Глава 22
Действительно, через несколько минут я услышала, как кто-то моим голосом — неужели я действительно так противно говорю? — отчитывал Ирвина и Феликса, а потом и возмущался тем фактом, что охрану увеличили.
— Теперь вы меня и во дворце сопровождать будете? — возмущенно поинтересовалась я у кого-то.
Брэндон, который внимательно смотрел на меня, засмеялся.
— У вас такое забавное выражение лица…
— А кто там? — кивнула я на дверь, ведущую из спальни в гостиную.
— Кто-то из дам, работающих на Крайома, — ответил наследник. — Безусловно, сильный маг. Вот она и отправится в типографию. И посмотрит, кто вас там ждет.
— А вот мне интересно… Что я — с точки зрения заговорщиков — должна была сделать?
— Немедленно выполнить приказ императора Фредерика, разумеется, — удивился принц. — А как еще?
— То есть никому и в голову не пришло, что я могу не послушаться? Или запаниковать?
Брэндон лишь пожал плечами. Потом подумал и заметил:
— Это очень хорошо, что вы не стандартная. И в чем-то неправильная.
— Вот спасибо, — фыркнула я.
Мы замолчали.
Время тянулось медленно. Его высочество, хотя был одет, пребывал в постели, из которой ему категорически не разрешали выбираться. Он просматривал документы, недовольно хмурился. Я, сидя в уютном кресле, читала детектив, непонятно как оказавшийся в кабинете Брэндона, — мне его принес Ирвин. Он же повторил приказ императора — пока идет операция по задержанию, я никуда не выхожу из покоев наследника. И не порчу сюрприз службы безопасности для деятелей, что решили выманить меня из дворца.
Сосредоточиться на тексте я не могла, да и книжка оказалась не захватывающей. Много трупов, кровь рекой и слишком противный главный герой — бездна пафоса и минимум толка. И вообще, у меня создалось впечатление, что тот, кто это писал, представлял себе работу сотрудников Уголовной полиции весьма и весьма невнятно.
Тут я зафыркала, насмехаясь над собой — тоже мне, специалист. Хотя… Если бы у меня была фантазия написать детектив… Я вспомнила и сотрудника полиции, который сначала пообещал мне, что потащит меня в карету за волосы, а потом дал мне совет не подписывать никаких бумаг. И целителей, которые меня спасли. И палача, что отправился за милордом Милфордом… Я так и не уяснила для себя — хорошие люди мне встретились в тот страшный день или все-таки плохие. Но они были интереснее, чем те фигуры, что автор описывал в своем тексте…
— Вы одновременно и хмуритесь, и посмеиваетесь, когда читаете, — обратил на меня внимание наследный принц. — Что-то совсем невозможное?
— Можно сказать и так, ваше высочество.
— Вероника, — поморщился молодой мужчина. — Мы же с вами договорились общаться без официоза.
— Тогда объясните мне, что было вчера?
Принц насмешливо фыркнул.
— Понимаете, я бы хотела понимать, когда с вами можно разговаривать. Хоть как-то. А когда не стоит. — Я с удовольствием отложила книгу и подняла на него насмешливый взгляд.
— Со мной не стоит разговаривать, когда нет ничего, кроме праздного любопытства. Или профессионального интереса.
И такая надменность в голосе. Ну просто барство дикое…
Все-таки преподавательский опыт — он бесценен. Особенно когда возникает жизненная необходимость как следует продышаться и тщательно посчитать циферки перед тем, как что-то кому-то ответить. Сколько раз мне приходилось молчать, пока слова облекались в цензурную форму. Вот и еще раз пришлось…
— Мы с Джулианой просто беспокоились, — попыталась я еще раз. — Его величество сообщил, что вы были ранены.
— Я не приемлю жалости, — это прозвучало высокопарно.
Тут я умилилась. Ну вот что на него злиться — детский сад, он и в империи детский сад. А тут еще и имени августейшей фамилии…
Покачала головой — и вернулась к подвигам и приключениям главного героя. И кого-то он мне глупостью, надменностью и патетичностью напоминает.
Хихикнула. И стала читать. Теперь, когда я представляла наследного принца на месте храброго следователя Уголовной полиции, текст пошел легче.
Время от времени я ловила на себе настороженные взгляды. Наконец наследник решился:
— Вы обиделись?
— Нет, — ответила я, не глядя на него, и перевернула страницу.
— А… госпожа Блер? Вчера?
— Я думаю, об этом надо спросить госпожу Блер. А вы как считаете?
— Вы все-таки рассердились.
— Просто мне нравится, когда я понимаю: можно ли общаться с человеком… Или все-таки не стоит. И крайне раздражаюсь, когда это самое мнение приходится менять. Что же касается вас…
— Вероника, я бы хотел извиниться, — перебил меня Брэндон.
— Вы знаете, я не любитель давать советы, но в вашем случае я, пожалуй, изменю своему принципу.
Теперь замолчал принц.
