Во время обратного полета мы почти не общались, не говоря уже о перебросе – он вообще не располагает к разговорам. Амрена ждала нас в доме Риза и вид собой являла бледный и помятый. Я подумала, что нужно немедленно добыть для нее новую порцию бараньей крови.

Риз не стал собирать нас в столовой или гостиной. Сунув руки в карманы, он прошел через кухню в сад на заднем дворе. Мы остались в передней, глядя ему вслед. Молчание, распространявшееся от него, очень напоминало затишье перед бурей.

– Надо понимать, все прошло хорошо, – сказала Амрена.

Кассиан выразительно посмотрел на нее и отправился следом за Ризом.

День выдался солнечным и сухим. Радуясь теплу, из многочисленных клумб и ваз тянулись зеленые ростки. Риз уселся на край фонтанной чаши, упер руки в колени и опустил голову, разглядывая мох, заполнявший трещины между старыми каменными плитами.

Мы молча присели на белые железные стулья. Жаль, что люди не видели фэйри, спокойно восседавших на железе. Они бы выбросили свои дурацкие амулеты. Наверное, даже Элайне ее жених подарил бы совсем другое кольцо, сделанное без страха и ненависти.

– Риз, если ты пришел сюда подумать в одиночестве, так и скажи, – нарушила молчание Амрена, оседлавшая скамеечку. – Я не буду мозолить тебе глаза и вернусь к работе.

Риз поднял на нее взгляд. Холодный, без всегдашней насмешливости.

– Люди требуют доказательств наших добрых намерений. Того, что нам можно доверять.

– А Фейры им недостаточно? – удивилась Амрена, поворачиваясь ко мне.

Я удержалась от ответа, чтобы никого не обжечь словами. Получается, что недостаточно. Возможно, я не справилась с ролью посланницы.

– Ее присутствия было больше чем достаточно, – с пугающим спокойствием ответил Риз.

Может, он поймал мои мысли, полные недовольства собой? Я тут же поставила заслон.

– Дело не в Фейре, а в королевах, – продолжал он. – Они дуры. Что еще хуже – испуганные дуры.

Риз вернулся к разглядыванию плит и мха, словно видел там особые узоры, недоступные нашему зрению.

– Мы могли бы их свергнуть, – сказал Кассиан. – Возвести на трон других королев – поумнее и посговорчивее. Таких, у кого хватит мозгов понять нашу просьбу.

– На это понадобится куча времени, которого у нас нет, – покачал головой Риз.

Я подумала о неделях, потраченных Азриелем на безуспешные попытки проникнуть ко дворам смертных королев. Уж если его теням и шпионам не удалось пробраться через их внутреннюю защиту, едва ли это сумел бы сделать подосланный убийца.

Азриель кивнул, словно та же мысль бродила и в его голове. Кассиан это понял.

– Нехватка времени – лишь одна причина, – продолжал Риз. – Еще неизвестно, как свержение королев повлияло бы на охранную магию их половины Книги. Книгу они должны отдать нам добровольно. Возможно, магия, которая ее защищает, способна распознавать подобные уловки… Словом, мы на них застряли, – признался он.

– Попытаемся еще раз, – сказала Мор. – Я могу сама поговорить с ними. Отправиться к ним во дворец.

– Нет! – заявил Азриель.

Мор удивленно посмотрела на него. Загорелое лицо Азриеля слегка покраснело, но оставалось спокойным, как и светло-карие глаза.

– Ты не отправишься на континент. Особенно в их логово.

– Если помнишь, я сражалась на Войне…

– Нет, – повторил Азриель, выдерживая ее взгляд. Его крылья царапали спинку стула. – Тебя там вздернут «в назидание» всем нам.

– Сначала им придется меня поймать.

– Их дворец – смертельная ловушка для фэйцев, – сказал Азриель, и у него даже голос изменился. Видно, он всерьез боялся, как бы Мор не рванула на континент. – Дворец строили фэйцы с расчетом защитить смертных от нас. Возможно, ты туда и войдешь, но обратно уже не выйдешь. Мы бы давно туда проникли, если бы не эти особенности дворца.

Я наблюдала за Мор и чувствовала: в ней уже бурлил ответ Азриелю, который наверняка ранил бы «певца теней» сильнее, чем она думала. И тогда я решила вмешаться:

– Если нам заказан доступ на их земли и если любой обман или попытка проникнуть в сознание королев могут окончиться уничтожением их половины Книги – какие тогда доказательства мы можем им предложить?

Риз поднял голову.

