Глава 20
Роберт Рид
…Пол Босворт, мой куратор и по совместительству начальник отдела ликвидации корпорации «BAE-EADS-Systems», прибыл на комплекс не через два часа, а всего через пятьдесят три минуты. Или не «прибыл», а просто зашел в ресторан и, перешагнув через порог, двинулся по направлению к нашему столику. Ничего удивительного в такой оперативности не было – он наверняка слушал нашу с мисс Роуз беседу в режиме реального времени и анализировал каждое мое слово. А значит, имел возможность понять, что в постель к этой даме я укладываться не намерен. По крайней мере, до подписания контракта.
Остановившись напротив меня, мистер Босворт церемонно представился, дождался предложения присесть и, опустившись на сиденье, взглядом послал Элеонору Роуз куда подальше. Естественно, с соблюдением всех норм поведения в приличном обществе. А когда она послушно удалилась, включил неплохой гражданский аналог моего «Купола» и порадовал замысловатым комплиментом:
– Знаете, Крейг, все восемь лет работы в нынешней должности я считал, что настоящих универсалов не бывает. Встречаются стрелки от бога, с легкостью укладывающие пулю в цель размером с монету на расстоянии в пять километров, но при этом тупые, как солдатский ботинок; аналитики-феномены, способные просчитать некие действия на пятнадцать-двадцать шагов вперед, но при этом боящиеся собственной тени; так называемые «исполнители», вроде бы способные на все, но в реальности не умеющие даже чихнуть без поддержки групп планирования и обеспечения. Однако оказалось, что я ошибаюсь!
– И в чем же, сэр? – почувствовав, что он ждет хоть какой-то реакции, равнодушно поинтересовался я.
– Как вы, наверное, понимаете, с момента заключения предварительного соглашения каждый кандидат на вступление в нашу корпорацию берется под пристальное наблюдение…
Я мысленно уточнил: «Не с момента заключения предварительного соглашения, а с момента возникновения интереса к этому кандидату».
– …а все его действия тщательно анализируются. На оборудовании, программном обеспечении и специалистах мы не экономим, поэтому в девяти случаях из десяти даже «обрубание хвоста» проходит с нашей подстраховкой.
«Точнее, под вашим неусыпным контролем… – все так же мысленно прокомментировал я. Потом подумал и добавил: – Что позволяет многое. В частности, вмешиваться в работу киберхирургов, вживлять в тела разнообразные „страховки“ и вкладывать в подсознание нужные вам императивы…»
– В тех случаях, когда получение всесторонней информации по кандидату по каким-то причинам оказывается невозможным, мы подключаем к работе ряд смежных отделов, и все равно… – тут он зачем-то сделал коротенькую паузу, – добиваемся возможности заранее просчитывать его действия!
Я пожал плечами:
– В том, что просчитать мои действия не получилось, виноват не я, а режим секретности, принятый в отдельных подразделениях корпуса морской пехоты.
Пол Босворт раздраженно фыркнул:
– Скажите, Крейг, зачем хакать отдельно взятый БСП, если планируемая акция оплачена корпорацией, а условия ее проведения специально подогнаны к нашим возможностям и к особенностям контролируемой нами местности?
Такой подход к решению вроде бы нерешаемой проблемы меня восхитил, поэтому я, изображая аплодисменты, трижды прикоснулся пальцами правой руки к ладони левой. Правда, при этом в моем взгляде чувствовалась плохо скрываемая скука. К моему искреннему удивлению, куратор нисколько не разозлился:
– На тот момент, когда вы укладывались в блок самоподготовки, мои люди уже взяли под полный контроль сенатора Джона Гиллеспи, сотрудников его компании и членов семьи, а также предельно плотно «сели» на все четыре наиболее вероятных подхода…
– Вообще-то таких подходов было как минимум шесть… – бесстрастно сообщил я. – Если не считать того, которым воспользовался я.
«Системщик» недовольно поджал губы:
– Вы планировали акцию в одиночку. И работать собирались без чьей-либо поддержки, поэтому мои аналитики сочли реальными только четыре. Поэтому, когда вы пустили всем четырем «волну», каждая из групп подстраховки сочла свою началом действия. А пока мои оперативники разрывались на части, пытаясь понять, где и как вас страховать, вы быстренько отправили на небеса сенатора, его дочь и еще восемнадцать ни в чем не повинных людей!
