Глава 6
Вечером, когда уже смеркалось, нам принесли матрасы и большую корзину с едой и питьем. А еще – бадью литров на двадцать, плотно закрывающуюся крышкой, – для понятных делишек. По этому поводу Элена грустно заметила, что нам льстят, при всем желании наша компания не заполнит парашу и за неделю продуктивной работы. Никакого аппетита.
Но корзину с продуктами распотрошила и через минуту с удовольствием вгрызлась в жареную ножку некой птицы, по всем признакам похожей на обычную курицу.
Я и правда есть не хотел. Настроение было абсолютно депрессивным, не радовало даже присутствие Амалии, которая не отходила от меня ни на шаг и смотрела как на некое божество – ну как же, я ее столько раз выручал! Я же ее Даган, волшебный кот, обретший теперь человеческое тело! И самое главное – мужское тело! Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
О том, что с нами происходило и о чем, само собой, не знала Амалия, с огромным удовольствием поведала Элена – взахлеб, с подробностями, которых я в некоторых случаях хотел бы избежать. Например, зачем моей… хмм… подруге Амалии знать о том, что я провел несколько часов, кувыркаясь с другой ее подругой, взяв себе в компанию четырех молоденьких рабынь! Почему-то для Элены, судя по ее изложению, это было лишь веселым приключением и доказательством моих способностей как мужчины, можно сказать – моим достоинством, а не свидетельством моей распутности и, можно сказать, измены любимой женщине. Ведь Амалия, неискушенная, чистая девочка, все это могла воспринять совсем по-другому! Как и полагается воспитанной в хорошей семье неискушенной барышне! В общем, одно расстройство. Может, Элена нарочно это делала? Столбила за собой участок? Мол – видишь, это мой мужчина!
Или наоборот – показывала своей любимой подружке, что готова с ней поделиться своим любовником и меня на всех хватит, не сотрусь? Я не знаю, что думала тогда Амалия, но слушала она вытаращив глаза, как девочка, которой рассказали на ночь хоть и страшную, но удивительно захватывающую сказку.
Честно сказать, мне это все было не особо приятно. Да и мысли вообще не о том. Сейчас надо было решить, что делать всей нашей честной компании в свете последних событий, а не хвастаться успехами на поле боя или тем более в постели.
В целом девчонки никаких дельных идей не дали, хотя в общем-то я от них ничего по большому счету и не ожидал. Все зависит от меня, и ни от кого больше. Подруги в этом мозговом штурме нужны были лишь для того, чтобы я мог уцепиться хоть за какую-то идею, пускай безумную, но… хоть какую-нибудь.
Первая мысль – сейчас же выйти из тела Эйлара и отправиться на поиски «мамаши». Внедриться в нее (эх, как сказано-то! Внедриться!) и потом уже действовать от ее лица. Если, кстати, вообще смогу «внедриться». Мне хорошо запомнилось, как я боролся с фейри-убийцей в номере гостиницы. Он едва не выкинул меня из своего тела в первую секунду столкновения! И это простой киллер, а «мамаша»-то покрепче характером! Я в ней не проживу и этой секунды!
Ну ладно, допустим, я как-то подавил ее волю, занял тело. Но что это даст? Ну… я освобожу девчонок, поставлю Элену королевой, а потом… что потом? Да – что потом? Вот на кой черт Элена в качестве королевы? Мне вообще-то понравилась мысль о том, что я могу стать королем!
Да, раньше не нравилась, а теперь понравилась! Я представил открывающиеся перспективы, и… дух захватило! Можно наладить отношения с империей – не такие, как сейчас. Разрешить смешанные браки. Можно упразднить рабство. Ну… на территории Настии по крайней мере. Можно… да все можно! Мне тогда – все можно! И для этого надо лишь сделать так, чтобы я стал королем! А уж с «мамашкой»-то потом разберемся… нет, трахать прилюдно я ее не собираюсь! И не прилюдно – тоже. Я не ее сыночек-изврат. Но стать королем… Ведь вначале-то меня приведут к присяге, или как там у них это называется. Ну да, типа к присяге. И только потом «мамаша» объявит, что мы сейчас же поженимся. Наверное.
Хмм… а если она потребует, чтобы я вначале на ней женился? Тогда как?
Тогда постараюсь ее убедить – уговорами и шантажом, – что никуда не денусь и вначале нужно закрепить достигнутое, стать правителем страны. А уж потом – ка-ак… мы поженимся! Да ка-ак… начнем править!
Трудно сидеть в одной камере с двумя девушками, раздетыми донага, одна из которых любовница, а другая влюбленная в меня девственница. Одна тебя совершенно не стесняется, когда гордо шагает к горшку, другая долго уговаривает не смотреть, краснеет, бледнеет, вызывая нездоровый смех охальной подруги, комментирующей все ее действия.
Все-таки фейри совершенно лишены стыда в отличие от нормальных людей. Когда я объявил эту чеканную истину единственной настоящей фейри в нашей компании, она была возмущена и заявила, что мы оба просто невероятные ханжи и наша стеснительность от дикости и варварства отсталых народов!
Кстати сказать, мне это живо напомнило поведение западных феминисток, которые постоянно придумывают все новые и новые течения, например – желают ходить с голыми сиськами в общественных местах. Мол, мужчины ходят по пояс раздетыми, а почему нам нельзя?! Странно вот это. Я лично сколько ни смотрел, нигде на наших улицах не видел мужчин с голыми торсами. С чего эти дуры решили, что мужики только и делают, что разгуливают с голыми торсами? Может, это у них на Западе разгуливают в таком виде?
Я так-то не очень часто ездил по заграницам, особо и не знаю. Не видел такого.
Или вот еще тупость – читал об этом: попробуй-ка мужчина открыть дверь перед западной просвещенной женщиной! Ужас! Оскорбление! Это сексизм! Это намек на то, что они неполноценны как разумные существа!
Ну не тупость ли?! Да много еще странных и забавных фишек, которые западные феминистки преподносят нам как обязательные к принятию западные ценности.
И вот Элена. Красивая, просто невероятно красивая девчонка! Сильная, ловкая, умелая и в войне, и в сексе, – но сдвиг ведь по фазе! Башка-то у нее ненормальная!
Да, не она тому виной – так воспитали, такое общество, Элена среди них еще как цветок, ангел чести – вон она как за Амалию бросилась в бой! А ведь кто та ей такая? Дылда! Дикая, с точки зрения настов, нецивилизованная! «Да как она вообще еще девственница, в ее-то годы! Каждая девушка настов в таком возрасте уже должна попробовать не менее двух десятков мужчин!» – это их слова, настов.
Лежа между двух девушек на тонком, набитом хрен знает чем матрасе, я вдруг задумался – а нет ли в этом диком промискуитете фейри какого-то разумного зерна? Ну не просто же так у них развиваются дичайшие отношения, буквально перекрестное опыление, как у грядки с огурцами? Ведь если дети рождаются очень редко, то может возникнуть теория, что родители не подходят друг другу, оттуда и отсутствие ребенка! А если ты имеешь много половых партнеров, то волей-неволей встретишь того мужчину, от которого понесешь! Так что распутство определенно может быть в ранге положенности. Медицинской положенности. Теория безумная, конечно, но не хуже любой другой. Или мне просто хочется как-то обелить этот народ? Уж больно хотелось, чтобы насты оказались чистыми, непорочными, эдакими эльфами без страха и упрека. А тут – шлюха на шлюхе и шлюхой погоняет! Печалька. Нужно будет спросить у колдуньи насчет моей теории, когда мы выберемся на свободу. Если выберемся, конечно.
Кстати, в эту теорию легко укладывается эгоизм, отсутствие нормальных эмоций обитателей Настии. Например – я что-то не заметил, чтобы Элена очень-то уж убивалась по поводу гибели отца и матери. Ощущение такое, будто они ей чужие. Просто хорошие знакомые. Партнеры по бизнесу, не более того. Возможно, что мне это показалось, но она все-таки слишком спокойно отреагировала на весть об их кончине.
Черт возьми – случись что-то с моими близкими, я бы рыдал неделю, волосы бы на себе рвал! А она? Ойкнула, расспросила, как все было, и замолчала – как будто ничего и не случилось. Почему?
Ну ладно, насчет отца, – может, мать зачала ее от какого-нибудь охранника, но мать? Почему весть о гибели матери вызвала такой слабый отклик? И это при том, что за свою людскую подругу Элена бросается в бой, не думая о смерти! А ведь умереть для фейри – это не то что умереть обычному человеку. Фейри теряет не пятьдесят лет жизни, а все пятьсот или даже тысячу!
