Глава 13
Темный король

В белом тронном зале висело облако черного дыма – лоскуток тьмы на бледном фоне. Его края обтрепались, завились и поблекли, но сердцевина была такой же гладкой и блестящей, как осколок камня в руке Атоса или поверхность магической доски, которую бледный король и вызвал с его помощью.

Атос Дан сидел на троне и вертел в руке камень – на магической доске перед ним Келл и его спутница вошли во внутренний двор замка. Атос не спускал глаз со второй половинки талисмана.

Пока они находились в дальнем Лондоне, изображение было довольно размытым, но чем ближе подходил Келл с девушкой, тем четче их было видно. Атос следил за событиями во всех городах. Он заметил побег Келла и ловкость Лайлы, поражение своего слуги и глупость сестры, ранение принца и убийство антари.

Король крепче сжал талисман.

Атос следил за всем этим с интересом, раздражением и, надо признать, радостным возбуждением. Он рассвирепел, когда лишился Холланда, но при мысли о предстоящем убийстве Келла испытал острое удовольствие.

Астрид придет в бешенство.

Атос посмотрел на соседний трон, на котором лежало тело сестры с пульсирующим на груди амулетом. В другом Лондоне она сейчас сеяла хаос, но здесь была такой же бледной и неподвижной, как и резной каменный трон. Руки лежали на подлокотниках, а пряди белых волос свисали на закрытые глаза. Атос поцокал языком, глядя на сестру.

– Ёс воса ночтен, – сказал он. – Лучше бы я пошел на маскарад. Теперь моя игрушка убита, а твоя устроила жуткий бедлам. Что скажешь в свое оправдание?

Астрид, разумеется, не ответила.

Атос задумчиво постучал длинными бледными пальцами по подлокотнику. Если разрушить заклятие и разбудить сестру, она только все усложнит. Нет, он дал ей шанс разобраться с Келлом по-своему, но она не оправдала ожиданий. Настала его очередь.

Атос улыбнулся и встал. Он крепко сжал камень, и изображение Келла обратилось в дым, а затем полностью рассеялось. Тело короля загудело от силы, магия жаждала большего, но он сдерживал ее, подкармливая крошечными порциями. Магией нужно повелевать, и Атос всегда был строгим хозяином.

– Не волнуйся, Астрид, – кивнул он Белой королеве. – Я все улажу.

После чего пригладил волосы, поправил воротник белого плаща и отправился встречать гостей.

Возвышавшийся над темным двором замок казался ослепительно-белым. Лайла юркнула в лес статуй, а Келл направился к ступеням. Он положил Холланда на каменную скамью и стал подниматься по лестнице, зажав в одной руке меч, а в другой – талисман из Черного Лондона.

«Ну давай, Келл, используй камень, – подстрекал Холланд. – Он уничтожит тебя, но, возможно, ты победишь».

Келл поклялся, что обойдется без камня. Из-за того, что он недавно снова им воспользовался, черная магия отвоевала себе еще часть его тела. Черные извивающиеся нити поднимались теперь до локтя и тянулись к плечу. Нет, он больше не уступит. Он и так чувствовал, как яд разливался все дальше с каждым ударом сердца.

Пока Келл шагал по ступеням, в ушах стучала кровь. Он понимал, что не сможет застать Атоса врасплох, – только не здесь. Белый король, конечно, знает о приходе Келла, и тем не менее позволил ему беспрепятственно приблизиться к замку. Даже десять стражников с пустыми взглядами, обычно стоявшие по краям лестницы, куда-то исчезли. Атос нарочно расчистил ему путь. С его стороны это вызов, позерство, характерное для бледного короля.

Лучше уж было столкнуться с целой армией, чем с этими неохраняемыми дверьми и с тем, что поджидало за ними. После каждого шага, сделанного без помех, Келл еще больше нервничал перед следующим. Когда он добрался до площадки на самом верху, руки тряслись, а сердце бешено стучало.

Келл поднес к дверям дрожащие пальцы, усилием воли заставил себя успокоиться и, в последний раз вдохнув холодный воздух, толкнул створки. Двери замка открылись от одного прикосновения – не понадобились ни физическая сила, ни магия. Его тень легла на пол в холле. Келл переступил порог, и десятки факелов вспыхнули бледным огнем, высветив сводчатый потолок и дюжину стражников, стоявших вдоль стен.

Келл глубоко вздохнул, приготовившись к худшему, но воины не шелохнулись.

– Они тебя и пальцем не тронут, – послышался бархатный мужской голос. – Если, конечно, ты не попытаешься сбежать.

Как всегда в белоснежном одеянии, из тьмы вышел Атос: его бледное лицо казалось бесцветным в свете факелов.

– Я сам тебя убью – ни с кем не хочу делить это удовольствие.

Атос небрежно держал в руке вторую половинку черного камня. При одном взгляде на нее Келл почувствовал, как забурлила в нем самом темная энергия.

– Астрид, конечно, разобидится, – продолжал Атос. – Она хотела превратить тебя в домашнюю зверушку, но я всегда говорил, что, пока ты жив, от тебя одни неприятности. Кажется, последние события это доказывают.

– Все кончено, Атос, – сказал Келл. – Твой план провалился.

Атос зловеще оскалился.

– Ты прямо как Холланд, – заметил он. – Знаешь, почему он не смог завладеть троном? Потому что никогда не любил войну. Считал кровопролитие и битвы лишь средством для достижения цели. Ну а мне всегда нравился сам процесс, и, уверяю тебя, я планирую им сполна насладиться.

Атос крепко сжал свою половинку талисмана, и оттуда повалил черный дым. Не мешкая ни секунды, Келл силой воли поднял стражников в воздух и свалил в кучу между собой и бледным королем. Однако этого оказалось недостаточно: дым прошел насквозь и, добравшись до Келла, попытался обвить его руки. Тогда антари направил баррикаду из стражников на Атоса и попытался отбиться от дыма заколдованным мечом. Но король не уронил камня, а клубы дыма, легко обойдя клинок, вцепились в запястья Келла и тут же превратились в тяжелые цепи, протянувшиеся к стенам.

