Глава 9
Вильям устал от гнетущих мыслей. Он хотел, чтобы сон избавил его от шума в голове, но произошло это только под утро.
Вскоре он услышал, как открывается дверь, а вслед за ней и решетка. В камеру зашел Анисимов, и Вильям поднялся. От этого человека сейчас зависело многое.
Подполковник дождался, когда за ним закроются обе двери, только тогда подошел к Вильяму.
– Петр Дмитриевич, может, ты объяснишь мне, что здесь происходит? – проговорил тот.
– А что происходит? Ты задержан, суд вынесет решение о твоем аресте, – тихо сказал начальник ОВД.
– Какой арест?! За что?!
Анисимов приложил палец к губам. Вильям понимающе кивнул и сбавил обороты.
– В твоей квартире нашли орудие убийства. С твоими пальчиками.
– В какой? Я там не живу.
В квартире на улице Щорса он собирался поселить Леру. Но с ней не сложилось. Вильям провел с ней час-два, получил свое и совершенно остыл. Потому у него и возникло желание уехать. Он фактически сбежал от Леры. Сказал, чтобы ждала, и уехал. А надо было дать ей пинка под зад, чтобы не совращала мужиков голыми ляжками.
Лера все поняла правильно. Поэтому на следующий же день вернулась к Ираклию. Он сам приехал за ней. Этот старый соплежуй не смог жить без нее.
Ключи Лера оставила соседке. Но вдруг она перед этим сняла с них слепки? Да и ствол подсунула? По просьбе Ираклия. В голове у Вильяма крутилась такая мысль, сверлом вгрызалась в сознание.
– Это не имеет значения, – сказал Анисимов.
– Ладно, это моя квартира, у меня есть ключи от нее. Но разве я похож на идиота? Не стал бы я тащить засвеченный пистолет к себе в дом! Я бы его просто выбросил.
– Не знаю. Пистолет был тщательно протерт. Эксперты нашли один-единственный пальчик, на обойме.
– Бред!
– У тебя есть алиби?
Вильям думал об этом еще до того, как его повязали, даже пытался найти Леру. Но ее и Ираклия как корова языком слизнула. Он думал, что их менты вспугнули. Серб ехал на смерть из казино. Опера об этом, конечно же, узнали. Ираклию на старости лет в тюрьму неохота, вот он и сделал ноги, заодно и глупую Леру с собой увез. Не исключено, что этот тип был причастен к убийству, потому и слинял.
– На хате я был, с одной шлюхой.
– Где она?
– Нет ее! Завалила Серба, ствол мне подбросила и тю-тю!
– Я твоим делом не занимался. – Анисимов покачал головой. – Всех подробностей не знаю. Но за тебя взялись серьезно. Свиягин лично дал добро.
Вильям сжал кулаками виски. Все это смахивало на грандиозный заговор против него. Серб на том свете, Вильям за решеткой. Кому выгоден такой расклад? Дьяку? Запросто. Острому? Очень даже может быть.
Была у Вильяма мысль поговорить с Острым насчет Серба, да с этим как-то не сложилось. Но, видимо, Востров и сам допер, что с вором нужно заканчивать. Заодно вывести из игры самого Вильяма. Тем более что между ними возник реальный конфликт.
Мало подставить Вильяма, нужно его еще и дожать, а для этого необходим административный ресурс. Тут Острому сгодится полковник Свиягин, по сравнению с которым Анисимов мелковат.
Но есть еще глава городской администрации. У Курникова должок перед Вильямом, но одно дело помогать втайне, и совсем другое – в открытую. Решится ли Курников пойти против начальника ГУВД, который зависит от него лишь весьма условно? Если Свиягин упрется рогом, то Курников открестится от Вильяма. Или у него вообще не возникнет желание помогать ему.
– Дело дрянь, – сказал Анисимов.
– Но ты же можешь мне помочь?
– Я постараюсь, – сухо сказал начальник ОВД.
Вильям кивнул и пальцем на железном столе вывел число с шестью нолями.
Анисимов тоже в большом долгу перед ним, но об этом нужно напоминать. Хорошая взятка – отличный способ оживить память.