Мда… только представить – тысяча лет на белом свете! Молодым, здоровым, красивым! Да кто откажется от такого? Ради подруги. Или друга. Странно все это. Какой-то перекос в психике.
Я не стал Элену об этом всем расспрашивать, оставил на потом. Для разговоров с колдуньей. Уж она-то должна пояснить, откуда такие странные перекосы в сознании ее соплеменников.
Размышлял я над нашей жизнью совсем недолго. Усталость после бессонной ночи, проведенной с Эленой, дневная оргия, беседа с колдуньей и последующие за ней переживания – все это сморило меня так, как если бы я выпил таблетку снотворного. Провалился в сон, будто ухнул в колодец. И плевать было, что рядом сопят две желанные, обнаженные, готовые к ласкам подруги. Не до разврата, точно! Не сейчас…
Когда утром меня начали будить – долго не мог понять, где нахожусь. Что, впрочем, уже вошло в мою привычку. Слишком часто за последнее время я просыпался в незнакомом месте и с незнакомыми людьми. Да, да – Элена тоже теперь была мне не совсем знакома, хотя я и изучил все потаенные места и углубления ее тела всеми возможными способами. Я перестал понимать ее душу. А может, и никогда не понимал, лишь обманывал себя. Когда ты общаешься с человеком и вдруг понимаешь, что совсем его не понимал и не знал, – он определенно кажется тебе незнакомцем. Элена в империи – это одно, Элена у себя дома, как оказалось, – совсем другое.
А разбудила нас целая толпа мужчин и женщин в камуфляжах, с завязанными лицами – видимо, для того, чтобы будущий король не знал, кто его бесцеремонно тащит на расправу, как менты пьяного грузчика в народный суд за получением очередных пятнадцати суток. В самом деле – кому понравится, если тебя хватают, пеленают, как паук муху, и галопом волокут вперед, к светлому будущему королевского трона.
Следом за мной потащили моих подружек, не дав им даже приобщиться к просвещенной культуре в лице деревянной параши с туго закрывающейся крышкой. Похоже, что «мамочке» не терпелось взойти на трон – аж ноги зудели, как хотелось.
Нас притащили в одну из башен, тех, что выглядели как космические корабли и в которых, судя по словам аборигенов, обитали священники Создателя, а также его нерушимая воля, переданная на временное хранение доверенным, постоянно слышащим его людям.
Храм меня если не разочаровал, то и не привел в восторг – до земных храмов ему как краеведческому музею до Эрмитажа. Чистенько, прохладно, на стенах роспись – Создатель бросает в океан камни, которые стали потом материками и островами, Создатель швыряет на твердь людей, разбросавших в полете непропорционально длинные руки и ноги. Следом запуливает всякое зверье на потребу этих самых людей, присыпая мелочью вроде гадов и мошкары – чтобы жизнь людская не была совсем уж сладкой. В общем, изображен процесс Творения – во всех подробностях, художественно и не очень умело. Чувствовалось отсутствие стиля и школы, недотягивали здешние художники до наших, земных.
Нас уже ждали. Храм был полон людьми, по всей видимости, приспешниками моей гиперактивной «мамаши». Не моей, Эйларовой, но я уже как-то и попривык называть ее просто мамашей.
Как только наша процессия показалась во дворе храма, нас тут же разделили – Амалию утащили куда-то в глубь помещения, Элену привязали к стулу возле алтаря, там, где стоял человек в белом балахоне, похожий на банщика в какой-нибудь гей-сауне. Его физиономия была раскрашена так, как красятся только падшие женщины да эти… кого я никогда не любил. В общем – не надо мужику так размалевывать лицо – «пацаны не поймут!». Но у всех свои причуды, мне ли осуждать чужих жрецов из иного мира? У нас на Земле бывало и почуднее. Вспомнить только ацтеков…
Само собой – первой взялись за Элену. Невозможно возводить на трон человека, если «дублер» не отказался от вожделенного кресла (кстати, интересно, какой он, этот трон? Сидеть на нем удобно или нет?).
Элена для виду посопротивлялась – ругалась, рычала, плевалась, билась в путах, якобы пытаясь добраться до супостатов и разорвать их на части, потом сдалась – как мы и договорились. Отречение было подписано и торжественно зафиксировано «банщиком» – здоровенная печать на текст отречения… я даже удивился – с кружку величиной печатища! Бабах!
И вот я уже законный наследник.
Ну да, потом можно утверждать, что отречение было сделано под давлением, что существовала угроза жизни, что… да много можно придумать того, что не позволит признать этот договор законным. Но только факт есть факт – отречение сделано, печать стоит, свидетелей – куча! Десятки и сотни.
Отречение зачитали. Мне даже понравилась одна фраза: «…отрекаюсь в пользу моего двоюродного брата Эйлара Карди Семеона Ангурри Ампольского, так как считаю, что он будет править народом Настии с большим, чем я, умением, прилежанием и умом!»
Тот, кто составлял текст, и не знал, насколько же он был близок к истине! Ведь я умный, красивый, в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил! Если не я буду править с прилежанием и умом, то КТО?
Нет, так-то эта «КТО» считала совсем иначе и наблюдала за церемонией с ехидной ухмылкой, достойной гнусного сатира, но я-то знал – обломится, негодяйка! Петю Шишкина голыми руками не взять! Есть у него кое-что, что тебе очень не понравится!
После объявления отречения наследницы и после того, как перестали вопить, завывать и стучать кулаками по стенам храма упыри и упырицы из окружения мамаши, Элену быстренько утащили туда же, куда ранее Амалию. Дабы своим ненавидящим взглядом и злобными ругательными проклятиями не оскорбляла таинство процедуры сочетания браком жениха и невесты – моей «мамаши», отягощенной демоном властолюбия и мной, демоном Петей Шишкиным, он же кот Даган.
И вот только тут совершенно неожиданно для невесты и ее прихвостней обнаружилось полное нежелание Эйлара Карди Семеона Ангурри Ампольского (придумают же, черти драповые! Заставляли ребенка учить эту хрень с самого детства! Зачем столько имен?!) вступить в брак со своей избранницей, Леокардией Андарра Гаракас Амура Ампольской! «Мамашей», то бишь. И «мамаше» это очень, очень не понравилось…
– Какого демона? Мы же с тобой договорились! – «Мамочка» просто выходила из себя, едва не подпрыгивая на месте, как прыгает крышка жестяного чайника в стадии кипения содержимого. – И что это за финты? Что за капризы, сынок?!
– И никакие не капризы. Я пойду с тобой под венец только тогда, когда взойду на трон. И не раньше. Я тебе не верю! Ты должна отпустить Элену и Амалию – я убеждаюсь, что они выехали за пределы Настии, а уж потом мы с тобой поженимся! И тогда я отрекусь от трона и уеду вслед за ними. Все! Больше никаких вариантов не будет!
– Хмм… – «Мамочка» задумалась, на ее прекрасном лобике образовалась складка, и «мамаша» как-то сразу постарела, став ближе к своему реальному возрасту. – А если я сейчас прикажу привести Элену и начну резать ее на части? И дылду эту – тоже? Я слышала, что она ненормальная, все еще девственница, так? А я попрошу моих людей устранить эту досадную помеху ее сексуальному счастью! Ведь лишена девочка огромного удовольствия – секса, без которого и жить-то нельзя! Попрошу самых могучих, с огромными «инструментами» бойцов показать ей, что такое настоящий секс, и если она после этого выживет и даже не рехнется – новый хозяин получит замечательную рабыню, прошедшую обучение не где-нибудь, а в Настии, при дворе, у лучших ее учителей!
– А если я сейчас сверну тебе шею, «мамочка»? – не выдержал я, сжимая кулаки. – И что тогда?
– Ты никогда не мог меня победить, – пренебрежительно фыркнула «мамаша», поведя крепкими мускулистыми плечами. – А если бы все-таки начал побеждать – тебе всадят в ноги и плечи по арбалетной стреле и все равно отведут к алтарю! Так что ты или пойдешь сам, или тебя отнесут – убогого калеку, страдающего от боли в суставах, перебитых грязной стрелой! Тебе это надо?
Вот же гадость какая! Такого я не ожидал. Хмм… что-то я недооценил «мамашу» и переоценил себя. Итак, мой ход!
– Я сейчас разбегусь и врежусь башкой в стену. Проломлю себе череп. И тогда все твои планы пойдут в задницу этому раскрашенному клоуну! (Я указал на «банщика», терпеливо ожидавшего окончания наших переговоров.) И что ТОГДА ты будешь делать?
