ГЛАВА 2
Регина
Выходить вечером с приходом сумеречной свежести к морю стало моей традицией. Неизменной и необходимой. Устав за день, стремилась к умиротворяющей водной глади. Море успокаивало, поддерживало, манило, призывая и обещая надежду. Кто бы мне еще год назад сказал, что я начну так относиться к воде? К несокрушимой и бесконечной водной стихии. Живительно необходимой и смертоносно неукротимой!
Не было больше той Регины из земного жилого купола — наивной и доверчивой трусишки. Та женщина из далекого будущего действительно исчезла. Умерла вместе с Денисом, с мифом о недоступности родной планеты, с крахом надежд на взаимность в отношениях с верлианцем, с утратой иллюзий в отношении собственной жизни и окружающей реальности.
Исчезла благодаря усилиям инопланетян-гипнотизеров не столько для окружающих, сколько для себя самой! Этот год изменил меня. Сделал мудрее, сильнее, увереннее и ожесточеннее! Научил чувству горечи, разочарования и… любви. Беззаветной и отчаянной, непримиримой и неодолимой, всеобъемлющей и вечной.
Материнской!
К счастью, природой мне дано было время свыкнуться с мыслью о ребенке, суметь создать в новой жизни плацдарм для нашего существования, обрести силы для борьбы за наше будущее.
Какой же ценой дался сегодняшний покой! И долго ли еще он продлится? Последним вопросом я задавалась тем чаще, чем ближе подступало время появления ребенка на свет. Кем будет мой сын?
Убежденность Орино невольно повлияла на меня. Ласково касаясь округлого животика, в тишине наступающих сумерек устроившись возле своего домика в старом разбитом кресле, обращенном к морю, все чаще «беседовала» именно с мальчиком.
Последние полгода стали огромным испытанием как для тела, вынужденного приспосабливаться к иной среде, так и для души. Начав жизнь с чистого листа, моральных и физических сил отдала немало. Но можно ли утверждать, что я справилась? Ведь главные испытания еще впереди.
Очнувшись от собственных мыслей, поймала себя на том, что мне неприятно — как под чьим-то пристальным взглядом. В безлюдной местности, окружавшей мой скромный домик на берегу, меня редко тревожили подобные ощущения. Я специально выбрала старую хижину в отдалении от поселка. На острове Вануату подобная возможность была — местное население было малочисленным. И меня никто не вынуждал поселиться вместе со всеми, словно чувствовали, что мне было бы сложно свыкнуться с совершенно чуждым для меня восприятием мира народа ну-вануату.
Или им помогли прийти к такому выводу?
Борясь с необъяснимой тревогой, не без труда поднялась на ноги.
«Пора решать, как буду рожать, — мелькнула все чаще возникающая в голове мысль, — времени тянуть с этим уже нет!»
Чтобы скинуть странное оцепенение, решила подойти к морю. Босиком по песку зашагала к небольшому заливу, возле которого прожила последние месяцы. Взгляд при этом не отрывался от исчезающего за горизонтом оранжевого шара, окрасившего небо в невероятные цвета от зеленоватого до пурпурного.
Закат я не пропускала никогда. Так и не смогла привыкнуть к этому чуду. К ощущению замирающего от восторга сердца, к обрывающемуся от избытка эмоций дыханию. Для человека, всю жизнь видевшего вместо неба окрашенный в голубоватые цвета купол земного города, зрелище «проваливающегося» в водную пучину заходящего солнца было сродни чему-то мистическому, особенно на побережье Вануату. Я знала, что никогда не смогу насмотреться на эту завораживающую картину, как и быть понятой моими нынешними современниками. Но я и не искала их понимания, я просто наслаждалась, каждый вечер вновь проживая самые ошеломительные мгновения своей жизни.
Вода ласково коснулась ступней, утешая и подбадривая прохладой. Дневная тропическая жара отступала, плавно перетекая в сумеречную приятную свежесть. Но дальше я не пошла, подспудный страх перед стихией так до конца и не исчез. Поэтому все, что я себе позволяла, — это окунуться совсем рядом с берегом в солоноватые воды. А сейчас и вовсе решила не раздеваться, а просто побродить в прибрежных «барашках» пенного прилива.
