Глава 17
Ехать было решено на машине профессора. Собственно говоря, он им никакого выбора и не оставил. Пренебрежительно оглядев «Рено», на котором прибыли к нему друзья, профессор заявил:
– Поедем на моей машине!
Это было разумно. По словам профессора, дороги до его загородного дома оставляли желать лучшего. «Рено» мог просто завязнуть. А вот внушительных размеров «Гранд Чероки» с еще более внушительным дорожным просветом должен был помочь им выбраться из самой непролазной грязи.
Дружной компанией они загрузились в машину и тронулись в путь. Глядя, как поворачивает обитый кожей руль профессор, Антон мысленно поздравил самого себя с выбором будущей профессии. Если все ученые у нас в стране так хорошо зарабатывают, то собственную старость Антона можно считать обеспеченной. Он даже стал поглядывать на Ульяну со значением. Понимает ли девушка, как ей повезло, что на нее обратил внимание будущее светило науки, со всеми вытекающими из этого радостями материального сознания?
Но Ульяна покачивалась на мягких подушках и выглядела совершенно безмятежной. Они выехали из города, поехали по трассе, затем свернули на лесную просеку, которая, по мере того как они по ней ехали, становилась все менее и менее приметной.
– Далеко вы забрались.
– Да, далече.
Голос профессора звучал как-то странно. Он улыбался. А потом неожиданно остановил машину.
– Что случилось?
– Все! Вот мы и приехали.
– Приехали? Куда?
– На место.
– Но тут же ничего нет, – удивился Антон.
– Один лес, – подтвердила и Ульяна.
– Один лес, говорите? А вот посмотрите, что я вам покажу.
И с этими словами профессор вышел из машины. При этом из рукава у него что-то выпало. Какой-то маленький металлический цилиндр, на который ни профессор, ни его друзья не обратили никакого внимания. Друзья смотрели на профессора, который велел им оставаться в машине, а сам углубился в лес.
– Что он заду…
Но выяснить это друзьям не удалось. В это время раздался какой-то щелчок, и воздух в машине начал сгущаться, становясь все менее прозрачным. Также в салоне появился какой-то странный резкий запах.
– Что за дым?
– Чем это пахнет?
Друзья пытались выбраться из машины, но все дверцы оказались заблокированными.
– Профессор! – кричали они, барабаня в стекла. – Профессор, вы нас случайно заперли!
Но Судаков им не отвечал. А воздух в салоне становился все гуще и все хуже. Дышать им было с каждой секундой все трудней. Приглядевшись, Антон обнаружил источник его загрязнения. Вонючий красный дым шел из того самого маленького цилиндрика, который профессор уронил на пол машины перед тем, как выйти.
– Профессор Судаков! – надрывались друзья.
– Геннадий Вениа…
Голоса их становились все глуше. Грудь раздирал кашель. Дышать было уже нечем, но и разбить стекла не получалось. Они были слишком толстыми. В последней отчаянной попытке выбраться из ловушки, в которой они оказались, Антон перебрался в багажник и принялся судорожно шарить там в поисках чего-нибудь тяжелого. Под руки ему попался огнетушитель, но это был не тяжелый и добротный ветеран прошлых времен, а современная легкая пластиковая емкость. Отшвырнув совершенно бесполезную ему игрушку в сторону, Антон нашарил наконец что-то металлическое. Испустив вопль радости, он из последних сил ударил в стекло. И, о чудо! Оно разлетелось в крошки.
Легкие Антона жгло, словно огнем. Но он сделал лишь три жадных глотка свежего воздуха, набрал в легкие как можно больше живительного лесного воздуха и вновь нырнул в заполненное ядовитым красным дымом нутро машины. Где-то там среди этого красного пульсирующего тумана должна была находиться Ульяна. Если он ее оставит там, она погибнет. А так у них еще есть шанс спастись.
Ульяну он нашел, но девушка к этому времени была уже без сознания. И Антон потратил последние остатки кислорода, чтобы транспортировать ее в багажник, поближе к спасительной дыре в стекле. Там он расширил отверстие и пристроил Ульяну так, чтобы наружу высовывалась ее верхняя часть туловища, и сам выбрался через разбитое стекло первым. Лишь встав на ноги, он вытащил наружу и Ульяну. Она все еще не пришла в себя. И тело ее оказалось слишком тяжелым для ослабевших рук и ног Антона. Не выдержав дополнительного веса, Антон упал на землю. Ульяна приземлилась на него. И последнее, что услышал Антон, был голос профессора Судакова, обращавшегося к кому-то стоящему рядом:
– Смотри, выбрались все-таки!