– Мда… – «Мамаша» хмыкнула, взглянула на меня, и мне показалось, что в ее взгляде появились искорки уважения. – Проблема! Но ведь и ты тогда умрешь, не жалко себя? А то, что после твоей смерти я убью твоих подруг, замучаю их до смерти, это как? Не жалко? Ты помнишь, какая я искусница в пытках? У меня на пыточном столе кричали и плакали не только слабые женщины, но и сильные не только телом, но и духом мужчины! Помнишь того, без кожи? Хе-хе-хе…
О господи! Я помнил! Я все помнил, все, что прятал в мозгу, не позволяя себе вспоминать! Упырица проклятая! Ну ладно, сука, держись!
Впервые после моего вселения в тело Эйлара я попытался из него выйти. Впервые. И потому то, что произошло сейчас, стало для меня сюрпризом, и надо сказать – очень неприятным сюрпризом!
В детстве я однажды влип. Нет, не так, как «влипают» в неприятности, в какие-то проблемы, в ситуации, – по-настоящему влип. Сунулся в лужу, гордо именуемую прудом, отошел от берега метра на три – глубины там было едва выше щиколотки (желто-зеленой жидкости, состоявшей пополам из коровьей мочи и зазеленевшей воды) – и увяз! Ноги погружались все глубже и глубже по мере того, как я ими сучил, пытаясь выбраться из коварной ловушки. Беда!
Помню, какая меня охватила паника – ну как же так, я в трех метрах от берега и влип, как муха в ловушку! А если ил расступится еще больше? Если я сейчас хлебну этой зеленой жижи и умру – прямо здесь, в луже из мочи и грязи?
Мне было тогда пять лет, всего пять лет, но до сих пор помню тот ужас, то ощущение собственного бессилия, дыхания смерти, когда я впервые поверил, что могу умереть.
Дети не верят в смерть. Умирают другие, а ребенок, само собой, бессмертен! Пока однажды не поймет – он такой же, как и другие, и тоже когда-нибудь «покатается в красном ящичке». И это бывает очень неприятным открытием. До слез неприятным!
Меня спас пастух – корявый, пахнущий потом и перегаром дядя Коля. Он с холма над прудом заметил рыдающего, перепуганного ребенка, увязшего по пояс, бросил стадо, скинул растоптанные башмаки и, забредя в липкую грязь, выудил меня, прощавшегося с жизнью, замерзшего и несчастного дурачка.
Досталось мне потом крепко – вначале от дедов, потом от родителей – «Зачем полез в грязь?! Кто тебя надоумил?! Почему ты такой дурак?!» – и еще много, много подобных риторических вопросов, на которые у меня нет и никогда не было ответа.
Я не знал, почему не могу выбраться из тела Эйлара и что меня держит. Уже потом, размышляя над проблемой, пришел к выводу – чем дольше нахожусь в чьем-то теле, тем сложнее мне из него выбраться. И наступит день, когда какое-то тело станет для меня родным – навсегда.
Теперь-то я это знаю наверняка. Душа «пропитывает» тело носителя, пронзает его миллионами тонких нитей-связей, и чтобы выбраться, освободиться, нужно причинить себе такую боль, такую… ТАКУЮ! Ой-ей…
Наверное, только женщины меня поймут. Попробуй-ка, отдели кусок тела, выдави его из себя, да еще через такое узкое отверстие, которое категорически не желает пропускать ничего твердого диаметром больше… хмм… по разному. В общем – это больно. Очень больно!
Дернулся раз, дернулся два – никак!
Боль в голове, перед глазами круги – не получается!
Рванулся еще, зашатался…
«Мама» заметила, заволновалась:
– Сынок, ты чего? Эй, что с тобой?! Воды, дайте ему воды – переволновался! Счастье же – идти под венец с любимой матерью, вот и переживает! Усадите его в кресло! И пошлите за лекарем! Где лекарь, демоны его раздери?! Когда он нужен – никогда нет рядом этого проклятого!
Больше всего я боялся сразу же после выхода из тела Эйлара потерять сознание. Ну вот только представить – стоял некий «мальчик», разговаривал со своей мамусей и… падает, а из него вылезает лохматый хвостатый полосатый паразит! И тоже падает без сознания. И как все это воспринимать? С точки зрения людей, уверенных, что большинство из их соседей заражены демонами. (Я тоже всегда так считал!) Верите в демонов? И вот вам пример – демон в теле будущего короля!
Конфуз! Паника! «Давайте сюда демонолога! Скорее, демонолога! Скорее, лекаря! Да не стойте, идиоты, делайте что-нибудь!»
Нет, я не потерял сознания. Но и сил моих хватило только на то, чтобы проложить «путь» к балке, скрепляющей своды потолка, и улечься там, слегка свесив голову, чтобы было видно «поле боя».
А там творилось сумасшествие. «Мамаша» вопила, требуя лекаря, храмовые служащие, не разобравшись в ситуации, вдруг начали бить в колокола и бросать лепестки цветов, что вызвало еще большее неудовольствие Эйларовой «невесты», заглушившей колокольный звон истошными воплями.
Тем бойцам силовой поддержки «мамаши», что находились снаружи храма, охраняя подступы к святая святых – ее телу, – совсем уже не было ясно, что случилось под сводами звездолетоподобного сооружения. Они почему-то решили, что на свадебную процессию было совершено нападение, а потому бегали как муравьи, размахивая своими заостренными железками, разыскивая отряд мифического врага и заводя друг друга воинственными криками. Что еще больше усугубляло случившийся хаос.
Я видел происходящее снаружи через застекленные окна, расположенные в краях купола, и если бы не полное изнеможение и усталость, получил бы истинное удовольствие от устроенного мной безобразия! Вот теперь, «мамаша», попробуй-ка, подженись на своем сыночке-извращенце!
Вот только смеяться сейчас я не мог, и не только по причине полного своего изнеможения. Я четко понимал (впрочем – и понимать тут нечего, все слышно!), что следующим шагом будущей королевы станет вызов на место происшествия зарекомендовавшего себя с лучшей стороны и лояльного власти демонолога. Той, что вернула в свои тела души двух соратников Эйлара.
Вернула дважды – сможет и третий раз! Это же очевидно, как дважды два!
И вот тут таилась проблема. Моя проблема, не «мамашина». Как мне добраться до колдуньи-демонолога? Если я даже не знаю, где та живет!
Острый слух – большое дело, особенно когда нужно разобрать, что говорит твой противник. А уж коту в остроте слуха отказать невозможно – мышь слышит за десяток метров, не то что резкоголосую, не сдерживающую раздражения бабу. И за то время, пока я набирался сил, лежа на покрытой темным лаком балке, наконец-то в полной мере узнал, что думает мамаша о своем сыночке и о том, что же с ним все-таки случилось.
По поводу самого «меня» – это неинтересно. Вялый, как мой «папаша», никчемный, туповатый, вредный, самодовольный, глупый – в общем, полное дерьмо, кроме как в постели. Последний пункт меня просто корежил…
Что касается версии моего обморока, так тут все было логично и нормально. Во-первых, я вялый, и как только она поговорила со мной по-взрослому, тут я и сдулся. Упал в обморок.
Во-вторых вытекало из первого. «Мамаша» и ее советники предположили: возможно, что я все-таки получил удар магией, и в отличие от моих соратников процесс улетучивания души почему-то проходил замедленно – от удара до обморока, такого, как у Райла и Ены, прошло больше суток. А значит, нужно вызвать колдунью, и она водрузит мою душу на свое законное место. В общем – «мама» рассуждала на удивление разумно, основываясь прежде всего на той информации, что у нее была. И теперь дело за колдуньей, которую мне совершенно необходимо перехватить прежде, чем до нее доберутся гонцы «невесты».
Очень не хотелось куда-то бежать, лететь и вообще что-то делать. Я столько сил потратил на то, чтобы выбраться из трясины подсознания Эйлара, что даже встать и помочиться для меня сейчас проблема. Желательно бы и это сделать лежа.
Вообще, очень хотелось сделать какую-нибудь гадость моей «мамаше» – ну хотя бы нагадить ей на макушку с высокой балки. Теперь я очень хорошо понимаю котов, которые, не имея другой возможности, мстят обидчикам именно таким образом. Ей-ей, мерзавцы-коты прекрасно знают, какое гадкое дело совершают, откладывая «личинку» в ботинок хозяина. «А нечего было наступать на хвост, когда хозяин дома лежит в проходе! Перешагни и иди себе спокойно, доставай китикет, угощай властелина! Наступил – получи ответку!»
