Если бы я не успела выставить вперед ладони, точно расквасила бы себе нос. На этот раз заснула я без очередного учебника вместо подушки, как сидела. И если бы стремительная смена положения не заставила меня резко проснуться и хоть как-то попытаться сгруппироваться, идти мне к Серешу и терпеливо сносить его подколки. Левая рука, странно онемевшая, неловко ударилась о белую лакированную столешницу, я скривилась от боли.

Стоп. Я провела пальцами по глянцевой поверхности. Стол в моей комнате пытался закосить под дерево и носил на себе десятки отметин, выцарапанных предыдущими поколениями студентов.

– Твою мать, – выдохнула я, пораженная догадкой.

События последнего часа промелькнули в мыслях нарезкой из клипов, как перед очередным эпизодом сериала. А в предыдущих сериях было у нас вот что: кровь. Портальный круг. Вырвавшаяся из-под контроля магия. Темнота. И сейчас я находилась точно не в общежитии ГООУ. Но где?

Я думала, что умру – впрочем, возможно, так оно и случилось. Наконец я решилась поднять взгляд от стола.

Комната, в которой я очутилась, была… Белой. Белоснежные, обшитые пластиковыми панелями стены без единого намека на дверь. Того же цвета стол, прикрученный за металлические ножки к полу. Стул, на котором я сидела, также был привинчен, это я обнаружила, когда встала, чтобы подойти к окну. Бесполезно. В черном стекле отражалась только я сама, встрепанная и растерянная, но в целом выглядевшая довольно живо. Сколько я ни всматривалась – ничего. Ни единого огонька в ночи, ни силуэта. «И я – во тьме, ничем не озаренной»? Возможно.

Я прижала ладонь к неожиданно теплому стеклу. Где бы я ни была, место это находилось точно не на Земле. Здесь не было жарко, если бы кто-то меня спросил, я бы сказала, что здесь вообще не существовало такого понятия, как «температура», – но тепло первоначального Огня… Я чувствовала его кожей. Всем телом: кровь в венах будто превратилась в жидкое пламя и устремилась к источнику. Ощущение не то чтобы неприятное, но… Странное. Близость Огня, какой я никогда не ощущала в ГООУ, окутывала плотным коконом – и в то же время уводила куда-то дальше, в темноту, туда, где пламя терялось на фоне запахов и звуков, а воздух снова наполнял легкие. Позволив Огню увлечь себя по тропе, я дернулась, когда внезапная боль пронзила левую руку. А ведь я была так близка, я почти…

– Поаккуратней нельзя? – спросил недовольный голос. – Ей и так досталось.

Я обернулась, но нет: в комнате никого не было. А ведь я знала говорившего… Макс, поняла я.

– Мой пациент – она, – невозмутимо ответил ему Сереш. – А она не жалуется.

Я бы запротестовала, но слова застряли в горле – а следующий стежок заставил сцепить зубы. Странно находиться в двух местах одновременно. Еще более удивительно – смотреть, как что-то стягивает края пореза, а на бледной коже из ниоткуда появляются швы. И тем не менее я видела. Слышала. Чувствовала боль. Сознание будто раздвоилось: половина все еще стояла у окна, вглядываясь в неизвестность, другая с каждой секундой все четче ощущала, что лежит поверх жесткой накрахмаленной простыни, а в воздухе пахнет дезинфекторами.

– Как будто она может, – чужая ладонь коснулась волос. Всего на секунду, словно потом Макс вспомнил, что мы уже не в тех отношениях, и поспешил отдернуть руку. – Она…

– Не мертва, – понял его Сереш. – Просто не здесь.

– Почему именно она? Других не нашлось? Я думал, у Ди на нее другие планы.

Судя по металлическому звуку, Сереш кинул иглу в лоток, прежде чем присесть на край кровати. Матрас ощутимо прогнулся под его весом.

– Полукровок немного, особенно таких. Вы не любители скрещиваться с людьми. А с чистокровными сам знаешь, что делает драконья кровь. Она просто попалась на пути, не пропадать же шансу. И тебе-то что? Не говори, что ты по ней сохнешь, я знаю тебя лучше.

Моих пальцев коснулись чужие, горячие и мозолистые, и такие знакомые. Я машинально сжала их в ответ, уже неуверенная, в котором из миров нахожусь. Но продлилось это недолго; руку резко дернули, и я отпустила его.

– Нет, – произнес Сереш, и будь я на месте Макса, я бы прислушалась. Начальник медсервисов ГООУ мог сколько угодно изображать непробиваемого пофигиста, но когда он становился серьезен, даже мне было понятно: время для капризов закончилось. – Не пытайся вернуть ее. Еще раз увижу…

Угроза повисла в воздухе.

– Иногда я не знаю, за кого ты на самом деле, – буркнул Макс.

– Я за чистоту эксперимента. А теперь – вон из палаты.

– Она может там умереть.

– Все могут везде умереть. Ты можешь умереть в университете, Коннор может умереть в Кардиффе, она наверняка погибнет в Аду. Но это будет ее выбор.