– Я несколько раз слышала о Мирьяме, но так и не знаю, кто она. Что их связывало с Юрианом? И кем был этот принц, Драконий? Они могли бы стать убедительным доказательством для королев? Я лишь высказываю мысль, которая пришла мне в голову.

Огонь, бушевавший в глазах Мор, погас. Она перешагнула с ноги на ногу и уперла носок сапога в мох.

Мне ответил Риз:

– Пятьсот лет назад, в годы, предшествующие Войне, на самом юге континента стояло фэйское королевство. Оно занимало пески, окружавшие речную дельту. В отличие от песков, там росло и цвело все. Королевство называлось Черная земля. Для смертных людей не было места хуже и страшнее этого королевства. Люди там и не жили. Их туда пригоняли в качестве рабов и заставляли строить роскошные дворцы и величественные храмы для правящей верхушки. Бежать оттуда было невозможно. Для людей не существовало никаких способов выкупить себя из рабства. А королева Черной земли…

Риз поморщился и умолк.

– В сравнении с нею Амаранта показалась бы тебе кроткой, как Элайна, – с тихой язвительностью пояснила Мор.

– Мирьяма была полукровкой, рожденной от смертной матери, – продолжал Риз. – Ее мать была рабыней. Никто не спрашивал эту женщину, согласна ли она зачать ребенка. Все произошло против воли будущей матери. Естественно, дочь рабыни тоже становилась рабыней. Потому про Мирьяму говорили, что она родилась в кандалах и не имела никаких прав на свое фэйское наследие.

– Всю историю ты расскажешь как-нибудь в другой раз, – не выдержала Амрена и повернулась ко мне. – Сейчас тебе достаточно знать самую суть. Королева собралась замуж за иноземного фэйского принца – Дракония. А Мирьяму она подарила ему в качестве свадебного подарка. Судьба Мирьямы ужаснула Дракония, и он отпустил ее на свободу. Опасаясь гнева королевы, она бежала через пустыню, переправилась по морю и оказалась в другой пустыне. Там ее и нашел Юриан. Дальше бежать ей было некуда. Мирьяма примкнула в повстанческой армии Юриана, стала его возлюбленной. Она лечила раненых воинов. После одной сокрушительной битвы ей пришлось врачевать раны новых фэйских союзников Юриана, в числе которых был и принц Драконий. Благодаря Мирьяме принц узнал, на каком чудовище он собирался жениться. Драконий разорвал помолвку, и его армия объединилась с силами людей. Целых три года Драконий разыскивал прекрасную рабыню. Юриан и не догадывался, что его новый союзник воспылал любовью к Мирьяме. Юриана тогда целиком занимала победа в Войне и разгром Амаранты на севере. Постепенно стремление разделаться с Амарантой заняло все его мысли. Он и не знал, что у него за спиной разгорается страсть между Мирьямой и Драконием.

– Не за спиной, – недовольно возразила Мор. – Прежде чем хотя бы пальцем дотронуться до Дракония, Мирьяма порвала с Юрианом.

Амрена пожала плечами.

– Короче говоря, посланница ты наша, – снова обратилась она ко мне, – Юриан был зверски замучен и убит Амарантой. Во время пыток и потом, загнав его сознание в перстень, Амаранта рассказывала ему о предательстве Мирьямы. Получалось, будто Мирьяма предала его, переметнувшись к фэйскому принцу. Все считали, что Мирьяма и Драконий погибли в конце Войны, когда освобождали рабов Черной земли. Даже Амаранта поверила в это.

– Но они не погибли, – заключила я.

Риз и Мор кивнули.

– Все это было уловкой, чтобы замаскировать их побег. А они отправились на остров вместе с фэйцами и людьми, чтобы построить новую жизнь.

Они снова кивнули.

– Так почему бы не показать королевам этот остров? Мор ведь начала рассказывать им…

– Потому что, – перебил меня Риз, – это ничуть не изменит представление королев о моем характере. Они вовсе не собираются менять свои устоявшиеся мнения о том, кто я такой. Но самое страшное – это было бы глубочайшим предательством наших друзей. Мирьяма и Драконий мечтали только об одном – мирно жить со своими народами. Они принесли немалые жертвы, чтобы завоевать это право. И крови пролилось немало. Я ни за что не позволю себе нарушить покой их острова.

– А воздушная армия Дракония была не хуже нашей, – сказал Кассиан, размышляя вслух. – Не удивлюсь, если придется обращаться к нему за помощью.

Риз лишь покачал головой. Это означало конец разговоров на тему Мирьямы и Дракония. Возможно, он был прав. Кроме непоправимого вреда его друзьям, никаких иных результатов это бы не принесло. Риз так и остался бы для всех хитрым злодеем с жестоким характером.

