Глава 26
Роберт Рид

…Первые полтора километра свободное падение было действительно свободным – слишком разряженный воздух напрочь отказывался «держать» тело, поэтому покрутило меня от души. Потом перепонки вингсьюта начали «упираться» в набегающий поток, и тысячах на шести с мелочью я, наконец, выложился в горизонталь, а затем постепенно разогнался до расчетной скорости. Первым делом, само собой, скорректировал курс по виртуальной карте местности, открытой в одном из окон тактического экрана. Чтобы нестись не абы куда, а точно на темное пятно, лежащее за скупо освещенной ночной иллюминацией северной окраиной Эвеланжа. А когда убедился, что двигаюсь точно на вершину высоченного холма с говорящим названием Балдхилл, слегка расслабился и осмотрел город во всех доступных режимах наблюдения.

По большому счету особого смысла в этом не было: сейчас, в межсезонье, в крошечном городке, лежащем у подножия этой возвышенности, проживало от силы полторы сотни человек. Причем девяносто восемь процентов из них составлял персонал, поддерживающий в должном порядке инфраструктуру горнолыжных отелей. Отелей в городке было предостаточно, персонала в летнее время относительно немного, поэтому в будни каждый из этих бедняг уматывался до состояния полного нестояния. И, соответственно, не проявлял склонностей к излишнему романтизму. В смысле, предпочитал ночами спать, а не любоваться красотами звездного неба.

Как я и предполагал, особой необходимости в перестраховке не было: системы безопасности даже самых дорогих и престижных мест отдыха работали в штатных режимах, контролируя сами здания, территорию вокруг них, прилегающие улицы и тормозные участки воздушных трасс. Причем за последними следили исключительно инструментально, то есть не через спутники, висящие на стационарной орбите, а через сеть примитивных контрольных датчиков городской сети СКН. Что касается систем безопасности зоны отдыха, в частности горнолыжных, санных и тому подобных трасс, то те вообще были отключены. Видимо, за ненадобностью. Ибо соваться на эти склоны летом желающих как-то не находилось.

На проверку всего вышеперечисленного удалось выкроить всего несколько секунд, после чего пришлось усиленно маневрировать. В итоге вторую контрольную точку, располагавшуюся на высоте четыре тысячи двести тридцать метров над уровнем моря и в трехстах семидесяти метрах юго-западнее нормали к вершине Лысого холма, я прошел практически идеально.

Порадовался. Пару мгновений. И весь следующий участок траектории, дугу, выводящую к началу частной красной трассы «Stage of Falls», «отдыхал». А за три секунды до выхода на финишную точку даже вздрогнул от накатившей волны свежести – отработав точно по таймеру, тактический комплекс впрыснул мне в кровь лошадиную дозу стимулятора.

Несмотря на действие боевого коктейля, полет на полной скорости в узком и постоянно вихляющем коридоре, образованном высоченными корабельными соснами, потребовал предельного внимания и нешуточного напряжения всех сил. Нет, не потому, что падать приходилось не днем, а ночью – картинка, выдаваемая ТК, на мой взгляд, была куда информативнее того, что можно увидеть глазами. Проблема в ином: все, что двигалось на высоте от десяти метров и выше над просекой, вдоль которой я несся, контролировалось датчиками СБ поместья Вильяма Эндрюса Рокфеллера. И почва под ней – тоже. А сама эта горнолыжная трасса в принципе не предназначалась для проксимити-фолла, ибо ее уклон был меньше, чем летные качества самых продвинутых гражданских вингсьютов. И пусть мой костюм к ним не относился – материал, использованный при его создании, был основательно видоизменен, а выкройки каждого из трех «крыльев» также основательно доработаны, – добиться полной идентичности армейскому мне не удалось. Поэтому планировал я над ней на грани фола. И иногда заглядывал за нее.

Особенно хреново это получилось при проходе поворота, называемого местными «мясорубкой». Несмотря на то что перед тем, как в него войти, я практически прижался к левой стене «коридора», а в вираже чуть не задел крылом растительность, образующую правую, не впороться в деревья на выходе удалось только чудом.

Не менее «весело» получилось протиснуться и в ответвление трассы, идущей в сторону ограды поместья, – критический перегиб склона я прошел настолько близко к поверхности, что причесал траву грузовым контейнером, закрепленным на животе!

После таких встрясок процесс открытия парашюта и последующее приземление прошли, можно сказать, штатно: очень неторопливо выходящее и наполняющееся «крыло» почти бесшумно вывесило меня над нужной точкой «аж» в одном метре и семидесяти четырех сантиметрах от поверхности. Что сочли бы попаданием в десятку даже самые придирчивые инструкторы КМП.