Ощущение тревоги прошло. Засунув одну руку в карман шорт, другой я неосознанным движением гладила животик, обтянутый хлопчатобумажной тканью майки. Так и шла некоторое время вдоль берега, растворившись в нахлынувшем порыве удовольствия, — пальцы ног приятно зарывались во влажный песок при каждом шаге. Не думала ни о чем. Вокруг все дышало жизнью, что для меня было сродни чуду. Шумело море, где-то вдалеке шелестел настоящий мангровый лес, воздух был наполнен разнообразными ароматами. И не только солоноватым привкусом моря, но и запахом цветущих лиан, свежей рыбы и терпким духом сандала. И от этого мне тоже отчаянно хотелось дышать полной грудью, жить, найти свое место в новом мире и… помочь своему ребенку. Кем бы он ни был.
Осознав, что совсем стемнело, резко повернула назад — к свету в окне моего домика. И так же неспешно побрела домой, на сегодня прогулка закончилась. Уже поднимаясь на единственную ступеньку возле двери, вновь почувствовала странную тревогу. И оглянулась. Казалось, что кто-то смотрит прямо мне в спину. Кто-то невидимый в лунных бликах воды.
Опасливо поежившись, переступила порог и прикрыла дверь, заперев ее на засов. А потом нашла на настенной полке телефон, проверила уровень заряда и оставила на небольшом оплетенном лианами табурете возле кровати. На случай экстренного вызова помощи! Что меня пугает, и сама толком не могла понять. Но такого странного ощущения не возникало даже в первые дни моего пребывания на Вануату.
Впрочем, хищников на острове не водится. В заросли сочно-зеленого леса, что начинался в нескольких сотнях метров от берега, я не забиралась, понимая, что там хватает смертельно опасных насекомых и растений. Ближайшая деревенька была в паре часов быстрой ходьбы от моей хижины. И местные наведывались ко мне не чаще чем раз в трое суток, словно понимая мое нежелание контактировать хоть с кем-то. Меня тяготило их общество, невольно тянуло отдалиться и побыть в одиночестве. Пусть жители острова и были куда как добродушнее и сговорчивее человекообразных обитателей раннего палеолита (мне было с чем сравнивать!), но и в этом времени я не ощущала себя дома.
«Возможно, это страх быть разоблаченной? — нередко размышляла я, часами просиживая в старом кресле и наблюдая за морем. — Вдруг они заметят что-то необычное во мне? Задумаются о природе моего незнания элементарных вещей? Раскроют тайну, опознав чужачку?»
Пусть мир Земли этого времени прекрасен, но мне — я все чаще ловила себя на этом ощущении — в нем места нет. Свыкнуться не получалось. Это время не принимало меня, не давало ощущения уверенности. А впереди — самое сложное. Борьба за право моего малыша жить в нем!
Об Орино я думала часто. Уже без ненависти, она отошла на второй план. Думала о том, что от него унаследует мой ребенок. И станут ли эти качества приговором в современном мире?
По прошествии времени пришла уверенность, что верлианец уже не появится. Не найдет, не догонит. С одной стороны, подобные мысли радовали — Орино пугал меня своим гневом, но с другой… я отчаянно боялась родов. Страшилась ситуации, когда ни у кого вокруг, включая и меня, может не хватить знаний и понимания, что действительно во благо ребенку.
А если ребенок будет способен находиться только в водной среде? Я отчаянно боялась такой перспективы. О детях мы с Орино мало говорили, я не знала, какими были потомки высших верлианцев. Мне оставалось лишь гадать и надеяться на лучшее.
С этими тревогами я и заснула, даже во сне преследуемая образом Орино. Он виделся мне угрюмым и усталым. Нависшим сверху, впившимся в меня пристальным изучающим взглядом. Голубоватая кожа жителя Верлинеи была покрыта капельками влаги, а взгляд раскосых глаз с ромбовидными зрачками пылал желтизной очевидного гнева. Но я не проснулась, и сон исчез, растворившись в ночной темноте.
