Глава 14

С тех пор дела мои пошли на лад — обучение сдвинулось с мертвой точки. Я, наконец, нащупала ту неуловимую грань, за которой мои возможности становились чуточку больше, чем обычно.

Наверное, и здесь подаренные Школой артефакты сыграли свою немаловажную роль, потому что ничем иным высокую скорость освоения новых умений объяснить было невозможно. Как выяснилось, мне достаточно было один раз суметь что-то сделать правильно, как навык закреплялся очень быстро. Его не требовалось усердно тренировать. Найдя нужное направление, я уже не сбивалась с пути. И могла не опасаться сделать что-то неправильно, потому что, как пообещал арре Оркон, это было невозможно.

Мне понадобилась всего седмица, чтобы начать уверенно входить в состояние внутреннего покоя и полностью там освоиться. Еще несколько дней — чтобы научиться приближать или отдалять предметы, с которыми лорд-директор предлагал работать. К концу второй седмицы он показал, что можно не просто поднимать наш рабочий камушек в воздух, но и крутить его вокруг своей оси, подбрасывать под потолок, и вообще, перемещать как и куда угодно, не затрачивая на это ни капли сил. Словно держать его на невидимой ладони, естественно и непринужденно.

Я поверила, что тоже так смогу. И действительно смогла… дней этак через пять. Когда научилась формировать из своего бесформенного «я» длинный щуп и подталкивать им камешек в нужном направлении.

После этого лорд Эреной потребовал, чтобы я начала перемещать гальку не наобум, а с точностью до мизинца. Не просто сдвинуть или поднять в воздух, а сделать это строго на указанное расстояние. Или вообще заставить ее очертить над головой наставника идеально ровный круг. А то и метаться зигзагами под потолком, играя в догонялки с издевательски подмигивающим светильником.

Соблюдать точность и дозировать воздействие оказалось неожиданно сложно — простой щуп для этого подходил мало. Пришлось создавать более привычный к работе инструмент — самую обычную руку, только призрачную, и отращивать на ней по совету лорда-директора такие же обычные пальцы, манипулировать которыми я привыкла с детства. Правда, к дополнительной «руке» оказалось непросто приспособиться, но в конце концов у меня получилось и это. Так что седмицы через две я уже наловчилась делать с камешком все, что угодно.

Когда я смогла по приказу наставника удерживать его в воздухе целый час и крутить в любом положении, не испытывая при этом дискомфорта, он с усмешкой сообщил, что я освоила азы, и теперь можно приступать к настоящему обучению. Я молча изумилась, не решаясь спросить, чем же мы тогда занимались раньше, но в ответ получила лишь хитрый смешок и команду разбить ни в чем не повинный камень, не прикасаясь к нему даже пальцем.

Задачка, надо признать, поставила меня в тупик и на протяжении долгого времени держала в напряжении. Подсказок лорд Эреной больше не давал, так что мне пришлось думать самой и часами крутить несчастную гальку, пытаясь сообразить, как ее уничтожить. Просто сжать в «кулаке» было полдела — охотно повинуясь поверхностному воздействию, камень легко влетал в стену и выбивал из нее мелкие осколки. Наверное, если швырнуть посильнее, он и сам разлетится на части, но лорд-директор не этого потребовал.

Он велел мне разрушить камень, не прикасаясь к нему. А вот как это сделать, было непонятно. И осознание того, что ответ лежит где-то на поверхности, иначе наставник не стал бы так нагло молчать, просто выводило из себя.

От учебы, разумеется, меня на эти дни тоже никто не освобождал, поэтому решению новой задачи я не могла уделять столько времени, сколько она заслуживала. После цикла арре Оркона в класс явился очередной преподаватель — маленький и нудный мастер Ирхон, который начал подробно знакомить нас с географией и наиболее значимыми мирами Веера.

Наука вроде несложная, но времени на пролистывание карт уходило невероятно много. И хоть для наглядности нам показали объемную схему Веера, усвоить за седмицу такое огромное количества материала оказалось непросто. Я, к собственному неприятному удивлению, снова вспомнила, что такое головная боль. И была вынуждена каждый вечер засиживаться допоздна, чтобы понять, чем отличается климат на Горже от климата на Диране. Или почему центральный мир империи — Табарр — живет по одним законам, а его маленький спутник, где прочно обосновался император с семьей — по другим. Не говоря уж о том, чтобы до мельчайших подробностей запомнить названия столиц миров, о которых я раньше вообще не слышала, и научиться различать их гербы, национальные символы и всевозможные флаги, знание которых мне, как Всаднику, когда-нибудь должно было пригодиться.