— Никогда, слышите, никогда не срывайтесь на тех, кто дорог вам. Это-то как раз и вызывает жалость, которую вы не приемлете. Я правильно поняла? Так вот — сильный человек признается самому себе в том, что его беспокоит, и найдет в себе силы выяснить этот вопрос с тем, кто ему не безразличен… Злитесь на себя — разбирайтесь с собой лично. Есть претензии к Ричарду — пойдите и выскажите их ему. Недовольны отцом — опять-таки идите и беседуйте с ним. С женщиной, которая вам нравится, тоже можно поговорить — хуже не будет.
Брэндон горько рассмеялся.
— Оооо, вот только не надо, — поморщилась я. — Что в вашей семье за манеры! Трое замечательных мужчин — умных, порядочных, талантливых, сильных, красивых. Загляденье. И что… Один мучается тем, что бастард. И все плохое с ним случается именно поэтому. Другой страдает исключительно потому, что император. А третий…
Я посмотрела прямо в глаза принцу. Да… Было видно, что он в ярости. Вздохнула, понадеялась, что он не будет превращать меня, например, в жабу. Хотя ладно, если что — Ричард меня расколдует.
— Брэндон, — сказала я значительно мягче, чем планировала. А что — чувство самосохранения и мне не чуждо, между прочим. Я мать троих детей — мне себя беречь надо! — В общении с людьми или в управлении государством мы все ошибаемся, когда что-то делаем. И это не потому, что вы более слабый маг или менее любимый сын, чем Ричард. Кстати, и то и другое — неправда.
— Да что вы… — ядовито протянул младший сын императора.
— Знаете, со стороны виднее.
— Вы же ничего не знаете…
— Отчего же. Я много общалась и с вашим отцом, и с вашим старшим братом. И я, например, помню, что Фредерик говорил вам после того, как вы смогли снять заклятие, которое на вас повесили…
Тут я запнулась.
— Что же вы… Продолжайте, — желчно обронил наследник.
— Вы как маг необыкновенно сильны. Вы самостоятельно сняли заклятие, которое было невозможно снять в принципе, — все же договорила я. Потом поднялась, склонила голову — приседать в положенном реверансе не собиралась — и молча направилась на выход.
— Вероника, постойте, — раздалось мне в спину. — Вам пока нельзя выходить отсюда.
— Возможно, — остановилась я перед дверью, — но и с вами я не желаю оставаться.
— Может быть, договоримся, что этого разговора не было? — предложил наследный принц.
— Хорошо, ваше высочество, — кивнула я и отправилась к креслу, в котором сидела до этого.
Повисло молчание.
— Вы злитесь? — опять начал разговор Брэндон.
— Исключительно на себя. Вас, ваше высочество, это ни в коей мере не касается.
— Я вот на вас злюсь за то, что вы своей резкостью прошлись по самому больному. А вы на себя за что? — поинтересовался принц.
— За то, что стала разговаривать с вами как с нормальным человеком, который мне симпатичен и которому я бы хотела помочь. А вам это не нужно.
— Вы ошибаетесь, Вероника. Нужно. Очень нужно. Просто… я не знаю, как на это реагировать. Не умею. Понимаете, я очень одинок и несчастлив.
— Вы знаете, у меня есть знакомый мальчик. Вилли. Мы с ним познакомились, когда я работала в поместье у милорда Верда. Его мама искала работу и на тот момент не могла найти. Отца у них нет. Я не знаю, может, Вилли — сирота. Может, отец их бросил. Мама все время работает. И ищет приработок, потому что воспитывать детей одной очень тяжело. А кушать хочется. Мальчик же мечется и ищет, где бы заработать, потому что хочет помочь. Но при всем при этом я не видела более счастливых и добрых людей, чем эти двое. А ведь и они тоже могут сказать про себя, что они одиноки и несчастны.
Принц… хотелось бы сказать, что нахмурился… Но против правды не пойдешь — он надулся.
— Так что, — глядя на него с удовольствием и не скрывая этого, проговорила я, — «каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу…»
— Это стихотворение?
— Именно.
— Прочтите! — получилось очень… повелительно. Я подняла на наследника глаза. Он смутился и добавил: — Пожалуйста…
— Хорошо, — пожала я плечами. — Все лучше, чем ругаться.
Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку —
Каждый выбирает для себя.
Каждый выбирает по себе
Слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает по себе.
Щит и латы, посох и заплаты,
Меру окончательной расплаты
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже — как умею.
Ни к кому претензий не имею.
Каждый выбирает для себя.
— И что бы вы сделали на моем месте? — вдруг спросил принц.
Я скривилась:
— Выбирайте направление, в котором вам бы хотелось проявить себя. И вперед. С императором вполне можно договориться. Добивайтесь самостоятельности, учитесь сотрудничать с силовыми ведомствами. Окружайте себя преданными и одновременно компетентными людьми. Живите. Радуйтесь. Совершайте ошибки и учитесь принимать их… Любите, в конце концов!