Конечно, гадить я ни на кого не стал. Во-первых, воспитание не позволяет, все-таки мама меня научила, что брать еду из тарелки руками, чавкать и гадить на людей – это неприлично.
А во-вторых, результат этой «бомбометательной» акции был абсолютно предсказуем – фейри, как я уже знаю, отличаются невероятно точной стрельбой из любых видов стрелкового оружия, как то: луки, арбалеты, пращи и всякая такая метательная гадость. «Снимут» с балки гадливого кота просто-таки на раз.
Ладно, желания и эмоции поглубже внутрь, пора браться за дело. Как браться? За что? Вначале порассуждать. Вот, к примеру, я хочу проложить «дорогу» в подпространстве, а если быть точным и научным, создать в нем тоннель, по которому мое астральное тело сможет перенестись с той скоростью, на которую оно способно.
Кстати, заметил – скорость передвижения в Сером мире зависит от того, насколько я устал – и физически, и душевно. Если свеж и ясен умом – перемещаюсь практически мгновенно. Если, как сейчас, полудохлый котяра, потрепанный стаей бродячих псов, – тогда… тогда вообще не знаю. Никогда еще не входил в подпространство в таком состоянии. Никогда. Но придется!
И куда – придется? А вот куда! Чем отличается объект-колдунья от объекта-комнаты? Я хочу переместиться в некую комнату, что делаю? Представляю ее образ. Мне нужно переместиться к колдунье. Я что делаю? Представляю образ колдуньи! Главное в этом – знаю, как она выглядит. Перемещение без образа цели абсолютно невозможно. Уверен.
Ну и тогда…
Я вызвал в голове картинку – вот ее глаза, вот плечи, покрытые туникой, вот длинные крепкие ноги бегуньи, или, скорее, гимнастки. Образ буквально поплыл перед глазами, живой, как трехмерное фото.
И я прыгнул!
Серый мир мелькнул перед глазами, будто стена в московском метро – размытая полоса, какие-то черточки, полосы, темнота и ощущение движения. А потом… свет! Яркий свет! Визг!
И вода, заполнившая мне рот, нос, уши, теплая, пахнущая цветами и медом!
Сильными ударами лап я выбросил себя наверх, быстро, как торпеда (мне так показалось!), пронесся к ближайшей тверди, уставленной баночками, коробочками, кувшинчиками и горшочками, ухватился передними лапами за край бассейна, выскочил из воды, отфыркиваясь, встряхиваясь, но при том при всем внимательно приглядываясь к тому месту, куда меня занес новый поворот судьбы.
А занес он меня прямо в огромную ванну, или, скорее, маленький бассейн, который располагался под навесом, увитым ярко-зелеными лианами, покрытыми огромными алыми благоухающими цветами. Солнечные лучи, забравшиеся под сень лиан, просвечивали воду бассейна насквозь, не давая укрыться плавающему в нем телу, принадлежавшему некой бабульке-демонологу. Только вот сейчас ни один человек на свете не осмелился бы назвать ее бабулькой – очень, очень соблазнительная девушка со всеми причитающимися соблазнительным девушкам причиндалами! Даже испуганная, ошеломленная, она выглядела так соблазнительно, что просто-таки просилась на холст маститого художника, неспособного испортить эту красоту во время переноса ее в красках!
Глаза Хелги, вытаращенные от изумления, смотрели на меня как на некое чудо света, но интуитивно я понимал – еще несколько секунд, и эта довольно-таки опасная «девушка» применит одно из своих заклинаний для экзорцизма! И тогда мне конец. Мне и двум девчонкам, втянутым в цепь головокружительных интриг. Втянутых именно мной, потому что без меня не было бы ни борьбы с графом Гереном, ни последующих событий, которые и привели меня сейчас в ванну с плавающей в ней голой колдуньей.
И тогда я сделал то, что должен был сделать, – задрав хвост трубой, помчался к хозяйке бассейна, подбежав на расстояние двух шагов, громко завопил:
– Спокойно! Это я, демон Петя Шишкин!
В кустах кто-то пискнул, нечто завозилось и застонало. Послышался звук падения чего-то мягкого, будто мешка с песком, а колдунья Хелга укоризненно помотала головой и негромко сказала, облегченно вздохнув, будто вынырнула после глубокого погружения на самое дно бассейна:
– Фффуххх… ну какого… хмм… демона ты так пугаешь, демон? И чего орешь? Напугал мою служанку! Теперь мне ее выводить из обморока! Ну разве ж можно так орать? Да еще и признавая себя демоном! Кстати, просто к сведению – наши коты не разговаривают! Так что если ты думаешь, будто, заговорив в толпе, не привлечешь к себе внимания, – глубоко заблуждаешься! Это у вас коты, возможно, не только разговаривают, но и поют, музицируют и рисуют картины, а у нас только мурлычут, орут по-кошачьи и визжат, когда чужой кот заходит на их территорию! Понял, демон?
Я согласно кивнул головой, чем почему-то привел в неописуемый восторг специалистку по изгнанию демонов. Она захохотала, сказав, что такого великолепного зрелища, как разговаривающий и кивающий головой кот, она никогда еще не видела в своей долгой, очень долгой жизни. И что благодарна Создателю за то, что на склоне лет он позволил ей прикоснуться к этому таинству, и… бла… бла… бла…
Болтала, пока я ласково не посоветовал ей заткнуться и выслушать то, что сейчас скажу. Ведь я здесь появился не для того, чтобы устраивать представление для развлечения скучающих колдуний! И если она думает иначе, то… Хотел назвать ее дурой, но вовремя остановился – с колдуньями держи ухо востро! Особенно если они набили руку на изничтожении таких, как я, несчастных попаданцев. По имеющимся из литературы сведениям, колдуньи во всех мирах не отличаются терпением и всепрощением, скорее наоборот – вспыльчивы, обидчивы и коварны. Так это или не так – проверять не было совсем никакого желания.
Рассказ мой много времени не занял. Впрочем – как и ответ колдуньи. Она категорически отказалась мне помогать, заявив, что обещала не вмешиваться в политические дрязги. Мол, насты всегда держат свое слово, выполняют договоренности, и только на этом держится их мир. В общем – «и так победим!».
На что я ей заявил, что, возможно, выкручусь и без нее, а когда выкручусь, то сделаю все, чтобы сжить ее со свету белого. И библиотеку, которую она так берегла, – сожгу на хрен вместе со всеми драгоценными книгами.
А еще – даже если я все-таки проиграю схватку с патологически любвеобильной женщиной, мамашей Эйлара, то в конце концов народ настов все равно исчезнет, смятый яростными ордами людей, которых остановить могу только я, демон Петя Шишкин. И если она желает гибели своему народу – пусть сидит тут, в ванной, или же предпримет какие-нибудь действия против меня – великого, гениального, прозорливого демона Пети Шишкина, который сдохнет, но больше ей не расскажет ничего из своей бурной и очень, очень интересной жизни (преувеличение, конечно, но что не сделаешь ради дела?)! Например – о полетах на небо в огромных железных птицах, о спусках под землю в длинных железных червях, ну и о Сером мире, в котором нет расстояний и времени. Так что давай – не участвуй в политике, отсиживайся, как крыса, и смотри, как исчезает твой народ!
Со стороны, наверное, это было сюрреалистичное зрелище – по краю бассейна ходит кот, будто взятый с обложки книги «Сказки Пушкина», и важно вещает замершей в прозрачной воде голой девке. Девка таращит глаза, морщит лоб, хмурится, пытается что-то сказать, но кот перебивает ее своим яростным мявом, в котором при желании запросто можно разобрать членораздельные слова и фразы. (Ну что поделать – кошачья глотка не создана для человеческой речи!)
После недолгих препирательств колдунья все-таки согласилась участвовать в моем Великом Жульстве. Не активно, в меру сил – просто слегка обмануть претендентку на трон, сказав, что процесс восстановления Эйлара затянется не меньше чем на сутки, а потому процедуру женитьбы и восхождения на трон надо будет отложить до полного выздоровления. Или хотя бы до того момента, когда Эйлар начнет подавать признаки жизни.
Большего от Хелги я не требовал, и того, о чем договорились, было вполне достаточно, чтобы попробовать осуществить задуманное. А задумал я ни много, ни мало – все-таки попробовать влезть в шкуру самой «мамочки» – понимая при этом, что невероятно рискую и что окончиться все может полным фиаско. И потребуются для того все мои силы и все мое умение, и результат вполне может быть совсем плачевным.
