ГЛАВА 3
— Вставай, — лишь почувствовав прикосновение рук Орино к своим плечам, осознала, что так и смотрю невидящим взглядом в ту сторону, где исчезли мои единственные друзья в этом мире.
Бывшие друзья. На себе прочувствовав верлианский гипноз, я не сомневалась, что больше их не увижу. А сейчас… Сейчас предстоял разговор с Орино.
Заведя внутрь домика, верлианец усадил меня на кровать. Собираясь с духом, чтобы посмотреть ему в глаза, я инстинктивно поглаживала животик.
— Сейчас объясни мне лишь одно — как?
Бросив быстрый взгляд на его лицо, увидела непроницаемую бесстрастную маску. Он учитывал, что я не подвержена гипнозу, и скрывал свои эмоции! Возможно, я обманываю себя и то, что считаю маской, — это и есть его лицо. Холодное, бесчувственное и чужое. Все остальное — лишь плод моего воображения!
— А что тебя удивляет? Ты же ставил на мне опыты с этой целью… — затаившаяся внутри боль вырвалась наружу так несвоевременно.
— Ты бы не смогла, беременная от представителя будущего, переместиться в прошлое — это не заложено в параметры переноса.
Орино стоял ко мне спиной напротив единственного окна, устремив взгляд на море. Его ответ прозвучал сухо и отчетливо, словно он старательно выговаривал прописную истину маленькому ребенку.
— Разгромив твою лабораторию, я случайно взяла эктеару… — четко проговорила я, решив вести себя так же, как он.
Орино резко обернулся, его взгляд блеснул изумлением.
— Ты не заметил пропажи? — насторожилась я.
— Нет. Слишком спешил за тобой. Я не был в лаборатории.
— Спешил?
Он издевается? Или… он полгода искал меня в этом мире?
— Регина, матрица времени работает своеобразно. Время ускоряется с каждой новой волной. В наше время мое перемещение от твоего отделило всего четыре дня. Тут прошло полгода.
— Поэтому людей в прошлое отправляли всего на несколько минут? — вдруг вспомнила я о подготовке к перемещению.
Орино поморщился и сменил тему:
— Но эктеара? Я все равно не понимаю, как ты…
Ну еще бы!
— Я сначала попала не в это время, а в далекое прошлое — земной палеолит.
Орино спокойно кивнул, будто эта информация не стала для него сюрпризом.
— А там встретила того, кто знал назначение эктеары.
— Тиравиас. — К моему удивлению, Орино в панике сжал голову руками и буквально простонал имя верлианского ученого.
«Ах да! Они же родня». — Я сообразила, что ему известно о собственном предке.
— Именно. Кстати, он спас мне жизнь (взамен наградив еще одной!). И, заполучив твою собственность, он определил, что ее содержимое принадлежит его же далекому потомку.
Надеюсь, мой взгляд выражал все презрение и чувство брезгливости, что я испытывала к их семейным «научным» наклонностям. Но Орино сейчас не было дела до моих эмоций. Неожиданно новость о «пособничестве» Тиравиаса в моей беременности сразила его наповал. Взгляд верлианца стал очень напряженным, если не испуганным! И я бы искренне порадовалась тому, что ненавистный Орино хоть на миг оказался на моем месте — беспомощным и неспособным влиять на обстоятельства, — если бы не одно но. Вопрос касается моего ребенка!
— Что? Он сделал что-то страшное? Что-то с ребенком? — Я не понимала, чего еще следует бояться. Неизвестность пугала больше, чем Орино.
— Все это не так важно, — верлианец резко преобразился. Отчаяние и страх, заплескавшиеся где-то в глубине его глаз, исчезли, сменившись решительностью. — Нам необходимо срочно вернуться назад. Жизненно важно максимально поспешить. И почему тебя унесло так далеко от места перехода. Идем!
— Стоп! — Я с трудом вынудила Орино, который уже тянул меня на улицу, задержаться. — Почему ты считаешь, что я пойду с тобой? Я не намерена…
— Ты не сможешь родить тут! Твой единственный шанс в том, чтобы успеть вернуться до срока. Ребенок существ из будущего должен и может родиться без опасности для жизни только в будущем. Один я бы добрался за сутки, но с тобой… Ты не сможешь плыть под водой. Дорог каждый час.
— Плыть?! — Я в ужасе вздрогнула. — Ты именно так перемещался по планете?
— Да, так для меня проще всего оставаться незамеченным для своих. И быстрее!
— Своих?
— В это время верлианцы тоже есть на Земле. И им категорически нельзя меня видеть. — Недовольный необходимостью разъяснять очевидное, Орино красноречиво кивнул в направлении выхода. — Нет времени рассуждать. Придется перемещаться привычными этому миру средствами. А это долго и опасно.
Пусть средства передвижения этого времени были архаичны, но для меня они были куда предпочтительнее способа преодолевать расстояния, выбранного Орино. А раз для ребенка это единственный шанс… Выбора у меня не осталось, только возвращение! В искренности слов верлианца я не сомневалась — он был слишком потрясен, чтобы лгать.
