– Ты, Иван, без меня пропадешь, – причитал дед, – потому слушай, что я тебе скажу. Мать твоя жива по сей день. Живет не сказать чтобы далеко, в Медвежьих Озерах.

– Моя мать – медведица, ты сам говорил, дед! – Иван вытер рукавом взмокший лоб, отвлекаясь от колки дров. – Не хочу ничего другого знать.

– Охолонись! – Дед впервые в жизни поднял на него голос, и Иван притих, подивившись такому повороту. – Дело тебе говорю, а ты знай – слушай. Мать твою зовут Наталья Николаевна Завойчинская, при муже она, дочки имеются. Ты полноправный ее наследник и, ежели чего, можешь права свои предъявить. Она не отвертится, уж поверь мне.

– Ванюша, – как-то сказала одна, то ли Надя, то ли Вера, не различал он их. Хоть бы ленты в волосы разных цветов вплетали! – пойдем с нами на ярмарку. Маменька мигренью мается, папенька в командировке, а одних нас не отпускают. Вот и просим тебя, как старшего брата, о помощи.

– Посмотрите, кто тут у нас! Не человек и не зверь, чуда заморская!

– Ой, гляньте-ка, – толстая баба с гусем под мышкой орала едва ли не громче всех, – он штаны промочил!

– Как вам не стыдно? Люди, посмотрите, на кого вы похожие? Он же человек живой! – Голос Алены пробился к нему, точно глоток свежего воздуха. Иван поискал ее глазами: маленькая, в косынке набекрень – она стояла, уперев кулачки в тощие бока, гневно сверкая глазенками.

– Смотрите! Урод драться полез! Ату его, братцы!

– Ты держись, миленький, скоро дома будем.

– …ты?

Алиса отступила в глубь номера, впуская эффектную брюнетку в темных, на пол-лица, очках. Не в силах справиться с эмоциями, она зажала рот ладонью, чувствуя, как по щекам текут слезы.

Брюнетка сняла очки и положила их в сумочку, которая висела у нее на сгибе локтя.

– Нина, как ты меня нашла? – Алиса хотела сказать совсем не то. Она вообще не знала, с чего начать разговор с подругой, которую оставила почти два года назад наедине с ее несчастьем.

– Ну вот совсем не так я представляла себе нашу встречу, – в свойственной ей манере фыркнула Нина, напомнив Алисе покойного Виктора. – Обними меня, что ли, для начала?

– Прости меня, родная! – рыдала Алиса, прижимаясь к подруге. – Я не хотела, чтобы все так вышло. Я испугалась и уехала.

– Перестань. – Нина смахнула указательным пальцем одинокую слезинку. – Не хочу плакать, не заставляй меня. Только попробуй еще раз так со мной поступить, из-под земли достану и прикую к батарее, чтобы уж наверняка.

Алиса подняла на нее заплаканное лицо и улыбнулась.

– Вот так лучше. Как же я тебя ненавижу, Маркина!

Алиса понимала, Нина говорит это не всерьез. Она очень похожа на Виктора, и хоть Нину девушка не всегда может разгадать, как разгадывала его, сейчас она не сомневалась в своей правоте.

– Ты хоть знаешь, сколько мне пришлось пережить здесь без тебя? Как я вообще до сих пор дышу, не понимаю!

Нина осталась все той же девочкой из интерната: шумной, чуть грубоватой, но искренней и прямолинейной. Их дружба раскрывалась подобно цветку. Оказавшись в доме Виктора, Алиса не думала, что проведет в нем много лет. Она хотела попросить его помочь с продажей дома и уехать. Нина не позволила.

– Алиска – единственная, с кем я общалась в интернате, – делилась она с Виктором. – Большинство детей, попавших в подобное место, только внешне ангелочки, на самом же деле внутри каждого живет монстр, спящий до поры. В интернате царили настоящие волчьи законы. Порядки, установленные воспитателями-надзирателями, ничто в сравнении с теми забавами, которые устраивали сами воспитанники.