Когда мастер Ирхон, наконец, откланялся, думаю, весь наш маленький класс вздохнул с облегчением. А потом позволил себе чуточку расслабиться, когда на смену занудному географу пришел напыщенный мастер Гнес.

Сам по себе этот человек мне не понравился. Его манера говорить, многозначительно растягивая слова, его надменные взгляды, горделивая осанка, на которую кривился даже Риер… все это, наверное, должно было производить впечатление и заставить проникнуться оказанной нам честью. Однако чужая напыщенность вызывала лишь глухое раздражение. Стремление доказать, что мы ничего не понимаем, заставляло хмуриться и роптать. Манера мастера выхаживать вдоль рядов парт мешала сосредоточиться. А уж надутые щеки и презрительно выпяченная нижняя губа, этот тон… словом, несмотря на то, что предмет мастер Гнес вел интересный, большой охоты знакомиться с ним я не испытывала.

К счастью, искусствоведение оказалось несложным для усвоения — оно не требовало ничего, кроме умения слушать и мгновенно запоминать. Литература, история, живопись, архитектура… Гнес говорил обо всем, что хоть как-то обогатило культурное наследие Веера. Живые картины и скульптуры, потерянные полотна неизвестных мастеров, редкие книги, за обладание которыми среди знатоков разворачивались нешуточные баталии… он рассказал и показал нам много удивительных вещей. И ближе к концу цикла я даже почувствовала, что проникаюсь уважением к этому внешне неприятному, надменному, но весьма начитанному человеку. Которого, скрепя сердце, все же можно было назвать ценным специалистом, и неохотно признать, что лорд-директор не зря его пригласил.

Жаль, что старания мастера Гнеса не смогли мне помочь решить главную задачу — неподатливый камень так и засел в моей голове, не желая поддаваться. Что я только с ним ни делала, чего только ни передумала, чего не попробовала… ничего не получалось. Так что в итоге мне пришлось вернуться к самому началу и, заперев дверь и положив гальку на верхушку пирамиды, снова усесться на табуретку (на этот раз я добыла новую и крепкую) и молча уставиться на него в ожидании прозрения.

Состояние внутреннего покоя наступило быстро — стоило лишь расслабиться и закрыть глаза. Но через некоторое время я застопорилась: было непонятно, что делать дальше. Поднимать гальку в воздух я уже неоднократно пробовала — не сработало, кидать в стену и ронять на пол — тоже. Что же мне, изнутри его взорвать?!..

Стоп! А может, в этом и есть разгадка?

Я присмотрелась к неподвижно лежащему камню по-новому и задумалась. А потом принялась искать в нем не совершенство, как раньше, а, напротив, какой-нибудь изъян. Хотя бы крохотный недостаток, который помог бы мне найти слабину. Ведь если для того, чтобы заставить его двигаться, я использовала собственное стремление к гармонии, то для того, чтобы разрушить, от этой гармонии стоит избавиться?

Внимательно осмотрев гальку со всех сторон, я довольно быстро нашла нужное место — внутренняя структура камня, как я предполагала, оказалась неполноценной. Совсем капельку, просто чуть-чуть. В одном-единственном месте, которое, как узел, держало на себе все остальное. Правда, добраться туда оказалось непросто — все-таки структура у камня довольно плотная, а моя «рука» была чересчур велика для нее. Но, некоторое время помучившись и кое-как втиснув внутрь один «палец», я все-таки добилась своего — выдернула тоненькую ниточку. С пыхтением и сопением, но все-таки разрушила основу узла. А когда открыла глаза, то с безумным облегчением обнаружила, что мои старания не пропали даром. И в углублении пирамиды вместо круглого камешка покоится аккуратная горстка самой обычной пыли.

— Очень хорошо, арре, — бесстрастно кивнул лорд Эреной, когда я с гордостью продемонстрировала свои успехи. — Вы сделали еще один шаг вперед, хотя потратили на это непростительно много времени.

Я тут же скисла, но окончательно омрачить свою радость не позволила. Все же я сделала большое дело. Вот оно — живое свидетельство моей маленькой победы над собой. И портить этот праздник никому не позволено.

