Пока Эритор сидит, привалившись ко мне спиной, я пробую добраться до сути пиларов. Края колонн слегка расплылись, приложить бы ладонь, но знаю уже – не дойти. Из десятка наполнены силой половина, но и тех хватает держать взаперти.

Я сгрёб краем ладони сколько есть песчинок, разровнял и принялся чертить – когтём. Палец завис было над песчаным полем, стремительный штрих, второй, третий. Вот длинноухий эльф, похож на длинноволосого кролика, что стал на задние лапы и надел костюм. Вот мелкий гоблин, на голове плешь, нос крючком и клыки из нижней челюсти, телом – прямоходящая хищная жаба.

Я сосредоточился на картинке. Эльф и гоблин обрели глубину, песчинки внутри контуров мелко дрожат и сияют крошечной радугой. Резко чиркнул обсидианом когтя, тот как жертвенный нож располосовал гоблина наискось от плеча до бедра. Ничего. Занёс палец над эльфом, вонзил туда, где сердце, и провернул по ходу светил. Песчинки закружились в стремительном танце, на месте эльфа ровный слой, а один из пиларов сменил на время тональность.

Шалость моя остаётся незамечена: дежурные децимарии склонились в кружок головами, слышится глухой звяк и бульканье. Как по команде бросились врассыпную, врата со скрежетом створки по камню открылись. Эритор вскочил.

– Сейчас придут?

Я кряхтя поднялся.

– Посмотрим. Но нужно готовыми быть ко всему.

Я высматриваю Шестого, но к нам с ключом-амулетом плывёт жирный децимарий из старших. Вокруг дюжина стражи, копья через плечо, на цепочках поверх одежды одинаковые амулеты. До дрожания рук хочется вырвать копьё, выпустить содержимое пары брюх.

– Ну-ка, это! Не балуй! А то враз мозги поджарим! – Старшой децимарий сделал знак, и пара стражей схватились за амулеты. Как незримой кувалдой шибануло! Я смиренно опустил глаза.

– Так-то! А ну, топайте вверх к воротцам! Хе-хе!

Мы покорно пошли, Эритор слегка дрожит. Я на удивление спокоен.

Джетсет провожает салютом, я киваю как равному.

– Как они смеют держать здесь самого принца! – прошептал Эритор возмущённо.

Я положил ладонь на плечо мальчишке.

– В Цирке Магикус ни богачей, ни нищих, ни простолюдинов, ни благородных. Все одной ногой по ту сторону жизни. Иное дело, как поведёшь себя на арене, и последний миг покажет, кто есть кто.

Эритор расправил плечи, шаг твёрже.

У врат столы ломятся от оружия, в бочках пучки копий, щиты навалом возле стен. Только доспехов нет никакого вида. За главного – тощий человек, децимарий конторского вида в застиранной рясе, уткнулся в амбарную книгу, водит длинным носом по строчкам.

– Так-так! Колдун и мальчишка. Велено выдать трофейное: меч и секиру. Распишитесь!

– Пойди прочь, книжная крыса! – лениво бросил я, как полагается идущему на погибель. – Лучше скажи, чем вооружены противники?

– Не положено говорить кто против вас! Узнаешь наверху, – злорадно осклабился служка.

– Да ты и не говори – кто. Скажи, чем вооружены, это ведь не запрещено? – ответил я.

Децимарий задумался.

– Но и не разрешено!

Я пошарил в кармане, в тощем кошеле последняя монета. Золотой запрыгал, покатился по столешнице.

– У них дубины, – тотчас ответил служка, но монета исчезла быстрее – насчёт золота в Дециаре все волшебники. Оглянулся украдкой, взглядом показывает на дубину. Осталась одна, подпирает стенку, хотя такая может иную крышу держать. Я похолодел.

– И много взяли?

Служка подождал ещё монеты, напрасно, махнул рукой:

– Было четыре!

– Эритор! У тебя уникальный шанс побить сразу трёх великанов! Чего дрожишь? А, от ярости! Тогда трём маловато будет.

– Но как, это невозможно – справиться! – бросил в сердцах вчера ещё мальчик, сегодня, с секирой в руках, – почти юноша.

