Глава 22
Роберт Рид
Получасовой воздушный бой особого успокоения не принес, но мозги прочистил основательно. Поэтому сразу после посадки я забросил скаф в персональный шкафчик, подхватил пару упаковок с одноразовыми банными полотенцами и, как был, голышом, поплелся в сауну. Думать.
Перед тем как завалиться в парную, принял душ. Затем привычно посмотрел на табло термометра над стеклянной дверью, вошел в уютный полумрак, вдохнул пахнущий апельсиновой отдушкой жар, забрался на верхнюю полку, закрыл глаза и включил воспроизведение записи разговора с Полом Босвортом. Само собой, не с самого начала, а с момента, когда куратор поинтересовался, помню ли я, сколько времени заняло первичное тестирование в отделе по работе с призывниками КМП. И в очередной раз прогнал этот фрагмент через Элку.
Что меня интересовало? Нюансы. Мелкие недосказанности или оттенки фраз, в которых могло быть второе и третье дно. Для чего? Хм… Первичная вероятность того, что Босворт не лжет, утверждая, что я действительно являюсь одним из выстреливших результатов проекта «BAE-EADS-Systems», составляла порядка восьмидесяти трех процентов. А некоторые оговорки, еще во время разговора «подсвеченные» эмоционально-логическим блоком, поднимали ее аж до девяноста четырех целых шести десятых. Сам по себе этот факт меня нисколько не пугал, так как за последние лет пять службы я раз двадцать пытался разобраться в причинах своего невероятного «долголетия» и неизменно приходил к выводу, что оно кому-то выгодно. Волновало другое – тот факт, что во время первичного тестирования со мной поработали их специалисты и что-то там вложили в подсознание.
Представление о принципах и методах психокоррекции я имел. Причем довольно неплохое. И соответствующий имплантат вместе с навыками его использования – тоже. Поэтому был почти уверен, что Босворт не солгал, соответственно, мне в подсознание вложили всего одну закладку, единственным назначением которой была минимизация любого стороннего воздействия. Но вероятность того, что количество закладок или функций той самой «одной» было больше озвученного, все-таки существовала. Что, мягко выражаясь, здорово действовало мне на нервы. Еще бы: за те несколько лет, которые Сара О’Лири, госпожа второй лейтенант медицинской службы, копалась у меня в сознании и подсознании, в него можно было вложить все, что угодно!
«Итак, допустим, что я все-таки в некоем Проекте… – мрачно размышлял я, невидящим взглядом уставившись в потолок. – О том, какие цели преследовали его создатели, пока можно не думать, ибо сейчас намного важнее понять, какой длины мой поводок. Что можно о нем сказать, исходя из ТТЗ Проекта? На момент планирования тактико-технического задания было известно, что с первого и до последнего дня десятилетнего контракта „заряженные“ исполнители будут находиться под постоянным контролем офицеров КМП и ССО. Никаких гарантий того, что к каждому удастся подвести „своего“ психолога с достаточным уровнем доступа, не могло быть по определению. Зато было понятно, что обнаружение в их подсознании любой сторонней закладки могло закончиться либо уничтожением носителя ценных имплантатов, либо его использованием в контрагентурной игре. Ни первый, ни второй вариант развития событий „системщиков“ устроить не мог, ведь реализация столь долговременного Проекта требовала не только финансовых вложений, но и использования уже имевшейся агентуры. А государство всегда считалось противником, играющим исключительно на своем поле и по своим правилам. Следовательно, поводок должны были создавать предельно возможной длины и с максимально возможным количеством степеней свобод…»
О том, что свойства поводков регулируются закладками, каждая из которых в той или иной мере деформирует соответствующие области психики, я знал не понаслышке – вкладывал подобные сам, и не один раз. Поэтому, поставив себя на место психологов ССО, довольно быстро определил области обязательного контроля за психикой таких, как я. После чего задумчиво поскреб подбородок: из моих выкладок получалось, что психологи «системщиков» должны были либо обходиться вообще без закладок, либо вкладывать всего лишь одну. Причем занимающую минимальный «объем».