– Я же сказал, сделаю, что смогу.
– Мне нужно на свободу.
– Это как решит суд.
– С Востровым нужно поговорить. Объяснить ему ситуацию. Если это он против меня тянет, то пусть сдает назад. Прямо сейчас. Когда суд меня закроет, будет поздно. Так ему и скажи.
Анисимов удивленно повел бровью. Почему это он должен встречаться с Острым?
Но Вильям настаивал на своем:
– Так ему и скажи!
– Ты мне тоже кое-что скажи! – Взгляд Анисимова затвердел. – Кто избил моих оперов?
– Ты о чем?! – Голос Вильяма предательски дрогнул, и Анисимов не мог этого не заметить.
– Они задержали вчера твоего Шаповалова, и ты им за это отомстил.
– Не понимаю, о чем разговор.
– Не надо ля-ля! Все ты понимаешь.
– Ты не хочешь мне помогать?
– Ты поступил по-свински, Вильям Андреевич! – резанул Анисимов.
– Ты же ничего не знаешь.
– Знаю!.. Думаешь, что тебе все можно?
– Не трогал я твоих оперов, – заявил Вильям и мотнул головой.
Анисимов усмехнулся, исподлобья глянул на него. Не поверил он ему. И правильно сделал.
Начальник ОВД повернулся к Вильяму спиной, у самой двери остановился и сказал:
– Хорошо подумай. У тебя еще есть время. Если, конечно, ты хочешь, чтобы я поговорил с Востровым.
Вильям дождался, когда за подполковником закроется дверь, опустился на шконку и зажмурился.
«Быстро сработали убойщики, ничего не скажешь. Днем нашли ствол, а ночью взяли меня. И экспертизу провести успели, и постановление на арест оформили. Точно, это Свиягин дал отмашку. Именно поэтому Анисимов расхрабрился, даже условия мне ставит. Думать заставляет.
А поразмыслить самое время. Ситуация сейчас такая, что за любую соломинку хвататься нужно».
Утро, подъем, завтрак, дорога, кабинет начальника отделения. А что дальше? Именно это и должен был объяснить Помазов. Анисимов утреннее совещание проводить не стал, и Танаков не вызвал на планерку, а Помазов своих оперов собрал. Он по всей форме представил Максима своим операм, прежде всего капитану Бочкареву и старшему лейтенанту Тишкову.
– Стас, передашь Максу дела, объяснишь все нюансы.
– Без проблем. – Бочкарев посмотрел на Юрьева с доброй иронией.
Парень крупного сложения, слегка рыхловатый, но в целом внушительного вида. Черные коромысла бровей, живой блеск в серых пуговицах глаз, нос крючком, хоть полотенце на него вешай. Круглые щеки с румянцем. Ладонь широкая, пальцы крепкие.
Тишков обладал астеническим телосложением, худощавый, остроносый, плечи узкие, руки тонкие. Сидел он спокойно, расслабленно, но в нем угадывалась скрытая сила, которая могла выплеснуться из него в любой момент.
Зыков уже предупредил Максима, что у Тишкова черный пояс по карате. Как будто тот собирался мериться с ним силами.
– Ну что, тогда по плану? – риторически спросил Помазов.
Ему явно хотелось побыть хоть чуть-чуть в одиночестве, в тишине и покое, спокойно собраться с мыслями.
– По какому плану? – Бочкарев удивленно вскинул брови. – У нас тут они ломаются каждый час.
– Отлично. К исходу дня представишь мне план работы на месяц, – с самым серьезным видом сказал Помазов.
– Да я не об этом.
– Тогда до конца года.
– До него еще дожить нужно.
– Так!
– Что у вас там вчера ночью случилось?
– Объявились милые ребята, отморозки специального назначения.
– Чьи?
– Предположительно, Вильяма.
– Что дальше?
– А сам как думаешь?
– Вылавливать этих отморозков надо. Это в план записывать?
– Бумага все стерпит, – сказал Помазов и усмехнулся.
– А мы?
– А мы объяснения пишем.
– Так нельзя! – заявил Бочкарев.