Впрочем, лорд-директор рассудил иначе, поэтому одним неуловимо быстрым движением все-таки испоганил мой маленький триумф, загасив его, как холодный ветер задувает слабый огонек надежды. После чего, наконец, отстранился и, облизнув ярко-красные губы, все так же бесстрастно произнес:

— Теперь, пожалуй, можно усложнить вам задачу…

Когда он впервые показал, как по-настоящему может быть опасен человеческий разум, я долго отходила от шока. Но разлетевшийся в пыль увесистый валун, совсем недавно являвшийся верхним камнем в моей пирамиде, стал лучшим доказательством его правоты.

Удар был настолько стремителен и точен, что я аж вздрогнула от раздавшегося грохота. А когда неверяще взглянула на то, что осталось от валуна… а потом сравнила с аккуратной горсткой после моей гальки, то внутренне содрогнулась.

— Размер не имеет значения, арре, — неправильно поняв мою реакцию, сообщил лорд Эреной, демонстративно заложив руки за спину и отступив к стене.

Легкое пожатие плечами, полуприкрытые веки, мгновенный взгляд из-под опущенных ресниц…

Грох!

Это второй валун взрывается следом за первым.

— Важно лишь ваше намерение…

Грох!

И последний камень с ревом разлетается в разные стороны, щедро усеяв осколками и без того захламленный пол.

— Но вам это вполне под силу, — невозмутимо добавил лорд-директор и без малейшего усилия поднял с пола несколько крупных обломков. После чего таким же непонятным образом раздробил в прах и их и только тогда повернулся в мою сторону. — Попробуете повторить?

Беспокойно покосившись на остатки пирамиды, я неуверенно переступила. Творец… чисто технически я знаю, как он это сделал — сама только что освоила нечто подобное, но скорость… и легкость, с которой он продемонстрировал свою силу… я и не подозревала раньше, что он опасен НАСТОЛЬКО. Страшный человек. Да и человек ли?

Лорд Эреной, убедившись, что я прониклась до самых печенок, удовлетворенно хмыкнул, после чего картинным жестом заставил несколько наиболее крупных камешков собраться в центре комнаты, сплавив их в некое подобие валуна, и сделал приглашающий жест.

— Пробуйте.

Помявшись, я послушно закрыла глаза и принялась рассматривать лежащий передо мной камень. Он был намного больше, чем галька, но структура у него оказалась другой. Более рыхлой, что ли? Поэтому мне не составило большого труда найти сразу три слабых места в этой конструкции, а трудность заключалась лишь в том, что я с первого взгляда не могла решить, на какое из них воздействовать.

Наконец, я выбрала самый большой узелок и, протянув к нему «руку», дернула за подходящую ниточку.

— Плохо, — ровно оценил мои усилия лорд-директор, и я, приоткрыв один глаз, с недоумением уставилась на тихонько осевшую горстку камней на месте цельного валуна. — Это нужно сделать резче. И быстрее. Еще раз.

Я снова закрыла глаза и сосредоточилась.

— Резче! — повысил голос наставник, когда восстановленный камень во второй раз аккуратно рассыпался на части.

— Еще резче! — потребовал он, когда и в третий раз все произошло так же скромно и тихо.

— Я не могу, — нахмурилась я: тянуться к узлу рукой было сложно.

— Можете.

— Нет. Мне не хватает…

— Чего же? — прищурился лорд Эреной и подошел ко мне вплотную. — Вы неспособны кого-то ударить, арре? Вы боитесь?

Я сердито мотнула головой.

— Нет. Но я не могу так быстро… мне неудобно!

— Так сделайте, чтобы стало удобно!

Я растерянно моргнула и, прикрыв веки, непонимающе повертела перед собой «руку». Как я ее сделаю удобной? У нее слишком толстые пальцы!

— Работайте тоньше, арре, — наконец, сжалился над моими потугами лорд-директор, и в его руках появилась булавка. Самая обычная. Тонкая, узкая, длинная… отличный инструмент для того, чтобы стремительным уколом добираться до любой точки на теле противника.

У меня расширились глаза от запоздалой догадки. Творец! Да что же я туплю?! И зачем так уперлась в одну-единственную форму, если мне доступна любая другая! Хоть игла, хоть обычный молот!

— Все зависит от восприятия, арре, — слегка смягчился лорд Эреной, когда секундное ошеломление на моем лице сменилось пристыженным пониманием. — С «эрья» вы способны на все. Абсолютно. И физическая сила здесь не имеет никакого значения.