Оправдываться, то есть рассказывать о заранее заданном коэффициенте резонанса, я даже не подумал, поскольку понимал, что весь этот разговор – один сплошной тест на профпригодность.
Холодное равнодушие, привычно демонстрируемое мною, оказалось абсолютно неинформативно, поэтому Босворт вдруг перестал строить из себя психолога и продолжил монолог в другом ключе:
– Один из экспертов, отправленных на место преступления, работал на корпорацию, поэтому результаты изучения найденных фрагментов и кое-какие выводы, сделанные на основании анализа записей черного ящика флаера «Hurricane», мы получили одновременно со следователями МБ. И опосредованно добились проведения серии повторных и более разноплановых экспертиз. Первоначальные выводы подтвердились: в машине, рухнувшей на особняк сенатора Гиллеспи, находились два человека – мертвецки пьяный журналист из «GTI-News» Бенджамин Салливан и мастер-сержант корпуса морской пехоты Роберт Рид…
– Увы, сразу после получения результатов генетической экспертизы дело затребовала военная прокуратура… – для поддержания разговора продолжил я. – И следователи МВБ с радостью избавились от потенциального «висяка». Поэтому передали ее представителю все имевшиеся на тот момент материалы. Включая блоки памяти служебных и личных коммов…
– И материалы, и блоки памяти действительно передавали чуть ли не с радостью… – подтвердил «системщик». – Но сделали это недостаточно оперативно. Поэтому наш эксперт успел покопаться в логах черного ящика и аргументированно доказал, что гибель Роберта Рида явилась следствием цепочки фатальных случайностей.
«Действия „Гремлина“ случайностью назвать трудно, а в остальном верно…» – мысленно согласился я.
– По его словам, мастер-сержант, вероятнее всего, являвшийся штатным ликвидатором одной из армейских спецслужб, спланировал воистину идеальное убийство. Если бы не те самые случайности, картина происшествия выглядела бы приблизительно так: чертовски закомплексованный журналист, безумно влюбленный в восходящую звезду молодежного ток-шоу, натыкается в Сети на ролик, неопровержимо свидетельствующий о ее моральном падении. Убедившись, что девушка совсем не так невинна и чиста, как это утверждается в многочисленных интервью, парень решает уйти из жизни. Но не один, а на пару с объектом своей любви. Напившись до состояния нестояния, он садится в спортивный флаер и прилетает к особняку Аманды Гиллеспи. Затем выводит движки на форсаж и втыкает «Hurricane» чуть ли не в окно ее спальни…
– Ваш эксперт далеко не дурак… – коротко прокомментировал я.
– Я тоже. Вроде бы… – желчно скривился Пол Босворт. – Но и я на пару с ним ПОВЕРИЛ в то, что вы погибли!
– А что тут удивительного? – хмыкнул я. – И на правой, и на левой двери салона обнаружились множественные вмятины, предположительно оставленные ботинком сорок четвертого размера, крышка внутрисалонного блока управления флаером оказалась сорвана, а среди обломков нашлись фрагменты армейского антиграва и кое-что по мелочам…
– Ну да, мы решили, что вы, сорвав машину в пикирование и жестко зафиксировав курс и тягу, попытались выскочить наружу, но не смогли открыть самопроизвольно заблокировавшиеся двери!
– Ага. Потом я «не смог» перехватить управление у автопилота, поэтому последние секунды полета пытался разобрать внутрисалонный блок управления флаером, дабы перемкнуть нужные контакты и все-таки выбраться из падающей машины. Но не успел. Соответственно, разделил участь тех, кого обрек на ужасную смерть.
