Глава 17
Я проснулась среди ночи, тяжело дыша, как от быстрого бега. Мне снились кошмары: щелкал костлявыми пальцами суриель, ухмылялись змееподобные наги. Но страшнее всех была женщина без лица. Ее длинные кроваво-красные ногти впивались мне в горло, оставляя рану за раной. Женщина постоянно спрашивала мое имя. Я пыталась ответить, но тут же захлебывалась собственной кровью, струящейся из ран.
Я пригладила взмокшие от пота волосы. Постепенно дыхание успокоилось, но в ночную тишину ворвались иные звуки, не имевшие ничего общего со мной. Они проникали в щель под дверью. В главном коридоре кто-то кричал, потом крик сменился пронзительным воплем.
Я соскочила на пол. В криках не было ничего угрожающего, они больше напоминали военные команды. Но вопль…
У меня волосы стали дыбом. Я широко распахнула дверь. Никто меня не звал, никто не требовал моего вмешательства или помощи. Еще можно вернуться в кровать. Но эти вопли были мне хорошо знакомы, я не раз слышала их, когда охотилась в лесу. Мне не всегда удавалось быстро убить добычу, и тогда раненые звери кричали. Это были самые мучительные звуки, выворачивающие душу наизнанку… Что-то случилось, и я должна знать, что именно.
Выскочив на лестницу, я увидела, как стремительно распахнулись входные двери. Внутрь вбежал Тамлин, неся на плече истошно вопящего фэйри. Ростом тот почти не уступал Тамлину, однако верховный правитель нес его, словно мешок с зерном. Скорее всего, живая ноша Тамлина принадлежала к породе фэйри не особо высокого сословия. У него была голубая кожа, длинные тощие руки и ноги, заостренные уши и длинные волосы цвета оникса. Из двух черных обрубков, висевших под лопатками раненого, хлестала кровь. Зеленый камзол Тамлина весь покрылся сверкающими пятнами. Я заметила, что в его перевязи недостает одного ножа.
В коридоре появился Ласэн.
– Освобождай стол! – крикнул ему Тамлин.
Ласэн, недолго думая, смахнул цветочную вазу с длинного стола, который стоял посередине коридора. Я не понимала, почему Тамлин решил уложить раненого здесь. Возможно, не хотел тратить драгоценное время и тащить его в лазарет. Упавшая ваза со звоном разлетелась. Я понеслась вниз. Тамлин уложил раненого на живот. Его узкое голубое лицо было без маски, и там запечатлелся весь ужас случившегося.
– Дозорные нашли его брошенным у самой границы, – пояснил Тамлин.
Он обращался к Ласэну, успевая поглядывать на меня.
– Не наш. Со Двора лета.
– Котел милосердный! – пробормотал Ласэн, оглядывая раны.
– Мои крылья, – сдавленным голосом повторял фэйри, его блестящие черные глаза глядели в пустоту. – Она лишила меня крыльев.
Опять! Опять эта безымянная «она», не оставляющая их своим зловещим вниманием. Кто же она такая? Возможно, правительница Двора лета или другого Двора. Тамлин взмахнул рукой, и из воздуха на столе появились бинты и кувшин с горячей водой. У меня пересохло во рту, но я спустилась и пошла к столу. Мне казалось, что в коридоре витает смерть.
– Она забрала мои крылья, – продолжал причитать раненый, его трясло. – Она забрала мои крылья.
Его тощие голубые пальцы впились в край стола.
Тамлин что-то пробормотал. Слов я не разобрала, но интонация была мягкой, даже нежной, – никогда бы не подумала, что верховный правитель так умеет! После чего он намочил тряпку и начал осторожно промывать раны. Я встала напротив, принимая на себя жаркое, прерывистое дыхание раненого.
Зрелище было жуткое. Неведомая «она» не просто забрала у бедняги крылья – оторвала их. Из бархатисто-черных культей продолжала сочиться кровь. Раны были рваными, с повреждением жил и хрящей. Мне показалось, что «она» отпиливала крылья; причем делала это долго, наслаждаясь страданиями жертвы.
– Она забрала мои крылья, – в который раз произнес фэйри.
У него дрожал голос. Он и сам дрожал, отчего его кожа становилась радужно-переливчатой. Чем-то он походил на большую голубую бабочку с оторванными крыльями.
– Лежи спокойно, – велел ему Тамлин, выжимая пропитанную кровью тряпку. – Когда ты дергаешься, больше крови теряешь.