Нет – был, конечно, еще один путь – бросить Элену, Амалию, свалить как можно дальше от этих мест и жить жизнью кота. Вот только теперь никак я не мог этого сделать. И не только потому, что бросать девчонок суть подлость и мужчины так не поступают. Оставался еще Эйлар, мозг которого пропитала моя сущность, оставив в клеточках серого вещества всю информацию обо мне, о девушках, о колдунье, нарушившей свой долг демонолога, и самое главное – о разумных кошках, которым очень не понравится тот факт, что их существование раскрыто роду людскому. Как они отреагируют на мое «предательство» – я не знал и по большому счету знать не хотел. Реакция кошек наверняка в высшей степени будет негативной, и мне с ними тогда точно не жить. А может быть, и вообще не жить. Если найдут. Бегать всю жизнь изгоем, скрываться от кошек, людей и фейри – это не для меня.
Или грудь в крестах, или голова в кустах – и только так!
И еще все-таки хочется мне порулить маленьким, но гордым народом. Как управлять государством, я еще не представлял, при мысли о правлении страной в глазах упорно всплывала широкая кровать Эйлара и на ней развалившиеся в томной неге обнаженные девушки, но… я научусь! Если сумел освоить программирование, что, каким-то там карликовым государством не смогу править?
Мда. Странные были у Эйлара понятия о том, как надо править. Вряд ли управление государством состоит из периодических оргий, но, судя по поведению местной знати, можно было бы подумать, что это именно так.
Так что – не было у меня другого пути, кроме как двигаться в том направлении, которое себе наметил. Слишком много людей вовлечено в этот безумный вихрь, и если уж ты взялся за гуж – не говори, что не дюж. Терпи и тащи свою ношу.
Сразу же после того, как мы с колдуньей завершили переговоры, оставшись недовольны друг другом (как и положено настоящим дипломатам), в дом демонолога явилась представительная делегация, состоящая из тех, кто недавно кромсал членов Совета и верных ему охранников дворца. Они и сообщили демонологу радостную весть том, что ее услуги нужны родному государству.
Колдунья быстро накинула на себя тунику и немедленно отправилась в дорогу, не забыв перед этим наложить в несколько мисок, поставленных на пол, всяческой вкусной еды, которая, по ее мнению, соответствовала вкусам залетного демона. Это был кусок пирога с каким-то экзотическим, резко пахнущим фруктом – тут же мной с возмущением отвергнутый, кусочек жаренного с пряностями мяса – встреченный с таким же неодобрением – не надо забывать про чуткий кошачий нос! Черт вас подери, я же не человек, чтобы засыпать жратву тоннами острых приправ! Соображать надо, хоть немного!
Молоко я тоже отверг – только глупые или особо вредоносные кошки пьют молоко, чтобы потом нормально обдристать ковер в комнате хозяина.
Остановил на куске фарша, лишенного специй и соли, и на кусочке сырой рыбы без костей – жирненькой такой, сочной!
Ну и чашка с ледяной водой – откуда колдунья взяла такую холодную воду в эту жару – знает только она и ее чуждая ортодоксальной науке несуществующая в природе магия.
Слугам Хелга строго-настрого запретила входить в ее кабинет и после того удалилась вместе с «делегацией», оставив меня наслаждаться едой и покоем.
После того как поел, уснул, забравшись на самую высокую полку, уставленную пыльными фолиантами. (Чем выше – тем безопаснее!)
Огромные кожаные книги пахли временем, кожей и мышами, а что лучше для кота, если не запах мыши? Я спал, и мне снилась Земля. Улицы мегаполиса, забитые стадом железных вонючих повозок, люди с потными, усталыми, злыми лицами, готовые убить любого, кто займет их место в дорожной полосе или попытается как-то нарушить их право мчаться к своему туманному будущему.
Я висел над этим людским муравейником, улыбался, как Чеширский кот, и мне было хорошо – свободному, независимому, неприкасаемому! Никто не сможет мне сделать плохо, никто не сможет заставить ходить на постылую работу, никто не сможет принудить ни к чему, чего я не желаю, – ну чем это не жизнь?!
Хорошо быть демоном! Если бы только не демонологи, эти проклятые недоумки, с какой-то стати взявшие на себя ответственность за судьбы моих «собратьев»! Вместо того чтобы понять нашу демонскую суть, разобраться и уж точно не отправлять всех нас скопом туда, куда Макар телят не гонял!
Повисев над запруженным машинами проспектом, я мгновенно переместился в свою квартиру. Бывшую свою квартиру, где теперь проживает безутешная вдова, присутствовавшая при самоубийстве пьяницы-мужа. Вероятно, так она представила печальный факт моей гибели, уверен.
Квартиру не узнал. В моей комнате вместо здоровенного монитора компьютера, вместо перевитых пучков проводов теперь что-то вроде будуара – в розовых тонах, беж, стильная мебель… и ни намека на то, что здесь был когда-то кабинет одного несчастливого программиста.
Переместился в супружескую спальню, а тут еще чище – на дурацком прозрачном столике толстого стекла почти пустая бутылка вина, фрукты, еще какая-то еда, надкусанная и заветренная. А на кровати – здоровенный толстый боров лет пятидесяти с пучками волос на спине и прыщами на волосатой заднице.
Боров сосредоточенно пыхтит, двигая тазом, будто забивает им бетонные сваи, а из-под туши выглядывает лицо моей бывшей супруги – такое же красивое, каким я его помнил, и с таким же пустым, остановившимся стеклянным взглядом. Она ритмично постанывает, так же фальшиво, как и все телки из дешевых порнофильмов, внимательно разглядывает потолок, будто ищет на нем царапины от своих вытянутых вверх длинных ног, обутых в туфли с гигантскими, похожими на клинки кинжалов шпильками-каблуками.
Я висел прямо над этой «гламурной» парочкой, и не было в душе ничего, кроме досады и разочарования. Вот ее судьба – как была шлюхой, так ей осталась. И я ей нужен был только для того, чтобы закрепиться в большом, полном шальных денег городе (так она считала!), получить прописку, статус, ну и… квартиру, само собой. Как только меня не стало – вот и началось то, о чем, похоже, она мечтала всю свою жизнь.
И кстати – кошек в квартире я не заметил. Куда подевались? Вполне вероятно, что негодяйка выкинула или усыпила. Если уж она смогла убить своего мужа, что ей жизнь какой-то там кошки? Ох, говорила мне мама… а я не слушал, болван! Кстати, может, кошек она держала именно для того, чтобы мне досадить? Знала ведь, что я их терпеть не могу! Не мог…
К маме хочу. Домой!
Мигнуло! И я уже в квартире родителей. Отца не было на месте, одна мама – она сидит перед телевизором, за кухонным столом. (Я подарил ей этот телевизор, и она была очень довольна – телевизор на кухне! Мечта исполнена!) Тихонько, без шума прихлебывает чай из любимой чашки с веселым гусем и остановившимся, неподвижным взглядом смотрит на экран, где группа каких-то придурков за столом с угощениями выясняет, кто из них дурее и подлее другого. Мама всегда любила такие шоу – у мам ведь свои причуды. Вполне простимые – за все, что они нам делают.
Я опустился на стол прямо перед мамой, посмотрел в усталое, с опухшими веками лицо. Она постарела, похоже, что много плакала. Оно и понятно – все-таки любимого сына потеряла, не зонтик пропал и не кошелек с тремя рублями воришки поперли!
Я бы тоже плакал… Да и сейчас у меня просто-таки жгло в груди – так хотелось ее обнять, прижать к груди, сказать: «Мама, не плачь, я живой! Мама! Я тут!»
И вдруг меня закрутило, завертело – я выпал из сна!
Очнулся на все той же пыльной полке с фолиантами, встрепенулся, стряхивая пыль веков, сел, мотая головой. Вот ведь приснится же такое!
Хмм… приснится? А что, мой портрет с черной полоской по краю на холодильнике в квартире родителей – тоже сон? А спина борова… жирная, потная, волосатая – где я ее мог видеть раньше, чтобы увидеть и во сне? Всем известно: сны – это всего лишь отголоски событий, в которых участвовал тот, кому что-то эдакое приснилось. Ну вот приснилась мне моя бывшая, тупо постанывающая, как телка из порнофильма, – так я видел ее раньше и слышал – не раз и не два! Только вместо борова вообще-то был я сам… Только вот видеть ее лицо с высоты люстры раньше никак не мог… И спину борова – ну где, где я мог ее видеть? Если только в кино?