«Громкость хлопка открывающегося купола в пределах расчетной. Изменения активности защитных систем не обнаружено!» – обрадовал меня ТК чуть ли не в момент касания подошвами ботинок густой и довольно высокой травы. После чего подсветил на тактической схеме направление движения и таймер, показывающий время, оставшееся до начала следующей стадии. Быстренько стянув с себя вингсьют и завернув его в парашют, я метнулся к ближайшим кустам и, найдя подходящее углубление, заныкал улики под дерн. Затем обработал травку «правильной» химией, дабы ненужные тряпки до полного разложения на атомы не унюхала какая-нибудь особо любопытная собачка, на всякий случай попрыгал на месте и только после этого растворился в рукотворном лесу.

Следующие десять минут я усиленно изображал привидение. Абсолютно неслышно скользил от ствола к стволу, призрачной тенью пересекал аллеи и по дальней дуге обходил всякие там беседки, статуи и тому подобные архитектурные излишества. Ведь несмотря на относительную бедность этой побочной ветви потомков великого «Дьякона», поместье охранялось весьма неплохо, и соваться к центральной усадьбе без соответствующего оборудования было очень неразумно. Впрочем, мне туда и не требовалось – я шел в гости в юго-восточный угол прилегающей территории, к любимейшему детищу мистера Вильяма, собачьему питомнику «Fortress of Lake Fairies».

Ароматы, сопровождающие место постоянного проживания нескольких сотен четвероногих друзей человека, разведением которых вот уже шесть поколений Рокфеллеров занимались в этом поместье, я почуял, лишь подобравшись к Замку Озерных Фей практически вплотную. Сделал небольшую остановку, чтобы обновить «свой» запах, в точности соответствующий ароматической карте одного из местных псарей, затем нахально подошел к боковой калитке и поднес к сканеру комм, закрепленный на правом запястье. Дверь, стилизованная под старинную, открылась с легким, «аутентичным», скрипом «железных» петель. И я, сделав шаг, вдруг оказался в Темных Веках Старой Земли.

Компьютерное моделирование и онлайн-экскурсии, записи которых при планировании акции я штудировал предельно добросовестно, не передавали и десятой доли реального ощущения седой древности, чувствовавшейся тут, можно сказать, кожей. В отличие от стандартных собачьих питомников, в которых царствовали высокие технологии, предельная функциональность и стерильность, возведенная в абсолют, тут все было тем, старым. Настоящие деревянные вольеры для собак, буйное разнотравье неухоженных газонов, битый красный кирпич на дорожках, бордюрчики из треугольных обломков тесаного камня, кованые мачты освещения с керосиновыми лампами и т. д.! А вот тренажеров для собак не было. То есть вообще – ни беговых дорожек, ни станков с амортизаторами, ни универсальных комплексов «Хват». Да и не могло быть по определению, ибо тут, в вотчине Рокфеллеров, четвероногих помощников аристократа-охотника дрессировали «вручную»! И не кто-нибудь, а профессиональные псари с «родословными», мало чем отличающимися от родословных их питомцев!

«Дирхаунд – это боец. Он должен догонять и убивать. А какой боец из пса, гоняющегося за тренажером?» – как-то сказал владелец этого поместья, отвечая на вопрос корреспондента сетевого канала «Аристократ». Честно говоря, логики этого утверждения я не понимал. На мой взгляд, тренировочные комплексы, управляемые искинами, могли выжать из любой охотничьей собаки намного больше, чем самые опытные тренеры. Хотя бы потому, что компьютерные системы, не уставая и не отвлекаясь, могли в режиме реального времени отслеживать и менять любое количество параметров тренировки. От скорости бега и ловкости искусственной дичи до значения гравитационного притяжения. А также корректировать все это в зависимости от текущего состояния здоровья пса, его настроения и т. д. Однако снобы из высшего света считали иначе, поэтому щенки из Замка Озерных Фей питались настоящим, а не суррогатным мясом, дрессировались живым людьми, натаскивались только на настоящих оленях и… стоили целые состояния.

Вольер Авроры Марии Беатриче Свитти Роберты Тринадцатой, одной из любимейших сук-производительниц мистера Вильяма, оказался именно там, где и должен был находиться. То есть в конце четвертой боковой аллеи справа, если считать со стороны калитки. Приподняв деревянную щеколду, исполняющую обязанности и замка, и современной сигнализации, я беспрепятственно вошел в помещение, а уже через минуту, побаловав заволновавшуюся собаку куском свежего мяса и еще раз отметив, что внешний вид дирхаундов мне абсолютно не нравится, присел на корточки рядом с умиротворенно дрыхнущими щенками.