Цепи натянулись, заставив Келла широко развести руки. Перепрыгнув через стражников, Атос мягко и легко приземлился перед антари. Цепи врезались в и без того израненные запястья Келла, и меч выпал у него из руки. Атос достал серебряную плетку. Она размоталась, змеей скользнув до самого пола, и заскребла по каменным плитам раздвоенным язычком.

– Посмотрим, как ты переносишь боль.

Когда Атос поднял плеть, Келл обхватил руками цепи. Порез на ладони затянулся, но он так сильно сжал металл, что снова показалась кровь.

– Ас Эстаро! – сказал он за секунду до того, как плетка щелкнула в воздухе. Звенья цепей распались, и Келл едва успел увернуться от раздвоенного серебряного кончика. Перекатившись по полу, он подхватил оброненный клинок и прижал кровоточащую ладонь к каменному полу, припомнив атаку Холланда.

– Ас Стено! – произнес Келл. Каменный пол треснул под его пальцами и выплюнул дюжину острых осколков. Юноша встал, увлекая за собой зазубренные куски, вскинул руку – и осколки полетели в короля. Но Атос лениво поднял руку с зажатым в ней камнем, и перед ним вырос щит, о который загремели обломки.

Атос мрачно усмехнулся.

– О да, – сказал он, опуская щит. – Меня ждет море удовольствия.

Лайла пробралась сквозь лес статуй. Все они застыли в таких позах, будто молили о пощаде: склонив головы, вскинув руки.

Она обогнула крепость, которая напоминала собор на высоком основании – только без витражей, а сплошь из голого камня и стали. При этом замок был длинным и узким, с главным входом на северной стороне и тремя дверьми поменьше, но все же внушительными, на юге, востоке и западе. Сердце Лайлы стучало, как молот о наковальню, пока она приближалась к восточному входу. Дорогу к лестнице тоже окаймляли каменные фигуры.

Лайла предпочла бы незаметно перелезть через стену и забраться в замок через верхнее окно, а не открыто войти в двери, но у нее не было ни веревки, ни крюка. И даже если бы она нашла необходимое снаряжение, Келл предупредил, что лучше этого не делать.

– Даны никому не доверяют, – сказал он. – Их замок не только королевская резиденция, но и настоящая ловушка. Главный вход на северной стороне. Я войду оттуда, а ты пройдешь через южный.

– Это опасно?

– Здесь опасно все, – ответил Келл. – Но если двери тебя не пустят, по крайней мере, падать будет не так высоко.

Словом, Лайла согласилась, хоть ее и терзало подозрение, что это ловушка. Вообще все это – ловушка. Она добралась до южной лестницы и, закрыв лицо маской с рогами, поднялась по ступеням. Двери легко открылись, и внутренний голос снова шепнул: «Уходи, беги отсюда», но впервые в жизни Лайла его не послушалась. Внутри было темно, но как только она переступила порог, ярко вспыхнули факелы. Лайла застыла на месте. Вдоль стен стояли десятки стражников, похожих на статуи в доспехах. Они разом повернули головы к открытой двери, к Лайле, и она приготовилась к бою.

Но никто на нее не напал.

Келл говорил, что трон Белого Лондона всегда захватывают и удерживают силой, а когда к власти приходят таким путем, это обычно не порождает верноподданнические чувства. Стражники явно находились под заклятием. В этом-то и загвоздка: когда заставляешь людей делать то, чего они не хотят, нужно быть очень точным в указаниях. Они, конечно, вынуждены выполнять приказы, но никогда не будут лезть из кожи вон.

Лайла невольно улыбнулась.

Какой бы приказ король Атос ни отдал своим стражникам, похоже, на нее он не распространялся. Их ничего не выражающие глаза следили за ней, пока она двигалась по коридору, стараясь идти как можно спокойнее, словно она здесь жила и пришла вовсе не за тем, чтобы убить их королеву. Проходя мимо стражников, Лайла даже подумала, что многие из них наверняка желают ей успеха.

Тогда как дворец в Красном Лондоне казался настоящим лабиринтом, здесь все было устроено просто: прямые углы, четкие линии – еще одно доказательство того, что прежде замок был чем-то вроде храма. Переходя из одного коридора в другой, Лайла, следуя указаниям Келла, легко добралась до тронного зала.

Правда, антари говорил, что двери не охраняются.

Но это было не так.

Перед входом в тронный зал стоял парень – моложе Лайлы, худой и жилистый, однако, в отличие от стражников с их пустыми взглядами, его темные глаза лихорадочно блестели. Заметив ее, парень выхватил меч.

– Вёск! – приказал он.

Лайла нахмурилась.

– Вёск, – повторил он. – Ёс рейджкав вёск.

– Эй ты! – отрывисто крикнула она. – Отойди.

Парень тихо и быстро затараторил на своем языке. Лайла покачала головой и достала нож с кастетом.

– Прочь с дороги.

Полагая, что сумела донести свою мысль, Лайла шагнула к двери, но парень поднял меч и преградил ей путь:

– Вёск.

– Слушай, – резко перебила она, – я без понятия, что ты там лопочешь (молодой стражник сердито огляделся), но настоятельно советую тебе уйти и сделать вид, что мы никогда не встречались, иначе… Эй, что ты творишь?

Парень покачал головой, что-то негромко пробормотал, а затем поднес меч к руке и чиркнул по ней лезвием.

– Эй! – снова окликнула Лайла, но тот лишь скрипнул зубами и провел вторую линию и наконец третью. – Прекрати.

Она схватила его запястье, и парень, остановившись, посмотрел ей в глаза.

