Глава 4
Удар! Еще удар! Ах ты, проклятый! Тварь! Гнида!
Дьявольский аппарат захрюкал, затрясся и выблевал в стаканчик тонкий слой бурой жидкости, похожей на разведенное дерьмо. Я сделал пассы руками, из них ударил зеленый луч, как из гиперболоида, и в мерзком творении рук инженеров-садистов возникла черная дыра, из которой выглянула оскаленная рожа демона, похожая на физиономию разъяренного бабуина.
Да, я всегда знал, что в автоматах, устанавливаемых в офисах и на мойках автомашин, сидит демон, это он всегда наливает мне в стаканчик своих испражнений – и то на палец, даже воды ему жалко, врагу рода человеческого!
Пассы, еще пассы… демон визжит, таращит глаза и вдруг тихо женским голосом говорит:
– Эй, придурок! Хватит спать, скотина ты эдакая! Эй, болван, да очнись же ты!
Я открыл глаза, не понимая, где нахожусь. Темно, пахнет чем-то сладким, пряным, а рядом со мной теплое тело. Жена? Я на Мальдивах?
И тут же в голову стукнуло – какие Мальдивы, к хренам собачьим! Это чужой мир, а рядом со мной…
– Эй, да встанешь ты наконец или нет?!
Тут я окончательно проснулся, узнав этот звонкий голосок, так часто извергавший самые грязные ругательства, какие только есть на белом свете.
– Элена?! Ты?! Как ты здесь оказалась?!
– Заткнись. Во-первых, я наследница престола и могу оказываться там, где захочу. Во-вторых… во-вторых, ты кто?!
Хороший вопрос. Кто же я, правда? Что я за монстр? Кот-паразит, забравшийся в тело человека? Фейри с душой кота? Или как это еще назвать?
– Ты же знаешь, – прозорливо заметил я. – Даган, конечно! Не строй из себя дуру!
Я ожидал, что Элена набросится на меня с ругательствами, начнет в чем-нибудь обвинять, например, в том, что я негодяй, который расстроил своих подруг, не рассказав им правду, что… в общем – умелая женщина всегда сумеет найти повод, чтобы обвинить мужчину во всех грехах. Например, если она трахнулась с соседом, то виноват муж – он ее расстроил, не обеспечил шубами и хорошим сексом. Кто виноват в том, что она изменила? Ну конечно – не она! И вообще – это ничего не значит. Душой ведь она была с ним! Только тело на время дала другому! Просто бес попутал.
Нет, она не стала обвинять. Элена заплакала, обняв меня за шею, защекотав горючими слезами всю мою безволосую грудь. (Черт подери – ну хоть на груди они могли оставить волос? Что за мания вычищать с тела все до последнего волосы, будто это какая-то зараза! Впрочем – у женщин это смотрится очень сексуально. Да и гигиенично – тепло ведь, даже жарко.)
– Это… ну ты чего, чего? – забеспокоился я, поглаживая девушку по спине и с трепетом обнаруживая, что спина-то голая! Девка приперлась к мужику в постель в одной набедренной повязке!
О Создатель, ну вот зачем ты посылаешь моему слабому естеству такое испытание?! Слабое – на нравственность, конечно. Не на крепость кое-каких частей тела, начавших восставать из сонной вялости.
– Это я, ваш Даган! – продолжал я растерянно, отворачивая от девушки это самое восставшее, неудобно ведь как-то получается… – Я вселился в Эйлара, которого в тот момент в теле не было. И это я вас выручил, когда колдуны разбушевались. Ну… перестань! Не плачь!
– Да я не плачу! – всхлипывающим голосом ответила Элена и положила руку мне на живот. – Ну что же ты нам не сказал? Ну почему не предупредил? Мы так расстроились, так расстроились! Сейчас вот оторву твой хвостик! Оторву!
Она схватила за «хвостик» с такой силой, что я невольно взвыл – а что, если оторвет, да с корнями! У чертовой девки хватка, как у гимнаста, олимпийского чемпиона!
Но все обошлось. Она слегка подергала меня, мычащего и охающего, потом ущипнула за бок, после чего «хвостик» сразу расслабился (больно, зараза! Понимать же надо!), и улеглась на спину, схватив мою руку и зажав ее между бедер. (Час от часу не легче! Ты чего, решила меня все-таки растлить, поганка?! Ну… давай!)
– Все-таки это ты! – Она рассмеялась звонким, своим «колокольчиковым» голосом и погладила меня по плечу. – Когда ты сказал, там, во дворце, я все сразу поняла! И меня чуть удар не хватил!
– Надеюсь, ты не обрадовала Амалию? – обеспокоился я, лихорадочно соображая, что делать, если Элена рассказала про меня подружке. Соображать мешало ощущение тепла, идущего от «соседки», притиснувшейся совсем уж близко. Вообще-то я знал, к чему это приведет, но почему-то оттягивал время «Ч». Смаковал, что ли?
– Нет! – тут же отрезала девушка и задумчиво протянула: – А может, пора и сказать? Почему бы и нет? Сколько ты можешь скрывать свою суть? И зачем, спрашивается? Уж она-то как раз в первую очередь должна все знать, не я. Странно ты себя ведешь, ей-ей странно…
– Давай о деле, а? – вдруг ожесточился я, стараясь не замечать ее руку у себя… ну… на животе. – Скажи, ты в самом деле спала с Эйларом?
– Это – дело?! – удивленно и весело переспросила Элена и тихо захихикала: – Да, спала. А ты думаешь, откуда я знаю, как попасть к нему в комнату? И откуда стражи знают, что мне позволено сюда приходить? Иначе бы меня просто не пустили, несмотря даже на то, что я наследница трона! Вообще-то ты должен помнить, как мы с тобой развлекались. Неужели забыл? Ушла память? Ну-ка, расскажи, что помнишь из Эйларовой жизни?
– Хмм… странные ощущения, – признался я. – Ты всегда запоминаешь свои сны? Представь, что ты видела сон. Ты его видела ярко-ярко, а потом сон ушел, и ты вспоминаешь то, как его видела. Странно, да? Непонятно? Хмм… не знаю, как пояснить, но… в общем – что-то помню, что-то не помню. Помню, что мы любили друг друга. Помню, что Эйлар винил тебя в том, что ты заставила его тебя предать. Ты ведь взбалмошная девица, так? Значит, сама виновата в том, что случилось. Он так считал.
– Он так считал! – Элена убрала руку и слегка отодвинулась. Я невольно облегченно вздохнул. – Ты бы знал, как это, когда человек, которого считаешь другом, тебя предает! Когда весь мир против тебя! А он… даже вспоминать не хочу. Не хо-чу!
– Я смутно помню… Совет… обвинитель… отец Эйлара… это он, да? Он тебя обвинил, так? Но как же тебя оправдали? Твой отец заставил признать тебя невиновной? Все так говорили! Мол, ты виновата, а из-за того, что ты дочь правителя, тебя простили! Почему они не рассказали, как тебя оправдали?
– Собрался Совет. Там были отец и мать. – Голос Элены стал холодным, безжизненным. – Совет закончился, и меня объявили оправданной. Больше я ничего не знаю. Отец отказался мне объяснять. И мать отказалась. Меня отправили учиться в университет. И вот я здесь. Даган, ты правда – Даган?
– Помнишь, я сказал про путы? Кто, кроме меня, знает, как тебя связала черная колдунья и только благодаря мне тебя отпустила? А помнишь, как мы с тобой вытаскивали портрет Амалии из гроба с покойницей? Как червяки копошились? Я тогда был в теле громилы, и ты мне отбила… Как думаешь, Эйлар мог это знать?
– Даган… хорошо-то как! – Элена успокоилась и задышала мне в ухо. – Прости. Вот шевелился внутри червячок сомнения, и все тут! А вдруг это Эйлар так хитро все придумал?! Ну… как-то хитро. Не знаю – как! Он так-то не был глупым парнем, совсем нет!
