Глава 17
Званый обед

К тому моменту, когда за мной пришли, я уже почти закончила. Торопливо поправила последние мелочи, так что задержалась минут на десять всего – не больше.

Десять минут – не такая уж и страшная цифра, к тому же чуть-чуть опоздать для женщины естественно. Но с этим надо играть очень аккуратно, ведь если получится не чуть-чуть, то это уже не просто женщина, а женщина не ценящая чужое время, что неуважительно, в первую очередь, по отношению к себе, и относиться к ней будут соответствующе.

Ну я и умничка, за такой смешной срок совершила почти невозможное – превратила грубое подобие одежды в нечто, что почти не стыдно носить. Фантастический результат.

На этот раз меня сопровождал не полковник, что само по себе уже почти прекрасно. Почему почти? Потому что за мной послали кваза, если бы Маргарет не предупредила об этом заранее, я бы ни на миг не усомнилась, что заявился мой избранник собственной персоной.

Очень может быть, что кандидатуру провожатого подобрали не случайно, а с целью начать меня приучать к этим монстрам. Разумный ход, я ведь измененных до этого видела лишь по телевизору или не ближе нескольких десятков шагов и во всех случаях испытывала негативные эмоции.

На них невозможно смотреть без содрогания.

По пути мне стоило труда держаться с невозмутимым видом. Складывалось впечатление, что этого кваза выбрали из многих из-за максимальной уродливости. Желтушная кожа свисает складками на деформированном лице; челюстной аппарат сильно раздулся, причем несимметрично; мясистые губы не смыкаются, в щели между ними прекрасно видны массивные острые зубы; переносица истончилась, а нижняя часть носа наоборот резко расширилась, ноздри такие, что еще чуть-чуть, и скворцы смогут устраивать в них гнезда. Естественно, фигура тоже изуродована. Плоть будто перетекла наверх, безобразно раздув плечи, которые под свой тяжестью заставили спину неприглядно выгнуться. Уж не знаю, где под такое тело отыскали форму, но она не совсем подходит – на горбу сильно натянулась, массивные бедра едва пролезли в штанины, а на голенях ткань наоборот свободно болтается.

В общем, о нехороших особенностях этого кваза можно еще много чего рассказать, но зачем, ведь и без слов понятно, что он тот еще урод.

Красавчиков среди них не бывает.

А еще у квазов ужасный голос. У зараженных там все по другому устроено, не по человечески, у измененных не все так плохо, но разница с обычными людьми все равно колоссальная. Слышала от других, что если чудище говорит, то вблизи все понятно, но чуть отойди, и до ушей донесется лишь бессвязное урчание. Сама с таким явлением не сталкивалась, но верю.

Ведь как урчат мертвяки – знают все.

Или для меня здесь особая честь, или тут так принято, но и на этот раз идти пришлось исключительно под землей. Все те же сыроватые коридоры с режущим глаза освещением. Еще немного и я начну слезно скучать по солнечному свету.

Место, куда мы пришли, по ощущениям тоже располагалось под землей. Обстановка здесь куда скучнее, чем в моем жилище – никаких ковров или хотя бы затертых дорожек, полы голые, как и стены, двери металлические, грубо выкрашенные черной краской.

Звонко постучав в нее толстенными ногтями лишь чуть-чуть не дотягивающими до того, чтобы их можно было называть когтями, кваз утробно произнес:

– По приказу полковника Лазаря доставлена Элли.

В двери загремело, она медленно распахнулась, монстр обернулся ко мне, указал на проем:

– Иди туда.

– Благодарю, – сумела выдавить из себя ровно без ноток страха и отвращения.

Надеюсь, монстр не заметил, каких усилий мне это стоило. Нелегко оставаться тактичной рядом со столь омерзительным созданием. Да, я понимаю, что этот человек ни в чем не виноват, что каждый иммунный рискуют стать на него похожим, но до чего же гадко смотрится.

Дальше меня повел один из часто попадающихся в подземельях «черных солдат». Ну из тех, которые прячут лица за непроницаемыми шлемами. Далеко идти не пришлось, конечной целью пути оказалась большая комната шагах в ста от охраняемой двери. Как это принято у западников – без малейших красивостей, из мебели лишь массивные стулья окружавшие длинный стол. За ним расселись одиннадцать таких же скучных, как и все остальное мужчин, и мне стоило огромных усилий не вытаращиться на двенадцатого.

Того, который сидел во главе стола.