– Уходи.

На секунду Лайле показалось, что она ослышалась, но потом до нее дошло, что парень говорил по-английски. Он вырезал на коже какой-то символ.

– Уходи, – повторил он. – Сейчас же.

– Сам уйди! – крикнула в ответ Лайла.

– Не могу.

– Прочь!

– Не могу, – повторил он. – Я должен охранять дверь.

– А то что?

– Без вариантов. – Парень оттянул воротник рубашки и показал уродливую черную метку на коже. – Он приказал мне охранять дверь, и я должен ее охранять.

Лайла нахмурилась. Метка отличалась от той, что была у Келла, но девушка догадалась, что это тоже какая-то печать.

– Что случится, если ты меня пропустишь? – спросила она.

– Я не могу.

– А что будет, если я тебя зарежу?

– Я умру.

Обе фразы он произнес с одинаковой грустной уверенностью. «Что за безумный мир», – подумала Лайла.

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Бэлок.

– Сколько тебе лет?

– Достаточно, – он гордо задрал подбородок, и Лайла заметила дерзкий огонь в глазах. Он еще молод, слишком молод…

– Я не желаю тебе зла, Бэлок, – устало сказала она. – Не вынуждай меня.

– Если б я мог.

Он изготовился к бою, так сильно сжав обеими руками меч, что побелели костяшки.

– Ты должна сразиться со мной.

Лайла со вздохом посмотрела на нож.

– Умоляю, – прибавил он, – сразись со мной.

Лайла окинула его долгим, тяжелым взглядом.

– Как? – наконец спросила она.

Бэлок вопросительно поднял брови.

– Как ты хочешь умереть?

Огонь в глазах на секунду дрогнул, но затем парень оправился и ответил:

– Быстро.

Лайла кивнула и замахнулась ножом, а Бэлок опустил меч, закрыл глаза и что-то зашептал себе под нос. Лайла не стала долго раздумывать. Она умела обращаться с ножом, ранить и убивать, и всадила клинок между ребер Бэлока, прежде чем он успел закончить молитву. Да, смерть бывает и более мучительной, но все равно девушка негромко выругалась, проклиная Атоса, Астрид, весь этот забытый богом город, и опустила тело парня на пол.

Вытерев клинок о край рубашки, она спрятала его в ножны и подошла к дверям тронного зала. На дереве был вырезан круг из символов – всего двенадцать меток. Лайла поднесла руку к этому диску, вспоминая указания Келла.

– Представь, что это циферблат, – говорил он, рисуя линии в воздухе. – Один, семь, три, девять.

Девушка по очереди коснулась нужных символов: первого, затем седьмого, третьего и наконец девятого.

– Ты уверена, что поняла? – спросил тогда Келл.

Лайла вздохнула и сдула волосы с глаз:

– Я же говорила, что схватываю на лету.

Сначала ничего не произошло, но потом что-то промелькнуло между пальцами и деревом, и замо́к отомкнулся.

– Я же говорила, – прошептала Лайла, распахивая дверь.

Атос хохотал, и это был жуткий смех.

В зале царил хаос: стражники свалены в кучу, гобелены порваны, а горящие факелы разбросаны по полу. Под глазом у Келла красовался синяк, а белый плащ Атоса был подпален и забрызган кровью.

– Продолжим? – спросил Белый король, и тут же из его щита вырвался разряд темной энергии. Келл вскинул руку, и перед ним из пола мгновенно выросла стена, но немного опоздала: черная молния попала в него и отбросила в двери замка с такой силой, что дерево треснуло. Келл закашлялся, задыхаясь и чувствуя головокружение, но так и не успел оправиться: воздух ожил и затрещал, и в него полетел следующий разряд, еще мощнее. Двери раскололись и проломились, а сам Келл полетел наружу.

На секунду все померкло, но затем зрение вернулось, и Келл понял, что падает. Воздух подхватил его или, по крайней мере, смягчил падение, но он все равно больно ударился о брусчатку внутреннего двора, так что затрещали кости. Его меч отлетел на несколько метров. Из носа хлынула кровь.

– У нас ведь обоих мечи, – проворчал Атос, спускаясь по лестнице; белый плащ развевался у него за спиной. – А ты дерешься булавкой.

Келл с трудом встал, чертыхаясь. Похоже, магия черного камня на короля не действовала. Его вены и так всегда были черными, а глаза остались привычного льдисто-голубого цвета. Атос явно владел собой, и Келл впервые подумал, что, возможно, Холланд был прав. Если дело не в гармонии, если есть лишь победители и жертвы, значит, он уже проиграл? По всему телу загудела темная магия, призывая, чтобы ее пустили в ход.

– Ты все равно умрешь, Келл, – сказал Атос, сойдя во двор. – По крайней мере попробовал бы драться по-настоящему.

Из камня Атоса повалил дым, и завитки тьмы превратились в блестящие черные ножи, которые устремились к Келлу. Он вскинул свободную руку, попытавшись остановить клинки силой воли, но те были сотканы из магии, а не выкованы из металла. Еще секунда, и ножи вонзились бы в Келла, но вторая его рука с камнем поднялась сама по себе, и в голове раздался приказ: «Защити меня».

Едва он об этом подумал, как его окутала тень, которая закрыла от ножей. Келл ощутил прилив энергии, жар и холод одновременно. У него перехватило дыхание, когда чернота растеклась под кожей, поднялась по руке и заполнила грудную клетку. А между тем магия камня отразила атаку, развернула ножи и метнула их в самого Атоса.

Бледный король взмахом руки с зажатой в ней своей половиной камня отбросил клинки. Они посыпались на брусчатку, но один все же вонзился ему в ногу. Атос зашипел и выдернул острие. Откинув его в сторону, он мрачно улыбнулся и выпрямился:

– Это уже совсем другое дело.

