворачивай сегодняшний рассказ Орлова, все выявленные им фигуранты остаются под подозрением. Мало того, в разговоре прозвучала еще одна фамилия, которую, вполне возможно, придется тоже приобщить к делу.
Говоря о том, что экспертизу пули с операции у торгового центра проводил Михаил Федоров, Орлов упомянул второго эксперта, участвовавшего в расследовании по делу Кота.
С Юрием Зубовым Гуров тоже иногда пересекался по работе, но не был знаком близко. Теперь, зная, что тот тоже был задействован в интересующем его деле, Гуров решил, что и с Зубовым не помешает при случае пообщаться. Хотя особых результатов от этого общения он не ждал. Зубова активно привлекали на этапе сбора доказательств, то есть еще до того момента, когда стали предприниматься попытки непосредственного задержания преступника. Следовательно, не так уже велика вероятность, что неудачи в этих попытках происходили по вине Зубова.
А в отношении остальных беседа с Орловым только утвердила его подозрения.
В особенности его сейчас занимала фигура Гриневича. Тихий, незаметный, всегда серьезный и по-деловому настроенный, «умеренный и аккуратный», он как нельзя более подходил на роль «серой мышки», того самого, на кого «никогда не подумаешь», человека, на которого пытался намекнуть ему Ивлев.
«Да, все это весьма интересно, – думал Гуров. – И у Степанова есть серьезный мотив. И Гриневич этот явно не прост. Да и Миша, всегда такой открытый и общительный, со всеми знакомый и каждому умеющий оказать какую-нибудь незначительную, но полезную услугу, – даже Миша теперь под большим вопросом из-за этой истории с пулей. Только вот как получить ответ на этот вопрос? Как заставить того, кто в действительности виновен, проявить себя, показать свое истинное лицо, тем самым предоставляя возможность снять эти тяжелые и гнетущие подозрения с остальных?»
Гуров понимал, что сейчас необходимо предпринять какие-то шаги, которые спровоцировали бы информатора на действия, выдающие его с головой. На воре, как известно, и шапка горит.
Но какие именно это должны быть шаги? Какой крючок он должен закинуть, чтобы выловить эту отвратительную рыбину?
И тут, то ли по аналогии, то ли следуя подсказке шестого чувства, Гуров снова вспомнил про наблюдательного рыбака. Шутки шутками, а ведь этот дед видел снайпера, теперь в этом нет никаких сомнений. То есть это – свидетель. Свидетель, с помощью которого можно создать фоторобот.
Вот он – крючок!
Гуров был далек от предположений, что древний старик, в темноте, мельком, лишь несколько секунд видевший быстро проходящего мимо мужчину, сможет воссоздать в памяти его внешность. «Светлый волос», упомянутый в его рассказе, – и это уже было много. Но ведь преступники этого не знают. Они не знают даже того, что на обратном пути со стадиона снайпера вообще кто-то видел. Сам-то он не заметил хитрого рыболова, иначе вряд ли оставил бы в живых.
Кстати, совершенно необязательно ставить кого-то в известность, что снайпера видели именно по пути со стадиона. Просто – видели. Имеется свидетель, заметивший высокого светловолосого мужчину в подозрительной близости от очередной полицейской операции, и этого свидетеля он, Гуров, в самое ближайшее время намеревается привезти в лабораторию, чтобы с его помощью создать фоторобот. Вот информация, которую он должен не мешкая довести до сведения всех трех фигурантов. Сообщить об этом, назначить день, в который должен явиться свидетель, и ждать, что будет.
В лабораторию, разумеется, никто не придет, и предполагаемый информатор наверняка заинтересуется причиной этой неаккуратности. Вот тогда-то он и получит ответ на этот мучительный и неприятный вопрос: кто?
Гуров, секунду назад очень довольный возникшей у него идеей, снова сдвинул брови и в самом отвратительном настроении стал собираться домой.
Какая бы из трех фамилий ни оказалась ответом на роковой вопрос, он не назовет завершение дела удачным.
Степанов и Федоров – коллеги, знаемые сто лет, люди, с которыми он каждый день общался, почти друзья, – сама мысль об их возможной причастности болью отзывалась в сердце.
