Глава 5
Когда мы вошли, все двадцать человек как-то сразу замолчали, хотя до того расслабленно переговаривались между собой, смеялись, сидели развалившись на скамьях, одетые (вернее, раздетые) так, будто собрались на тусовку некоего элитного клуба.
Среди «тусы» был и мой «отец» – ну как же без него обойтись? Все-таки брат короля, один из самых влиятельных настов. Король тоже нас заметил, после короткой паузы – махнул нам рукой, подзывая поближе.
Вот что мне нравилось, так это практически полное отсутствие формализма, присущего земным властителям. Там было бы совсем иначе – важные церемониймейстеры, объявляющие о приходе гостей, поклоны до самой земли, а то и проскинезис – как у рабов перед нами. Здесь же – просто махнул рукой, мол, айда, ребята, перетрем кое-что за жизнь, да и пойдете себе дальше – жить-поживать, постели мять! Но только вот Эйлар внутри меня совсем не обольщался эдаким затрапезным видом собравшихся здесь «сенаторов». Так же вот – махнет рукой король, набежит толпа непонятно откуда взявшихся обломов с острыми железками в руках, и порубят тебя в капусту. Не задумываясь порубят – если скажет король. И не поможет ловкость моей подружки, не поможет мое боевое умение – против толпы не попрешь, а эти парни не так уж и плохо владеют боевыми искусствами – не так хорошо, как мы, дети вельмож, с детства посвятившие себя войне и интригам, но достаточно, чтобы проткнуть и порубить самонадеянного дурака.
Кстати сказать – и магия тут бессильна. Все стражи оснащаются защитными амулетами – по понятным причинам. Вдруг кому-то захочется устроить заговор, используя при этом магические средства, – ан нет, облом! Не наколдуешь!
Вообще-то, я бы не хотел быть королем. Я, Петя Шишкин, в отличие от моего носителя. Ну, вот только представить – днями и ночами ты думаешь, как сохранить свою власть, опасаясь всех – начиная с посудомойки и заканчивая братом короля, первым претендентом на трон – после супруги короля, конечно. Чем может нравиться эта суета? Ходи да оглядывайся!
Насчет наследования трона тут была своя, отличная от обычной хитрая система, и я в ней до конца пока так и не разобрался, главное, что понял, – это то, что нынешняя королева могла править страной так же, как и король – после его смерти, – но ограниченное время. А если отказывалась от престола, тогда наследовал трон или брат короля, или Элена – если не было других принцесс или принцев.
Но Элена тоже не могла править больше определенного срока – за год она должна была найти себе мужа и доказать, что на самом деле его жена, – для того существовал совершенно дикий, с моей точки зрения, обряд – в храме или на центральной площади города выставляли здоровенную кровать, где муж правящей королевы показывал, как хорошо он умеет оплодотворять наследницу престола. И каждый придурок мог на это смотреть, хрустя своим чертовым попкорном (или что они там жрут, эти извращенцы? А! Жаренные с солью орешки пирагиса).
Там были и еще какие-то нюансы престолонаследования, но Эйлар как следует ими не поинтересовался, потому всю эту систему я знал лишь в общих чертах и вообще слегка подзабыл. По понятным причинам – на кой черт мне эти нюансы, когда вот-вот решится моя судьба?
Мы бодро проследовали к Великому Совету, больше напоминавшему группу собравшихся в сауне мажоров (ну отказывается сознание землянина поверить, что этот «молодняк» на самом деле деды и бабки, которым уже по несколько сот лет! Ну не может же такого быть!). Короткие туники или набедренные повязки, раскрашенные груди и просвечивающее сквозь тунику мужское хозяйство – клуб свингеров, мать их за ногу! Где достоинство, где тоги через плечо, где признаки того, что эти люди на самом деле вершат суд и расправу над всеми, кто волей судьбы оказался на территории маленького, но гордого государства карлов-фотомоделей? Треш какой-то, а не высший орган управления государством! Хотя… у нас же в Думе бегал депутат с накладными сиськами, а почему этим не ходить голышом, если жарко?
Тьфу! Опять остатки сознания Эйлара заставляют меня думать, как ОНИ!
Заметил – женщин в Совете немало. Как минимум четверть от состава. И все как на подбор – стройные красотки не больше двадцати лет от роду на вид. И все увешаны амулетами и драгоценностями так, будто елка в Новый год елочными игрушками. На одной продвинутой особе так вообще нет набедренной повязки! Ее заменяет золотая плетенка, спускающаяся на бедра, которая практически ничего не скрывает! Бесстыдная нация. Но до чего хороши! Ох, хороши, мерзавки!
Мы поклонились. Я поклонился ниже, чем Элена – все-таки она наследница трона, не хухры-мухры. А я всего лишь четвертый по счету престолонаследник. Хотя и повыше статусом, чем большинство из здесь собравшихся.
Сложная штука – вопрос крови. Вроде как они и вправе меня судить, а на самом деле – большинство из них должны кланяться мне, а не я им! Я выше статусом, судя по генеалогическому древу! И они это знают. Смешно, ага. Если бы не было грустно. Приятно небось судить наследника трона!
– Подойди ближе, Эйлар! – Король был благостен, подчеркнуто приветлив, потому я был уверен, что меня ждет какая-нибудь пакость. Зачем пугать дичь раньше времени? Умный охотник крадется тихо. Пусть жертва успокоится, и потом…
– Госпожа Хелга желает с тобой побеседовать, – еще более доброжелательно, просто-таки сахарно сообщил правитель Настии. – Надеюсь, ты не против?
Сцука, вот щас так и скажу: «Я против, идите вы все на хрен!» И что будет? Ну вот зачем изображать из себя доброго дядюшку? К чему? Приказал – мол, вали вон туда, закрой глаза, сейчас вылетит птичка! Я бы все равно пошел, потому что деваться некуда!
– Я могу узнать о теме беседы? – с поклоном, так же медоточиво спросил я, оглядываясь по сторонам – во-первых, определяя пути отхода, во-вторых, а где Амалия? Куда ее подевали?
– Госпожа Хелга тебе все скажет, – уже менее доброжелательно ответил правитель, которого явно раздосадовал мой вопрос. Кто я и кто он? Какое право я имею задавать ему вопросы?! Но меня толкал бес:
– А могу я узнать о судьбе моих товарищей, Райла и Ены? Их вылечили?
Король уже нахмурился, слегка поджал губы, но снова ответил:
– Да, вылечили. Они сейчас восстанавливают силы. Не теряй времени, иди с госпожой Хелгой!
Король повернулся, всем своим видом показывая мне свое неудовольствие. (Нарушение этикета! Вместо быстрого, без проволочек исполнения приказа – расспросы! Ну не наглость ли?! Если бы я не был племянником…)
Госпожа Хелга в это время стояла чуть поодаль, глядя в пространство над головами, и ничем не выражала своего раздражения от нежданной проволочки. Она была бесстрастна и неподвижна, как белокаменная статуя, возле которой она стояла, и только слегка колышащаяся при дыхании грудь указывала, что госпожа Хелга живой человек, а не каменный идол, созданный руками неизвестного мага-скульптора и установленный посреди широкой террасы.
Элена дернулась пойти за мной следом, но я сделал ей знак, едва заметно помотав головой: «Не надо!» Она поняла. И в самом деле – чем девушка могла мне помочь, если начнется заваруха? Пусть уж будет подальше от эпицентра событий. Мне так проще. Если что – сбегу, снова стану котом.
Пройдя метров пятьдесят, я и моя провожатая свернули налево, войдя под своды узорчатого каменного потолка, покрывавшего длинную галерею, потом через одну из дверей, длинным коридором, до следующей двери, за которой снова тянулся коридор.
К месту назначения подошли минут через пять, пройдя с десяток переходов внутри этого сооружения, больше напоминающего лабиринт Минотавра. Неподготовленный человек с трудом смог бы выбраться из этой каменной улитки, если бы вообще смог. Я заметил и тупики-ловушки с опускающимися плитами – пойдешь не туда, и каюк. Может, на то и расчет? Захочет убийца пробраться через этот лабиринт, чтобы исполнить свою грязную антиправительственную задумку, да тут и останется, померев от голода и жажды. Или от стрелы спрятавшегося в нише тайного охранника – я насчитал таких как минимум трех, а скольких не успел заметить?