– К которому вы ее подвели! Вы…

Один щелчок пальцев, и Макс замолчал.

– Ничего личного, научная необходимость, – спокойно сообщил ему Сереш. – А жаль на самом деле, что мне не позволяют использовать этот трюк на пациентах. Было бы гораздо удобнее. А теперь иди. За ней есть кому присмотреть.

И имел в виду он не себя, потому что из комнаты вышел вслед за Максом. Стоило двери захлопнуться, как тот – этот, другой – мир напомнил о себе настойчивее. Оконное стекло под пальцами нагрелось еще сильнее и завибрировало. Эксперимент, значит. Вопреки стараниям Макса, я не узнала ничего нового. Но… Неужели я на самом деле в Аду?

Дверь снова распахнулась, я вскинула взгляд на белые стены, но в них ничего не изменилось. Опять это была дверь в ГООУ, на той стороне. Я поморщилась, когда невидимая игла вошла в вену.

– Научная необходимость, – повторил Сереш. – И… Не знаю, слышишь ли ты меня, но надеюсь, ты вернешься. Не люблю писать отчеты по мертвецам. Я врач, а не могильщик.

Набрав достаточно крови, он ушел, а я осталась одна. Ощущения того мира постепенно померкли, только противный писк кардиографа нарушал тишину. И, насколько я поняла, если я хочу остаться здесь, от него стоило абстрагироваться как можно скорее. Иначе утянет обратно, к больничным запахам и родной силе. На секунду я прижалась лбом к стеклу, но привычного облегчения это не принесло. Нет. Мне нельзя было возвращаться. Не сейчас. Потому что, если я действительно в Аду, у меня появился шанс разыскать Диза. При условии, конечно, что это и правда Ад. Я еще раз оглядела помещение и присела на краешек стула. Выход так и не появился, оставалось только ждать.

В последнее лето перед ГООУ мне довелось посетить подобное место. Думала найти подработку на время каникул, а интернет-магазину, одному из множества, перепродававших дешевую китайскую продукцию с «Ибея» за двойную цену, понадобился курьер. В офисе, куда я приехала на собеседование, все выглядело так же. Белые стены, белая пластиковая мебель и ничего лишнего, хуже, чем в больничной палате. Не знаю, может, та компания и походила на локальную версию Ада, но все же от того света я ожидала иного. Какой-нибудь жизни, например, как бы парадоксально это ни звучало.

В тот раз мне пришлось прождать сорок минут, пока в переговорную не вошла рекрутер и не объявила, что позиция закрыта. Сейчас часов при мне не было, но я могла поспорить, что времени прошло не меньше. Я раз пять осмотрела комнату, так и не найдя ни одной детали, за которую мог бы зацепиться взгляд. Подивилась на швы на левой руке, не выдержав, попыталась расковырять один из них. Больно. Я оставила попытки. Писк кардиографа с каждой минутой становился все настойчивее, как я ни старалась отвлечься. Тело постепенно наливалось тяжестью, рука ныла сильнее, и вопреки всем попыткам сопротивления я чувствовала, что возвращаюсь. Поэтому, когда дверь опять раскрылась, я решила, что Сереш вернулся.

Но нет. Посетитель выглядел человеком – высоким, в белой рубашке и брюках со стрелками, державшимися на подтяжках. Протарабанив что-то слишком быстро, чтобы я смогла понять, он с деловым видом кинул передо мной полдюжины листов и протянул обычную шариковую ручку. Рума – единственное, что я смогла уяснить из его речи. Странный алфавит, чья вязь украшала листки, это только подтвердил. Я все-таки попала в Ад.

На слух язык демонов я понимала плохо, но читать на нем немного могла. Да и не нужно разбираться в языке, чтобы признать в анкете анкету. Я мазнула взглядом по графам. «Имя владельца», «дата смерти»…

– Погодите! – мне удалось схватить демона за рукав, пока он не ушел. – Я жива.

Будто обжегшись, он поспешил отдернуть руку и удивленно уставился на меня. Я же попыталась собрать свои обрывочные знания в области рума хотя бы в одно связное предложение. Печально, но заклинание, позволявшее в университете понимать любого, здесь не действовало.

– Диз… Абигор мен им эгур Амавет. Амавет из круга Абигора. Я должна его видеть.

Смерив меня еще одним озадаченным взглядом, мужчина скрылся. Дверь за его спиной исчезла, растворилась в белой поверхности стены. И вновь потянулось ожидание…

Когда демон пришел во второй раз, при нем больше не было бумаг. Вместо этого он кинул на стол почерневшее кольцо, сделанное из старой монеты. Я на всякий случай убрала руки под стол.

Второе правило общения с демонами – не принимай от них ничего. Иначе ты по умолчанию согласился на цену. И не стоит наивно полагать, что они забудут выставить счет.

– …Дар, – в следующей его тираде я узнала одно слово.