Почувствовав знакомый запах, один из псят проснулся и требовательно ткнулся мокрым носом в подставленную ладонь. Потрепав его по холке, я еще раз придирчиво оглядел помещение, затем скинул с себя ГК и принялся за работу…

…Домой, в смысле на базу, я вернулся в девять сорок две по ее локальному времени. И намылился было завалиться спать. Угу, как бы не так – не успел я выбраться из флаера, как ожил мой комм и голосом Нового Большого Босса поинтересовался успехами.

Иносказательно сообщив, что все прошло нормально, я искренне понадеялся на то, что такой ответ будет принят на ура. Увы, Пол Босворт оказался таким же любопытным, как до этого был Кайман, – вместо того, чтобы удовлетвориться емким, а главное, предельно информативным ответом, он вызвал меня к себе. И на протяжении двух с половиной часов просматривал отснятый материал.

Нет, в принципе, его реакция меня порадовала. А вместе с нею еще и сумма премиальных, непонятно с чего перечисленных на мой счет еще до завершения акции. Ну, и уважительные взгляды, брошенные на меня после ознакомления с фрагментами, запечатлевшими способы высадки на точку и ухода по-английски, мне тоже понравились. Зато предложение «не тянуть с началом светской жизни» заставило слегка напрячься. И заглянуть в окошко Элки, с самого начала «беседы» трудившейся в параноидальном режиме.

Выводы эмоционально-логического блока совпали с моими, если можно так выразиться, до десятого знака после запятой – «он собирается озвучить важную новость».

– А что, есть веская причина торопиться? – поинтересовался я, уставившись в глаза собеседника.

Босворт утвердительно кивнул:

– Есть. Моим начальством принято решение о расконсервации и профильном использовании любого количества брандеров категории «экстра».

«Мои акции стремительно дорожают!» – мысленно хмыкнул я и позволил себе изобразить намек на сомнение:

– А не рановато ли? Мистер Герхард фон Вайблинген пока еще жив и здоров, соответственно, планировать следующую акцию, на мой взгляд, несколько преждевременно.

По губам куратора проскользнула плотоядная улыбка:

– Краут обречен. Без вариантов. Онлайн-аукцион состоялся, щенок Авроры, как ее там, Тринадцатой продан, а деньги за него уже переведены. Значит, в поместье к Вильяму Собачнику Вайблинген прилетит сразу же после возвращения на Нью-Рейн. Лично. Ибо доверить ТАКОЕ ВАЖНОЕ ДЕЛО, как покупка собаки, он не сможет никому. Ввалится в вольер, присядет на корточки перед псенком, потреплет его по загривку и гарантированно отправится в преисподнюю. Вместе с охраной, свитой и всеми теми, кто окажется в радиусе пятидесяти метров от эпицентра взрыва…

Я пожал плечами:

– Чудеса случаются. Пусть и не очень часто.

Босворт скептически поморщился:

– Да, случаются. Но не в этом случае: по моим оценкам, вероятность того, что Вайблинген выживет, менее одного процента!

– Тем не менее…

Ладонь куратора, выставленная в виде щита, заставила меня прерваться.

– Мы оцениваем не только результат, но и уровень планирования акций, методы их подготовки и проведения! А еще очень неплохо умеем сравнивать и делать далеко идущие выводы. Чтобы не быть голословным, могу сказать, что самый реальный из планов устранения Краута, в которых в той или иной степени использовалась бы его любовь к охотничьим собакам, обещал успех всего лишь с вероятностью в сорок семь процентов. А осуществление акции на территории Замка Озерных Фей мои аналитики вообще считали невозможным – по их мнению, подходящих уязвимостей в системе безопасности поместья Вильяма Рокфеллера не существовало!

– Что дозволено Юпитеру… – философски заметил я.

Босворт согласно кивнул, ибо не хуже меня понимал, что «неверные» выводы аналитиков на самом деле верны, а «ошибки» являются следствием относительно невысокого уровня оснащенности и программного обеспечения. Или, говоря иными словами, результатом высочайшего уровня контроля государства над распространением высоких технологий. А еще он как минимум догадывался, что аналоги уязвимостей, использованных мною, имеются практически у всех гражданских объектов, способных заинтересовать те или иные специальные службы. Просто «заточены» под исполнителей высочайшего уровня с соответствующими имплантатами и навыками.