Вообще-то я был довольно-таки спокоен, смирившись с тем, что мне придется уйти из этого тела. Ну что теперь поделать, не мой день! А для кота Дагана никаких преград и стен не существовало. По крайней мере я в этом не сомневался.
Дверь за спиной закрылась будто сама собой, тяжелая, массивная, обитая листовой медью, начищенной до золотого блеска. Дверная ручка, сделанная в форме ехидно улыбающегося неизвестного мне животного, похожего на обезьяну, будто издевалась надо мной, незадачливым путешественником по чужим телам, и я никак не мог вспомнить – где же я видел эту рожу, будто сошедшую со страниц сказки-ужастика. Только через пару секунд меня по голове будто врезали пыльным мешком – это же демон! Я видел его во сне, когда Элена разбудила меня в доме родителей Эйлара! Эта рожа, похожая на морду разъяренного бабуина, наводила на определенные мысли, и у меня внутри зародился маленький, но с каждой секундой крепнущий страх. Куда меня привели?
Стены тоже обиты медью. И пол. И потолок! Или это все-таки не медь? Уж слишком она блестит, желто-красная, отполированная до зеркального блеска! Не видно швов, не видно клепок – сплошной литой лист… червонного золота?! Это сколько же надо было потратить желтого металла, который так любят все миры и вселенные, чтобы обить эту странную и чем-то пугающую комнату?! (Все неизвестное пугает, особенно когда тебя привели… на расправу!)
Шагов двадцать в ширину и столько же в длину – ровный квадрат или скорее куб – применительно к комнате. Из мебели – только круглый стол, табуретки, украшенные резьбой, – пять штук, стул с узорной спинкой – и больше ничего. Совсем ничего! Странная комната, ну совсем странная!
Вдруг пришла аналогия из земной жизни – обитые свинцом и звукоподавляющим материалом комнаты в посольствах, где дипломаты и шпионы проводят особо секретные совещания, чтобы не быть подслушанными противной стороной. То есть врагом, спецслужбами «потенциального противника», как это у них называется. Или, как говорят нынешние политические деятели: «нашими партнерами», что уже давно слышится как «проклятыми педерастами».
В общем, я в необычной, подготовленной для специальной цели комнате и теряюсь в догадках – для какой именно цели.
Мне все разъяснили буквально через пару минут.
– Садись! – Хелга легко присела на стул, держась прямо, будто в спину ей вставили осиновый кол, кивнула мне на стул напротив себя, через стол, и после секундного колебания я сел, не спуская глаз со странной особы.
Она была не так красива, как собравшаяся на Совет знать, но очень мила – с пухлыми губками, красивой формы ушами, блестящими, будто выкрашенными краской прямыми волосами. Колдунья кого-то мне напомнила, какую-то земную певицу или актрису родом из двадцатого века, но как ни пытался, так и не смог вспомнить – какую именно. Джессику Альба, скорее всего. Только волосы темнее и лицо пожестче, поскуластее.
На шее Хелги, как и у женщин Совета, красовались драгоценные украшения – я не помню, как они называются, никогда не разбирался в цепочках и брошках, память же Эйлара будто отключилась, заблокированная брызнувшим в кровь адреналином, призывающим к немедленным действиям. Я всей своей мускулистой задницей чувствовал приближение полярного песца. «Писец пришел!» – говорили специалисты по «железу», когда компьютер отказывался запускаться даже после танцев с бубном и ласковых увещеваний. Вот и сейчас я чуял, что этот полярный лис приближается неотвратимо, неумолимо, как товарный состав, везущий мою смерть.
– Кто… ты… такой! Отвечай! – резко приказала Хелга, вглядываясь в меня тяжелым, пронизывающим, как шпага, взглядом, и я заметил, как огромный синий камень в белой оправе, висевший на ее шее, засветился неярким, пульсирующим светом.
– Кто… ты… такой! Быстро, отвечай! – Лицо Хелги превратилось в круглое белое пятно, которое становилось все шире и шире, заполнив собой пространство комнаты, а я делался все меньше и меньше, став маленьким, мелким, как таракан.
И мне ужасно захотелось выложить все, что я знаю, – ведь эта добрая женщина обязательно должна знать и про мою неверную жену, и про мою кошачью сущность, и про то, что случилось со мной за последние двадцать пять лет. То есть – с самого моего рождения и по сегодняшний день.
И только я раскрыл рот, как вдруг перед моими глазами появился дед – настоящий полковник! Он показал мне здоровенный кулак, перевитый крупными сосудами (крепок был дед, ох, крепок!), и сказал волшебные слова:
«Держись, сукин сын! Шишкины врагу не сдаются! Гони старую каргу, подстилку пиндосскую!»
Почему пиндосскую, при чем тут Пиндосия – я никогда не узнаю, точно. У деда всегда и во всем были виноваты пиндосы – и, честно сказать, в 90 процентах случаев это было правдой – кроме тех моментов, когда кто-то нассал в лифте или вовремя не почистил тротуар. Хотя и тут, если покопаться, можно усмотреть руку этого вредоносного государства, проклятой Империи Зла.
В общем, вдохновленный речью моего боевого деда, я собрался с силами и закрыл свой рот на замок, перекрыв словопровод. А потом пошел в наступление – мой мозг медленно, но верно очищался от ядовитой мути, заполонившей сознание, и когда я почуял, что могу соображать почти на прежнем уровне, усилием воли скинул оковы внушения, отбросив чужую волю туда, откуда она пришла. И с такой силой, с такой мощью, что колдунья отшатнулась назад, побледнела, закатывая глаза, сползла на пол, побелевшими руками держась за край стола. И затихла.
Я подождал секунд двадцать – колдунья не подавала признаков жизни. Тогда я встал, подошел к ней – пощупал пульс. Жива! Слава богу, жива! Очень странно выглядел бы тот факт, что, уйдя вместе с колдуньей, я вернулся к Совету один. А кроме того – неплохо было бы узнать, с какой стати эти негодники напустили свою цепную собаку на честного, ясного, как луч света в окошке дворца, племянника короля. И это при явном попустительстве родителей этого самого «луча»! Чем я вызвал подозрение? И что это за комната, на которую не пожалели драгоценного металла?
– Охх… охх… – Колдунья медленно, перебирая руками по столу, поднялась и снова уселась на стул, зажав голову руками. Я же сидел молча, готовый к любой неожиданности, настороженный, как кот, ожидающий мышь. Что она сделает дальше?
А пока ждал, рассмотрел даму в подробностях. Ну… насколько мог – в подробностях.
В отличие от своих соплеменников она не выставляла напоказ все, что можно и что нельзя. Туника непрозрачная, хотя под ней угадываются округлые формы приятной конфигурации – такие, как у большинства женщин фейри.
– Охх… ты ж… демон! – как-то непонятно воскликнула женщина и, морщась, ощупала затылок. – Все ментальные перегрузки заканчиваются именно так. Я всегда говорила – встретишь ментала сильнее себя – берегись! Не то что разум, голову можно потерять!
– Кому говорила? – как-то слегка не в тему поинтересовался я, стараясь вникнуть в этот бред.
– Всем говорила… – рассеянно заметила колдунья и, будто опомнившись, подняла на меня глаза. – Эй, ты чего тут раскомандовался, демон? Здесь я задаю вопросы!
Я чуть не фыркнул от смеха. Это же надо! Чтобы услышать сакраментальную фразу «Здесь я задаю вопросы», надо было вначале попасть в чужой мир, в тело кота, потом внедриться в фейри-извращенца и, наконец, оказаться в допросной комнате, обитой листами золота! Это сюрреализм какой-то! Босх, внатури!
– Вот что, подруга. – Меня вдруг охватила холодная ярость. – Ты уже обделалась, думая, что сможешь влезть в мою башку, так что сиди и не выступай! А то сейчас я кааак… прыгну! Да кааак… оторву тебе башку! И пойду по своим делам – девок трахать и вино жрать!