– Н-н-нет, – захныкал фэйри.
Он перекатился на спину, чтобы уползти от Тамлина. Точнее, от страшной тряпки, каждое прикосновение которой причиняло боль его культям.
Не знаю, что именно сработало во мне: охотничий инстинкт или желание избавить Тамлина от необходимости утихомиривать раненого. Я схватила фэйри за плечи, снова перевернула его на живот и, стараясь не добавлять ему боли, прижала к столу. Он сопротивлялся. Мне пришлось удвоить усилия. На ощупь кожа фэйри была бархатистой. Такую поверхность я вряд ли когда-нибудь сумею изобразить. Вечности не хватит, чтобы научиться. Но сейчас моей главной задачей было его удержать. Я стиснула зубы и надавила сильнее, шепотом уговаривая не дергаться. Ласэн стоял весь бледный, зеленоватый даже.
– Ласэн, – позвал его Тамлин.
Это был приказ, но Ласэн продолжал отрешенно смотреть на искалеченную спину фэйри. Его металлический глаз то щурился, то выпучивался. Потом Ласэн попятился. Сделал шаг, второй. Его вытошнило в горшок с цветком, после чего дозорный стремительно убежал.
Фэйри опять попытался перевернуться на спину. Я держала его изо всех сил, руки дрожали от напряжения. Должно быть, раны изрядно его ослабили, если я могла с ним справиться.
– Прошу тебя, лежи спокойно, – говорила я. – Не надо дергаться. Ты делаешь себе только хуже.
– Она забрала мои крылья, – всхлипывал фэйри, – забрала.
– Знаю, – бормотала я, чувствуя ломоту в пальцах.
Тамлин снова поднес мокрую тряпку к одной культе. Фэйри пронзительно вскрикнул. От его крика у меня потемнело в глазах, я отшатнулась и попятилась. Раненый попытался встать, но руки его не удержали, и он опять ничком рухнул на стол.
Глядя на хлещущую кровь, я догадалась: нужен жгут. Разум подсказал: поздно. Фэйри потерял столько крови, что жгут уже не спасет. Кровь лилась из спины на стол, достигала края и капала на пол возле моих ног.
Тамлин смотрел на меня.
– Кровь не густеет, – шепнул он, перекрывая хриплое дыхание фэйри.
– А почему ты не применишь магию?
Мне захотелось увидеть выражение его лица. Жаль, что я не могла сорвать золотую маску.
Тамлин сглотнул:
– Не могу. Не для таких ран. Когда-то мог, а сейчас… нет.
Фэйри на столе скулил и дышал все медленнее.
– Она забрала мои крылья, – теперь уже шептал он.
Зеленые глаза Тамлина вспыхнули, и я поняла: раненый обречен. Смерть не просто витала в коридоре поместья. Она отсчитывала последние минуты жизни фэйри.
Я взяла фэйри за руку. Кожа была почти пергаментной. Он обвил мои пальцы своими.
– Она забрала мои крылья.
Он и дрожал теперь меньше.
Я откинула с его лица длинные мокрые волосы. У него был заостренный нос и рот, полный острых зубов. Его темные глаза умоляюще смотрели на меня.
– Все будет хорошо, – сказала я, надеясь, что этот фэйри не распознает моего вранья, как суриель.
Я гладила его черные волосы, похожие на переливчатый бархат. И таких волос мне тоже никогда не изобразить. Но я все равно попытаюсь.
– Все будет хорошо.
Фэйри закрыл глаза. Я еще плотнее сжала его руку.
Моим ногам стало тепло и мокро от его крови.
– Мои крылья, – прошептал фэйри.
– Ты получишь их назад.
– Клянешься? – спросил он, с трудом открыв глаза.
– Да, – шепотом ответила я.
Я впервые давала заведомо ложную клятву и ненавидела себя за это. Фэйри слабо улыбнулся и снова закрыл глаза. У меня дрожали губы. Увы, я не могла сказать ему ничего стоящего, что перевесило бы мои пустые обещания. В это время заговорил Тамлин. Он держал фэйри за другую руку.
– Да хранит тебя Котел. – Тамлин произносил слова молитвы, которая была древнее мира людей. – Да поддержит тебя Мать. Пройди же через врата и ощути аромат бессмертной земли, полной молока и меда. Не бойся зла, не страшись боли.