— Не надейся поразить меня этим фактом. Вспомни, я знаю, что вы появились тут с момента зарождения нашей цивилизации!
Орино вновь резко застыл на месте, о чем-то глубоко задумавшись.
— Как только появится возможность, ты должна рассказать мне обо всем подробно — с момента перемещения. Уверяю, это так же важно и для тебя.
Вспомнив о словах Тиравиаса, которые он просил передать Орино, решила промолчать. Их наследственное «безумие» слишком осложнило, скажу больше — разрушило мою жизнь. И помогать их «общению» я мстительно не желала!
— А почему верлианцы в этом времени не должны знать о тебе? — вдруг вспомнила я оброненную им фразу. Довериться Орино вновь не получалось. Мне в каждом его слове, поступке виделся скрытый смысл. — У них наверняка есть более современные способы передвижения.
Про НЛО даже я что-то слышала, несмотря на краткий период пребывания в этом времени и на свою добровольную изоляцию от цивилизации.
— Это станет катастрофой! Как бы трудно нам ни было сейчас, я не обращусь к своим за помощью. Это необратимо изменит наши судьбы. Судьбы всех, — сухо припечатал Орино и все же вытащил меня наружу, не дав собрать даже самое необходимое. — Тебе ничего не понадобится брать с собой, когда я рядом! Куда нам двигаться дальше?
Вздохнув, постаралась сконцентрироваться на единственной цели. Все остальное я даже не пыталась осмыслить. Слишком необъятно!
Машина!
Значит, необходимо дойти до деревни. Это морем до нее минут пятнадцать плыть, а если по дороге, что петляет в зарослях леса… Только там можно обзавестись транспортом и доехать до ближайшего городка, где есть небольшой аэропорт. Потом столица Вануату, из нее в Австралию, перелет в Японию, затем в Москву, где и есть точка перехода. Стоило Орино услышать мой план, как он страдальчески застонал. Подобная медлительность в перемещении была немыслима для представителя его времени и цивилизации. В итоге, подхватив меня на руки, он устремился к морю!
В этом мире Океания точно стала бы его любимым местом. Здесь именно вода служила связующим мостом между островами и их жителями. На руках Орино мне не страшно было направляться в морскую пучину. Я знала, что не пострадаю. И не столько память о совместно проведенных днях на Верлинее дарила мне эту уверенность. Иллюзии насчет той идиллии давно рассеялись. Я знала, что все это было лишь самообманом. Но своего ребенка Орино сохранит наверняка! Поэтому сейчас я, прикрыв глаза и обхватив руками его шею, была спокойна. И, отрешившись от плещущихся вокруг волн, пыталась хоть как-то собраться с мыслями и понять очередной «сюрприз» судьбы.
— Самолеты… — в поток моих разрозненных и сумбурных размышлений ворвался голос Орино. — Ты ими уже передвигалась?
— Да, — признала я очевидный факт.
Как бы еще я попала на острова Океании? Рассказывать о том ужасе, что испытала, когда громоздкая и «неэффективная» конструкция, в этом времени предназначенная для путешествий по воздуху, оторвалась от земли — не стала. Пусть почувствует все сам, тут предупреждения только во вред.
— Они действительно летают? — Кажется, верлианец предчувствовал истину.
Я в полной мере ощущала скованность его движений, выдававшую напряжение тела. Несомненно, технические возможности окружавшего нас времени должны приводить его в ужас. И это навело меня на естественную мысль.
— Ты впервые в прошлом?
— Да, — сделав паузу на время, когда его подвижное и фантастически пластичное тело преодолело в воде несколько десятков метров, признался Орино.
Получив такой краткий ответ, пожалела, что не уточнила — в прошлом Земли или вообще в прошлом?
— Однако… И это руководитель Службы времени!
По лицу Орино скользнула тень недовольства.
— Ты историк и как никто другой должна понимать — посещать прошлое нельзя. Это слишком опасно!
— Но… — шокированная совершенно несуразной в наших обстоятельствах фразой, вылупилась я на Орино.
Я любила его, ненавидела, боялась… боюсь до сих пор! Но никогда — никогда! — не подозревала его в слабоумии.
— Ведь служба ранее направляла своих сотрудников в это время!
— Никогда в прошлое Земли, — с презрением возразил Орино. — Ты — первый человек, прошедший сквозь водную матрицу времени. В этом-то и вся беда!
Потрясенно поперхнувшись, перевела взгляд на узкую полоску зелени, что виднелась на горизонте за плечом Орино и единственная напоминала о том, что где-то там вдали есть земля. Со всех сторон окруженная неподвластной мне стихией, я внезапно остро осознала свою беспомощность. Я была благодарна каплям воды, что освежающим фейерверком сыпались на мое лицо, не давая страху поглотить меня.
Я словно крошечный резиновый шарик, который неотвратимой приливной волной унесло в бесконечность. Он никому не нужен и непременно лопнет, раздавленный первозданной силой стихии. А до тех пор его будет швырять из стороны в сторону.
