Глава 14
Под крылом Счастливого
«Четвертый этап, каким он будет? Где еще придется побывать?» – Эта мысль не отпускала, назойливо давила на Валентина, словно в ожидании чего-то плохого.
Когда между боевыми машинами натянули маскировочную сеть, солдаты расстелили на земле ковер из парашютной ткани, а сверху разложили матрацы.
Скинув с себя ботинки и сняв носки, Валентин прилег, подставляя лицо, ступни и ладони образовавшемуся в «комнате» легкому сквозняку. Удивительно, на улице за тридцать, а здесь, как только образовалась тень, воздух сразу же стал прохладным.
Он глянул на часы: шесть часов марша позади. Теперь они километрах в тридцати от «горла» Панджшера, по которому выйдут в Чарикарскую виноградную долину и направятся в Кабул. Быстрей бы! Подумать только, семнадцать дней, как они безвылазно находятся здесь, в горах ущелья Панджшера. Если перевести его название на русский язык, оно означает «Пять львов».
А вообще история его названия касается не хищных животных, а вали, наместников султана Махмуда Газневи. Он жил здесь в начале одиннадцатого века. Его пятеро наместников благодаря своей глубочайшей вере Аллаху за одну ночь построили плотину через реку Панджшер.
Возможно ли поверить этому? Наверное, да, в нашем мире существует множество загадок, непостижимых человеческому уму. А то, что есть Бог, и он помогает тем, кто верит в него…
Валентин прекрасно помнит, как мама держалась изо всех сил, не опускала руки, ища любой способ, чтобы вылечить у младшего брата Васи увеличившуюся на его пупке грыжу. Врачи были бессильны, как и разные бабки-грызухи, повитухи. И когда одна из телефонисток на коммутаторе услышала, как мама рассказывала об этом своей подруге по телефону, то, пожалев ее, предложила сходить с сыном к своей матери. Пожилая женщина, одетая в темный длинный сарафан, пригласив в небольшую светелку, раздела братишку и положила на спину.
Он перестал плакать. Она перекрестила его, его грыжу и, пройдя к углу комнаты, встала на колени перед иконой и начала молиться. И через некоторое время, к удивлению мамы и Валентина, наблюдавшего за бабушкой, огромная пуповина стала уменьшаться прямо на глазах. И когда после молитвы бабушка обрызгала ее святой водой, исчезла совсем. Три дня ходила мама с младшим сыном к той бабушке, и брат вылечился. Несколько раз они видели, как то мужчина, то женщина выходили из ее дома в сопровождении врачей, несших пустые носилки. И Валентин до сих пор помнил слова одного из них: «Божественное слово обладает неограниченной силой…»
– Товарищ лейтенант, обед готов, – отвлек его от воспоминаний голос Лукьянцева. – Вы будете с нами обедать или вам сюда суп в котелке принести? Мы его сделали из тушенки с гречневой кашей.
– Сейчас приду, – вздохнул Стеклов. – А где у нас вода, так пить хочется…
Ребята расселись в «светелке», под крышей маскировочной сетки без стенок. Котелок, из которого Валентин зачерпнул ложкой бульон, источал аппетитные запахи. Попробовав юшку, он причмокнул и громко сказал:
– Самое вкусное блюдо!
За «столом» солдаты сразу разговорились. И каждый из них хотел рассказать лейтенанту о чем-то своем, самом интересном. Валентин, чтобы не обидеть их, внимательно слушал и кивал головой, никого не перебивая.
– Товарищ лейтенант, а видели, когда еще до Рухи не доехали, там ручей глубокий, который мы проезжали? – говорил Саша Лабетов. – А около него остов от танка перевернутый стоял, и башня с пушкой метрах в тридцати от него лежала. Так это в 1982 году на такой же войсковой операции танк взорвался на мине. Взрыв был очень мощным, видно, душманы под ту мину какую-нибудь бомбу неразорвавшуюся авиационную положили, вот его разорвало на части…
– Товарищ лейтенант, – перебил своего тезку Лукьянцев, – а в Рухе мой земляк служит, на точке. Мы с ним в одной школе учились.
– А какие здесь огороды! – подхватил Валентин. – Даже не ожидал, что в горах, на каменных скалах такое возможно. Прямо с дороги было их видно, на такую огромную высоту поднимаются.
– Это благодаря горным ручьям, – пояснил Самид Сайдудулаев. – У нас дома в Таджикистане мы так же землю заносим наверх, и там на ней растим все – помидоры, редис. Так еще мои прапрадеды делали. Ишака пускали, а он вверх не любит идти, выбирает себе подъем легкий, чтобы не уставать. Вот по его следу дехкане и прокладывали каналы. По ним вода медленно бежит и через небольшие отводы заполняет огороды.