– Скажи, а что будет с теми… с Райлом, Еной? – спросил я, переворачиваясь на бок и глядя прямо в лицо подруги. Ее огромные глаза блестели прямо перед моими, и мне показалось, что в них отражаются светлячки. Забавно все-таки! Не так давно я сидел в своей не очень просторной квартире, пропахшей кошатиной, и с тоской думал о своей будущей семейной жизни, не видя в ней никакой перспективы. А теперь вот лежу с красивой феечкой в одной постели и прикидываю, как бы это ее… хмм… мда. Извилисты пути, данные нам Создателем!
– Я разве не сказала? – Элена потерла носик и прижалась к моему плечу лбом, из-за чего голос ее звучал приглушенно, как из бочки. – Завтра в полдень приедет Хелга. Колдунья наша. Одна их самых старых женщин нашего народа – ей то ли пятьсот, то ли тысяча лет. А может, и полторы. Она посмотрит на Райла и Ену, поколдует, если сочтет это необходимым, а если уж она не сможет ничего сделать – тогда никто не сможет. Вообще-то я не слышала, чтобы после удара таким заклинанием душа возвращалась в тело. Может, Хелга знает, что делать? Кстати – и тебя пригласят на осмотр. Ты же с ними был.
– Что?! И меня?! – Я едва не ахнул. – Вот только этого не хватало!
– Ну а что такого-то? – удивилась Элена, наконец-то освобождая мою руку из плена. Рука стала мокрой.
– Ну как ты не понимаешь? – сморщился я, чувствуя, как портится настроение. – Она может увидеть, что тела моих подчиненных пусты, а вот в теле Эйлара сидит НЕЧТО. Понимаешь? А если она прочитает заклинание изгнания демонов? Если попытается меня убить? Тогда как?
– Ох ты ж… мда. Я как-то и не подумала! А что тогда делать?!
– Жить, что еще делать? Выкрутимся как-нибудь, не впервой! – решил я и, перестав сдерживаться, припал к ее губам. Элена целоваться умела, и язычок ее был очень даже приятным, ласковым и горячим.
А когда она застонала, принимая меня в себя, уже на периферии сознания я подумал: «Черт подери, ради этого стоило свалиться с восьмого этажа! Может, это не кара, а награда за мою праведную жизнь?!»
Но потом мне стало не до размышлений, вернее, не до таких размышлений. Остались только двое – я и эта ненасытная девчонка, которая скоро оседлала меня и поскакала, оглашая окрестности утробными вздохами и стонами. И похоже, что ей не казалось мое мужское достоинство воробьиным. И это радовало.
Мне было очень, очень хорошо. Как никогда! Может, она меня околдовала? Я ведь ни разу в жизни не делал это десять раз подряд! Магия, точно! Впрочем, тело-то не мое, тренированное, мало ли что оно умеет! Жаль, если завтра я его лишусь. Но я сделаю все, чтобы не лишиться.
Хмм… тут возникает эдакая проблема морали – а вообще, по какому праву я занял тело Эйлара? Ну да, хозяин вагона сошел где-то на остановке, но если он каким-то способом вернется? Как с этим быть? И если я сумею не пустить хозяина в родной «скворечник» – как потом с этим жить, зная, что ты убил хозяина дома? Ни за что убил, только потому, что он на время из него вышел? Пока не задумаешься, воспринимается нынешнее положение дел вполне нормально. Но стоит взвесить все на весах…
Что получается, если этих Райла и Ену можно вернуть с того света (и скорее всего можно!), так тогда можно вернуть и Эйлара?
И вот тут все становится гораздо, гораздо хуже! Моя память. Она ведь оставила след в этом мозге! То есть Эйлар будет знать, кто я такой, что делал, что сделал, о чем говорил с подругами! И зачем мне это надо?
И Элене – ей зачем надо? Скандал! Наследница престола поддерживает отношения с демоном!
Ой-ей… поведешь себя как порядочный человек – подставишься сам и подставишь девчонок. Не освободишь тело для хозяина – будут терзать угрызения совести. Только представить, что некто о четырех ногах и с хвостом забрался в тело Пети Шишкина, спит с его женой, ходит за него на работу, наслаждается жизнью. А несчастный Петя болтается непонятно где и тоскует, глядя с небес, как любимая жена стонет под здоровенным бритоголовым мужланом!
Черт! Про жену это я зря. Стонет, скотина, еще как стонет! Под соседским отморозком. Интересно, чего это я ее вспоминаю, как только посмотрю на красивую бабу? Неужели до сих пор ее люблю, и это после того, как тварь выбросила меня с балкона?
Дураки мы все-таки, мужики! Я должен ненавидеть эту гадину всеми фибрами своей души, а что происходит? Я каждую красивую женщину сравниваю с ней! Хуже или лучше моей бывшей! Нет, это вирус какой-то, болезнь, передающаяся половым путем! Любовь, называется. И от нее можно избавиться, только выбив клин клином – подцепить такую же болезнь от другой женщины.
Но тогда стоит определиться с субъектом. Кто именно? Элена, такая гибкая, умелая, ненасытная и бесстыдная до последнего волоска на ее прелестной взбалмошной головке, или Амалия – не менее красивая, но… девственница! Которая бережет свою дурацкую девственность для… кого?! А правда – для кого?
Я взглянул на окно – небо серело, скоро утро. Ночь была трудной, но архиприятной, как говорил незабвенный вождь мирового пролетариата, слезая с Инессы Арманд. Выспаться не удалось, но я об этом ничуть не жалею. Ну… ни капельки!
Взглянул на сопящую, разбросавшую конечности по кровати подругу, невольно улыбнулся. Хороша, чертовка! Пусть спит. Накрыл ее чем-то вроде простыни, видимо, шелковой, и облегченно закрыл глаза, мгновенно погружаясь в приятную дрему. Как говорится: «Дай бог не последняя!» Это не про подружку, про ночь. Хотя… интересно, какова в постели Амалия?
* * *
Когда проснулся – Элены уже не было. Я не слышал, как она ушла, но никакого беспокойства по этому поводу не испытал – фейри умеют ходить тихо, а кроме того, мой мозг автоматически занес девушку в разряд «Безопасные объекты» и не среагировал на ее передвижения. Иначе я бы точно проснулся. Если потужиться, вспоминая, можно припомнить ощущение губ, коснувшихся моего лба, и фразу «Спи, кошатина хвостатая!». Но лучше не вспоминать, так как вот сейчас обидно, вроде как животным назвали, а еще попахивает зоофилией – спала-то, оказывается, не с человеком, с котом! И не только спала!
Надеюсь, эта раса не настолько извращена, по крайней мере, мои – не мои воспоминания ни о чем таком не говорят. Обычные оргии с обменом партнершами, куча-мала из половозрелых подростков племени фейри, ну и подобные этим развлекухам безобразия. Наши, земные мажоры, бывалоча, и покруче устраивают, местным «дикарям» у них еще учиться и учиться! Хотя… может, я еще не все вспомнил? Туман, пока что в памяти туман.
А вот насчет Земли… вспоминаю скандал в одной из элитных школ с углубленным изучением чего-то там, не помню уже чего, – собирались восьмикласснички, играли в «бутылочку». Нет, не с поцелуйчиками – гораздо глубже, «по самое не хочу»!
Раскрылось дело. Скандалюга, пару учителей зачем-то уволили, завуча тоже – как будто это они снимали трусы с перезрелых восьмиклассниц, которым на вид можно было дать и все двадцать. Ну и чем закончилось? Перевелись в другие школы, такие же «продвинутые», как и эта, и стали слегка осторожнее. Вот и все.