— А… верлианцы? Вы были в прошлом моего мира?
— Нет. — Его глаза в момент ответа сверкали зеленым, взгляд был устремлен навстречу моему. Орино был предельно серьезен! — Я единственный совершил эту глупость. И она, возможно, станет роковой для всех!
Но я сейчас не способна мыслить о чем-то глобальном — мир сузился до размеров пространства вокруг меня и ребенка!
— Ты отправился сюда из-за меня?
Тогда он еще не мог знать о ребенке!
— Я должен был вернуть тебя. Это мой просчет — мне его и исправлять.
Чего-то подобного я от Орино и ожидала. Никаких уверений в том, что он бросился в круговерть прошлого из-за чувств ко мне! Но сердце все равно сжалось от мысли: единственный раз! Из-за меня! Поверить в это было непостижимо.
Точно прочувствовав мои мысли, Орино вздохнул:
— Ты безнадежна. Вы все безнадежны! Отчего во всем вы, земляне, желаете видеть лишь два мотива, две движущие силы мироздания — страсть и любовь? Но их нет в моем мире. Есть лишь борьба за право жить, за право оставить потомство. Мы рождаемся, чтобы в большинстве своем погибнуть. А те, кто выжил, обязаны смыслом своего существования доказать право на этот выбор природы. Естественный отбор и выживание вида в основе всего. У вас же… у вас всегда преобладает личное! Сплошной эгоизм.
— Это так плохо?
— Вы слабы. Нужна сплоченность, единое направление движения вопреки личным желаниям и амбициям. Если хочешь — жертвы. Все ради развития и сохранения вида. Для землян естественный отбор давно перестал быть влияющим на развитие вида фактором. Вы погрязли в страстях, поколение за поколением ослабляли себя, копя недуги — физические и, что еще страшнее, умственные. Вы перестали бороться за жизнь друг друга. Жили лишь ради себя. Ваш вид обрек себя на неизбежное вырождение.
— Бред! — Возмущенная столь однобоким суждением, я взмахнула рукой, неловко хлопнув ею по поверхности воды. — Ты просто не понимаешь, о чем говоришь! Именно любовь и заставляет нас жить во имя других, бороться за них, жертвовать ради них всем! Все это есть в нашем мире тоже.
— Любовь делает вас слепыми и жалостливыми. Она вынуждает вас сближаться настолько, что становится невозможной реализация основного закона естественного отбора — выживет лишь сильнейший!
— О чем ты? — в шоке задохнулась я.
— Вы не способны уничтожить слабую особь ради усиления вида в целом, если этот человек дорог и близок вам. И так снова и снова, поколение за поколением! Отсюда копящиеся пороки, слабости, агрессия. Итог неизбежен — самоуничтожение. И тут, поверь, никакая любовь вас не спасет. Общий уровень отклонений в геноме вида достигнет критического уровня и разрушит его.
— Уничтожить?! А вы… — Я отчетливо вспомнила последний шаг Дениса. — Вы, значит, способны?
— Да. Но нам не приходится исполнять эту обязанность, ведь мы позволяем естественному отбору управлять нашим развитием.
— Я не могу поверить, что слышу все это от разумного существа. Никому не дано знать, кто из нас повлияет на ход эволюции вида! И поверь мне, творят историю далеко не самые здоровые и типичные особи нашего вида.
— О да! Вы именно этим себя и оправдываете! Вплоть до критического момента, когда общий уровень жизнеспособности вида не изменится необратимо.
Увлекшись дискуссией, мы прекратили движение — Орино балансировал в воде на одном месте.
— Не хочу говорить с тобой, — обреченно застонала я. — Это равносильно спору с безумцем. Мне все вы — верлианцы — кажетесь обреченными с такой жизненной философией!
— Именно поэтому вами так легко управлять. Вам и внушать особенно ничего не надо — вы сами готовы обманываться, находя желаемое для вас там, где оно невозможно в принципе.
Под палящим солнцем Океании я внезапно задрожала от холода. Орино наверняка говорит обо мне! Ведь именно я долгие месяцы видела в этом чужом и бездушном существе любящего мужчину. Какой самообман!
Переведя взгляд на бесконечную воду, в душе порадовалась, что мои слезы нельзя отличить от соленых брызг, которые регулярно окропляют лицо.
«Прошлое ты оставила в прошлом!» — Я приказала себе собраться. Сейчас, без верлианского гипнотического воздействия я видела мир их глазами. И должна была в нем разобраться! Обязана использовать шанс на благо своего ребенка! Поэтому, пусть и не без ощущения горькой благодарности, что он наконец-то показал мне истинного себя, я намеренно переключилась на сиюминутные проблемы. Надо узнать, в чем, по словам Орино, причина возможной катастрофы от нашего перемещения в прошлое.
— Я помню, были те, кто оказывался в прошлом! Помню! На станции…
Я вернулась к изначальной теме. И, неуверенно оборвав себя на полуслове, застыла на руках верлианца. Могу ли я доверять даже части своих воспоминаний?