И туфли эти дурацкие, в самый раз для стриптизерш – при мне их у женушки не было. Слишком специфические и очень вульгарные.
Так как тогда я смог увидеть во сне то, чего я никогда не видел?! Неужели…
Но додумать мысль не успел. Дверь кабинета распахнулась, в комнату ворвалась красная, будто из бани, колдунья. Она обвела кабинет внимательным, настороженным взглядом, увидела меня на полке, облегченно вздохнула:
– Ффуххх… я уж думала, ты сбежал. Ну и задал ты мне задачу! Целый час пришлось изображать колдовство, комедиантствовать, рисковать своей репутацией, и ради чего? Вернее – ради кого? Ради демона, сына Отца Лжи! И мне это надо? Я до тебя жила тихо, спокойно – деньги есть, одеть-обуть есть, поместье – видел мое поместье? Согласись, со вкусом построено! Не то что у этих молодых неучей! У нынешней молодежи никакого понятия об архитектуре, о вкусе, о том, как надо соблюдать баланс между роскошью, желанием выпендриться и простым, незамысловатым удобством!
(При слове «удобство» у меня вдруг забурчало в животе, и я оглянулся по сторонам, пытаясь определить местонахождение этого самого места. С удобствами!)
А колдунья все распиналась, усевшись в кресло и задрав на стол оголившиеся до паха ноги. Красивые ноги, надо сказать!
– У меня есть все, что мне нужно, – и ничего, никто мне больше не нужен! Родить я скорее всего больше не смогу, и мужчин мне особо-то и не надо – есть красивые рабы, которые сделают все, что я пожелаю! И зачем я полезла в авантюру с каким-то там демоном? Вот скажи мне, демон, ответь! Зачем мне это все?
– Ты любопытная. Ты пресыщенная, и тебе давно уже ничего не интересно. А тут – новое! Демон, понимаешь ли! Другой мир! Вместо того чтобы доживать дни в скуке, плескаясь в своей красивой ванне!
– Красивая, правда? – оживилась колдунья. – Вот и скажи теперь, что у меня нет вкуса! Ну, скажи, скажи!
– Не скажу, – медленно и веско сообщил я. – Дом устроен очень практично, со вкусом. И ты – красивая женщина, мечта любого мужчины. В нашем мире отбою бы не было от кавалеров, желающих уложить тебя в постель!
– Хмм… вы, демоны, совсем не дураки! – с довольной ухмылкой констатировала колдунья. – И воспитаны хорошо! Не то что наши мужланы. Вот я – почему предпочитаю секс с рабами? Потому что здешние мужчины требуют слишком большого внимания, все время какие-то претензии, все время чего-то требуют, всем недовольны! Не так встала, не так повернулась, сделай то, сделай это! А рабу сказала, как сделать, он и сделал. И доволен! Всегда доволен!
– Уверена? – хмыкнул я. – А ты не думала, что может быть так, что этот раб тебя ненавидит? Что ты ему неприятна? Что он совсем не хочет думать только о твоем удовольствии? Может, ему хочется, чтобы и ты позаботилась о… в общем – обоюдное удовольствие, нет?
– А кто сказал, что ему неприятно? Выдумываешь ты все, демон. Мои рабы довольны! Если бы не я, они бы попали в гораздо худшие условия, возможно – куда-нибудь в рудники, в шахты, где живут не больше пяти-семи лет! А у меня – едят вкусно, спят мягко, крыша над головой, да еще и красивую хозяйку трахают – ну чем не жизнь, а? Ну, скажи честно, за Стеной многие бы отказались от такой жизни?
Я промолчал. Честно сказать, и на Земле очень многие мужчины не отказались бы от такой жизни. И правда – всех твоих обязанностей – поплавать с хозяйкой и как следует ее удовлетворить! Нет, надо уводить этот разговор в другую сторону, а то мой пыл борца с крепостным правом начинает быстренько затухать. Вообще-то странно получается – раб может жить как в раю, ни в чем не нуждаясь, а свободный человек имеет только лишь свободу умереть с голода! И что тогда лучше?
Бесовщина какая-то! Вот страны Африки, к примеру, освободились от своих хозяев-рабовладельцев. И чем это закончилось? Режут друга друга, буквально друг друга жрут! Сам видел фотографии откуда-то из тех мест – эти придурки дошли до того, что поджаривают на вертеле человеческое мясо, жрут людей, будто баранов или коз! И вот зачем им нужна была свобода – чтобы жрать человечину?
Грязь, антисанитария, дома белых господ, брошенные хозяевами после обретения независимости этими странами, превратились в руины, торчащие из груд мусора.
Я, когда смотрел на это безобразие, думал – впору снова взять кнут из буйволиной кожи и загнать эти человекоподобные стада в подобающие им корали! Ей-ей, для них же и будет лучше! Что там Киплинг говорил о бремени белого человека?
Мда… все познается в сравнении. Вот так из прогрессора получаются махровые рабовладельцы! Не я такой, жизнь такая!
– Давай к делу? – предложил я, отбросив философско-рабовладельческие мысли. – Что еще там происходило, кроме твоего танца с бубном? Ну, в храме?
– Танца? А! Поняла. Ну что… твоя, так сказать… «мама» – рвет и мечет. Я давно не слыхала, чтобы кто-нибудь так громко вопил. Аж уши заложило. Еле успокоила, сказав, что мешает колдовать. Только тогда затихла. Я поколдовала, совершила ритуал возвращения, потом сказала, что дело трудное, что удар получился отсроченным, что ты переборол его на месте, но потом он все-таки тебя настиг. И что нужно время для того, чтобы ты вернулся. Самое меньшее сутки. Ну, вот и все. Большего никто бы не сделал. И опять – ради чего? Ради того, чтобы ты сломал всю мою спокойную, гладкую жизнь?
Я проигнорировал вопрос. Сейчас меня интересовали другие, более важные вещи. Во-первых, где у них тут сортир.
Во-вторых, где обитает душа, что она собой представляет и ОТКУДА, из какого места колдунья возвращает эти души.
Но сначала – первое. Иначе мадам кондратий шарахнет, если я надую на древний фолиант. И я ее понимаю – если бы кто-то помочился на мою клавиатуру или еще хуже – на ноутбук стоимостью двести тысяч деревянных, – я бы тоже взорвался, как ядреная бомба! Так что не надо испытывать терпение людей – на поиски удобств! Бороться и искать, найти и не сдаваться! Вот наш лозунг котово-человеческий. Мяууу!
Туалет был мне указан, я совершил грязное деяние и снова влез на верхнюю полку в библиотеке. Все-таки приятно сидеть на самом верху – безопасно и можно плевать на тех, кто сидит под тобой. Иногда. По настроению.
– Мне нужен твой совет как великой ученой колдуньи, как главного знатока демонологии, как единственного светлого ума в этом мире. Поможешь?
Колдунья поперхнулась, заткнув «дырку», из которой лился поток очередной порции жалоб, подозрительно уставилась на меня, будто пыталась понять, стебаю я ее или нет. Но что можно узнать по усатой кошачьей морде? Только то, что кот ел на обед, и только в том случае, если консистенция обеда была не очень твердой, скорее липкой, а кот поленился обтереть свою хитрую морду. Потому она решила не рассматривать мое заявление под микроскопом, изыскивая скрытые вирусы, а ответила прямо и без обиняков:
– Давай, враг людской, задавай свои коварные вопросы. Придется отвечать, раз уж ты опутал меня своими темными сетями!
– Сетей у меня никаких не имеется, – ответил я так же прямо и правдиво. – И тем более темных. А спросить я тебя хотел вот о чем: мне нужно разобраться в процессе попадания так называемого демона в тело носителя. Это я так называю – носитель. То есть тот, кто носит мою личность в своем теле, отдав мне права управления организмом. Значит, смотри, какая штука… когда я занимаю чье-то тело и в нем есть хозяин в отличие от тела Эйлара, которое покинуто его «личностью» – я это называю «душой», – мне приходится бороться за управление организмом. Когда я настиг негодяя, пытавшегося убить моих девчонок в гостинице, я вселился в его тело, но так и не смог захватить его до конца. Все, что смог сделать, – на время сковать его движения и заставить выброситься из окна. Кстати – это был наст. Один из отступников, насколько я понял. В других случаях я занимал тела людей, разум которых был довольно-таки слаб. Ну… туповатые они были. Потому побороть их личность не составляло особого труда. Из чего сделал вывод – чем умнее человек, чем развитее его разум – тем сложнее мне его победить, тем сложнее отнять тело. Понимаешь?