Я и сам-то потерял девственность в восьмом классе с Танькой Муромовой – пригласил ее домой, когда родители свалили к деду на дачу. Мы пообжимались немного, как обычно, а потом я нашел в холодильнике бутылку вишневки, дедом приготовленной. Налили по стаканчику. Вку-у-усная! Еще стаканчик. Легли на диван – жарко стало, я штаны снял, майку. Стащил с Таньки свитерок – она сопротивлялась, но, скорее всего, не потому, что очень уж стеснялась именно меня – девчонки очень переживают, что сиськи у них растут не так быстро, как хочется, вот и прячут их до самого конца. В общем, через полчаса мы уже лежали голые, с интересом изучая тела друг друга. В Интернете видели? На картинках? Ну… это одно, а на деле-то совсем другое! Интереснее! Натуральнее!
Танька пьяно хихикала, а я сквозь туман опьянения лихорадочно думал о том, как ей предложить попробовать заняться ЭТИМ. В общем, процесс пошел в ускоренном порядке, с использованием катализатора домашнего производства.
Закончилось все неловким, быстрым сексом, в котором я в общем-то ничего так и не понял. От сегодняшнего ночного безумства тот секс отличался, как самокат отличается от «Мерседеса». Хватило меня на тридцать секунд, хорошо хоть сообразил, что заводить ребенка в четырнадцать лет от такой же, как я, бестолковой дурехи совсем не обязательно. Танька тоже была разочарована – о сексе она читала много хвалебных отзывов, плюс рассказы подружек. И было в тех рассказах еще что-то, кроме боли, крови и судорожных дерганий малолетнего придурка. В общем – первый секс совсем не впечатлил и на несколько лет охладил мои позывы к школьным безумным оргиям. Иначе точно закончилось бы так, как в той, соседней с нами школе.
Я не бросил учебу и в университете ради сомнительного удовольствия потереться слизистыми оболочками (как говаривал Станислав Лем), потому вырос умным, стал хорошо зарабатывать в отличие от бестолковщин, променявших учебу на сексуальные оргии и ставших моими начальниками – ибо их родители тоже были начальниками.
Сарказм, да. Всегда было обидно, что правят миром дубари, которые два слова пишут с тремя ошибками, и в начальниках они только потому, что их родители каким-то образом влезли на вершину пирамиды власти.
Я лежал, глядел в знакомый – незнакомый потолок своей огромной комнаты, которую вполне можно назвать бальным залом, и думал, вспоминал, почесываясь, потирая бока, нежась, как в последний раз. Давно у меня не было такого хорошего утра, и очень хотелось продлить его как можно дольше. Только вот сходить в одно заветное местечко, и снова в постель – мечтать, вспоминать и ожидать новых подарков богов – например, еще какую-нибудь девушку, желающую прыгнуть в мою постель. Нет, а чего? Я теперь фейри, а фейри живут по своим правилам, и я должен по ним жить! Хе-хе-хе…
Легко соскочив с постели (будто и не было бессонной ночи секс-упражнений), я рысцой побежал туда, где располагалось заветное заведение, совмещавшее туалет и душ, ничем не отличавшееся при этом от подобных заведений империи. Если только размером (огромное, черт подери!) и материалом (опять белый камень! Помешались они на белом цвете!). Совершив «грязное дело», подумал и встал под струю воды, стекавшую из дырки в потолке.
Со вчерашнего дня запомнил, что вода эта холодная, но не настолько холодная, чтобы остудить горячего самца – разок мы с Эленой «посексовались» и здесь – смывали пот, ну и не удержались. Грех ведь не воспользоваться случаем, когда голая красивая девушка уронила брусочек мыла и наклонилась, чтобы его поднять! Никогда бы себе не простил, если бы упустил возможность!
Хорошо вот так стоять под струей воды, обтекающей твое сильное молодое тело, и думать о всякой хрени, которая приходит в голову, не заботясь о том, чтобы удостовериться, не сидит ли где-то за спиной убийца, готовый нашпиговать тебя стальными стрелами из арбалета! Сейчас бы сюда обеих девчонок да не вылезать из комнаты неделю, месяц, год! Пока не надоест. А оно ведь не надоест, нет! Хе-хе-хе…
– Ну и что это значит? – Голос за спиной заставил меня вздрогнуть, и я пошатнулся, поскользнувшись на мокрых плитах. – Ты что, опять встречаешься с этой шлюхой?!
Я обернулся и едва не закрыл руками свои мужские причиндалы – хорошо хоть вспомнил, что здесь не принято стесняться наготы, и тем более перед своей матерью, которая меня родила и видала во всех видах. А это была именно она – властная, красивая и очень сердитая мамаша Эйлара – стало быть, моя! И тоже голая, черт ее подери! Набедренная повязка (прозрачная, как стекло!), и только сандалии да драгоценности на холеном, пахнущем притираниями теле!
Красивом теле, надо сказать! Вызолоченные, как у королевы, соски (и что за мода у них такая?!), на поясе, на шее, на щиколотках – куча цепочек, на которые нанизаны разноцветные драгоценные камни. Бриллиант в пупке (куды ж без него, а то ведь никто и не поймет, что это дама высшего света!).
Волосы – копной, перевиты золотыми нитями, переливаются россыпью мелких камешков (интересно, сколько времени делали эту прическу?!). Глаза обведены тенями, что выглядит очень забавно на лице «десятиклассницы» – черт подери, я никогда не привыкну к этим физиономиям недорослей! Ну как эта пигалица семнадцати лет от роду может быть моей матерью?! Мдааа… но властностью от нее веет – ни одна мажорка не сможет так себя подать!
– Какой шлюхой? – спросил я, осторожно, бочком проходя мимо разъяренной родительницы. Помню, помню ее нрав! Щас как засветит ногой прямо в святая святых! Это у нее в порядке вещей! И как это Эйлар выдержал здесь столько лет?! Хмм… двадцать пять лет – вспомнил! Кстати – и Элене столько же! Вот тебе и семнадцатилетняя… Хотя по местным меркам – дитя, ведь «моей» мамаше далеко за двести!
– Не придуривайся, сын! Ты прекрасно знаешь, о ком речь! – «Девочка-мама» грозно нахмурилась, и это мне показалось настолько смешным, что я хихикнул. Но тут же посерьезнел, над моей «мамашей» смеяться нельзя – чревато!
– Эээ… ммм… ты говоришь об Элене? – Я схватил набедренную повязку, аккуратно сложенную на стуле возле кровати, опоясал свои чресла. Все-таки «мама» не была мне настоящей мамой, и было бы странно, если бы она заметила, что сын как-то странно воспринял ее наготу.
Мда… очень странно. Хотя здесь вообще – все странно! Голова кругом. Теперь понятно, откуда тараканы в голове у Элены! А простой народ так же живет? Ведь кто-то кует металл, добывает руду, работает на полях. И что, все такие гламурные мажоры?!
Тут же картинка-воспоминание: спины крестьян, тоже голых, но загорелых, обожженных солнцем. Спины… людей!
Кузнецы – мускулистые, смуглые, закопченные. И много седых! Это люди! Рабы! Фейри надзирают над ними, владеют ими!
И полезли воспоминания: разделение на кланы – «Воины», «Земледельцы», «Кузнецы»! Ах ты ж черт! У них как в Индии – разделение по кастам?! Правители, само собой, «кшатрии», остальные – по нисходящей? Внизу – кланы фейри, производящие продукты и добывающие руду, как всегда, крестьяне низшие из низших. И выше всех – те, кто убивает, и те, кто подводит под убийство религиозную базу.
И почему я до сих пор не задумывался, кто же все-таки производит всю эту еду, все ткани, металлы, добывает драгоценные камни и золото? Да просто как-то в голову не приходило! Вот как вчера и сегодня – обед и чистая одежда появились, и все тут! А кто их положил – разве мы интересуемся теми, кто меняет нам белье в гостиничном номере?
В общем, никакой идиллии – как всегда, есть верхушка, которая купается в роскоши, интригует и думает, как бы поинтереснее развлечься, и все остальные – те, на чьих плечах стоит вся эта пирамида.
Кто в самом низу, ниже низших? Те, кто не выходит из шахт, добывая драгоценную руду. Те, кто сжигает под горячим солнцем спины на таких красивых полях, в красивых садах. Люди.