— Нет, в прошлое живые объекты мы не отправляли. Никогда.
— Но матрица времени? Все эти вещи, подробности событий прошлого? — не унималась я, сама не замечая, как с каждым мигом сильнее стискиваю плечи Орино. — Мы, в конце концов! Мы же переместились! Ведь так?! Не говори мне, что я сплю и очнусь позже! Мы же в прошлом?
— Да, мы в прошлом. И это катастрофа, я уже говорил тебе об этом. Это моя самая фатальная ошибка.
Цвет ромбовидных зрачков потемнел.
— Никто и не спорит с тем, что перемещение живого объекта возможно! Имеются практические опыты по кратковременному перенесению живых организмов. Но отправить в прошлое кого-то разумного надолго… Нет! Никогда мы не сделали бы подобного. Последствия такого шага невозможно просчитать.
Дыхание из моих легких вырвалось со свистом. Вот это обман!
— А что до вещей, событий… Это элементарно. Мы перемещаем из прошлого в будущее интересующие нас предметы, источники информации.
— Но на станции Службы времени… — Я отчаянно цеплялась за свое видение мира. Орино в очередной раз сломал все мои представления о реальности, породив в душе страх непонимания.
— На станции мы экспериментируем с сознанием землян. Все, что ты слышала от побывавших в прошлом, это внушение. Внедренная в сознание информация о конкретном отрезке их жизни. Это часть большого проекта, который мы осуществляем на твоей родной планете. Мы готовимся адаптировать ваше сознание к очень глубоким переменам.
— Не верю… — едва слышно, почти захлебываясь от лавины противоречивых чувств, забормотала я.
Дышалось трудно, вода вдруг перестала казаться ласковой и послушной. Меня как будто затягивало в бесконечно глубокую пучину. Собственный страх стал осязаемым!
— Перестань бояться! — В голосе Орино звучал приказ. — Я не стремлюсь добиться твоей паники. Ты должна понимать! Осознавать ответственность! И поступать соответственно. Ты, я… Мы крупинки огромной системы. У нас разные роли, разная значимость. Но наш общий долг действовать во благо ей.
Взгляд скользнул по пространству, только вода кругом.
— Поступать? Долг? — ухватилась я за поразившие меня слова. — Мне полагается еще и как-то поступить теперь? Я все еще что-то должна? Кому? Вспомни — я не сама воспользовалась водной матрицей. Моих знаний банально не хватило бы, чтобы постичь это… нечто! Меня переместил в прошлое верлианец! Он тоже крупинка одной со мной системы? Я свинка, он испытатель? Таковы наши роли? Таков мой долг?
— Не вини Ньера. — Я вдруг заметила, что мы опять не двигаемся. Орино спокойно балансировал на поверхности воды. — Вина только моя. Его поступок — следствие моих ошибок. Его попытка разрешить мои проблемы. Он совсем не беспокоился о том вреде, что твое перемещение может нанести системе. Ньер просто уничтожил тебя. Попытался сделать это. Твоего выживания и тем более возвращения не предвиделось.
— Значит, я — не успешная попытка совершить перемещение в прошлое человека?
— Нет. Но не считай его врагом, ненавидящим тебя. — Орино качнул головой. — Вы, земляне, всякому действию приписываете чувства. Они в основе ваших решений. Вашей ущербности. Ньер не считал тебя врагом, ты просто мешала общим планам. Мешала мне. Он помог, решил проблему тем способом, который считал самым эффективным.
— Но ты отправился за мной… — Сейчас, после ужасных пояснений Орино, этот факт казался особенно поразительным.
— Да, — Орино угрюмо кивнул, — я изменил своему долгу, общей цели. А ты выжила. Поэтому катастрофа неизбежна.
Вода вокруг вдруг устремилась куда-то. Это мы вновь поплыли. К острову. Спустя несколько минут верлианец вынес меня на берег возле деревни рыбаков.
— Что дальше?
— Найдем владельца местного автопарка, у него есть три старых пикапа и бензин. Поедем в аэропорт, нам предстоит первый перелет на материк.
Я старательно одергивала облепившую большой живот майку. Было неловко стоять в насквозь промокшей одежде на глазах у островитян. Впрочем, одного беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: мы стали невидимками.
Орино о чем-то думал.
— Нет. Машина нам не подходит. Я видел транспортные механизмы этого времени. Пока есть возможность плыть — мы поплывем. Вода куда надежнее этих машин. Используем лодку, чтобы добраться до столичного аэропорта.
Спорить я не стала — возможно, он прав. Из нас двоих управлять машиной умела только я. И довольно неуверенно.
— Жди меня здесь, — с этими словами, усадив меня под ближайшую кокосовую пальму, Орино двинулся в деревню.
Вернулся спустя полчаса с большой сумкой и в сопровождении неизвестного мне островитянина. Именно он и «пожелал» доставить нас к цели. В сумке оказалась еда — простые консервы, плоды кумары и маниоки, вода. По пути мужчины прихватили кокосов. Едва погрузившись в рыбацкий катер, мы отправились в путь.