Насчет вина я соврал – не люблю я выпивать. Ну да, да – пьяным слетел с балкона, но так ведь не сам же! Да и расстроен я был… И вообще – виски – не вино! Вот так! А насчет девок… не идут из головы, и все тут. Вот сижу с этой миленькой мегерой, а сам и думаю – как бы ее завалить на стол, задрать тунику… и черт с ними, с ее годами! Женщине столько лет, на сколько она выглядит! А выглядит она лет на двадцать, не больше! Ей бы шортики, топик, чтоб сиськи обтянуть, сандалики, как у греческих богинь – шнуровка до колен (мне такие очень нравятся!), – и на прогулку по набережной! А потом в постель! На сутки! На двое! Небось не сотрется…
Что-то странное творится, точно. Я никогда не был таким любвеобильным, и даже прямо сказать – таким трахалем. Обычный парень, который не прочь задрать не очень крепко держащийся на месте подол юбки симпатичной женщины, но чтобы вот так, целыми днями и ночами, чтобы не выходило из головы… это невозможно! Это – не я!
– Когда ты в него вселился? После того как маги ударили по девушкам? – вдруг неожиданно мягко и даже участливо спросила колдунья. – Ты почему их спас? Хотел с их помощью укрепиться в этом мире? (Хмм… вишь как загибает-то?! Если принять, что я демон, – все логично!)
– А с чего ты решила, что я демон? – с живым интересом спросил я, прекрасно понимая, что не время интересоваться тем, что особого значения не имеет. Ну, узнала она откуда-то, ну и что? Мне-то что с этого?
– Понимаешь, какая штука… – Колдунья задумалась, глядя куда-то над моей головой, в пространство. – У меня редкий дар. Я вижу души. Таких, как я, наверное, больше нет. И я специалистка по демонам, посвятила исследованию этих сущностей всю свою жизнь. Вот сейчас я вижу странное – вас, демонов, двое. Один – похож на кошку. Ушки, мордочка – все как у кошки. Другой – это будто человек со светлыми волосами. С кем я сейчас разговариваю? С человеком или с кошкой?
– Если я демон, тогда как могу быть человеком или кошкой? – с легким раздражением спросил я, пытаясь понять – а чего от меня хочет эта красотка?
Вот есть у красивых женщин одно свойство, одна особенность, помогающая им жить, – их почему-то сразу воспринимаешь как дур. Вот видишь красотку, сразу – прелесть какая дурочка! А ведь она может оказаться далеко не дурой! И это бывает невероятным сюрпризом и даже разочарованием.
И тут так – гляжу в бархатные глаза этой «молоденькой девочки» и никак не могу воспринять ее как могучую колдунью, менталистку, специалистку по демонам. Не могу, и все тут! Мешает груз земных стереотипов. Так и хочется сказать ей что-то стебовое, веселое, а потом предложить… Ну я же говорю – это не я! Кышь, развратные мысли!
– Не пытайся меня запутать, демон, – улыбнулась колдунья, и улыбка ее была вполне доброжелательной и даже очень красивой. – Я просто сказала, что один демон, сидящий в теле Эйлара, похож на кошку, другой – на человека. Вот и все. Я не буду каждый раз расшифровывать, для удобства разговора примем два понятия – «кошка» и «человек».
Черт! Преподавательница, да и только! Занудство занудное!
– Понял тебя, – кивнул я. – Давай договоримся, я буду отвечать на один твой вопрос, а ты на один мой. Так будет интереснее и справедливее. И так мы лучше поймем друг друга.
– Хмм… ну… давай попробуем! – Колдунья с веселым интересом посмотрела на меня, ее глаза горели тем безумным огоньком, который я не раз замечал у настоящих, увлеченных ученых или полусумасшедших геймеров. Геймерам плевать на все, кроме игры, и для ученых наука тоже своего рода игра, в которую они погружаются с головой, забывая о себе, о времени, даже о семье. Если это настоящие ученые, конечно, а не собиратели грантов и наград.
А про геймеров все точно. Сам был таким придурком – два года сидел в игре, забыв о реальной жизни. Правда, потом как отрезало. Пресытился игрой, похоже на то. Наигрался.
– Итак, вопрос: ты демон? – Колдунья наклонилась вперед, снова вперившись в меня взглядом своих колдовских глаз.
– Эй, прекрати сейчас же! – возмутился я. – Если будешь пытаться меня прочитать, я просто врежу тебе по башке и уйду! Сказано же – равноправный обмен! Договор есть договор! Ты обязана его исполнять!
– Да я ничего такого и не думала. – Взгляд колдуньи метнулся в сторону, и я понял – точно думала, мерзавка! Еще как думала! Усыпить бдительность, а потом врезать по мне ментальным ударом! Знаю я вас, колдунов! Хмм… а откуда знаю? Опять Эйларова память вылезла?
– Чтобы ответить тебе на вопрос, вначале дай определение – что такое демон. И возможно, я дам ответ. Вот я тебя спрошу, к примеру: «Ты ручка от пердимонокля?» – Я сказал по-русски. – И что ты мне ответишь? Вначале я должен тебе объяснить – что такое пердимонокль и где у него ручка. Как она выглядит, из чего сделана, для чего служит. Понятно? Так что ты задала глупый вопрос, на который нет ответа.
– Ух ты! – Колдунья была искренне удивлена. – Умный демон! До сих пор мне попадались только ничтожные, глупые демонские сущности, которые мяукали, лаяли, визжали – и ни одного человекообразного демона! Ты первый! Замечательно!
Бедные кошки, собачки… и еще кто там? Может, зайцы и петухи? Занесло же вас… Мда… Интересно, что она сделала с несчастными животными сущностями?
– Не знаю, замечательно или нет, но определение демона мне дай. Иначе я не знаю, что ответить.
– Демон – это некая сущность, которая неизвестным нам образом проникает в наш мир и занимает тело человека или животного, после чего оные объекты начинают вести себя странно, неподобающе этому субъекту и вскорости погибают, неспособные вести обычный образ жизни. Достаточно?
– Хорошо сказано! – восхитился я, почти не покривив душой. – Откуда-то из учебника, да?
– Я написала трактат: «Демоны – кто они?» Мой трактат до сих пор служит основой всей демонологии этого мира. В университете по моим трактатам учатся студенты со всех концов света! (Она скромно потупила глаза и слегка вздохнула.) Мне предлагали преподавать в университете, но я не приняла предложение. Грязный, жестокий внешний мир, интриги магистров, тупые ученики, которых хочется стукнуть по башке, – это не для меня! Но мы отвлеклись: ты – демон?
– Да, демон! – с легким сердцем признался я, демонстративно-беспечно покачивая носком правой ноги, уложенной на левую. – Скажи, а что вы делаете с демонами, когда их обнаруживаете?
– Изгоняем, конечно! – Колдунья пожала плечами и слегка подняла брови. – Зачем нам паразиты из другого мира? Нечего им тут делать! Нечего ВАМ тут делать!
– А кто решает – есть нам тут чего-то делать или нет? Ты? Или король? Вот с какой стати вы решаете, нужны тут демоны или нет?
– Хмм… – Колдунья задумалась, почесала подмышку, и я отметил для себя, что та гладкая, как коленка. Тенденция, однако!
– Интересный вопрос. Философский. И еретический! Если Создатель положил существам жить в своем теле, так зачем они прыгают в другие тела, воруют их? Это противу веры, противу заветов Создателя! Ибо сказано: «И вдохнул он души в тела, и сказал – идите и размножайтесь! И живите так, как Я вам положил жить!» И где тут сказано, что он предложил существам прыгать в другие миры и в другие тела? Нарушение закона природы! Заветов Создателя! И как добропорядочная почитательница Создателя, я должна пресекать богопротивные нарушения! И это мне зачтется, когда я отправлюсь на Колесо Судьбы за новым воплощением! Возможно, тогда и в следующей жизни буду заниматься тем же самым – искоренять демонов, блюсти веру праведную! Ясно?