Нина была права. И даже карцер, в который Алиса однажды попала при попытке сбежать из интерната, показался ей увеселительной прогулкой после устроенной девчонками травли. Она стала настоящим изгоем, белым волчонком в сером море стаи. Ее не просто не любили, ее планомерно уничтожали.

Нина стала для девочки спасением, но к такому выводу Алиса пришла много позже, поначалу старательно избегая Нины, ожидая от нее подвоха, как и ото всех остальных. Привыкшая к тычкам и обидным кличкам, она не сразу заметила, что бывшие обидчики присмирели, отошли в сторону и наблюдали, скаля маленькие, острые клыки, не смея все же напасть. Как и любая стая, эта уважала право сильного.

– Здесь тебе не благотворительный фонд, – спустя время говорил Виктор, попросив Нину оставить их с Алисой наедине. – Любые мои решения – вклад в будущую прибыль. Мне важно понимать, что я не ошибаюсь, помогая тебе. Вот только этого не надо! – Виктор поморщился, заметив, как девушка пытается прикрыть оголившиеся коленки. – Меня не интересуют юные нимфетки и прочие извращения.

Алиса и вовсе не хотела оставаться в этом доме, рядом с этим мужчиной. Он ей не нравился. Но могла ли она подумать, что Виктор станет очень важной частью ее жизни. Скажи ей тогда кто-то подобное, Алиса рассмеялась бы шутнику в лицо. Но тот разговор пробудил в ней дремавшие ранее чувства и желания. Прежде всего она разозлилась, после испугалась предстоящей ответственности и того, что он относится к ней как к проекту, но в итоге решила, что ничего не теряет, если примет условия Виктора.

Учиться ей было легко. Она и сама не заметила, как покинула университет, став лучшей студенткой курса. Виктор взял ее в свою команду и, как он сам неоднократно повторял, не прогадал.

– Почему не ты моя дочь, а бестолковая Нина, только и способная часами бродить по магазинам в поисках новых шмоток? – Тогда он произнес эти слова впервые, и Алиса сразу попросила его не делать так больше. Но Виктор, упрямый и гордый, даже ей не мог позволить навязать ему чужие мысли и с тех пор при каждом удобном случае тема затрагивалась так или иначе.

Алиса жалела Нину, но молчала, не распространяясь о словах Виктора. Она уже сильно привязалась к девушке, считая ее не просто подругой, а сестрой, о которой всегда мечтала.

– …хватит слезы лить! – твердо заявила Нина, поднимаясь на ноги с казенной кровати, на которой они только что сидели с Алисой. – Мне многое надо тебе рассказать. Но не здесь. Собирайся. – Она окинула критичным взглядом номер. – Когда уже снесут рухлядь бесполезную?

– Куда мы пойдем? – Алиса обрадовалась предложению подруги. Она очень давно никуда не выбиралась.

– В шикарный ресторан. – Нина взмахнула руками, видимо, представляя себя доброй феей, которая пытается наколдовать платье для собирающейся на бал Золушки.

Платье на Алисе осталось прежним, а вот настроение значительно улучшилось. До того момента, пока она не узнала, куда именно пригласила ее подруга. Они приехали в тот самый ресторан, где Алиса последний раз виделась и разговаривала с Виктором. Сердце затрепыхалось напуганной птахой, попавшей в западню, в висках молоточками колотил участившийся пульс. Алиса вцепилась Нине в запястье, не в состоянии пересечь порог заведения, совсем как ведьма при входе в святой храм. Перед глазами у нее летали черные точки, вызывая головокружение.

– Нина, в этом месте…

– Знаю, – не позволив договорить, прервала подруга. – Но сегодня мы будем праздновать торжество жизни над смертью, – загадочно выпалила Нина и, подмигнув Алисе, рассмеялась: – Идем, на нас уже люди косятся.

Администратор указала молодым женщинам на свободный столик, пообещав позвать официанта. В уютном зале играла тихая музыка, по волнам которой плыл неспешный гул голосов немногочисленных гостей заведения.

– Принесите нам бутылку вина, – закуривая тонкую сигарету, велела Нина склонившемуся к ним молодому человеку, – самого дорого. У нас сегодня торжество!