– Тогда о каких доказательствах ты говорил королевам? – спросила я. – Что мы им покажем?

– Веларис, – ответил он, как-то сразу поскучнев.

– Что? – рявкнула Мор.

Амрена даже шикнула на нее.

– Ты ведь не решишься пустить королев сюда, – сказала я.

– Разумеется, нет. Риск слишком велик. Даже один вечер их пребывания в Веларисе мог бы привести к кровопролитию. Я собираюсь просто показать им город.

– Они объявят это твоими уловками и не поверят, – возразил Азриель.

Риз встал:

– Нет. Я им не просто покажу. Я сыграю по их же правилам.

– И как это понимать, Риз? – спросила Амрена, чиркая ногтем о ноготь.

– Дай знать своему отцу, – сказал он Мор. – Мы нанесем визит ему и второму моему двору.

От этих слов у меня внутри все похолодело. Двор кошмаров.

Я узнала о существовании Вератиса – магического шара, которым несколько тысячелетий владела семья Мор. Шар был наделен магией правды. По словам Мор, этой же магией владела она и многие женщины в ее роду. Вератис был у них наиболее ценным и охраняемым талисманом.

Риз, не теряя времени, разработал замысел. Завтра днем мы отправимся ко Двору кошмаров, в Каменный город. Совершив переброс, мы окажемся возле громадной горы, в недрах которой скрыт город, а остаток пути проделаем по воздуху.

Мор, Кассиан и я были нужны для отвлечения, чтобы внезапный визит Риза выглядел менее подозрительным. Азриель же выкрадет шар из покоев отца Мор.

Вечером, за обедом, Риз рассказал мне, что людям этот шар тоже известен. Во время Войны шар находился у них. Королевы тоже знали о шаре и считали, что тот показывает абсолютную правду, без каких-либо ухищрений. Смотреть в него – все равно что смотреть в окно. Увидев в шаре Веларис и миролюбивых, довольных жизнью горожан, королевы поверят, что Риз ничего не подстроил.

Ризу предлагали показать королевам другие места, которые тоже убедили бы их, что он – вовсе не воинственный злодей. Но все понимали: ни одно из них не произведет на королев такое впечатление, как Веларис. Ради своих подданных, ради всего большого мира он был готов показать королевам маленький кусочек правды.

После обеда я отправилась бродить по улицам и не заметила, как оказалась на подступах к Радуге. Там вовсю бурлила вечерняя жизнь. Художники и горожане заполняли магазины и выставочные залы.

По сравнению со сверкающими огнями и яркими красками холма улицы за моей спиной выглядели темными и спящими. А тут – каскад огней, спускающихся к реке.

Я жила в Веларисе почти два месяца, но мне так и не хватило решимости прогуляться по улочкам художников и ремесленников.

Все мои мысли вертелись вокруг замысла Риза… За глоток мира он шел на риск, раскрывая существование этого прекрасного города и не менее прекрасных горожан. Возможно, Риз ощущал свою вину перед Притианией, пострадавшей от владычества Амаранты, тогда как Веларис наслаждался покоем и безопасностью. И теперь, чтобы уменьшить вину, он был готов преподнести Веларис на серебряной тарелочке. У меня защемило в груди.

Я сделала шаг к Радуге и остановилась.

Наверное, мне стоило отправиться сюда вместе с Мор. Но она ушла сразу после обеда, бледная и раздраженная. Все попытки Кассиана заговорить с ней успеха не возымели. Азриель отправился в облака, на встречу со своими шпионами. Перед отлетом он пообещал встревоженному Кассиану разыскать Мор, когда вернется.

А Ризу… ему хватало дел и без меня. Когда я объявила, что пойду прогуляться, он даже не стал возражать. И не попросил меня быть осторожной. Риз был полностью уверен в безопасности Велариса. Или же он знал, как я отнесусь к попыткам отговорить меня от прогулки или к тем же предостережениям.

Я тряхнула головой, прогоняя тяжелые мысли, и снова обвела взглядом главную улицу Радуги.

Дыра в моей душе не исчезла. Все эти недели я ощущала в ней слабые вспышки; мелькали какие-то образы, а потом опять становилось темно. Никакой бурлящей жизни, никаких желаний. Только один раз я почувствовала перемену: тогда, ночью, при виде Риза на коленях, с распростертыми крыльями и узорами татуировки на совершенно голом теле.

Нет, глупо было идти сюда, в эту праздничную жизнь, когда грядущая война может все превратить в развалины. Глупо влюбляться в то, что могут отнять.

