Глава двадцать третья. Крич свободы

Я успел заметить, что с момента нашей встречи на Ксарте-3 бег занял важное место в жизни Грута и Ракеты. Бег либо навстречу неприятностям, либо от них.

Безусловно, они те еще прохвосты, для которых вся Вселенная – опасное, полное трудностей место, и эти трудности лучше избегать.

Проходит еще двадцать минут и две схватки, прежде чем мы добираемся до главного ангара.

Гамора более чем доказала, что она и вправду опаснейшая женщина во Вселенной. Да что там – опаснейший индивид во Вселенной независимо от половой принадлежности. Она порубила множество крийских солдат, и печальные выражения на лицах некоторых из них свидетельствовали о том, что они вовсе не так собирались попасть в Йиндор.

(Как я понимаю, «Йиндор» – это крийский рай. Впрочем, возможно, кто-то из них просто сожалел о том, что не вышел на пост в другую смену в другой части корабля, или о том, что ему просто не хватило ума при виде бешеной зеленокожей бабы с двумя мечами с криком броситься наутек.)

Мы оказываемся в главном ангаре. Кругом воют сирены, палуба дрожит под обстрелом. Ракета убивает двоих бойцов кри, попытавшихся нам помешать. Гамора по-быстрому разделывает еще троих. Грут мощнейшим апперкотом бьет старшего инженера, и тот, перелетев через шесть шаттлов, ударяется о грузоподъемник и камнем падает вниз, в тележку с инструментами.

После этого Грут опускает меня на землю.

– Капитан боится, что защитное поле корабля долго не продержится, – передаю я услышанное по внутренней связи. – Он готовится отправить в атаку истребители и сбросить, гхм, поврежденный нами моторный отсек.

Патрульный корабль Корпуса Новы стоит там же, где мы его оставили.

– Это ваш корабль? – спрашивает Гамора.

– Ага, – отвечает Ракета. – Что-то не так?

– Да нет, ничего, – пожимает она плечами.

Мы поднимаемся на борт.

– Привет, – говорит механический голос. – Данный летательный аппарат рад видеть вас целыми и невредимыми. Данный летательный аппарат зафиксировал вокруг высокий уровень опасности.

– Да уж, – Ракета плюхается в пилотское кресло.

Гамора занимает место второго пилота.

– Уровень опасности просто высоченный, – продолжает енот, пристегивая ремни. – Как насчет того, чтобы сверхбыстро увезти нас отсюда?

– Данный летательный аппарат боится, что это невозможно.

– Э? – удивляется Ракета.

– Данному летательному аппарату и самому бы этого хотелось, – отвечает механический голос. – Учтя масштабы риска и опасности, представляемой скрытым прежде линкором кри, данный летательный аппарат считает, что теперь способен легко уйти от погони и избежать захвата. К сожалению, на пути стоит значимая преграда – защитные щиты.

– Так пролети сквозь них! – сердито заявляет Гамора.

– Привет, – говорит механический голос. – Данный летательный аппарат вас не узнает.

– Гамора, это летательный аппарат, летательный аппарат, это Гамора, – поспешно представляет их друг другу Ракета. – Послушай, летательный приятель, делай, как она говорит. Стоит еще немного промедлить, и уровень опасности выйдет за все допустимые рамки.

– Я есть Грут!

– Да-да, и драный горизонт событий будет пройден. Точно!

– Данный летательный аппарат сожалеет, но щиты есть щиты. Они непроницаемы как снаружи, так и изнутри. В отличие от боеприпасов кри, данный летательный аппарат не настроен на их беспрепятственное прохождение. Вылет повлечет за собой последствия, сходные столкновению со стеной. Данный летательный аппарат не может такого позволить.

– А как же опасность? Опасность! – вопит Ракета.

– Удар о стену тоже опасен. По оценкам данного летательного аппарата, куда более опасен, нежели полное бездействие.

Ракета в сердцах бьется головой о панель управления. На экране появляется большой красный Х.

– Неизвестная команда.

– Может, мне мечом поковырять? – предлагает Гамора.

– Стой! – кричу я.

– Я есть Грут!

– Да, Грут, я кое-что придумал, – отвечаю я, продолжая слушать внутренние переговоры. – Капитан… да, верно. Капитан готов поднять истребители и одновременно сбросить поврежденный отсек. Для этого ему придется на десять секунд отключить задние щиты.

– Вот и выход! – радостно восклицает Ракета.

– Придется действовать быстро, – напоминаю я.

– Летательный аппарат? – ласково говорит Гамора.

– Вариант подтвержден. Данный летательный аппарат согласен с предложенным планом. Приготовьтесь к жесткому старту и придержите ваши золотые каски.

– Золотые каски? – недоумевает Ракета.

– Простите, привычка, – отвечает механический голос.

