Глава 7
Ночь у Антона прошла беспокойно. Несколько раз звонила бабушка, которой мерещились какие-то странные звуки и шорохи в доме.
– Видит бог, я не трусиха и никогда не стала бы беспокоить вас среди ночи понапрасну. Но я тебе точно говорю, Алена, тут в доме кто-то есть кроме меня, – шептала перепуганная бабушка в трубку. – Я слышу его шаги!
Мама Антона немедленно мобилизовала по тревоге обоих своих мужчин. И когда они уже стояли в прихожей, собираясь выходить, бабушка позвонила снова. Теперь ее голос звучал совсем жалобно:
– Он ходит в соседней комнате. Я вижу его силуэт в замочную скважину. Это какой-то мужчина.
Нетрудно догадаться, что после этих слова Антона с отцом, словно порывом ветра, вынесло на лестницу. Они сами не помнили, как домчались той ночью до «Восхода». Пару раз перед ними на трассу выскакивали гаишники, размахивающие полосатыми жезлами, но Антон и не подумал остановиться. Пусть присылают штрафы! Пусть лишают их с отцом прав! Пусть! Это все будет уже когда-то потом, а сейчас главное – успеть спасти бабушку от незваного ночного визитера.
К их немалому удивлению, когда они ворвались в дом, один с топором, второй с огнетушителем, а мама просто с диким криком, бабушка уже сидела на кухне и мирно попивала из чашечки какие-то пахучие капли. Она была совершенно одна.
Но, увидев зятя, дочь и внука, неожиданно заявила:
– Я скоро умру.
– Мама! Что ты такое говоришь?
– Да, да, я давно уже думала, что подходит моя пора, а теперь я это точно знаю.
– Перестань, мама!
– Ничего страшного, – заявила бабушка, к которой, видно, уже вернулось ее обычное хладнокровие. – Пожила я свое, и будет с меня. Малых деток – сироток по себе не оставляю, ничего страшного. Вы уже взрослые, справитесь и без меня.
– Мама, откуда такие мрачные прогнозы? У тебя что-то не в порядке со здоровьем? Почему ты мне ничего не говорила?
– Здоровье у меня в порядке. Но все равно я умру, – угрюмо сказала бабушка.
– Но почему ты так решила?
Бабушка кинула на своих близких страдальческий взгляд и жалобно произнесла:
– Я брата своего покойного сегодня ночью видела.
– Борю?
– Да! Это он ко мне приходил нынче ночью. Его душа явилась ко мне напомнить, что вышел мой срок.
Антон с мамой разинули рты. А отец – чурбан этакий – не нашел ничего лучше, как ляпнуть:
– Почему именно его к тебе прислали? Мне помнится, вы никогда не были со своим братом так уж дружны.
Бабушка мигом обозлилась на зятя:
– Ты ничего не понимаешь и не суйся в наши семейные дела!
Папа немножко на нее за это обиделся. А бабушка, выпустив пар, начала рассказывать, как было дело. Оказалось, что, после того как она вызвала к себе на подмогу все свое семейство, страх ее волшебным образом куда-то подевался, и нашу старушку обуял праведный гнев.
– По какому праву этот человек влез в мой дом? И чего это я, думаю, буду тут отсиживаться или под кровать прятаться, пока этот негодяй в моем доме шарит? Еще напортит чего! Вот возьму и выйду к нему. Взяла и вышла!
– Мама! Как ты могла! Это же риск!
– А я вот все равно вышла!
Бабушка кинула на родственников торжествующий взгляд, опрокинула в себя стаканчик с каплями, еще больше приободрилась и продолжила рассказывать дальше:
– Вышла я, значит, говорю строгим голосом, извольте объясниться, сударь, кто вы такой и что делаете в моем доме. Он молчит. Я голос повысила. По какому, спрашиваю, праву, вы тут находитесь?
– А он?
– А он, представляете, поворачивается ко мне, и я вижу, что передо мной стоит мой брат Боря! И главное, я его так ясно вижу, вот как вас сейчас. А что самое странное, знаете? Боря передо мной стоит совсем как молодой!
– Как это?