Шаги Лайлы отдавались эхом в тронном зале – просторном, круглом и белоснежном. Вдоль стены проходила кольцевая колоннада, и на возвышении в центре стояли два трона, высеченные из цельной глыбы белесого камня. Один из них пустовал.

А на другом восседала смертельно бледная Астрид Дан.

Ее светлые волосы казались бесцветными и были уложены венцом. Голова чуть наклонилась вперед, словно королева дремала, и на лицо ниспадали тонкие, как паутина, пряди. Астрид была одета в белое, но ее наряд совсем не напоминал бархатно-кружевное платье сказочной королевы. Он обтягивал ее, точно броня. На Астрид были плотно облегающие штаны, заправленные в тугие белые сапоги. Длинные пальцы, украшенные кольцами, обхватывали подлокотники трона, а единственным ярким пятном был кулон с кроваво-красным ободком, висевший на шее.

Лайла уставилась на неподвижную королеву. Кулон был как две капли воды похож на тот, что носил Ри в Красном Лондоне, когда он не был Ри. Амулет обладания.

Судя по всему, Астрид все еще находилась под воздействием заклятия.

Лайла ступила вперед и поморщилась, когда ее шаги отдались гулким эхом по всему залу. «Хитро», – подумала девушка. Видимо, тронный зал был специально сделан такой формы, чтобы усиливать звуки. Идеально для правителя-параноика. Однако Астрид не шелохнулась. Лайла двинулась дальше, побаиваясь, что из скрытых уголков (которых здесь, впрочем, не было) выскочат стражники и бросятся королеве на помощь.

Однако никто не выбежал.

«Так тебе и надо, – подумала Лайла. – Единственный из сотен стражников, поднявший меч, попросил его убить. Та еще королева!»

Кулон блеснул на груди Астрид. Где-то в другом городе, в другом мире, она взяла себе другое тело – возможно, короля, королевы или начальника стражи, но здесь была беззащитна.

Лайла зловеще ухмыльнулась. Хотелось потянуть время, отомстить королеве за Келла, но ей хватило ума не испытывать судьбу. Лайла вынула пистолет из кобуры. Один выстрел – быстрый и меткий, и все кончено.

Она подняла оружие, прицелилась королеве в голову и спустила курок.

Сверкнула вспышка, залп прокатился эхом по всему тронному залу, и в тот же миг Лайла почувствовала толчок и нестерпимую боль в плече. Девушка пошатнулась и выронила пистолет. Охнув, схватилась за руку и грубо выругалась. Рубашка и камзол намокли от крови: пуля попала в Лайлу.

Ясно, что она срикошетила, но от чего?

Лайла покосилась на Астрид, сидевшую на троне, и поняла, что воздух вокруг женщины в белом вовсе не так прозрачен, как кажется: после выстрела он подернулся рябью, задрожал и засверкал мелкими искорками. Магия. Скрипнув зубами, Лайла достала нож, которым убила Бэлока, и, подобравшись ближе, встала прямо напротив трона. Ее дыхание отражалось от почти невидимой преграды и обвевало ее собственные щеки.

Лайла медленно подняла нож и осторожно ткнула магическую завесу. Воздух затрещал вокруг острия, засверкал, точно иней, но остался твердым, как камень. Лайла негромко выругалась и, переведя взгляд с королевы на каменный пол у нее под ногами, прищурилась. У подножия трона были начертаны символы. Разумеется, она не знала, что они означают, но, судя по тому, как они, переплетаясь между собой, шли вокруг всего трона с сидящей на нем королевой, она догадалась, что это какой-то магический круг.

Но круг можно разорвать.

Лайла присела на корточки и осторожно поднесла клинок к ближайшему символу. Затаив дыхание, она стала водить острием по полу, соскребая метку, пока не стерла узкую полоску чернил, крови или чем там было написано заклятие (Лайла даже не хотела этого знать).

Воздух вокруг трона померк и потускнел, и когда Лайла, поморщившись, встала, она поняла, что, какие бы чары ни охраняли королеву, теперь они разрушены.

– Прощай, Астрид, – сказала девушка, направив острие в грудь королевы.

Но не успел нож прорвать белую тунику, кто-то схватил Лайлу за запястье. Она подняла голову и увидела светло-голубые глаза королевы. Астрид очнулась. Ее губы растянулись в тонкой, ехидной улыбке.

– Гадкая воровка, – зашипела она. Астрид крепче сжала пальцы, и Лайлу пронзила резкая боль. Девушка услышала чей-то пронзительный вопль и лишь через несколько секунд поняла, что это она сама так кричит.

По щеке Атоса текла кровь.

Келл задыхался.

Белый плащ короля был разорван. На ноге, запястье и животе Келла красовались неглубокие раны. Половина статуй во дворе были опрокинуты и разбиты: магия схлестнулась сама с собой, высекая искры, точно огниво.

– Я возьму у тебя этот черный глаз, – прорычал Атос, – и повешу себе на шею.

Он снова набросился на Келла, и тот стал отбиваться: одна воля против другой, камень против камня. Но Келл вел два поединка одновременно: сражался с королем и с самим собой. Тьма постоянно растекалась, захватывая все больше с каждой минутой, с каждым движением. Победить он не мог – такими темпами можно лишь потерпеть поражение от врага или погибнуть самому. Другого не дано.

Магия Атоса обнаружила брешь в магическом щите Келла и так сильно ударила его, что затрещали ребра. Он закашлялся, почувствовав вкус крови, перед глазами все плыло. Нужно что-то придумать как можно скорее. Неподалеку на земле блеснул короткий меч королевской охраны. Атос поднял камень, чтобы нанести очередной удар.

– Это все, на что ты способен? – сквозь зубы подначил Келл. – Старые надоевшие трюки? В отличие от сестры, у тебя никакого воображения.

Атос прищурился, а затем протянул руку с камнем и вызвал что-то новенькое.