При дальнейшем рассмотрении проблемы оказалось, что ничего особо сложного в этом нет: для того чтобы полученная схема работала без сбоев, требовалось найти кандидатов, отвечающих не особо сложным граничным требованиям, навязать им некие идефиксы и жестко задать границы допустимых способов реализации последних.
Вывод, оформившийся в сознании, заставил меня заскрипеть зубами – слово «навязать» применительно ко мне означало создание или жесткую эмоциональную привязку уже имеющегося и отнюдь не безобидного пласта воспоминаний!
…Когда информационное табло турникета загорелось зеленым светом, я не поверил своим глазам: мой проезд был оплачен не кем-нибудь, а Шепелявым Мэттом, мальчишкой, умеющим только брать и отнимать! От нехитрого, в общем-то, действия одноклассника настолько сильно попахивало подлянкой, что я засунул руки в карманы брюк, чуть приподнял плечи, сплюнул на керамопластовое покрытие пола, а затем картинно выгнул правую бровь. Благо этот трюк с недавних пор у меня получался неплохо:
– И это все?
– Я обеш-шал…
– …оплатить проезд до даунтауна, а также час секса с девушкой категории «Бета»!
– Ты забыл добавить «на мой вкуш, и ш той, ш которой я был не менее двух раш»!
– На твой вкус и с которой ты был не менее двух раз! – подтвердил я, после чего демонстративно потряс левым запястьем. – А на моем счете почему-то до сих пор пусто!
К моему удивлению, Мэтт не стал отказываться от обещаний, а тут же пожал плечами, быстренько набрал на своем комме нужную комбинацию символов, и уже через секунду аналогичный девайс на моей руке дважды коротко щелкнул.
– Дваццать ш-шетыре ш половиной кредита! – картинно откинув со лба прядь волос и сделав вид, что смотрит на меня сверху вниз, процедил он. – Дваццать – на прош-штитутку, и еш-шо ш-шетыре ш половиной на обратную дорогу!
Деньги действительно пришли! Мало того, в графе «условия платежа», которую я за всю свою жизнь видел чистой от силы раза три, было абсолютно пусто, а значит, отозвать эту сумму Шепелявый не мог даже при очень большом желании!!!
– Мэтт – человек слова! – гнусненько протявкал Тони Торрес. – Сказал, что оплатит, и оплатил!
– Ага! – ухмыльнулся Громила Брукс. – А ты, это, человек слова или трепло?
Я снова сплюнул. На этот раз – чуть ли не под ноги самому здоровенному, но самому тупому ученику класса, а затем вразвалочку прошел на перрон «TT».
Компания Шепелявого рванула следом. Кто за кого платил, я, естественно, интересоваться не стал. Обошел группу симпатичных девушек лет эдак восемнадцати-двадцати, упоенно обсуждающих какой-то концерт, затем оглядел ряд абсолютно пустых скамеек, уходящих к дальнему концу перрона, и, не вынимая рук из карманов, прислонился к стене напротив здоровенного голоэкрана, демонстрирующего какой-то рекламный ролик. Вникать, в чем прелесть очередной новинки от косметического бренда «Shemen Amour», мне было неинтересно, поэтому я уставился влево, на опорный рельс, плавной дугой уходящий за громаду «Шератона».
Не могу сказать, что этот ракурс был мне привычен – низкая социальная категория и невеликие заработки отца особо шиковать не позволяли, поэтому наша семья пользовалась лишь самыми дешевыми видами общественного транспорта. Такими, например, как легкое метро. А на скоростные поезда компании «Thunder Train» мы любовались исключительно со стороны. Однако признаваться в этом Шепелявому и его свите было смерти подобно. И я усиленно делал вид, что катаюсь на тэтэшках по десять раз на дню.
Поезд, стремительная серебристая змея из стандартных двенадцати вагонов совершенно футуристического вида, вылетел из-за небоскреба за тридцать секунд до указанного в расписании времени посадки. И, о-о-очень энергично оттормозившись, неподвижно замер в десятке сантиметров от края перрона точно в шестнадцать двадцать одну. Ждать очередной насмешки или окрика я не собирался, поэтому неторопливо отклеился от стены и вошел в ближайший вагон.