Одежда на мне почти просохла под жарким солнцем, поэтому я с удовольствием спряталась под натянутый над кормой тент, устроившись на мягком лежаке. Видимо, на катере обычно катали туристов.
— Как себя чувствуешь? — Орино пристально наблюдал за мной, пока я с грациозностью старого каймана укладывалась удобнее.
— Потрясенной!
Жизнь моя в какой уже раз превратилась в карусель из самых невероятных событий.
— Отдохни, — понимающе кивнул верлианец. — Плыть шесть часов. Покушай и спи.
— А ты?
— Для меня нет пищи в этом времени.
Он едва заметно пожал плечами. Жест, перенятый у меня!
— Но?
Я опешила. Зная это, он отправился сюда? Так желал наказать меня за побег?
— Мы тут не задержимся, я вполне продержусь, — сухо откликнулся он.
«И точно! — опомнилась я. — О ком переживаю?!»
Усталость и нервозность взяли свое — я уснула под мерное движение катера. Разбудил меня Орино, когда поднимал на руки. Вздрогнув спросонок, сделала инстинктивную попытку отстраниться — страх к верлианцу основательно засел в моем сознании. Но он не позволил, сильнее прижав к себе. Выражение его лица казалось непроницаемой маской, я не могла даже представить, какие эмоции владеют его душой.
— Мы достигли суши, — сухо проинформировал Орино. — Не напрягайся, побереги себя, такое долгое путешествие в этом времени большое испытание для беременной ме… женщины.
Он поперхнулся словом. Я не сомневалась, что Орино едва не назвал меня местой. Но не смог. Да, вся ситуация с моим положением явно стала для него неожиданной. «У них же нет живорождения! — тут же напомнила я себе. — Высшие верлианцы по каким-то причинам практически не размножаются в своей ипостаси». Моя беременность явно сломала планы Орино!
— Как ты поступишь со мной теперь? — сонливость притупила инстинкт самосохранения, и я, уставившись прямо в неземные зеленые глаза верлианца, выпалила то, что с момента его появления в этом времени угнетало душу тревогой. — После рождения ребенка.
Орино на миг замер, слегка покачнувшись на узком трапе, по которому переносил меня с борта катера.
— Сначала вернемся, потом я решу.
На какой-то миг мне показалось, что он проигнорирует вопрос, но ответ прозвучал. Одновременно меня осторожно поставили на ноги уже на землю.
— Нет, — вопреки собственным тревогам проявила я настойчивость. — Я хочу знать сейчас. Не верю, что ты не решил. Ты заберешь малыша, а меня уничтожишь?
Мы, как и когда-то в далеком прошлом-будущем, замерли друг напротив друга, сверкая пронзительными взглядами. Ни один не желал отвести глаз. Я искала во взгляде верлианца хоть какой-то намек на доброту. Сейчас, принимая в душе судьбоносное решение, я так нуждалась в ней! Что он искал в выражении моего лица — не знаю. Но смотрел как-то недоуменно.
— Что даст тебе мой ответ? Препятствовать себе я не позволю — ты вернешься назад. И ребенок появится на свет в нашем времени.
Вокруг двигались люди, шумела повседневная жизнь портового городка, и на нас даже обращали внимание. Значит, Орино сейчас полностью сконцентрировался на мне, игнорируя окружение! Но я могла думать только об одном: что ждет меня дальше?
— Если ты подчинишься, — Орино красноречиво прищурился, — и будешь делать то, что надо мне… Я позволю тебе жить на Верлинее.
Так внезапно вспыхнувший разговор между нами стал пугающе откровенным. Я сразу вспомнила свои впечатления от его планеты. И представила свою жизнь там… долгую… день за днем. В одиночестве! На узкой полоске суши, окруженной бесконечной гладью воды.
Смогла бы я прожить там жизнь? Лишенная привычного мира, родных?
Ответ возник мгновенно: да. При единственном условии — если рядом будет мой ребенок. Ради него я принесу эту жертву — собственную жизнь.
— Я подчинюсь…
Голос прозвучал тихо, я отвела взгляд, признавая, что жизнь в очередной раз перевернулась. Приоритеты изменились. Прежние планы и устремления утратили смысл. А Орино… Из врага он превратился в последнюю надежду. В единственный шанс для моего ребенка.
Все в мире относительно.
Отвернувшись, передернула плечами и шагнула вперед. Видеть на лице Орино самодовольное выражение было выше моих сил. Он снова выиграл! Больше того, добился, пусть и не сам, заветной цели — ребенка. А я все так же осталась средством ее достижения. И единственное, на что могла рассчитывать, — на его благодарность.
Не обманет ли он?
Доверия к Орино в моей душе не было.
— Синяя кожа, — дошла до сознания чья-то фраза.