Гриневич был моложе, и с ним Гуров не имел таких доверительных отношений, но с ним работали, ему доверяли другие. Тот же Степанов, очевидно, совершенно искренне расхваливал его, гордясь достойной сменой, и думать о том, что это «достоинство» – всего лишь лицемерная маска, было до крайности неприятно.
Заперев дверь кабинета, Гуров по гулким и пустынным в этот час коридорам шел к выходу.
– Сегодня припозднились, Лев Иванович, – обратился к нему дежурный.
– Работа, – коротко ответил Гуров, открывая дверь в тихую и морозную февральскую ночь.
В машине он глянул на часы и с удивлением осознал, что стратегическое планирование действительно отняло немало времени. Стрелки приближались к одиннадцати, и полковник заспешил домой, думая, что жена, наверное, уже волнуется.
Ночные магистрали радовали отсутствием пробок, и уже скоро он входил в квартиру, осторожничая и стараясь не шуметь на тот случай, если Мария, не дождавшись его, легла спать.
– Что, в этот раз все наоборот? – послышалось из кухни. – Сегодня ты – поздний гость?
– Да, пришлось задержаться, – говорил Гуров, уже без всяких опасений гремя ключами.
– Мой руки, все еще горячее. Я и сама сегодня поздновато пришла. Решила приготовить что-нибудь вкусненькое, не все же позавчерашние котлеты разогревать. Садись, поешь.
Домашняя атмосфера отвлекла от мрачных мыслей, и Гуров, почти ничего не евший весь этот трудный и неоднозначный день, с удовольствием уплетал за обе щеки куриное филе с каким-то соблазнительно ароматным соусом и гарниром из запеченных овощей.
– Что так поздно? – спрашивала Мария.
– Дела, – коротко ответил Гуров, посчитав, что его собственного испорченного настроения вполне достаточно и портить его жене совершенно незачем. – Расследование сложное, а Орлов торопит. На карнавал хочет успеть.
– На карнавал? – удивленно взглянула Мария.
– Да. В Венеции скоро карнавал начинается, знаешь, этот, знаменитый? И генералу нашему почему-то очень хочется, чтобы я именно к этому сроку поспел. Кстати, не мешало бы уточнить эту судьбоносную дату. Может, у меня и времени-то всего ничего осталось. Может, он уже завтра начинается. А я сижу тут с тобой, соусы дегустирую, – усмехнулся Гуров, – ты случайно не знаешь, когда там у них проходит это мероприятие?
– Точно не знаю. Знаю только, что всегда зимой. Несколько дней перед началом Великого поста у католиков. Что-то вроде нашей Масленицы. У них ведь пост начинается раньше, так что карнавал всегда на зиму попадает.
– Нужно посмотреть в Интернете.
Поблагодарив жену за вкусный ужин, Гуров сел за компьютер и уже через несколько минут мог со всей очевидностью убедиться, что предчувствия не обманули и времени у него в обрез. Традиционный венецианский карнавал начинался не завтра, но и тем не менее до его начала оставались считаные дни, и Гуров с досадой думал о том, что если требование Орлова – шутка, то весьма неудачная.
«И чего он зациклился на карнавале на этом? – неизвестно кому мысленно выговаривал полковник. – Может, хочет за неудачу в ресторане отыграться? Дескать, мы на вашем карнавале в лужу сели, а теперь вы на нашем попляшите. Без осведомителя без своего. Только его ведь еще выловить нужно к этому сроку. Вот этого уважаемый товарищ генерал, кажется, не учел».
Недовольный, что на такое сложное задание ему отвели так мало времени, Гуров решил, что если уж генерал предъявляет такую требовательность, то неплохо бы ему оказать и содействие. Вместо того чтобы самому ему навязываться на разговоры и выдумывать предлоги, доводя до сведения подозреваемых утку о фотороботе, пускай скажет об этом сам. Чего проще? На том же утреннем совещании объявить об успехах, поощрить сотрудника за хорошую работу. Устно хотя бы. Да между делом и озвучить его, ключевой слоган.
Усмехаясь, Гуров думал, что идея со способом передачи нужной информации весьма недурна и не менее удачна, чем идея о самой этой информации.
Трудный день заканчивался на оптимистической ноте и, отправляясь спать, полковник уже не испытывал тех гнетущих и мрачных ощущений, которые сегодня преследовали его почти неотступно.