– Придётся вспомнить всю хитрость, что приписывают сородичам-мелкиндам скорее напрасно.

Арена встречает нас изрядно истоптанным песком и рёвом зрителей. Гигантское пространство, где хватит места развернуться небольшим армиям, окружено рядами трибун для люда попроще, над ними каповыми наростами балконы для благородных. Кроме нас на песке арены три группы существ.

Врата в подземный ход закрылись позади как окончательный приговор. Зрители встречают свистом и улюлюканьем, местами хохот, на паре лоджий задёрнули занавески.

По краям арены десять гигантских пиларов, старшие братья подвальных. Кристаллы на вершинах сияют ослепительным огнём, позади грубо приклёпаны медные экраны, направлять весь свет на арену и чтоб не слепить зрителей. Я прищурился, ценой временной потери зрения удаётся определить: пилары точная копия тех, внизу, только магии больше, куда больше!

– Виллейн! Колдуй, пока не поздно!

– Я бы рад, но проклятые столбы всё блокируют! Но я попробую.

Выпал на время из суетного мира, тычусь слепым котёнком в магический кокон, что по краю колонн.

Эритор пихнул в бок, я посмотрел на противников. Великаны на дальнем конце арены встали в кружок и машут дубинами, аж воздух стонет. В правой стороне шайка не то бродяг, не то разбойников, одеты по-ярмарочному в цветастые рубахи, поверх бритых черепов косынки, в ушах серьги из золота. На гнусных рожах страх пополам с предвкушением крови. Третья группа – звероватые существа в косматых шубах, опёрлись на длинные кривые палки со множеством костяных висюлек. Рожи в чёрных и красных разводах, в нечёсанных век гривах волос костяные гребни.

– Проклятье! Дикие шаманы северных лесов! С ними придётся повозиться.

– Какие-то хмыри, – откликнулся Эритор, в голосе презрение, поигрывает секирой.

– Не спеши с выводом. У них природная восприимчивость к магии, вдобавок усилена ядовитыми взварами, от тех голова набекрень и полная потеря страха!

С торца арены громадой нависает дворец Шестёрки, на самом краю выдающегося во всех смыслах балкона Шестой, раскинул руки в стороны. Постоял, гомон и не думает стихать. По кивку противно взвыли трубы откуда-то снизу, из ямы подле трибун. Шум затих.

– Жители славного Дециара! Сегодня, как и всегда, – проорал Шестой, по трибунам пошли смешки, – вы увидите кровь и смерть! Кровь отвратительных монстров, что штурмуют стены нашего города некоторый год! И смерть подлых магов, колдунов из далёких земель! Магов, что предали вас, предали всех нас, лишили город главного сокровища, сил и благодати!

Толпа взревела послушно, Шестой продолжил:

– Но сегодня не просто день мести, сегодня день особенной мести! К нам явился доброволец, колдун из нашего города, из тех недобитков, что верные ваши слуги ищут неустанно! Да, винюсь, не всех изловили, наглые твари смеют чинить козни и даже, даже! Являться в Магикус, уверены в неуязвимости!

Толпа притихла, только дама в лоджии с охами и ахами шумно упала в обморок.

– Но мы живём по закону, и как ни хочется удавить мерзкого колдуна, растянуть на дыбе и поджарить на Горелой площади, должны, обязаны дать шанс. Ведь сказано в уложении: сразись здесь, на Арене Магикуса с одним из Шести, и победитель уйдёт свободным!

Зрители взревели.

– Одно не пойму, – пробурчал я, – то ли орут в ожидании нового зрелища, то ли хотят видеть, как Шестому кишки выпустят!

Шестой словно услышал, бросил взгляд через всю арену. Лужёная глотка извергла новый поток слов:

– Я сам лично выйду на битву, если магик докажет, что достоин, продержится раунд! Да будет битва!!!

Тотчас взревели трубы, на этот раз торжественно. Кристаллы на вершинах пиларов вспыхнули совсем ослепительно, казалось, прожгут медные экраны и чистый свет испепелит горожан. Те прикрываются руками, ещё миг, и разбегутся стайкой испуганных насекомых. Кристаллы убавили свет вполовину.