В середине рабочего дня свободных мест было предостаточно, поэтому я плюхнулся не куда-нибудь, а в кресло перед самым большим обзорным экраном.
– Небош-ш, собралш-ша преш-штавлять шебя эш-шпером? – плюхнувшись справа от меня, ехидно поинтересовался Мэтт, невольно продемонстрировав дырки на месте как-то уж очень поздно выпавших молочных зубов.
– Да не, как минимум пилотом тяжелого планетарного танка! – хохотнул Тони Подпевала.
– А мой кузен в прошлом году взял покататься отцовский флаер и влетел в столбик дорожного ограждения… – несколько не в тему вспомнил Громила. – В общем, они попали на семь тысяч четыреста сорок два кредита!
– Ш-шо за флаер? – ревниво спросил Мэтт, и троица мгновенно переключилась на обсуждение самых новых и мощных спортивных машин.
Обсуждали аргументированно, вывешивая перед собой 3D-модели совершенно сумасшедших концептов, странички с их ТТХ и записи тестовых заездов. Тем не менее отнюдь не с пеной у рта. Глядя со стороны, можно было заметить, что Подпевала спорит только с Бруксом, а мнение Шепелявого принимает, как глас божий. Что Громила туп, как бревно, поэтому оценивает возможности того или иного флаера исключительно по мощности движков, в принципе не понимая, что на конечную скорость машины может влиять, например, коэффициент лобового сопротивления. И что Мэтт начинает два предложения из трех фразами в стиле «а мой отец» или «а я…».
Я в обсуждение не лез. Не хотел переключать внимание компании на себя. Но за моделями все-таки поглядывал, ибо среди них попадались те, голофото которых частенько красовались на обоях нашей с Дайаной комнатенки. К сожалению, все хорошее когда-нибудь заканчивается – через двадцать семь минут с момента посадки информационные табло перед нашими сиденьями высветили стандартные таблички с предупреждениями о приближении к станции, до которой оплачена поездка, и предложили либо продлить маршрут, либо отправляться к дверям. Надо ли говорить, что флаеры были мгновенно забыты, а все внимание одноклассников сосредоточилось на мне?
Выбираться из вагона «ТТ» на очередной перрон мне совершенно не улыбалось, однако я, не колеблясь, ткнул пальцем в нужный сенсор и, встав, скользнул к дверям. Получилось чуть быстрее, чем требовалось, так как сзади тут же раздалось гнусное хмыканье Громилы Брукса:
– Гыы, смотрите, торопится!
– А ш-шо б ему не торопитьшя-то? – подхватил Шепелявый. – В его возраште, да на бабу, да за чуш-шой ш-шет…
– А он смо… – начал было Подпевала, но как-то странно хрюкнул. А после коротенькой паузы задал совсем не тот вопрос, который собирался: – Э-э-э… а баба-то ниче, проверенная?
– Угумс! – самодовольно хмыкнул Мэтт из-за моего левого плеча. – Еш-шо какая: я ее проверял ш-шетыре веш-шера подряд… проверю ш-шегодня, ш-шразу пошле Робби… и, пошалуй, попроверяю еще блишайшие пару недель!
От дикого хохота троицы у меня заложило уши, а руки сами собой сжались в кулаки. Увы, ни то ни другое их не заткнуло – выбравшись на перрон, Шепелявый и его стая продолжили обсуждение внешности и профессиональных навыков той проститутки, которая так понравилась Мэтту.
Обсуждали предельно грязно, да еще и с такими подробностями, что меня начало основательно потряхивать от омерзения. Что, впрочем, не мешало двигаться следом за глумящимися одноклассниками. А еще внимательно вглядываться в фасады домов, старательно запоминать маршрут и… крыть себя последними словами.
«Ну что, доспорился, придурок? – мысленно рычал я. – Что, правило Миранды уже не для тебя, идиот? Что тебе стоило промолчать или заткнуться после первой же фразы Шепелявого?»
