Глава 8
Сестра-хозяйка первой хирургии Лукерья Тихоновна встретила гостей приветливо.
– Да мне уж звонили насчет вас. Только помочь я вам ничем не смогу, не обессудьте, ребятки.
– Не помните, куда делись скелет и стол? Может, записи какие сохранились?
– На память не жалуюсь, да только не поможет вам тут моя память.
– Отчего так?
– Столов этих списанных у нас в отделении было две штуки. Один забрал к себе Сергей Степанович, наш ведущий хирург. И скелет тоже он себе забрал. А второй стол достался Любови Михайловне – нашей бывшей заведующей.
– Вот видите, значит, вы нам помогли, – обрадовался Гарик.
– Вы все помните! – добавил Антон.
– Да что толку вам с моей памятливости, если Сергей Степанович и Любовь Михайловна уже давно на том свете. Обоих рак убил. Они и с работы по состоянию здоровья ушли, оба плохо себя уже чувствовали. И на пенсии недолго прожили. Сергей Степанович с полгода, а Любовь Михайловна и того меньше. Очень оба трудолюбивые были, для обоих смысл жизни в работе заключался. А как здоровья не стало, чтобы работать, и смысла, чтобы дальше жить, тоже не осталось. Потому и умерли так быстро. Просто не захотели бороться с болезнью. Все равно инвалидность, а на инвалидности работать нельзя. Так какой смысл сражаться? Вот и опустили руки, сдались.
– Значит, они оба умерли. А давно?
– Сергей Степанович где-то года полтора-два назад. А Любовь Михайловна… ее уже года три как нет.
– А их близкие? Они где?
– Насчет Сергея Степановича я вам ничего не скажу, он один жил. У него была крохотная однокомнатная квартира неподалеку от больницы, тоже на Пискаревском проспекте. Он всегда говорил, что это очень удобно, когда можно на работу ходить пешком. А вот где жила Любовь Михайловна, я не знаю. Зато знаю, что у нее были дети – сын и дочь.
– Нам нужно их найти!
– Зачем они вам?
– Понимаете, нам очень важно установить судьбу тех трех предметов, которые после списания оказались у Сергея Степановича и Любови Михайловны. Очень-очень важно!
– Ох, молодежь, – вздохнула пожилая женщина. – Все-то вам ерундой бы заниматься. И зачем вам покой людей тревожить? Сдалась вам эта рухлядь! Оставьте вы людей в покое.
– Нам обязательно нужны телефоны или другие координаты сына и дочери Любови Михайловны. И хоть какие-то связи Сергея Степановича.
– Я не могу дать вам их телефоны. Как это так? Вот так взять и чужой номер выдать? Нет, я не могу. Мне вот самой неприятно было, что мой собственный номер у вас оказался. Я и выговор сделала человеку, который вам его дал. Что это за дела такие, кому попало мой телефон раздавать? А может быть, я совсем не хотела с вами общаться. Сейчас не те времена, чтобы можно было всем подряд доверять. Так что вы меня тоже поймите, можете обижаться, можете сердиться, но только я вам, ребятки, никаких чужих координат не дам. И сама людей тревожить не буду. Вот еще выдумали! Было бы еще из-за чего, а то из-за рухляди!
– Не хотите, значит, помочь?
– Нет, не хочу!
И Лукерья Тихоновна даже руки на груди скрестила. Мол, хоть пытайте меня, а ничего вы от меня не узнаете. Ребята растерялись. Как переубедить упрямую бабу, которая явно всегда и во всем привыкла настаивать на своем?
Но тут заговорила Ульяна. Голос ее звучал тихо и вкрадчиво:
– А вы, уважаемая Лукерья Тихоновна, взгляните на дело под другим углом. Не пустое любопытство движет нами, а попытка раскрыть опасное преступление.
Женщина насторожилась:
– Какое еще преступление?
– Мы расследуем дело о черных хирургах. Врачах, незаконным образом изымавших внутренние органы у своих жертв с целью их последующей трансплантации. И операции они проводили как раз на этом самом столе, который оказался у кого-то из двух ваших бывших коллег. Понимаете, насколько важными могут быть ваши показания?
– Так вы из полиции?
– Да, – не моргнув глазом соврала Ульяна. – Занимаемся поиском и поимкой опасных преступников, а вы нам в этом деле мешаете. Знаете, что бывает с теми, кто препятствует работе правоохранительных органов?
Лукерья Тихоновна мигом растеряла свой боевой запал:
– Чего же вы сразу не представились?