Невесть откуда взявшийся ветерок обвил мое запястье, подтверждая сказанное. Дар. Сделанный по доброй воле и, если не с добрыми намерениями, то, по крайней мере, без злого умысла. Поколебавшись, я протянула руку к кольцу. Даже металл казался здесь теплым. Не обжигающе горячим, но… уютным. Немудрено: Ад был миром Огня, а я – одной из его многочисленных детей. Перепробовав все пальцы и надев в итоге кольцо на большой, я подняла взгляд на демона.

– Просто переводчик, – пожал он плечами. – Велели передать вам. Следуйте за мной.

В отличие от заклинания, накрывавшего ГООУ, с которым все сказанное и написанное воспринималось как на родном языке, здесь я слышала рума, но улавливала общий смысл. Вслед за ним я вышла в коридор – такой же ослепительно белый и пустой. Преодолев целый лабиринт, мой молчаливый проводник, ловко игнорировавший все «Куда вы меня ведете?», вывел нас в гараж. Посмотрев на одиноко стоявший в нем лимузин с открытой дверью, я на всякий случай отступила назад.

– Вы же не серьезно?

Даже дома я бы не поступила так глупо. Садиться в подозрительно выглядящую машину неизвестно к кому? Нет, спасибо. Еще менее привлекательной эта идея казалась в Аду, где… Где машин не должно быть!

Немного остыв, я, впрочем, была вынуждена признать, что никогда не задумывалась, каким транспортом пользуются демоны. В самом деле, почему бы здесь не стоять автомобилю? Такой же бредовый вариант, как все остальные, что приходили в голову.

– Амавет…

– Вас ждут, – напомнил мне демон.

Пришлось залезать. Пожалела я об этом в следующий же момент. Второй пассажир Дизом не был. Увидев его, я дернулась назад, пытаясь нащупать ручку, но было поздно: дверца заблокировалась, как только я оказалась внутри.

Признавая попытки побега тщетными, я обернулась. У сидевшего напротив меня демона была слишком накачанная для моего вкуса фигура и ежик волос на бритом черепе. Но хуже были хищные движения, то, как он моментально подобрался при моем появлении. От такого не сбежишь, поймает еще до того, как додумаешь эту мысль. Заломит руки и оставит трепыхаться подобно пришпиленной к листу бабочке. Собственно, так он и поступал со мной в ту пару раз, что мы встречались.

Данте – вспомнила я его имя. Данте из круга Данталиона.

На некоторое время мы так и замерли: хищник и его жертва. Демон нарушил молчание первым.

– Пока ты не сядешь, мы не поедем.

– Куда не поедем? – с подозрением спросила я.

– Разве не ты требовала встречи с Амаветом? Мне велено доставить тебя к нему.

– Кто дал тебе приказ?

Иерархия была любимой фишкой у демонов. Каждый из них кому-то подчинялся, ни один не мог от этой связи избавиться. В последний раз, когда я видела Данте, он принадлежал Мору – который в свою очередь пытался меня убить. Не меня лично, Мору просто был нужен кто-то, кто сумел бы провести ритуал. Но встречаться с ним все равно не хотелось.

– Кто надо, – отрезал Данте. – Сядь.

Сказано это было таким тоном, что я поспешила повиноваться. Не сводя затравленного взгляда со своего бывшего мучителя, послушно заняла место напротив и попыталась успокоиться. Третье правило общения с демонами – не бояться. Кто-то скажет, что эмоции – это жизнь. Для гени – возможная смерть. Потому что нет способа легче выпить чужую силу, чем заставить его раскрыться. Диз как-то объяснил мне, что чем сильнее эмоции, которые тебя обуревают, тем ярче видна твоя магия другим. «Фонишь, как Чернобыль», – сказал он тогда мне. Счастье, горе, любовь, злость – без разницы, все сойдет. Все сделает тебя уязвимым. Потому все в ГООУ и были такими… холодными. Рассудочными. Знали по себе, что, почувствовав чужую магию, не устояли бы перед искушением. Потому демонологам первым делом разъясняли: не приближайся к демону, пока чувствуешь хоть что-то, кроме безразличия. Прожив тысячи лет в мире, где силу нельзя было достать иначе, кроме как из подобных себе, демоны не просто ощущали чужую магию, они научились различать ее оттенки. Знали, как их использовать себе на благо. И если яростью можно было еще обжечь и спугнуть, то страх… Страх был хуже всего. Страх означал, что ты обязательно сломаешься. Страх означал поражение.

В конце концов, не убьет же меня Данте. Он сам признал: ему велено меня отвезти к кому-то. Так что пока я в машине, я в безопасности. А что будет дальше – другой вопрос.

Мой спутник потерял ко мне интерес, и у меня появилась возможность осмотреться. Лимузин походил на земной – особенно снаружи. Внутри же у меня создалось впечатление, что кто-то старательно скопировал человеческую игрушку, но не до конца понимал концепцию. С первой же секунды в салоне я отметила отсутствие запахов. Можно было бы списать это на то, что не все автомобили оснащены двигателем внутреннего сгорания, мы могли сидеть в электромобиле. Возможно. Только вот системы управления у этого «электромобиля» тоже не имелось. Ни отгороженного водительского места, ни даже руля. Только лобовое стекло, затонированное изнутри, как и все остальные окна.