И еще один голос произнес:
– Что нам теперь делать?
Больше Антон ничего не слышал. Сознание его совсем помутилось. Попавший в легкие яд сделал свое дело, пусть и не так быстро, как этого ожидал коварный профессор Судаков.
Очнулся Антон от похлопываний по щекам. Нельзя сказать, что обращались с ним бережно.
– Бац! Бац! Бац!
Хлопки были такими сильными, что у Антона после них еще долго горела вся кожа на лице.
– Эй! Оставьте меня.
– Очухался!
Антон открыл глаза и в первый момент испугался, что ослеп. Вокруг была непроглядная темнота. Но затем Антон пригляделся и начал различать в этой темноте какие-то движущиеся фигуры.
– Где я? Уже в аду?
– С возвращением, брат.
Голос был знакомый.
– А мы уж думали, что тебе крышка.
И этот голос Антон тоже знал.
– Роман! Гарик! – завопил он. – Вы здесь!
– Мы-то здесь. И ты теперь тоже здесь.
Голоса друзей звучали как-то кисло.
– Что у меня с глазами? Я ничего не вижу!
– А и нечего тут видеть.
– Темнота кругом.
– А как ты хотел? Мы же в подвале, где нас этот гад запер.
– Какой гад?
– Если бы мы знали.
Антон принял сидячее положение.
– А где Ульяна?
– Тут я.
Голос Ульяны звучал слабо, но это был ее голос.
– Что случилось? Я ничего не понимаю.
– Никто не понимает.
– Много нас тут?
– Не считая вас, четверо.
– Артем с вами?
– Нет, Артема нет. Зато с нами Коля и Лара.
Какой еще Коля? Какая Лара? Если предположить, что тут собраны участники игры, то никакого Коли в игре задействовано не было. И Лары не было. Или все-таки были, просто Антон об этом не знал?
Внезапно раздался вопросительный голос Ульяны.
– Лара – душенька, – произнесла она, – ты что, тоже тут?
– Тут! – откликнулся другой женский голосок. – Туточки я! Ой, Ульянка! Как хорошо, что ты тут. Тебя папа прислал? Он тоже тут? Он рядом? Он придет за нами?
– Нет, папа тебя ищет, конечно. Но он понятия не имеет, где ты.
– Ничего. Теперь он точно придет, раз ты тут.
– Что это значит?
– Будто бы сама не знаешь, что твой папа ради тебя горы свернет. Он ведь тебя обожает. Только о тебе и говорит.
Ульяна молчала. Осмысливала. А Ларочка продолжала щебетать. Мозг у этой девушки и впрямь был невелик, словно у птички. И, подобно певчим тварюшкам, нрав у нее был таким же беззаботным и непоседливым. Разговаривая, она все время прыгала с предмета на предмет, ни на одной теме не задерживаясь надолго.
– Что они с нами сделают? – допытывалась она. – Ты знаешь, кто эти люди? Что им от нас нужно?
– Откуда я знаю? Я только что очнулась. Это ты тут сидишь почти сутки.
– Ой, Ульяночка, я же ничего не помню. Вышла во дворик, хотела Фимку выгулять, а ко мне какой-то мужчина подходит. Про Фимку спрашивает: любит ваш песик булочки? Я ему объясняю, что фокстерьеру мучное нельзя, на фигуре скажется, станет бочонком, ни на одном конкурсе его не примут. А этот мужик не унимается: давайте я вам покажу наш ассортимент. У нас все свежее, на рассвете пекли. Вон и фургончик наш стоит.
– А фургончик был оклеен картинками с выпечкой?
– Ну да! Там и пончики, и крендельки, и пирожные разные. Я и пошла. Люблю сладенькое, не смогла отказаться. Как только подошла, задняя дверь открывается, меня туда втягивают. И все. Больше ничего не помню. Сплошная темнота, очнулась уже тут. Раньше меня тут только Коля оказался. Как страшно нам было, я чуть не умерла от страху. Хорошо, ребят потом привезли. Сперва Ромочку, а потом и Гарика.