– А потому, что вы сами справедливо заметили, нынче такие времена, что нельзя кому попало доверять. Вот мы вам сейчас рассказали, кто мы такие и чем занимаемся, а вы через минуту побежите и разнесете эту новость по всей клинике. А пособники преступников вполне могут узнать. И что получится? Они насторожатся, залягут на дно, нам не удастся схватить всю банду целиком. А спустя какое-то время они снова всплывут и займутся своим прежним бизнесом. Хирургическое оборудование и операционные столы достать нетрудно. Одну их операционную мы прикрыли, но они свободно могут затем открыть ее в другом месте.
– Я буду молчать!
– Вот-вот! – одобрительно кивнула Ульяна. – Никому ни слова о нашем с вами разговоре. И вот еще что: если не хотите, чтобы вас привлекли и дали срок за пособничество, вам следует быть с нами откровенней.
– Да я уж все вам рассказала.
– Адреса и телефоны сообщников преступников вы нам назвать отказались.
– Ну, не могла Любовь Михайловна заниматься такими вещами! И Сергей Степанович не мог. Они же кристальной честности люди. Сергей Степанович – тот вообще святой! В советские годы, когда ни лекарств, ни шовного материала, ни плазмы иногда неделями не было, он наше отделение фактически на себе тащил. И где только деньги брал! Только благодаря ему мы иной раз и могли операции проводить и пациентов с того света вытаскивать. А уж какой был врач! Гениальный! Все пациенты мечтали попасть на операцию именно к нему, потому что знали, у Сергея Степановича неудач не случается.
– Это все мы учтем. Но ваши бывшие сотрудники и сами могли стать жертвами преступной группировки.
Вот в это пожилая женщина поверила охотнее. И окончательно деморализованная Ульяной нужные друзьям телефонные номера все-таки выдала.
– Помните, вы должны молчать о нашем с вами разговоре. Понадобится, вас вызовет к себе следователь.
– А можно только один вопрос?
– Какой?
– Вот вы говорите про операционные столы, это я понимаю, а скелет как же? Он-то каким боком вас заинтересовал?
Ульяна на мгновение смутилась, но лишь на мгновение.
– Скелет, по воспоминаниям жертв, тоже в операционной присутствовал.
– Ишь ты! Видать, и впрямь было что-то такое в этих старых костях, что их все помнят. Сергей Степанович его очень уважал. Говорил, что это его счастливый талисман, по имени-отчеству величать требовал Семеном Петровичем.
На этом и расстались. Запуганная Лукерья Тихоновна поклялась молчать обо всем, что ей стало известно. А четверка друзей, заручившись нужными телефонами, отправилась на поиски дальше.
– Предлагаю начать с родственников этой Любови Михайловны. Все-таки у нее сразу сын и дочь, хотя бы один из них что-то должен знать.
– А я вот считаю, что надо ехать к Сергею Степановичу домой. Это и ближе, и вообще мне кажется перспективней.
– Да, у него оказался скелет и операционный стол, сразу два предмета. Но старик был одинок! С кем нам там про него разговаривать?
– Родни у него, может, и не было, но всегда имеются соседи. Они могут знать, куда делись оба предмета из квартиры бывшего хирурга.
– Думаете, он операционный стол у себя в гостиной поставил?
– А если на кухне? Судя по всему, старик был большим оригиналом. К скелету трепетно относился, по имени-отчеству требовал того чествовать. Интуиция подсказывает, что надо ехать сперва к хирургу.
Пока Роман с Гариком спорили, Антон шепнул Ульяне:
– Ты здорово придумала с этими черными хирургами. Свидетельницу до печенок проняло.
– Сама не знаю, как получилось. Недавно какую-то передачу смотрела на эту тему, наверное, сработало. Но честно говоря, я разочарована нашими делами. Все очень затягивается. И где обещанное вами интервью с «покойником»?
– Ты же вчера с Романом поехала? – удивился в ответ Антон. – Я думал, он устроил тебе интервью с Марком.
– Нет. Не получилось. Роман меня на работу закинул, пообещал, что позднее перезвонит, а позвонил лишь сегодня утром. Я думала, на интервью поедем, а поехали к этой Лукерье.
– Так ты спроси у него.
Ульяна не постеснялась дернуть и Романа. Эта девушка вообще мало чего стеснялась.
– Эй, где мой «покойник»? – требовательно спросила она у него. – Ты же помнишь, ради чего я согласилась участвовать в ваших крысиных бегах? Мне нужен материал для моей научной работы! Интервью с человеком, которому предстоит умереть и который должен был хорошо прочувствовать свою смерть. Помнишь?