Утро. Привычный ритуал пробуждения, разговор с ребенком, еда. Раньше здесь жила семья, мне рассказали о них, когда предложили показать это уединенное местечко. Потом они перебрались в Порта-Вилле, а хижину оставили под присмотром родни. Не знаю, почему мне позволили ее занять, но после случайной встречи со старой островитянкой в ближайшей местной деревушке меня настойчиво убеждали поселиться тут. Более того, местные регулярно наведывались в гости, приносили свежую рыбу и местную еду. Поначалу и я выбиралась в деревушку в единственный магазин, тратя свои скромные средства и закупая самое необходимое.
От прошлых хозяев мне достался не только дом с внутренней обстановкой. Деревенские, поразив меня своей щедростью, установили ветряк со всем необходимым вплоть до аккумуляторов и инвертора, заверив меня, что когда-то он тут уже был! Поэтому работал мой старый однокамерный холодильник, допотопная плита и телефон.
По местным меркам моя хижина считалась роскошным бунгало! Метрах в десяти от нее имелся источник с питьевой водой, что окончательно делало мою жизнь независимой.
Позавтракав фруктами, которые мне приносили в избытке, натянула широкую длинную майку с намерением отправиться к морю и окунуться. Утро — лучшее время для купания!
Распахнув дверь, мысленно посмеялась над закрытой задвижкой (кого опасаться в этом всеми забытом месте?) и шагнула на улицу. Смешливое настроение пропало мгновенно, воздух в груди словно сжался, а я потрясенно замерла.
Снаружи, устроившись в старом кресле, сидел Орино!
Обнаженный по пояс, в коротких шортах, с растрепавшимися прядками черных волос, он наблюдал за мной спокойным и внимательным взглядом. Лицо верлианца ничего не выражало — настоящий образец типичной скрытности. Особенно надолго его взор замер на моем обтянутом футболкой животе. И стоило осознать этот факт, как я испуганно опомнилась. Он нас нашел!
Такие потрясения не проходят бесследно, я инстинктивно вцепилась в ручку двери, ноги от испуга подкосились, а поясницу пронзила боль.
— Осторожно! — Орино резко встал и приблизился на шаг. — Не бойся, я не причинил тебе вреда ночью, когда пришел, не причиню и сейчас. Мы должны обсудить ситуацию.
Голубокожие ладони устремились ко мне с явным намерением не дать упасть, но моего тела так и не коснулись. Стоило взгляду верлианца вновь «споткнуться» о мой живот, как они безвольно опустились, повиснув вдоль тела. Голос Орино звучал отстраненно. Лицо он и вовсе отвернул, устремив взор на море.
А я неожиданно осознала, что словно и не было этих месяцев разлуки, не существует «другого» времени и его мира — страх перед Орино все так же силен в моей душе. И ожидание такой приметной желтизны, которой вот-вот нальются его ромбовидные зрачки…
«Не действует! Не посмеет! — мысленно рявкнула на себя, вынуждая собраться с духом и изгнать из сердца страх. — Мне уже не страшен гипноз».
Понимая, что сновидение оказалось реальностью, в первую очередь испугалась не за себя, чего ожидать от Орино после моего побега, могла себе представить! Боялась за ребенка. Но тут же внезапным озарением мелькнула довольно сомнительная мысль: возможно, его появление во благо, он больше меня разбирается в верлианских детях. И сможет помочь мне не совершить роковую ошибку при родах.
Вот только что этот одержимый сделает с ребенком после? В долгосрочной перспективе появление Орино обещало проблемы. Огромные!
— Сядь, — повелительным жестом указав мне на стул (такая привычная манера поведения!), Орино слегка подтолкнул меня в нужном направлении. При этом он старательно делал все, чтобы касаться меня как можно реже. Но и не отступал, следуя рядом.
Сделав несколько шагов по белоснежному песку на подкашивающихся ногах, я тяжело и с чувством невыразимого облегчения опустилась в кресло. Орино присел на корточки рядом, так что наши лица оказались на одном уровне. Несколько минут мы просто молчали, всматриваясь в глаза друг друга. В моих наверняка был страх, неземные глаза верлианца хранили непроницаемое выражение, скрывая от меня его эмоции.