Роман с Гариком подтвердили, что их доставили именно в таком порядке.
– Только вас двоих ждали. Но теперь-то мы – игроки – все в полном составе тут представлены.
– А Коля и Лара тоже в игре участвовали?
– Ни в какой вашей дурацкой игре я не участвовала, – отказалась Душенька. – Рома с Гариком меня уже спрашивали. Не имею понятия, о чем идет речь.
– А Коля?
Ответом на этот вопрос было молчание.
– Коля у нас молчун, – засмеялась Душенька. – Но вы на него не обижайтесь. Его сюда родная мама засунула, травма у человека психологическая на этой почве образовалась.
– Заткнись, дура! – послышался грубый срывающийся от ненависти голос из дальнего угла. – Заткнись, если не в состоянии элементарных вещей усвоить.
– Ой! – расплакалась Душенька. – Коля – злой. Сначала все спал, я его еле добудилась. А потом злой стал. Ругался на меня, как будто бы я в чем-то виновата. Хорошо, что Рома с Гариком прибыли и за меня заступились.
– Лара, не принимай близко к сердцу, – произнес Роман. – У парня ломка. Вот он всех подряд и ненавидит.
– У тебя бы так кости крутило, ты бы тоже всех ненавидел.
– Я наркоту не употребляю.
Коля не ответил. А у Антона внезапно в голове сверкнула догадка.
– Коля, – обратился он к незнакомцу, – а твою маму, случайно, не Еленой Павловной кличут?
– Ее зовут Елена Павловна, и совсем даже не случайно.
– А фамилия ее Рыжкова?
– Дед ее был двоюродным братом того самого Рыжкова. Чего молчишь? Не знаешь, кто такой Рыжков? Это еще при коммунистах было.
Но Антону сейчас было глубоко наплевать как на самих членов КПСС ушедшей советской эпохи разом, так и на их всех родственников. Его интересовало другое.
– А деда твоего звали Борисом Николаевичем?
– Да. По отцовской линии деда так звали.
– Поздравляю! Он и мой дед тоже.
– В смысле?
– Двоюродный, правда. Но все-таки дед. Дед Боря был братом моей бабушки.
– А-а-а… Вот оно что. Да, я что-то слышал про вашу семью. Нищеброды и голытьба, так мой дед о вас обычно отзывался. И если ты думаешь, что я сейчас в пляс пущусь от такого родства, то очень ошибаешься.
Да, родственничек у него оказался с характером. Но Антон не стал обижаться за нищеброда, пусть говорит, сам-то он кто? Жалкий наркоша, от которого даже родная мать отказалась.
– Ты зачем к бабушке в дом залез ночью? Чего ты там забыл?
– Не твое дело. Что забыл, то мое.
– Наркотики или деньги? Или ограбить нас хотел?
– Пошел ты! Я вообще не знал, что там кто-то живет. Дед помер. Я думал, что дом наш. Мама за городом в холодное время жить не любит, я думал, дом пустой стоит. Сунулся, начал искать, а там твоя бабка появляется. Я чуть со страху не помер, когда она из стены появилась.
– И вовсе не из стены, а из своей спальни.
– Выходит такая, вся из себя белая, волосы белые, лицо белое, сама в белой рубахе, а в руках свечка. Я ее сперва за привидение принял. Когда она от книги увернулась, смекнул, что привидение из-за книги дергаться бы не стало. Ну и отпустило меня слегка.
Антон молчал, теперь загадка ночного визитера, напугавшего бабушку, разъяснилась. Правильно отец подумал на Колю, это он и был.
– А бабушка тебя за призрак своего брата приняла. Говорит, что ты на него молодого очень похож.
– Да пошли вы все!
– Между прочим, Елена Павловна даже не в курсе, что ты в страну вернулся. Она уверена, что ты погиб где-то в Европе.
– Все она в курсе! Гадина!
– Это ты про мать?
– Гиена она, а не мать. Разве мать бросила бы меня подыхать?
– Она не была уверена, что ты потратишь деньги на необходимое. Считала, что ты купишь на эти деньги наркотики. Поэтому и не присылала тебе туда ничего.