– Да.
– И где этот человек?
– Погоди, не до него сейчас.
Но Ульяна не позволила себя сбить с толку:
– Как это не до него? Ты мне обещал!
– Ты же видишь, как все обернулось. Я думал, что мы еще вчера найдем следующую зацепку, а теперь дело усложняется. Надо ехать сразу в два места. И еще не факт, что хотя бы в одном из них нам улыбнется удача.
– Это все ваши дела. Меня интересует «покойник».
– Будет тебе «покойник». Даже не один. С Марком я еще вчера перед его «убийством» договорился, он обещал всю ночь думать, что чувствовал, чтобы максимально красочно тебе все сегодня расписать. А с Артемом я тоже договорюсь, не проблема.
– И когда я смогу с ними поговорить? – не сдавалась Ульяна.
– Давай так. Сейчас ты поедешь с нами, а вечером я организую тебе интервью сразу с двумя «трупами». Договорились?
– А прямо сейчас нельзя?
– Сейчас я занят. Но зато если мы по ходу действия найдем следующую зацепку, то кто-то из нас троих должен будет выбыть. И тогда у тебя появится шанс на беседу не с одним бывшим «покойником» и даже не с двумя, а сразу с тремя!
Против такого Ульяна устоять, конечно, не смогла. Она дала согласие провести еще и этот день с компанией и побыть четвертой, раз это было так важно. А в обмен она получила два гарантированных интервью с несостоявшимися покойничками, а возможно, что и с тремя.
Закончив уговоры Ульяны, группа из четырех человек решила разделиться. Одна группа поедет по родственникам Любови Михайловны, а вторая наведается к Сергею Степановичу. И тут же возник вопрос, кому, с кем и куда идти. Как было заведено, игроки кинули по этому случаю жребий. А дальше по воле шутницы судьбы Антону выпало отправиться по месту жительства Сергея Степановича. Да еще и сделать это ему предстояло в компании с Ульяной.
Антон и сам не знал, как ему к такому раскладу относиться. Спина и задница у него все еще изрядно горели, и сидеть было до сих пор делом затруднительным, но вот почему-то то, что вчера казалось ему совершенно ужасным, постыдным и отвратительным, сегодня уже воспринималось несколько иначе. И Антон сознавал, что было что-то такое в Ульяне, что заставляло его сердце биться чаще, когда она даже просто находилась рядом с ним. А уж когда смотрела на него, сердце и вовсе выскакивало из груди.
Роман с Гариком восприняли свой жребий философски.
– Чем черт не шутит, вдруг именно нам и повезет.
– Будем друг с другом на связи, – велел Роман своим подопечным. – При любых затруднениях звоните нам.
– И вы тоже звоните, – кивнула ему Ульяна.
Романа ее ответ, казалось, изумил. Он как-то привык к безоговорочной роли лидера в их маленькой группе. Но Ульяна, как оказалось, ничьего лидерства кроме своего собственного не признавала. Командовать этой независимой красоткой было куда сложнее, чем ожидалось.
Сегодня Ульяна никаких многозначительных намеков Антону не делала. Совсем даже напротив, настроена девушка была сухо и деловито. От ее вчерашней игривости не осталось и следа. Совсем другой человек. И Антон не знал, радоваться этому или огорчаться. Вчера Ульяна своим поведением сильно его смущала. Но сегодня она держалась с Антоном как товарищ с товарищем, и это снова его почему-то огорчало.
Дом Сергея Степановича – бывшего ведущего хирурга первой хирургии – выглядел вполне себе заурядно. Типовая блочная семиэтажка, вытянутая в длину чуть ли не на сотню метров. И квартира у хирурга была однокомнатная и совсем крохотная. Учитывая славу Сергея Степановича и его золотые руки, оставалось этому факту лишь удивиться.
– А эта врачиха говорила, что пациенты у него на столе почти не умирали и все к нему рвались попасть. Врала, выходит?
Антон понимал сомнения Ульяны. Его и самого они терзали. Если процент смертности был у Сергея Степановича значительно ниже, чем у других его коллег, это значило, что пациенты должны были выстраиваться на операцию именно к нему целыми толпами. И стоять они должны были вместе со своими родственниками, держащими в дрожащих руках заветные конвертики с благодарностью.
Практиковал Сергей Степанович долго, оперировал всю свою жизнь, по большей части удачно, и потому оставалось лишь удивляться, куда девались все те золотые горы, которые зарабатывал Сергей Степанович своими, опять же, золотыми руками.