– Держи секиру крепче, но не маши без толку! Не думай о боли – она будет, не думай о смерти – её не заметишь. Есть только секира и противник, – бросил я Эритору. Сам потянулся к магии пиларов, отклика, как и прежде, нет.

Великаны, почёсывая под мышками, тяжело потопали к центру арены. Пространство между трибун шагов двести, но великанам один выходит за два. Шестеро разбойников, коротко посовещавшись, широкой дугой заходят на нас. Шаманы встали в круг, заунывное пение не предвещает хорошего, над косматыми головами сполохи, я чую дикую магию, шаманы сами себе амулет, что заполнен под завязку.

Мы ждём, пока разбойники с криком бросятся, в руках кривые сабли и засапожные ножи.

– Бежим к великанам! Не руби, ускользай, спасение в ловкости! – прокричал я Эритору, дёрнул за рукав. Мы припустили со всех сил, зрители начали улюлюкать, на песок летят обглодки костей. Из-под стены выметнулись страшноватые собаки схватить лакомство, но многие не достали, пудовые цепи жёстко одёрнули назад. Здоровые с худого медведя, такое страховидло болотного упыря порвёт как котёнка.

Великаны приближаются пугающе быстро. Я оглянулся, разбойники бросились в погоню. Прежде чем мы достигли великанов, прежде чем разбойники вцепились нам в зад, круг шаманов раскрылся, и оттуда повалил зелёный дым, плотный и едкий, заставив близких зрителей закашляться. Из дыма бухнуло, выступил кто-то огромный на четырёх лапах. Разогнулся, и я с ужасом узнал по красной, будто на костре прожаренной коже демона. Один из родовых или ещё какой, не важно. Рогатая башка, в злобных буркалах ни капли мысли, только желание жрать и крушить, кисти-ковши пусты, но и без оружия натворит дел.

Великаны струхнули враз, сбились кучкой, лицом к новой опасности. Демон в несколько гигантских прыжков одолел расстояние, припал к земле. Длинная ручища выстрелила вперёд и схватила за дубину ближнего великана, тот похож лицом на деревенского простачка. Могучий торс демона выпрямился, великан растянулся в песок. Демон обрушил на великана вторую клешню, промазал, от удара оземь разошлись кое-где плиты, и песок ринулся в щели.

Незадачливый великан поднялся на четвереньки, когда демон взмахнул отобранной дубиной, и великан мячиком полетел к краю арены. Там и застыл мёртвой грудой, адские псы бросились рвать на куски.

Трубы взревели вновь, и по жесту распорядителя из подвалов цирка погнали всех, кто есть. Зрители вошли в раж, беснуются не только простолюдины, наряженная женщина, что побывала в обмороке, чуть не выкинулась в экстазе с высокого балкона. На лице мерзкая жажда чужой крови.

Разбойники застыли с открытыми ртами, я сделал знак Эритору. Мы врубились быстро и яростно. Эритор полоснул секирой наискось, и здоровый лоб завизжал, глядя вниз на трепыхание сердца. Я ткнул мечом куда-то вбок, где мелькнуло, бросился набегавшему под ноги. С земли кое-как полоснул по жилам, вскочил по ту сторону поредевшей шеренги. Остались трое. Разбойники попятились, на лицах трепет. Крайний шагнул слишком близко, мелькнула дубина размером со ствол дерева, и на месте головы взорвался фонтан алых ошмётков.

Из открывшихся под землю врат выскочил отряд эльфов, воздух загустел от десятков стрел. Но демон лишь фыркает на булавочные уколы, припустил за третьим великаном. Тот, не будь дураком, бросился наутёк. Демон рёвом чуть не сшиб всех с ног, тяжёлое буханье ступней, что закованы в стальные башмаки-копыта, вот-вот обрушит перекрытия под ногами. Тощая гарпия не в силах лететь на ободранных перьях, заметалась среди бойцов, худое смуглое тело блещет девичьими прелестями сквозь прорехи одёжки.