И тут же картинка воспоминаний. Люди?! О господи! Империя поставляет сюда людей! Рабов!
Морлоки. И элои. Вот это, на хрен, идиллия! Может, они еще и кровь пьют, эти чертовы фейри?
Настроение катастрофически испортилось. Да, теперь я вспомнил так ясно, будто очистился от снега прозрачный лед. Фейри – рабовладельцы, люди – рабы. Интересно, почему Элена об этом не рассказывала? О том, что ее народ паразитирует на рабах?
Сколько их, рабов? Скорее всего больше, чем настов. На каждого наста минимум пять рабов – один кормит, другой одевает, третий строит, четвертый прислуживает, пятый… да кто знает, что делает пятый? Или двадцатый?
А чего я так разволновался-то? И почему для меня стало открытием существование рабства? В империи ведь тоже есть рабы! Просто я не обращал на них внимания!
Понял! Это меня потрясло так сильно потому, что я ожидал увидеть здесь некую счастливую страну, где люди вечно молоды, красивы, а самое главное – порядочны и великодушны. Некий придуманный рай.
Я даже воспоминания Эйларовы не выпускал, давил их в себе, не хотел верить, что вся эта компания фейри фактически красивые паразиты, обвившие тело человечества! Может, потому их так и ненавидят люди? Правду-то все равно не скрыть! Купцы из империи приезжают, глаза им не зашьешь, рты – тоже.
Мда… вот тебе и рай! Кстати – большой рай. Каков же диаметр этого… чего?! Да это же гигантский кратер! Точно! Кратер потухшего вулкана! А может, не совсем потухшего? Ну-ка, что там в башке Эйлара… точно! Гейзеры! Есть! Горячие термальные воды! Мда… вот как чихнет этот вулкан, как сметет с лица планеты мелких паразитов… тогда вот попляшут, голозадые!
На минуту я даже позабыл, что сам теперь «голозадый» и плясать мне на жерле бурлящего вулкана совсем даже и не хочется. Ну не люблю я такой экстрим.
– …и сколько это можно?! Девка тебя ни во что не ставит! Тем более что ее отец – наш враг! Враг!
Я увлекся размышлениями, оглушенный всплывшими воспоминаниями, и совсем не слышал, что говорила мне мать Эйлара. Моя «мать».
– Что ты сказала? Извини, задумался, не слышал.
– Ты еще и издеваешься?! – «Мамаша» взвыла, голос ее поднялся до уровня ультразвука. – Как ты смеешь, влюбленный дурак?! Ты до сих пор любишь эту тварь! Эту жалкую, ничтожную тварь, недостойную… недостойную…
Мать Эйлара задохнулась, подбирая слова похлеще, но я так и не узнал, чего же недостойна моя подружка, потому что от дверей раздался мужской голос – приятный баритон, очень похожий на голос короля. Настолько похожий, что я едва не вздрогнул.
– Да какая разница, трахает он эту девку или нет? – Мужчина шагнул ко мне, и я во второй раз оторопел – ну копия короля, и все тут! Только чуть погрубее черты, помассивнее ноги и торс. Раскачавшаяся копия короля Настии. Брат, само собой, с первого взгляда видно!
– Как это, какая разница?! – возмутилась женщина и ударила кулаком по столу, от чего груди ее упруго качнулись. (Хороша, «мамашка», ага!) – Он спит с дочерью врага, она свободно входит в наш дом! Сумасшедшая девка – а если завтра она нас зарежет?! Я сегодня же отдам приказ, чтобы ее не пропускали! Хватит уже! Погулял!
– Считай, что он захватил дочь врага и насилует, – усмехнулся брат короля. – Не время обострять отношения. Я не зря отправил сына служить врагу, он может услышать что-то такое, что пригодится в нашем деле. Понимаешь? Мы сто раз с тобой об этом говорили! Зачем опять поднимать этот вопрос? Мне важно другое – Эйлар, что случилось, когда ты встретился с Эленой и ее подругой из «верзил»? Кто на них напал? И как ты уцелел? Сегодня же отправлю дары в храм Создателя – боги спасли сына! Радуйся, жена, сын жив! Уцелел! А ты его за какую-то глупость отчитываешь!
– Радуюсь! – внезапно успокоилась «мамаша» и не нашла ничего лучшего, как подойти и обнять меня, уткнувшись в мою грудь двумя упруго-твердыми выступами. Ощущение было таким, будто я бревно, уложенное на козлы для распиловки, и первая мысль: «Они тут силиконовые протезы вставляют, что ли?» Вторая: «О черт! Да отступи от меня! Не прижимайся! Я же не железный!»
Проклятые набедренные повязки – ничего не скроешь! Но может, когда-нибудь я все-таки привыкну к виду разгуливающих голышом фотомоделей? Перестану так возбуждаться? Или это длительное «голодание» дает такой эффект? Попросить бы у Элены чего-нибудь вроде брома… типа успокоительное. Так засмеет же..
А может, я просто извращенец, маньяк с Эдиповым комплексом? Ненормальный?
Так. Успокоиться. Не надо нести чушь. Она НЕ МОЯ мать! Физически – моя, мать моего тела, но сознание-то совсем другое! Так что – не надо про извращенца! Нормальный я! Нормальный половозрелый парень в самом расцвете сил.
Следующие полчаса я подробно рассказывал о происшедшем, стараясь не выходить за границы того, что могло быть известно Эйлару. Приходилось подбирать слова, напряженно думать, но в конце концов все прошло хорошо. Ну… так мне показалось. Оба «родителя» были удовлетворены рассказом – судя по их ругани в адрес короля, королевы, их «шлюхи-дочки» и «шлюхи-подруги» «шлюхи-дочки короля», подставивших их любимое чадо под удар неизвестных колдунов.
А после того как ругательства закончились, «отец» похлопал меня по плечу и сказал, что гордится таким сыном, прославившим его род на всю Настию! «Мамаша» слегка прослезилась и снова насадила меня на «дровяные козлы», срочно заставив думать о ядерной физике, об адронном коллайдере, обо всем, на что я постарался переключить свое внимание и что как можно меньше походило на сиськи.
А затем меня предоставили себе, оставив перед столом, уставленным вкусной едой и не менее вкусным питьем. Мне это было точно нужно – после нынешней ночи.
Съев все, что было выложено на стол, довольный, можно сказать – счастливый, я бросил свое мускулистое тело на кровать и застыл, как удав, переваривающий добычу. Не хотелось двигаться, не хотелось думать – славное ощущение безвременья, когда не понимаешь, в каком из миров находишься, и когда тебе наплевать – в каком именно. Только ты, только прохладная простыня, ласкающая кожу, и если чего-то мне и не хватало, то это новостей по ящику, чтобы узнать – как мы круты и какие козлы все, кто на нас «крошит батон».
А еще неплохо было бы иметь Интернет – чтобы впериться в экран, выискивая, кто тут не прав, и не отходить от него пару часов.
Вот стоит только заполучить похожее на человеческое тело, и на вот тебе – снова проснулись человеческие желания! Интересно, что сейчас происходит в моей квартире? Бывшей моей квартире… Что с родителями?
На моей новой машинке небось разъезжает эта курва… возит любовника. Его-то машину я расхреначил своим костлявым телом! Уууу… гады!
Я вдруг так разъярился, что вскочил и начал расхаживать по комнате, меряя ее из угла в угол. Остановился возле стеллажа с оружием, стоявшего в дальнем конце комнаты, взяв в руки первый попавшийся меч, стал задумчиво поглаживать стальной клинок. Простой меч, ничего особенного – никаких украшений – длинный, прямой, гибкий, с черной рукоятью, обмотанной кожаным ремнем. Настоящее боевое оружие.