– Интересно, интересно, – закивал головой Валентин.
– А чем им еще здесь заниматься, товарищ лейтенант? Река есть, но по ней лодкой не проплывешь, бурная больно. А вот долина дает возможность пасти овец, растить сады. Кто-то занимается перевозкой купленных в Пакистане товаров, которые в тот же Чарикар, Кабул…
Стеклов, слушая Самида, проводил глазами ехавший мимо них «ГАЗ-66».
– Не вовремя он, запылит все здесь, – заметил кто-то из солдат, глядя на высоко поднимающуюся за машиной пыль.
И в этот момент раздался мощный взрыв. Передняя часть грузовика подпрыгнула вверх и осела своим железным развороченным остовом на землю. Черный дым заклубился в воздухе. Валентин, вскочив на ноги, вместе со своими солдатами побежал к машине.
Вылетевший из кабины водитель, похоже, был сильно контужен. Он сидел на земле и, обхватив руками голову, упирался черным от копоти лбом в колени.
А вот на пассажира, которого солдаты вытащили из кабины, Валентин смотрел, прикусив губу. Его голова, несмотря на то что он ударился ею о крышу кабины во время взрыва, была целой, но глаза, ввалившиеся в глазницы, напоминали черные дыры.
К ним подбежали солдаты из медсанбата, подняли раненого, положили на носилки и понесли к своим палаткам. Свисавшая с носилок правая нога раненого в разорванной штанине была переломана в нескольких местах и болталась, как рваная веревка, как и рука.
Подбежавший к ним медик – офицер в белом халате – попросил солдат остановиться, заглянул раненому в глаза и сказал, чтобы несли его в операционную. Вдруг раненый ожил и, повернувшись к доктору, громко спросил:
– У меня дети будут?
– Будут, будут, парень, – ответил офицер, торопя несущих носилки солдат.
– Я – л-л-лейтенант. У меня дети буд-дут? – Голос раненого стал дрожать и ослабевать.
Валентин остановился и смотрел на удаляющихся солдат с носилками. Обернулся к горевшему автомобилю с кунгом и замер, рассматривая под правым развороченным его боком черную неглубокую яму, образовавшуюся после взрыва.
– Стойте! – окликнул его подошедший офицер. – Территория здесь, похоже, заминирована, будьте осторожны.
Валентин вернулся к своим. Солдаты стояли около полевой операционной и ждали заключения хирурга, будет тот лейтенант жить или нет.
Стеклов поднял голову, следя за нарастающей точкой вертолета, приближающейся к ним. Винтокрылая машина села метрах в пятидесяти от полевого госпиталя. Из палатки вынесли первые носилки, вторые, третьи…
Лейтенант пошел за ними. Остановившись у первых носилок и глянув на человека, лежавшего на них, он невольно открыл рот и стал громко дышать, чтобы хоть как-то заглушить в себе чувство подступающей тошноты. У второго, лежавшего на соседних носилках, была забинтована голова. Простыня, покрывавшая его тело, на груди насквозь пропиталась кровью. Когда она чуть сползла, стало понятно, что раненый уже умер.
Кто-то потянул Стеклова за плечо. Валентин обернулся – это был лейтенант Куприянов.
– Прошу не покидать своего места, – наставительно произнес он. – Начальник политотдела сказал, что решается вопрос…
Валентин внимательно следил за кончиком указки начальника штаба, двигающейся по карте через меленькие черные квадратики и прямоугольники, указывающие на присутствие в этом районе населенного пункта. Далее указка уперлась в коричневые неровные линии горной местности.
– Здесь сейчас находится афганский батальон, силами которого мы должны смять душманов и освободить наших солдат, – говорил офицер. – Переводчика у них нет, что в ходе операции может отрицательно сказаться на исходе боя, поэтому нам никак нельзя допустить, чтобы афганский батальон вступил в схватку с нашими бойцами. Понятно?
– Так точно, товарищ подполковник! – первым ответил лейтенант Куприянов.
– Ваша задача: включить в подразделения афганцев своих переводчиков. У вас их двое плюс у лейтенанта Стеклова есть таджик, хорошо знающий дари. – Подполковник посмотрел на Валентина, который тут же кивнул в ответ. – Приступайте к выполнению задания! – Начальник штаба пожал руку Валентину, Ивану и афганскому офицеру капитану Сарбуланду, тоже присутствовавшему на этом маленьком совещании.
