Глава двадцать вторая. А в это время… (Прямо сейчас на крийском линкоре «Гордость Памы»)
– Во-первых, – говорит Ракета, – пора бы нам бежать.
Все мы, включая Гамору, считаем это хорошей идеей. Под нами полыхает моторный отсек, жар становится нестерпимым, и мне кажется, что шерсть Ракеты начинает легонько закручиваться. Кроме того, мост, на котором мы стоим – а я ведь упоминал, дорогой читатель, что у него даже перил нет, – уже немного подрагивает.
В нем появляется трещина. Я изо всех сил стараюсь не замечать ни ее появления, ни того, как она становится все шире. Но знаешь ли, стоит что-то увидеть…
– Главный вопрос, куда бежать? – вопрошает енот и обращается к Гаморе. – Как ты сюда попала? План отступления у тебя есть?
– У меня небольшой кораблик в ангаре Бета-К.
Ее слова порождают больше вопросов, чем ответов. Как ей удалось незаметно приземлиться на крийском корабле? Как она проделала это в гиперпространстве? Это ж каким нужно быть пилотом, чтобы проделать такое? И даже если все вышеперечисленное у нее получилось, как она вообще нашла этот драный линкор, который был защищен негативной аурой скрытности? Как она узнала, что я на его борту?
(Небольшое отступление, мой милый читатель. Я стараюсь не использовать нецензурную брань. В этой истории я лишь передаю слова моих спутников, как есть. Это необходимо для полной достоверности, а не для того, чтобы кого-то оскорбить. Однако я с прискорбием замечаю, что в предыдущем абзаце произнес слово «драный». Оно попросту сорвалось с языка. Если я выживу и сохраню дееспособность, то обещаю всецело покаяться. Пусть я путешествую с Ракетой совсем недолго, его дурные привычки весьма заразны.)
– Ну ты даешь, – поражается Ракета. – Приземлилась на корабль в гиперпространстве? Крууутоооо. Постой, а как ты узнала, что мы здесь?
– Про вас я ничего не знала, только про эту штуковину, – указывает на меня Гамора.
Я оскорблен и унижен. Не прошло и пяти минут, как я превратился из «чувака» в «эту штуковину»?!
– Я есть Грут! – восклицает Грут.
– Точно! – соглашается Ракета. – Как ты узнала, что эта штуковина здесь?
Он тоже показывает на меня так, будто я не разумное существо, а предмет мебели.
– Уметь надо, – улыбается Гамора.
С такой улыбкой обычно топят котят или режут других милых и пушистых существ.
– Нет уж, рассказывай, – не сдается Ракета.
Кругом взрываются огненные шары, разбрасывая пепел и куски металла. Мост дрожит, трещина растет.
– По-моему, сейчас не самое подходящее время обсуждать мои методы, – замечает Гамора.
Ракета огорченно вздыхает.
– Ладно, Гам, – согласно кивает он. – Просто скажи, как ты узнала о местонахождении нашего малыша Регистратора и незаметно прокралась на борт драного линкора кри?
– Я их отвлекла, – гордо выдает Гамора. – Узнав, где находится малыш Регистратор…
Гамора поворачивается ко мне, и я чувствую, что «малыш Регистратор», в общем и целом, звучит даже лучше, чем «чувак».
– …я рассказала об этом бадунам. Я слышала, что они тоже за ним охотятся, и решила, что они смогут отвлечь кри, пока я незаметно пробираюсь на корабль.
– Отвлечь? Отвлечь?! – неистовствует Ракета. – С помощью драного мегаразрушителя Воинского Братства? Ты совсем спятила?!
Гамора чуть пожимает плечами, показывая, что вопрос риторический.
– Ты выдала бадунам наше местонахождение?
– Нет, – спокойно отвечает Гамора. – Я выдала им местонахождение малыша Регистратора. А про вас я ничего не знала.
– Кхм… Кажется, мост рушится, – напоминаю я.
– Малыш Регистратор прав, – говорит енот, но в его устах такое обращение звучит куда менее приятно. – Бета-К ведь по заднему борту? Веди к своему кораблю, и дерем отсюда!
«По заднему борту» означает, что нам придется вернуться по мосту обратно к залу дознания, спуститься вниз по лестнице и перейти в основную часть линкора. Только мы оборачиваемся, как в конце моста появляется обвинитель Шарнор. Сказать, что она не очень-то рада – это как утверждать, будто танки не подходят для езды по городу.
– Вы! – осуждающе кричит она через весь отсек. – Вы мне за все заплатите!
Гамора обнажает клинки.
– Гам, не надо! – восклицает Ракета. – Эта баба супер-обвинительна! Она тебя отделает так, что мало не покажется!
– Не впервой, – отвечает Гамора.
Обвинитель ее не страшит. Мне кажется, я влюбляюсь.
– Я есть Грут!
– Точно! Назад! Бежим в другую сторону! – кричит Ракета. – Со всех ног!
Мы бежим. Гамора медлит, но все же следует за нами. Шарнор в ярости бросается в погоню. Ракета оборачивается и дважды стреляет из трофейного бластера. Он попадает, Шарнор падает на колени, но тут же поднимается. Из чего бы ни были сделаны обвинители, в Шарнор точно вкачали двойную дозу этого материала.
Мы достигаем двери в конце моста. Срабатывает сигнализация, и дверь начинает закрываться. Капитан корабля решил наконец заблокировать горящий отсек и отрезать его от остальных. Я слышу, как закручиваются аварийные гайки.