– Подожди. Если все на свете делается с ведома Создателя, если он всеведущ, так какого хрена он не пресекает эти демонские безобразия? Ты не задумывалась над этим? А может, демоны попадают сюда не просто так, может, в этом есть божественный промысел? Я вот не хотел попадать в этот мир! Жил себе да жил, а потом меня убила неверная жена, и я перенесся сюда, непонятно зачем! И теперь ты мне рассказываешь, как я нарушил закон. Зачем мне эта чушь? Я ничего не нарушал! И не представлял, что так может получиться! Так что если ты меня изгонишь, убьешь, возможно, что пойдешь против замысла Создателя! И тебе точно не поздоровится! В другой жизни сама окажешься демоном, и какая-нибудь тупоумная колдунья возьмет да и выкинет тебя из занятого не по своей воле тела! Ты не думала об этом?!
– Ересь! Это все ересь и происки Врага! Враг – Темный Брат Создателя – вредит его начинаниям и портит мир, который тот создал. Демоны – его рук дело, с помощью демонов он вносит смуту в мир. И ты – такой же смутьян, как и все остальные демоны. Вы все портите! Овца начинает кусаться, как собака, петух пытается покрыть кошку (О как! Хотел бы я это посмотреть! Затейники, однако!), а голубь вдруг начинает думать, что он змея, и ползает в пыли, забыв, что умеет летать! Богопротивно, гадко, наносит ущерб и нравственности, имуществу людей! Вот так!
Колдунья прихлопнула ладонью по столу и торжествующе посмотрела на меня – мол, попробуй парировать, демонская твоя морда! Против такой логики ты и на танке не сладишь! С кем попытался бороться – с профессоршей демонских наук, животное ты рогатое? Олень!
С кем ты собралась бодаться, олениха безрогая?! Да я на литературных форумах такую школу прошел, таких мразей затаптывал – тебе и не снилось! Аж визжали, вешаться бегали, упыри проклятые! А ты меня вздумала своими жалкими аргументами победить?! Не прокатит!
– Чушь и бред. Ты сама-то видела Создателя? Слышала, что он сказал? Своими устами, без посредников? То-то же, и не таращь на меня глазки, будто сам Создатель, ненароком спустившийся с небес! Если все по воле Создателя – значит, и демоны по воле Создателя, только вот те, что вредят, – посланы, чтобы наказать людей! А те, что не вредят и даже помогают, – это вообще не демоны, а посланцы небес! Ангелы! Ясно?
Колдунья помолчала, потом выдохнула, едва не с шипением:
– Ересь! Это ересь! Отвратительная богопротивная ересь! Эдак ты припишешь Создателю все преступления, совершенные демонскими отродьями! За такое язык надо отрезать!
– Все у вас тут ересь! – разъярился я. – Все, что не подпадает под ваше понимание мира, – ересь! Сидите тут, отгородились от мира и вымираете! А кто вам об этом скажет – еретик! Не так, что ли? И с демонами то же самое! Только не говори мне, что я не прав! Вымираете! А все потому, что не хотите жить с людьми, кровь свою драгоценную портить! А может, я для того и послан, чтобы попортить вам крови? Чтобы заставить ваш тупой народ выжить, даже если вы сами этого не хотите!
Не знаю, почему я так сказал, почему свернул с опасной темы демонов на эту, возможно, еще более опасную, но колдунью моя речь точно проняла. Она побелела и сидела теперь с остановившимися, вытаращенными глазами. Я даже испугался – не кондратий ли ее шарахнул? Бабушке, судя по информации, лет пятьсот, а то и тысяча, мало ли, что там у нее с сердцем! Хотя… может, и лучше, если бы она «крякнула», вон что говорит – мол, больше нет у них спецов по демонам! Пришибить ее самому – следы будут, заподозрят, и неизвестно еще, чем закончится. А вот если сама сковырнулась – так и суда нет. Все в руце божьей!
– Ты прав, демон… – Колдунья вдруг как-то обмякла, будто из нее вынули стержень. – Мы умираем. Мы пресыщенная, изнеженная, усталая раса, которой пора на покой. И так будет. Об одном жалею – знания пропадут. Сожгут в печах или укроют в сырых библиотечных подвалах университета, где фолианты и свитки благополучно истлеют, унося с собой все, что было найдено нашими великими учеными. И ничего сделать нельзя. Ты верно сказал – объединение с людьми считается у нас великой ересью, и за подобные высказывания изгоняют навсегда. Надоела эта тупость! Скорее бы смерть, забыться и не видеть, как умирает прекрасный мир…
– Который покоится на плечах рабов! – не удержался я. – Вы ведь паразиты! Для вас люди – скот! Вы считаете себя выше других, потому что… потому что вы – выше других. Как вы считаете. Тупо, безапелляционно и без каких-то на то оснований. Вот просто сказали, что выше всех, – и все тут! Выше! Так ведь? И с демонами так – вот решила ты, что все демоны вредны, что они суть посланцы Темного Брата – и готово! На века! Сидишь на придуманной тобой же догме и не хочешь подумать: а если так называемые демоны вовсе не демоны, а случайно перенесенные в этот мир существа другого мира, совершенно не собиравшиеся вам вредить? Ну, просто допусти такую возможность! Небось среди убитых тобой демонов все-таки были разумные существа, а? Но только ты их не распознала, потому что для тебя они все демоны, посланцы темных сил и говорить с ними не о чем! Вот если бы я сегодня не смог тебя выбросить из своего мозга – что бы было? Отправила бы меня на перерождение, на Колесо! Ну не глупо ли? Неужели не интересно, как живут разумные существа в иных мирах? В моем, например? Тебе, ученому, колдунье – неужели не интересно?
– Интересно, – усмехнулась колдунья и тут же посерьезнела: – Потому, честно сказать, и попыталась не убить тебя заклинанием, не изгнать, а захватить над тобой власть, попробовать расспросить. И вот что вышло! Сижу, болтаю с демоном, вместо того чтобы взять и выкинуть его на тот свет, вернув на место сына брата короля! И что вот теперь делать? Ну, скажи, демон, что мне делать?
– Ничего! – пожал я плечами. – Скажешь королю, что никакого демона не обнаружила, что тебе показалось. Что я случайно уцелел, потому что королевской крови, и все такое прочее. Потому и победил супостатов, что кровь во мне королевская, и вообще – я герой. Кстати, а зачем здесь золотые листы? Это чтобы демон не сбежал, что ли?
– Ну… да, – хмыкнула колдунья, ответив после небольшой паузы. Эта самая пауза обнадеживала. Думает, соображает – может, и правда дело мое выгорит?
– Выгнать демона из тела, он не может пролететь через золотое покрытие, и тогда добить боевым заклинанием. И все!
И все… У меня мурашки по коже пошли. И все, понимаешь ли! Легко и приятно! И закончились мои вояжи в роли коточеловека! Если бы она не попыталась заглянуть ко мне в башку… ой-ей… И спасибо деду – спас! С того света пришел на помощь! Ну да, да – возможно, это просто образ в моем мозгу, возможно, все сделал я сам, но какая разница теперь? Что сделано, то сделано.
– Что, тебе так дорог этот Эйлар? – продолжил я свою разрушительную хитро-демонскую работу. – Парень-то был полное дерьмо! Ты знала? Убийца, извращенец, ты вообще знаешь, что творила их семейка?
– Доходили слухи… – кивнула колдунья и не очень уверенно добавила: – И какая разница? Тело-то его! Несправедливо занимать это тело без разрешения хозяина! Это неправильно!
– Считай, что это кара божья. За все его преступления, за подлость, за характер его поганый! Хочешь, расскажу, что творили он, его мамаша, его папаша и остальные их родственнички – со стороны мамаши? Хочешь?! Да за сотую часть этих деяний нужно их показательно покарать! Считай, мы с тобой меч в руке божьей! Вот и все!
Я замер, явственно слыша, как в мудрой голове колдуньи перекатываются шарики мыслей. Что надумает старушенция? Как поступит?
– Ты предлагаешь заключить соглашение? – Колдунья пристально посмотрела мне в глаза, прищурилась. – А зачем? Какая от этого будет выгода? Согласна, Эйлар был дерьмом и мир от его отсутствия ничего не потеряет, но ты-то мне зачем? Зачем я буду рисковать своим авторитетом и своей жизнью, соглашаясь на обман? А если король попробует меня проверить? Если подошлет других демонологов? Что тогда?