– Ты знаешь, где кабинет Анисимова. Может, он разрешит допросить Вильяма.
– Кто разрешит, кабинет или Анисимов? – осведомился Зыков.
– Кабинет разрешит быстрее, – с тем же кислым видом сострил Помазов.
– Можно? – В помещение зашел Шаповалов.
– Дорогой ты мой! – Зыков сорвался с места, подскочил к нему, повернул лицом к стене, обыскал.
– Нет у меня ничего, – обиженно пробубнил Шаповалов.
– А кто-то нам вчера угрожал, – напомнил Помазов.
– Когда?
– Когда мы вас, уважаемый Илья Павлович, из машины высадили. А потом и сама угроза подъехала. Крепкие ребята у вас работают.
– Они не должны были вас бить.
– Вот оно как! – Зыков с силой усадил Шаповалова на стул.
Слышно было, как хрустнул воротник пиджака.
– Переборщили ребята, – проговорил мужчина и опустил голову.
– А вы, Илья Павлович, не переборщили?
– Да, и я тоже.
– Переборщил, это когда борща много. Спешу вас обрадовать, в тюрьме его нет, там только баланда.
– Я в курсе.
– Признание писать будем?
– Да, конечно.
Максим криво усмехнулся. Видать, крепко Вильяму прищемили кокосы, если он скинул с пальмы свою обезьянку.
– Болдарев знает, что ты натворил? – спросил он.
– Нет. Я все сам, – заученно ответил Шаповалов.
Капитан ничуть не сомневался в том, что ответ будет именно таким.
– И бутылку с зажигательной смесью сам?
– И бутылку.
– И в тюрьму?
– И в тюрьму.
– Плохо там.
– Я знаю.
– И плохо, и долго. Ты берешь на себя целый букет. Лет пятнадцать будешь его нюхать.
– Я же к вам пришел.
– С кем?
– Один.
– А где твои ряженые?
– Не знаю.
– А кто знает?
– Я про них вообще ничего не знаю. Смотрю, стоят у дороги. Я подъехал, предложил им работу, они согласились. Форму дал, автоматы пневматические. А кто они такие, спрашивать не стал. Зачем оно надо? Если вы их мне покажете, то я, конечно, опознаю.
– Вот ведь как заливает! – Зыков громко шлепнул ладонями о колени.
– На машине подъехал? – спросил Максим.
– На машине.
– А в машине регистратор.
– Он у меня на обочину не смотрит.
– Как и Вильям. Ты все на себя возьмешь, сядешь, а он о тебе забудет.
– Вильям здесь не при делах.
– Тогда почему ты здесь? Совесть покоя не дает?
– Вильям позвонил. Мол, натворил дел, так отвечай.
– Стало быть, он знал.
– Догадался.
Максим понимал, что Шаповалов не сдаст ни Вильяма, ни исполнителей. До босса в этой теме не дотянуться, а с шестерками куда проще. Но пусть сначала Шаповалов признает свою вину под протокол, а тогда уже можно будет колоть его на признание.
Видимо, так же подумал и Помазов, поэтому велел Шаповалову писать чистосердечное признание. Он попросил оперов освободить помещение.
Вскоре ему тоже пришлось покинуть кабинет. Анисимов вызывал его к себе вместе с подчиненными.
Подполковник сидел за столом и с умным видом заполнял какие-то бумаги.
Когда оперативники опустились на стулья, он поглядел на них и спросил:
– Сергей Борисович, как продвигается дело о вчерашнем нападении на сотрудников полиции?
– Успешно продвигается, товарищ подполковник. Шаповалов с повинной пришел, чистосердечное сейчас пишет.
– Вот видите, как хорошо. – Анисимов едва заметно улыбнулся.
«Он даже не спросил, кто такой Шаповалов, а должен был, – подумал Максим. – Желания поговорить с этим деятелем у него не возникло. Видимо, он знал, кто находится в кабинете у Помазова. Если так, то, скорее всего, подполковник и раскрутил Вильяма на то, чтобы тот прислал к нам Шаповалова с повинной.