Пол Босворт чуть-чуть напрягся и на несколько мгновений ушел в себя – видимо, терзал гражданский аналог моей Элки, пытаясь понять, какие чувства я вложил в эту фразу. Потом пришел к выводу, что информации для анализа слишком мало, и снова включился в беседу:
– Так вот, сегодня, получив уведомление о том, что некто назвал ваш личный буквенно-цифровой код, я заново проанализировал имевшуюся информацию и заодно поставил себя на ваше место. Покопаться в черном ящике, придать блоку управления нужный вид и правильно испортить фиксаторы дверей несложно. Заказать и вырастить «серый» клон, в принципе, тоже: для этого требуются связи в криминальных структурах, не особо крупная сумма денег на обезличенных счетах и восемь-девять месяцев временного зазора.
– На моем уровне отношений – от года и выше…
– Не суть важно. Главное, что вы начали готовиться к «обрубанию хвоста» заранее. И подошли к делу предельно добросовестно. Непонятно другое…
– Как и когда я покинул флаер и откуда на месте падения оказались фрагменты настоящих имплантатов?
– Да!
– А разве это так важно? Я – у вас. Со всем, что было в моей голове на момент прощания с предыдущим куратором. Может, подпишем контракт и начнем работать?
Как это ни странно, строить из себя Большого Босса Босворт не стал: без лишних слов сбросил мне на комм окончательный вариант «трудового» договора, откинулся на спинку кресла и едва заметно улыбнулся.
Загрузка полученного файла в расчетно-аналитический блок заняла чуть меньше секунды. Еще две ушло на сверку имеющихся баз данных с базами данных Кодекса ФНС и сравнение предварительного варианта с окончательным. А на пятой – перед моими глазами развернулся виртуальный экран с текстом, «покрасневшим» на добрую треть.
Само собой, я не обрадовался. Поэтому увеличил первый же изменившийся фрагмент, вчитался в выделенное предложение и перевел взгляд на куратора:
– Вы собираетесь заплатить мне подъемные в размере десяти миллионов кредитов?! Зачем?!
Босворт пожал плечами:
– Не «собираемся», а уже заплатили.
И щелчком указательного пальца отправил ко мне пластиковую карточку с логотипом «Morgan Stanley», одного из крупнейших и старейших банков ФНС.
Сумма не лезла ни в какие ворота! Десять миллионов кредитов в качестве подъемных получали управляющие региональными филиалами транссистемных компаний, самые перспективные игроки в американский футбол, звезды игрового кино второго эшелона и т. д. Но никак не беглые морпехи, пусть даже и с таким комплектом имплантатов, каким обладал я.
«Бесплатный сыр, однако…» – угрюмо подумал я, прочитал следующий выделенный абзац и напрягся еще больше. Согласно этому пункту, корпорация должна была обеспечить меня недвижимостью и ежемесячным доходом, соответствующим социальной категории «В-2», а также помочь с получением последней! Причем сделать все вышеперечисленное не «когда-нибудь», а в течение недели после подписания контракта!
Остальные «дополнения» к первоначальному варианту были в том же стиле, что и первые два: «BAE-EADS-Systems» обещала молочные реки с кисельными берегами, не требуя от меня практически ничего. При этом расчетно-аналитический блок не находил в контракте никаких подводных камней. Говоря иными словами, корпорация предлагала мне не работу, а что-то вроде… дружбы. И делала все, что могла, в одностороннем порядке! Просто потому, что считала нужным!
Естественно, я потребовал объяснений:
– Скажите, мистер Босворт, а вам не кажется странным дух этого договора?
Куратор ответил, не задумавшись ни на мгновение. Так, словно ждал именно этого вопроса:
– Нет, нисколько! Могу объяснить почему.
– Будьте так любезны… – попросил я.
– Пожалуй, стоит начать издалека. С современной космогонической модели Вселенной… – пошутил он, затем развернул кресло вправо, закинул ногу на ногу и расслабил узел галстука. – Так же как Старая Земля, ФНС покоится на трех китах, имя которым государство, «BAE-EADS-Systems» и «Genetica». Первый кит с легкостью держит на себе приблизительно половину веса. А за вторую половину грыземся мы и наш вечный конкурент. Грыземся истово, не жалея ни сил, ни средств. И изредка пытаемся урвать хоть какой-нибудь кусочек у Большого Брата. Но без особых успехов, ибо ограничены так называемым «потолком доступных технологий». В принципе, такая система мироустройства, эволюционировавшая из древней системы сдержек и противовесов, довольно жизнеспособна: здоровая конкуренция между двумя крупнейшими игроками не дает ФНС превратиться в затхлое болото, а жесточайший централизованный контроль государства над распространением технологий не позволяет нам доиграться до большой войны.