– Сама не понимаю. Лицо вроде Бори, но молодое. И главное, в руке молоток, какими рабочие сваи заколачивают, тяжелый грубый инструмент, а сам одет так модно! Боря в последнее время совсем не так одевался. А тут на нем и плащ черный, и шляпа. Хорошо, говорю, там в аду за вами присматривают. Или ты по своей ловкости в рай сподобился угодить? Он молчит. На меня глаза таращит. И глаза, дивное дело, серые. У Бори всю жизнь карими были, а теперь вдруг серые сделались. Но все равно он это. Зачем, спрашиваю, явился-то? А он мне в ответ и говорит: проваливай, старая грымза. Я ему и отвечаю: совсем спятил, какая же я старая? Ты же старше меня на целых два года. А он мне: все, вывела ты меня из терпения, дура старая, молись, ибо пришло твое время. Схватил что-то с полки и швырнул в меня. Наверное, думал в голову мне попасть, а я увернулась. Под стол спряталась и кричу: сейчас всех родственников сразу кликну! Они за меня заступятся! Не думай, не один ты можешь тут ходить. Тут всем гостям с того света рады. Думала, чего ответит? А он молчит. Я из-под стола выглянула, а его и нет нигде, исчез.
Антон с мамой ничего не могли сказать. А папа протянул:
– М-да-а-а-а…
Видя, что ее дорогие родственники смотрят на нее с огромным недоверием, бабушка неуверенным голосом прибавила:
– Честное слово, все так и было, как рассказываю, я не вру.
Первым пришла в себя от пережитого шока мама.
– Так, все, – решительно произнесла она. – Пора с этим твоим дачным одиночеством, мама, завязывать. Ты тут одна совсем рехнешься.
– Как ты с матерью разговариваешь!
Но мама Антона ничего не желала слушать.
– Отныне ты будешь приезжать сюда только с нами и никак иначе, – заявила она. – Если раз в неделю получится, значит, раз в неделю. Если раз в месяц, значит, раз в месяц.
– Да ты что! – всполошилась бабушка. – А козы мои? Курочки?
Но мама заявила, что ей плевать на коз и курочек, если из-за них ее единственная горячо любимая мамочка окончательно потеряет свой и без того не слишком крепкий рассудок.
– Это какое-то безобразие! – повторяла мама раз за разом. – Просто возмутительное безобразие!
Пока мама возмущалась и сердилась то ли на бабушку, то ли на ее покойного брата Борю, то ли вообще на всех и без конкретного повода, Антон с отцом обследовали то место, где произошла встреча бабушки с призраком ее брата.
По словам старушки, призрак стоял возле камина.
– Он что-то смотрел там на полке.
Над камином и впрямь была устроена полка, на которой помимо всяких безделушек стояло несколько внушительных и богато иллюстрированных книжных томов. Не самое лучшее место для книг, учитывая близость к огню и регулярно поднимающийся от камина горячий воздух, но, с другой стороны, зато сырость и плесень тут книгам точно не грозили. И сейчас на этой полке отчетливо виднелось пустое место, еще недавно занятое каким-то томом.
Посмотрев по сторонам, отец с сыном обнаружили беглеца на полу. Это был второй том энциклопедии, первый и третий продолжали оставаться на каминной полке, а этот валялся возле стола. Видимо, именно его и швырнул в голову бабушке явившийся к ней призрак ее брата.
Антон поднял книгу и взвесил ее на руке:
– Килограмма полтора будет, – прикинул он.
Под силу ли призраку было швырнуть такую тяжелую книгу через всю комнату? У Антона большого опыта общения с призраками не было, собственно говоря, вообще никакого опыта не было, но ему почему-то всегда казалось, что призраки существа бесплотные, максимум от них вреда, если они поплачут где-нибудь в уголке или погремят костями, разгуливая по дому. Но чтобы швырнуть тяжеленный книжный том… Тут нужна недюжинная сила.
А вот отца заинтересовали следы на полу. Опустившись на корточки, он внимательно их разглядывал.
– Глянь сюда, – позвал он сына. – Тут не призрак был, а живой человек. Вон как натоптал.
На полу и впрямь было отчетливо видно множество следов. Создавалось впечатление, что ночной визитер долго приплясывал возле каминной полки.
Он что-то искал. А что?
Ставя книгу на полку, Антон случайно ее открыл и от удивления вскрикнул. Внутри книга была испорчена. В ней было вырезано прямоугольное отверстие размером с коробок.
– Тайник.
– Кто его сделал?
– Кто-то из прежних хозяев дома.