Мы взлетаем. Ускорение невероятное – будь у меня желудок, думаю, он бы подскочил куда-нибудь к гортани. Я замечаю, что Гамора с Ракетой радостно улыбаются, скорость приводит их в восторг.

Мы вылетаем из ангара, резко поворачиваем налево и летим вдоль борта к корме. Щиты еще работают, корабль словно покрыт едва видимой завесой менее чем в ста метрах от нас. Нам приходится прижиматься к борту, огибая покрывающие палубу выступы, опоры и бойницы, чтобы ненароком не задеть силовой щит. Это как американские горки. Несколько раз мы едва не задеваем орудийные башни, вентиляционные трубы и антенны.

Словно самонаводящаяся торпеда, патрульный корабль уклоняется, вращается, ныряет, стремясь избежать столкновения и при этом держаться как можно ближе к палубе линкора.

Через иллюминаторы мы можем оценить весь масштаб захватившего нас судна и наблюдать за развернувшейся позади яростной, ослепляющей битвой. Эта битва – действительно ненужный нам риск, и я рад, что мы уходим от нее подальше.

– Дан приказ ко взлету! – передаю я услышанное по связи. – Задние щиты отключаются! У нас десять секунд!

Ангар для истребителей расположен на корме, чтобы при взлете те могли оставаться прикрытыми передними щитами. Датчики нашего корабля подтверждают, что задние щиты действительно отключаются. Вдалеке перед нами из ангара вылетают стайки маленьких серебристых летательных аппаратов со светящимися синим пламенем дюзами.

– Быстрее, быстрее! – призывает Ракета, изо всех сил сжимая ручку управления, хотя на деле он вовсе не управляет кораблем.

Мы набираем скорость и вскрикиваем от ужаса, когда массивный кусок корабля отсоединяется прямо перед нами, извергая пламя и обломки. Капитан сбросил охваченный пожаром моторный отсек. Размером с приличный супермаркет, отсек движется нам наперерез. Нашему патрульному кораблю каким-то образом удается избежать столкновения. Он закладывает вираж, делает бочку и проскальзывает в зазор между сброшенным отсеком и линкором. Иллюминаторы затягивает паром и газом.

– Еле увернулись, – шепчет Ракета.

– Капитан приказывает включить щиты! – кричу я.

Наше время на исходе.

Патрульный корабль меняет курс и летит прочь от линкора в открытый космос. Щиты захлопываются сразу за нашей спиной, словно крепостные врата.

Мы на воле. Я уже предвкушаю победное «ура!» от Ракеты.

Но из символических дебрей мы по-прежнему не выбрались.

Мимо нас, будто упавший со скалы горящий небоскреб, пролетает сброшенный моторный отсек и свистят ушедшие в молоко лучи и мезоновые импульсы. Это бадунский крейсер пытается сбить истребителя кри.

– Туда, поворачивай туда! – командует Ракета.

Наш корабль не слушается. Напротив, он разворачивается обратно к линкору.

Он что-то заметил.

Бадунские истребители. Целый рой бадунских истребителей. На мегаразрушителе разгадали план противника устроить тактическое прикрытие и выпустили свои штурмовики.

Их сотни, и они движутся на нас плотным строем.

Истребители кри – обтекаемые веретенообразные корабли с короткими крыльями. Эти же – кряжистые и уродливые, как пираньи. Передняя часть фюзеляжа обрублена, словно у них выступает нижняя челюсть. Они раскрывают рты, демонстрируя орудийные батареи, и стреляют в нас ярко-желтыми плазменными стрелами. Наше защитное поле выдерживает несколько попаданий.

Позади же часть бадунских штурмовиков вступает в бой с истребителями кри, но несколько дюжин кораблей по-прежнему преследуют нас.

– Не сюда! – вопит Ракета. – Зачем нам обратно к линкору?!

– Данный летательный аппарат не уверен… опасность…

– Передай мне управление! – приказывает енот.

– Данный летательный аппарат…

– Превратится в металлолом, если ты сейчас же не передашь мне управление!

Механический голос икает.

– Ракета – лучший пилот из всех, кого я знаю, – веско произносит Гамора, – и лучший тактик. Передай ему управление, или нас, не побоюсь этого слова, выдерут.

– Ручное управление авторизовано, – говорит механический голос.

Ракета во всю пасть ухмыляется Гаморе, тычет ее пальцем в щеку, да так, что ее качает, и хватает ручку управления.

Мы весьма неаккуратно разворачиваемся.

И летим прямиком на преследовавших нас бадунских штурмовиков.

– Несмотря на уверения вашего компаньона, – говорит механический голос, – данный летательный аппарат по-прежнему сомневается, что вы умеете им управлять. Вы подвергаете данный летательный аппарат ненужному риску.

– Ага, – соглашается Ракета, не выпуская ручку.

– Вы ведете данный летательный аппарат на линию огня.