– В общем, вне зависимости от результатов этой акции можете считать, что ваша квалификация подтверждена… – после коротенькой паузы сообщил Босворт и, поставив локти на столешницу, переплел пальцы. – Тратить столь ценный ресурс на всякую ерунду мы считаем нерациональным, поэтому к концу следующей недели подготовим для вас пакеты информации по новой цели и подходящему брандеру. К этому же времени в помещении, смежном с вашим жилым блоком, закончат установку и отладку экспериментального аналога БСП, что существенно упростит планирование…

«…И контроль за мною любимым», – мысленно прокомментировал я.

– …Поэтому, пока есть время, оторвитесь на славу: опробуйте, наконец, «Lightning», слетайте на какой-нибудь курорт, прошвырнитесь по барам, ресторанам и ночным клубам. Если нет желания бесцельно жариться на солнце или развлекаться в общедоступных заведениях, можете зайти на наш сайт и поискать информацию о корпоративных курортах, мероприятиях для сотрудников и т. д. – поверьте, общественная жизнь в «BAE-EADS-Systems» бьет ключом практически круглый год…

Пока Босворт перечислял варианты проведения досуга, я усиленно заталкивал куда подальше рвущиеся наружу положительные эмоции. Чему я радовался? Да свету, забрезжившему в конце тоннеля! Ведь если Босворт назвал ерундой акцию по устранению одного из успешнейших топ-менеджеров и акционеров корпорации «Genetica», то чем-то более серьезным могли стать цели только из списков «А» и «В». То есть либо председатель совета директоров и главный управляющий, либо члены этого самого совета. Для того чтобы не пугать начальство кровожадной улыбкой, приходилось грузить мозги на фиг ненужным анализом того, что осталось за кадром.

«Фраза о расконсервации брандеров, да еще и категории „экстра“, декларирует готовность „системщиков“ пожертвовать ради планируемого результата долговременными вложениями стоимостью не в один десяток миллионов кредитов… – размышлял я, бесстрастно глядя на Босворта. – А словосочетание „экспериментальный аналог БСП“ завуалированно намекает на то, что все время подготовки к акции мне придется проторчать в собственном жилом блоке на базе. Последнее не очень приятно, но предельно логично, ибо большая часть информации, на основании которой придется планировать устранение, просто обязана иметь гриф „для служебного пользования“. Соответственно, Босворт не может не озаботиться пресечением любой возможности слива ее на сторону…»

Как вскоре оказалось, с последним выводом я поторопился – завершив рассказ о возможностях, которыми я, как новоявленный сотрудник корпорации, могу воспользоваться в любое время дня и ночи, начальство вдруг решило уточнить кое-какие нюансы и… первыми же фразами ввергло меня в состояние легкого ступора:

– Бюджет и сроки осуществления акции определите сами. Стесняться не надо. Ни с тем и ни с другим: нам нужен результат, а все остальное – мелочи. Повторю еще раз – сроки исполнения объекта нас не волнуют. Вообще! Поэтому, если вы сочтете, что для его гарантированного устранения потребуется изменить легенду брандера, – скажите мне, и я напрягу соответствующие службы. Решите, что у вас это получится лучше, чем у наших специалистов, – используйте его образ и живите его жизнью столько, сколько потребуется. Придете к выводу, что вам нужен другой брандер, – озвучьте нужные условия, и мы создадим именно то, что вам нужно…

– Вы хотите сказать, что во время планирования и подготовки к акции я смогу покидать и жилой блок, и базу? – дождавшись паузы в монологе, спросил я.

Босворт недоуменно нахмурил брови, затем откинулся на спинку кресла и понимающе усмехнулся:

– Может быть, расставим последние точки над «i»?

– Было бы хорошо…

Куратор устроился поудобнее, потер переносицу и легонечко шлепнул правой ладонью по подлокотнику:

– Когда мы с вами разговаривали о первичном тестировании в отделе по работе с призывниками КМП, я, если вы помните, так и не озвучил критерии отбора в Проект. На тот момент у меня не было соответствующей санкции, а сейчас, после пройденной вами проверки, она у меня есть…

«Уверен, что говорит правду… — ожила Элка. – Чувствует вину перед тобой и, вероятнее всего, будет пытаться сглаживать углы…»