Я заторможенно кивнула, не в силах оторваться от его мягко мерцающих зрачков. Они пульсировали с каким-то странным ритмом: то медленнее, то быстрее. И неистовый танец огней в их глубине притягивал, завораживал, заставляя подходить все ближе и ближе…

— Делайте, арре, — сухо напомнил лорд Эреной, отворачиваясь. — У вас должно получиться.

Я, неловко отведя глаза, вернулась на прежнее место и попыталась вместо «руки» использовать «иглу». Правда, от внезапно нахлынувшего смущения первый удар получился слабым, и камень не развалился на части сразу. Но во второй раз я, собравшись и внезапно разозлившись на себя, сумела сделать то, что надо — валун с сухим щелчком треснул, покрылся густой сетью морщин, а затем рассыпался на куски.

— Еще, — потребовал лорд-директор, когда я несколько воспряла духом. — Резче, арре. Вы должны ударить, а не уколоть. Представьте, что перед вами враг.

Пуфф! — довольно скромно отозвался камень и аккуратно распался на несколько частей.

— Враг, арре, — терпеливо напомнил наставник, когда я вопросительно обернулась. — И вы должны его убить. Сокрушить, сломать, смять… уничтожить, а не погладить.

Пуф-ф-фу! — не согласился с ним камень, деликатно рассыпавшись горсткой обломков.

Лорд-директор сокрушенно покачал головой, а затем зашел мне за спину и наклонился к самому уху.

— Представьте, что перед вами стою я, арре, — тихо посоветовал он. — А передо мной ваш Рэн — оседланный и униженно склонивший голову. В моих руках — меч. А на его шее — так много уязвимых мест, куда сподручно ударить… представьте, что я собираюсь убить его, арре… прямо сейчас… одним-единственным ударом…

Я вздрогнула, в подробностях вообразив эту картинку, и сглотнула. Да. В такое действительно было легко поверить.

— А затем я возьмусь за вас, — неожиданно ласково шепнул мужчина, коснувшись губами мочки и обдав мою шею волной холодного дыхания. — Возьмусь медленно, со вкусом, сполна насладившись вашей долгой агонией. А перед этим, разумеется, выпью… до самого дна… так, чтобы вы до последнего мига кричали и извивались от муки… очень сладкой муки, арре… поистине бесконечной… потому что я собираюсь не просто вас выпить — я возьму вас всю… как инкуб… как изголодавшийся по теплу мужчина. И вы будете желать этого, арре. Вам понравится. Настолько, что вы даже умирать будете с отчаянной мыслью, чтобы я никогда не останавливался…

БАХ!

Я инстинктивно шарахнулась прочь, когда собравшийся воедино валун с громким треском разлетелся на мелкие куски. На том месте, где он только что стоял, взметнулось густое облако пыли. Когда оно осело, я внезапно осознала себя стоящей в нескольких шагах от лорда-директора — ощетинившейся, напрягшейся и… готовой с удовольствием повторить недавний удар на его размеренно бьющемся сердце.

Даже с такого расстояния я в этот миг могла расслышать, как медленно и спокойно оно бьется в холодной груди инкуба. Я смотрела на невозмутимое лицо этого опасного человека и с неожиданной ясностью понимала, что теперь, наконец, знаю, как его можно убить. Всего одно правильно оформленное желание, неистовое намерение, кулак воли, выброшенный в нужном направлении, и он умрет. Потому что бездушный комочек плоти, по какому-то недоразумению называющийся его сердцем, разлетится на куски точно так же, как этот валун. Мгновенно и бесповоротно.

— Прекрасно, — с удовлетворением кивнул лорд Эреной, закладывая руки за спину. — Наконец-то приемлемый результат. Готовы продемонстрировать его еще раз?

«С удовольствием!» — мстительно подумала я и с трудом удержалась, чтобы не попробовать.

— Я жду, — сделал он приглашающий жест, усилием воли собирая воедино проклятый камень и не замечая, как пылает от злости мое лицо. — Или вас снова следует подтолкнуть?

Резко отвернувшись, я в мгновение ока разнесла несколько валунов подряд, давая выход раздражению и недавнему испугу. Разнесла с грохотом, умудрившись отшвырнуть один из осколков в стену так, что тот, отскочив, оцарапал щеку проклятого лорда.

— Достаточно, — спокойно сказал он, утерев выступившую на коже капельку крови.