Мгновенно осознав причину столпотворения, испуганно оглянулась. Вокруг стояли люди, указывая на Орино. Но верлианец выглядел непоколебимо спокойным и отреагировал на окружающее оживление, лишь дождавшись моего взгляда. В нем наверняка был испуг! Глаза Орино тут же налились желтизной, он неспешно осмотрелся и… Тут же кольцо людей вокруг нас распалось, они как ни в чем не бывало разошлись, продолжив заниматься своими делами. Мы снова стали невидимками.
— Нам нужен аэропорт, — негромко напомнил Орино, не сдержав гримасы отвращения.
Эти его чувства я разделяла. Современные средства передвижения воздушным путем воспринимались как нечто допотопное и опасное. Но в наших обстоятельствах альтернативы не было — время значило очень многое!
— В этом времени есть и наземный транспорт, — напомнила я. — Быстро доберемся.
Орино снова поморщился, современные автомобили ему также не нравились!
— Ты хорошо тут освоилась за недолгое время. — Устроившись в первом подвернувшемся такси, мы продолжили свой путь. — Ориентируешься во всех этих…
И Орино красноречиво взмахнул рукой, жестом указав на городскую улицу.
— Этот мир мне ближе, чем тебе, — пожала я плечами. — Оглянись — вокруг все зеленеет, летают птицы и жужжат насекомые. Но и технологии достаточно развиты для своего времени. Мне бы не составило труда с багажом знаний будущего выжить тут.
— Но ты согласилась вернуться.
Пусть слова Орино прозвучали бесстрастно, я поняла, что это вопрос.
— Ребенок. Это единственное, что вынудило меня пойти с тобой. — Погладив животик, я вздохнула. — Иначе ты бы меня не заставил.
Орино лишь фыркнул — он явно был не согласен с последним. Но вслух спросил о другом:
— Что ты почувствовала, когда узнала о беременности?
— Страх, — призналась я.
— Меня боялась? Понимала, что я приду?
— Боялась смерти, — качнула я головой. — Боялась не справиться в новых условиях и обречь беззащитное и безвинное существо на гибель. О беременности мне рассказал Тиравиас. А мне как раз предстояло отправиться в новое время. И да, он предупредил меня, что ты появишься.
Вновь вспомнила напутствие одержимого верлианского ученого.
— Я бы хотел услышать рассказ о том, как ты справилась. — Орино не отводил от меня взгляда. — Ты впечатляюще адаптировалась за такой короткий срок.
Водитель, подобно другим окружавшим верлианца людям, не осознавал нашего присутствия, не слышал разговора, не понимал, что движется к конкретной, указанной ему цели. К аэропорту Канберры.
«Австралия? — почему-то я подумала об этом лишь сейчас. — Какое же расстояние мы преодолели на катере?!»
— Как мы доплыли так далеко на такой несерьезной посудине? — выпалила я вопрос, задним числом осознав, какому риску подвергла ребенка. Если бы хоть малейшее волнение на море…
— Я чувствую воду, — отмахнулся Орино. — Я знал, что мы доберемся без проблем. Ты ответишь на вопрос?
Я задумалась, как сказать правду? Для Орино это прозвучит как приговор.
— Мне… помогали, — нашлась я с ответом, поглаживая свой большой животик.
Малыш, чувствуя взволнованное состояние мамы, проявлял активность. И я попыталась сменить тему, беспокоясь о ну-вануатце.
— А на обратном пути островитянина не ждет шторм?
— Да, — кивнул Орино, соглашаясь. — Тебе повезло с окружением. Хотя я просто не представляю, как тебе удалось добраться до островов. Почему вообще ты отправилась в Океанию? Штиль продержится еще четыре дня, он вернется благополучно.
Отведя взгляд, уставилась в окно машины, если бы он знал правду. Орино был бы потрясен! Не сомневаясь в его реакции, я решила молчать. Верлианец так боится вмешательства в ход событий этого времени. Узнай он о случившемся со мной, посчитал бы происходящее катастрофой. И как бы это отразилось на ребенке?
Взгляд скользил по зеленым полям вдоль полотна дороги. Редкая изгородь, светлые пятна пасущихся овец — невероятно умиротворяющая картина. На взгляд землянина будущего, просто фантастическая. Но меня сейчас занимали совершенно другие фантазии.
— Зачем ты отправился за мной?
Разорвавший напряженную тишину между нами вопрос прозвучал неожиданно даже для меня. Но я никак не могла избавиться от этой мысли, Орино же не знал о беременности. Посмотреть в его сторону не решилась, достаточно было и того, что собственным телом почувствовала сковавшее сидящего рядом Орино напряжение.
— Ты пробудила мои ньехи… — через паузу негромко буркнул он свою мантру.
Словно это что-то объясняло мне!
Приступ острой боли, что пронзил поясницу, отвлек от грустных расспросов. Верлианец в любом случае не собирался мне что-то объяснять. Да и мне все было понятно, он одержим идеей наследника! Настолько, что не смог смириться с утратой самого необходимого «компонента» для ее реализации.
— Что? — мгновенно встрепенулся Орино, склонившись ко мне, стоило невольному стону сорваться с губ.