До этого дня я считала, что зеркальную тонировку делают те, кто не хочет, чтобы их видели. Но, может, я что-то не понимала? Возможно, смысл был в том, чтобы никого не видеть? И ничего, включая дорогу впереди. Здравствуй, лобовое столкновение. При мысли о нем я почувствовала нервную дрожь.

Не бояться.

Как же в таком случае двигалась машина? Эту загадку я быстро разгадала. Магия. Универсальный ответ в ГООУ. Видимо, здесь тоже.

А лимузин двигался. Это не чувствовалось: никакого разгона или торможения, никаких ухабов. Но минут через десять дверца распахнулась, а Данте отвлекся от созерцания зеркального стекла.

– Приехали.

От машины до выхода из гаража шла красная ковровая дорожка. Сущая нелепица, если подумать, но меня она уже не удивляла. Следом за Данте я преодолела три ступеньки…

Я могла поклясться, что ступенек было три.

Только в панорамном окне во всю стену виднелся ночной город. Крыши домов и свет в окнах, очертания высоких башен, чьи нижние этажи терялись в темноте…

– Вперед, – дернул меня Данте.

За холлом обнаружилась гостиная: темные стены и светлый пол, барочная мебель; а в гостиной…

– Диз, – прошептала я.

Мое воображение рисовало его в камере, худого (как будто он и так не был худым!), бледного (опять-таки: куда еще бледнее?) и изнеможенного. Но я не ожидала увидеть его развалившимся на козетке времен какого-нибудь Людовика. И с виду он был вполне в добром здравии, разве что волосы за время с нашей последней встречи укоротились и приобрели наконец пристойный вид. Диз сидел, закинув ногу на ногу, сосредоточенно хмурился и печатал одной рукой на планшете, лежавшем у него на согнутом колене. Второй рукой он как раз потянулся к переносице, собираясь привычным жестом поправить очки – которые больше не носил. Когда он услышал меня, рука замерла на полпути к носу, а складка между бровями стала еще глубже. А потом он поднял на меня взгляд.

– Что ты здесь делаешь? – тон его не предвещал ничего хорошего.

Как и выражение лица. Не знаю, что я там хотела увидеть. Удивление, недоумение, радость? Как же. Вместо этого в зеленых глазах отчетливо читалось другое чувство.

Злость.

В растерянности я остановилась. Что я здесь делала? Да вроде как его спасала. Пока план… К черту план, можно уже было признать, что он провалился.

От ответа меня спас Данте. Схватил за локоть и повел дальше.

– Отец пожелал увидеть ее по приезде. Немедленно. Потом побеседуете.

Раздражение тотчас сменилось равнодушием. Махнув рукой, Диз показал, мол, забирай. Веди куда хочешь, к кому хочешь.

Ничего, Диз, мы еще об этом поговорим. Мы еще о многом поговорим.

Если я, конечно, доживу до этого момента.

Отец… Я сглотнула. У меня были подозрения насчет того, кого Данте имел в виду.

Мужчина, сидевший за дубовым столом, сразу притягивал взгляд. Иногда зайдешь в кабинет и видишь дорогую мебель, старинные книги в позолоченных переплетах, картины на стенах – а сам владелец на фоне этого великолепия как-то теряется. Здесь было наоборот, хотя в интерьере имелось на что посмотреть, честное слово. Отчего-то вспомнилась Майя с ее коронной фразой. «Это вам не Эрмитаж», – обычно повторяла тетка, брезгливо наморщив нос. Здесь тоже был определенно не Эрмитаж. В смысле там как-то… попроще. И все равно взгляд возвращался не к женскому портрету, подозрительно напоминавшему Бронзино, и не к золотому чернильному набору. Хозяин кабинета казался куда величественнее окружавшей его обстановки.

Бывают такие люди. И не люди. Не сказать, что красивые, но сразу же привлекают внимание, целиком и полностью подчиняют все пространство вокруг себе.

Отложивший при моем появлении книгу мужчина был точной копией Диза. Вернее, не так. Это Диз был его точной копией – если бы когда-нибудь решил выглядеть лет на сорок. В чем я, догадываясь об их отношениях, сомневалась. И все-таки… Те же черные волосы. Тот же длинный нос. Те же острые черты. Вся разница заключалась в аккуратной бороде клинышком. И глазах, серых, как оружейная сталь.

А еще от него пахло кровью. Я наконец сумела идентифицировать странный металлический запах, преследовавший меня всю дорогу из гаража. Весь дом пропах ею, но здесь это чувствовалось особенно сильно. Она клубилась по полу и красноватым маревом поднималась по резной спинке кресла, королевской мантией ложась на его плечи.