Это была не стена, не клинок и не цепь. Дым обвился вокруг него зловещей изогнутой тенью. Большая серебристая змея с черными глазами и длинным раздвоенным языком поднялась выше самого короля.

Келл выдавил иронический смешок, хотя от этого страшно заныли ребра. Он поднял с земли меч – выщербленный и скользкий от крови, смешанной с пылью, но с теми же символами на клинке.

– Я долго этого ждал, – сказал он. – Когда ты создашь существо, у которого будет достаточно сил, чтобы меня убить. Ведь ты явно не способен сделать это сам.

Атос нахмурился:

– Какая разница, от чего ты умрешь? Все равно твоя жизнь в моих руках.

– Ты сказал, что хочешь убить меня сам, – парировал Келл. – И теперь себя обманываешь. Давай, прячься за магией камня, называя ее своей.

Атос негромко зарычал.

– Ты прав, – прошипел он. – Я должен убить тебя сам. И убью.

Он сжал в руке камень, явно намереваясь рассеять змею. Рептилия, скользившая вокруг короля, замерла, но не растворилась в воздухе. Она обратила блестящие черные глаза на Атоса – точь-в-точь как двойник Келла посмотрел тогда на Лайлу. Атос свирепо взглянул на змею, пытаясь прогнать ее силой воли. Когда же она не подчинилась мысли, король приказал вслух.

– Повинуйся мне! – крикнул он, и язык змеи затрепетал чаще. – Ты мое создание, а я твой хозя…

Он так и не закончил фразу.

Рептилия отвела голову назад и бросилась на него. Она вцепилась в руку, в которой Атос зажимал камень, и в то же мгновение обвилась вокруг него: король не успел даже вскрикнуть. Серебристое тело сдавило его руки и грудь, а затем шею, которая переломилась с громким хрустом.

Келл глубоко вздохнул, когда голова Атоса тяжело свесилась на грудь. Змея отпустила свою жертву, и тело грозного Белого короля рухнуло на пол, как поломанная марионетка. Затем рептилия перевела взгляд на Келла. Она поползла к нему с пугающей скоростью, но антари уже был к этому готов.

Он воткнул королевский меч ей в брюхо, пробив толстую змеиную кожу. На секунду клинок вспыхнул – заклятие подействовало, – и тварь, разломив клинок надвое, вздрогнула и скорчилась на полу, превратившись в тень у ног Келла.

А посреди этой тени лежала вторая половина черного камня.

Лайла больно ударилась спиной о колонну и рухнула на каменный пол тронного зала. Кровь заливала ее стеклянный глаз. Девушка с трудом встала на четвереньки. Хотелось кричать от боли в плече да и во всем теле. Лайла старалась об этом не думать. Тем временем Астрид веселилась вовсю. Она лениво улыбнулась Лайле, словно кошка, играющая с мышкой.

– Я сотру эту улыбку с твоего лица, – проворчала Лайла, с трудом встав на ноги.

Она ввязывалась в драки с самыми разными людьми, но никогда не сталкивалась с таким противником, как Астрид Дан. Эта женщина двигалась с ошеломительной скоростью и грацией: начинала медленно и плавно, а в следующую секунду так стремительно наносила удар, что Лайла едва успевала увернуться.

Лайла знала, что проиграет.

Знала, что умрет.

Но для нее это не имело никакого значения.

Судя по грохоту за стенами замка, у Келла своих забот хватает. Единственное, чем Лайла может ему помочь – это слегка потянуть время, чтобы ему не пришлось сражаться с двумя врагами одновременно.

Да что с ней, в конце концов, такое? Лайла Бард из южного Лондона всегда думала только о себе. Она бы никогда не отдала жизнь за другого человека. Никогда бы не выбрала добро, если бы остаться в живых могла только благодаря злу. Никогда бы не вернулась, чтобы помочь незнакомцу, который помог ей. Лайла выплюнула кровь и выпрямилась. Конечно, не надо было вообще красть этот чертов камень, но даже здесь и сейчас, глядя в глаза смерти – в глаза бледной королевы, она об этом не жалела. Лайле хотелось свободы, приключений. Она считала, что готова ради этого умереть. Жаль только умирать оказалось чересчур больно.

– Ты слишком долго путаешься под ногами, – сказала Астрид, подняв руки перед собой.

Лайла скривилась:

– Да, у меня к этому талант.

Астрид заговорила на гортанном наречии – том же, которое Лайла слышала на улице, однако в устах королевы слова звучали иначе. Необычные, грубые и в то же время по-своему красивые, они шелестели, как сухая листва, и напомнили Лайле музыку, заглушавшую гул толпы на параде в день рождения Ри: звуки становились осязаемыми, полными внутренней силы.

Глупостью было бы просто стоять и слушать. Разряженный револьвер валялся в нескольких метрах, а новенький нож – у подножия трона. У Лайлы оставался еще один кинжал за спиной, и она незаметно достала его из ножен. Но не успела девушка метнуть клинок, как Астрид завершила заклинание, и волна энергии с такой силой обрушилась на Лайлу, что у нее перехватило дух. Она вновь отлетела на несколько метров и грохнулась на пол.

Правда, Лайла почти тут же смогла приподняться и, тяжело дыша, взглянуть на королеву. Та просто забавлялась с ней.

Астрид вскинула руку, приготовившись нанести новый удар, и Лайла поняла, что это ее единственный шанс. Крепко сжав кинжал, она метнула его прямо в сердце королевы. Нож полетел в Астрид, но та даже не увернулась, а лишь протянула руку и поймала клинок на лету – голой ладонью! У Лайлы оборвалось сердце. А королева спокойно переломила лезвие и отшвырнула нож, не прерывая своего бормотания.