Надо же. Он все-таки живой. А я уже засомневалась.

— На сегодня занятие окончено, арре. Ступайте к себе и не забудьте хорошенько отдохнуть — завтра мы двинемся дальше.

И мы действительно двинулись дальше. Несмотря на мою недолгую обиду и гораздо более стойкое, затаившееся где-то глубоко внутри чувство тревожного недоверия к наставнику. Его, впрочем, не волновали мои переживания и, тем более, подозрительность, поэтому уже на следующий день занятия продолжились как ни в чем не бывало. Словно не было этих слов, внезапного подленького страха и моего мимолетного, хорошо читаемого желания разорвать чье-то сердце на части.

Но я запомнила тот краткий миг всеведения. Запомнила и сохранила, как свое единственное оружие — на случай, если лорд Эреной действительно однажды забудется или все-таки посмеет преступить черту.

А в остальном все осталось как прежде. Я все так же регулярно приходила на занятия. Терпеливо сносила его требовательные прикосновения, молча терпела льющийся с его губ обжигающий холод. Внимательно слушала. Запоминала. И раз за разом дробила в мелкую крошку те многочисленные камни, которые лорд-директор ежедневно приносил с собой.

Я довольно быстро научилась отыскивать их слабые места: у больших и маленьких, природных или собранных вторично из осколков… а в какой-то момент даже выяснила, что природные камни намного более плотные, и в них гораздо труднее найти изъян. Тогда как те, что небрежно восстанавливает из кусков лорд Эреной, поддаются воздействию охотнее. И их намного легче разрушить, если знать, куда ударить.

— Природа создавала эти камни столетиями, — рассеянно обронил он, когда я спросила о причинах. — Постепенно вытачивала их из породы, обмывала. И каждый из них намного более совершенен, чем можно себе представить. Человеку такое не по силам. Да и мало кто согласится годами сосредотачиваться на самой обычной гальке, только того, чтобы сделать ее идеальной.

Я понимающе кивнула. Действительно, проще взять готовое, нежели создать что-то свое. А уж возиться с простыми камнями, до идеала вытачивая их структуру… бр-р. Трудно представить, что кто-то на самом деле пожелает тратить время на это бесполезное занятие.

— Сегодня мы еще немного усложним вашу задачу, арре, — неожиданно сообщил лорд-директор, убедившись, что с разрушением у меня больше нет никаких проблем. После чего поднял усилием воли в воздух небольшой камешек и… ловко швырнул мне в лицо.

Среагировать я успела лишь чудом — шарахнулась прочь, едва не ударившись о стену. Подброшенный мощной волей лорда, камень, просвистев мимо лица, врезался туда же, и теперь уже мне пришлось озадаченно вытирать кровь с расцарапанной щеки.

— Вы слишком медлительны, арре, — спокойно констатировал мою оплошность лорд-директор. — Если вы собираетесь выжить при встрече с недобро настроенным магом, вам придется научиться действовать быстрее. И гораздо точнее, если вы не хотите весь вечер залечивать раны. Задача ясна?

— Да, милорд, — подобралась я, прекрасно понимая, что выхода все равно нет.

Он одобрительно кивнул, когда я поспешно рассеяла внимание и постаралась охватить внутренним взором все доступное пространство комнаты, фактически провалилась в состояние покоя, отбросив все посторонние мысли. Убедился, что смысл предстоящего мне и вправду понятен, а затем поднял с пола еще один камень и метнул…

Упражнение оказалось несложным, но, к сожалению, болезненным. Однако именно последнее обстоятельство заставило меня собраться и использовать все свои навыки, чтобы еще в полете оценить брошенный камень, как можно быстрее отыскать его слабое место и разрушить до того, как каменюка сделает мне больно. Оказалось, что при желании возможно и это. Вернее, при сильном желании возможно намного больше. И это стало очевидно, когда лорд Эреной увеличил скорость бросков, а вскоре вместо одного камня стал бросать два или три.

Я на протяжении целой седмицы уворачивалась от его ударов, умудрившись серьезно пораниться только два раза. Первый — когда не уследила за отлетевшим от стены осколком, и тот рассек мне кожу на шее. А второй — когда один из камней успел подкрасться со спины и больно тюкнуть по темечку. В обоих случаях я упала, болезненно постанывая и с досадой потирая пострадавшее место, а в первом лорду Эреною пришлось меня лечить. После чего занятие продолжилось, и мне ничего не оставалось, как терпеть до его окончания.