– Не буду ходить вокруг да около… – явно готовясь озвучить что-то очень неприятное, буркнул Босворт. – Самым главным критерием отбора были жгучая ненависть к руководству корпорации «Genetica» и навязчивое желание отомстить. У вас было и то и другое. С избытком. Но прежде, чем взять вас в работу, наши люди выяснили причину и сделали все, чтобы убрать эту информацию из открытых источников. В результате чего еще до подписания контракта с Корпусом Морской Пехоты ваше личное досье… хм… порядком «похудело». А к моменту начала спецпроверки, проводимой сэсэошниками перед собеседованием с каждым потенциальным исполнителем, ваше скорректированное прошлое обрело достаточную глубину и реальность…

Три последних предложения объясняли ВСЕ: непонятную «тактичность» сержантского состава во время курса молодого бойца, скорость прохождения отбора в Службу Специальных Операций, легкость, с которой я получал новые имплантаты, и т. д.!

– Наряду с прочими параметрами на протяжении всех девяти с половиной лет вашей службы второй лейтенант Сара О’Лири контролировала и изменение степени вашей нелюбви к первым лицам «Генетики»… – дав мне переварить сказанное, продолжал куратор. – По ее утверждению, чувства, которые вы испытываете теперь, намного ярче, но в то же время приземленнее, чем те, которые вы испытывали на момент первичного тестирования. То есть, поумнев и разобравшись во внутренней кухне Службы Специальных Операций, вы все равно не оставили своих планов. Вернее, начали их строить, отталкиваясь от новых, значительно более реальных, чем прежде, предпосылок.

Я, соглашаясь, кивнул.

– С тех пор вы еще поумнели, а значит, прекрасно понимаете, что КПД нашего тандема может быть на порядок выше, чем КПД каждого партнера по отдельности!

Я понимал гораздо больше, чем было озвучено. Но молчал, ибо хотел увидеть, насколько далеко он готов зайти в своей откровенности.

– В общем, мы предлагаем играть в открытую… – так и не дождавшись реакции на свои слова, заключил Босворт. – И для того, чтобы вам было проще принять это предложение, отказываемся от классического поводка и от любых средств контроля. Мало того, мы готовы дать гарантии того, что никогда не сольем вас за ненадобностью! Естественно, при таком же отношении к нам с вашей стороны.

Представить такие гарантии я не смог, как бы ни пытался, поэтому вопросительно выгнул бровь.

Куратор понимающе хмыкнул и выложил на стол кристаллодиск:

– Как выражается финансовый директор корпорации: «Деньги – лучший аргумент». Отталкиваясь от этого тезиса, наши юристы набросали проект довольно своеобразного контракта. Будет время и желание – ознакомьтесь. Уверен, что условия, прописанные в нем, снимут любые вопросы. И мотивируют вас изменить степень взаимного доверия…

Само собой, диск сразу же отправился в карман. А я, подумав, решил пролить свет на последнее темное пятно в наших будущих отношениях:

– А что насчет моего окружения?

– Вы имеете в виду мисс Бекки Роуз? – развеселился куратор.

– Ее или ей подобных! – подтвердил я.

– Мы с вами – полноправные партнеры. А она – всего лишь один из инструментов, которые вы можете использовать для решения наших общих проблем!

– Вы хотите сказать, что если мне в какой-то момент потребуется спутница, обладающая определенными навыками…

– …то вам достаточно будет сказать, что именно вам требуется! Что касается вашей личной жизни – она для нас табу.

– Звучит красиво… – вздохнул я. – Но, честно говоря, как-то не очень верится.

Доказывать свою искренность Босворт не стал. Ограничился словом «увидите» и дал понять, что сказал все, что хотел.

Я вспомнил, что основательно не выспался, и ушел. К себе. Где сначала основательно отмок в ванне, затем устроил себе праздник живота, а в финале праздника отключился прямо там, где ел. В смысле, на собственной кровати.

Следующие два часа не помню в принципе, так как беззастенчиво дрых. Потом завибрировал будильник, и мне пришлось приходить в сознание. Сие мероприятие, откровенно говоря, не порадовало – организм, только-только начавший отходить от действия боевого коктейля, умолял вернуться обратно в горизонтальное положение и потерять сознание эдак до следующего утра. Но я был непреклонен, поэтому переместился в ванную и занялся наведением красоты. То есть умылся, почистил зубы, побрился и даже поразмышлял, не заказать ли себе что-нибудь вроде одеколона. В итоге из жилого блока вывалился, благоухая разве что запахом свежего белья. Ибо отложил такой удар по психике, как шопинг в Сети, на потом.