Вот он, несомненно, не скучный. И к тому же – не совсем человек. Кваз, но кваз откровенно ненормальный, если к ним вообще применимо понятие «ненормальность». Даже восседая на стуле, он кажется невероятно высоким, а плечи настолько разошлись вширь, что за ним втроем можно спрятаться. Спина искривлена, как это почти всегда бывает у измененных, но это выглядит почти естественной деталью, раздувом и без того непомерно развитой мускулатуры.

Мускулатура – тема для долгих описаний. Если коротко – человеческая в сравнении с ней вообще не имеет права называться мускулатурой. Очевидно, изменения серьезно затронули опорно-двигательный аппарат добиваясь его максимального усиления. Вся эта гора мяса и сухожилий не могла удержаться на нормальном или близком к нормальному скелете, кости явно видоизменились, стали другими: улучшенным, укрепленными.

По самым скромным прикидкам, весу в этом создании не меньше, чем в трех, а то и четырех нормальных мужчинах. К тому же не стоит забывать о прибавке – помимо зеленой формы (это сколько же материи ушло прикрыть ходячую гору) на кваза был надет очень тяжелый с виду бронежилет созданный специально под его анатомические особенности. Затянутые в черную ткань пластины частично прикрывали грудь, бока и линию, разделяющую тело посередине по вертикали. Всем известно, что у развитых зараженных уязвима верхняя часть позвоночника, измененных это тоже касается, вот и пришлось мастерам учитывать.

Голова, конечно, тоже уязвима, но ее ничто не прикрывает – или здесь не настолько опасная обстановка, чтобы сидеть в шлеме, или он ее не бережет.

На голову старалась не коситься. Она у него настолько… она такая, что… Бррр! Если вспомнить кваза, который меня сюда привел, то чего это я так придиралась к его внешности? В сравнении с этим уродом он чуть ли не симпатяшка.

Одиннадцать человек и чудовище собрались здесь в том числе и для того, чтобы поесть. Об этом свидетельствовали тарелки, поставленные перед каждым местом, а также подставки с салфетками.

«Черный солдат», встав у порога, приглушенным из-за шлема голосом отрапортовал:

– Азовская доставлена.

Полковник Лазарь, развернувшись, небрежно взмахнул рукой:

– Присаживайся, Элли, мы тебя уже заждались.

Стараясь держаться как можно непринужденнее, направилась к единственному свободному стулу. При этом один из незнакомых мне людей присвистнул:

– Это откуда же азовские такую прекрасную форму достают?

– Заглохни уже, азовские здесь вообще не при делах, – с несвойственной ему грубостью произнес господин Лазарь, и больше никто ничего не сказал.

Складывалось впечатление, что мое появление прервало оживленную и, возможно, напряженную беседу. Люди еще не остыли, им хочется продолжать осыпать друг друга грубыми словами, но только не в моем присутствии.

Лишь только я уселась, как двери за спиной распахнулись, один за другим зашли четыре человека в черных комбинезонах и такого же цвета фартуках. Обходя стол, они накладывали в каждую тарелку ломти жареного, вареного, тушеного и, по-моему, даже печеного мяса, а посредине ставили чуть ли не тазы с нарезанной колбасой и копченостями. Немаленькая комната тут же наполнилась резким ароматом невообразимой смеси специй. Их во все блюда, похоже, килограммами добавляли.

Меня не обделили, даже более того – обслужили одной из первых. Я, с трудом сдерживаясь, чтобы не завизжать от астрономического ужаса, старалась не вытаращивать глаза на груду мяса, дымящегося перед носом. Нет, я вовсе не вегетарианка, но поймите меня правильно – столь непомерного количества достаточно, чтобы кормить весь Цветник целый день (да еще и на утро останется). Нам такую пищу дают не так уж часто и всегда понемногу, этого вполне достаточно.

Люди столько не едят, даже львам в зверинцах внешних миров меньше накладывают.

Увы, но это еще не все. Дверь не закрывалась, заходили все новые и новые подносчики еды. Передо мной оказались два плоских металлических прута с переложенным луком сочащимся мясом зажаренным на углях; холодное блюдо из кусочков вываренного языка залитого застывшим студнем; цыпленок с чесноком под хрустящей шкуркой; тарелка с нарезанным окороком, рублеными колбасками и (смотреть на такое невозможно) даже ломтиками свиного жира просоленного вместе с пронизанной щетинками кожей. Люди, выходившие из дверей за моей спиной, на этом не успокаивались, они продолжали греметь посудой и вот-вот немаленький стол будет заставлен до последнего сантиметра.