Сейчас тайник был совершенно пуст. Антон с отцом, не сговариваясь, каждый схватил по еще одной книге, просматривая уже их. Но больше тайников ни в одном книжном томе не обнаружилось. Да и тот, что был ими найден, никак не проливал ни капли света на всю эту темную историю. Что там могло храниться? Деньги? Золото? Бриллианты?
Когда бабушка немного пришла в себя, Антон с родителями забрали ее в город.
– Тут ты не останешься. Призрак или живой человек, а на уме у этого типа недоброе. Приличные люди в пожилых дам тяжелыми переплетами не кидаются.
Найденный на полу том энциклопедии мог нанести старушке серьезные увечья, а при особом невезении так и вовсе убить ее.
– Повезло, что ты у нас такая проворная оказалась.
– Все мои колючки. Они помогли.
– Какие колючки?
– А коврик.
Антон окончательно встал в тупик. Что за коврик? Какие колючки?
– Сейчас покажу.
И бабушка, сходив в свою спальню, вернулась оттуда со странной плоской штукой, которую и продемонстрировала внуку. Это изделие напоминало собой металлическую пластинку, покрытую гвоздиками, чьи концы были слегка затуплены.
– Если поясницу прихватит, ложишься на этот коврик больным местом, иголочки в тело впиваются, кровь приливает, и так хорошо, так жарко в больном месте делается. Иной раз уже за один сеанс отпускает. Я раньше не знала, что такая вещь есть, мучилась от болей в пояснице и всем теле. А как купила, так и горя не знаю. Только прихватит, я раз – и на коврик. И проходит. Я ночью как раз на иголочках лежала, когда шум в соседней комнате услышала.
– А как этот человек мог проникнуть в дом? Ты не закрыла окна!
– Думаешь, я уже совсем? – обиделась на него бабушка. – И окна закрыла, и дверь на ночь хорошенько заперла. Да разве привидение замками задержишь!
– Это был живой человек из плоти и крови.
Бабушка недоверчиво взглянула на внука:
– Ты в этом уверен?
– Он швырнул в тебя книжку! – вмешался в диалог и папа. – Какие еще доказательства тебе нужны?
– Полтергейст, я читала, и не на такое способен.
– Ну ладно, а как ты отреагируешь на то, что твой призрак оставил на ковре вполне ясные следы своих грязных подошв?
Увидев истоптанный пол возле камина, бабушка пришла в негодование:
– Я самой себе, может быть, в грязной обуви по чистым полам ходить не разрешаю! А это хамло прямо в уличном в дом приперлось!
– И в связи с этим возвращаемся к прежнему вопросу: как этот тип мог войти в дом, который ты тщательно со всех сторон заперла?
– Не знаю. Может, окно разбил?
Но все окна были целы. Дверь не имела на себе следов взлома. И оставалось предположить самое невероятное, но в то же время вполне реальное: у нанесшего бабушке ночной визит был свой комплект ключей от дома.
– А учитывая, что этот человек был как две капли воды похож на твоего брата, давай уточним: ты уверена, что твой брат умер?
– Конечно! Никаких сомнений. Я была на похоронах у Бори.
– А его сын?
– Тоже умер.
– И ты была на похоронах?
– Нет, не довелось. Но их могилки там рядом. Я была у Бори на кладбище, видела рядом и могилку сына.
– А внук? Ты говорила, что еще внук имелся.
– Насчет мальчика не знаю. Но Боря незадолго до своей смерти мне говорил, что мальчик погиб.
– Однако доказательств он тебе не предоставил?
– Если бы внук был жив, Боря ни за что не завещал бы этот дом мне.
В этом была логика. Но папа Антона не унимался:
– Но ведь у твоего брата была и городская квартира?
– Она была записана на его сына. Понятия не имею, кому она досталась. Наверное, невестке Бори.
– Ты с ней знакома?
– Немного.
– Адрес знаешь?
– Да.
– Едем к ней!
Бабушка заколебалась:
– Удобно ли это? Да и захочет ли она меня принять? Мы так давно с ней не виделись. Коля еще в школу не ходил, когда мы с ними в последний раз виделись. Я тогда сказала этой особе, что неправильно так баловать ребенка. Хотела как лучше для нее самой, но вы бы только слышали, как она на меня разоралась. Заткнуться велела и вообще разговаривала тогда со мной очень грубо.
И бабушка поджала губы, показывая, что не намерена так просто прощать старую обиду.