Голос Тамлина дрогнул, но он дочитал молитву до конца:
– Иди, и да примет тебя вечность.
Фэйри испустил последний вздох. Его рука обмякла. Я не разжала пальцев и по-прежнему гладила ему волосы. Тамлин отошел. Я чувствовала на себе пристальный взгляд верховного правителя, но не собиралась отходить от умершего. Я не знала, сколько времени понадобится душе, чтобы покинуть тело. Лужица крови у меня под ногами остыла и загустела, я все сжимала в руке тонкую руку умершего и гладила его бархатно-черные волосы. Распознал ли он мое вранье, когда я клялась, что он получит назад свои крылья? Я и понятия не имела, куда уходят после смерти фэйри Двора лета и сохраняются ли у них крылья.
В недрах дома пробили часы.
– Он покинул этот мир, – тихо сказал Тамлин, касаясь моего плеча. – Осталось лишь мертвое тело.
Я вглядывалось в лицо умершего: странное, совсем не похожее на человеческое. Кто же так жестоко расправился с ним?
– Фейра.
Тамлин стиснул мое плечо, и я разжала пальцы. Потом, сама не зная зачем, откинула умершему волосы за его длинные заостренные уши и тоже отошла. Мне стало досадно, что я даже не знала, как его зовут.
Тамлин повел меня наверх. Нас обоих не волновали кровавые следы моих ног. Ночная сорочка густо пропиталась кровью, стала липкой и заскорузлой. Поднявшись на последнюю ступеньку, я все-таки обернулась и взглянула на стол.
– Мы не можем оставить его так, – сказала я, порываясь вернуться вниз.
Тамлин поймал меня за локоть.
– Я его не оставлю, – усталым, измученным голосом произнес он. – Я хотел сначала проводить тебя наверх.
Проводить, чтобы в одиночку похоронить фэйри.
– Я хочу пойти с тобой.
– Ночью для тебя это очень опасно.
– Выдержу.
– Нет, – возразил Тамлин, и его глаза вспыхнули.
Я расправила плечи. Он же, наоборот, ссутулился.
– Я должен сделать это один.
Он стоял, склонив голову и опустив плечи. Ни когтей, ни клыков. Он бы ринулся в сражение, но с судьбой не повоюешь. Я молча кивнула. Случись подобное в моей жизни, я бы тоже отправилась одна. Я повернулась, чтобы уйти к себе. Тамлин остался на верхней ступеньке лестницы.
– Фейра.
Я обернулась, удивляясь непривычной мягкости его голоса.
– Почему? – спросил он, склонив голову набок. – Ты не питаешь симпатий к нашей породе. А после Андраса…
Обычно глаза Тамлина сверкали даже в темноте, сейчас они потухли.
– Вот я и спрашиваю: почему?
Я шагнула к нему, отдирая ступни, успевшие прилипнуть к ковру. Внизу, на столе, лежал мертвый фэйри с культями вместо крыльев.
– Потому что я не хотела бы умирать в одиночестве, – дрогнувшим голосом ответила я, заставляя себя выдерживать взгляд Тамлина. – Потому что хочу, чтобы и мою руку кто-то держал до самых последних мгновений и не торопился разжимать пальцы, когда меня не станет. Это заслуживает каждый: и человек, и фэйри.
Я попыталась сглотнуть, но в горле пересохло.
– Мне совестно за то, как я обошлась с Андрасом. – Я выдавливала из себя слова. – Мне совестно, что… в моем сердце было столько ненависти. Если бы вернуть время назад… Я стыжусь того, что сделала. Очень стыжусь.
Не помню, когда я кому-либо говорила такие слова. Может, вообще никогда. Тамлин лишь кивнул и повернулся, готовый сойти вниз. Я не знала, достаточно ли этих слов. Я была готова встать на колени и просить у него прощения. Если он горевал о незнакомом фэйри, чувствуя себя виноватым, то гибель Андраса… Но я опоздала: Тамлин уже спускался.
Я следила за каждым его движением. Тамлин взвалил на плечи изуродованное тело фэйри. Я чувствовала другой груз – невидимый груз, лежащий на его плечах, гораздо более тяжелый. Тамлин пошел к стеклянным садовым дверям и исчез из моего поля зрения. Я быстро прошла к окну и продолжала смотреть. Тамлин пронес покойника по залитому луной саду и пошел дальше, держа путь к холмам. Он ни разу не оглянулся.