– Да не о том речь! Когда я вернулся, я к ней первым делом сунулся. А она мне и говорит: знать тебя не хочу. Ты нашу семью опозорил, убирайся и живи как хочешь. Из квартиры я тебя выписала как без вести пропавшего. И форму девять под нос сует, где моего имени и впрямь не числится.
Это для Антона было новостью. Им с родителями Елена Павловна представила совсем другой сценарий.
Коля же, разговорившись, продолжал:
– Интересно, говорю, дорогая маменька, получается. Отец с дедом померли, а где моя доля наследства? Знаете, что она мне ответила?
– Догадываемся.
– Сказала, что таким, как я, наследство вовсе не полагается. И выгнала.
– И ты ушел?
– А что я мог с ней поделать?
– Остался бы жить у нее. Это и твоя квартира тоже.
– А как докажешь? Документы я свои еще в Германии потерял. В Россию по чужому паспорту вернулся. Чтобы документы восстановить, мне свидетели были нужны. А если родная мать меня признавать отказывается, что мне было делать? Ушел я от нее. Только вышел, фургончик возле меня останавливается. И та же песня, что и с Душенькой. Не желаете ли продегустировать свежую выпечку? Новый магазин на колесах, акция, все бесплатно. А я два дня не ел нормально, в желудке бурчит, мать – змея такая – мне даже тарелки супу не предложила. Ну я и пошел за булочками. А дальше все по схеме. Схватили, скрутили, сюда привезли и в этот погреб кинули.
Истории всех четверых были типичны. Зато Ульяна с Антоном могли похвастаться разнообразием. В их приключениях помимо фургончика с выпечкой был задействован еще и профессор Судаков, к которому они так неосмотрительно сунулись по наводке Макса Акутина. И Роман с Гариком слушали их рассказ очень внимательно. Коля тоже слушал. И даже Душенька на какое-то время притихла.
– Знает кто-нибудь из вас этого человека?
Повисло тяжелое молчание. Нет, никто из присутствующих не знал лично профессора Судакова.
– Понятия не имею, что этому типу от нас всех нужно.
Стоило Роману произнести эти слова, как над головами у друзей послышались шаги, затем раздался какой-то шорох, и в потолке открылся квадратный люк. Из него вниз падал столб электрического света. И вся компания собралась под этим люком, задрав головы и пытаясь разглядеть, кто к ним пожаловал.
– Ну что, гаденыши? – раздался голос профессора. – Сидите?
Злорадство, которое прозвучало в его голосе, не оставляло сомнений в том, что профессор явился сюда с одной целью: поиздеваться над своими пленниками.
И Антон закричал:
– Что вам от нас нужно? Чем мы перед вами провинились?
– Лично вы – ничем, – отозвался профессор.
– Тогда зачем вы нас похитили?
– Ты не дослушал, мальчик. Лично вы – ничем не провинились, а вот зато ваши родители имели неосторожность перейти мне дорогу.
– Когда?
– Допустим, было это уже давно. Но человек я памятливый, кто мне плохо сделал, надолго запоминаю. Многим уже пришлось по долгам со мной расплатиться, пришел теперь и черед ваших родителей.
– Но что они вам могли сделать?
Антон и впрямь недоумевал. Что могло такого страшного приключиться с профессором, который вел жизнь исключительно добропорядочную и ничем, кроме своей науки, не занимался.
– По вине ваших близких я свои лучшие годы провел в местах, скажем так, весьма отдаленных, где и небо в клеточку, и штаны в полосочку. И теперь, мои бедные детишки, расплачиваться за те мои страдания будете вы.
– Почему мы? Почему не сами родители?
– Потому что так-то вашим родителям будет побольнее. Убей я их, ну и что, какое мне от этого удовольствие? Раз – и все, и они уже вне моей компетенции, мне до них не добраться и больше не помучить. А так они до конца своих дней будут страдать, что по их вине погибло самое дорогое, что у них было.
Вот что задумал этот человек! Через детей отомстить родителям. Как жестоко.
– Вы ошибаетесь! – снова крикнул ему Антон. – Меня вы сцапали по ошибке. Мои родители никогда с вами не сталкивались!