– И больше вы с этой женщиной не виделись?
– Нет. И потом, как мне кажется, она была не очень-то довольна тем, что Боря завещал мне свой дом. Наверное, она думала, что дом тоже достанется ей. Вряд ли она будет рада нас видеть.
– Мы поедем к ней отнюдь не со светскими любезностями. Этой ночью твой дом подвергся взлому. А у кого могли быть ключи? Только у родных твоего брата. Это же их дом! И, помнится, въезжая, ты отказалась менять замки на входных дверях.
– Это правда. Неужели ты думаешь, что ночью тут побывал внук Бори?
И папа в ответ мрачно кивнул:
– Я почти совершенно в этом уверен. Кто еще мог знать про тайник в книге?
И как только рассвело, вся семья Великановых отправилась разбираться с матерью своего ночного визитера.
До одиннадцати утра, когда ему предстояла встреча с Романом и Гариком, у Антона была еще пропасть времени. И он решил, что вполне может успеть познакомиться с бывшей невесткой дедушки Бори – мадам Рыжковой.
Такое дело лучше не откладывать в долгий ящик.
Разумеется, она еще спала, когда в половине восьмого утра они всем семейством позвонили в домофон ее квартиры.
Рыжкова Елена Павловна ответила им заспанным голосом, долго не могла понять, кто ее тревожит в столь ранний час, и раз за разом допытывалась все более и более удивленным тоном:
– Кто? Кто это? Кто вы такие? Я не понимаю!
Наконец то ли у мадам Рыжковой мозги прочистились, то ли семья Великановых сумела внятно сформулировать суть своих претензий, только Елена Павловна вздохнула:
– Неужели это снова происходит со мной!
И открыла им дверь.
– Поднимайтесь. Четвертый этаж.
Дом был достаточно комфортабельным. Новый с просторным холлом и свеженьким ремонтом. Вот только лифты подкачали, их тут было две штуки, но оба были на редкость тугодумами. Чтобы добраться до четвертого этажа, пассажирскому понадобилось полторы минуты. А в доме было шестнадцать этажей. Сколько же времени тратят жильцы верхних этажей, чтобы хотя бы раз в день выйти из дома?
– Полминуты на открывание и закрывание, – прикинул Антон. – И скорость четыре этажа в минуту.
Простой математический расчет позволил это выяснить. Получалось, что жильцам последнего этажа на один только подъем нужно было потратить четыре с половиной минуты. Столько же вниз. Плюс ожидание самого лифта, которое из-за его медлительности может растянуться и до получаса. Но даже при самом благоприятном раскладе ежедневно девять минут жильцы будут терять на спуск и подъем.
Девять минут в день, шестьдесят три минуты в неделю. Это больше часа! А в месяц больше четырех часов. А в год… больше сорока восьми часов, то есть двое драгоценных суток своей и без того короткой и оттого еще более прекрасной человеческой жизни жильцы этого дома проведут в душной и безликой кабине лифта! А если жильцам нужно не один раз спуститься и подняться? Тогда срок их своеобразного лифтового заключения еще больше увеличивается. Страшно подумать, что до недели своей жизни люди проведут в такой унылой камере, путешествуя вниз-вверх.
Но мадам Рыжкову такие проблемы явно не занимали. Она вообще производила впечатление очень уверенной в себе и совершенно не способной волноваться из-за других дамы.
– Где находится мой сын – Коля? – с недоумением переспросила она, когда гости столпились у нее в прихожей. – Понятия не имею. Я давно прекратила с сыном всякие отношения.
И, взглянув на бабушку, произнесла:
– Вам ли не знать, что в первую очередь поведение Коли стало причиной смерти моего мужа, а за ним и свекра. После этого мы порвали с Колей всякие отношения.
– Мы? Кто это – мы?
– Мы – это я и мой родной брат.
– Ваш родной брат?
– А что вас так удивляет? Да, у меня есть брат. Мой родной и горячо любимый брат, моя единственная опора в этой жизни! И если вы появились тут с этими малопонятными вопросами, ожидая увидеть перед собой сломленную, от горя ничего не соображающую женщину, которую будет легко облапошить и обвести вокруг пальца, то я вам сразу же заявляю, вы не туда попали!
Великановы даже растерялись:
– О чем вы говорите?