– И это обнадеживает, – как мне показалось, облегченно вздохнула колдунья. – Мне все время мерещится, что ты крадешься ко мне, чтобы проникнуть в мозг и сделать своей рабыней. А потом заняться чем-нибудь совсем уж непотребным…
– Устроить оргию с сотней солдат?
– Да разве это совсем непотребное? – фыркнула колдунья и залилась радостным смехом. – Я бы тебе рассказала, сосунок, какие бывают непотребства, да не поймешь! Сочтешь меня сумасшедшей! Но продолжай, мне интересно! Итак, на таких, как я, гениальных ученых у тебя кишка тонка. Мы вас, демонов, сразу изгоняем, как глистов поганых. Ясно.
Сравнение мне не понравилось, я предпочитал считать себя не глистом, а полезным вирусом, но да ладно.
– Ну, так вот: когда в теле вообще нет пассажира – все проходит легко и приятно. Я влезаю в тело, располагаюсь в нем, «протягивая ножки», и живу, будто всегда тут и жил. Но знаешь, что обнаружил? В этот раз, когда попытался быстро вылететь из тела Эйлара, я едва смог выбраться! Меня как трясина засосала! Ну, только представь – мне надо срочно выскочить, изобразить болезнь Эйлара, а сижу в «трясине» и дергаюсь, мучаясь от боли! Да, это ужасно больно – покидать тело носителя! Ты просто представить себе не можешь – как больно!
– Подожди… а ты пробовал покидать тело первого носителя? Кота?
– Нуу… нет. Я почему-то боюсь это делать! Боюсь, и все тут! Мне кажется, что стоит только выбраться из кота, и меня унесет… не знаю куда. Кот – как якорь, он держит меня в этом мире! Я не собираюсь экспериментировать в таком направлении. И еще, я тебе говорил, но все-таки напомню: когда нахожусь в теле носителя, то начинаю получать информацию, ранее принадлежавшую хозяину тела. Вспоминать все или почти все, что мог помнить носитель. То есть вдруг всплывают воспоминания, которые мне не принадлежат! Я думал над этим. И пришел к выводу – мозг как губка, он впитывает все, что получает через органы чувств. Эта информация откладывается в нем и живет, пока живы клетки мозгового вещества. Когда душа носителя покидает тело, она как бы снимает слепок со своих воспоминаний, ведь ясно, что личность человека и состоит из воспоминаний, из знаний, из всего, что он получил при жизни. Но вся та информация, что была в мозгу, там и остается! Она просто дублируется! Ну… я так думаю. Когда занимаю тело, то начинаю пропитывать его, как жидкость пропитывает губку, и в конце концов полностью овладеваю телом и всеми воспоминаниями. То есть моя личность и личность носителя сливаются вместе. Это я заметил, когда был котом, это заметил, когда стал Эйларом. Начали появляться мысли и желания, которых никогда у меня не было! Не говоря уж о навыках, которыми никогда не обладал. Например – боевое искусство, о котором я только читал или видел в кино.
– А что такое кино? – быстро спросила колдунья, глаза которой горели безумным огнем ненормального ученого. Ну как же, она теперь в своей стихии! Новые знания! Новый трактат, который прославит ее имя в веках! Единственная, гениальная женщина-демонолог! Трепещите, университетские магистры! Я иду!
– Эээ… ммм… что-то вроде колдовства – живые картинки, которые рассказывают какую-нибудь тупую историю. Обычно – тупую, потому что рассчитано все это на уровень Эйлара или кого-то вроде твоих рабов. Кино – что-то вроде магических комедиантов. Но речь не о том. Итак, я пропитываю тело носителя и становлюсь им. Теперь скажи мне, великая ученая, а что такое душа?
Колдунья вдруг захохотала и не останавливалась минуты три – глядела на меня, снова ржала, так, что из глаз у нее текли слезы. Отсмеявшись, вытерла глаза подолом туники, продемонстрировав мне то, что под ним находилось. (И я в который раз убедился, что насты не носят трусов! Нет, надо что-то с этим делать. Первым указом моим будет – всем носить трусы! А то как-то неинтересно. Когда все видно – пропадает интрига. Да и не всегда красиво…)
– Глупый демон! Да ты сейчас рассказал мне больше, чем я узнала за всю свою жизнь! Ты думаешь, раз я могу изгнать демона, значит – знаю все о том, кого изгоняю? Смешной ты. Представь себе набор слов, звуков, жестов – их произносит некий человек. Если человек обладает магическими способностями – вот этот самый набор работает, и получается то, что получается. Если магических способностей нет – хоть обмашись руками, завывай – не завывай, ничего не выйдет! Колдунов – один из многих сотен людей. Или даже из тысяч. Сильных колдунов – еще меньше, один на десяток колдунов послабее. Одни волшебники больше умеют заговаривать растения, другие – людей и животных. Третьи сильны в боевой магии и в черной – что суть ответвление боевой магии. Я так считаю. И очень немногие умеют бороться с демонами. Просто единицы – три-четыре человека на всем белом свете. И я одна из них. И вот я до сих пор не знаю, почему некий набор слов, жестов и звуков изгоняет демона из тела! И почему другое заклинание возвращает души на место! Не всегда возвращает, примерно в пятидесяти процентах случаев, и чем дольше тело без души, тем меньше шансов вернуть ее на место. Я прекрасно поняла, о чем ты хочешь узнать, но мне нечего тебе ответить. Совсем нечего. Мы как маленькие дети, которые берут в руки меч – рубануть им можем, а вот понять, как он сделан, знать, откуда он взялся, – это нам недоступно. Понимаешь? Вот ты рассказал мне о том, как перемещаешься в чужие тела. А я ведь не знала, что это возможно! И я уже тебе говорила – мне не попадался еще такой демон, с которым можно было бы это обсудить. Все какие-то безумные сущности – визжащие, рычащие, не понимающие ни одного моего слова! Вот и все.
Я был разочарован. Если не сказать больше. И это – великая ученая, демонолог? Да она знает меньше меня!
– А откуда тогда берутся заклинания? – Я потерял интерес к разговору, но все-таки решил спросить. – Ведь кто-то их придумал? Кто-то ведь занимается новыми заклинаниями!
– Еще тебя разочарую, – вздохнула колдунья, – если где-то еще и ведутся исследования заклинаний, так это в университете. Ученые маги университета ставят опыты на животных, на людях – в основном на преступниках, ну и на рабах. Но и они используют те заклинания, что дошли до наших времен из далекого прошлого, за тысячи, а то и сотни тысяч лет. Кто-то случайно нашел одно заклинание, на его основе сделал другое, и оно стало действовать чуть иначе, следующий изменил его еще… вот так и развивается магия. Часть заклинаний забыли, открыли новые. Движется наш прогресс. Ведь чему учат в университете – знаешь? Заучивать заклинания, запоминать жесты, интонации, звуки. Применять нужное заклинание в нужном месте и в нужное время. Вот и все. И это немало! Дикая, необузданная магия может вылиться в такое безобразие, что… в общем – учат еще и обуздывать себя, выпуская столько магии, сколько нужно для совершения колдовства. Ну… еще делать амулеты разного вида – кстати, очень доходное дело, едва ли не самое доходное для колдунов! Амулеты работают и без их участия, требуют лишь подзарядки. Спрос очень хороший, у меня всегда в запасе куча всяческих амулетов. Можно сказать – я живу этим. Не всегда ведь демоны забираются в людей и животных, это случается довольно редко. Последний раз… последний раз это было лет пять назад. Точно! Тогда петух бегал по двору и лаял, как собака. За кошками гонялся. Пришлось его ликвидировать – расколдовать.
– А башку отрубить? – мрачно поинтересовался я. – Зачем тут-то демонолог?
– А если демон выскочит из петуха? Если вселится в кого-нибудь еще? – Колдунья усмехнулась, покачала головой. – Таких случаев я не припомню, но ведь все может быть, правда же? А демонологу тоже жить нужно! А попробуй поищи другого демонолога – ежели только в империи! Мой коллега Симус помер два года назад, шею свернул, когда свалился со скалы, где пытался собрать помет птицы раух. Говорила ему – долазишься! Не слушал, болван, считал себя умнее и сильнее всех! Скалолаз хренов! Нет бы послать слугу – говорит, мол, надо самому снимать это дерьмо, осторожно, чтобы не повредить содержимое! Ну не дурак ли, правда?
– А что он с тем дерьмом делал? – живо заинтересовался я. – Это что-то вроде лечебного зелья? Или еще что-то? Для чего оно нужно?
