Часть третья

Вверх, вниз, вверх, вниз. Я раскачиваюсь как на волнах, в теле приятная истома, веки прикрыты. Если б не челюсть, что болит нестерпимо, можно и вздремнуть.

Я с трудом пошевелил пальцами. Кисти перетянуты слишком туго, пара петель верёвки вокруг луки седла не даёт даже почесаться. Ноги привязаны – к стременам. Подо мной та самая кляча из дворцовой конюшни, серой масти в яблоках, дрожит в коленях при шаге, шея опущена, как хвост побитой собаки.

– Н-но, старая! – долетел возглас спереди, повод дёрнулся, потащил. Кляча сделала полдюжины бодрых шагов и замедлилась вновь. – Так за неделю не добраться! Неужели во всём городе не нашлось доброго коня!

Я приоткрыл веки увидеть чёрный конский круп и, повыше, широкую спину сэра Эйри. Рыцарь по шею закован в блестящий металл, шлем на завязках возле бедра. С другой стороны седла приторочен мой меч, сам Эйри предпочитает булаву и секиру. А вот копьё пришлось оставить вместе с оруженосцами и прочим людом.

– Ваш конь вполне добр. Можем поменяться! – отозвался я. Эйри хмыкнул, не оборачиваясь.

– Наслышан, мелкинды искусные наездники. Пожалуй, оставим как есть.

Беспокойство Эйри напрасно: пара часов пути и лошади не понадобятся – впереди горы! Сизые громады вырастают с каждым часом, склоны, заросшие до половины редколесьем, подсвечены полуденным солнцем. Тёмные треугольники вершин будто вырублены в горизонте и вместо синевы обнажилась гранитная поддёва.

Эйри полез копаться в подсумке, рука не расстаётся с латной перчаткой, выудила неуклюже карту. Рыцарь качнул головой, резко обернулся, грива золотистых волос разметалась по плечам. На лице камнем застыли, высечены раз и навсегда, черты: массивные дуги бровей, усталые складки вниз от кончиков губ, морщинки лучиками от уголков глаз.

– Дорога к вершине одна и ведёт через ущелье Давящих Скал. Хорошо бы миновать засветло, не хочется лазить по кручам впотьмах!

– Название не очень, – заметил я.

– Название древнее. Дальше на карте отмечен замок местного барона, оставим там лошадей. Что-то слышал о нём?

Я усмехнулся. И промолчал.

– Послушай, колдун! У нас общее дело. Мне жаль, что так вышло с мальцом, но нужно думать о будущем. Талисман чрезвычайно важен, слишком, чтобы владел кто-то один! Уверен, уладите разногласия, договоритесь с принцем по возвращении, и тебя ждёт неплохое будущее!

В синих глазах Эйри не прочесть более сказанного, тон ровный. Я окликнул рыцаря.

– Сэр Эйри! Как так, вы, доблестный рыцарь, повидали немало битв под знаменем короля…

– Джерон не вёл войн, случались пограничные стычки. Он был удивительно мирным. Слишком мирным, как показало время, – откликнулся Эйри, дёрнул за повод моей клячи. Та снова выдала бодрых три шага, и мы поравнялись.

– Не в том суть.

– В чём же?

– В том, почему вы до сих пор безземельный, простой баннерный рыцарь?

Эйри поморщился. Выглядит, точно штукатурка потрескалась. Вылизанное солнцем до бронзовелости лицо рыцаря пошло мелкими морщинами и состарилось разом на десяток лет.

– Я дал обет, – нехотя проговорил Эйри. Добавил высокомерно: – Хотя едва ли презренный колдун поймёт, что это значит!

– Ну почему же. Не только рыцарям свойственно держать слово.

Губы Эйри изогнулись в насмешке.

– И какие обеты ты сдержал?

– Ну-у… уничтожить Шестёрку!

Рыцарь заржал, но осёкся, весь воплощение недоверия. От громкого хохота чуть не понесли лошади.

– Скажем так: тебе повезло остаться в живых, пока взрослые дяди делали взрослую работу!

– Это ваше предназначение – тайные битвы, интриги, кинжалы в спине? Смерть Рилайны – не вы ли одарили милосердием? – предположил я.

Рыцарь дёрнул за поводья, удила впились, раздирая конячьи губы. Жеребец встал на дыбы, дикое ржание понеслось вверх и вниз по склону, вернулось почему-то басовитым и рычащим эхом. Всадник резким движением утихомирил коня.

– Как смеешь подозревать в подлости, ничтожный червь! Колдунье отродье! – брызнул слюной Эйри. Глаза безумные, ноздри расширились, вот-вот пар повалит. – Хватит болтать! Н-но, колченогие!