– Думаете, я не поняла с первых же минут истинную цель вашего внезапного визита? Нагрянуть ко мне, растревожить мне душу воспоминаниями о Коле, а затем предложить… нет, навязать свою помощь! И все! Птичка в клетке! Вы от меня уже не отстанете. Будете досаждать своей заботой, а в обмен потребуете отписать вашему семейству все наследство, квартиру!
Великановы, которые ни о чем таком до сих пор даже не помышляли, разинув рты, смотрели на эту странную особу. А голос Елены Павловны все больше повышался. Дама, что называется, накручивала саму себя, доводя если не до полноценной истерики, то до нервического приступа уж точно.
– Уверяю, – пробормотал отец Антона, – вы все неправильно поняли.
– Все я правильно поняла, – всхлипнула Елена Павловна. – Мой сын умер! Скончался где-то в чужой стороне! Да, мы отправили его подальше, чтобы он не позорил нас тут своим поведением. Но мы никак не ожидали, что он там умрет.
– Почему вы так уверены в его смерти?
– А как же иначе? Прежде-то Коля регулярно звонил мне не реже одного раза в несколько дней. Досаждал он мне своими звонками ужасно. Что ни звонок, то требование дать ему денег. Я уже трубку боялась брать в руки. От каждого звонка меня в холодный пот кидало. А перед тем как исчезнуть, Коля буквально осаждал меня такими звонками. По нескольку раз в день звонил. Деньги ему понадобились просто отчаянно. Он говорил, что сильно болеет, что у него как-то разом обострились все его прежние хронические болячки. Работать он по этой причине не мог, документов у него не было, и, по его словам, он загибался на чужбине, ночуя в ночлежках. Звонил он мне в ту пору чуть ли не ежечасно, давил, угрожал покончить жизнь самоубийством, плакал, а потом вдруг – раз! И после очередного звонка с угрозами о суициде ни одного больше от него звонка не поступило. Я сразу поняла, что Коля привел свою угрозу в исполнение. И что моего сына больше нет в живых.
– И как давно это было?
– За неделю или дней за десять до смерти Бориса Николаевича.
Борис Николаевич – так звали бабушкиного брата Борю.
– И что вы предприняли?
– А что я могла предпринять? Мужа моего уже не было в живых. Брат с женой укатили отдыхать и отключили свои телефоны. К кому мне было обратиться? И я сразу же сообщила свекру, когда мне от Коли на мой телефон пришло то сообщение.
– Какое сообщение?
– Я вам разве не сказала? – рассеянно произнесла Елена Павловна. – Позвонив мне в последний раз, Коля еще написал мне, что он меня любит, что сознает свои ошибки, сознает, сколько горя причинил мне и отцу. И поэтому просит его не судить за тот поступок, который он совершит через минуту. И еще он написал, что больше никогда не побеспокоит меня своими звонками. И вообще меня больше не побеспокоит.
– Но это могло означать все что угодно. А вовсе не то, что вы себе подумали.
– Да! Конечно! – поддержала зятя и бабушка. – Это могло значить, что мальчик одумался.
– Что он взялся за ум и с этой минуты начинает жить по-иному, – добавила мама.
Елена Павловна покачала головой и горьким голосом произнесла:
– Сразу видно, что вы совсем не знали моего Колю. Теперь мне даже жаль, что так получилось. Но… Нет, он привел свою угрозу в исполнение. Я это знаю! Он покончил с собой, как и угрожал, если я не вышлю ему очередную порцию денег. Я их не выслала – и он… он не выдержал!
Все замолчали, осознавая, какая трагедия произошла с этой женщиной. Подумать только, не иметь денег, чтобы поддержать единственного ребенка. Вот только странно, откуда же тогда взялась эта дорогая мебель из натурального дуба? Хороший ремонт? Откуда взялись три комнаты, двери в которые были видны из прихожей и которые, опять же, были облицованы дорогим деревом.
Но бабушка, которая не очень-то разбиралась в отделках интерьера, простодушно воскликнула:
– Если у вас не было денег, почему же вы не обратились к нам? Мы бы вам дали, сколько требуется.
Елена Павловна очень удивилась:
– Кто вам сказал, что мне нужны деньги? Слава богу, покойный супруг достаточно хорошо меня обеспечил. Оставленного им наследства мне хватит, чтобы достойно дожить до конца моих дней.