На перрон зоны Зулу выбрался в шестнадцать пятьдесят пять. И, к своему искреннему удивлению, увидел, что старший мастер-сержант Эванс уже на месте!

Выглядела она… хм… неожиданно. Волосы вместо многоцветных переливов оказались окрашены в однотонно-серебряный. Глаза «приоткрылись» и засветились (в прямом смысле слова!) алым. Кожа лица обрела прозрачность. На мой взгляд, излишнюю. Во-первых, потому, что ее «украшала» не очень приятно выглядящая сеть капилляров, а во-вторых, сквозь щеки иногда просвечивали зубы! Зато губки, подкрашенные помадой цвета артериальной крови, стали намного ярче. И создавали четкое ощущение, будто их хозяйка только-только оторвалась от чьего-то горла. Что касается формы одежды Элли, то она не претерпела никаких изменений. Повседневный комбез, причем не новый, а слегка потертый; облегченные прыжковые ботинки. А еще кепи, ремень и комм. И никаких украшений вроде сережек или колец.

Как это ни странно, получившийся образ смотрелся пусть и несколько неожиданно, но довольно неплохо. Поэтому мой комплимент ее внешности был вполне искренним. А вот реакция на него меня позабавила – девушка покраснела так, как будто я уличил ее в чем-то неприличном, и опустила взгляд.

«Чем дальше – тем веселее… – отметил я. И, сверившись с выводами Элки, мысленно добавил: – Она стесняется не только своего обнаженного тела, но и любимого хобби!»

Очередная «монетка», упавшая в копилку несуразностей, хоть и слегка подстегнула мою паранойю, но настроение не испортила. Поэтому я, улыбнувшись, задал напрашивавшийся вопрос:

– Ну что, мисс Эванс, вы к шоу готовы или ну его куда подальше?

– Готова – не то слово! – тут же заулыбалась она. – Я освободилась чуть пораньше, сразу же рванула сюда и уже успела устроить себе лежбище!

– Какое лежбище? – не понял я.

– За венчиком ближайшего «Лотоса» на травке лежат банан, надувная подушка, пара упаковок сока и две ба-а-альшие шоколадки!

Кинув взгляд на длинную цепочку пиктограмм, схематичное изображение толстой пачки листов бумаги и двузначную цифру, появившиеся в рабочем окне Элки, я основательно загрузился. Короткое и, в общем-то, не особо информативное объяснение, а также интонации и мелкая моторика, сопровождавшие его, оказались той самой последней каплей, которая переполнила чашу с разрозненными фактами и позволила эмоционально-логическому блоку моего ТК построить новую и относительно непротиворечивую виртуальную модель личности старшего мастер-сержанта Эванс. Причем модель, совпадающую с предыдущей всего на четырнадцать целых шестьдесят три сотых процента!

Торопиться и штудировать все шестнадцать мегабайт выкладок не требовалось – соответствующая пиктограмма под окном успокаивающе подмигивала светло-салатовой каймой – поэтому я быстренько проглядел краткую выжимку из доклада и поторопился заполнить затянувшуюся паузу. Одним из рекомендованных предложений:

– Ну-у-у, если вы жаждете именно такого времяпрепровождения, то я могу вас туда проводить…

– А что в альтернативе?

– Можно взять «спарку» и отложить процесс поедания шоколадок эдак на часик-другой.

Услышав слово «спарка», мисс Эванс остановилась как вкопанная. При этом ее узенькие глазки стали раза в три больше естественных размеров, а их алая радужка плеснула такой отчаянной надеждой, что я почувствовал себя редкой скотиной, беззастенчиво пользующейся чужой наивностью.

– Вы действительно можете меня покатать?!

После этих слов текст в окошке Элки мигнул и изменился. Приблизительно треть пунктов, выделенных желтым, позеленела; часть оранжевых основательно посветлела, а единственный красный просто пропал. Ну а я на автомате выхватил из активнее всего менявшегося абзаца самый верхний тезис:

– Сделаю это с большим удовольствием… – озвучивая ЦУ эмоционально-логического блока, буркнул я. – Если, конечно, у вас имеется соответствующий допуск!

– С допуском все в порядке!!! – девушка засияла, как маленькое солнышко. Но… после секундной паузы.

«Либо проверила его наличие, либо только что получила!» – отметила Элка и в очередной раз перетряхнула цветовую гамму и некоторые выводы.

«Какова вероятность того, что ее ко мне подвели?» – поинтересовался я и, получив ответ, решительно свернул окошко.

– Тогда чего мы стоим?