Будь у меня возможность, кинулась бы прочь из этой комнаты, не задумываясь. Все демоны вызывали страх – если не скрывались, не пытались мимикрировать под остальных. Но сейчас… это уже было что-то другое. За гранью страхов, за гранью инстинктов. Если бы могла, сбежала бы. Но Абигор хотел меня видеть. Задумчиво подперев подбородок рукой, рассматривал меня, не спеша, словно пытаясь запечатлеть все детали в памяти. А я, не зная, как себя следует вести с тысячелетними демонами, отвечала тем же – сама того не желала, но каждый раз, начиная блуждать по кабинету, взгляд возвращался к нему.

– Что он в вас нашел? – наконец спросил герцог.

На чистейшем русском, отметила я не включившееся кольцо-переводчик.

Тут мне стало по-настоящему страшно. Должно быть, демон это почувствовал. На мгновение на лице проскользнула усмешка.

– Почему нет? Это хороший язык. Хорошая страна. Хорошие люди. – Я подозревала, что в устах демона войны это не было комплиментом. – Всегда готовы убить друг друга.

А сейчас я, видимо, узнаю, что революция и Гражданская война были его работой?

– Не стоит всегда искать причину и виновника вовне. Иногда вы сами принимаете решения. Я задал вопрос, – напомнил он.

А я решила, что он был риторическим. Но нет: в последней фразе явно прозвучал приказ.

– Ничего, – честно признала я.

– Неправда.

Согласна. Стадию, когда я могла отрицать очевидное, мы уже давно прошли. Если бы все было так просто, никто из нас не оказался бы сейчас в этой ситуации.

– Амавет – лучший из моих сыновей, но вы делаете его предсказуемым. – Абигор задумчиво провел пальцами по золотому тиснению на корешке книги. – Вы его заинтересовали. Чем?

«Лучший» – странный эпитет для собственного ребенка. Странный и неправильный. Дети бывают любимыми, а не лучшими. Но меня беспокоило еще кое-что. Лучший из сыновей… А были и другие?

– Были, – подтвердил герцог.

Ключевое слово. Я поняла. И поспешила найти ответ, достаточно правдивый, чтобы объяснить то, что сама не понимала.

– Я просто оказалась не в том месте не в то время. На самом деле мне нечем его заинтересовать. Я не особо красивая, не особо умная…

– Честная, – оценил Абигор.

– Не особо, – вырвалось у меня невольно.

Мысленно я отвесила себе щелбан. Спорить с древними демонами – плохая идея, Наташа. И вообще, зачем разочаровывать собеседника? Пусть обманывается, если ему так больше нравится.

– Честная, – повторил герцог. Открыв книгу на заложенной странице, он вернулся к ней. – Полагаю, вы присоединитесь к нам за ужином.

Как будто у меня был выбор. Невесть откуда появившийся Данте цепко схватил меня за локоть и повел к выходу, показывая, что аудиенция кончилась. Я обернулась, чтобы задать еще один вопрос – последний, волновавший меня больше всех остальных. Что он имел в виду, говоря, что я делаю Диза предсказуемым? Не мог же он… Но Абигора за столом уже не было.

И снова одинаковые коридоры с резными черными стенами, и снова знакомая уже гостиная, в которой Диз, бросивший планшет, стоял у окна. Я дернулась к нему, но Данте держал меня крепко.

– Отпусти ее, – не отрывая взгляда от ночного города, велел ему Диз.

– За ужином поболтаете. Отец хочет тебя видеть. Сейчас.

Мазнув по мне ничего не выражавшим взглядом, Диз вышел. А меня потащили дальше.

– Куда мы идем? – я уперлась пятками в пол у очередной двери, но притормозить не вышло.

– Сюда, – меня втолкнули в комнату. – Собирайся. Понадобится помощь с платьем, позовешь.

Схватившись вовремя за один из столбиков, на которых держался балдахин, я сумела-таки не пропахать носом дорожку на ковре, с чем себя и поздравила. А вот звук закрывающегося замка у меня за спиной порадовал меньше. Я подергала ручку двери, но та не поддалась.

Меня заперли. Какое гостеприимство.

По крайней мере, в темницу не заточили. Комната, в которой я оказалась, больше походила на номер люкс в пятизвездочном отеле, чем на тюремную камеру. В центре как минимум пятидесятиметрового помещения стояла кровать с балдахином. Выглядела она старинной, но размеры подсказывали, что сделали ее не в Средневековье. Слева – письменный стол и чайная группа. Справа – гардероб. У противоположной стены за гобеленовыми шторами было скрыто окно в темноту. Единственная дверь кроме той, через которую я зашла, вела в ванную (если можно обозвать так банально личный бассейн). Покружив по комнате и не найдя другого выхода, я вернулась к кровати, на которой было разложено платье: десятки слоев полупрозрачного шелка, от золотистого до кроваво-красного. То ли осенние листья, то ли пламя костра. В изголовье лежал бархатный футляр. Взяв с письменного стола странно выглядевшую во всем этом ренессансном великолепии шариковую ручку, я подцепила ею крышку. Солнечные цитрины и коньячного цвета топазы, розоватые гранаты и сиреневая дымка аметистов между ними. Не листья и не огонь. Закат, плавно переходящий в сумерки.