Двое разбойников собрали остатки мужества и бросились на нас. Оба жилистые и ловкие, и наше преимущество сошло на нет. Начал сказываться чужой опыт, я с трудом парирую удары гибкого противника. Сабля разбойника сразу в трёх местах, в следующий миг в новых трёх. Плечо резануло бритвенной болью, я отпрыгнул, переместил клинок в левую. Хорошо, обеими владею одинаково, жаль, одинаково плохо.

Я бросил взгляд в сторону. Эритор, на удивление, теснит противника. Крепок для подростка, в иных местах сойдёт за взрослого, вкладывает в замахи все силы, и словно кто-то ведёт, подсказывает за плечом куда бить. Разбойник с саблей танцует, старается пробить защиту то хитрым змеиным выпадом, то прёт напролом. Вспыхивают гномьи руны на обухе, и секира, как живая, парирует удар.

У Эритора испарина, топорище начинает гулять в уставших пальцах, ещё минута, и падёт без сил. Я сделал размашистый выпад, мой разбойник легко отскочил назад, губы сложились в презрительную ухмылку. На лице оставил следы жизненный путь, полон кутежа и предательств. Я сделал испуганный вид и сместился вбок, спиной к рубящейся парочке. Разбойник с готовностью бросился. Сабля чуть не лишила ушей, но я сумел поднырнуть под руку. Разбойник легко развернулся, в глазах торжество – сейчас как разделается! Эритор рубанул поперёк груди, его противник отпрыгнул, и разбойники врезались спинами друг в дружку, на мгновение замешкались.

– И-и-й-я!

Я подскочил, меч описал дугу, и гнусная рожа умылась кровью, стёрлось всё привнесённое, лишь недоумение – за что, почему я – ложится посмертной маской.

Сбоку тупой удар и чавк.

– Виллейн, помоги! Секира застряла!

Я смотрю на мальчишку, как стоит, упёршись ногой в труп врага, ладонь на рукояти, та багровая от крови. Ноздри Эритора жадно вдыхают запах битвы. Мне не по себе, как легко люди, даже юные, учатся убивать.

Впрочем, иные расы не лучше.

На арене поубавилось. Группка эльфов поняла тщетность борьбы с демоном, переключилась на великана, что снёс башку разбойнику. Великан еле шевелится, похож на ежа, вместо иголок древки стрел с широким длинным оперением. Но стрелы закончились, и эльфы в растерянности сгрудились и щетинятся короткими кривыми ятаганами.

– Не любишь разбойников? – раздался за спиной голос. Я подпрыгнул от неожиданности. Ступая мягко, по-боевому, идёт принц Джетсет, в опущенной руке длинный прямой меч, белую рубаху треплет на слабом ветру. Светлые волосы горят ореолом в свете пиларов, черты лица сложились в хищную маску. Принц пояснил: – Эритор рассказал твои приключения.

Я хмыкнул:

– А кто их любит? Ваше Высочество! Присмотритесь к шаманам и демону, нас трое, и недобитки не противник.

Я указал широким жестом на великана и эльфов.

– А ты уверен в себе, мелкинд.

Последний великан сдуру врубился в эльфов, заработал дубиной, как крестьянин цепом. Длинноухих скосило, но один успел воткнуть ятаган в глазницу. Великан взревел и слепо бросился взад. Демон обрадованно рыкнул, от мощного звука посрывало шапки со зрителей на нижних рядах. Огромная пасть кажется входом в пещеру, лапа хапнула великана и суёт внутрь. Влезла голова, демон поднапрягся, к морде прилила кровь, сделав кирпично-красной. Громкий треск, как гигантский орех лопнул, – конец великану! Демон откинул невкусное тело прочь, длинный язык облизал с губ растёкшийся мозг.

– И как с ним справимся? – спросил Эритор. Я кивком оценил его уверенность, но Джетсет нет, слегка потерял в цвете щёк.

– Никак, – ответил я. – Справиться надо с шаманами. Ничто не даётся даром, это их магия держит демона. Стоит прикончить и отправиться восвояси. Вы его отвлеките слегка, а я займусь хмырями!