Невдалеке от кишлака Ханиз четыре группы третьей роты первого батальона были зажаты душманами в ущелье. Это произошло в тот момент, когда операция по поиску и уничтожению склада с боеприпасами в том районе была закончена. Переброска нескольких групп десантников в помощь им положительного результата не дала, они были встречены плотным огнем душманов. Перед Стекловым была поставлена задача – сопроводить группу агитотряда через кишлак к входу в ущелье…
Бронетранспортер и две боевые машины пехоты шли на большой скорости к кишлаку. Войдя в него, афганский бронетранспортер пошел по берегу реки. Как ни хотелось Валентину осмотреть кишлак, через который они проходили, легкий страх был сильнее любопытства, и, отвернувшись от улиц и домов, он стал внимательно осматривать противоположный берег реки, зеленую зону, горы. Именно там его ждало новое испытание.
Боевые машины, преодолев реку, вошли в зеленую зону, где густо разрослись тутовые и сливовые деревья. Часто приходилось лицом припадать к самой броне БМП, чтобы не оказаться сбитым веткой дерева.
Вскоре деревья сменились зарослями сухой травы, потом каменными глыбами, торчащими как драконьи зубы из земли.
Подняв голову выше, Валентин на некоторое время замер, рассматривая горы Панджшера.
Афганский батальон занял весь открытый участок ущелья между отвесными скалами. С бронетранспортера спрыгнул капитан Сарбуланд и стал поджидать русских офицеров. Когда те подошли, капитан что-то сказал переводчику Дмитрию Шевелеву, и тот обратился к Куприянову:
– Иван, Сарбуланд говорит, что мы со своей группой пойдем с ним, а он, – Дмитрий подбородком показал на Стеклова, – будет двигаться со своей группой справа. Мы пойдем по расщелине с обеих сторон в ту часть ущелья, где окружены душманами наши группы. Остальные афганские отряды будут идти по низу расщелины, чтобы не дать «духам» окружить нас и разделить на мелкие части. Но нельзя забывать, что, несмотря на это, мы постоянно будем находиться в зоне обстрела противника. До ночи у нас времени немного, три часа.
Приданный им сапер, рядовой Федор Климов, был молчуном. Слушая Стеклова, как они будут передвигаться и каких при этом придерживаться ориентиров, так и не проронил ни слова.
– Вы все поняли? – спросил у него Валентин.
– Так точно! – Голос у сапера был суховатый.
– Опыт есть?
– Осенью дембель, – не поднимая глаз, ответил тот.
– Значит, скоро домой, – тихо проговорил Валентин и, осматривая скалы, вздохнул: – Тихо тут.
– «Обманка», товарищ лейтенант, – покачал головой сапер, – метров через триста-четыреста все услышим.
Валентин промолчал, догадываясь, что они сейчас находятся за стеной того участка, где идут бои.
Капитан Сарбуланд начал движение без пуска ракеты в указанное время. Раздавшийся взрыв снизу был настолько неожиданным, что Стеклов вздрогнул всем телом. Причиной взрыва могли быть только две версии: афганцы наступили на мину или их обстреляли. Но, судя по одному взрыву, Валентин придерживался первой версии, поэтому, невольно сбавив ход, отпустил от себя Климова подальше. Мало ли что, вдруг мину обнаружит…
Через полтора часа расщелина, по которой шли, закончилась, она, как река, впала в открытое море огромного ущелья, которое встретило их сильным ветром и звуками идущего где-то невдалеке от них боя.
Стеклов припал к камням и, немного высунувшись, стал всматриваться вниз, пытаясь увидеть хоть какое-то движение людей, дым от взрывов, чтобы уточнить место шедшего боя.
– Товарищ лейтенант, – навис над ним ефрейтор Сайдудулаев, – наши в середине, душманы под нами.
– Почему так решил?
– У нас нет «ДШК».
– Хм, – закивал головой Валентин. Пристыдил его солдат.
Почему же молчат афганцы, идущие к этому ущелью снизу?
И снова Сайдудулаев, словно прочитав вопрос своего командира, сказал:
– Расщелина, по которой идут афганцы, уперлась в скалу, другого выхода у них нет, или останутся там до утра.
– Самид, только осторожнее, предупреди об этом остальных наших и жди афганцев, может, выйдут к нам. Тогда переговоришь с ними, чтобы не было заморочек, как в басне Крылова про рака, лебедя и щуку.
– Есть!
Афганцы появились где-то через час. Их группа состояла приблизительно из двадцати человек. Расположились невдалеке от русских десантников.
Решение Валентина начать спуск в горло самого ущелья командир афганской группы Парвиз поддержал сразу. Но они не успели этого сделать с той стороны расщелины, где должны были расположиться группы Куприянова и афганского капитана Сарбуланды. Это заставило группу Стеклова со взводом Парвиза залечь.