– Ты же сказала, что других нет? – слегка опешил я. – Врала?
– Соврать демону, сыну Отца Лжи, – это не грех! – отмахнулась колдунья. – Ты ответь на главный вопрос, зачем мне это все нужно?
– Затем, что, возможно, я смогу спасти ваш народ! Я приложу все усилия, чтобы убедить короля в необходимости разрешить смешанные браки с людьми! Я пока не знаю, как это сделать, но что-нибудь придумаю, точно! Я всегда что-нибудь придумываю!
– Тут не короля надо убеждать, а священников, – устало бросила колдунья. – Это от них исходят догмы о том, что смешанные браки суть ересь и так мы разрушим нашу расу. Кстати, между прочим, твой папаша… хмм… Эйларов папаша некогда выступал за отмену этих древних законов. Да, у меня есть такая информация.
– И у меня, – нехотя признал я. – Вспомнил сейчас. А король держится за старые догмы. Вот оно как бывает – нехороший человек ратует за прогрессивное, хороший – тормозит прогресс. Странно все это…
– Сколько тебе лет, демон? На самом деле, в твоем мире?
– Двадцать пять! Взрослый!
– Да какой ты взрослый… зародыш! Мне – больше восьмисот лет, и я многое видала. Пережила несколько десятков войн, три захвата трона, родила двух детей, которые погибли в последней войне. И ты мне говоришь про странное? А с чего ты взял, что король хороший человек? С того, что ты спишь с его дочкой? Глупыш ты, демон… Мда. Ладно, давай поступим так: я ничего не предпринимаю, скажу, что мне показалось насчет демона. А ты молчишь, никому ни слова! Кто-то еще знает о твоем существовании? Ну да… чего я спрашиваю. Ну как может женщина, с которой ты спишь, не вытянуть из тебя всю информацию! Скажи ей, чтобы молчала! Впрочем, все равно ей не поверят, ее считают легкомысленной дурочкой, каковой она, в общем-то, и является. Живи, никуда не лезь, будем встречаться и разговаривать. Вторая девушка, из людей, она знает?
– Нет. Не знает. Просто хорошая девушка. Девственница, кстати!
– Ну… это ненадолго. Правда ведь, демон? Ты так и горишь желанием до нее добраться! Я же вижу. Хе-хе-хе… Или я ничего не понимаю в мужчинах, коих у меня было… дай бог память… и не вспомню… несколько тысяч – точно. И пять мужей. Ее тоже приведешь, я хочу с ней поговорить. И Элену, само собой, а то она такого натворит… Ох, от нее одни проблемы! Опасная девочка, со всех сторон опасная! Наследница трона…
* * *
Обратно мы шли долго, мне показалось – дольше, чем туда, к золотой комнате. Возможно, тогда я был слишком наэлектризован, слишком возбужден, чтобы заметить прошедшее в пути время. Мы не разговаривали. Все, что сегодня можно было сказать, – сказано, а на ходу, тащась по многочисленным переходам лабиринта, многого и не скажешь. Тем более что кто-нибудь может и подслушать, а нам это совсем ни к чему.
Беседа наша с колдуньей затянулась на несколько часов и была очень, очень интересной – для обеих сторон. Я рассказывал о Земле, обо всем, что помнил, знал, догадывался. Колдунья – о здешнем мире, о давних временах, когда настов, тогда называвшихся просто людьми, было много, о том, как появились нынешние люди и почему такая неприязнь настов к роду людскому. В общем-то, в ответе на этот вопрос я никогда не сомневался – насты на самом деле представители правящей элиты людей, против которой некогда было поднято восстание. Их частично перебили, частично оттеснили в леса, откуда потом благополучно вытеснили еще дальше, в последнее прибежище, долину Настия. В жерло вулкана.
О восстании, о жертвах, о том, как сменился мировой порядок после того, как насты перестали править людьми, сведений осталось настолько мало, что даже колдунья, занимавшаяся этим вопросом всерьез, истово, как настоящий ученый, нашла лишь крохотные отголоски тех событий, упомянутых в самых старых, не найденных цензорами трактатах. Вся информация о родстве настов и людей, все сведения о том, что они когда-то были единым целым, – уничтожены обеими сторонами.
Одной стороной, людьми, потому, что не хотелось признавать свою вторичность, признавать то, что лесники на самом деле бывшая правящая элита, а значит, нынешние графы и бароны суть самозванцы, простолюдины, никакого отношения не имеющие к древним правящим родам.
Другая сторона не хотела признавать, что грязные, глупые, необразованные «дылды» на самом деле тот же народ, та же раса, разделенная гражданской войной и последующими за ней веками Тьмы, когда люди, прежде чем подняться вновь, низвелись до состояния дикарей, забывших письменность, технологию производства вещей, занимавшихся лишь земледелием и охотой.
Кстати, как оказалось, настам тоже крепко досталось. Их выбили практически дотла, вся их община восстанавливалась довольно долго, трудно и не без участия колдунов, ставивших эксперименты по воспроизводству прямо на нескольких сотнях оставшихся в живых правителях империи. Вначале оставшихся в живых женщин (а их было большинство) заставили беспрерывно рожать, приносить каждый год по ребенку, по два, по три (тут тоже были свои технологии – близнецы рождаются не просто так), потом – так же искусственно настов превратили в долгожителей, которые могут прожить в десятки более долгий срок, чем обычные люди, сохраняя при этом красоту, молодость и здоровье. Их регенерация на порядок выше, чем у нынешних жителей империи, насты практически не болеют, раны их заживают быстрее в несколько раз. Скорость движения, сила настов больше, чем у обычного человека, и казалось бы – насты, восстановив свою популяцию, снова должны встать у власти, как в древние времена. Однако этого не случилось. Как всегда и везде, в любом хорошем деле есть свои подводные камни, на которые напарывается корабль-план.
Маленький рост? Ну, это не помеха. Ерунда. Каждый из этих «малышей» способен справиться с несколькими противниками из числа обычных людей – это знает каждый, даже ребенок – в любой части света этого мира. Все вроде бы хорошо, если бы не полное падение рождаемости. За всю свою жизнь, до-о-олгую жизнь – женщина настов может произвести одного, максимум двух детей. А чаще – ни одного. Почему так вышло, как развилось это печальное осложнение, никто не знает.
Предположения были. Например – это побочный результат мутации популяции настов, той мутации, что сделала их непобедимыми… почти непобедимыми бойцами.
А еще – близкородственное скрещение. Вот откуда у настов такое терпимое отношение к инцесту! Когда их осталось несколько десятков и речь шла о выживании вида – они размножались, не обращая внимания на то, кого оплодотворяют! Лишь бы был мужчина и была женщина, а дочь это или мать – какая разница? На ощупь все одинаковы. Уж Эйлар-то это знал наверняка…
Не осталось почти никаких свидетельств происхождения народа настов. Почти никаких. Только особо упорный, буквально маниакально упорный человек мог найти информацию о происшедшем тысячелетия назад. Что, впрочем, меня совсем не удивляло – разве на Земле так не бывает? Разве правители, вступившие на трон, не уничтожают в первую очередь свидетельства того, что их род на самом деле никакой не царский и вылез наверх только за счет наглости, безумной смелости своих предков, свергнувших законную власть?
Придумываются новые летописи, вымарываются имена, события, история перекраивается вдоль и поперек – в угоду нынешнему режиму, считающему, что именно так будет удобнее держать в узде своих подданных, которым по большому счету плевать, кто и как оказался на троне. Главное – чтобы был кусок хлеба, крыша над головой и эциллопы не били их по ночам.
В общем и целом картина мне открылась довольно-таки удручающая. Все насты – без исключения – на самом деле были близкой и дальней родней, практически братьями и сестрами разной степени родства. И единственное, что удерживало этот народ от массового рождения всяческого рода инвалидов, это несокрушимое здоровье, некогда заданное волей гениального мага-ученого, имя которого затерялось в пыли тысячелетий. В общем – выродки, ублюдки первостатейные. Вполне заслуживающие своей участи – сгинуть без следа.