– Поздравляю, – улыбнулся он казенной улыбкой и, поставив перед брюнеткой хрустальную пепельницу, поспешил исполнить заказ.

– Я тебя не понимаю. – Алиса смущенно оглядывалась по сторонам. Ей казалось, что весь ресторан наблюдает за ними. Она ошиблась. Никому не было дела до двух отдыхающих девушек.

– Расслабься. – Нина повела плечами, разминая их. – Дождемся, когда принесут вино, и я все тебе расскажу.

Подоспевший официант разлил вино по пузатым бокалам, еще раз поздравил Нину с «торжеством» и, удостоверившись, что им больше ничего не нужно, испарился.

– Ты ведь по нему скучаешь? – Нина докурила одну сигарету и сразу достала вторую.

– Скучаю. Мне не хватает его.

– Ну да.

– Нина, мне тоже нужно кое-что тебе рассказать, но я сначала послушаю твою новость. – Алиса подняла свой бокал и отсалютовала подруге: – За Виктора, не чокаясь.

– Не чокаясь, – зачем-то повторила Нина и отпила вино.

Поставив бокал на стол, Нина о чем-то задумалась, глядя за плечо Алисы.

– Ты кого-то увидела? – Алиса повернула голову, пытаясь определить, куда смотрит подруга.

– Нет. – Нина часто заморгала, будто ей что-то попало в глаз, и она пыталась от этого избавиться. – Давай сначала ты расскажи, что там у тебя произошло. Я пока соберусь с мыслями.

– Хорошо. Но ты меня пугаешь, – честно призналась Алиса.

Нина улыбнулась, покачав головой.

– Я всего три дня в городе. – Алиса внимательно следила за реакцией Нины, силясь понять: знала ли та о ее приезде с самого начала. Подруга никак себя не проявила, и она мысленно выдохнула с облегчением. Подозревать Нину было неправильно и подло, а так она могла сбросить с себя груз ответственности за подобные мысли. – И здесь кое-что произошло.

Алиса рассказала все с самого начала: про записки, которые она получала еще будучи в Москве, о куске торта в спальне, куда несколько лет никто не заглядывал, и закончила распятой на стене птицей.

– Ты не представляешь, как я испугалась. До сих пор мурашки. – Она зябко поежилась, обхватив себя за плечи. – Особенно когда пятилась из спальни и натолкнулась спиной на…

– …я это, не кричи. – Гриша смотрел на нее сверху вниз. Девушка дрожала всем телом, не в состоянии внятно объяснить, что произошло: напуганный воробышек перед зорким взором ястреба. Наконец, она ткнула пальцем в стену, где висела пришпиленная гвоздем тушка.

– Как ты здесь оказался? – запоздало спросила Алиса, когда Гриша вынул из стены гвоздь, сунул труп вороны в пластиковый мешок и вынес его на улицу.

– Двери нужно за собой запирать.

– Я запирала.

– Как же я тогда попал внутрь?

– Вот и я хочу узнать – как?

– Алиса, мы заходим на второй круг. – Он сделал попытку приобнять ее за плечи, но девушка увернулась. – Дверь была не заперта, иначе я не смог бы войти. У меня нет ключей от твоего дома.

– Ничего не понимаю. Допустим, ты говоришь правду. – Гриша поморщился, оскорбившись ее недоверием. – Хорошо, ты точно говоришь правду. Зачем ты вообще вернулся, если я сказала тебе уезжать?

– Волновался, – легко ответил он, и Алиса как-то сразу поверила. – Устроит такая версия?

– Мне нужна правда, а не версии, Гриша. Все слишком серьезно. Кто-то очень сильно хочет меня напугать, и у него получается. Только я не понимаю: кто и зачем? У меня нет денег, нет связей и влияния, чтобы можно было меня шантажировать. Кроме этого дома даже жилья другого не имеется.

– В подобных случаях начинают вспоминать врагов, желательно поименно, – подсказал он.

– Тебя забавляет сложившаяся ситуация?

– Нет. Просто пытаюсь тебя подбодрить.