Все блюда объединяло одно неизменное правило – основным ингредиентом в них являлось мясо животных или птиц.

А в большинстве случаев оно вообще было единственным.

Напоследок передо мной бухнули плошку заполненную сомнительного вида соусом и со звоном бросили простенькую алюминиевую вилку.

Несколько секунд царила тишина, если не считать перешептывания пары мужчин на дальней стороне стола, затем поднялся человек напротив меня. Высокий, но какой-то нескладный, и лицом похож на козла которому зачем-то сбрили бороду и прочую шерсть, а затем приклеили нелепые усики. Возможно, ему просто не слишком повезло с внешностью, но есть и другое объяснение. У оберов – тех, кто перерождаются или изменяются, нередко на ранних стадиях отмечается «звериная суть». Так что, возможно, передо мной будущий кваз. Ну или тот, кто был квазом, но уже почти вернулся в нормальный облик.

Последнее – маловероятно. Единственный надежный способ стать нормальным – это принять белую жемчужину. Их добыча сопряжена с огромными трудностями, они встречаются лишь в редчайших тварях о которых даже упоминать не принято – очень плохая примета. Я даже слышала, что за одно неосторожное слово на эту тему дикие рейдеры могут искалечить или даже убить, они жутко суеверные.

«Козлолицый», постояв пару секунд, вдруг затараторил с такой торопливостью, что иногда слова сливались:

– Слишком многих мы потеряли, но не всех. Вернулся наш лучший полковник, причем не один, он сумел привести дорогую гостью. Я бы даже сказал, неожиданно дорогую, – последние слова были произнесены другим тоном, будто с намеком на некий непонятный мне подтекст, при этом я заметила, что лица некоторых мужчин помрачнели. – Элли, мы все рады тебя видеть, ты ешь, никого не стесняйся, не думаю, что Лазарь тебя хорошо кормил по дороге, уж мы-то его как облупленного знаем. И еще мы слышали, что в вашем Цветнике вас не очень-то балуют разносолами. Но тут другие порядки, привыкай к человеческой жизни, ты теперь одна из нас.

После сомнительной речи «козлолицый» бухнулся на стул, достал нож и набросился на кусок мяса с такой жадностью, будто никогда еду не видел. Остальные тоже приступили к трапезе в той или иной мере копируя его безобразное поведение. Лишь об отдельных сотрапезниках можно было сказать, что они держатся относительно прилично, большинство ведут себя так, будто выбрались из закопченной пещеры, чтобы поохотиться на шерстистого носорога.

Надо что-то делать. Если я и дальше буду сидеть, не прикасаясь к еде, это будет выглядеть скандально. Но вся проблема в том, что я беспомощна, как новорожденная. Все дело в том, что мне не принесли столовые приборы. Ладно, я согласна обойтись без полного набора, достаточно лишь одной неказистой вилки и такого же ножа. Но ведь нож не дали, а без него я физически не смогу ничего сделать с этими ломтями. Разве что поковыряться в омерзительном мясном желе, но боюсь, что от такого угощения меня может стошнить, не хочу так рисковать.

Остальных такие затруднения не смутили. Мужчины достали свои ножи, отнюдь не столовые, некоторые даже без вилок обходятся. Легко отрезают лакомые по их мнению куски, накалывают на кончики и отправляют в рот. Или даже поступают совсем уж кошмарно – хватают еду руками.

Как они могут терпеть жир на ладонях?!

Я и правда попала к тем еще дикарям, готова поверить в самые невероятные слухи о западниках.

Полковник Лазарь, забросив в рот истекающий красноватым соком кусок чуть ли не сырого мяса, подмигнул и спросил:

– Элли, а ты почему не ешь?

– Эту малышку не на помойке подобрали, она знает себе цену, ждет, когда жених с ложечки покормит, – заявил все тот же «козлолиций» и, сочтя более чем сомнительную шутку забавной, гнусно хохотнул.

– Я разве тебя спрашивал, или ты у нас тоже Элли? – недовольно произнес полковник и вновь обратился ко мне: – Так почему не ешь? Не знаешь с чего начать?

– Именно так, тут всего слишком много, – дипломатично ответила я и добавила: – И еще жду, когда принесут столовые приборы.

Сразу несколько мужчин постарались скрыть смешки, а «козлолицего» так вообще затрясло от великой радости.

Господин Лазарь хмыкнул и сожалеющим голосом пояснил:

– Боюсь, не дождешься.