Прикинув размер камней, я захлопнула крышку. Гарнитур, лежавший внутри, стоил не меньше пары миллионов. Сюда бы Райли, ей бы понравилось. Меня же все происходящее напрягало. Платье моего размера. Подобранные украшения. Я опустила взгляд на пол. Туфли в коробке – бледно-золотые балетки, будто кто-то знал, что, несмотря на рост, я почти не ношу каблуки.

Меня ждали?

Словосочетание «ужин в Аду» вызывало у меня нервную дрожь. Так и представлялась человечина на столе, если не в виде фаршированного поросенка с яблоком в зубах, то живая, взвизгивающая каждый раз, когда кто-то из гостей отрезал тонкий ломтик с бедер. Странные и пугающие обитатели Ада, щупальца и рыльца, звериные морды и острые клыки – я успела на них насмотреться, пока готовилась к зачету по демонологии. Обычаи и манеры, чуждые для моего дома.

На самом деле все было чинно и скучно. Хозяин, сидевший во главе стола, в задумчивости крутил в руках ножку серебряного бокала – не с кровью, всего лишь с белым вином. Иногда он обращался к сидевшему по правую руку от него толстяку, промокавшему потевшую лысину льняной салфеткой, но в целом предпочитал посматривать на свой круг и молчать. Официанты, единственные, кто не выглядел людьми в этой компании, меняли тарелки перед ним, но все они оставались полными. И если я проводила каждую перемену блюда с тоской, то он их даже не замечал.

В меню тоже не присутствовало ничего шокирующего. Брускетта с трюфелями и белые стебельки спаржи под гранатовым соусом, гнезда папарделле с артишоками – герцог был не только весьма неприхотлив в еде, но, видимо, еще и пропагандировал вегетарианский образ жизни.

– Суфле из цветной капусты или тыквенный суп с мускатным орехом и бальзамическим уксусом, синьорина? – поинтересовался одетый в черный фрак разносчик, удерживая на всех восьми щупальцах блюда.

– Ничего.

В любом случае ничего из этого я не могла попробовать. Приходилось уже второй час сидеть, не притрагиваясь к приборам, и терпеть полные любопытства взгляды, которые обитатели круга Абигора бросали на сидевшую по левую руку от него гостью.

– В вашем мире больше не принято переодеваться к трапезе? – в голосе демона звучала откровенная издевка.

Я сама знала, как глупо выгляжу в джинсах и свитере с заляпанным кровью рукавом на фоне дам в вечерних платьях и бриллиантах. Но если выбирать между гордостью и выживанием, я распрощаюсь с первой в любой момент.

– Возможно, в некоторых семьях все еще принято, – я внимательно рассматривала узор на черенке ложки, лишь бы не смотреть на демона. – Но для большинства из нас само понятие «трапеза» устарело.

– Как так?

– Все работают. Все заняты. Ни у кого нет свободных двух часов на пять перемен блюд, тем более что их еще приготовить надо.

– Для этого есть слуги.

– Если они есть.

Краем глаза я заметила, как герцог удивленно вздернул левую бровь – выражение, которое я сотню раз видела на таком похожем, но чужом лице.

– Только у слуг нету слуг. Вы же не хотите сказать, что гени так низко опустились?

– Я хочу сказать, что мир за последнее время изменился, – ровным тоном ответила я.

Если он думал меня уязвить, то выбрал не ту тактику. Я не родилась в аристократической семье, но стыдиться мне было нечего. Абигор недоверчиво покачал головой.

– И все же в это трудно поверить, чтобы гени… Кто ваши родители?

– Не думаю, что эта тема достаточно интересна вам, сир. Уверена, вы пожелаете обсудить что-то другое.

Наверняка отказывать демону войны было невежливо, но о семье я ничего не скажу, хоть пытайте. К счастью, таких планов у Абигора пока не имелось.

– В таком случае я пожелаю обсудить ваш наряд. Почему вы не надели платье? Не пришлось по вкусу? Я приказал учесть ваши возможные пожелания.

Как я ни старалась отрешиться от эмоций, раздражение все же просочилось наружу. Почему? Какой дурой надо было меня считать, чтобы думать, что при виде брендов и дорогих цацек я забуду, где нахожусь? С другой стороны, я же спустилась в Ад. После этого любые сомнения в моих умственных способностях были правомерными.

– Не хочу остаться должна.

Краем взгляда я заметила, как в выражении лица сидевшего за другим концом стола Диза промелькнуло что-то, похожее на одобрение. А может, показалось.

Абигор кивнул.

– Вы удивитесь, сколько из вам подобных на это покупается, – заявил он, продолжая вертеть в пальцах бокал. Не попытка оправдаться или извиниться, не оценка моего ума. Констатация факта. – Однако если вы не едите по той же причине, уверяю, что даже у меня есть понятие о гостеприимстве. Вам ничего не грозит и вы не останетесь в долгу, клянусь своим именем.