Рыцарь пустил коня вскачь, натянув поводья и моей клячи. Мы понеслись, набирая скорость, Эйри буквально тащит на поводу. Кустарник вдоль обочин слился в мутную зелёную полосу, тропа круто забирает вверх, поодаль справа и слева скалы. Очень быстро лошадь подо мной захрипела, на морде клочья пены. Не успели доехать до первых камней, как ноги клячи ожидаемо подломились, и я со страхом увидел, как приближается дорожная пыль.

Лошадь рухнула на колени, жалобно ржанув, пропахала борозду, валясь на бок. Я бы вылетел из седла, не будь крепко привязан. Едва успел выдернуть ногу из-под туши, но ступня привязана к стремени, проклятая. Плечо взорвалось болью от удара о каменистую дорожку. Кляча дёрнула пару раз копытами и издохла.

Эйри додумался намотать поводья клячи на руку, от рывка назад пролетел вверх тормашками, обрушился тяжко с жестяным грохотом. Конь рыцаря счастливо унёсся вверх по тропе, забрав и скудный припас, и шлем, и оружие, что приторочены к седлу.

Рыцарь зашевелился, кряхтя, встал на четвереньки, доспех на груди исцарапан камнями, лицо порядком ободрано. Тряхнул шевелюрой, над гривой золотых волос облачко пыли, как ореол. Глядит зло вслед далёкому конскому заду, крякнул с досадой и шагнул ко мне с кинжалом в опущенной руке. Я закрыл глаза.

Острый клинок срезал путы с ног, но руки остаются связаны.

– Вставай! Уселся тут! Как по мне, ты совершенно не нужен. Но принц велел тащить с собой – на всякий случай. Так что топай!

Эйри дёрнул за верёвку, пришлось подняться. Едва успел отряхнуть драную-передраную куртку и брюки, рыцарь бодро зашагал наверх, лицо снова камень. Да, такие не признают за собой промахи.

Мы идём уже четверть часа. Издалека раскатистый рык, следом испуганное ржание. Эйри мгновенно присел, напряжённый, и готов метнуться в сторону. Я стою позади, кисти рук связаны.

– Похоже, коней осталось… нисколько! – съязвил я. Эйри не глядя грубо дёрнул, так, что я полетел носом в пыль.

– Ты говори, говори. Люблю умников! – бросил Эйри и двинулся дальше.

Тропа всё круче, поворотов всё больше. Мы сторожко выглянули из-за здорового камня. Шагах в двадцати останки коня в луже крови, рядом никого. На каменистой почве множество красных брызг, но следов монстра нет.

– Ничего не пойму! – воскликнул Эйри, подходя к туше. – Что за зверь разодрал так быстро?

От коня осталось мало. Как говорят, рога да копыта. И – совершенно целое седло с навешанным добром.

Рыцарь подхватил меч и булаву, один из подсумков. Помял в пальцах оборванные ремешки, ими крепились тяжёлый глухой шлем с прорезями для глаз и пудовая секира.

– Слыхал про горных медведей, что задерут, но одёжка целая. Или горное лихо?

Эйри хмыкнул скептически:

– Кто бы ни был, это займёт надолго! Поспешим убраться.

– А как же доблестный подвиг, сразить чудище? – поддел я с невинным видом.

– Э-э, мню я, доблести мало – коварно напасть на скотину после столь, гм, сытного обеда.

И мы зашагали дальше, оглядываясь по сторонам, совсем не по-рыцарски торопливо.

Идти труднее. Тропа карабкается серпантином меж валунов и обломков скал. То и дело нитью по краю обрыва, слева крутая осыпь, справа склон, густо поросли тонкими высокими деревьями, игольчатые листы сухо шумят под свежим ветром. Сквозь заросли, глядя прямо и чуть вверх, проглядывает клин светлого неба, по бокам заметно темнее. Похоже на малый перевал.

Я решил ещё повыпытывать из рыцаря.

– Так вы не ответили про обет. Каков он, или секрет?

После продолжительного молчания Эйри проговорил, выставив челюсть:

– Истребить колдунов!

– Что, всех? Удивительно, вам надо было присоединиться к Шестёрке, а не свергать! Отчего так невзлюбили?

На этот раз молчание чуть не превратилось в вечность, я почти забыл про вопрос.

– Я поклялся избавить мир от колдунов, раз не могу покончить с проклятой магией!

И больше не удалось вытянуть ни слова.

Дорогу преграждает обвал высотой в три-четыре роста, тропа завалена крупными камнями в самом неудобном месте – меж склоном и пропастью. Засыпана давно, из камней пробиваются корявые деревца толщиной в руку. Эйри замер, оглядывается на меня. Преодолеть завал несложно, в одиночку, но карабкаться вдвоём на привязи, когда у одного спутаны руки?