— Давайте вернемся к сфере деятельности. — Принц одновременно и сморщился, и бросил умоляющий взгляд. С подобными чудесами в невербальном общении с ним мог соперничать разве что Флоризель…
— Займитесь дипломатией. Поскольку у империи в друзьях только имперская армия, вам будет полезно поработать в этой сфере.
— Вот это неправда. Есть еще миры, которые мой брат спасал.
— Тогда поработайте министром пропаганды. А то у вас ею занимаются только мятежники.
— Я так понимаю — пропагандой занимаетесь теперь вы. Поэтому мне остается дипломатия.
— Почему… есть еще и торговля, сбор налогов.
— Лучше дипломатия, — поморщился наследник.
— А торговля — полезнее. У нас есть поговорка: «Куда не войдет солдат с мечом, всегда проникнет ишак, груженный золотом».
— Так и дипломатия про то же самое.
— Да, только, занимаясь торговлей, вы сами на свои замыслы денег заработаете, а как дипломат — будете их из казны вытаскивать.
Мы рассмеялись.
Тут дверь растворилась, и на пороге спальни наследника появилась Джулиана.
Взгляд Брэндона блеснул восторгом, который быстро сменился недоумением. И принц — не поморщился даже — мгновенно оказался на ногах. И это несмотря на тяжелое ранение. Сын императора изящно поклонился и лучезарно улыбнулся:
— Госпожа Блер! Я рад вас видеть.
— Добрый день! — поздоровалась и Джулиана с нами. Получилось как-то чересчур спокойно. И обыденно. Словно приходить в спальню наследного принца, да еще и в одиночку, для нее в порядке вещей!
Я посмотрела на журналистку удивленно. Какая-то она была… Не такая. Брэндону же было как-то все равно, почему девушка заявилась. Он просто был счастлив.
Тут Джулиана перевела взгляд на меня и замерла, словно споткнулась об него.
— Миледи Вероника… А вы что тут делаете? Вы же в городе…
— Мне запрещено покидать дворец, — ответила я. — И, в частности, покои наследника.
— Даже так… — презрительно скривилась журналистка.
— Госпожа Блер, — Брэндон был уже рядом с ней и как-то не обращал внимания на то, что в покоях они не одни, — я бы хотел извиниться за вчерашнее. Я не должен был так говорить. И на самом деле мне очень приятно, что вы обо мне беспокоитесь.
Он взял ее узкую руку с тонкими длинными пальцами, склонился над ней и очень-очень нежно поцеловал.
— Брэндон, — прошептала она. И коснулась его щеки.
«О… И что мне у себя не сиделось… — подумала я. — Всю романтику людям порчу… Хотя им потом Фредерик за такую романтику… И Джулиане с ее умом, талантом и ярко выраженным чувством собственного достоинства становиться просто любовницей? Пусть даже и наследника…»
Тем временем Брэндон обнял девушку, едва слышно прошептал:
— Ты пришла сама…
И коснулся губами ее губ.
Я закашляла, привлекая к себе внимание: обалдели они оба, что ли?..
Но тут Джулиана словно очнулась ото сна.
Она вскрикнула — отчаянно, безнадежно. Отшатнулась от мужчины. Хрипло и решительно приказала:
— Делайте портал в безлюдную местность. Убирайте меня из дворца. Я под заклятием. И двое других журналистов тоже. Нас начинили какой-то заразой.
— Условия активации заклинания? — быстро спросил принц.
— Присутствие императора или командующего.
— Куда отправились журналисты?
— Один к кадетам, другой — в Норверд.
— Юг, север и столица. Все как мы с Ричардом предполагали, — прошептала я.
— Вероника, — кинул мне приказ наследник, и я позвала Ричарда. На этот раз я сразу мысленно связалась с ним. Быстро ввела его в курс дела, потребовала, чтобы ни он, ни отец и близко ко дворцу не подходили.
— Немедленно уходи оттуда, — отреагировал Ричард на мои слова, — убирай Феликса. Прикажи перстню. И Брэндон пусть уходит. Это приказ.
— Лучше журналистов задержите. Я тебя люблю.
И, не слушая, что он мне еще скажет, прервала связь.
— Я должна была соблазнить вас и оставаться, пока… — продолжила говорить Джулиана.
Брэндон тем временем что-то беззвучно шептал. Вряд ли он молился — скорее, читал заклинание. И, судя по тому, как подрагивали у него руки, а на лбу появлялись капельки пота, что-то очень сильное, требующее максимума концентрации и энергии.
— Скорее, — умоляюще посмотрела на него Джулиана. — Я боюсь, что не удержусь. Маг очень силен. А я не хочу уходить с такой тяжестью на сердце. Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то погиб.
Еще несколько долгих-долгих минут. Потом замерцало марево портала. Только не разноцветное, переливающееся всеми цветами радуги, к которому я, честно говоря, уже привыкла, а мрачное. Иссиня-черное. С бешеными алыми всполохами.
Джулиана метнулась к порталу, но Брэндон решительно перехватил ее локоть.
— Я сама! — протестующее вскрикнула девушка. — Не надо! Не надо со мной!
Но принц, так же крепко держа ее, шагнул в черноту вместе с ней.