– Лучше отвези меня в гостиницу, – вздохнула Алиса, без сил опускаясь на табурет.

…Нина слушала очень внимательно, ни разу не перебив. А когда Алиса закончила выплескивать информацию, вдруг спросила:

– А кто такой этот Андрей Владимирович? Он тебе нравится?

– Нина! – Щеки Алисы вспыхнули маковым цветом. – Я тебе пытаюсь донести информацию, что меня кто-то планомерно запугивает, пытаясь убедить в том, что все это дело рук моего покойного брата. При чем здесь Соболев?

– При том, моя дорогая, что уезжать тебе нужно. Вот уж не думала, что сама когда-то так скажу. – Нина схватила бокал и осушила его одним глотком. – Виктор жив. Теперь ты знаешь.

– Как жив? Что ты такое говоришь?

– Прости, давно надо было тебе сказать, но я не решалась. Он обманул нас обеих, инсценировал свою гибель.

– Но так ведь не бывает. – Алиса жадно хватала ртом воздух.

– Я тоже так думала.

– Нина, расскажи всё по порядку, прошу тебя.

– Нечего особо рассказывать, – закуривая очередную сигарету, начала выкладывать она. – У него были неприятности с делами, плюс его болезнь начала вдруг прогрессировать. Слышала, он центр медицинский построил? Думаешь для города? Хрен там! Он собрал в нем самых-самых специалистов, занимающихся изучением его недуга. Передовое оборудование, новейшие разработки по препаратам. Пока мы с тобой его оплакивали, он лежал в засекреченной палате, надеясь на исцеление. Через три месяца мне сообщили о том, что его парализовало, и я должна подписать какие-то бумаги на его перевозку в Швейцарию. Но я не стала ничего подписывать, забрала его домой.

– Так Виктор сейчас дома?

– Да. Я переделала одну комнату под палату для него. Мне объяснили, что его болезнь неизлечима и будет прогрессировать. – Нина в который раз наполнила бокалы и, перевернув бутылку в воздухе, убеждаясь, что она пуста, попросила принести новую. – Его можно содержать в виде овоща и не более.

– Тогда почему ты не согласилась перевезти его в клинику?

– У меня нет ни гроша, Алиса. Он все спустил на свое лечение. Мне даже пришлось выйти замуж за его друга, чтобы сводить концы с концами. – Нина усмехнулась: – Мы развелись неделю назад. Мой благоверный узнал, что богатая наследница полностью выпотрошена. Меня могла бы спасти папочкина подпись на одном документе, по которому через границу должны были провезти крупную партию некоторого товара. Тогда я получила бы хороший процент и спокойно жила далеко отсюда. Только он и тут меня подвел. Не может он держать ручку, он даже есть самостоятельно не может, я его кормлю с ложечки.

– Нина, тебе не кажется, что ты поступила чудовищно? – Алиса с трудом выговаривала слова ставшим вдруг неподъемно тяжелым языком.

– Мне было стыдно, горько и паскудно. Бы-ло! – выговорила она по слогам и, не выдержав, расплакалась, вытирая глаза кулаками, совсем как маленькая обиженная девочка. – Но ты не представляешь, какого монстра я называла отцом. Однажды я наберусь смелости и все тебе расскажу. Только не сейчас. Я еще не готова. Ты ведь не знаешь: в интернате я любила одного парня. И он любил меня, хотя никогда не верил в искренность моих чувств. Он был особенным, не таким, как все. И даже сюда мой папочка сунул свои грязные руки.

– Нина. – Алиса взяла ее ладонь. – Еще можно все исправить. Поедем к тебе домой, вызовем врача, и он заберет Виктора в больницу.

– Ты его на самом деле любила? – Нина высвободила ладонь из ее рук. – А ты знаешь, что он может быть виновен в смерти Влада?

– При чем тут Влад? – Алиса неловко толкнула бокал и тот упал, проливая на белоснежную скатерть красное вино.

– Парень, которого я любила в интернате, твой брат.

– Как такое возможно? Ты никогда не говорила о вас с Владом. – Слова падали на Алису тяжелыми камнями, грозясь придавить под своей тяжестью.