Увы, те слова, которыми я себя крыл, прошлого не меняли, поэтому через какое-то время я все-таки заставил себя успокоиться и задумался о ближайшем будущем:
«Ладно, идиот – не идиот, а все-таки перестраховался. Мэтт согласился с моими условиями при двадцати двух свидетелях, значит, выберет мне девушку из категории „Бета“, с которой уже был сам. Тратить отцовские деньги на дурнушку он не станет, да и „Беты“ дурнушками не бывают. Что касается ее возраста…»
Тут я кинул взгляд на одноклассников, быстренько влез в Сеть и вбил в поисковик нужные критерии. Пара секунд поиска – и у меня вырвался облегченный вздох: девушки категории «Бета» не могли быть старше двадцати пяти лет, иметь физические изъяны, являться альтерами, морфами, андроидами, являться носителями генетических заболеваний, сидеть на химии или кибернаркоте и т. д.
«Что бы я ни вытворил в свой первый раз и как бы ни опростоволосился, подглядеть, а тем более снять ролик, чтобы потом показывать его в классе, Мэтт не сможет – ему не позволит служба безопасности борделя. Издеваться над внешностью проститутки или отсутствием у меня вкуса у него тоже не получится, так как он с ней был сам, да еще и не менее двух раз. Обозвать меня скорострелкой или как-нибудь еще тоже не удастся, ибо прервать оплаченный сеанс могут только полицейские, имеющие на руках ордер на мой арест. Получается, что бояться мне, собственно, нечего!»
Эта мысль слегка улучшила мне настроение. Почему только «слегка»? Да потому, что за годы учебы в школе я успел изучить характер своего мучителя более чем хорошо. Соответственно, понимал, что ничем хорошим мой первый сексуальный опыт не закончится.
– Слышь, Робби, может, ну ее, эту бабу? – прервал мои раздумья ехидный голос Подпевалы. – Скажи, что ты струсил, встань на колени и добросовестно вылижи языком ботинки Мэтта!
– Дейш-штвительно, шего напрягатьш-ша? – склонив голову к плечу, насмешливо поинтересовался Шепелявый. – Пять минут униш-шений – и ты швободен! Как ветер, как птица, как лиш-штик дуба, гонимый по ветру…
Оглядевшись по сторонам и практически сразу же наткнувшись взглядом на россыпь датчиков СКН, я расплылся в улыбке – несмотря на численное преимущество, развеселая троица выбрала для издевательств место побезопаснее!
«Боятся, значит, уважают!» – удовлетворенно подумал я и… не смог удержаться от ответного издевательства:
– Да ты поэт, однако! Чертовский шепелявый, правда, но это даже прикольно. Скажем так, придает ш-шарм пуш-шть не получаюш-шимш-шя, но все-таки пош-шти ш-штихам!
Проняло. Всю троицу: Мэтт, побагровев, рванул ворот щегольской рубашки стоимостью эдак с двухмесячную зарплату моего отца; Тони, сглотнув, привычно вытер потеющие ладони о штанины, а затем посмотрел на Громилу; Брукс сжал здоровенные кулаки, грозно набычился и сделал угрожающий шаг вперед. Однако в тот самый миг, когда я уже почти поверил в то, что получу еще одну возможность безнаказанно ответить на агрессию и врезать хоть кому-нибудь из вечных обидчиков по холеной и сытой морде, Шепелявый вдруг взял себя в руки и холодно улыбнулся:
– Предлагаю дишкуш-шию о моих талантах перенеш-шти, ну шкаш-шем, на шавтра. А шейш-шашш вшпомнить о недавнем шпоре и шайти во-от в это рош-шкош-шное ш-шаведение!
«Роскошное заведение», публичный дом сети «Utopia», принадлежащий корпорации «Genetica», оказалось действительно роскошным: несмотря на относительно невысокую ценовую категорию предлагаемых в нем девушек, интерьер его фойе формировался дорогущим генератором оптических иллюзий «Miracle-S9000»!!!