– Я не голодна, – бурчание в животе несколько противоречило заявлению.

– Даже так? Вы многое теряете. Следующим будет желе из шампанского с лавандой, уверен, вы смогли бы оценить. Местные хорошо готовят, но иногда приходится выписывать поваров с вашей стороны, чтобы не отставать от времени. Мой последний шеф – француз и, как все они, знает толк в десертах.

– Я здесь только для того, чтобы поговорить с Дизом. Амаветом, – исправилась я. Имя, которым он представлялся в ГООУ, было гораздо роднее, и с непривычки я постоянно сбивалась.

– Говорите. Никто вам не мешает.

Кроме того, что между нами сидело еще гостей сорок? Я снова обернулась посмотреть на Диза, с которым нас разместили на разных концах стола. Тот весь вечер перешептывался со своей соседкой; лица брюнетки было не разглядеть за нарисованной (нарисованной ли?) калаверой.

Оставалась только надежда поговорить после ужина. Дождавшись, пока Абигор позволит выйти из-за стола, а бо́льшая часть публики переместится в салон слушать клавесин, Диз выскользнул наружу через французское окно. Я, чуть не потеряв его из вида и чудом спохватившись, проследовала за ним.

Я опасалась увидеть его с той брюнеткой, но нет, огонек от зажженной сигареты на неосвещенном балконе виднелся один. Балконе… Кем надо быть, чтобы выложить скользкой мраморной плиткой площадку и не додуматься до такой простой вещи, как перила? А высота здесь была немалой: я насчитала этажей двадцать под нами, нижние же скрывал густой черный дым.

Переборов первый испуг, я осторожно приблизилась к краю и опустилась рядом с Дизом, свесив ноги вниз. В полумраке было видно, как тот повернул в мою сторону голову – но ничего не сказал.

– Что с твоей рукой? – нарушила я молчание первой. За ужином бросилось в глаза, как Диз всю дорогу держал ее под столом.

– Ничего.

Не верю. Я раздраженно щелкнула пальцами, выбивая огонек. Только забыла, что находилась не в ГООУ. В лицо плеснуло жаром: Огонь, почувствовав родственный источник, сам метнулся навстречу. Я начинала понимать, что имели в виду авторы учебников, писавшие о всемогуществе: в Аду сила присутствовала рядом, готовая прийти по первому зову.

– Извини, – буркнула я смущенно: освещать весь балкон в мои планы не входило. Протянув вперед руку, я смяла в ладони огонь, позволяя ему проникнуть под кожу, пробежаться по венам. Невольно поежилась: щекотно. – Не рассчитала. Это ты называешь «ничего»?

Нескольких секунд хватило, чтобы разглядеть длинные серые пальцы, согнутые под нечеловеческим углом. И хотя специалистом по здоровью демонов я не могла считаться, я сильно сомневалась, что это было их естественное положение.

– Ничего такого, что не срослось бы к утру, – поправился Диз.

И снова замолчал. Разговор определенно не клеился. Не зная, с чего начать, я рассматривала открывавшийся с балкона вид.

– Красиво, – я не кривила душой. Не ожидала увидеть в Аду город, полный небоскребов, но… Похоже, со времен последнего путешественника между мирами, написавшего справочник по географии Ада, архитектура здесь изменилась. И было что-то завораживающее в черных глянцевых башнях, наполовину скрытых то ли в смоге, то ли тумане, в пепельно-сером небе, в красной ленте, бежавшей к горизонту. – Что это?

– Флегетон.

– Огненная река? Красиво, – повторила я. – А там, правее? Тоже она?

– Война.

Кого с кем? Впрочем, для демонов эти вопросы имели мало значения.

– Где мы вообще?

Он так долго молчал, что я уже перестала ждать ответа.

– Добро пожаловать в город Дис, – наконец произнес он.

Я перевела взгляд с городских огней на Диза.

– Дис? Серьезно?

– Не имею к этому никакого отношения, – невозмутимо ответил он, стряхивая пепел. – Раньше эти земли принадлежали Дису, одному из Владык. Теперь он исчез, а это… нейтральная территория. Тебе повезло, что ты попала сюда. В пустыне, где обычно живет герцог, тебе понравилось бы куда меньше.

У меня было подозрение, что, несмотря на красоту, в Аду мне вряд ли где-то вообще понравится. И не должно. Это же Ад.

– Я знаю, кто такой Дис. Диспатер, «отец всех богатств» и бог земных недр, правитель Подземного царства, как Аид после. Но неужели ты хочешь сказать, что все это… – я обвела руками город, но на самом деле имела в виду гораздо большее: Ад. Демонов. Древних богов. «Божественную комедию»… Себя здесь. – …настоящее?

Вопрос не вызвал у него улыбку, но ощущение изменилось. Страх, сковывавший в его присутствии, не ушел, но отступил. Несмотря на запах нарциссов, дышать стало легче.

– Тебя ведь не удивляет, что я настоящий?