– Вот теперь говорю. Ты не представляешь, что я пережила, когда его обвинили в тех убийствах. – Нина сжала кулаки до белых костяшек. – А Влад он другой, он мухи не обидит!

– Почему ты сказала, будто Виктор может быть причастен к его смерти? Влад ведь умер в лечебнице, мне приходило официальное уведомление. – Алису колотило как при лихорадке. К их столику уже дважды подходила девушка – администратор и спрашивала, не требуется ли ее помощь.

– Не знаю, – осеклась Нина. – Он на многое способен, и я не удивлюсь, если окажусь права.

Расставаясь с Ниной, Алиса поняла, что жизнь в очередной раз преподнесла ей неприятный сюрприз. Сегодняшняя встреча вывернула все ее представления наизнанку, перетряхнула словно пыльный мешок, в складках которого застряла такая грязь, о наличии которой она предпочла бы никогда не узнать.

Нина не позволила ей увидеть Виктора. Объяснила тем, что он все равно не узнает Алису. В мозге мужчины, пораженном болезнью, произошли необратимые изменения, и теперь он совсем не тот, каким помнила его до сих пор Алиса. Может, оно и к лучшему. Виктора она похоронила два года назад. А покойники не могут возвращаться с того света.

Но у нее все еще оставалось много вопросов. Ведь кто-то же хотел ее напугать. Кто-то, кто знал ее и Влада. Она могла бы подумать, что это сделала Нина, и такие мысли даже посещали Алису. Однако теперь она узнала, что между ее братом и подругой были теплые чувства.

Молодая женщина шла по улице, не разбирая пути. Город отторгал ее, гнал прочь ледяным, пробирающим до самых костей ветром, щетинился острыми взглядами случайных прохожих. Ей больше не было здесь места, и она решила уехать немедленно. Можно ведь сделать новую попытку в другом месте. Вдруг где-то там ей наконец-то повезет?

Вывеска «Агентство недвижимости» оказалась настоящим знаком судьбы. Она продаст старый, принесший столько неприятностей дом и уедет. Алиса уже потянулась к дверной ручке, когда ее окликнул знакомый голос.

Гриша выбежал из машины и поспешил к ней.

– Еду, гляжу идет грустная девушка, – вовсю улыбался он, – подумал: дай попробую развеселить. Присмотрелся, а это ты.

– Привет, Гриш. Я решила продать дом.

– Зачем?

– Глупый вопрос. Хочу получить за него деньги.

– Агентство закрыто давно, – огорчил ее Гриша. – Вывеска осталась, но сама контора съехала. Если нужен риелтор, могу помочь.

– Очень нужен. – Алиса ухватилась за его слова, как за спасительную соломинку. Неужели судьба одобрила ее решение и начала помогать?

– Тогда поехали. Чего время терять?

– Поехали, – обрадовалась она, усаживаясь на пассажирское сиденье.

– Пристегнись, – попросил Гриша, – я, когда сюда ехал, видел патрульную машину. – Пить не хочешь? На заднем сиденье минералка.

– Ты чего такой заботливый сегодня? – Алиса ерничала из вредности. На самом деле она была благодарна Грише. Как оказалось, он единственный в городе человек, готовый помогать ей совершенно бескорыстно. Ее не мучила жажда, но она подумала, что обидит молодого человека отказом, а потому взяла бутылку и сделала несколько глотков.

Григорий внимательно следил за тем, как пьет его пассажирка, и старался никак не выдавать своего ликования. Сегодня у него случился на редкость удачный день, и скоро он будет при деньгах с желанной девушкой под боком в теплой постели.

– Гриш, я что-то устала, – заплетающимся языком проговорила Алиса, когда они выехали на загородную трассу. – Нам еще долго ехать?

– Почти приехали, поспи пока, я тебя толкну.

– Спасибо, Гриша. – Молодая женщина закрыла глаза и сладко засопела, не заметив, как они проехали указатель «Медвежьи Озера».