Профессор захихикал:
– Это ты говоришь, Антоша? Да, ты и впрямь угодил как куренок во щи, ни за что ни про что. Тебя перепутали. На том участке в «Восходе» должен был находиться другой молодой человек. Коля! Это был мой недосмотр. Но мне и в голову не могло прийти, что наследство достанется фактически посторонним людям. Я был уверен, что молодой человек на участке – это Коля. Но я быстро исправил свою ошибку.
Похитив самого Колю!
– А к твоим родителям, Антоша, у меня ни малейшей претензии нет.
– Тогда почему я здесь?
– А что мне было делать, когда ты явился ко мне с этой милой девочкой, начал угрожать мне разоблачением. Кстати, она могла тоже избежать смерти, если бы не лезла не в свое дело. К сожалению, мои помощники с опозданием выяснили, что Ульяна покинула своего отца и живет теперь отдельно. Что ссора произошла у них из-за молодой любовницы, которая царит в интересующем меня сердце. Вот эту Душеньку я и решил использовать в своих целях. А вы двое могли уцелеть, если бы не вздумали угрожать мне!
– Мы не угрожали, мы искали организатора или организаторов игры.
– И вы его нашли.
– Это вы?
– Да! Я! Конечно, у меня были помощники, которым я хорошо заплатил за их помощь. Но главным организатором и вдохновителем игры был я.
– Но зачем вам это?
– Единственной целью было собрать вас всех вместе. В идеале я рассчитывал, что вы поубиваете друг дружку один за другим, но сорвалось. Жаль, такая была отличная задумка, мне бы даже самому не пришлось рук марать. Вы бы все сделали за меня сами, дудики несчастные. Вам было и невдомек, что никакой игры не было, все происходило всерьез. И сперва все шло славно, как и задумывалось. Марк убил Артема, труп я подчистил и припрятал, чтобы не допустить возникновения паники раньше времени. Даже звонок от имени Артема по нескольким адресатам сделал, чтобы вы все до поры до времени считали, что Артем жив.
– Но как вам удалось подделать его голос?
– Ничего подделывать не пришлось. Я велел еще живому Артему наговорить на диктофон небольшую речь, из которой затем мой помощник скомпоновал те фразы, которыми якобы он вас успокаивал. Вспомните, ведь разговора как такового у вас с ним и не было. Артем позвонил, сказал, что у него все отлично, что он желает вам удачи, и все. Никаких ваших вопросов, никаких его ответов.
– Значит, Артем к моменту этого звонка был уже мертв?
– Ну конечно! Все могли наблюдать его агонию в прямой трансляции. Следующим должен был стать Марк. Его труп тоже не должны были найти так скоро. Но что-то пошло не так. Вместо того чтобы вылезти из машины и убежать, чтобы быть убитым мною уже в другом месте, он взорвался вместе со своим болидом прямехонько перед папенькиным рестораном. Конечно, Горыныч усмотрел в этом вызов. Начал искать концы. И мне пришлось спешно менять свой план.
– И вы перешли к стадии похищений? Но как вы знали, где, когда и кого из нас ловить?
– Я за вами следил. Подготовка заняла у меня почти целый год. Сил и денег я тоже потратил достаточно. Но ничуть не жалею, удовольствие от предстоящего развлечения того стоило.
– Не понимаю, кто вы такой?
Профессор снова захихикал.
– Нет, нет, никто из вас меня даже не знает. Но окажись на вашем месте родители, они бы меня вспомнили.
– Значит, вы не профессор?
– Профессор. Именно так меня на зоне и прозвали. Причиной стали мое слабое зрение и очки, которые я был вынужден носить. Ну, и еще любовь к чтению. Срок, который я получил по вине ваших родителей, был слишком велик, чтобы я имел надежду когда-нибудь выйти на свободу в том возрасте, когда еще что-то мог совершить. Но, к счастью, деньги еще кое-что решают. А деньги у меня были. На воле я припрятал достаточно и золотишка и валюты, чтобы суметь убедить в своих добрых намерениях начальника моей зоны. Он оказался человеком понятливым и быстро смекнул, что если поможет мне, то до конца своих дней не будет нуждаться ни в чем. И он помог мне бежать, помог даже разжиться новыми документами. Хороший был человек. Мир его праху!
– Как же я сразу не догадался, что вы не тот, за кого себя выдаете! – воскликнул Антон. – Я же помню, как Сан Саныч рассказывал нам, что профессор Судаков был одинок! У него не было ни жены, ни детей, своей семьей он считал кафедру и учеников! Вы просто заняли его место! Вы никакой не Судаков, вы – самозванец!