Это я никак не мог попасть к Вильяму в камеру, а у Анисимова карт-бланш. Он и допросить его мог, и надавить. Хорошо, если так.
Плохо, если Анисимов всего лишь произвел размен. Он отдает нам Шаповалова, мы в ответ закрываем глаза на его особые отношения с Вильямом. А может, подполковник еще и попросит нас помочь ему».
– Хорошо, – согласился Помазов. – Только Шаповалов исполнителей не сдает.
– А кто организатор?
– Он говорит, будто сам все и устроил. Мол, нашел каких-то неизвестных типов. Как будто мы ему поверим.
– А может, нужно ему поверить? – Анисимов обвел взглядом оперов.
– Думаете? – Помазов настороженно посмотрел на него.
– Преступление, разумеется, серьезное. Нападение на сотрудников полиции – это, конечно же, ЧП, как минимум городского масштаба. Но в ГУВД ничего об этом не знают. Да и незачем им. Наши сотрудники находились в нетрезвом состоянии. Возможно, они сами спровоцировали инцидент.
– Мы не провоцировали.
– А незаконное задержание Шаповалова? Тут могут возникнуть вопросы. Думаю, нам не стоит предавать это дело огласке. Шаповалов признает свою вину, будет суд, он получит по заслугам, сядет лет на пять. Но кричать об этом на всех углах не стоит.
– Да, я тоже так думаю, – спокойно проговорил Помазов.
«Я мог бы поспорить с ним и с Анисимовым, но зачем мне это нужно? – рассуждал капитан. – Подполковник, конечно, пытался замять инцидент, но хотя бы крайнего нашел. Поэтому Помазов и не прочь ему подыграть. Да иначе и быть не могло. Ведь от Анисимова зависит его карьера.
Да и мне нет смысла бодаться с подполковником. Похоже, начальник ОВД на стороне Вильяма, но это вполне объяснимо.
Вильям представляет в районе криминальный закон, Анисимов – государственный. Их интересы просто не могут не пересекаться. Но там, где есть конфликт, найдется и компромисс, возможно, переходящий в сотрудничество. Очень может быть, что Анисимов получал деньги в обмен на информацию.
Все это, конечно, достойно презрения, но я должен четко отделять реальную действительность от киношной. В настоящей жизни за справедливость люди борются больше на словах, чем на деле. Они быстро привыкают к такому положению дел.
Я тоже стерплюсь с тем, что Анисимов нечист на руку, и буду себе работать, набирать форму для съемок в кино. Да, есть у меня такая предательская мысль – при первой же возможности бросить все и вернуться в Москву. Я ведь слово Елецкому давал, обещал работать до упора, а делать этого не хочу. Как же я могу кого-то осуждать?»
Серое здание тюремной администрации, совмещенное с проходной, мрачные женщины, вздыхающие в ожидании свидания, колючая проволока поверх бетонного забора. После суда Вильяма должны были выпустить из-под стражи, на худой конец вернуть в изолятор временного содержания, а привезли в СИЗО. Как это все называется?
Вильям оттолкнулся от окна, сел на скамейку, обхватил голову. В нескольких метрах от него открывались ворота в ад. Он не боялся тюрьмы как таковой, но на нем кровь законного вора. Во всяком случае, блатные уверены в этом. А они как раз те самые черти, которые подбрасывают здесь дровишки под котел с кипящей смолой.
Менты давили по всем фронтам. Анисимов заставил Вильяма сдать Шаповалова, а суд приговорил его к содержанию под стражей. За всем этим чувствовалась лапа Острого или Дьяка. А может, они оба против него.
Если даже Острый не убивал Серба, то он не упустит момент утопить конкурента. Груз к ногам уже подвешен, и не факт, что Вильям его выдержит. Впереди долгая унизительная процедура, которая приведет арестанта в камеру с уголовниками. А чуть погодя придет малява по его душу. Вот тогда-то все и начнется.
Но был и другой вариант. Возможно, для Вильяма уже готова пресс-хата. Братва простит ему Шаповалова, но дырку в ложке – нет.