— Ничего! — зло буркнула в ответ. Вот его сопереживания мне только и не хватало.
«Впрочем, о чем это я? Чтобы сопереживать ближнему, надо уметь хоть что-то чувствовать. А это не случай Орино, — мысленно посмеялась я над собственным впечатлением от его „тревоги“. — Он просто боится ненужных сейчас осложнений и задержек».
Поэтому, сцепив зубы и сдерживая стоны, вновь уставилась в окно. Но тело, уставшее от марш-броска и затекшее от долгого сидения в неудобном положении, «мстило» мне за отсутствие элементарного здравомыслия. Не слишком ли много я взяла на себя, находясь на восьмом месяце беременности?
— Регина, тебе плохо? — Орино совершенно не внял моему безмолвному намеку, осторожно коснувшись рукой плеча.
Вздрогнув, резко подалась в сторону. Прикосновения верлианца пугали! И тут же поплатилась за свой порыв новым прострелом боли в спине и стоном. Поясницу нещадно ломило, сидеть в таком положении и дальше становилось невыносимо.
— Регина?! — Орино понял свою ошибку и попыток коснуться меня не повторял. Но придвинулся вплотную и впился в мое лицо пронзительным взглядом. — Что? Что с тобой происходит? Тебе больно?! Что-то… не так?
— Да, — сквозь зубы процедила я, старательно избегая встречи с его взглядом. — Спина затекла. В последнее время я таких нагрузок себе не позволяла, больше отдыхала. Но придется потерпеть.
Поерзав, попыталась слегка прогнуться, чтобы ослабить давление на спину. Орино очень беспокоил меня своим пристальным взглядом. Он как-то озадаченно наблюдал за мной.
«Ха! — злясь на весь мир из-за плохого самочувствия, мысленно ерничала я. — Привыкли отделываться одной икрой…»
Для Орино мысль о трудностях беременности точно была революционной, на его лице с каждым мгновением наблюдения за мной и непростым осмыслением проступала растерянность.
— Я чем-то могу помочь? — осторожно, даже как-то опасливо переспросил он.
Вообще Орино смотрел на меня так, словно видел что-то неуправляемое и взрывоопасное. Что-то неизвестное и потенциально непредсказуемое!
«Правильно, что их женщины не рожают в высшей ипостаси, — пришла я еще к одному умозаключению. — Это было бы слишком большим испытанием для их изнеженного сознания. А уж какой пыткой стало бы это для их спутников».
Инстинктивно уверившись в том, что высшим верлианцам грозит вымирание, ощутила прилив злобного удовлетворения. Исключительно поэтому и ответила:
— Ты — нет! Поверь, в моем положении помочь может только присутствие любящего, заботливого и понимающего мужчины. Ты же и понятия не имеешь ни об одном из этих качеств.
Устроившись полулежа, привалилась щекой к окну, уповая на ровное полотно дороги. На Орино я внимания специально не обращала — приступ раздражения только усиливал дискомфорт. А сам верлианец молчал, видимо переваривая мое заявление. А возможно, просто избегал лишних сложностей для себя.
Ему всего-то и надо, что довезти меня до нужной точки. Затем всего один шаг — и мы в будущем. А там главным станет ребенок. Что случится со мной, Орино волновать не будет!
— Выходи. — Глубоко увязнув в собственных мыслях, я не заметила, что машина остановилась на заправке. — Мы немного погуляем. Это тебе поможет?
Изумленная предложением Орино, медленно обернулась, подняв на него глаза. Пройтись сейчас и немного размяться было для меня вожделенной мечтой.
— Но мы же спешим в аэропорт? — удивилась я, протягивая руку к дверце машины. Прогулка!
— Ты мне сама сказала — самолетов много. Не на один, так на другой попадем. А тебе полегчает? К сожалению, я не врач. И в любом случае знаний о процессе беременности нам недостает. При других обстоятельствах я мог бы предложить расслабляющий раствор для ванны. Но сейчас давай пройдемся.
Впечатленная его сообразительностью, я сухо кивнула. Орино помог выбраться из салона, наградив водителя взглядом резко пожелтевших глаз. Австралиец остался за рулем, не реагируя на наши маневры.
— О-о-о… — восторженно простонала я, разгибаясь и массируя поясницу.
Облегчение от этого элементарного действия было неописуемым. Придерживая большой живот, я сделала несколько шагов на слегка подрагивающих ногах — мышцы от неудобного сидения свело судорогой. И покачнулась! Верлианец мгновенно оказался рядом, придержав за плечи.
— Будь осторожнее, — словно против воли, вырвался у него упрек.
Не удостоив Орино ответом, лишь презрительно подняла одну бровь. У него нет права указывать мне!
— Я понимаю, что сейчас из-за плохого самочувствия ты злишься и раздражаешься по пустякам, — не отступил он перед моим настроением и принялся осторожно разминать мышцы моих затекших от напряжения плеч.
Это что-то новенькое!