Если бы не одно «НО» – я сейчас один из этих «ублюдков», и сгинуть мне совсем неохота. «Ублюдком» является и моя подружка Элена, а кроме того, что-то мне как-то понравилась моя нынешняя жизнь. Может, получится оттянуть гибель настов на более долгий срок? Пусть себе исчезают без меня, чтобы я не видел! После моей смерти… через тысячу лет?
И задумался – интересно, а что будет с моей душой? С моим, так сказать, астральным телом? Может, я могу менять тела бесконечно? А тогда – это вечная жизнь! Ой-ей, перспектива – аж дух захватило! Я вечный! Я великий! Я… я…
– Что-то не то! – Колдунья, шедшая впереди, вдруг замедлила шаг. – Слышишь звон клинков? Крики?
Я прислушался. Точно – впереди кто-то тонко вопил, и звон стоял такой, будто десятки слесарей били арматуриной по арматуре.
– Это бой! – Колдунья вдруг наклонилась, схватилась за подол узкой туники и рванула его вверх. Раздался треск, показались стройные мускулистые ноги спортсменки и на них, выше колен, ножны с вложенными в них ножами.
Я так и не понял, зачем ей ножи, потому что она и не подумала за них схватиться, а бросилась вперед, развив скорость не хуже, чем олимпийская чемпионка. (Вот зачем подол рвала! Бегать мешает! Разумно.)
Я рванул следом и с удовольствием обнаружил, что доставшееся мне по наследству тело находится в великолепной форме и ничуть не отстает от тела тысячелетней колдуньи, обладающей завидной, просто-таки феноменальной прытью.
Мы не успели. Когда появились там, где началось наше знакомство, все уже было кончено. Несколько десятков трупов в лужах крови – часть одеты в уже знакомые камуфляжные костюмы охранников, часть трупов – члены Совета. А в центре, обнявшись, как после долгой разлуки, – два человека, два брата. У каждого в руке короткий меч, или, скорее, длинный кинжал, и этот кинжал пронзал тело соперника насквозь, показав из спины блестящий, с мазками алого цвета кончик клинка.
Я стоял ошеломленный, будто меня грохнули дубиной по голове. Никаких особых чувств, никаких мыслей – пустота, спокойствие и почему-то легкая печаль. Я не успел узнать короля поближе, но это был отец Элены, она будет переживать, плакать.
Рядом с братьями лежала мать Элены – такая же прекрасная, как и при жизни, с вызолоченными сосками крепкой груди, стройная, гармонично сложенная (дочь точно в нее!), и почему-то мне бросилось в глаза – набедренная повязка ее задрана, и на бедре, на внутренней его стороне – татуировка – яркая, переливающаяся на солнце бабочка.
Бабочки были везде – они порхали над головами, собираясь в яркие вихри-колодцы, садились на цветы, на узорчатые перила террасы. Садились они и на трупы, на красные лужицы, подсыхающие под горячим южным солнцем, и я вдруг с отвращением заметил, что огромные, с два кулака размером бабочки опускают в кровь свои хоботки и жадно пьют не успевшую свернуться кровь.
Не обошлось и без мух – зеленых, сытых, поблескивающих жирными брюшками, – эти твари возились в свежих рубленых ранах и лихорадочно откладывали вереницы белых крошечных яиц, надеясь, что хоть одна кладка уцелеет и даст потомство.
Казалось, время замерло, а я все стоял и смотрел, не в силах двинуться, не понимая, что произошло… пока на сцене не появился новый персонаж. Окровавленная, в разорванной набедренной повязке, со ссадиной на прелестной щечке вышагивала моя «мамаша» – озабоченная, хмурая, бегающая глазами по сторонам так, будто только что потеряла косметичку и никак не может ее найти.
За ней следовала целая толпа – бойцы в камуфляже, придворные в обычных дворцовых нарядах, – все с мечами и в разной степени окровавленности – кто-то залит явно чужой кровью, а у кого-то уже накручены повязки, сделанные из подручных материалов – скатертей и содранных со стен портьер.
Увидев меня, «мамаша» улыбнулась и сделала ручкой, что-то вроде: «Приветик!» Увидела колдунью – нахмурилась, подала рукой воинский знак: «Внимание! Готовность!» Тут же часть камуфляжников ощетинилась арбалетами с наложенными на них стрелами и замерла, ожидая сигнала.
Тогда «мама» еще шире улыбнулась, танцующей походкой, слегка повиливая тугой попой, подошла к спокойной, будто отстраненной колдунье, спросила – мягко, вежливо, без тени глума или угрозы:
– Ты с нами? Или у тебя есть какие-либо пожелания? Вопросы?
– Вопросов нет. Хочу удалиться в свое поместье, – тут же откликнулась колдунья и слегка повела головой. – Я ни с кем. Я ученый и не вмешиваюсь в политические события. Так было всегда и будет всегда.
– Замечательно, – довольно кивнула «мама» и сделала жест рукой, будто собралась смести крошки со столешницы. – Уходи. Но помни, что ты сказала.
Колдунья задержалась буквально на долю секунды, бросив на меня быстрый взгляд, и я понял – она меня предупреждает, чтобы держал рот на замке. А потом быстрым шагом ушла, не оглядываясь, не пытаясь подсмотреть, что будет происходить дальше.
И тогда «мама» обратила свое монаршее внимание на меня:
– Привет, сынок. Вопросы есть? Хочешь что-то спросить?
Я невольно фыркнул, хотя ситуация не располагала к смеху – какой там смех, когда в воздухе воняет дерьмом и кровью, а бабочки пьют кровь правителя страны и его брата! Но тут же взял себя в руки – действительно, пора разобраться в ситуации!
– Кто сейчас правитель страны? Или правительница?
– Умный вопрос, сынок! – «Мама» доверительно положила мне руку на плечо, и я вдруг заметил, сколь тяжела ее рука и насколько эта женщина высока по меркам настов. Она была одного роста со мной и широковата в плечах (на мой вкус). Настоящая воительница! И почему я не воспринимал ее всерьез? Должен ведь был понять по отрывочным воспоминаниям, насколько это опасная штучка!
– Отойдем, поговорим! – «Мама» отвела меня в сторонку, остановилась, опираясь на гибкий клинок меча, упертый в плиту двора. – Тут такое дело, сынок… видел, что папа сотворил? Он как идиот – дал себя убить! Пока я уничтожала наших врагов, он взял и сдох, как жалкий скот! Мда… говорила мне мама – не будет с него проку, даром что брат короля! Вялый, как его член! Итак, сынок, возникла проблема. Мне нужно как-то выбираться к трону. И кто может к нему привести, как не ты!
– Постой-ка, а что с Эленой? – У меня внутри все похолодело. – Она ведь наследница трона! С ней как?!
– Ну… как-как… сам-то что думаешь? – «Мама» устало и даже грустно улыбнулась. – Я понимаю, она твоя подружка и, по слухам, хороша в постели, хотя и сомневаюсь, чтобы она была лучше меня, но зачем нам наследница? Она умрет, это само собой разумеется! И тогда остаешься только ты – я ведь не могу наследовать трон, пока мой муж не стал законным правителем. Следующий по престолонаследию – ты. А поступим мы вот как: ты взойдешь на трон – мы это сделаем прямо сегодня, сейчас, и я… выйду за тебя замуж. И все будет замечательно!
Вот же черт! Проклятые извращенцы! Нет, их точно нужно подвергнуть божественной каре – напустить на них орду голодных и грязных конкистадоров! Вот как ацтеки – чудили, вырезали сердца у пленных, хулиганили на своих пирамидах – заслужили разграбление и мор! И эти поганцы – тоже! Жениться на своей матери, ну что может быть извращеннее? Только справлять с ней свои супружеские обязанности! Впрочем, Эйлару не привыкать… тьфу!
– Так. Если ты убьешь Элену – не будет тебе никакого трона! Я на тебе не женюсь!
«Мама» помолчала, недоверчиво посмотрела в мои глаза:
– Что, так серьезно? Да что у нее такого, чего нет у меня? Я опытнее ее в сто раз! В тысячу! (Представляю! А я сын шлюхи… ля-ля-ля! Какая досада…) Скажешь сейчас – любовь? Да все это чушь! Это людская грязная чушь! Нет такого понятия – любовь! Ладно, к делу – что ты хочешь? Я так понимаю, что с тобой спорить бесполезно, ты всегда был упрямым! Ну?