Август месяц. Дачный и курортный сезон в самом разгаре, жилье остается без присмотра. Разумеется, воры этим пользуются.
Из трехкомнатной квартиры в доме по улице Соловьева утащили все серебро, а это целая коллекция. Вилки, ложки, стаканчики, кубки, блюда, конфетница, ваза.
– Мы с мужем десять лет все это собирали, – заявила женщина годков этак тридцати пяти и всхлипнула.
Волосы, выгоревшие на солнце, морской загар, легкий, интуитивно угадывающийся запах песка и водорослей. Гражданка Маслова вернулась с отдыха, зашла в дом, а там сюрприз – пустой шкаф.
– А сигнализация? – спросил Максим, осматривая прибор охраны, прикрепленный к двери у самой стены.
Квартира хорошо обставлена, мебель дорогая. Да, в таком доме могло водиться серебро. Ремонт свежий, а прибор сигнализации не совсем новый, белый пластик слегка потемнел от времени. Максим присмотрелся и заметил на нем следы краски. Видно, что сигнализацию ставили еще до ремонта.
– В том-то и дело, что все было включено! Я зашла и увидела, что форточка открыта, а занавеска сдвинута.
Бочкарев прошелся по комнате, глядя на датчик движения, белеющий в верхнем углу. Лампочки мигали, значит, прибор реагировал на движение.
– Этаж у нас восьмой, дом десятиэтажный, – в раздумье проговорил Максим. – Очкарь мог с крыши спуститься.
– Кто, простите? – Женщина с интересом посмотрела на него.
– Очкарь, форточник, вор. Можно назвать его Карлсоном.
– Возможно, у него был Малыш, – сказал Бочкарев.
Но Маслова лишь скользнула по нему взглядом и снова переключилась на Максима.
– Малыш – это друг Карлсона, – пояснил Бочкарев. – Маленький, весом от двадцати до тридцати килограммов, – продолжал он. – Хотя, пожалуй, и это много для вашего датчика.
– Что еще пропало? – спросил Максим.
– Нет, больше ничего. – Маслова манерно потянула к нему растопыренные ладони.
А маникюр у нее совсем свежий. Одежда на ней светлая, наглаженная, без единого пятнышка. Не похоже, что женщина только что с дороги.
– Вы уверены?
– Деньги мы в доме не храним. Все, что у нас было, с собой взяли. Сами понимаете, какие в Сочи траты. Три недели в пяти звездах!.. – Маслова жеманно вздохнула.
– Вы замужем? – спросил Максим, глянув на обручальное кольцо на ее пальце.
– Что? – Она заметила, куда он смотрел, провела пальцами вокруг кольца, как будто хотела его снять. – Вы про это?
– Вы сказали, что с мужем собирали серебро.
– Да, с мужем.
– А на море уехали с кем?
– С мужем, конечно!
– Где он?
– В Сочи. И муж, и Олежек.
– Кто такой Олежек?
– Как это кто? Наш сын.
– А вы почему вернулись?
– Мне позвонили с работы…
– Когда вы приехали?
– Сегодня.
– На чем?
– На поезде.
Максим снова глянул на ее жакет. Свой летний костюм она могла повесить на плечики, но все равно на нем остались бы мелкие ворсинки от простыни. Для поезда это обычное дело. Если даже простыня новая, все равно налетит. А в чемодане костюм женщина не хранила. Если только в купе был утюг.
– Билет покажете?
– Это обязательно? – Маслова захлопала глазами.
– Было бы неплохо.
– Скажите, а вы никогда не снимались в кино?
– Капитан Костин и сейчас в кино снимается, – без тени юмора сказал Бочкарев. – Вместе с вами, гражданка Маслова. Да-да, вы сейчас в объективе скрытой камеры. Поэтому прошу вас на вопросы оперативного уполномоченного отвечать предельно четко. Как полагается порядочной женщине.
– Почему «как»? Я порядочная женщина!
Сначала Маслова поправила прическу, затем проверила, на месте ли сережки, провела пальцами по щекам, по воротнику. Она ладонями приподняла и опустила грудь в лифе, огладила юбку. На все это у нее ушло секунды две-три.