– Погодите, – растерялась бабушка, – так вы что хотите сказать, что деньги у вас были?
– Я ни в чем не нуждалась и не нуждаюсь.
– Почему же вы тогда не выслали денег своему сыну?! Он ведь вас об этом просил!
Недоумению бабушки не было предела.
В свою очередь Елена Павловна тоже удивилась и воскликнула:
– Да потому что Коля был наркоман! Он истратил бы эти деньги на наркотики!
– Но зато он был бы жив.
– Какое-то время. А потом все повторилось бы снова. Новые звонки, старые просьбы, прежние угрозы. Я этого не хотела!
– Другими словами, вы сознательно не дали ему денег, зная, что за этим может последовать?
– Нет, конечно, я не ожидала, что он приведет свою угрозу в исполнение. Я же не враг собственному сыну.
– Но вы понимали, что такое все-таки может случиться, если вы не пришлете ему денег?
– Он бы все равно потратил их не на лекарства, а на наркотики, – тихо произнесла Елена Павловна. – Вам не понять, какой это тяжелый недуг. Я не могла позволить ему пустить все оставленные отцом деньги по ветру. С чем бы я осталась? Как жила дальше? На одну лишь жалкую пенсию? Как бы я жила?
А как ты будешь жить теперь? Как сможешь жить спокойно дальше, наслаждаться покоем и устроенным бытом, зная, что твоя рассудительность, или чем ты там руководствовалась, послужила толчком к самоубийству для твоего сына? Между прочим, единственного и, вероятно, любимого сына!
В коридоре, где происходил весь этот разговор, повисла тишина. В комнаты Елена Павловна своих гостей не пригласила, поэтому они все продолжали топтаться возле дверей.
Пока женщины переживали, папа, как человек более уравновешенный, задал Елене Павловне следующий вопрос:
– Вы делали запрос в официальные органы той страны, где жил ваш сын?
– Я не знаю, куда мне надо было обращаться. Коля уезжал в Испанию, потом говорил, что он в Италии. Затем собирался поехать в Германию или в Нидерланды.
– Это все страны Евросоюза. Разве у них нет единой базы данных о приезжих?
– Дело в том, что у меня нет сил этим заниматься. Да и что это изменит? Я и так знаю, что мой сын умер. Как-нибудь они его там похоронят и без моего участия. Вести поиски, потом транспортировать тело в Россию, заниматься тут похоронами – на все это нужны силы и средства.
– А у вас их нет. Да, мы поняли.
– Очень хорошо, что мы объяснились. После смерти Коли самым близким мне человеком я считаю своего брата. Он любезно взял на себя заботу о всех моих делах. Так что вашу семью я впредь прошу больше себя не утруждать подобными визитами.
Елена Павловна давно уже теснила своих гостей в направлении выхода. А сейчас она и вовсе взялась за ручку входной двери, явно намереваясь их выставить из своей квартиры окончательно. Но Великановы не сдавались.
– У вас есть фотография вашего сына?
– Ах, сколько вы будете меня еще мучить? Ну зачем вам его фото?
– Несмотря на ваш рассказ, мы уверены, что минувшей ночью у нас в «Восходе» кто-то побывал.
– Это не мог быть Коля! Он на том свете! Я же вам говорю!
– Дайте взглянуть на его фотографию, и мы сразу уйдем.
Елена Павловна заколебалась. Ей очень хотелось избавиться от незваных гостей. Она вообще сильно жалела, что спросонок не сообразила отказаться сразу же от встречи с ними. Но теперь было нужно исправлять положение.
И она сдалась:
– Только его фотографию, и вы сразу же уйдете?
– Да.
– Стойте здесь.
Елена Павловна вернулась спустя несколько минут. В руках у нее был альбом с фотографиями.
– Вот эти фотографии из последних, сделанных в России. Пожалуй, на этой Коля получился лучше всего.
Бабушка взглянула на фотографию и охнула.
– Похож? – быстро спросил у нее Антон.
– Очень! – кивнула бабушка. – Только тут у него лицо посветлее и кругленькое такое. А я видела этого юношу сильно исхудавшим и с синяками вокруг глаз.
При этих словах Елена Павловна неожиданно вспыхнула и захлопнула альбом, от которого во все стороны полетела пыль.
– Так! – выкрикнула женщина очень громко и возмущенно. – Все! С меня достаточно! Убирайтесь!