– Элена не будет убита. Она напишет отречение от престола, я женюсь на тебе, а потом разведусь и отрекусь. А ты останешься править страной!
– Да ты перегрелся! – «Мама» потрогала мой лоб, оставив на нем ощущение липкости и мокроты (кровь?!). – Во-первых, с чего ты решил, что она напишет? Я ей уже это предлагала, она меня оплевала соплями! Тьфу, поганая девка! Невоспитанная! Можно было просто сказать «нет», и все тут! А она плеваться взялась!
– Жива? – напряженно спросил я, прикидывая – если сейчас сломаю шею «мамочке»-невесте, смогу ли уйти живым? По всему выходило – нет. Следили за мной упорно, арбалетов не опускали. И даже в лучшей форме Эйлара я не смог бы побить столько народа. Они-то не будут ждать, пока я их покромсаю!
И еще – а где гарантия, что «мамочка» будет стоять и ждать, когда я переломлю ее красивую шейку? Помню, насколько она быстра! «Мамочка»… мать ее за ногу! Тьфу!
– Жива пока, – равнодушно подтвердила «мама». – Я что-то такое насчет тебя и подозревала. Ты такой же болван, как твой отец! Никакой практичности.
– А где ее подруга Амалия?! – вдруг с опозданием вспомнил я. – С ней что?
– А что с ней? – хмыкнула «мамаша» – Насколько я знаю, к ней есть интерес у неких высокопоставленных лиц империи, так что… рабский ошейник, в рабский загон, и вперед, к своему новому хозяину! Она ценная штучка, колдунья, так что стоить будет свой вес в золотых монетах!
Твою мать! Только и скажешь… Несчастная Амалия. Из огня да в полымя! Ну почему, почему я не позволил ее оттрахать этому придурку-графенку! Ты посмотри-ка, во что это вылилось! Ей-ей, благими намерениями вымощена дорога в Ад! Ай-яй… если б знать наперед!
– А как же ее удерживают в оковах, если она колдунья? – как можно небрежнее спросил я, лихорадочно соображая, что сейчас надо делать. – Она же наколдует и убежит! И вообще – как ее сумели захватить?
– Ну… ты чистое дитя… иногда! – хохотнула «мама». – Если дать по башке хоть колдунье, хоть даже королю, куда они денутся? А для колдуний есть специальные ошейники – и колдовать не дают, и сбежать не позволят. Старые ошейники, испытанные! Для черных колдуний приготовленные!
– Она мне нужна! – тут же отрезал я. – Это еще одно условие! Мне нужны живые и здоровые Элена, Амалия, и тогда я выполню то, что ты хочешь, отдам тебе трон и сам уйду куда глаза глядят. В империю, например.
– Вот так, да? – «Мама» как-то странно на меня посмотрела, будто с сожалением, и я понял, что уйти мне хрен дадут. Я приведу ее к трону, а потом нас всех тихо-мирно ликвидируют. И правда – зачем ей претенденты на трон? В один прекрасный момент те вдруг решат, что пора бы забрать свой трон назад, и… будут проблемы. Нет уж, их надо убирать!
Только вот кто сказал, что я собираюсь приводить к трону эту двухсотлетнюю извращенку? Мне бы время протянуть, а там посмотрим, кто из нас хитроумнее!
– В общем, я должен увидеть Элену и Амалию, убедиться, что они живы, а потом мы с тобой все как следует обсудим. Только скажи мне, ответь на один вопрос – а зачем вообще эти сложные игры с престолонаследием? Вот ты взяла власть, уничтожила всех, кто мешал, – ну и правь! Чего еще-то надо?!
– Глупый сынок… – «Мамаша» похлопала по плечу, и мне показалось, что до меня дотронулся стальной робот. – Если я займу трон просто так, без всяких на то оснований, могут появиться кучи других претендентов занять его так же. Но эти-то ладно, отобьюсь… отобьемся! Хотя прецедент нежелателен. А священники? Они блюстители законности, должны соблюдать хотя бы видимость ее! Иначе могут взбунтоваться прихожане! А командиры полков? Эти солдафоны слишком прямые и тупоголовые, они могут отказаться подчиниться самозванцу на троне! В общем, путь хоть и нудный, корявый, но только так можно взойти на трон. Ах, негодяй! Ах, подлец неумелый! Говорила я ему – тренируйся, тренируйся! А еще – не лезь вперед бойцов, пусть бы правителя убили они! А ему самому все надо было сделать! Ненавидел братца за то, что тот якобы обошел его в беге к трону! Мол, папочку уговорил, тот и оставил его наследником! Да ты помнишь – он все время эту песню пел про братца-наглеца, отнявшего трон, про несправедливость и злую судьбу. Вот и хотел своими руками поправить! И дохотелся. Тебя сейчас проводят, и вот что, сынок… не вздумай бежать, хорошо? Мне очень бы не хотелось, чтобы ты пострадал… к алтарю можно привести, вернее, принести – и без ног. И без рук. Главное, чтобы член остался – вот тут была бы проблема.
Меня окружили толпой бойцов, следивших за моими движениями напряженно, с вытаращенными глазами. Похоже, что слава о моих боевых умениях разнеслась далеко за пределы дворцового комплекса.
Боятся, твари! Мда… только зачем мне сейчас на них нападать, хоть сообразили бы! Вот когда соберу вместе обеих подруг, когда мы обговорим план действий, вот тогда… хмм… что тогда? Поведу направо – улочка? А налево – переулочек? И все супостаты полягут, как от руки Ильи Муромца? Пока я ничегошеньки не смог придумать. Ну вообще ничего, совсем! Голова идет кругом и будто ватой забита – слишком много всего в нее навалилось, никак не уложу на полочки. Ну да ладно, с Эленой покумекаем, она вояка крутая, что-нибудь да подскажет!
* * *
Элена была настроена очень воинственно. И если бы не была упакована, как курица на магазинной подложке, набросилась бы на моих сопровождающих со всей мощью своей неукротимой ярости. Однако все, что могла делать, – это плеваться, хотя и с достаточно высокой точностью, сразу же залепив плевком глаз одного из сопровождавших меня супостатов – и это с расстояния нескольких метров!
Увы, ее слюна не обладала токсическим свойством, потому оружием служить никак не могла. Хотя с другой стороны – это очень даже хорошо, иначе прошлой ночью я бы скончался от отравления, так как этой слюны на моих частях тела (в том числе и на губах!) осталось превеликое количество.
Я представил, как плевок буйной девки угодил моей «мамаше» прямо в глаз, и захихикал, чем вызвал бурное неодобрение наследницы трона:
– Ты чего смеешься, идиот! Развяжи меня сейчас же! Ну?! Сволочи! Ну какие же сволочи! Ты что, не мог рассмотреть в памяти этого идиота подготовленный заговор?! Ну чего молчишь, придурок?
Элена вдруг внимательно всмотрелась в мое лицо, ее глаза расширились, и она с опаской спросила:
– Ты кто?
– Да Даган я, Даган! Успокойся! Ищу вот – чем веревки перепилить! Они узлами навязали так – хрен развяжешь. В общем, слушай меня внимательно. Твой отец мертв (Элена охнула, но, слава богу, не зарыдала – этого еще не хватало для полного счастья, девичьих слез!). Твой дядя, типа мой отец – тоже. Они прирезали друг друга. Всем командует моя «мамаша». Эйларова мамаша. Она хочет занять трон, но без меня этого сделать не может. Я наследник трона и должен на ней жениться. (Элена снова охнула, хотела что-то сказать, но я ей не дал этого сделать.) Молчи! Слушай, времени мало! Ты должна будешь подписать отречение! Она хотела тебя убить, чтобы я стал наследником на самом деле, но я не дал ей этого сделать, сказал, что женюсь на ней и передам трон только в том случае, если ты будешь жива. Ты и Амалия. Молчи! Знаю, где она, – в рабском загоне, и сейчас ее привезут! Кстати, а почему ты не можешь колдовать? В чем дело? Ну, ей-то ошейник какой-то поганый прицепили, а ты-то чего?