– Я к этому долго привыкала, – проворчала я.

Из тени донесся тихий смешок.

– Помню.

Идиотские вопросы? Или четыре месяца полного игнорирования? Надеюсь, что первое. Из двух зол…

– Ладно, если это Ад, огонь вижу, а где сера? Я думала…

– Следующим вопросом будет, куда мы спрятали котлы с грешниками? – В ГООУ в его тоне прозвучала бы неприкрытая насмешка, тут его голос был до пугающего ровным и ничего не выражающим. Но он со мной разговаривал. Уже прогресс. – Вулканы на восточной окраине города. Мы на западе. Здесь запах почти не чувствуется.

Я попробовала принюхаться – ничего, как Диз и сказал. Тут вообще воздух был странным: без запахов, не считая тех, что существовали только у меня в голове, не теплый и не холодный, словно не было у него ни температуры, ни влажности… Словно самого воздуха не было.

– Все равно сложно уместить в голове, – пожаловалась я в пустоту. – Мне и на другом континенте себя представить трудно, а здесь иной мир… Ради интереса: если Ад существует, получается, Рай – тоже? И ангелы?

Только продолжай со мной говорить. Все равно о чем.

За эти недели я успела свыкнуться с мыслью, что больше никогда его не увижу. Что в любом случае для меня он мертв. И ощущать его рядом… Ради этого я была готова закрыть глаза на некоторые несостыковки.

Только продолжай говорить. А с остальным по ходу дела разберемся.

– Есть Элизиум. Там неплохо. Солнце, пляжи. – Диз выпустил в воздух облако дыма, странно светлого на фоне неба и черных башен. – Но Рай… нет его. И никаких ангелов. К счастью, наверное.

– Почему? – даже оскорбилась я.

Значит, демоны есть – хорошо, а ангелов нам не надо?

– Могущественные воины, лишенные своей воли и подчиняющиеся приказам одного-единственного существа? Плохая идея.

Я вынуждена была с ним согласиться. Значит, Рая не существует. Только Земля и Ад. Символичненько.

– Подожди, но как же Люцифер? Получается, его тоже нет? Он же был падшим ангелом.

– Полагаю, ты имеешь в виду не сына Эос? – Диз похлопал по плите в поисках сигаретной пачки и достал следующую. – У нас есть легенда. О Хейлеле из круга Акеро. Старый круг, давно утративший влияние… Отдавший его добровольно. Ты видела их, когда очнулась здесь. Говорят, однажды Хейлел воспротивился воле отца и в наказание за непослушание был сослан на Землю.

– Вот, значит, каков твой план, – проворчала я. История казалась смутно знакомой. – Боюсь, ты просчитался.

– Возможно, – и опять ни тени улыбки в голосе.

– Что с ним стало?

– Кто знает? Если он когда-то действительно существовал, то до сих пор скитается по Земле. Или обосновался где-то. Может, даже купил пиано-бар и живет в Лос-Анджелесе.

Я обдумала сказанное. И потянулась, чтобы ткнуть Диза кулаком в бок.

– За что? – лениво поинтересовался демон.

– За то, что издеваешься, когда я серьезно спрашиваю. И когда ты читал «Люцифера»? Ты же не открываешь комиксы.

– Лина пересказывала. А откуда у тебя такой серьезнейший интерес к Люциферу?

Я пожала плечами.

– Просто. Автограф думала попросить, раз уж я в Аду. Представляешь, за сколько его можно было бы на «Ибее» загнать?

Такого плебейско-практичного подхода даже демон не выдержал, поперхнувшись дымом. Удрученно покачал головой и опять умолк. А темы для беседы у меня уже заканчивались.

– Но ты точно уверен, что тебя не в честь Диса назвали? Больно похоже…

– Я сам себя назвал. И нет, не в честь него.

– А в честь кого?

– Моя очередь задавать вопросы, – проигнорировал меня Диз. И снова заговорил он только после продолжительного молчания, начинавшего уже нервировать. – Ты ведь видишь тропу?

Я подумала, не устроить ли мне тоже паузу, но решила, что не стоит.

– Да, – не стала отрицать я.

Путь горел ярким белым пламенем в ночи. Я знала, что один шаг – и вернусь обратно в палату, к больничным запахам и хрустящей простыне. Диз судорожно выдохнул.

– Искусственный психопомп, – как ни в чем не бывало произнес он. – Все-таки вывели. Они молодцы. Долго старались.

Да. Между нами вновь повисло молчание, но теперь я понимала его причину. У меня была возможность пересекать Границу. У меня было то, в чем он нуждался. То, чего он никогда не сможет получить.

Затушив сигарету о каменную плиту, Диз поднялся. Я проследила за полетом окурка… Насколько это было возможно. Интересно, сколько все-таки здесь метров, уместившихся в три ступеньки? Сто? Двести? Загадка особняка увлекла, и следующие слова оказались для меня неожиданностью.

– Добро пожаловать в город Дис, – повторил он. – А теперь проваливай.