Но по тому, как он резко отвел взгляд, уставившись на море, как потом невольно вновь уперся им в мой живот, я догадалась, что и для него эта встреча сложилась не по плану.
— Где отец… ребенка? Почему ты живешь тут одна?
Рука невольно дрогнула, переместившись поверх раздавшейся талии. Сейчас хотелось не столько укрыть, сколько почувствовать отклик единственного в этом мире близкого и дорогого мне существа. Ощутить поддержку. Решиться на ответ верлианцу.
Сказать правду? Ему? Чудовищу, предавшему и мучившему меня, убийце Дениса, если не сказать больше — всей нашей цивилизации?
Нет, я не смогла. Просто я знала, как отреагирует одержимый мыслью о наследнике Орино. Отберет ребенка. А меня в лучшем случае оставит в этом времени живой.
— С чего ты решил, что я отвечу?
Верлианец долго молча смотрел на меня каким-то невыразимо тяжелым и пустым взглядом. При этом я достаточно успела узнать его, чтобы понять: он сдерживает собственные порывы, скрывая истинные эмоции, не позволяя им отразиться во взгляде. Но ничего хорошего я не ожидала.
— Ньер надоумил тебя и на это? — наконец процедил Орино. — Научил, как избежать возвращения?
Он об анемонах?
— Что ты имеешь в виду? — Я невольно поджала губы, ощущая тревожную нервозность.
Роковая встреча случилась, когда я уже перестала ее опасаться.
— Ребенка. Беременность, — очередной быстрый взгляд на мой живот и скупые, произнесенные сквозь зубы слова. — Он рассказал, что появление совместного потомства с мужчиной из этого времени гарантированно сделает тебя его частью? Привяжет, сделав возвращение невозможным.
— Возвращение и так не входит в мои планы… — веско напомнила я. — В том времени — ты.
Снова долгая задумчивая пауза. И пристальный взгляд Орино. Я просто чувствовала, как он бесится от невозможности принудить меня отвечать. Мне так виделись причины его задумчивого молчания.
— Не ответишь?
— О Ньере?
— Нет.
— Не отвечу!
Права или нет — не знала. В крайнем случае, я могу признаться позже. Сейчас появление верлианца слишком неожиданно — во мне взыграли эмоции.
— Тебе придется вернуться, — явно успокоившись, очень буднично сообщил Орино.
— Нет!
Снова эта нестерпимая манера решать все за меня! За последние месяцы я отвыкла подчиняться, познав вкус истинной свободы. И сейчас его слова пробудили бунтарский дух!
— Почему ты выбрала это место? Тут совершенно безлюдно и море рядом. Я полагал, ты останешься в одном из городов. Почему тут? — проигнорировав мой протест, продолжил Орино выяснять интересующие его подробности.
Но прежде чем я нашлась с ответом, он резко обернулся, всматриваясь в даль. Я невольно проследила за ним взглядом, но ничего, кроме прибрежного леса и бесконечной морской глади, не увидела.
— У тебя гости, — немного настороженно сообщил верлианец.
— Да, — сообразила я, сегодня жители ближайшей деревни, что взяли меня «под крыло», должны были заглянуть. — Тебе нужно уйти. Я не хочу, чтобы они видели здесь кого-то.
Будут волноваться за меня.
— Они не увидят, — безразлично пожал плечами Орино и шагнул в направлении моря.
В его словах я не сомневалась. Наоборот, возник страх за тех, кто отнесся ко мне с искренней добротой и поддержал в самый сложный момент жизни. Я доподлинно знала, что верлианцы способны причинить любой вред. С привычным усилием поднялась из кресла, придерживая живот рукой, и посмотрела в том направлении, куда вглядывался Орино. И точно — издали приближались темные точки.
Местные навещали меня еженедельно, а в последнее время и того чаще, уговаривая на время до родов перебраться в деревню. Но я все тянула, понимала, что они правы, но и опасалась последствий. Родится ли у меня обычный ребенок?