По словам Лукерьи Тихоновны выходило, что доходы Сергея Степановича даже в нищие советские годы были столь высоки, что позволяли ему поддерживать родное отделение. Что же он не поддержал самого себя?
Но надо было заняться уже делом. Оказавшись возле нужного подъезда, друзья быстро выяснили, что квартира Сергея Степановича мало того что однокомнатная, так еще и находилась на первом этаже. Совсем незавидное жилье!
– Там сейчас небось живут совсем другие люди, которые о прежнем владельце и слыхом не слыхивали, – сказал Антон. – Нечего туда и соваться.
– Нет, попробовать все равно надо.
– Пойдем лучше по соседям.
– Сначала попытаем удачи тут.
И упрямая Ульяна поступила по-своему. Нажала на кнопочку звонка и дождалась, когда из-за двери ей ответят. К удивлению Антона, стоило назвать имя Сергея Степановича, как дверь перед ними тут же распахнулась. На пороге стояла тоненькая девушка, совсем былиночка. Только на худеньком личике особенно ярко выделялись глаза, большие и словно бы наполненные жизнью.
Девушка внимательно и чуточку удивленно смотрела на гостей.
– Вы разыскиваете Сергея Степановича? К сожалению, он умер.
– Но ты его знала?
– Это был врач, который многократно оперировал моего папу. Папа умер несколько лет назад. После его смерти Сергей Степанович больше уже никого не оперировал. Сказал, что хватит, пришло его время.
– Почему? Что произошло?
– Это была третья смерть на операционном столе у Сергея Степановича меньше чем за месяц. Раньше столько у него и за год не умирало. И пациенты все были такие легкие, операции не казались какими-то особо сложными. И Сергей Степанович сказал, что пришло ему время отойти от дел. Руки стали уже не те. Он очень тяжело переживал смерть моего отца. Они были много лет знакомы. Сергей Степанович стал фактически родным нам человеком. И он очень огорчался, что по его вине мама с нами осталась одна и в таком трудном материальном положении, без собственного жилья, без всего.
– Так Сергей Степанович завещал свою квартиру вашей семье?
– Да, мне, маме и моим братьям и сестрам. Всего нас у родителей было семеро. Я самая старшая. Младшие сейчас в школе. Мама на работе.
– И все в однокомнатной квартире живете?
– Ну что же такого? Крыша над головой есть, и хорошо. А скоро город нам квартиру побольше даст. На очереди уже стоим. Но если бы не было прописки, которую мы благодаря Сергею Степановичу получили, то ничего бы не вышло.
– Скажи, а когда Сергей Степанович подарил вам квартиру, в ней был скелет?
– К-какой скелет?
От испуга девушка даже стала слегка заикаться.
– Обычный человеческий скелет.
– Нет, никакого скелета не было.
– А операционный стол стоял?
По виду девчушки становилось ясно, что она уже жалеет, что так доверчиво открыла дверь незнакомым людям.
– Н-нет, – протянула она, пятясь на всякий случай от странных гостей подальше. – Н-ничего такого не было!
– Даже на кухне?
– Обычная мебель! Как у всех!
– Не возражаешь, если мы сами взглянем?
Не известно, что собиралась обнаружить Ульяна, шагнувшая в квартиру, но Антону не оставалось ничего другого, кроме как шагнуть следом за своей спутницей. Девчушка еще больше вжалась в стену, но друзья ненадолго задержались в квартире. Было ясно, что тут и впрямь живет большая семья с большим количеством разновозрастных детишек. Жили они очень скромно, даже кроватей у них не было. Спали на матрасах, которые ночью раскладывали прямо на полу, а днем складывали один на другой в угол, словно маты в спортивном зале.
Убедившись, что девушка им не соврала, друзья вернулись к выходу.
– Может быть, ты знаешь, с кем из соседей по дому Сергей Степанович дружил?
– Мне кажется, что он особенно ни с кем не общался. Разве что со старушкой из квартиры напротив. Милая такая бабулечка, только слегка не в себе.
– Почему?
Девушка пожала плечами:
– Кто в церковь часто ходит, все такие. Впрочем, если хотите с ней побеседовать о Сергее Степановиче, то сходите. Она с радостью с вами про доктора поговорит. Она его любила.
Старушку звали бабой Аней.
– Зовите меня, соколята, Бабаней, – велела она друзьям, едва те позвонили в ее дверь. – Так-то Анной Тимофеевной кличут, но Тимофеевна – это для чужих, а коли вы Сергею Степановичу не чужие, так и я к вам запросто.