– Эээ… ммм… – Колдунья вдруг смутилась, замолчала, а после десятисекундной паузы ответила, слегка понизив голос, как заговорщик, строящий планы свержения законного царя. – Вообще-то это секрет, об этом не принято говорить… кроме как в среде посвященных, демонологов, и… это… хмм… черная магия! Запретная черная магия!
– Так! – Я вдруг встрепенулся, будто зверь, почуявший поживу. – Тогда дай мне определение: что же такое черная магия?! Все уже задолбали этим – черная магия, черная магия, – а что относится к черной магии? За какое колдовство можно привлечь к ответственности, а за какое нет?
Колдунья замолчала, и довольно надолго. Я уже думал, что она так и не ответит, но ответила, и мне показалось, неохотно:
– С черной магией, честно сказать, полная хрень! На самом деле под категорию «черная магия» можно подогнать любое колдовство, которое воздействует на человека и наносит ему вред. И самое плохое, что по большому счету под это определение подпадает и любовная магия, и даже та магия, которая используется для изгнания демонов. Ведь заклинания изгнания тоже воздействуют на человека! Вредят ему! И любовное зелье вредит! Оно же делает так, чтобы некий человек полюбил другого человека! Ну да, я соглашусь, что иногда это во вред, но есть случаи, когда любовное зелье совершенно необходимо! И если оно принимается с ведома того, на кого направлено, с его согласия, при его желании – так что в этом плохого? Ну, к примеру – поженили неких молодых. Семья так решила – им надо пожениться. А они не любят друг друга. И как им тогда жить? Ложиться в одну постель, встречаться каждый день за столом? А тут – рраз! Выпили оба любовное снадобье и любят друг друга до самой смерти! Ну… или поменьше – зависит от силы снадобья и колдуна. А если взять боевую магию, тех же метателей огнешаров или молний-парализантов, – это разве не черная магия? А почему тогда ее не запрещают?! Аааа! Ясно! Властителям нужны боевые маги! Они жить без них не могут! Но тогда зачем устраивать гонения на черных магов? Сжигать их на кострах? Знаешь зачем? Чтобы запугать нас. Чтобы мы боялись. Чтобы не считали себя выше обычных людей, вот зачем! Ладно, проще скажу тебе так: есть некий перечень заклинаний и действий, которые записаны в специальном свитке, называемом «Список запретных заклинаний и деяний, именуемых «черная магия» и запрещенных к использованию всеми без исключения колдунами». Наши правители подписали это соглашение несколько сот лет назад, как и правители империи. И теперь – этот проклятый список тормозит прогресс, не дает развиваться магической науке. Заклинания, представленные в списке, были туда помещены учеными университета, чтоб их прах черви могильные еще трижды сожрали и погадили! Вот такая ситуация…
– Ну а что с этим птичьим дерьмом? Про него-то что? – нетерпеливо заерзал я, потом не выдержал, соскочил с полки на стол и устроился прямо напротив колдуньи. Вид отсюда открывался гораздо более живописный, но, как ни странно, этот вид теперь волновал меня гораздо меньше обычного. Вот что значит побыть без тела сексуального маньяка! Коту интереснее другое… и другие виды. О, белоснежная кошка, как ты там? Чем занимаешься? Куда несешь свою аккуратную, соблазнительную задницу?
Тьфу! Началось! Кошкострадание! Стоило только лишь выбраться из человека, и…
– С дерьмом… с дерьмом… – задумчиво повторила колдунья, будто ассенизатор, планирующий завтрашнюю работу. – Если истолочь это дерьмо в порошок и если этот порошок вдохнет человек, то его душа покидает тело самое меньшее как на двое-трое суток. Демона из тела выбивает навсегда. Вот! Использование снадобья из дерьма птицы раух запрещено, ибо – черная магия. Но как нам работать с демонами, если нельзя пользоваться снадобьем?! С пометом эта поганая птица выделяет какой-то яд, и этот яд глушит человека не хуже, чем парализующее заклинание-молния. И если к нему добавить еще и немного магии… в общем – человека таким образом можно превратить в овощ. Навсегда. Кстати – порошок именно тем и ценен, что применять его может обычный человек! Не колдун! Дунул на врага, ап! И тот уже в астрале! А тело цело! Вроде как сам лишился разума! Только я тебе ничего не говорила, учти! Ничего!
Вот оно! Это – момент истины! Ради этого стоило вести долгие беседы ни о чем! Что там написано про бокоров и зомби?! Чем они делают из людей зомби?! Порошок! Волшебный порошок! Отлично!
Я вскочил и забегал по столу, хлеща себя хвостом по бокам. Колдунья следила за моими перемещениями с большим интересом, потом вдруг неприятно усмехнулась, недоверчиво помотала головой:
– Нет-нет, и не проси! Я на это не пойду! Тем более что ты туда не доберешься, а если и доберешься – тебе нужно свежее дерьмо, чуть подсохшее, притом ЦЕЛОЕ!
Она выделила «целое», повысив голос, и я остановился, ожидая продолжения.
– Да, именно целое. Если его размыло дождем – ценности в нем никакой. Птица выбрасывает свои погадки эдакими длинными капсулами, которые прилипают к скалам на огромной высоте. Были предположения, что тварь так метит свою территорию, чтобы туда не залетали чужие особи. И да – гадина хищная, питается грызунами и всякой мелкой тварью вроде кур, уток и… котов! Если хочешь выйти из нее ядовитым дерьмом – добро пожаловать к скале Симуса! Кстати, так звали того демонолога, который полез на эту скалу и свернул себе башку. Впрочем – я тебе это уже говорила. Больше нигде этих птиц нет – перебили всех, почти начисто. Ну, а кто будет терпеть, если какая-то тварь ворует кур или утащит любимую кошку? А стрелять мы, слава богам, умеем. Так что… даже и не думай. И кроме того – кто тебе приготовит порошок? Туда надо добавить еще кое-какие компоненты, чтобы он стал летучим! Чтобы быстро проникал в кровь! И немного магии… Если меня с этой гадостью поймают – беды не миновать. Не посмотрят, что я заслуженный демонолог, что по моим трактатам учились сотни студентов. Сожгут, и… все тут! Сожгут! Нет, нет и нет! И не уговаривай! Я все понимаю и даже сочувствую, хоть ты и демон, но не уговаривай меня лезть в это дерьмовое дело!
* * *
Мы выехали очень рано, когда солнце еще даже не обозначило свое присутствие в этом мире. Можно сказать – глубокой ночью. Вечер провели в спорах, в разговорах, и только часа через два после начала наших баталий сумел сломить сопротивление колдуньи и уговорить ее поехать к заветной скале. По большому счету я понимал Хелгу – на кой черт ей вмешиваться в мои дрязги? У нее все есть, ей ничего не надо, кроме покоя, ну зачем ей дворцовые перевороты, тем более если она обещала в них не участвовать? Но ученый не был бы настоящим ученым, если б не воспользовался возможностью провести эксперимент.
Так и нужно было воспринимать наше дело – сложный, интересный и очень важный для народного хозяйства эксперимент. Тут ведь как: главное – успокоить совесть, подвести базу под свои не очень разумные действия, и тогда все становится в ранг положенности.
С собой она никого не взяла – ни одного слуги. Оделась как охранник, опоясалась мечом, прицепила свои ножи, которые носила непонятно зачем (привычка, как она пояснила, но расшифровывать не стала), легко взлетела в приготовленную ей лошадь, и скоро мы выехали со двора, сопровождаемые недоуменно-заспанными взглядами многочисленной челяди, повылезшей изо всех щелей, как кухонные тараканы из колхозной столовой. Я даже и не представлял, что дом колдуньи обслуживает столько народа – их было человек тридцать, а может, даже и больше, и где все прятались, когда я был в поместье, – это большая загадка.
Ехать было часа три – со слов Хелги, – потому я не терял времени зря и спокойно задремал в переметной суме, куда устроился перед самым выездом со двора.
Кот никогда не упустит возможности поспать, потому я сладко спал, надеясь снова увидеть свой земной дом. Все-таки что-то странное было в том сне. Слишком все четко, слишком ясно. Кроме того, сны обычно не запоминаются, а этот – отпечатался в памяти так, будто я нарочно старался его запомнить.
Лошадь покачивалась и остро воняла конским потом, от бедер колдуньи шел запах розового масла. Пока что я был доволен. Шатко ли, валко, но – все идет как надо. Не попасться бы только на клювик хищной гадине… но в этом она точно обломается! Я ей не домашняя кошечка! Я боевой кот! Демон, однако! Требую если не любить, то точно и основательно – жаловать!