Пока я восторженно пялился то на ажурные фонтаны, над которыми в такт тихой музыке танцевали и переливались разноцветные струйки воды, то на восхитительные фигурки полуобнаженных нимф, парящих над мраморным полом, то на трехмерный логотип ГОИ, периодически вспыхивающий в правом верхнем углу помещения, Мэтт усиленно строил из себя Постоянного Клиента. Равнодушно скользнул взглядом по метнувшейся к нему голограмме фантастически красивой… хм… как минимум богини, прошел в дальний правый угол помещения и деловито плюхнулся на низкий диванчик, затянутый явно недешевой красной тканью. Затем кинул короткий взгляд на свиту, заставивший Подпевалу и Громилу закрыть раззявленные рты и метнуться к Боссу, картинно закинул обе руки на спинку, вытянул и скрестил ноги и… «вдруг вспомнил» о моем существовании:
– Шлышь, Робби, я тут подумал, мош-шет, тебе химию какую-нибудь оплатить? Ну, знаеш-шь, у некоторых парней бывают всякие там проблемы с эрекш-шией… ну, или, наоборот, ш перевошбушдением. Ты не штешняйшя, шкаши, ешли што – на такое дело мне кредита-другого не ш-шалко!
Вместо того чтобы заржать или поддержать «шутку», его прихлебатели почему-то засуетились. Причем совершенно одинаково – прикоснулись к коммам, выбрали нужную последовательность команд и… вывесили над диваном своих «Ангелочков»!!!
Изображать звезду шоу от Шепелявого и Ко даже лишнюю минуту у меня не было никакого желания, поэтому я подошел к дивану практически вплотную и уставился в глаза «спонсора»:
– Вывеси логи своего кошелька и покажи оплаченные сче…
– Да не волнуйш-шя ты так! Покаш-шу вше, што надо, и даше больше! – перебил меня он и забегал пальцами по виртуальной клавиатуре. – Вот шпишок транш-шакций… Вше шетыре… Вот айдишка моей… нет, нашей ш тобой иш-шбранницы, вот подтверш-шдение о получении оплашенных уш-шлуг. Кштати, штобы ты не шомневалшя, я могу прямо шейшаш оплатить еще один шеанш. Шейшас у наш ш-шемнадцать дешять? Видишь, я перечишляю на те же реквизиты вше те ше двадцать кредитов. Только на вошемнадцать шашов ровно. То ешть буду ш ней шразу пош-шле тебя…
Судя по злорадной улыбке и предвкушению в глазах, Мэтт готовил мне какую-то редкую гадость. Но при этом он показывал мне свой настоящий кошелек, открывал логи реальных транзакций. А еще перечислил вполне реальные 20 кредитов на действительно существующий счет! Тянуть дальше не было смысла, поэтому я решительно тряхнул головой и забегал пальцами по сенсорам своего комма.
Открыл свой кошелек, затем подключился к серверу публичного дома, нашел страничку оплаты, перенес в нужное окошко скопированную айдишку и нажал «подтвердить».
– Отличный выбор, господин Рид! – промурлыкала рыжеволосая нимфа, материализовавшаяся рядом с моим правым плечом. – Мария-Антуанетта – одна из самых востребованных девушек нашего заведения, и время, проведенное в ее обществе, вне всякого сомнения, доставит вам море удовольствия. После чего вы, я уверена, еще не раз посетите наше уютное заведение…
Пока голограмма расхваливала «мою избранницу», троица придурков-одноклассников давилась от сдерживаемого смеха. А стоило ей замолчать, как раздалось многоголосое ржание:
– Одна из самых, ха-ха-ха!!! Востребованных, ха-ха-ха!!!
– Доставит ему, ха-ха-ха!!! Море удовольствия, ха-ха-ха!!!
– И он еще не раз, ха-ха-ха!!! Посетит это уютное, ха-ха-ха!!! Заведение, ха-ха-ха!!!