Соболев безуспешно пытался достучаться в номер Алисы. Он успел спуститься в кафе, находившееся в холле гостиницы, и пообедать, к слову, без особого аппетита. Затем вернулся в свой номер, почитал и даже прикорнул на полчаса.

Алиса не отзывалась. Молодой мужчина приложил ухо к двери, в номере стояла полнейшая тишина. Он пробовал звонить на мобильный, но она не ответила. Снова спустившись в холл, Соболев обратился к администратору:

– Никак не могу разбудить свою подругу. Она заперлась в номере и не отвечает. Вы мне не поможете?

– Каким образом? Будильник ей подарить?

– Ценю ваше остроумие, – облокотившись на стойку, он подарил хмурой женщине одну из своих фирменных улыбок, – и все же давайте придумаем, как мне помочь.

– Молодой человек, – она помахала рукой перед его лицом, будто бы и правда ощутила феромоны в воздухе и пыталась их от себя отогнать, – я вам, кажется, русским языком ответила. И не налегайте на стойку, она на соплях держится.

– А если ей плохо стало? Есть у вас какая-то инструкция на такой случай?

– Вот если она не заплатит за новые сутки, тогда я попрошу нашего слесаря выломать замок. До тех пор не имею права вмешиваться в частную жизнь постояльца.

Соболев хотел было еще раз заглянуть к Алисе. Вдруг она проснулась? Но тут в двери отеля буквально вломилась женщина. Она оказалась в стельку пьяной и шла, прихрамывая на сломанном каблуке. Увидев Соболева, женщина смахнула длинную темную челку, упавшую ей на глаза, и взяла курс прямо на него.

Других мужчин в холле не было, а женщины ее по понятным причинам не интересовали. Хотя могло быть, конечно, всякое.

Наперерез женщине вышла администратор с требованием немедленно покинуть помещение. Только та не собиралась сдаваться. Она вырывалась и размахивала руками, когда от устного предупреждения администратор перешла к решительным действиям. Превосходящая по физической форме довольно высокую, но все же хрупкую молодую женщину работник гостиницы с большим трудом почти дотолкала дебоширку до выхода, когда Соболев с удивлением услышал свою фамилию.

– Да, я к вам обращаюсь, как вас там? Андрей, кажется?

– Это ваша? – с грозным видом развернулась к нему администратор, держа женщину за шкирку, как кутенка.

– Моё, то есть ко мне, – поправился он, не имея представления, откуда та его знает. – Отпустите, пожалуйста, барышню, вы же ее задушите.

– Спасибо. – Поправляя задравшееся платье, женщина икнула и, плюхнувшись на облезлый дерматиновый диван, поманила Соболева пальчиком.

– Меня Нина зовут, – представилась она, протягивая руку для пожатия. – Вы ведь Андрей Соболев?

– В этом мы уже разобрались, давайте ближе к делу.

– Алиска в опасности. – Женщина произнесла слова абсолютно трезвым голосом. – Я видела, как она садилась в машину к прихвостню моего отца, Гришке Полежаеву. Может, он и просто на вокзал ее подбросил, но я видела, как его тачка направилась в сторону выезда из города к Медвежьим Озерам.

Знакомое название царапнуло слух, и Соболев приготовился слушать дальше. Но женщина, уронив голову на грудь, моментально заснула, совсем не по-женски захрапев.

Андрей не смог ее разбудить и, оплатив суточное проживание, отнес женщину в заказанный номер, уложив на кровать.

– Он ее убьет, как убил всех остальных, – пробормотала во сне женщина и захрапела с новой силой.

Соболев заметался по номеру, точно зверь в клетке. Что хотела сказать эта пьянчужка? Кто кого убьет, неужели Алису?

Он набрал Костика и потребовал назвать ему адрес интерната, для которого заказывал аудит в их компании неизвестный спонсор. Не зная, правильно ли поступает, Соболев поймал попутку и направился в бывшую усадьбу.

Мобильный девушки несколько раз разрывался звонком, и Гриша боялся, что мелодия разбудит ее. Он остановил машину, нашел в сумочке телефон и, выйдя на дорогу, разбил его об асфальт.