Когда в мою жизнь нежданно-негаданно вернулся мастер Дабош, стало чуточку легче, потому что на его циклах не требовалось много запоминать или нагружать глаза чтением. Мы вполне мирно беседовали обо всем на свете, все вместе рассматривали карту Веера, делились тем, что уже успели узнать, и вообще, едва ли не отдыхали. Последнее обстоятельство позволило полностью сосредоточиться на занятиях с лордом-директором и в относительно небольшие сроки освоиться с камнями так, чтобы не пропускать ни одного броска.

— Неплохо, — наконец, в какой-то день разродился скупой похвалой лорд Эреной, когда очередное занятие подошло к своему логическому завершению. — Вы делаете успехи, арре. Однако работать при нулевом фоне довольно просто, поэтому с завтрашнего дня мы поменяем место занятий. И будем заниматься… скажем, на крыше. На уже известной вам площадке, чтобы вы научились действовать не только в тепличных условиях, но и в реальной обстановке.

Я удивилась, но послушно кивнула, уже привычно подставив ему лицо для ежедневного, случавшегося теперь более или менее регулярно глотка. А на следующий день, как было велено, вернулась к своему артефактному дракону, о котором в последнее время едва не позабыла. Статуя за эти седмицы, естественно, никуда не делась. Как и пронизывающий ветер, и снег, и бесконечно прекрасные горы, от одного вида на которые все еще захватывало дух. Но мое ощущение этого места заметно изменилось, потому что теперь это была не площадка для отдыха, а зал для уроков.

— Раньше вам не нужно было отвлекаться на посторонние вещи, — заметил лорд Эреной, шагнув туда следом за мной. — Теперь станет сложнее. Но вы должны научиться сосредотачиваться при любых обстоятельствах. Вернее, это состояние должно стать у вас постоянным. Независимо от того, где вы и что делаете. Иначе вы рискуете дать врагу шанс себя застать врасплох.

В качестве подтверждения он, не меняя положения тела, швырнул невесть откуда взявшуюся ледяную глыбу размером с мою голову, но этот этап обучения я уже усвоила. Поэтому не растерялась и, мгновенно сориентировавшись, разнесла ледышку на части чуть ли не до того, как она взлетела в воздух. И при этом мне, как ни странно, не помешал ни холодный ветер, настойчиво толкающий в спину, ни колючие снежинки, так и норовящие укусить в шею, ни даже разметавшиеся по лицу и заметно отросшие волосы, на которые у меня просто не хватало времени.

На несколько долгих седмиц вся моя жизнь сосредоточилась на этой площадке. Я вставала рано утром с мыслями о ней, ходила на занятия, напряженно гадая, что же еще приготовит для меня господин директор, и, пытаясь предусмотреть все возможные варианты, торопливо обедала, заранее настраиваясь на работу, и даже к Рэну приходила, не успев толком выйти из достигнутого состояния покоя.

Незаметно прошли еще несколько циклов, на которых я снова встретилась с мастером Орконом и мастером Руоком, мимоходом открыв для себя новые грани преподаваемых ими предметов. Впервые прошел занимательный курс биологии, с которым нас познакомил совсем еще молодой и весьма симпатичный целитель. Затем, ко всеобщему удивлению, вернулся господин Гнус… то есть, Гнес, чьему приходу никто из учеников не обрадовался. А там и мастер Ирхон присоединился к общей компании, раз за разом выкладывая перед нами карты различных миров.

Я все это отмечала мельком, не особенно уделяя внимание учебе. Собственно, я начинала по-настоящему заниматься, как это ни парадоксально, только после уроков. Словно встряхивалась, едва переступала порог заснеженной площадки. Расправляла плечи. А когда там появлялся лорд Эреной, окончательно оживала, потому что рядом с ним все время нужно было двигаться, сражаться, уворачиваться, хитрить… рядом с ним невозможно было оставаться безучастной. Он заставлял меня радоваться, огорчаться, сердиться, ворчать. Порой шипеть от боли, а временами и ненавидеть его за холодность. Он каждый день требовал от меня полной отдачи. Во всем. Максимального сосредоточения. Постоянной концентрации. Полного контроля. И никогда не прощал ошибок, сурово наказывая за малейшую нерасторопность. Но при этом он был справедлив и честен. А уж тот факт, что его наука постепенно делала сильнее меня саму…

Что ж. Я ведь за этим сюда и пришла.