– А меня опоили, гады! – Элена скрипнула зубами. – Травка такая есть. Выпьешь снадобье на ее основе – и на неделю о колдовстве забудь! Они теперь меня все время этой гадостью поить будут – пока не убьют. Как и тебя, кстати. Неужели думаешь, что она оставит тебя в живых? Всем нам конец! Ах, тетушка, тетушка… А можно вопрос, Даган… ты с ней…
– Нет! Нельзя вопрос! – быстро ответил я, чувствуя, что помимо воли розовеют мои щеки. – О другом думай! Как нам отсюда выбраться, например!
– Я почему спросила-то… – задумчиво, будто не заметив моего смущения, продолжила девушка. – Ты вообще-то в курсе, как проходит брачная церемония? Ну… у правителей страны? Нет? Так вот, рассказываю: после того, как ты предстанешь со своей избранницей перед лицом священника, скрепляющего ваш брак, ты должен вместе с женой пройти в специальное помещение, где и займешься сексом со своей новой супругой – на глазах священника и, самое меньшее, трех свидетелей. Для того, чтобы закрепить брак, и для того, чтобы показать – новый правитель в силах произвести наследника престола. Потом все это оформляется как надо, вносятся записи в хронику правления, и… брак совершен! Кстати, говорят, что как раз в этот момент самая большая вероятность зачатия ребенка – что-то с атмосферой храма, с душевным подъемом невесты, ну и молитвы жреца – своего рода тоже колдовство. Понял? Ну, ты развяжешь меня или нет, демоны тебя задери! У меня руки и ноги затекли, я их не чувствую! Онемело все!
Элена была привязана к здоровенной доске, вернее даже, примотана – ровными кольцами, аккуратно – знаток вязал. И вот этот знаток затянул узлы на веревке с такой силой, что развязать без ножа не было никакой возможности – я это понял сразу, с первой секунды осмотра. Увы, ничего похожего на нож у меня не было. Все отобрали во время ареста.
Снова прошелся по комнате – практически пустой, без мебели, без столов и стульев. Всей мебели было – доска с прикрученной к ней Эленой. И что теперь делать? Придется зубы портить, ничего другого не оставалось.
– Потерпи… сейчас попробую развязать…
Я аккуратно повернул доску, развернув Элену лицом к стене – доска стояла наискосок, один конец уперт в пол, другой в стену. Вгляделся в узлы, стараясь не заслонять их от света, падающего из небольшого зарешеченного окна, и со вздохом пожалел, что у меня нет одного из тех ножей, что так удобно устроились на бедрах колдуньи. Жевать твердые волокна веревки, заляпанной чем-то коричневым, было совсем не в радость.
Но что поделаешь? Жизнь вообще странная штука – утром ты возишься в великолепной куче-мале с пятью красивыми девицами, а вечером уже сидишь в КПЗ и с отвращением прикидываешь, как бы разжевать опоганенную чьими-то грязными руками проклятую веревку. Судьба-злодейка, ага!
Примерился, уже нагнулся к узлам… и тут дверь с грохотом распахнулась, чтобы позволить вбросить некий объект, рычащий, ругающийся не хуже сварщика дяди Толи, который слова не мог сказать без изысканного мата. Иначе шов получится неровным.
Объект был обнажен, и великолепные груди, которые могли бы служить предметом зависти любой фотомодели на Земле, торчали вперед, как стальные пружины, подрагивая, когда их обладательница пыталась пнуть конвоиров, каждый раз промахиваясь и негодуя по этому поводу.
Тут же вдруг в голову пришла грустная, но логичная мысль: «Если останется в рабынях – долго не проживет. Или запорют, или убьют. Строптива, не умеет покоряться!»
Дверь захлопнулась, и только тогда Амалия обратила внимание, в чьей компании оказалась по воле богов. Сделала несколько шагов и вдруг со всего размаха ударила меня по лицу:
– Тварь! Негодяй! Так вот что вы задумали с мамашей! Гады! Подлецы!
По лицу, конечно, не попала, я легко ушел от удара, но длинные ноги разгневанной воительницы попытались развить начатое наступление ударами в пах, и я был вынужден отступить, чтобы случайно не нанести вреда обезумевшей подруге. В конце концов – она ведь права! Как это все смотрится со стороны? Моя (Эйлара) семья устроила заговор, в результате которого гордую представительницу древнего баронского рода превратили в рабыню, отобрав всю одежду до нитки и выдав вместо нее ошейник, который не поддается никаким, самым отчаянным усилиям по его съему. (Следы попыток снять виднелись на шее – ссадины, кровоподтеки и все такое прочее.)
– Ами, заткнись! – Голос Элены прозвучал будто гром с ясного неба, и Амалия застыла статуей богини мести, так и не развив успех наступления и не нанеся мне никакого вреда.
– Дай ему снять с меня путы, демоны вас задери! Потом подеретесь, когда все это дерьмо закончится! Ну, Даган, быстро, проклятая кошатина! Снимай путы, скорее!
– Даган?! – Амалия непонимающе посмотрела по сторонам, потом подбежала к доске, на которой тихо тосковала Элена, заглянула, охнула, зажав рот рукой. – Бедненькая моя! Эличка! Тебя по голове ударили, да? Тут нет нашего несчастного Даганчика, ты бредишь! Парень, да развяжи ее скорее, демоны тебя растерзай!
– Возьми да развяжи! – в сердцах бросил я, раздосадованный донельзя. Ну почему они все желают, чтобы меня растерзали? Я столько сил, столько жизни положил ради них, и что получаю? Одно недовольство! Одни упреки! Не так сказал, не туда сунул, не так подошел – да черт подери, будут ли когда-нибудь женщины довольны?! Перестанут требовать от мужчин того, что те не могут им дать?!
Не обращая внимания на слова девушек, я все-таки пересилил себя и взялся за распутывание узлов. Слава богам – коричневое оказалось совсем не дерьмом, как я с тоскою ожидал, а… сгустками крови. Тоже неприятно, но хоть и не так противно. Что я, крови боюсь?
Вопреки ожиданию узлы поддались довольно легко – после пяти минут сопения, клацания зубами и матерщинной ругани обездвиженная, с затекшими членами Элена упала на мои руки, как кукла профессора из «Трех толстяков». Она только и могла, что вращать головой, изрыгать ругань и плеваться – слава богу, мимо меня.
Я положил доску на пол, на доску – Элену и принялся ее растирать, постаравшись отключить слух и эмоции. На кой черт мне слушать этот визг и узнавать новые ругательства из лексикона фейри? Все равно ни один язык не сравнится с русским по качеству матерной ругани, в которой есть слова и словосочетания на любой случай даже самой бурной жизни. Такой, как моя.
Наконец «экзекуция» закончилась, Элена, кряхтя, постанывая, встала на ноги, придерживаясь за стену, уже не такая бледная, как тогда, когда висела на доске. Вообще-то даже наоборот – она была красной как рак после моих жестоких мер по скорейшему восстановлению тока крови, вид был такой, будто подруга перегрелась на солнце где-нибудь на пляжах Турции. Там таких краснопузых – сотни и сотни, мечта Ибрагимов и Исмаилов. Только что не так, совсем уж голышом.
Обретя относительное равновесие, Элена повернулась к изумленной Амалии, ухмыльнулась, кивнула в мою сторону, сделала подозрительный неприличный жест и, соорудив что-то вроде книксена, объявила:
– Познакомься, подруженька, – это Эйлар, будущий правитель Настии, а также – кот Даган, а также демон Петя Шишкин, вполне приемлемый в постели как любовник, хотя и немного наивный! Чего глаза-то вытаращила? Да, это твой котик, и я с ума не сошла! Даган, ну-ка, расскажи правду! Хватит тоже глаза таращить, будто собираешься нагадить, рассказывай всю правду, хватит девчонку дурить! Ну! Быстро!
И я сдался. Наверное, и правда пора уже рассказать все как есть. Мы или выберемся втроем, или вообще не выберемся, потому что я не брошу друзей на поле боя, не сбегу. Воспитан так. Спасибо деду… выучил.