И вот судьба, словно ответив на все мои мольбы о помощи, вернула в мою жизнь Орино. Только решиться и задать ему тревожащие меня вопросы не могла — слишком беспокоили последствия. Предугадать поведение одержимого наследником верлианца я не могла. Требовалось время, чтобы успокоиться и подумать.
— Регина! — приветственно окликнул меня островитянин — высокий худощавый подросток, которому я частенько помогала с обучением иностранному языку. Мы даже практиковали ежедневные занятия, пока мне не стало трудно в течение пары часов сидеть и выслушивать его упражнения.
— Привет! — отозвалась я, откликнувшись на бисламе.
Возможности усвоения материала будущего позволяли мне в рекордные сроки овладевать языками. Стараясь не выдать своей нервозности, в направлении Орино не смотрела, не совсем понимая, как мне объяснить присутствие синекожего мужчины. Конечно, если дойдет до объяснений.
Впрочем, паренек заметил его и сам, как и остальные жители деревни, следовавшие чуть позади. К моему изумлению, была среди них и та старая женщина, что изначально приняла меня, предложив обосноваться в этом месте. Пока я собиралась с мыслями, всеми силами пытаясь успокоить разбушевавшееся от неожиданности сердце, подошли все жители Вануату. Они конечно же увидели Орино и сейчас, в совершеннейшем изумлении застыв на месте, всматривались в его приметную фигуру. Верлианец стоял у самой кромки воды, абсолютно игнорируя это внимание. Или выжидая?
Когда градус недоумения достиг максимума, а все гости столпились компактной группой, он обернулся. Даже с расстояния в несколько метров я заметила желтые отблески его ромбовидных зрачков. Секунда-другая… и все!
Разом встрепенувшись, островитяне двинулись дальше в моем направлении. Словно никогда и не было незнакомца на берегу. Люди поддались влиянию мощнейшего гипноза — сейчас я видела все собственными глазами. Теперь они не осознают присутствия постороннего, не воспринимают реальную угрозу!
Вопрос о том, как Орино добрался до меня, не вызвав волны паники в мире, отпал сам собой.
Верлианец, не пытаясь даже изобразить интерес к островитянам, с безразличием во взгляде вновь отвернулся к морю. Его меньше всего волновали аборигены Земли этого времени, он просто терпеливо пережидал их нашествие. Впрочем, сейчас я понимала, что и в будущем он воспринимал моих современников безразлично и опосредованно. Просто тогда я не имела возможности наблюдать его реакцию со стороны, сама находясь под его влиянием.
— Вы решились с переездом? Для вас есть комната в одной семье. Помогут и с уходом за ребеночком, — утянув за собой, знакомая островитянка расписывала мне все варианты временного переезда в деревню.
И я была с ней в общем-то согласна. Но сейчас могла лишь думать о внезапном явлении Орино. Страх и неуверенность в собственном будущем вновь затопили душу. Едва вслушиваясь в слова женщины, я бессознательно вслед за ней вошла в свой домик и уселась на кровать. Гости деловито сновали тут и там, наполняя едой мой холодильник, забирая грязную одежду и оставляя взамен чистую, проверяя состояние генератора и вентилятора.
А я все пыталась осознать… поймать ускользнувшую мысль. Вспомнить, что насторожило меня в происходящем.
Старая женщина! В какой-то момент прозрение пришло. Она, в отличие от всех ее спутников, не сразу отвела взгляд от Орино, стоило ему внушить им собственную неприметность! Возможно, это совпадение, но…
Тяжело поднявшись с кровати, направилась на террасу. Один быстрый взгляд на море, и я убедилась, что Орино все еще тут — он купался. А что до моей доброй феи, то старушка обнаружилась сидящей в кресле и наблюдающей за фантастически естественно ведущим себя в воде верлианцем.
— Вы… вы видите его? — опешила я.
— И не только его, — кивнула старая женщина.
— О чем вы? — испугалась я.
— О ребенке. — И маленькая сухонькая ладошка моей собеседницы очертила в воздухе рядом с моим животом символический круг. — Мы это можем.