Мысль перескочила на недавние события, и вдруг задумался – почему так легко я воспринял смерть людей? Я, который и охотником-то никогда не был! А тут… скольких я убил за время пребывания в ином мире? Только вчера – двоих. А еще? До того как? И в душе ведь ничего не шелохнулось – убил, ну и убил… как таракана раздавил. Это ведь ненормально? Или нормально?
Может, среда на меня так воздействует? Здесь смерть человека совсем не событие – обыденный факт, ничего экстраординарного. Проза жизни, так сказать.
Я повернулся, все еще держа меч в руках, и… едва не наколол на клинок девушку, которая бесшумно, босиком пробегала мимо меня, унося в открывшийся проход грязные плошки и чашки. Она ойкнула, поднос, на котором возвышалась груда посуды, грохнул о плиты, и осколки разлетелись по всему полу. Девушка рухнула на колени, прижавшись лбом к полу, и глухим, плачущим голосом заголосила:
– Простите! Простите, господин! Простите! Я виновата, прервала ваши размышления! Простите! Простите! Не наказывайте меня! Простите!
Я слегка опешил, глядя на задранную вверх, к потолку, аккуратную смуглую попку служанки, потом посмотрел на шею девушки, «украшенную» серебристым ошейником, на котором стояло родовое клеймо семьи Эйлара. Сделав пару шагов, зашел с тылу девицы и только после того, как рассмотрел открывшуюся картину как следует, во всех подробностях, напустив как можно больше сахарного сиропа в интонации голоса, приказал:
– Встань! Тебя как звать? Как твое имя?
Девушка повиновалась не сразу – вначале несмело посмотрела на меня исподлобья, моргая, будто оказалась на свету после темной комнаты, видя, что я не бросаюсь пинать ее ногами, собралась с духом и тихонько, нежным голоском ответила:
– Лайла. Меня звать Лайла, господин! Пожалуйста, не наказывайте меня! Простите меня, господин!
– Встань, говорю! – слегка повысил я голос, и девушка тут же вскочила, прижала к груди локти, закрыв ладонями лицо, и застыла в позе полного отчаяния, снова бормоча слова извинения.
– Да ладно, чего там… ерунда! – бодро заявил я, не зная, как разговаривать с рабыней. Я ведь воспитан на книжках о рабовладельцах, угнетающих несчастных рабов, подлецах, истязающих этих несчастных, живущих от кормежки до кормежки – как скот, как животные. И вот теперь я – рабовладелец! И как такое принять?
Комсомолец советских времен сейчас тут же бы отправил эту девушку на волю, а потом бы возглавил бунт рабов против рабовладельцев, чтобы в конце концов нормально помереть от удара в спину, нанесенного кем-нибудь из благодарных освобожденных. А как поступить мне? Что я должен делать?
Кстати, я не помнил эту девицу. Вернее – не я, Эйлар. Откуда она взялась?
– Ты новенькая? – спросил я как можно мягче. – Пойдем! Поговорим.
Я подошел к кровати, сел на край, похлопав рукой рядом с собой. Девушка тут же подбежала, но не села, а взобралась на кровать с ногами – ловко, как кошка, встала на колени, приподняла зад, сильно прогнув спину, чем ввергла меня в изумление.
Нет, так-то девушка, бесспорно, невероятно хороша, и вообще – нет ничего лучше красивой обнаженной девушки (На ней не было и нитки одежды! Если не считать за одежду серебряный ошейник), стоящей в коленно-локтевой позе, но вообще-то я совсем не то имел в виду!
– Эй, ты чего? – спросил, и прежде чем она ответила, понял – девица подумала, что я хочу ее «наказать» за разбитые тарелки!
– Может, мне лучше на спину лечь? – со страхом, неуверенно спросила служанка. – Или господин хочет, чтобы я была сверху?
– Господин хочет, чтобы ты просто села рядом и поговорила! – слегка раздосадованно сказал я, невольно возвращаясь взглядом к округлым ягодицам девчонки, на которых не было и следа растяжек и целлюлита. То ли еще слишком молода, то ли аборигены этого мира избавлены от такой напасти.
Я вдруг припомнил всех здешних женщин, виденных мной в «натуральном» виде, и с удивлением констатировал – точно, никакого целлюлита! И «черная» ведьма – тоже была как молоденькая, подтянутая и крепкая, как футбольный мяч! Мда… может, воздух здесь такой… целебный?
Девушка села рядом, искоса поглядывая на меня, а потом вдруг сползла на пол, встала на колени и снова подползла ко мне, в той же самой коленно-локтевой:
– Мне нельзя сидеть рядом с тобой, господин! Домоправительница отхлещет меня плетью, если я допущу такую вольность!
– Даже если я приказал? – немало удивился я.
– Даже если вы… Рабыня должна знать свое место!
– Давно ты в этом доме? – снова спросил я, уводя разговор со скользкой темы, заставлявшей вспомнить «Хижину дяди Тома» и еще кучу душещипательных романов о рабах.
– Два дня. Меня привезли с новой партией рабов. Я прислуживаю вам в первый раз. Простите, господин, мою неловкость! Простите!
Девушка подползла ко мне, обхватила за ноги и стала покрывать их поцелуями, я попытался отшатнуться, но не успел – она вцепилась в меня как клещ – ну не бить же ее по голове?
А потом произошло то, чего и следовало ожидать. Она все-таки добралась до цели нападения, благо, что набедренная повязка ей в этом совсем не мешала (Так вот зачем они носят набедренные повязки вместо трусов!).
Мда. «Рабовладелец угнетает свою рабыню» – так можно было бы назвать эту веселую картинку. Я осознавал степень своего падения, но ничего не мог с собой поделать! Сопротивляться было выше моих сил! Это было хорошо, очень хорошо – не хуже, чем с Эленой. И как ни странно, бурная ночь никак не подействовала на мою мужскую силу. Что удивляло.
Я никогда не отличался особо могучей мужской страстью, хотя секс и любил. Может, потому женушка от меня и гуляла? Ей нужен был самец вроде этого самого Эйлара, чтобы всегда и везде, во всех позах, в любое время суток! А я, «вшивый интеллигент», – подрыгался, подышал, и спать!
Впрочем – не хрена обелять эту гадину! Не такой уж я был и ботан! И восемь раз за ночь бывало, да! Ну… во время медового месяца, но все равно!
Лайла вытерла заблестевшие губы, сглотнула, уставилась мне в лицо счастливыми собачьими глазами. Потом снова бросилась ко мне, обтерла ладошкой, облизала ее, чем еще раз привела меня в состояние ступора – я такое видал только в «даст ист фантастиш!».
– Господин доволен Лайлой? – спросила девушка, слегка раздувая ноздри, будто пробежала пару километров. – Он не накажет меня?
– Да не накажу, не накажу, сказал же! – ответил я, чувствуя себя полным дураком. Вот так и кончаются настоящие комсомольцы, освободители рабов! Вернее – кончают.
– Ты давно в рабынях? – продолжил я, чувствуя себя еще глупее. Задумка-то была узнать о тяжкой доле рабов, посочувствовать, ведь если человек несчастен – его обязательно надо поддержать добрыми словами! Тем более если это ничего тебе не стоит. Но когда этого несчастного ты только что поимел орально – сочувствовать его беде как-то… дьявольски, что ли. Сатанински. И не важно, что ты просто не сумел оказать сопротивления и был захвачен врасплох – дело-то сделано! И довольно неплохо сделано… учат их, что ли? Интересно, как это все происходит? Где? Я бы посмотрел… Тьфу! Какие поганые мысли лезут в голову!
– С детства, мой господин! – Девушка похлопала ресницами, и я отметил, что она вообще-то очень мила. И даже красива. Повыше, чем фейри, но с такой же великолепной фигурой. Только смуглая, и похоже, что от природы, не загар. – Нас в семье было десять детей, еды не хватало, вот родители и продали нас господам! Я прошла обучение! Я и читать умею, и в постели всему обучена! Госпожа приставила меня к вам личной рабыней! Исполнять все ваши приказы! Все ваши желания! Быть всегда при вас!