«Вот черт!» – выругалась про себя Лайла, а каменный пол уже гремел и дрожал. Она постаралась устоять на ногах, когда в голову полетела волна щебня, и ей едва удалось уклониться, когда обрушились камни побольше. Лайла была проворной, но недостаточно. Девушка почувствовала резкую боль – правая нога до колена оказалась зажатой под обломками светлого камня с белыми вкраплениями.

«Это же кости!» – вдруг с ужасом догадалась Лайла.

Под разломанным верхним слоем камней оказался толстый слой человеческих костей.

Девушка насилу высвободила ногу, но Астрид уже была рядом. Рывком перевернув Лайлу на спину, она встала коленом ей на грудь и приблизила свое лицо к лицу девушки.

– Милашка, – сказала бледная королева. – Если, конечно, кровь смыть.

– Чтоб ты сдохла, – процедила Лайла.

Астрид лишь улыбнулась, и ее ногти впились в раненое плечо Лайлы. Та подавила крик и стала вырываться, но это было бесполезно.

– Если хочешь меня убить, – прошипела она, – сделай это наконец.

– Убью, конечно, – согласилась Астрид, убирая пальцы с горящего от боли плеча Лайлы, – но не сейчас. Когда покончу с Келлом, вернусь за тобой, и умирать ты будешь медленно. А потом я брошу твои кости под пол к остальным, – она подняла руку, показав Лайле кончики пальцев, испачканные кровью, которая казалась очень яркой на бледной коже королевы. – Но сначала…

Астрид поднесла окровавленный палец к переносице Лайлы и начертила там какой-то символ.

Лайла как могла попыталась вырваться, но Астрид с невероятной силой прижала ее к полу и нарисовала кровавую метку у себя на лбу. Затем Астрид тихо и быстро заговорила на незнакомом Лайле языке. Девушка забилась в отчаянии и закричала, пытаясь прервать заклинание, но длинные пальцы королевы зажали ей рот, и в считаные секунды дело было сделано. Лайла похолодела, по коже побежали мурашки, когда магия начала действовать. И тотчас лицо королевы стало меняться.

Ее подбородок заострился, а фарфоровые щеки порозовели. Губы покраснели, голубые глаза стали карими, разного оттенка, а белоснежные волосы, уложенные вокруг головы, стали каштановыми и, резко укоротившись, упали на лицо. Даже одежда изменилась, став до боли знакомой. Бледная королева осклабилась, точно полоснув ножом, и Лайла в ужасе уставилась на нее – только уже не на Астрид Дан, а на своего двойника.

– Я лучше пойду, – сказала Астрид голосом Лайлы. – Келлу наверняка нужна помощь.

Лайла в последний раз отчаянно дернулась, но Астрид с усталым видом вцепилась в ее запястье и прижала руку к полу. Склонившись, она шепнула на ухо девушке:

– Не волнуйся, я передам ему привет от тебя.

Затем Астрид изо всех сил ударила Лайлу затылком об пол.

Келл стоял во дворе, посреди разбитых статуй, над телом Белого короля и второй половиной черного камня. Антари истекал кровью, несколько костей явно были сломаны. Он выпустил из пальцев сломанный меч, и тот с лязгом упал на брусчатку. Келл судорожно вздохнул: холодный воздух обжег легкие, а затем повис облачком у окровавленных губ. Келл почувствовал, как внутри двинулось что-то теплое и при этом прохладное, убаюкивающее и в то же время опасное. Не хотелось больше бороться – хотелось сдаться, но он не мог, ведь это еще не конец.

В ладони пульсировала половинка камня. Вторая блестела на земле – там, где ее уронил змей. Она позвала его, и тело Келла против воли устремилось к недостающей части. Черная магия направила его пальцы и заставили обхватить обломок. В ту минуту, когда обе половинки оказались у него в руке, губы Келла сами произнесли слова:

– Ас Хасари.

Эта команда прозвучала помимо его желания, и половинки камня в руке начали срастаться. Два куска стали одним целым, не осталось ни трещинки. Поверхность была гладкой и совершенно черной, и тут же хлынула безграничная, ясная, прекрасная и сладостная сила, которая принесла с собой ощущение правильности, цельности. Келл наполнился спокойствием. Равномерная пульсация магии убаюкивала. Хотелось только одного: расслабиться и раствориться в этой силе, темноте и умиротворенности.

«Сдайся», – прошелестел голос в голове. Веки сомкнулись, и Келл покачнулся.

А потом услышал голос Лайлы.

Оцепенение нарушилось, и Келл заставил себя открыть глаза и увидел, как девушка спускается по лестнице. Лайла казалась такой далекой – все казалось далеким.

– Келл, – сказала она, подойдя к нему и окинув взглядом все вокруг: разрушенный двор, труп Атоса, израненного Келла и восстановленный талисман. – Все кончено. Отпусти его.

Антари посмотрел на талисман в руке: черные нити стали толстыми, как канаты, и обвили все тело.

– Ну пожалуйста, – шепнула Лайла. – Я знаю, что ты можешь. Знаю, что слышишь меня.

Глядя на него глазами, полными беспокойства, она протягивала руку. Келл нахмурился: сила все еще пульсировала внутри, искажая зрение, путая мысли.

– Пожалуйста, – повторила девушка.

– Лайла, – тихо сказал он с отчаянием в голосе и, вытянув свободную руку, оперся о ее плечо.

– Я здесь, – прошептала она. – Отдай мне камень.

Антари посмотрел на талисман, а затем сжал его в пальцах: тот выпустил дымок. Больше не нужно было говорить. Теперь магия была у Келла в голове и сама знала, чего он хочет. За одну секунду дым превратился в нож. Келл уставился на блестящее лезвие.

– Лайла, – повторил он.

– Что, Келл?

Он сжал нож в руке.

– Получай.

И всадил клинок ей в живот.

Лайла охнула от боли. Потом все ее тело задрожало, покрылось рябью, и она стала меняться, превращаясь в Астрид, на белых одеждах которой расползалось пятно темной крови.