– Не обращайте внимания! – мягко улыбнулась нимфа, «почувствовав», что я закипаю. – Подростки вашего возраста часто ведут себя неадекватно. Причина такого поведения – самая обычная зависть. Ведь не каждый может себе позволить час любви со взрослой, опытной и чертовски страстной женщиной!
Определенная логика в ее словах была, поэтому я заставил себя отвлечься от гогота Мэтта и его подпевал. Не без труда, конечно. Ибо до моего слуха все равно доносились реплики типа «Зависть? Не-е, это точно не это чувтство!», «Не каждый? Да ладно, было бы желание!», «Опытной? Это уж точно!». Для того чтобы чувствовать себя увереннее, засунул руки в карманы, вскинул подбородок повыше и выдвинул вперед нижнюю челюсть. Потом попытался представить, с каким выражением лица опытный мужчина должен встречать красивую девушку. И даже пришел к выводу, что изумленно выгнутая бровь к этой ситуации не подойдет.
– А вот и ваша избранница… – еле слышно шепнула мне голограмма и чрезвычайно пластичным движением показала направо.
Собственно, могла бы обойтись и без жеста: за миг до него почти все виртуальные имитации факелов, освещавших фойе, погасли, а два оставшихся, запылав раза в два ярче, осветили ажурную арку, ведущую невесть куда. Еще несколько секунд ожидания – и клубящаяся за ней тьма сгустилась в чертовски сексуальный силуэт.
Длинные ноги… Широкие, но не слишком, бедра… Талия, которую, наверное, я смог бы обхватить пальцами рук… Высокая, полная грудь… Длинные, до середины спины, волосы…
Силуэт девушки, плывущий в мою сторону, смотрелся настолько волнюуще, что у меня мгновенно пересохло во рту и, кажется, слегка затряслись колени.
– Ты ее уше хошешь, Робби? – гнусный голос Шепелявого, раздавшийся откуда-то слева, разрушил все очарование момента. И вынудил меня оторвать взгляд от прекрасной незнакомки.
Повернув голову туда, откуда раздался издевательский вопрос, я наткнулся взглядом на Мэтта, вжавшегося в стену рядом со статуей рыцаря эпохи Темных Веков.
Я нахмурился, окинул взглядом тяжеленный меч, затем доспехи, шлем и, заметив бирку с логотипом «BAE-EADS-Systems», презрительно поморщился: этот трус выбрал самое безопасное место в помещении – рядом с полицейским «Големом» какой-то экзотической модификации!
– Ну, так шо, Робби, ты уше хош-шешь ее или нет? – чуть ли не подпрыгивая от предвкушения, протараторил он. – Шкаши, шего штешняешьшя?!
– Он онемел от вожделения! – подал голос Тони Подпевала. – Или с горя…
– А с горя-то почему? – ухнул Громила.
– Ну как, он оплатил всего час, а потом с ней будет развлекаться Мэтт!
– А-а-а, точно! А сколько времени будет? Час? Два?
– Два, не меньш-ше! – хохотнул Шепелявый. – Ведь она шертовш-шки красива, шекшуальна, а главное, опытна!
Взгляд этого урода, брошенный на Марию-Антуанетту, заставил меня повернуть голову направо и… застыть соляным столпом: под дугой арки, освещенная светом сразу двух «факелов», стояла моя старшая сестра. И мертвым взглядом смотрела на меня…
Вынырнуть из прошлого в настоящее удалось не без труда. Ну а чтобы вернуться к анализу разговора с мистером Босвортом, пришлось прочистить себе мозги соответствующей химией.
«На первый взгляд все это выглядит вполне реальным… – угрюмо размышлял я, старательно выпутываясь из липких тенет нахлынувших воспоминаний. – Хотя при достаточно высоком уровне профессионализма психологов „BAE-EADS-Systems“ создать их искусственно им бы не составило труда. С другой стороны, реальны они или смоделированы, а затем прописаны в мое сознание „системщиками“, не суть важно, ибо без привлечения стороннего специалиста высочайшего класса я в этом не разберусь. Значит, надо планировать дальнейшие действия, исходя из того, что у меня ЕСТЬ эксплуатируемый со стороны идефикс. И не ломать головы над тем, придуман он целиком и полностью, раздут из подростковой психологической травмы или сама травма является следствием грамотно проведенной операции по „затачиванию“ мальчишки с подходящим типом психики под нужды разрабатываемого проекта».