И видя, что гости не заходят, посторонилась:
– Да вы проходите, чего у дверей толочься? Я пироги стряпаю, пойдемте со мной на кухню. Коли дело у вас ко мне или разговор какой, его за чаем с пирожками завсегда удобней справлять.
Друзья не заставили себя долго упрашивать. Запах в квартире носился и впрямь потрясающий. Бабаня оказалась мастерицей стряпать. Под чистыми полотенчиками на кухонном столе уже стояли два огромных поддона, на которых лежали румяные пышные пирожки.
– Для нашего прихода стряпаю, – объяснила баба Аня. – Лавочку у нас отец Анатолий благословил открыть. Хлеб свой печем, пирожки да булочки. А я вот большой специалист по пирогам с начинкой из капусты. Их и пеку. Попробуете?
Антон уже давно глотал слюнки, он не заставил себя просить дважды. Да и Ульяна, поломавшись для виду, мигом цапнула с подноса пирожок. Сначала один, потом второй, они и не заметили, как почти ополовинили поднос. Ульяна спохватилась первая.
– Ой, мы все у вас съели, – сконфузилась она.
– Ну и на здоровье.
Старушка смотрела на них да посмеивалась.
– Но это же не для нас вы старались.
– Для людей пекла. А вы что, не люди?
– Правда очень вкусная у вас выпечка.
– Рецепт мне от моей собственной бабушки достался. А она в сдобе знала толк. Главный секрет здесь прост, не жалеть ни маслица сливочного, ни яиц из-под курочки, тогда все вкусно и выходит.
Пока женщины разговаривали, Антон украдкой взял еще один пирожок. Этот последний, поклялся он самому себе. Но ничего не смог поделать, проглотил и этот, а рука сама собой потянулась за следующим. Ну зачем они такие вкусные? Начинка рассыпчатая, и не поймешь, что это капуста, во рту так и тает. Тесто нежное, пышное, сверху румяная корочка. М-м-м…
– Объедение! – пробормотал Антон с набитым ртом.
Ульяна посмотрела сначала на него, потом на поднос, а затем встала и отодвинула оставшиеся пирожки подальше.
– Спасибо! – от души поблагодарил ее Антон. – Сам бы я ни за что не сумел остановиться.
После пирожков каждый получил по большому бокалу сладкого чая с кусочком лимона. Антону досталась синяя кружка, на которой была изображена тройка, мчащаяся по крутым горкам, густо усаженным разноцветными теремами да дворцами. Лес, снег, поля. И все вместе получилось у неизвестного художника удивительно гармонично и живописно.
Ульяне досталась кружка с более простым рисунком, крупные белые горошины были разбросаны по ярко-красному фону. У бабушки Антона в далекой ее молодости было платье с точно таким рисунком. И глядя на разрумянившуюся в жарко натопленной кухне Ульяну, попивающую чаек, на Антона неожиданно повеяло чем-то таким родным и знакомым, что он прямо расчувствовался.
– Ты чего это? – удивилась Ульяна. – Плачешь?
Антон помотал головой и отвернулся. Вот еще. Небось пирожки виноваты. Что туда баба Аня кладет? Перец, что ли?
– Слушай, надо бабке денег дать, – прошептала Ульяна, воспользовавшись тем, что баба Аня вышла ненадолго. – Во-первых, за пирожки. А во-вторых, потому что так ее легче будет про соседа расспрашивать. Материальная стимуляция, понимаешь? У тебя наличные есть?
У Антона была тысяча.
– Хватит! А то у меня с собой только пластик.
И когда баба Аня вернулась, Ульяна положила бумажку на стол и произнесла:
– Это для вашего прихода. Не думайте, что мы совсем без совести.
– Я и не думала. Только тут много.
– Все равно возьмите. Пригодится.
– Ну, храни вас Бог, детки.
Баба Аня аккуратно сложила бумажку пополам и убрала в свой видавший виды потертый кошелечек из простой коричневой кожи.
– Значит, вы работаете в церкви? – спросила Ульяна у старушки.
– Ну, работаю – это громко сказано. Так, помогаю по мере сил.
– А приход у вас большой?
– Достаточно. И люди все сплошь хорошие. Дружно живем, пожаловаться не на что. Вот Сергей Степанович покойный, тот много для прихода сделал. И купола батюшка позолотил, и роспись выправил, и алтарную часть за средства Сергея Степановича поставил. Зато и красота же у нас теперь в храме, зайдешь, и прямо сердце радуется. Так иногда хорошо, так радостно, словно в рай попала. В других новых храмах, что в последние годы строят, все не то. А к нам зайдешь, и сразу душа этого места чувствуется.