— Мы?!
— Женщины в моем роду. Нам дано чувствовать их. — Она мотнула головой в сторону верлианца. — И не только. Мы всегда могли противостоять их силе — продолжали видеть то, что не дано другим.
Мне же мгновенно вспомнились траллонсы и слова Тиравиаса о том, что смогу увидеть своего изначального предка. Возможно, предок этой женщины тоже был из тех, что создал Тиравиас. У меня все эти странности с ферментом в слюне, у нее — способность противостоять верлианскому гипнозу.
— Вы видите моего ребенка?
Сейчас это было для меня важнее.
— Чувствую, — качнула головой женщина, отвечая мне негромким шепотом. — Это плоть от плоти своего отца.
Я вздрогнула, островитянка озвучила мой главный страх — ребенок, сутью схожий с отцом. Но испугалась я не того, чего действительно стоило бояться! Уже спустя миг я это поняла. Орино резко устремился к берегу.
Он… услышал!
«Великолепный верлианский слух», — запоздало сообразила я и в ступоре обреченно осела на дощатый пол импровизированной веранды, не представляя, чего ожидать.
— Все правильно, — островитянка сочувственно коснулась моего плеча. — Он должен знать. И помочь… вам.
— Вы уверены? — одними губами шепнула я.
Мы обе сейчас смотрели на море. Туда, где со стремительностью акулы к пляжу плыл Орино.
— Да. Без помощи себе подобных ребенок не выживет. Мы на Земле давно утратили великую мудрость, когда-то дарованную нам ими. Никто из нас не способен помочь тебе.
Пожилая женщина медленно подняла руку и указала на верлианца. Он как раз, поднявшись в полный рост, бегом устремился ко мне. Фигура бывшего возлюбленного, на миг заслонившая яркое солнце, казалась мне зловещей. Зная истинные цели и безжалостность Орино, я заранее ощущала себя приговоренной к смерти.
Несколько ударов сердца — и он рядом. На удивление, этот факт словно заставил меня очнуться и почувствовать окружающую жизнь: легкий прибрежный бриз, ласкающий лицо, смех и разговоры людей вокруг, яркое солнце, чьи лучи уже обжигали.
Жизнь… Настоящая, живая! Без толики искусственности. Подобное ощущение я испытывала (и за все месяцы на Земле все еще к нему не привыкла!) только в этом времени и еще давно на Верлинее.
Понимая, что в очередной раз моя жизнь замерла в мгновении от неизбежных перемен, я уставилась на свои сплетенные на животе пальцы, не решаясь поднять взгляд на голубокожего мужчину рядом. Вместо этого я, с какой-то отчаянной напряженностью сдерживая собственное дыхание, вслушивалась в его резкие вдохи и наблюдала за ручейками воды, что сбегали с обнаженных ног верлианца.
Испытав шок сегодня утром, когда увидела его в этом времени, я с того самого момента подсознательно знала, что это конец моей тайны и спокойного существования. Завершение моей новой жизни.
Вопреки всему ужасу, что скрутил мое сознание в ожидании реакции Орино, он спокойно обратился к островитянке:
— У вас есть наследники женского пола?
Я узнала эту вкрадчивую мягкость тембра голоса в сочетании с несгибаемой решительностью. С этого все началось когда-то в будущем при нашей первой встрече! Так же он говорил с Денисом, прежде чем подтолкнуть его на роковой шаг.
— Ты не можешь… — вздрогнув, я вскинула на верлианца взгляд. — Нет! Эта женщина ни в чем не виновата! Не вреди ей… Она спасла меня!
Последнее я уже шептала, заметив желтизну в ромбовидных глазах Орино. Поздно!
— Не тревожься, милая, — пожилая островитянка успокаивающим жестом коснулась моего плеча и грустно улыбнулась. — Я уже так стара, что любой вред в отношении меня лишен всякого смысла. Да он и не будет.
Стоило мне встретить ее взгляд и увериться в абсолютном спокойствии моей собеседницы, как она со старческой медлительной неловкостью склонила голову в уважительном поклоне, прежде чем ответить Орино:
— Да, у меня дочь и две внучки. Есть кому хранить предания о вас.