– Но ваш сын, вероятно, жив. Более того, он в России. Он вернулся домой!
– Это все ложь! Вы явились сюда с единственной целью – мучить меня! Мало вам того, что вы уже захапали себе превосходный каменный загородный дом, который мне очень бы пригодился для моего летнего отдыха, вам еще и все остальное наследство подавай! Нет, этого я не допущу! Ваша семья ничего больше от нас не получит! Уходите!
Ее требование было подкреплено открытой настежь дверью.
– Если не уберетесь, я позвоню брату. И он приедет и вас выгонит!
Это прозвучало жалко и немножко по-детски. Но пришлось уйти, чтобы еще больше не расстраивать нервную даму.
Выйдя на улицу, все четверо переглянулись между собой.
– Что ты думаешь? – спросил папа у мамы.
– Вряд ли сын к ней обращался, даже если он и вернулся в Россию.
Бабушка же уверенно кивнула:
– Конечно, вернулся! Даже не сомневайтесь в этом. Вернулся и ночью залез в мой дом! Это точно был он! Я его хорошо разглядела! Вот негодник! А я-то, грешным делом, на Борю подумала! Перепугалась страшно. А это и не он совсем был, это его внучок меня навестить решился.
И взглянув на своих, бабушка растерянно произнесла:
– Ну и дела! Если не Боря ко мне приходил, выходит, рано мне еще помирать? Напрасно я на тот свет собралась?
– Конечно, мамочка! Какая же ты у нас выдумщица!
– Ты еще, бабуля, поживешь и нам всем нервишки успеешь попортить.
Бабушка дала внуку затрещину, но совсем не больную. Сама она улыбалась. И мама улыбалась. Они были почти счастливы. Папа же думал о другом. Да и подтрунивать над тещей, как это делали ее дочь и внук, он побаивался.
– Не хотел бы я иметь такую мамочку, как эта мадам Рыжкова, – произнес он. – Даже бровью не повела, когда признавалась, что оставила своего сына одного на чужбине – больного и без копейки денег.
– Но ты же слышал, что она сказала. Сын – наркоман. Деньги он бы потратил на наркотики.
– Пусть! Пусть бы потратил! Все равно я не представляю, как можно было ему отказать в просьбе о деньгах.
– Не дай бог тебе оказаться перед таким выбором.
– Не дай бог мне дожить до такого, чтобы у меня вообще возникла мысль о каком-то там выборе! – горячо воскликнул отец.
Антон украдкой взглянул на часы. Пожалуй, если ему предстоит встретиться со своими новыми друзьями в одиннадцать, пора прощаться с родителями.
– Ну, пожалуй, я поеду.
– Да, – спохватилась мама, – тебе же на занятия нужно!
– А твоя сумка дома осталась!
– Ничего страшного, – поспешно отступая, произнес Антон. – Не поеду за ней. Ручка у меня при себе. Бумагу кто-нибудь даст. У нас сегодня только лекции. А их я могу вовсе не записывать. Славка, наш староста, специально на все лекции с планшетом приходит. Все записывает и в любой момент может любую лекцию размножить в любом количестве.
– Подумать только, как далеко зашел прогресс, – не без зависти вздохнул отец. – А вот когда я учился, добыть лекции у отличника казалось невероятной удачей. И давал он на пару часов, максимум на ночь. Да еще для того, чтобы он дал тебе свои лекции на целую ночь, нам с ребятами нужно было скинуться и как-то его заинтересовать. А потом сидели всей общагой и лекции эти штудировали. Как сейчас помню, соберемся вокруг стола, со стороны и не видно, что мы делаем, так густо облеплено, и…
Мама выразительно закатила глаза. За свою супружескую жизнь она слышала эти воспоминания не по первому разу. И бабушка, воспользовавшись, тут же поманила свою дочь к себе поближе.
– А я все-таки уверена, что видела именно мальчика, – услышал Антон, уже отходя от родителей. – Это был он. И он был вооружен. У него в руках был тяжелый молот. Как ты думаешь, не может он пожелать отомстить своей матери за ее жадность?
Но Антон уже не услышал, что ответила на это предположение его собственная мама. Не услышал он и того, как обиженно ворчит его отец, воспоминания которого оставили обеих женщин равнодушными. Антон не слышал ничего, он уже спешил по своим делам и мог думать лишь о тех приключениях, которые ждали его впереди.