Хмм… интересно… может, «мамаша» решила таким способом отвадить меня от Элены? А что, в этом есть резон. Эта красотка высосет из меня все соки, и меньше останется на подружку. Только больно уж грубо закручена интрига, без изыска… слишком прозрачны намерения.
– Нас двое здесь сейчас! Моя сестра и я! – продолжала радостно вещать рабыня. – Мы боялись, что попадем к злому господину, старому какому-нибудь, страшному, а тут вы – такой молодой, красивый, вкусный!
Она пошлепала полными губами, улыбнулась, показав белоснежные зубы, а я невольно закусил губу – «мамаша» ударила тяжелой артиллерией!
– А если захотите – я позову еще двух сестер, и мы сделаем вам очень хорошо, вы не пожалеете!
А вот это уже залп из главного калибра! У меня аж дыхание перехватило – я представил эдакую кучу-малу, и у меня кровь прилила к чреслам. Черт подери! Ну вот как теперь бороться с рабством?! Как поднимать восстания трудящихся угнетенных рабов? И рабынь… Что за свинство?! Все равно, как пчеле бороться с медом! Мда… прогрессор из меня как из дерьма пуля.
– Позвать сестер, господин? Мы вас вымоем, умастим благовониями, помассируем… так, как вы захотите. И не беспокойтесь, мы уже были у мага-лекаря, мы не понесем!
Я вначале не понял, о чем она – кого куда понесут? Потом сообразил и едва не покраснел – и это в двадцать пять лет! Девчонке лет семнадцать, не больше, а она говорит такие вещи… мда… это не Земля! Хотя… и на Земле был период, когда замуж выходили в двенадцать лет, а то и раньше, полками и дружинами командовали в четырнадцать и умирали, так и не познав женщины, с оружием в руках на стенах родного города. Все было, так что история, можно сказать, однотипна во всех мирах. Наверное.
– Вот что… – начал я говорить внезапно охрипшим голосом падшего революционера, прокашлялся и продолжил: – Приготовь мне одежду – походный костюм, кожаные сандалии. Прибери тут. И скажи домоправительнице, чтобы тебя не наказывали – я приказал! Вообще не наказывали! Без моего приказа! И всех девушек, что ко мне приставили, – тоже! Сестер твоих.
Я замешкался, прикидывая – что бы такое еще приказать, чтобы было видно, какой я добрый и хороший, и не нашел ничего более умного, чем похвалить:
– Ты очень умелая в постели, спасибо!
Девушка просто задохнулась от счастья, закланялась, вздымая округлые полушария, и я поскорее ее отослал, боясь, что все это безобразие в конце концов перерастет в еще более безобразную оргию – я вдруг почувствовал в себе силы, достойные настоящего инкуба! Или это все фейри такие, или Эйлар ненормальный, сексуальный маньяк, только и думающий о том, как «окучить» какую-нибудь девицу? Почему я такого раньше за собой не замечал? В смысле – в Эйларовом теле! Может, тогда еще не очень в нем прижился?
Отправив рабыню, я снова пошел к пирамиде с мечами, выбрал тот, что был на мне во время боя у гостиницы, и неуверенно, по памяти, встал в замысловатую стойку, дурацки именуемую «Куркума, стоящая на одной ноге». Покопавшись в памяти, вынул знание о «куркуме» и выяснил, что так называют мерзкого хищного попугая, который нападает на овец и расклевывает им спину, лакомясь мясом и жиром обезумевшего от боли животного. Ну и вот на кой хрен надо было именно так называть эту стойку?! Что, другого названия не было?! Чертовы извращенцы! Противно ведь!
Я неожиданно ловко завертел мечом, перетекая из стойки в стойку – выходило это все у меня не очень уверенно, будто я только что встал с постели после долгой болезни, но с каждым движением все точнее, быстрее, увереннее: вспоминать – это не заново учиться. Мышцы помнят, мозг помнит. Вот только слияния полного пока нет, но это ведь дело времени! А пока вот так.
И тут же задумался, застыл на месте, опустив меч в безвольно брошенной руке. Мысль поразила меня, как молния, – а я ведь теперь потерял свое самое главное преимущество – способность проникать в Серый мир! Променял на человеческое тело! На секс! На вкусную еду! На… в общем – на все, что доступно человеку и недоступно коту!
Стоп. Коту это все тоже доступно, но… другое! У кота другой секс (которого, кстати, я так и не попробовал), другая еда (а что, сырая рыба мне нравилась!), и я всегда мог сбежать в Серый мир. Всегда! Я всегда мог подслушать, что говорят враги и друзья, – невидимый, неслышимый, в полной безопасности. Мог мгновенно перемещаться в пространстве – и на довольно большое расстояние! А теперь что? Теперь я на что годен? Развлекаться с девчонками и вкусно жрать?
Хмм… а почему бы и нет? В задницу Серый мир! В задницу сырую рыбу и ночевки на чердаках! Даешь развлечения, секс и купания, оргии бесстыдные даешь! Ха-ха-ха! Я, может, только жить начинаю! И хорошо начинаю, кстати! Я богатый мажор, сын вельможи, к моим услугам любые женщины и все, что мне захочется! Завидуйте, демоны! И ангелы – тоже!
Йа-хооо!
Я подпрыгнул, крутнулся на месте, сразил нескольких воображаемых злодеев, припал к земле, подкрадываясь, и… едва не врезался в стройные женские ножки.
– Смотрю, ты времени зря не теряешь! – Элена была сердита, а на кулаке ее краснела свежая ссадина. – Это ты сказал охранникам, чтобы меня не пускали? Что, эти сучки рабыни лучше меня? Лучше в постели, чем я?!
Ее голос сделался обманчиво мягким, вкрадчивым, и я поспешил ответить, глядя на тихих, как мышки, девушек, перестилавших мою скомканную, залитую любовными соками постель. Девчонки точно были сестрами – похожи, как горошины из стручка.
«Хорошие, ага! Небось больших денег стоят! Не меньше чем по тридцать золотых!» – пришла странная, не присущая жителю прогрессивного мира мысль. Неужели я становлюсь Эйларом?!
Когда был котом – котовая душа начинала сращиваться с моей, у меня возникали странные, не присущие человеку желания.
Как только влез в человека – личность носителя, пусть даже и исчезнувшего, тоже стала пропитывать мою душу! Так вот откуда тот факт, что я рабство воспринимаю как данность и совсем не испытываю отвращения от мысли, что владею несколькими рабынями! И то, как я резво скакал с мечом, тоже кое о чем говорит! Эдак скоро я стану совсем уже местным… например – перестану стесняться, когда меня застанут с голым задом или лежащим на женщине в пике процесса!
Насколько помню, недавно я это делал прямо во время разговора с «мамашей», и все как в порядке вещей! Тьфу! Не я, Эйлар! А была тогда со мной эта… как ее… светленькая такая рабыня. Интересно, куда она делась? Или НЕ интересно…
Р-р-раз!
Кулак просвистел мимо моего уха, и я автоматически, не думая, уклонился, мгновенно – как закрывается глаз, чтобы не напороться на ветку.
Два!
Нога, такая красивая, стройная и такая опасная! И все-таки я успел поглядеть туда, когда она так красиво сделала круговое движение. Маваши гири, так вроде это называется? Я тоже продвинутый, я фильмы всякие смотрел и единоборствами интересовался! Как и все пацаны!
– Ты чего, охренела?! – только и успел сказать, машинально парируя, уклоняясь, отводя зубодробительные удары. – За что?!
– Ты! Без меня! Развлекался! Меня! Не спросив! Подлец!
– С ума сошла?! Это же рабыни! – вырвалось у меня в контексте «это же резиновая баба, чего ревнуешь»?! Я и сам офигел – вот это вжился в роль рабовладельца! Эй, Петя, что с тобой делается?!
– Ииииии! – оглушительно завизжали рабыни, выбегая из комнаты и виляя крепкими задками. Это прозвучало похоже на полицейскую сирену, и «полиция» не заставила себя ждать.