— Не верю своим ушам! Между экспериментами надо мной и опытами в лаборатории ты нашел время поинтересоваться эмоциональным состоянием женщины в период беременности? — съязвила я.
Обида на этого мужчину засела глубоко во мне, она отравляла мне кровь, не позволяя сбросить прошлое со счетов и сделать вид, вроде между нами ничего не случилось. Будто не было трагедии, разделившей наши миры.
— Я просто наблюдал за твоими друзьями… — тихо ответил Орино. — Слушал рассказы и советы Григория. В остальном же я совершенно несведущ.
Упоминание о друзьях мгновенно вернуло мне ясность мыслей, напомнив о нашем отпуске на Земле, о близких, о смерти Дениса. Резко отвернувшись, я шагнула в сторону, избавляясь от прикосновений верлианца.
— Не надо мне твоей помощи! И жалости тоже не надо! — моргая, чтобы сдержать слезы, зло бросила я.
Взгляд устремился к забору, что тянулся параллельно дороге. Там, за ограждением, на огромном пространстве живописного зеленого луга паслись овцы. Взгляд же зацепился за другое. «Мишка коала!» — вопреки охватившему чувству раздражения возликовала я в душе. В первый раз увидела этих меланхоличных и забавных зверьков несколько месяцев назад, в мой единственный за период жизни в этом времени вояж. В Австралию! Невероятный мир Земли, энергия, наполняющая его, заворожили меня с первого дня новой жизни. Воспользовавшись подвернувшейся тогда возможностью, отправилась в путешествие с приютившими меня островитянами. И ни разу не пожалела об этом!
Даже побывав на Верлинее, я едва верила своим глазам, рассматривая фантастические виды австралийского предгорья и новозеландских равнин. Земля этого времени являлась настоящим раем! И никто из ныне современных мне жителей не способен был понять, насколько она чудесна, невероятна и неповторима! Увы…
Поймут их потомки. Далекие. Когда лишатся этого чуда!
Инстинктивно желая хоть чуть-чуть отдалиться от Орино (я понимала, что путь нам предстоит продолжить вместе), я направилась к спокойно сидевшему на столбике ограждения медведю. Вот в чьей жизни присутствует полная гармония! Коала, прикрыв глаза, казалось, спал, вцепившись в поверхность бревна острыми коготками. Не опасаясь, коснулась ладонью мягкой шерстки зверька, полной грудью вдыхая сочный аромат эвкалипта, который окружал медведя.
— Осторожно! — Орино, оказывается, последовал за мной. — Это, возможно, дикое животное неизвестного мира!
— Он безопасен. И миролюбив. Максимум может поцарапать. Но если вести себя с ним хорошо, никакой угрозы нет, — фыркнула я, ощущая превосходство. В этом мире я более своя, нежели Орино.
Мне пояснили это мои спутники во время путешествия. Тогда, впервые встретив этого очаровательного зверька, я влюбилась в него с первого взгляда!
— Лучше отойти. Что, если он ранит тебя? Здесь я лишен возможности использовать наши лечебные технологии или обратиться за помощью к собратьям, — настойчиво кивнул в направлении дороги Орино. — Тебе стало лучше?
Верлианец явно чувствовал себя неуютно рядом с неизвестным зверем, в отдалении от воды.
— Как вы могли лишить нас такого счастья? — вопрос вырвался, словно крик души. Я внезапно осознала: как бы ни сложилась моя дальнейшая судьба, что вряд ли смогу еще когда-то настолько тесно сблизиться с естественным миром Земли. — Как посмели забрать нашу планету?!
Орино тяжело вздохнул.
— Не стоит говорить об этом. Все это, — он обвел рукой окружающее пространство, — обречено. Весь ваш мир обречен. Нам лучше продолжить путь.
— Мне не надо повторять все эти выдумки, — с гневом, отступив от медведя, взмахнула я рукой. — Я знаю, что нет никакой угрозы за стенами наших городов. Я знаю, что там живой и прекрасный мир, наверное похожий на этот.
— Поверь, Регина, это не важно. Да, сейчас, в нашем будущем Земля жива. К слову, нам пришлось немало сделать, чтобы вернуть ей ее природный облик, вы устроили там серьезную техногенную катастрофу. Но даже это — не важно. Поскольку в итоге этот мир обречен!
— Обречен? — переспросила я, вдруг осознав, что он говорит не о прошлом, а о будущем. Нашем будущем! — Должно что-то случиться? Уже в наше время?
— Умирает вся наша система. — Голос Орино прозвучал отрывисто и сухо. — Гаснет Солнце. А без нашей звезды мир, населяющий планету, обречен. И ваш, и наш. Идем. Нам надо вернуться. Слишком многое зависит от моих обязанностей. Я не могу позволить себе прозябать в прошлом.
Повернувшись ко мне спиной, Орино решительным шагом направился к машине, которая так и стояла возле заправки у дороги. Потрясенная его заявлением, точно привязанная, я двинулась следом.
Как это — гаснет Солнце? Что за чушь?!