– Ну, голубчик мой, ты делаешь потрясающие открытия. Твой учитель – этот Сан Саныч – мог бы гордиться тобой. Но вот жаль, что никогда вам с ним не доведется уже встретиться.
В это время наверху раздался еще чей-то голос.
– Папа, ты тут?
– Моя радость, я тут. И я тебя слышу.
Послышались шаги, а затем рядом с головой профессора возникла еще одна голова – женская.
– Папа, ты с ними разговаривал? – с упреком произнесла молодая женщина, в которой друзья узнали ту самую спутницу Макса Акутина, с которой он прикатил к дому на улице Попова. – Зачем?
– Это мои пленники! – закапризничал профессор. – Что хочу, то с ними и сделаю. А где твой муж?
– Макс скоро приедет.
– Думаешь, мы можем ему доверять теперь?
– Ты знаешь, как Макс предан семье. Знаешь, как он предан мне.
– После того как он проболтался, что скелет и стол были у меня…
– Это не он!
– А кто? Только он это знал.
– Ну, все равно уже, – поспешно произнесла Ольга. – Твои жертвы все у тебя. Ты можешь поступать с ними как сочтешь нужным. Ты уже решил их судьбу?
– Погоди, Оленька, не так скоро. Дай насладиться их беспомощностью, дай всласть почувствовать свою власть над этими детишками, а самое главное, над их родителями.
– Ах, папочка, как подумаю, что эти люди сделали с тобой, сама бы всех их голыми руками передушила. Но все-таки… тебе не жаль этих… Они-то против тебя ничего не сделали.
– Ольга!
Голос профессора вдруг сделался визгливым и высоким, словно у старухи.
– Ты знаешь, как я мечтал им отомстить! Знаешь, что по вине этих людей погибла твоя мать!
– Мама разбилась, гоняя пьяной на большой скорости.
– Будь я рядом, я бы уж этого не допустил. Но меня не было! И твоя мать погибла. Ты сама оказалась в приюте! И если бы мне не удалось бежать, ты бы там так и осталась. А каких трудов мне стоило удочерить тебя! В нашей стране никто не хотел отдавать сироту одинокому мужчине, пусть даже он и числился профессором. Твое удочерение стоило мне чуть ли не дороже моего побега! И все эти деньги, что я заплатил, могли остаться у нас с тобой!
– Нам и так всего хватает, – робко возразила дочь.
– Но могло быть больше! Гораздо, гораздо больше. Ты себе даже не представляешь, сколько было у твоего дорогого батюшки. И эти деньги твои и мои. Больше никто не смеет на них претендовать. А родители этих гаденышей пытались лишить нас всего, что у нас есть.
Друзья слушали и не могли понять, что происходит. Почему дочка профессора Судакова вдруг начала их защищать?
– Она что… на нашей стороне?
Но радоваться было рано. Профессор заговорил снова. И в его словах не было даже намека на то, что просьбы дочери хоть чуточку его смягчили.
– Будь тут Марк – сынок Горыныча, уж я бы знал, с кого начать, – пробормотал профессор. – Но гаденышу повезло, ему выпала быстрая смерть. Он мне живым не достался. Уж я бы не позволил ему умереть так легко. Когда его папочка получил бы труп своего сыночка, он бы этот день запомнил на всю жизнь.
– Он и так его запомнил.
– Так, да не так! Я по-другому хотел! Знала ты бы, Олюшка, сколько ночей я провел без сна, прикидывая, как отомщу своим и твоим обидчикам. Если бы ты это знала, ты бы сейчас не заступалась за этих маленьких гаденышей и не расстраивала бы меня своими словами.
– Я все знаю! Все понимаю. Делай как хочешь, папочка.
И Ольга обняла профессора, поцеловала его в кудрявую макушку и снова назвала своим дорогим папочкой. Но профессор не поддался на ее ласки.
– Я слышу шум, – сварливо произнес он. – Иди встречай любимого. Похоже, это твой Макс приехал.
– Я побегу! Я приведу! Я мигом!
И молодая женщина исчезла. А друзья снова остались наедине с профессором, или кем он там на самом деле являлся.