– Взять ее! Взять эту суку! – «Моя» «мамаша» сейчас никак не походила на девятиклассницу, больше на разъяренную фурию или Медузу Горгону. Нет – на бабу с картины какого-то французского художника эпохи разрушения Бастилии. Та баба стоит на баррикаде, вывалив здоровенные сисяндры (непонятно зачем!), и указывает, куда надо бежать толпе люмпенов, чтобы обрести счастливую жизнь.
Так и тут – «мамаша» указывала на Элену, отступившую к стене, только вместо флага и винтаря в руке у нее был меч, похожий на стальную указку в руке строгой учительницы начальных классов. Да и комплекцией «мамаша» раза в три поменьше бабы с картины. Впрочем – это не мешало ей оставаться одной из самых опасных женщин в мире – Эйлар великолепно помнил, что она может вытворять этим узким прямым мечом.
– Убейте ее, – кричала разъяренная «мамаша», и человек пять парней фейри разной степени побитости бросились вперед, рассекая воздух мечами чуть покороче, но зато и пошире. Таким удобнее биться в тесных помещениях, и удар этого меча спокойно разваливает человека пополам. Если достанет, конечно.
Прежде чем я успел вмешаться, двое парней уже полегли, потеряв мечи, тут же оказавшиеся в руках буйной принцессы. Трое других невольно притормозили, видя такое положение дел и желая пропустить вперед хозяйку, жаждущую смерти супостатки (непонятно почему, кстати!).
Я уже слышал голоса бегущего сюда подкрепления, когда, не думая, не размышляя больше ни секунды, прыгнул вперед и, заслонив Элену спиной, возмущенно завопил:
– Мама, ты с ума сошла, что ли?! Это я ее пригласил! Она пришла ко мне! Вы чего тут устроили?!
– Она напала на наших людей! Избила их! Отняла оружие! А потом забралась в дом и напала на тебя! Это ты с ума сошел! Отойди от нее! Она должна быть наказана!
– Да мы просто тренировались! Утренняя разминка! – так же естественно возмутился я, краем глаза замечая знакомую фигуру. – Папа, что она творит?! Напала на мою подружку, хочет убить принцессу крови! Ты представляешь, что будет?!
– Это еще что такое?! Что за бред?! – искренне возмутился «папа». – Оланда, что происходит?!
«Мама» яростно зыркнула на Элену, потом на меня, резко повернулась на пятках и пошла прочь, махнув рукой помятым охранникам. Те подхватили двух бесчувственных соратников и вышли, стараясь не смотреть ни на меня, ни на разъяренного хозяина дома, ни на обидчицу, выглядевшую совершенно невинной девочкой-подростком, забредшей на шум – посмотреть, что тут происходит. Мечи она уже бросила на пол.
– Не шалите! – после тяжелой паузы внезапно сказал «папа», повернулся и тоже вышел, не сказав больше ни слова. А на меня вдруг напал хохотунчик – я ржал так, что упал на постель, сотрясаясь в пароксизмах истерического хохота, и очнулся только тогда, когда получил звонкий шлепок по голому заду девичьей, но крепкой, как сталь, тренированной рукой.
– Все? Отсмеялся? – ледяным тоном спросила Элена, устраиваясь рядом, на сдвинутых вместе подушках. – А теперь к делу. Сегодня после полудня приедет колдунья – ты про нее уже слышал. Это очень опасно. Она тебя вычислит на раз. Нужно сделать что-то такое, чтобы эта старая ведьма к тебе не попала. Или ты к ней. Что будем делать? Может, давай я сломаю тебе руку? Или ногу? Ты останешься дома, и…
– Отказ! Категорически отказываюсь от членовредительства! – не думая, ответил я. – Тем более что вину за увечье возложат на тебя!
– Ну… можно изобразить, что ты сам упал… вроде как споткнулся… – неуверенно протянула подружка и вдруг широко улыбнулась: – А хорошая была ночь, правда? У меня давно мужчины не было. А ты был такой… неутомимый! Такой сильный! Ты никогда таким не был… хмм… может, это в тебе животное начало? Нуу… кот? Или ты в своем демонском мире был сильным любовником? Скажи, у тебя было много женщин? Или как там у вас – демониц?
– Женщины… были женщины… – задумчиво протянул я. – А демоница… демоница одна, да.
И тут же опомнился:
– К делу давай! При чем тут демоницы?! А может, мне выйти из этого тела? На время. Мол, вдруг я взял и упал в обморок? И лежу себе, лежу. А как уедет колдунья – я и поднимусь! Вот я, здоровенький и замечательный любовник!
– Хороший любовник, да, – мечтательно протянула девушка; прищурив глаза, посмотрела на меня. – Ты хочешь лишиться этого тела? Ее ведь точно пригласят, она тебя осмотрит, проведет сеанс возвращения души и… может ее и вернуть! И будет Эйлар снова в своем теле! Наверное.
– Зная при том все, что знаем я и ты… – упавшим голосом пояснил бывший гениальный программист, а ныне рабовладелец Петя Шишкин. – Память остается в теле. Он будет все знать о нас. Понимаешь?
– Фьюуу… – присвистнула Элена, привставая на локте. – Ни в коем случае! Лучше тогда его убить! Тело убить! А ты перед этим выскочишь из него! И тогда все будет прикрыто! Отличный план, правда?
– Вот поживешь в теле кошки, получишь на денек свое тело, а потом и скажешь – отличный это план или нет! – мрачно заключил я. – Дерьмовый твой план! Проще просто спрятаться и пересидеть, пока она не уедет!
– Она не уедет, пока тебя не осмотрит, – «обрадовала» Элена. – Тебя будут искать, поднимут на ноги всю стражу, выведут на дороги и в поля всех рабов, обыщут все помещения, все кустики, все пещерки… и найдут. Потому что будут искать еще и магией. Поверь, мы это умеем, а территория нашей страны слишком мала, чтобы здесь спрятаться. Придумай что-то другое.
– Тогда я просто пойду и… пойду! – рассердился я. – И будь что будет! Плевал я на эту колдунью! На всех плевал!
– И на меня? – Рука Элены скользнула по моему бедру, поднялась выше. – И на меня, да?
– Нет, – через силу выдавил я, высвобождаясь из рук соблазнительницы. – Давай не сейчас? Лучше расскажи, как вышло так, что ты тогда убила? Ну… за что тебя судили?
– Издеваешься? – Элена наконец-то отпустила меня, отодвинулась подальше, подозрительно посмотрела: – Ты же сказал, что помнишь. Что память Эйлара в тебе. Зачем тогда спрашиваешь?
– Во-первых, я знаю не все. Во-вторых… ты же врала! Ты не случайно ее убила!
– Случайно. Я не хотела! – Голос Элены звучал глухо, как-то даже утробно. – Это был на самом деле тренировочный бой. Я была в ярости, и она… подставилась. И я не успела остановить меч. Не успела. А потом пожалела. Ни один мужчина не стоит того, чтобы за него убивать подругу. Ни один!
– И я? – Петя Шишкин во мне замер в предвкушении, но был жестоко разочарован.
– И ты! – серьезно ответила Элена. – Вы, мужчины, хороши для постели. Ну и для боя. А коснись что… видишь – Эйлар меня взял да и предал! А называл своей любимой!
– Он трон хотел, – серьезно пояснил я. – Жениться на тебе, а потом грохнуть твоего отца. А ты наследница. А когда стало ясно, что тебя лишат трона за убийство, что ты недостойна стать наследницей и, скорее всего, тебя отправят в изгнание, – он тебя бросил. И когда оправдали – пожалел, что принял опрометчивое решение. Прогадал.
– Подонок! – Элена кинула в меня подушку. – Ты же знал! И заставил меня снова все вспомнить! Зачем?! Чтобы помучить?!