Проезжая по Пискаревскому проспекту от больницы, где работал Сергей Степанович, до его дома, друзья видели по левую руку от себя незавершенное еще строительство нового храма. Он был таких впечатляющих размеров, что мог бы поспорить с любым кафедральным собором. Рядом с этим незавершенным еще храмом стояла церковь поскромнее, но зато уже с оштукатуренными и выбеленными стенами, действующая. И совсем незаметной рядом с ними казалась скромная маленькая часовенка, сложенная из бревен. А между тем именно с этой часовенки все в далеких девяностых и начиналось.
– Значит, Сергей Степанович был верующим?
– Очень! Иной раз придет к батюшке на исповедь и так плачет, так плачет! Очень каялся.
– Скажите, а вы ведь дружили с вашим соседом?
– Я ему по хозяйству помогала. Он человек одинокий, мужчина, работал много. Вот я ему то пол подмету, то супчик сварю, то посуду помою. Почему не помочь, мне не трудно, а ему приятно.
– Значит, в квартире у него бывали, и не один раз? А стол там такой железный, какие в операционных стоят, видели?
– Нет.
– А скелет?
– Бог с тобой! Какой еще скелет?
– Настоящий. Человеческий. В полный рост.
Баба Аня задумалась:
– А ведь и верно ты говоришь, был такой скелет. Видела я его. Но всего один раз. Сергей Степанович незадолго до пенсии этот скелет с работы к себе домой привез. И еще так занятно с ним обращался, к скелету этому по имени и отчеству все… Петром Семеновичем или как-то так кликал.
– Семеном Петровичем.
– Во-во! – обрадовалась старушка. – Точно! Я как увидела, меня прямо в дрожь бросило. А Сергей Степанович знай себе смеется. Не трусь, говорит, баба Аня. Семен Петрович – это замечательный был человек. Великолепный врач, мой учитель. Если бы ты знала, скольких тяжелых больных он мне с того света помог вытащить, ты бы так от него не шугалась. Может, оно и верно, что человек это был хороший. Только мне все равно страшновато было на этот скелет смотреть. И очень я обрадовалась, когда он исчез.
– И где этот скелет? Куда он делся?
– Так потом Сергей Степанович свой талисман подарил другому человеку. Недели не прошло, как скелет он одному своему молодому коллеге отдал. И какие-то вещи медицинские, которые у него в гараже стояли, тоже. И вообще, все, что у него медицинского было, все роздал.
– А кому именно он тот скелет отдал?
– Ну, этого я не знаю. Сергей Степанович мне только сказал, что теперь этот его Семен Петрович молодому врачу помогать станет. А я, тогда он мне сказал, уже стар и ни на что больше не гожусь. Отслужил я свое людям, теперь пора и о душе подумать. И стал вместе со мной в храм наш ходить. Он и раньше ходил, но теперь зачастил прямо. Что ни день – он в храм. Конечно, тут недалече идти, Бестужевскую улицу у остановки перешел – и вот он уже храм. Но все-таки даже я не каждый день добираюсь. А Сергей Степанович каждый день, хоть дождь, хоть вьюга. Видать, чувствовал Сергей Степанович, что времени у него немного осталось.
– Вот вы говорите, что сосед ваш во время исповеди плакал. А в чем он каялся-то?
– Этого я знать, конечно, не могу.
– А кто может?
– Священник наш.
– Какой именно? Он там один?
– Сергей Степанович к самому отцу Анатолию ходил. Это настоятель храма.
– Тогда нам тоже к нему надо. Отведите нас к нему!
– Зачем же?
– Он должен сказать, в чем ему каялся ваш сосед. Эта информация важна для следствия.
Но на бабу Аню такая информация впечатления не произвела. Старушка посмотрела на Ульяну удивленно и немножко испуганно.
– Это же тайна исповеди, – произнесла она растерянно. – Ты чего, миленькая? Кто же тебе ее разгласит? Уж не знаю, но только не наш отец Анатолий.
Ульяна сдвинула брови. А вот это еще посмотрим, читалось на ее упрямом личике. И Антон, которого так славно разморило от сладкого чая со сдобой, тяжело вздохнул. Ульяна снова рвалась в бой, а ему хочешь или не хочешь все равно придется следовать за ней.