– Как ты… – пробормотала она, но Келл заставил ее замереть и закрыть рот. Теперь ее уже не спасут никакие слова, никакие заклятия. Он хотел убить Белую королеву, но еще больше хотел, чтобы она страдала – за Ри. Ведь в эту минуту, глядя в ее широко раскрытые голубые глаза, он видел лишь Ри.

Ри с ее талисманом на шее.

Ри с чужой, холодной и жестокой улыбкой на губах.

Ри, сжимающий Келла за горло и шепчущий ему в ухо чужие слова.

Ри, вонзающий нож себе в живот.

Ри – его Ри, который падает на каменный пол.

Ри, истекающий кровью.

Умирающий Ри.

За все, что она натворила, Келлу хотелось стереть ее в порошок. И это желание стало волей, которую тьма поспешила исполнить. Она начала растекаться во все стороны от ножа, торчащего из живота Астрид. Дым пополз по одежде и проник под кожу, превращая все, к чему прикасался, в белесый камень. Астрид попыталась заговорить или закричать, но ни единый звук не вырвался из ее помертвевших губ: уже окаменела грудь, горло, поблекшие губы, ноги слились с изломанным булыжником. Келл стоял и смотрел на статую Астрид Дан, с широко распахнутыми от ужаса, застывшими глазами и навеки раскрытым в безмолвном крике ртом. Теперь она стала такой же, как статуи ее жертв.

Но этого было мало.

Как ни хотелось Келлу оставить ее здесь, в разрушенном саду рядом с трупом брата-близнеца, он не мог этого сделать. Как все на свете, магия со временем ослабевает, чары разрушаются. Астрид может когда-нибудь освободиться, а этого нельзя допустить.

Келл вцепился в ее белое каменное плечо. Пальцы были в крови, так что применить магию антари оказалось проще простого.

– Ас Стено, – сказал он.

Лицо бледной королевы покрылось глубокими трещинами, и все тело изрезали неровные разломы. Как только Келл сжал пальцы, каменная статуя Астрид Дан рассыпалась белесой крошкой.

Келл вздрогнул, и на него снова опустилось странное спокойствие.

И на этот раз оно было сильнее, весомее. Потом кто-то окликнул его, как и пару минут назад, и, с трудом подняв голову, он увидел Лайлу. Держась за плечо, девушка бежала вниз по лестнице – раненая, окровавленная, но живая.

– Ты в порядке? – спросила она.

– Лучше некуда, – ответил он, хотя приходилось напрягать все силы, чтобы сфокусировать зрение, сосредоточиться на том, что она говорит.

– Как ты узнал? – спросила Лайла, взглянув на осколки королевы. – Как ты узнал, что это не я?

Келл вымученно улыбнулся:

– Она сказала «пожалуйста».

Лайла возмущенно на него уставилась:

– Издеваешься?

Келл пожал плечами. Даже это стоило неимоверных усилий.

– Просто понял, – сказал он.

– Просто понял? – эхом отозвалась Лайла.

Келл кивнул. Девушка внимательно посмотрела на него, и Келл подумал, что вид у него сейчас должен быть не очень.

– Выглядишь ужасно, – подтвердила она. – Пора избавиться от этого камня.

Келл кивнул.

– Я могу пойти с тобой.

– Нет, не надо. Я не хочу.

И он сказал правду. Келл не знал, что ждет по ту сторону, но так или иначе он пойдет туда один.

– Хорошо, – сказала Лайла. – Тогда я останусь здесь.

– Что будешь делать?

Лайла пожала плечами.

– Когда мы удирали сломя голову от местных жителей, я приметила пару милых суденышек в доке. Одно из них подойдет.

– Лайла…

– Со мной все будет в порядке, – с нажимом проговорила она. – А теперь поторопись, пока никто не обнаружил, что мы тут порешили двух монархов.

Келл хотел засмеяться, но почувствовал какую-то внутреннюю боль во всем теле. Он упал на колени, перед глазами все поплыло.

– Келл? Что такое? Что происходит?

«Нет, – взмолился он, – только не сейчас». Он уже так близко, осталось только…

Новая волна боли заставила его упереться ладонями в землю.

– Келл! – крикнула Лайла. – Поговори со мной.

Он попытался ответить, сказать хоть что-нибудь, но челюсти будто свело. Он боролся с тьмой, но тьма наступала. И побеждала.

Голос Лайлы звучал все глуше, словно издалека.

– Келл… Слышишь меня? Не отключайся. Не отключайся.

«Бороться бесполезно, – произнес голос в голове. – Ты уже проиграл».

«Нет, – подумал Келл, – еще нет».

Он сумел поднести пальцы к неглубокому порезу на животе и нарисовать метку на треснувшем камне, но не успел прижать к ней камень: какая-то сила опрокинула его на спину. Тьма обволокла и потянула вниз. Келл боролся с магией, но она уже проникла внутрь и струилась по венам. Он попытался освободиться от ее власти, оттолкнуть ее, но это уже было невозможно.

Келл в последний раз вздохнул и провалился в забытье.

Он не мог пошевелиться.

Его опутывали черные нити и удерживали, придавив к земле. Чем больше он сопротивлялся, тем плотнее опутывала его тьма, высасывая последние силы. Голос Лайлы какое-то время слышался издалека, а затем и вовсе смолк. Келл остался в мире, наполненном тьмой.

Тьма была повсюду.

Но вот она стянулась в темное пятно, из которого вылепилась человеческая фигура. Рост, волосы, лицо, даже одежда – все было точно таким же, как у Келла, только человек этот был полностью гладким, блестящим и черным, как восстановленный камень.

– Здравствуй, Келл, – сказала тьма не на английском, не на арнезийском или махтане, а на родном языке магии. Келл наконец понял: это Витари. Он тянул, заманивал, придавал сил, одновременно ослабляя волю и питаясь его жизнью.