– Никто не спорит. Но билет все-таки покажите, – мягко настаивал Максим.
– А я его потеряла!
– Ольга Викторовна!..
– Можно просто Ольга.
– Вы же не хотите, чтобы мы искали билет вместе с вашим мужем?
– Почему не хочу? – встрепенулась она. – При чем здесь мой муж?
– Когда вы приехали в Ковалев?
– Вы меня обманули! Нет здесь никакого кино. Но вы ведь и правда капитан Костин. Да-да!.. Я еще с мужем поссорилась. Он у меня такой рохля! А тут вы! Я ему говорю, вот, мол, посмотри, как должен выглядеть настоящий мужчина. Или мы все-таки в кино?
– Нет. Но как только сценарий подвезут, так и начнем, – заявил Максим.
– Сценарий?
– Должны же мы знать, кто преступник. А без сценария мы его не установим и не поймаем. Может, вы нам поможете?
– Я?
– Никто ничего не узнает. С кем вы сегодня ночевали?
– Что?! – Маслова едва не взвизгнула от возмущения.
– Ольга, вы даже не представляете, как я завидую этому молодому человеку. – Максим вложил в улыбку все свое обаяние.
– Он уже не молодой… Это вы о ком? – спохватилась она.
– Это вы о нем. Давно вы с ним знакомы?
– А вы и правда никому не скажете?
– Слово капитана Костина!
– Саша Сандалов был женат на моей двоюродной сестре. Мы знакомы уже лет шесть-семь.
– Он знал код охранной системы?
– Нет! Откуда?
– Он ночевал у вас?
– Со мной? Здесь?! Ну что вы?! – искренне возмутилась Маслова. – Дом – это святое!
– Может, днем бывал? Вы давали ему ключи от квартиры?
– Ему – нет. Катьке давала. Они у нас два месяца жили. Катька ремонт делала, а мы тогда еще только собирались…
– Не было у вас тогда ремонта?
– Не было.
– А серебро?
– Серебро было.
– И ничего не пропало?
– Тогда нет.
– Где работает ваш Сандалов?
– Не мой! У меня муж есть. А Саша нигде не работает. Катька разводиться с ним собиралась.
– Вы же сказали, что он был женат на вашей сестре.
– Катя ушла от него. – Маслова опустила голову, но тут же вознесла взгляд к небу. – Туда! Она уже не вернется.
– Что такое?
– Несчастный случай. – Женщина протяжно вздохнула. – Они где-то не там купили водку. Саша в больницу попал, а Катя – сразу в морг.
– Сандалов тоже отравился?
– Говорю же, в больнице лежал. На похороны прямо с койки пришел, весь бледный, на ногах еле стоял. Думали, рядом с Катей и ляжет.
– Паленая водка – это жесть, – сказал Бочкарев.
– Саша мало пьет. Поэтому он и не умер.
– А Катя пила много?
– Нет, она даже не дымила. А Саша как накурится!.. – Маслова эмоционально махнула рукой. – Да, всякое бывало.
– Чего накурится? – Максим и Бочкарев переглянулись.
– Сигарет. – Женщина включила дурочку и захлопала глазами.
– А у вас есть его фотография?
– Была в каком-то альбоме. Если поискать, то можно найти. А зачем?
– Думаю, что форточку открыли для отвода глаз, – кивнув на окно, сказал Максим.
– Скорее всего, – сказал Бочкарев.
Пока Маслова рылась в альбомах в поисках фотографий, он позвонил в охрану и выяснил, что неделю назад квартиру снимали с охраны. Всего на десять минут. А меры не были приняты потому, что хозяева, уезжая на курорт, не потрудились написать заявление.
Во дворе на скамейке сидели две бабушки. Максим предъявил им фотографию. Одна из них узнала Сандалова и сказала, что видела его уже давно.
Капитан не остановился. Он узнал адреса жительниц дома, которые могли видеть Сандалова в день совершения преступления. Его упрямство было вознаграждено. Нашелся человек, который видел, как Сандалов садился в машину со спортивной сумкой в руке. Именно в тот день все и произошло.