Увы, мысль о том, что Дайану могли использовать как расходный материал для моего «затачивания», вызвала такой дикий приступ бешенства, что медблок перешел в автоматический режим и впрыснул мне в кровь лошадиную дозу успокоительного.
«Итак, на чем мы остановились? – придя в относительно нормальное состояние, мысленно пробормотал я. – На том, что идефикс есть, что я уже двенадцать лет стремлюсь его реализовать и что я, наконец, в одном шаге от этого. Соскочить, не попытавшись отомстить, – идиотизм. Тем более Босворт дает понять открытым текстом, что готов играть честно. Естественно, „честно“ – в тех рамках, в которых это понятие можно вообще применять к силовикам или корпорантам…»
Определенная логика в поведении нового куратора была. Вернее, не так: его поведение идеально вписывалось бы в ситуацию, в которой Проект практически накрылся плитой от посадочной пятки, а из всех «заряженных» исполнителей уйти умудрился только я один. Могло такое случиться в реальности или нет? Да запросто! Равно как схожая ситуация, при которой количество и номенклатура имеющихся у меня имплантатов намного превосходила аналогичные показатели самого близкого ко мне «коллегу».
«Не соскакивать, то есть окончательно упасть под „BAE-EADS-Systems“? А почему бы и нет? Ведь, по сути, если бы не их Проект, то меня списали бы еще к концу третьего года службы, а планы ничего не соображавшего в перспективах исполнителей подростка так и остались бы планами. Опять же, направление работы, озвученное Босвортом, мне нравится. Да и условия, прописанные в контракте, позволяют… хм… многое…»
Для того чтобы еще раз удостовериться в последнем, я перемотал запись разговора на нужное место и включил воспроизведение:
– Прежде, чем поставить свою подпись под контрактом, я бы хотел уточнить еще один вопрос… – уставившись в глаза куратору, негромко произнес я.
– Наверное, вас интересует реальная длина «поводка» и количество рук, которые смогут за него дергать? – ничуть не удивившись, уточнил куратор.
– Именно.
– Ставить перед вами задачу буду только я. Или тот, кто займет мое место в случае неких непредвиденных обстоятельств, требующих моей окончательной ЗАМЕНЫ. Ограничивать вашу свободу не будет никто и ни в чем: готовиться к акциям вы вправе так, как вам заблагорассудится, и там, где вам удобнее, а в свободное время вы будете предоставлены сами себе и сможете заниматься чем угодно.
– Неожиданное заявление! – ничуть не покривив душой, сказал я. – Даже очень.
– А что в нем неожиданного? С тем комплектом имплантатов, которые у вас имеются, вы при желании уйдете в тину от любой гражданской СБ. Сливать вас сэсэошникам, имея возможность использовать ваши навыки и дальше, – глупость. Подталкивать к конкурентам – тоже. Делать врагом – вообще самоубийство. Что остается? Правильно, сотрудничество!
– Хм…
– Кстати, о подготовке к акциям: предоставить вам ССОшный БСП мы, увы, не в состоянии. А вот аналогичные капсулы предыдущего поколения, использовавшиеся в Академии ВКС, – легко. Да и не только их. По сути, практически все, что имеется на этой базе, в вашем распоряжении…
«В общем, все-таки работаю… – поставив воспроизведение на паузу, решил я. Потом отправил файл в архив, неторопливо сел, смахнул с кончика носа капельку пота и задумчиво уставился на раскаленную „каменку“: – Правда, остался непонятным еще один вопрос: зачем было сливать информацию о моих имплантатах и скором уходе из КМП своим конкурентам? В качестве некоего аргумента в не касающейся меня Большой Игре? Или для подсвечивания законсервированных агентов в высших эшелонах власти?»