Я старалась даже тайком не коситься в сторону своего будущего мужа, но не могу избавиться от непонятно откуда появившейся привычки тщательно контролировать обстановку вокруг себя. И потому сразу же заметила опасно-быстрое движение в моем направлении. Напряглась, готовя тело завалиться назад вместе со стулом, чуть скосила взгляд, анализируя вероятность угрозы. И расслабилась – предмет, полетевший в мою сторону, не сможет навредить, траектория не позволит.

С отрывистым стуком в столешницу возле одной из моих тарелок встрял непомерно длинный нож. Такой уже можно называть мечом, им надо головы мертвякам сносить, а не хлеб резать.

Господин Лазарь, перегнувшись через стол, легко выдернул глубоко засевшее в дерево оружие, протянул рукояткой вперед:

– Вот Элли, держи. Цени, как о тебе генерал заботится. И за него не переживай, он таких три штуки всегда таскает, так что без, гм… столовых приборов не останется.

Нож не выглядел ножом, разделывать мясные блюда с его помощью было так же странно, как кушать суп при помощи топора. Но мне ничего не оставалось, как кивнуть полковнику, обернуться в сторону жуткого кваза, кивнуть и ему, спокойно произнести:

– Благодарю.

Будь здесь Ворона, она бы нашла множество огрехов в моем поведении, но тут никак невозможно придерживаться абсолютно всех правил. Приходится учитывать особенности поведения западников, вести себя совсем уж в пику их привычкам нельзя.

Более худшего мяса я в жизни не ела. Кусок в горло не лез, а тут еще множество пристальных взглядов, все только и делали, что косились на меня или откровенно таращились. И это в полной тишине, если не считать хорового чавканья и звона посуды.

Нет сомнений, что перед тем, как я зашла в это помещение, здесь велась оживленная беседа. Заметила по лицам, что западникам пришлось оборвать какое-то оживленное обсуждение. И, очень может быть, говорили как раз обо мне, а теперь вот пытаются понять, насколько сказанные слова соответствуют действительности.

В общем, еда ужасная, люди скрытные и непонятно, что от меня хотят. Тут у самой голодной аппетит пропадет.

Но я старалась. Резала мясо неудобным древним мечом, который для кваза все равно, что для меня столовый нож, вилкой отправляла в рот маленькими кусочками. Не скажу, что все шло прекрасно, но с серьезной проблемой столкнулась лишь однажды – когда опрометчиво окунула очередной кусочек в соус.

Все так едят, вот и решила, что это может пойти на пользу вкусу.

Решение было в корне ошибочным и, к сожалению, я осознала это лишь когда начала жевать. Не знаю по какому рецепту готовили эту багровую жижу, но нет сомнения, что туда вбухали немереное количество чеснока и самого острого во всех вселенных Мультиверсума перца. Должна признать, что дурной вкус мяса совершенно перестал меня волновать, вот только рот начал пылать неугасимым пламенем.

Очень хотелось выплюнуть все с такой силой, чтобы забрызгало всех, кто сидят впереди. Пусть это и станет катастрофой, но зато получу пусть и не мгновенное, но облегчение.

На некоторое время я почти выпала из реальности плохо понимая, что происходит вокруг. Все внимание и силы уделяла лишь скорейшему пережевыванию и проглатыванию проклятого кусочка и не знаю как, но ухитрялась не показывать – насколько крупно влипла.

Бесконечно такое продолжаться не может, вот-вот из глаз в два ручья хлынут слезы, и что с этим делать, я не представляю.

Полковник Лазарь, вновь перегнувшись через стол, с едва заметной насмешкой произнес:

– Позволь я за тобой немного поухаживаю, а то эти чурбаны неотесанные никогда не догадаются.

С этими словами он поставил передо мной большой коллинз почти до краев заполненный желтой жидкостью. Мне стоило труда не ухватиться за него обеими руками, после чего припасть с жадностью неделю не пившего человека. Даже нашла в себе силы кивнуть и практически нормальным голосом произнести:

– Благодарю.

Лакать как лошадь – не женственное поведение. Поэтому пришлось пить неспешно, мелкими глотками, всем своим видом показывая, что делаю господину Лазарю величайшее одолжение.

Но на самом деле я впервые за все время знакомства благодарна полковнику. Даже если он налил в стакан крепкий алкоголь, из-за которого вскоре столкнусь с куда большими проблемами, все равно огромное спасибо.

Я сейчас готова пить расплавленное железо – это куда лучше местного соуса.