– Где мы? – спросил он хрипло.

– В тебе, – ответил Витари. – Мы становимся тобой.

Келл попытался вырваться из темных пут, но это было бесполезно.

– Убирайся из моего тела, – прорычал он.

Витари улыбнулся призрачно-черными губами и шагнул к Келлу.

– Ты долго боролся. Но время борьбы миновало.

Он подошел вплотную и поднес руку к груди Келла.

– Ты был создан для меня, антари, – пояснил он. – Совершенный сосуд. Я буду жить в твоем теле вечно.

Келл скривился от прикосновения. Он должен бороться. Ведь он проделал долгий путь и не может теперь сдаться.

– Слишком поздно, – выдохнул Витари. – Твое сердце – уже у меня.

При этом он надавил на грудь Келла кончиками пальцев и его рука прошла внутрь. Келл охнул, когда пальцы Витари сжали его бьющееся сердце. Чернота растеклась по изодранной рубашке, словно кровь.

– Все кончено, Келл, – сказал Витари. – Ты мой.

Дрожащее тело Келла лежало на земле. Лайла обхватило его лицо руками: оно горело. Вены на горле и на виске почернели, челюсти были крепко сжаты, и сам антари не двигался и не открывал глаза.

– Борись! – закричала девушка, когда он забился в конвульсиях. – Ты столько всего сделал и не можешь просто так сдаться!

Спина Келла выгнулась дугой. Лайла разорвала рубашку на его груди и увидела, как над сердцем растекается черное пятно.

– Вот черт! – выругалась Лайла, пытаясь выдрать камень из его руки, – бесполезно. – Если ты умрешь, – прохрипела она, – что будет с Ри?

Келл тяжело вздохнул.

Лайла достала нож с кастетом и взвесила его на ладони. Не хотелось убивать Келла, но если надо, она это сделает. Не хотелось отрезать его кисть…

Из губ мага вырвался стон.

– Не сдавайся, Келл, черт бы тебя побрал! Слышишь?

Сердце Келла на миг замерло.

– Я вежливо попросил, – прошипел Витари, не вынимая руку из груди Келла. – Дал тебе шанс сдаться. Но ты заставил меня применить силу.

По рукам и ногам растеклось тепло, оставляя после себя странный холод. Келл услышал голос Лайлы – как далекое эхо, такой слабый, что слова было почти не разобрать. Но он все же расслышал имя: «Ри».

Если он умрет, Ри тоже погибнет. Нужно бороться.

– Я не собираюсь тебя убивать, Келл. Это не совсем так.

Келл зажмурился, и его накрыла темнота.

– Разве нет подходящего волшебного слова? – услышал он голос Лайлы. – Давай вспоминай. Келл, скажи уже наконец это проклятое слово.

Келл заставил себя сосредоточиться. Разумеется, Лайла права. Слово существует. Витари – чистая магия, а всякая магия действует по правилам, подчиняется командам. Витари – сила творения, а все, что можно сотворить, можно и разрушить. Развеять.

– Ас Анасэ, – сказал Келл и почувствовал проблеск силы, но ничего не произошло.

Витари сжал его горло.

– Ты действительно думал, что получится? – усмехнулся он, но в голосе чувствовалось какое-то напряжение – страх. А значит, все верно: это могло сработать. Должно было сработать.

Но магия антари подчиняется командам, а команда – это слово, звук. Келлу ни разу не удалось вызвать ее мысленно, а здесь, в его голове, все было лишь мыслями. Надо было произнести слова. Сосредоточившись, он ощутил своими угасающими чувствами собственное тело – не таким, как здесь, в этой иллюзии, а таким, каким оно было на самом деле: распластанным на ледяной земле посреди разрушенного двора. Лайла сидела на корточках, склонившись над ним – Келлом. Он ухватился за этот холод, обжигавший спину. Почувствовал, как занемели пальцы, сжимающие камень. Сосредоточился на губах, крепко сжатых от боли, и с трудом разомкнул их, чтобы произнести слова:

– Ас Ан…

Его сердце дрогнуло, когда Витари стиснул его сильнее.

– Нет! – взревел он. И Келл почувствовал его ужас и ярость. А еще он понял причину этого ужаса. Витари – источник силы камня. Развеять его – значит уничтожить сам талисман. Тогда все кончится.

Келл сконцентрировался на самом себе, на своем теле, старательно вдохнул и выдохнул через рот.

– Ас Анас…

Он закашлялся, когда Витари, переложив руку с сердца на легкие, выдавил из них воздух.

– Ты не посмеешь! Твой брат жив только благодаря мне!

Келл задумался. Он не знал, правда ли это и можно ли разрушить узы, связывавшие его с Ри. Однако антари знал, что Ри все равно никогда не простит его за то, что он натворил, и все равно это не будет иметь никакого значения, если оба погибнут.

Келл собрался с остатками сил и, не обращая внимания на то, что Витари пытается его уничтожить, и на захлестывающую тьму, сосредоточился на голосе Лайлы, холодной земле, ноющих пальцах и окровавленных губах, которые наконец произнесли слова:

– Ас Анасэ.

По всему Красному Лондону падали люди.

Те, которых силой или уговорами заставили впустить в себя магию, – все они разом упали, как только черный огонь догорел и угас, развеялся, оставив по всему городу множество тел.

Прямо посреди улиц некоторые, выгоревшие дотла, рассыпались в прах. От других оставались безжизненные тела, а немногие счастливчики выжили. Они едва дышали, но все-таки выжили.

Черная магия, поселившаяся в теле Мортимера, уже добралась до королевских покоев и готова была шагнуть внутрь, как вдруг замерла и рассеялась.

А вдали от дворца, в святилище, в келье, озаренной свечами, вздрогнул на незастеленной кровати принц Красного Лондона.