И потому, сознавая себя жалкой трусихой, я повернулась и пошла домой.

Риз дожидался меня в передней. Он стоял, мрачно прислонившись к перилам лестницы.

– Что-то случилось? – спросила я, останавливаясь на середине ковра.

Я не увидела его крыльев. Они исчезли напрочь, как и сегодня утром.

– Я склоняюсь к тому, чтобы завтра оставить тебя здесь.

– А я уже приготовилась, – сказала я вслух, отправив ему по нити: «Не запирай меня в этом доме, не отказывайся от моей помощи».

Он запустил руку в волосы:

– Завтра я буду вынужден превратиться… словом, мне не хотелось бы, чтобы ты это видела. И обращение с тобой и остальными… оно тоже будет не таким, как здесь.

– Маска верховного правителя, – тихо вздохнула я.

– Да, – ответил Риз, усаживаясь на нижнюю ступеньку.

Я не подошла к нему. Лишь спросила осторожно:

– А почему ты не хочешь, чтобы я это увидела?

– Потому что ты только-только перестала видеть во мне чудовище. И мне невыносима мысль, что ты снова окажешься в подземелье. В мире, очень похожем на тот, где я тебя нашел.

Да, в подземелье. Я ведь совсем забыла. Забыла, что увижу подлинник мира, чьей копией стал подземный мир Амаранты. Я ненавидела подземелья.

Но в Каменном городе я буду не одна. Я отправлюсь туда с Кассианом и Азриелем. С Мор. С ним.

Я ожидала, что меня прошибет холодный пот. Ничего подобного. Не было даже намека на страх.

– Позволь мне помочь. Всем, чем я смогу.

Звездный свет в его глазах подернулся мглой.

– Роль, которую тебе придется играть, не из приятных.

– Я тебе доверяю. – Я села рядом с ним на ступеньку.

Села почти рядом. Тепло его тела прогнало вечерний холод, успевший набиться мне под пальто.

– Скажи, а почему Мор после обеда уходила такой расстроенной?

У Риза дрогнул кадык. Что-то удерживало его от рассказа. Не недоверие. Ярость и боль событий, которые случились несколько веков назад.

– В тот день я был в Каменном городе. Отец Мор объявил, что продает ее в жены Эрису – старшему сыну верховного правителя Двора осени.

Я хорошо помнила старшего брата Ласэна.

– Эрис славился своей жестокостью. Мор… умоляла отца не делать этого. При всей ее силе, при всей независимости ее характера она не имела в семье ни голоса, ни прав. А моего отца не очень заботило, что его двоюродный брат готов превратить собственную дочь в племенную корову.

– Что случилось потом? – шепотом спросила я.

– Я на несколько дней забрал Мор в иллирианский лагерь. Там она увидела Кассиана и решилась на поступок, который уничтожил ценность ее как «брачного товара». Я узнал только потом, и это… это был хаос, втянувший в себя Кассиана, ее и наши семьи. Подробности долго рассказывать. Словом, Эрис отказался на ней жениться. Он заявил, что она «спуталась с низшим фэйри», опозорив себя. Он скорее уляжется в постель со свиньей, чем с «иллирианской потаскухой». Что же касается ее семьи, они… они…

Обычное красноречие покинуло Риза. Он мучительно подыскивал слова.

– Сначала ее избили, а потом бросили на границе с Двором осени. К телу прибили записку, извещающую, что Эрис волен поступить с нею так, как сочтет нужным.

Я не ослышалась. Отец… прибил записку к телу своей дочери.

– Эрис проявил неожиданное милосердие, – сдерживая гнев, продолжал Риз. – Он не убил Мор на месте. Он лишь велел перетащить ее вглубь своих лесов и бросил там умирать. Через день ее нашел Азриель. Живую. Только это и удержало его от желания истребить оба двора.

Я вспомнила улыбающееся лицо Мор, ее беспечный смех. Женщина, которую не заботило чье-либо одобрение или неодобрение. Возможно, потому, что она повидала отвратительную изнанку всех этих традиций и устоев. И выжила.

Теперь я поняла, почему Риз не способен выдерживать Несту дольше нескольких минут, почему до сих пор сердится за ее былое наплевательство на меня, даже если сама я давно все простила.

В моих жилах бурлил огонь Берона. Нет, теперь это мой огонь. Не его и уж тем более не его сына.

Я взяла Риза за руку, чувствуя шершавость его большого пальца у себя на ладони. Стараясь не думать о его руках, я сказала твердым, спокойным и каким-то чужим голосом:

– Расскажи, что́ мне необходимо сделать завтра.