Но нет, даже обожженные огненным соусом вкусовые рецепторы подсказывают, что не настолько все плохо. Это просто сок, причем свежий и вкусный, не ожидала встретить такой у настолько диких людей.

– Как тебе соус, Элли? – с нескрываемым подвохом поинтересовался Лазарь.

Вот ведь гад, прекрасно понимает, во что я вляпалась.

Как можно невозмутимее опустив едва начатый стакан, небрежно заметила:

– Чересчур много чеснока.

– Это точно, – согласился полковник. – После него на кластеры выбираться противопоказано, мертвяки за версту почуют. Под такой знатный шашлык и домашний соус полагается вино, но ты уж нас извини, с ним придется повременить.

– У нас сухой закон, – беззастенчиво чавкая, пробубнил набитым ртом сосед слева. – И он для всех одинаковый. Только на некоторые праздники можно немного.

– Группам на кластерах по чуть-чуть на выезд полагается, – добавил мужчина с дальнего конца стола.

– Обычно им просто в живчик больше плескают, – заметил тот же сосед. – Когда мы возьмем под контроль весь запад до Дона, сухой закон отменят, а пока только так.

– Я бы вообще ничего не отменял, это лишнее, – с нервной злобой произнес рослый мужчина сидевший справа от господина Дзена.

Он очень сильно выделялся за счет чересчур длинной и неухоженной прически, да еще и бороду лопатой отрастил. Волосы угольно-черные, ни одной седой волосинки не видать, лицо ссохшееся, нервное, такое невольно приковывает к себе внимание.

– Не все такие закодированные трезвенники, как ты, Царь, – возразил мой сосед. – Людям свойственно расслабляться, сухой закон у нас введен только до достижения основной цели, ты же прекрасно помнишь, как все начиналось.

– У нас всегда будет какая-то цель, – так же злобно-нервно ответил бородач. – К тому же, мы никогда не выведем периметр к Дону, если вместо танков нам будут присылать азовских девок. Но насчет бухла согласен, мы слишком многих из-за него потеряли, а нам нужен каждый человек. Тем более сейчас.

– Сейчас стало проще.

– Чем проще? Лазарь поехал к азовским с хорошими ребятами и обещал привезти сам знаешь что. А вернулся один, с пустыми руками, если не считать эту девку. Где Жила? Где Араб? Где Чалый? Я уже не говорю о рядовых. Ты и правда думаешь, что такое лучше забыть?

Полковник стукнул по столу рукоятью ножа:

– Царь, умолкни, все разговоры потом. Постарайся хоть раз в жизни посидеть тихо.

– Лазарь, мы слишком часто молчим тогда, когда нужно кричать.

– Покричишь после обеда, не облезешь, если немного подождешь, – раздраженно заявил полковник и резко изменившимся вкрадчивым тоном спросил: – Кстати, Комар, тебе твой восточник ничего не передавал?

Неприятный мужчина, похожий на козла, недоуменно оторвался от трапезы и уточнил:

– Ты о чем сейчас, Лазарь?

Двое мужчин в черных фартуках, появившихся у него за спиной, повели себя крайне необычно. Вместо того, чтобы забрать опустошенные тарелки и поставить новые, они проворно набросили на голову «козлолицего» грязный мешок, ловко заломили руки, выдернули из-за стола под грохот завалившегося тяжелого стула, потащили извивающееся и кричащее тело к выходу. По всему видно, что проделывают такое не впервые – все отработано до мелочей.

За столом при этом воцарилась тишина: ни звона посуды, ни чавканья, ни единого слова. Все уставились вслед похищаемому сотрапезнику, но ничего не предпринимали.

Полковник Лазарь, как ни в чем ни бывало отхлебнул из своего стакана и спокойно произнес:

– Слишком много болтает попусту, а как дошло до вопроса о его восточном друге, почему-то резко заскромничал. Странно как-то. Самое время с ментатами плотно пообщаться, они мастера память освежать.

Дверь захлопнулась, сотрапезники понятливо закивали и, ничего не сказав, вернулись к своим блюдам. Все вернулось на круги своя – ни одного слова, лишь чавканье и перезвон посуды.

Здесь собрались явно не последние люди Западной Конфедерации, в их руках сосредоточена немаленькая власть. Но они даже поесть не могут по-человечески, это не обед, а какое-то изуверское свинство.

Не так я себе подобные мероприятия представляла, да и учили меня другому.

Впрочем, это ведь дикие люди, чего еще от них можно ожидать.