– Сука, – булькнул он, зажимая рукой глубокую рану на шее. Кровь толчками вытекала у него между пальцев. Правой рукой он потянулся в подносу с инструментами и схватил нечто похожее на ножовку, явно предназначенную для отрезания рук. Нептун нанес удар от плеча, неглубоко вонзив зубья в шею Реджи. Она закричала и стала изворачиваться, отчего полотно ножовки еще сильнее вгрызлось в кожу. Реджи обеими руками ухватилась за металлическую раму пилы и толкнула вверх, прочь от себя, пока зубья не вошли слишком глубоко. Он оторвал левую руку от своей шеи, залитой алой кровью, и попытался завладеть ножовкой, но его руки были скользкими, и Реджи вырвала инструмент. Она отшвырнула ножовку, лязгнувшую на бетонном полу, но не смогла проследить, куда она упала.

Нептун снова пошел на Реджи, на этот раз с голыми руками, и схватил ее за горло. Его пальцы были липкими и теплыми. Его сила поразила ее; ей показалось, что он раздавил ей трахею. Кровь на его руках смешалась с кровью, сочившейся у Реджи из шеи. Половина ДНК совпадала: отец и дочь.

Тогда она почувствовала его внутри себя; не спокойного, рационального человека, которого она знала всю жизнь и к которому обращалась со всеми своими бедами, а мрачного убийцу по прозвищу Нептун. Реджи была дочерью Нептуна, и в тот момент она тоже была способна на убийство.

Она пыталась ослабить хватку, хватаясь за его пальцы и запястья, но ничего не помогало. Она взбрыкнула и ударила коленями в попытке стряхнуть его с себя или хотя бы отвлечь. Кровь из его шеи текла ей на грудь, пропитывая шелковую блузку.

– Ты такая же, как твоя мать, – прохрипел он.

Реджи хотела ответить, сказать что-нибудь остроумное в качестве последнего слова, но без воздуха в сдавленной гортани это оказалось невозможно. Впервые за долгие годы ей захотелось стать такой же, как ее мать. Реджи хотела стать человеком, который любит кого-то с такой силой, что пойдет на все, лишь бы защитить его.

Она подумала о своей матери, все эти годы запертой в маленькой квартире, игравшей роль верной и счастливой жены, курившей сигарету за сигаретой, опрокидывающей стопки джина и не имеющей ничего, кроме воспоминаний и телевизора, который составлял ей компанию большую часть времени.

У Реджи кружилась голова, и все начало становиться серым и расплывчатым, как в тот раз, когда Тара душила ее. Сила утекала из ее конечностей.

Сейчас Реджи ясно видела перед собой лицо Тары и слышала ее слова: «Я – Нептун. Почему я делаю то, что делаю?»

Потом Реджи почувствовала, что поднимается вверх и оставляет свое тело. Она посмотрела вниз и увидела себя на полу: глаза панически выпучены, рот искажен гримасой боли и страха, а Нептун душит ее своими изящными руками. Но Реджи видела не только себя, а всех женщин, которых он убил. Их лица менялись, как слайды в диапроекторе – официантка Кэнди, Андреа Макферлин, Энн Стикни, – и на лице каждой из них застыло выражение ужаса.

Тогда Реджи поняла, почему он это делал. Из-за выражения их лиц в эти последние моменты, из-за ощущения власти над ними, которое он испытывал, когда их лица бледнели и увядали в его руках. В конце концов, на несколько коротких минут он получил Веру в свое полное распоряжение и отомстил за все моменты, когда она отвергала его и смеялась ему в лицо.

Когда серость начала сменяться наползающей чернотой, а сцена внизу стала более абстрактной и безличной по мере того, как чувства уплывали в безвестную даль, Реджи внезапно вернулась в свое тело и увидела Тару, стоявшую над ней. Не Тару из своего детства, а ее взрослую версию, избитую и всклокоченную, с подбородком в крови. Она стояла за Нептуном и держала что-то в левой руке, – что-то узкое, с острым металлическим наконечником. Тара замахнулась и воткнула этот предмет в спину Нептуна, сдавленно крякнув от затраченных усилий.

Реджи услышала у себя в голове голос Джорджа, не Джорджа-Нептуна, а того Джорджа, который учил ее чертить планы и чинить велосипед: «Для каждой работы есть свой инструмент».

Нептун отпустил Реджи, и воздух устремился в ее истерзанное горло. Джордж изогнулся и попытался встать, но отшатнулся назад, ослабев от потери крови. Реджи неровными глотками впитывала кислород; разум и силы возвращались к ней с каждым следующим вдохом. Нептун стоял на коленях. Одной рукой он зажимал кровоточащую шею, а другой бесцельно шарил по спине, не в силах дотянуться до отвертки, торчавшей у него между лопатками, словно ключ от сломанной заводной игрушки. Тара отступила в сторону и следила за ним сузившимися глазами. Она оскалила зубы, как будто была готова вонзить клыки ему в горло, если это будет необходимо. Реджи с трудом приняла сидячее положение и заглянула ему в глаза. Она увидела там не ужас, а изумленное недоверие. Потом его тело рухнуло вперед.

Все было кончено.