– Так надежнее. – Он говорил сам с собой, чтобы не было так страшно. Страх пришел из ниоткуда, набросился голодным зверем, вцепился в глотку и не отпускал.

Алиса спала. Он не думал, что так легко уговорит ее выпить снотворное. Боялся, что она и вовсе не сядет к нему в машину. Еще хорошо, что она не уехала вчера, когда увидела его «подарочек». Руки до сих пор воняли трупной гнилью, ворона пролежала у помойки не один день. А убивать специально он не стал, все же животинка ни в чем не виновата.

Он вдруг начал жалеть, что вообще подписался на всю эту авантюру. Но Усатов уже ждет его в бывшем интернате. Сколько же мороки с этим инвалидом. Сначала нужно было пробраться в квартиру, боясь появления в любой момент дылды Нинки, потом загрузить колченогого мужика в машину, вернуться за коляской. Нет, он мало запросил за свои услуги. Нужно будет удвоить таксу. В конце концов, он больше не работает на Виктора. Раньше он был простым водителем, но после того как работодатель «умер», Грише пришлось переквалифицироваться в таксисты. Денег стало гораздо меньше, в их городке никто особо не шиковал. И когда ему в один прекрасный день позвонил «покойник», Гриша сам едва не отдал Богу душу. Усатов рассказал ему какую-то беспросветную дичь про то, что вынужден был прятаться и теперь ему снова понадобились Гришины услуги. Но уже иного характера. Григорий не знал, что бывший работодатель сделался живым овощем, тогда бы еще по телефону отказал. Но тот настаивал:

– Гриша, меня собственная дочь пытается угробить, нужна твоя помощь. Она думает, что я полностью парализован, и я жив до тех пор, пока Нина не получит одну-единственную подпись.

Сначала все было чинно. Гриша возил Виктора на какие-то процедуры в построенный на его деньги медицинский центр, куда самого Гришу не пускали, а потом Усатов съехал с катушек. Сунул ему пачку записок и велел отвезти по определенному адресу к черту на кулички. Платил, правда, щедро. Опять же до поры. Потом денег стало меньше и в итоге финансовый источник полностью иссяк.

– Гриша, потерпи, – уговаривал его Виктор, – скоро и я и ты будем купаться в деньгах. Но пока их нет, сделай еще одно одолжение.

– В другой город больше не поеду, – встал в позу Григорий, – либо за двойную оплату.

– Никуда ехать не надо, Гриня, – обнадежил Виктор, – дамочку одну на вокзале встретить нужно и проследить, чтобы она из дома не высовывалась особо.

Часть операции со встречей Алисы прошла без сучка и задоринки. Он договорился с мужиками на автовокзале, чтобы они не подбирали ее, когда приедет. Они возмущались, конечно, но выданные Усатовым на расходы купюры заткнули жадные рты. Очень удачно пошел дождь, и молодая женщина прыгнула в его машину, не раздумывая. Гриша был уверен, здесь не обошлось без его обаяния.

Сумасшествие Усатова продолжалось. Он велел подговорить урода, крутившегося в поселке, и отправить его в гости к прибывшей Алисе.

– Пусть просто у окошка постоит, будет достаточно. Только ты его припугни, чтобы он языком не молотил. Придумай, короче, ты парень смышленый.

Гриша снова все провернул безупречно. И вот теперь он вез девушку в заброшенный интернат, где ее уже ждет Виктор Усатов.

– Зачем в интернат? – как-то спросил его Гриша. – Ты что, ее изнасиловать хочешь?

– Чем? – рассмеялся ему в лицо парализованный Виктор. – Если только тебя попрошу, а сам смотреть буду.

Гриша, может, и согласился бы. Алиса ему сразу понравилась. А от задуманного розыгрыша, как называл все происходящее сам Виктор, даже начал получать удовольствие. И вот только теперь перепугался. Усатов зачем-то попросил его прихватить нож, тот самый, с медвежьей головой на рукоятке. Очень удивился, когда узнал, что он оказался у Гриши, и проронил странные слова:

– Значит, не отпускает он меня. Жаль, я надеялся, он снова ошибся, и она не та.