– Не удивлюсь, если окажется, что Большой Брат еще и регулярно сталкивает вас лбами… – дождавшись небольшой паузы, задумчиво произнес я.
– Так оно и есть… – кивнул Босворт. – Давно известно, что в мирное время наука и техника развиваются намного медленнее, чем во время войны. Кроме того, искусственно навязываемая вечная междоусобица не позволяет нам объединить силы против государства. Теперь перейдем к вам лично. Исходя из вышеописанной картины Вселенной, вы – кусочек Высокой Технологии, упавшей со стола Большого Брата…
– Далеко не первый!
Губы куратора изогнулись в сардонической улыбке:
– Девяносто два процента исполнителей Службы Специальных Операций КМП живут порядка двух с половиной лет. Еще шесть дотягивают до трех. Оставшиеся два устраняются к концу четвертого года. За это время самые продвинутые успевают обзавестись шестью-семью специальными имплантатами и парой десятков блокирующих «закладок» в подсознании. Последние являются чем-то вроде страховки. Кстати, весьма неплохой: девять из десяти исполнителей, умудрившихся сорваться в бега, кончают жизнь самоубийством в течение первого месяца после обретения долгожданной «свободы».
Последние озвученные цифры меняли многое. То есть почти все.
– То, что я в своем роде эксклюзив, понятно. Неясно другое – если из десяти сорвавшихся в бега через месяц остается только один, то почему я получаю подъемные сразу?
Прежде чем ответить на заданный вопрос, Босворт попросил меня включить «Купол». А когда я выполнил его просьбу, вдруг поинтересовался, помню ли я, сколько времени заняло первичное тестирование в отделе по работе с призывниками КМП.
Само собой, я помнил:
– Порядка шести часов!
– Вы ошибаетесь. На самом деле вами занимались почти двое суток. Название процедуры не назову, так как не специалист. Но суть объясню: крошечная и практически незаметная закладка, вложенная в глубинные слои подсознания нашими специалистами, должна была минимизировать любое последующее воздействие.
Ярко-зеленый огонек, горевший в сервисном окне активированного эмоционально-логического блока, свидетельствовал о том, что Босворт не лжет. Или как минимум полностью уверен в том, что говорит. Поэтому я принял эту информацию как гипотетически возможную и задал напрашивающийся вопрос:
– Получается, что я – один из немногих выстреливших результатов вашего же проекта с каким-нибудь зубодробительным названием?
– Не таким уж и зубодробительным… – обиделся куратор. – «Проект Зен».
Согласно ссылке, в темпе вальса прочитанной в Сети, слово «Зен», вероятнее всего, являлось буквой финикийского алфавита и согласно первому варианту прочтения могло переводиться как «оружие». Определенная логика в таком названии присутствовала, поэтому я продолжил беседу в том же ключе:
– Хм… Если это правда и вы действительно вложились в меня еще до начала службы, то должны были озаботиться и обеспечением условий для, если можно так выразиться, скорейшего профессионального роста. Не могли бы вы озвучить хотя бы некоторые реперные точки?
Взгляд Босворта на мгновение «поплыл»:
– Служебная записка сержанта Майкла Нортона на имя полковника Сандлера, после которой вы оказались в фокусе внимания ССО. Прикомандирование вас ко второму лейтенанту медицинской службы Саре О’Лири, позволившее минимизировать нежелательное стороннее вмешательство в вашу психику. Перевод на Колдспрингскую базу морской пехоты тогда еще второго лейтенанта Джозефа Симмонса, обеспечившего вам зеленый свет и повысившего ваши шансы на выживание. А также заказы на акции LCA-1099, 2617, 3664, LCB-0028, 0941, 2287 и некоторые другие, косвенно подтолкнувшие вас к идее расширения спектра требуемых имплантатов…