Увлекая меня за собой, Ракета бросается в проход. Грут и Гамора остаются, готовые к атаке обвинителя. Та еще в паре сотен метров от нас, но неумолимо приближается. Грут хватает ничего не подозревающую Гамору и в прямом смысле швыряет ее в дверной проем (или то, что от него осталось). Затем он поднимает молот и бьет им по мосту.
От удара часть моста обрушивается в огненную бездну. Шарнор успевает затормозить у самого обрыва и гневно вопит. Грут кидает в нее молот, разворачивается и с поразительным проворством ныряет в щель под задвигающейся дверью, обломав при этом лишь несколько веточек.
К сожалению, нам не удается увидеть, как обвинитель Шарнор получает по физиономии собственным силовым молотом.
С громким щелчком дверь захлопывается. Мы отряхиваемся и продолжаем бегство.
– А у вас есть корабль? – интересуется Гамора.
– Ясное дело, – отвечает Ракета. – В главном ангаре.
– Как же мы улетим? – задумываюсь я. – У нас ведь не получилось уйти от захватного луча.
Ракета уничижительно оглядывается на меня через плечо.
– Что-нибудь сообразим, малыш Регистратор! – бросает он. – Что-нибудь сообразим!
Соображать приходится куда раньше, чем нам бы того хотелось. Навстречу нам попадается штурмовой отряд элитных воинов кри. Ракета ныряет в ближайшее укрытие и открывает огонь, убивая двоих. Грут впечатывает еще двоих в потолок. А Гамора…
Ох, мой дорогой читатель. Я стараюсь фиксировать все события в мельчайших подробностях, но боюсь, твоя тонкая психика этого не выдержит. У Гаморы два меча. Вот так-то (хотя, как выясняется, это не все ее оружие). Два меча против целой толпы бронированных и вооруженных потоковыми бластерами воинов кри.
Казалось бы, исход может быть только один.
Но не тут-то было.
Ввиду скудности сведений, я упустил из виду одну важную деталь.
Гамора – опаснейшая женщина во Вселенной.
Последующие события размыты. Ракета кричит и стреляет (с определенной долей эффективности). Грут машет руками и наносит удары. Крийские воины бегут и стреляют. Лучи прожигают стены, пол и потолок.
Я лежу, закрыв голову руками, и причитаю.
(Нужно описывать все в мельчайших подробностях, как бы мне ни было стыдно.)
Гамора же… Гамора прыгает в самую гущу противников, валит их наземь, разбрасывает в стороны, отпихивает от себя. Ее силуэт превращается в пятно.
Бойцы кри – одни из самых обученных и стойких гуманоидов в этом секторе галактики, но она попросту крошит их. Тела взрываются фонтанами крови от молниеносных клинков. Летят конечности, головы, падают разрубленные пополам тела. Воины умирают так быстро, что бластеры еще стреляют после гибели своих владельцев. Крийская кровь заливает коридор, будто свежая краска.
Тех, кого Гамора не рубит, она колотит и пинает. Она разбивает головы о стены, крушит ребра, ломает позвонки. Клинки довершают расчлененку. За ней тянется жуткий след из мертвых, умирающих и не совсем целых солдат.
Один из мечей глубоко застревает в чьем-то черепе, и ей приходится выпустить оружие. Гамора уворачивается от выстрела из потокового бластера и выхватывает мобианский потрошитель. Шипастые пули рвут еще шестерых крийских воинов, окропляя кровью стену и пол. Колючки не останавливает даже тяжелая броня, они пробивают тела насквозь и впиваются в стену.
Гамора стреляет, пока не опустошает магазин.
Оставшихся в живых она добивает вторым мечом.
Пригнувшись, как дикая кошка, она смотрит на нас. Капли крови самоцветами сияют на ее лице.
– Идем дальше? – невозмутимо спрашивает она.
– Хорошо же, когда ты на нашей стороне, – говорит Ракета, вытирая кровь с лоснящейся шкуры.
– Я есть Грут, – добавляет Грут, передавая Гаморе ее меч, который только что с тошнотворным хрустом вытащил из головы павшего воина.
Гамора благодарно кивает.
– Вперед! – командует Ракета.
Я раздумываю. Мне кажется, нам понадобится нечто большее, чем смертоносность, чтобы сбежать с корабля кри. Нагнувшись, я осторожно снимаю шлем с одного из павших офицеров и надеваю на себя. Отыскав нужную волну, я подключаюсь к командной частоте кри.
– Что это ты затеял? – спрашивает Ракета.
– Хочу получить кое-какую информацию, – отвечаю я. – Чем больше знаешь, тем лучше, особенно если хочешь остаться в живых.
– Что ж, логично, – соглашается енот. – Но не могу не отметить, что в этом шлеме ты выглядишь смешно.
– Я запомню, пусть меня это и не волнует. А теперь вернемся к твоему плану и нашей роли четверых беглецов от верной гибели и попробуем смыться отсюда.
– Малыш Регистратор? – говорит Ракета. – Приятель?
– Что?
– Разговоры оставь мне. У тебя хреново получается.
– Идет.
Корабль сильно трясет. Плохой знак.
– Эй! – кричит Гамора. – Вы идете или как?
Грут подхватывает меня под мышку.
Мы определенно идем. Точнее, бежим.