– Лезь первым! – бросил рыцарь, перевязывая конец верёвки скользящей удавкой мне на горло. – Только не балуй! Живо сдёрну обратно! – добавил Эйри и только тогда достал кинжал освободить руки. Я размял изжёванные запястья, зыркнул зло и полез на кручину.

Камни, даром лежат столько лет, качаются под подошвами сапог. Я цепляюсь за редкие стволы, страшно кривые и понизу голые без веток, лишь на вершинах, как шапки, тонкие побеги с листвой. Эйри пыхтит в доспехе ниже, на руку намотан конец верёвки. Я вырвался чуть ввысь, чувствительный рывок заставил захрипеть.

– Слышь, не балуй!

Эйри застрял подле здорового валуна, никак не закинет ногу в недостаточно гибком доспехе.

Я сбавил темп, осмотрелся, пока есть минутка. Мне бы восхититься видом со склона гор на башни Дециара, но на глаза попался беглый камень и деревце, наконец, с короткой веткой, оба в двух шагах выше. Я полез, поставил правую ногу на глыбу, осторожно перенёс вес. Камень послушно подался, я глянул вниз. Эйри прилип к склону, штурмует очередной валун. Я поднажал ногой, камень опасно завис в неустойчивом равновесии, заскользил, обрушился в лавине мелких осколков. Эйри задрал голову, зрачки расширились при виде падающей, как смерть, каменюки. Прильнул всем телом, камень вскользь ударил по наплечнику. Ступня, закованная в тяжёлый с латными накладками сапог, соскользнула, и Эйри обрушился, повис на вытянутой руке, вокруг кисти верёвочная петля. Я едва успел накинуть свою часть верёвки на сук.

Срывая ногти, распутываю хитроумный узел на горле, верёвка рывками скользит по ветке, срывая кору. Снизу забористые проклятья. Я судорожно сорвал ослабшую петлю с шеи и споро полез наверх, наподдав сапогом по суку. Но кривое деревце и не такое видело, осталось цело. Замысел удался наполовину, я свободен, но и Эйри цел, с невиданной для закованного в броню прытью лезет следом.

Я обогнал намного, на верхушке кручи первый, глянул из-за камня вниз. Рыцаря не видать, притаился на склоне. Вот проклятье! Я задумался: что дальше? Бежать по тропе нельзя, догонит на ровном. Лучше остаться здесь. Пока на вершине, у меня преимущество. Вдруг удастся скинуть рыцаря взад?

Я осторожно высунулся. Успел заметить, как что-то бронзово мелькнуло, бешено вращаясь в воздухе. Я невольно отдёрнул голову, недостаточно далеко! Страшный удар в лоб потряс, я отлетел назад, спиной на камни. Время остановилось, сквозь кровь с разбитого лба вижу сапоги Эйри. Рыцарь с усмешкой подобрал булаву.

– А ты крепок. Или слишком лёгок, ишь как унесло! Но не так умён, как я было подумал. Следовало драпать изо всех сил!

Рыцарь поднял меня рывком, споро приладил петлю на горло. Мелькнул кинжал, отхватив конец верёвки, руки заломило за спиной, я аж взвыл.

– Кричи не кричи, это ещё цветочки! Спускайся первым, одно неверное движение – и болтаться тебе в петле!

Не видя от застившей крови, обдирая зад, я кое-как слез по ту сторону обвала, молясь, лишь бы не кувыркнуться вниз головой. Эйри топнул парой сапог рядом.

– Теперь преподам урок. Первый и последний! – проговорил Эйри ледяным голосом, рука потянулась к мечу. Я стою пошатываясь, в голове болезненный звон, без сил бежать или сопротивляться.

Эйри размахнулся, клинок обрушился плашмя мне на бедро. Острая боль стеганула вверх и в стороны, нога онемела и чуть не подломилась, но я остался стоять. Эйри замахнулся вновь, на лице ничего не прочесть. Я невольно отшатнулся, Эйри зло натянул верёвку. Я рухнул на колени, спина взорвалась болью. Эйри тотчас подскочил, верёвка намотана на кулак. Рука вознеслась вверх, и я повис, хрипя и задыхаясь. Третий удар почти не заметил, отчаянно силясь вдохнуть и чувствуя, как уходит жизнь.

Эйри бросил наземь, удавка ослабла. Не успел я обрадоваться, как четвёртый удар чуть не вышиб сознание, кожа лопнула, и горячее потекло по спине, мигом промочило рубаху.

– Встать! – прилетел жёсткий приказ. – Вставай или получишь ещё!

Я заскрёб ногами, только сейчас на глазах злые слёзы. Пятого удара не выдержу! Но выдержал и шестой, и седьмой. Выше пояса не осталось места, что не истекает огнём, не стегает болью. По ногам больше ударов не было, и мне удаётся диким напряжением воли подняться.

– Так-то! – бросил снисходительно Эйри. – В следующий раз возьму булаву!

И это будет конец.