Всматриваясь вниз, Валентин чувствовал себя слепым. Стрельба шла в разных точках ущелья, и определить хотя бы приблизительно, кто где находится, очень сложно. Идея отправить вниз нескольких солдат Парвиза в разведку могла дать нужный результат, и Парвиз с ним согласился. Как потом выяснилось, он отправил вниз три группы своих солдат.
Вечер быстро опускался на горы, а вместе с ним и стрельба прекратилась. Валентин с Парвизом организовали несколько караулов.
Оказывается, афганский лейтенант в свое время учился в таджикском институте и немножко знал русский язык. Но не настолько, чтобы с ним без переводчика можно было обсудить все интересующие Валентина вопросы. В переговорах хорошим помощником стал Самид Сайдудулаев.
Парвиз называл себя Масудом, что в переводе означало «счастливый». Вернее, не он, а солдаты дали ему это имя, так как в нескольких боевых схватках им просто повезло. В одной из операций на Чарикаре душманы, находясь в более выгодном положении, не ввязываясь в бой, отступили. В следующей схватке, которая проходила в Пагмане, банда душманов в несколько раз превышала их группу в количестве бойцов, но, столкнувшись с круговой обороной взвода Парвиза, тоже отступила.
Третий раз – это будет сегодняшняя операция. Парвиз Масуд верил, что ему опять так же повезет, как и раньше, и все потому, что он носит имя «панджшерского льва» Ахмад Шаха Масуда.
Ночь становилась холоднее и холоднее. Валентин клял себя, что не взял с собой, как его солдаты, спального мешка. Трудно было унять дрожь в теле.
– Товарищ лейтенант, – услышал он сзади себя голос Кости Каплина, – я на пост ухожу. Возьмите мой спальный мешок. Потом я возьму его у Лукьянцева, когда он меня заменит, а его сменит Лабетов.
– Да как-то неудобно, Костя, – ответил Стеклов, но ломаться не стал, залез в теплый мешок, оставленный ему пулеметчиком, и, застегнув «молнию» до самого лба, провалился в сон.
Холодный воздух, при открытии спального мешка забравшийся под ворот комбинезона, был шоком для согревшегося организма. Валентин, дрожа, слушал шепот Самида. Одна из групп Парвиза вернулась назад и принесла неутешительную информацию – через них должна пройти группа душманов.
– От-ткуда? – трясясь, как кленовый лист на ветру, спросил Стеклов.
– Сзади, с гор.
– П-почему?
– Н-не знаю, – прошептал Сайдудулаев.
– А к-как он-ни об этом уз-знали, е-мое?
– Огнями. Он-ни в гор-рах передают все фонарями.
– М-морзе. Г-где П-париз?
– Его з-зовут П-парвиз, товарища лейтенанта. П-пошли!
Нащупывая ногой невидимые в ночной темноте камни и выставив руки вперед, Валентин сделал первый шаг. Рука Самида ухватила его за мизинец и потянула за собой. Поддавшись своему ведомому и делая маленькие шажки вперед, он направился за ним.
Парвиз говорил быстро и, естественно, непонятно. Самид еле успевал его о чем-то расспрашивать, а потом переводил Валентину и собравшимся вокруг него солдатам о ходе дальнейших действий.
Душманы, скорее всего, прибудут в ущелье по той самой расщелине, по которой добиралась сюда группа Стеклова. Какая по количеству будет эта группа, неизвестно, но то, что они будут двигаться именно здесь, ни у кого сомнений не вызывало, так как левая сторона была занята шурави, об этом сказали душманам люди Парвиза.
– Как они их отпустили назад, эти душманы? – удивился Стеклов.
– Те солдаты из кишлака Руха.
– Ничего не понял! Фу! Что же их сюда всех так тянет? Думают, в этом ущелье дадут жару русским парням и за это им будет хвала от Всевышнего?
– Похоже, здесь хранится что-то очень важное для них, товарищ лейтенанта. Парвиз думает, что это или какое-то оружие, или очень важный для Ахмад Шаха человек.
– Здесь капкан можно поставить в двух местах, – начал рассуждать Валентин. – Если действительно душманы будут идти сюда по той расщелине, что и мы, то надо пропустить их сюда и уничтожить.
– Так думает и Парвиз, товарищ лейтенанта.
– Спроси, а если будут передвигаться сюда несколько групп душманов, то нужно об этом как-то сообщить его командиру капитану Сарбуланду?
– Поздно, товарища лейтенанта, скоро начнется рассвет, – вздохнул Самид.