– Прекрасно это знаю, – отвечает енот.

Никогда не видел его таким сосредоточенным.

– Летательный аппарат, прибавь гравиметрическую тягу, – командует он. – Лобовые защитные щиты на максимум. И передай мне управление орудиями.

– Предоставление задержанным доступа к вооружению неприемлемо и не входит в перечень полномочий данного летательного аппарата.

– Опять нелады с законом? – как бы невзначай спрашивает Гамора.

– Простое недоразумение, – Ракета не сводит глаз с тактического монитора. – Летательный аппарат!

– Слушаю, – отвечает механический голос.

– Приятель, мне нужно стрелять. Немедленно. Или неприемлемо будем выглядеть мы с тобой, когда превратимся в дымящиеся останки.

– Передача управления орудиями авторизована.

Ракета открывает огонь.

– Другое дело, – усмехается он.

Он ускоряется и закладывает вираж, уходя от смертоносных плазменных зарядов. Мы оказываемся в самой гуще бадунских кораблей. Движения Ракеты выверены, его пугающе человеческая рука бегает по контрольной панели, управляя настройками защитного поля и выбирая цели. Пугающе человеческий большой палец другой руки поддевает крышку гашетки, открывая большую черную кнопку.

– Настоящая опасность, – спокойно объясняет он, не отвлекаясь от вышеописанных процедур, – это когда ты находишься на линии огня двух огромных военных кораблей, ведущих перестрелку в открытом космосе. Они палят из тяжелых орудий, способных разнести флагманский линкор, поэтому там из нас быстренько сделали бы жареного Говарда. Я хочу сказать, что нас бы аннигилировали, и быть может, даже ненамеренно. Запомните: кто бы не висел на вашем прекрасном пушистом хвосте – никогда не летите на линию огня двух супермассивных кораблей. Ни за что.

Он добавляет:

– А вот такая опасность мне больше по душе. Ни кри, ни бадуны не станут направлять сюда главные орудия, чтобы не повредить своих. А истребители… с истребителями я справлюсь. Я хоть и енотоид, но сражаюсь как лев.

Он исполняет бочку и жмет на гашетку. Орудия выплевывают лучи гравиметрической энергии, превращая бадунский штурмовик в мерцающее облако пыли. Ракета проносится сквозь него и выводит из строя еще два корабля – уничтожает один и подбивает другой.

Нас атакуют по правому борту. Ракета делает крутой разворот, переворачивает корабль кверху брюхом и несется дальше, стреляя изо всех орудий. Он пробивает дыру еще в одном бадунском штурмовике; тот теряет управление и сталкивается с другим. Оба взрываются.

– Мы попали в самое пекло, – замечает Гамора.

– Вижу.

– Я есть Грут.

– Да вижу, вижу!

Енот закладывает очередной вираж и ныряет вниз, уходя от повисшего на хвосте бадуна. Он поворачивает влево и тремя нажатиями гашетки сбивает еще один корабль.

– Вы сбили шесть бадунских кораблей, – говорит механический голос. – Данный летательный аппарат поражен вашим умением. Тем не менее, вокруг нас еще восемьсот сорок девять бадунских штурмовиков, а также истребители кри. По статистике…

– Я есть Грут, – перебивает Грут.

– Вот-вот, – соглашается Ракета. – Не нужна мне твоя статистика. Ты видел, какой из меня пилот. Теперь трепещи перед моим тактическим гением! Ребята, готовьтесь. Засуньте головы между ног и поцелуйте на прощание ваши задницы. Да, и послушай меня, летательный аппарат.

– Слушаю.

– Нужно будет направить всю энергию на защитное поле и двигатель. Все остальное отключить, даже орудия. Ясно?

– Да.

– Готовься выполнить это по команде «давай!». Прежде мне надо сделать еще один выстрел.

– Ясно.

Мы на всех парах проносимся между двумя бадунскими и двумя крийскими истребителями. Ракета выжимает из сверхбыстрого и сверхманевренного ксандарианского корабля все, что возможно.

Кажется, этот корабль был создан для него. Уже не в первый раз я замечаю, что мне нравится лететь с данным енотоидом.

Неожиданно на пути оказывается громада сброшенного моторного отсека. Мы неумолимо приближаемся к ней. Отсек фланирует через поле боя, вынуждая уворачиваться всех участников сражения.

– Капитан правильно сделал, что избавился от этой штуки, – замечает Ракета. – Похоже, скоро она рванет. Но мы успеем.

Тон его последних слов мне не понравился.

Он проносится мимо отсека на полном газу и шесть раз стреляет из гравиметрических пушек. Лучи рассекают обшивку как горячие ножи кусок масла, и сквозь стремительно растущие отверстия виднеются языки адского пламени.

Эти выстрелы добивают моторный отсек. Достигнув критической точки, он взрывается.

– Давай! – кричит Ракета.