— О чем эти предания?
— О вас — голубокожих богах, пришедших из водных глубин, которые стали отражением бесконечного океана далеких звезд и вторым домом для вас. О тех, кого в далекие времена почитали как величайших правителей, подаривших нам огромные знания. Но мы — народ ни-вануату — чтим вас и поныне, знаем о том, что вы не покинули наш мир. Знаем и воздаем вам почести.
Едва приметная тень мелькнула по лицу верлианца. Я пристально вглядывалась в него, страшась сейчас за жизнь женщины, которая сделала мне столько добра, больше, чем за свою. И я с «высоты» своей цивилизованности понимала, как смешны ему эти слова.
— Откуда уверенность в нашем присутствии? Женщины твоего рода встречали подобных мне ранее?
Орино был поразительно сдержан. И он ни разу не взглянул на меня!
— Мы храним в памяти истории о рыбаках, обреченных стихией на гибель, которых спасали люди-рыбы. О голубокожих мужчинах, что через женщин моего рода предупреждали нас о приходе «злой воды», которая огромной волной смывала все живое в океан. Мы чтим наших богов, и они помогают нам.
В голосе старушки было наивное, незамутненное алчностью цивилизации доверие. Даже больше — вера! Вот только я знала истинных ее «богов». И сомневалась в бескорыстии верлианцев. У их доброты наверняка была цена, просто островитяне не способны были постичь ее сути.
— Ты лично встречала подобного мне? — Орино прищурился. Для меня это стало знаком. Ответ важен для него!
— Нет, ты первый. Можешь не переживать — я не расскажу о твоей тайне никому. Даже своим детям. Не так много мне осталось на этом свете. Историю о голубокожем мужчине и нашей женщине, что носила его дитя, я унесу с собой в лучший мир.
Невольная дрожь волной скользнула по моему телу. Слышать ее слова в присутствии Орино было жутко. Я заметила, что он тоже вздрогнул и в задумчивости отвел взгляд в сторону. Оглянувшись, сообразила, что напряжение, в котором я пребывала последние полчаса, слушая странную беседу этих двоих, отгородило меня от реальности.
Островитяне закончили с делами и столпились на берегу. Они наблюдали за нами, сидящими на дощатом полу веранды в напряженных позах и, как им казалось, разговаривающими друг с другом. Вмешаться никто не спешил, они терпеливо ждали. Присутствие Орино осознавали лишь я и старая островитянка — две земные женщины, у которых заботами Тиравиаса имелись верлианские гены.
— Скажи мне свое имя. Имя рода.
Орино неожиданно склонился к лицу собеседницы. Она в ответ что-то ему шепнула — я не разобрала. Не успела отреагировать.
— Запомни, — вновь встав в полный рост, он пристально посмотрел на островитянку, — за помощь, которую ты оказала этой девушке, твои далекие потомки будут спасены, когда ваш мир накроет тень ужасной смерти. Я обещаю тебе — ваш род будет под покровительством богов.
Не сдержавшись, я фыркнула.
Тень ужасной смерти? Ха!
Я знала, в нашем мире не будет ничего подобного. Еще один пример лицемерия «богов». Но на мою реакцию ни один из собеседников не обратил внимания. Пожилая островитянка важно кивнула и с трудом поднялась на ноги.
— Забудь о девушке, — прежде чем указать женщине на ожидавшую ее группу соплеменников, предупредил Орино. — Забудь об этой встрече. О том, что вообще повстречала Регину. Все остальные тоже забудут, едва вернутся домой. Уходите немедленно.
Сухонькая старушка понимающе кивнула и, проходя мимо меня, улыбнулась.
— Доверяй ему во всем, — посоветовала она перед расставанием.
В отчаянии поджав губы, я проводила ее долгим взглядом. Причины такой незыблемой веры в Орино мне были понятны. Вот только я не была островитянкой двадцатого века и доподлинно знала подлую натуру стоявшего рядом «бога»! И сейчас пришло время мне вновь столкнуться с ней…