– Я тебе сказал правду. Пока ты не начала вспоминать, не вспоминал и я. Так, смутные обрывки воспоминаний. Как только ты оказалась здесь, начала говорить – я вспомнил все. Совсем все… Даже затошнило. Подлец был этот Эйлар! Ты даже не знаешь, какой подлец! К тому же – извращенец!
– Знаю, – устало откинулась на подушки Элена, выставив в потолок крепкие груди. – Только уже поздно. Он знаешь, каким был обаятельным? Я ведь влюбилась в него, правда. Даже подумывала родить от него…
– Он бы тебя убил, – снова, морщась, пояснил я. – Он спал с ней. И не только с ней. Это еще та семейка… отвратительно. Я не хочу об этом говорить!
– До меня доходили слухи… но я им не верила, – поморщилась Элена, – что он… и с ней… Ну… с…
– Я не хочу об этом говорить! – быстро повторил я. – Итак, когда мы пойдем на расправу?
– Расправу? А! Поняла. После полуденного колокола. – Элена потянулась, томно вздохнула. – А пока у нас есть время для…
Она щелкнула золотой застежкой набедренной повязки, сдернула ее и бросила мне в лицо:
– Чего застыл? Иди сюда. Ну? Кстати – можешь пригласить своих рабынь. Они сделают мне массаж. Кроме того, меня возбуждает, когда кто-то смотрит, как я делаю это… Чего ты так уставился? Я что-то не так сказала? Странные вы, демоны… не умеете отдыхать. Дикари! Как и люди. Ну что такого запретного в обнаженном теле? Что люди видят в нем постыдного? Впрочем – большинство людей на самом деле настолько уродливы, что их обязательно надо закутывать в тряпки. Действительно – постыдны такие дряблые, рыхлые тела! Их нельзя показывать никому! А вы, демоны, тоже закутываетесь в тряпки?
– Да сколько раз тебе говорить – не демон я! НЕ ДЕМОН! Хотя и сам иногда в том сомневаюсь. Я вообще уже ни в чем не уверен. Ладно, хватит разговоров. Время надо тратить продуктивнее! Эй, Лайла, иди сюда! Иди, говорю! И зови своих сестер… разговаривать будем. Против апартеида и рабовладельческого строя будем бунтовать. Не знаешь, что такое апартеид и угнетение? Да пофиг! Я покажу тебе… на примере.
Нет, все-таки в нынешней жизни есть хорошие минуты! И даже часы…
* * *
Все хорошее пролетает быстро, и все плохое бесконечно, как Вселенная. Двадцать минут назад я валялся в постели – расслабленный, выжатый как лимон, в приятной истоме – между красивыми девушками – и вот уже иду по «зеленой миле», и в конце пути меня может ждать электрический стул. Или даже стол. Или кол.
Не знаю, как они тут казнят, особенно котов, но люди в старину отличались особой, извращенной изобретательностью, когда хотели лишить жизни своих соплеменников.
Например, ниндзя, так любимых всеми писателями, читателями, сценаристами и продюсерами, просто варили в кипятке. Живьем. Почему-то считалось, что так наемные убийцы и шпионы лучше осознают глубину своего падения.
Что народ настов приготовил для демонов, занимающих тела представителей высшего сословия, я не знаю и узнать не хочу. Пусть будет сюрпризом. Чем больше думаешь об этом, тем больше скатываешься в пучину отчаяния – ведь если меня лишат этого тела, повторения сегодняшней оргии больше не будет. А ведь хочется!
– Слушай… вы, насты, все такие… ммм… сексуально озабоченные? Или только те, в ком течет королевская кровь?
– Хмм… – Элена даже споткнулась. – И ничего не озабоченные! Это люди холодны, как рыбы, размножающиеся раз в год! Это мы нормальные! Может, потому и живем долго, в несколько раз дольше, чем люди?
– А тогда почему у вас так мало детей? – не переставал я ковыряться грязным пальцем в открытой ране. – Почему так мало рождается детей?
Элена молчала секунд десять, потом как-то странно посмотрела на меня и выдавила слегка напряженным, холодным голосом:
– Никогда никому не задавай этот вопрос. Это ересь! Насты – богоизбранный народ, а богоизбранных не может быть много! И чтобы раз и навсегда завершить эту тему, сообщу тебе, демон бестолковый, – да, есть теория, что мы в борьбе за чистоту расы замкнулись, закуклились, не подпуская людей, не позволяя смешиваться нашим расам! Да, есть группа настов, которые так и считают, те самые отступники, которые участвовали в нападении возле гостиницы. Они преступники, которые попрали все наши моральные ценности и которые заплатили за свое кровосмешение гораздо меньшим сроком своей жизни и тем, что теперь они не имеют права переступить порог священной долины Настии, нашей колыбели, нашей родины, горячо любимой и вечной, как вечен этот мир!
– Хмм… этот мир, положим, не вечен, когда-нибудь схлопнется в черную дыру, – пробормотал я скороговоркой. – Но я тебя понял. Что, даже упоминания об этой проблеме у вас не любят?
– Можешь загреметь в темницу! – фыркнула Элена, ловя лицом с прищуренными глазами солнечные лучи и забрасывая руки на затылок. Эх, вот бы сюда фотоаппарат! Да заснять! Красотища же! И подписать: «Вечная красота!»
Нет, таким девушкам точно не стоит скрывать эдакую красоту под одеждой. Ей должны обладать все! Хмм… я в смысле – смотреть. А то звучит как-то двусмысленно. Долой разврат! По крайней мере, до ночи. Устал.
– То есть если ты говоришь о необходимости сотрудничества с людьми, о том, что смешанные браки необходимы для нормального деторождения, – ты преступник? – продолжал ковыряться, тем не менее следя за реакцией моей буйной спутницы. Мало ли, как она себя поведет? Это же Элена!
– Именно так. И не вздумай говорить об этом с моим папой. И мамой – тоже. Они даже по своему положению блюстители закона и должны искоренять эту ересь! А кроме того – истово верующие, следующие Пути Наста!
Она секунды три помолчала, затем добавила слегка увядшим голосом:
– Честно сказать, ересью заражены больше половины наших соплеменников. И если бы не крепкая власть, если бы преступников не карали за ересь… не знаю, что бы тогда было. Вернее – знаю. Раскол. Кровь. И гибель нашей цивилизации.
– Удивительно, что в подругах у тебя девушка из людей. Ты не находишь? – Я скосил глаза на Элену, нахмурившуюся еще больше. – При таком отношении к людям как ты можешь рисковать жизнью, чтобы ее спасти, как ты вообще ввязалась в эти неприятности? Непоследовательно, не находишь?
– Я люблю Амалию. – Голос Элены дрогнул, и я удивленно поднял левую бровь. («…любит ли Слонопотам поросят, и КАК он их любит?») – Ей единственной верю. Хмм… ну и тебе, демонская твоя морда! Кошатина! Сама не знаю почему – но верю. Ами чистая, удивительно чистая и правильная! Она как укор, как… как… я не знаю, как это передать! Рядом с ней и я делаюсь чище! Ну что так смотришь? Мол, у меня к ней не только дружеские чувства? Не без этого! Ну и что? Ну да, мы, насты, не считаем это позорным! В отличие от людей! Мы над их моралью! Дикой, грязной, животной! Мы Настоящие Люди, элита этого мира! Мы хранители древних знаний и настоящей морали, и только мы можем определять, что в этом мире морально, а что нет! И только так! Когда-то мы владели всем миром, а теперь…
– Теперь эти грязные, тупые, не понимающие настоящей морали люди, которые считают однополую любовь постыдной, загнали вас в захолустную дыру, из которой вы боитесь высунуть нос – не дай бог смешаетесь с победителями. Я правильно подытожил?
– Иди ты в зад! – констатировала золотоволосая «мыслительница», и дальше мы шли уже в напряженном молчании, думая каждый о своем.
Не знаю, о чем думала Элена, но я лично прикидывал – как бы мне выбраться из этого «Города Солнца» и при этом не потерять ни одной части своего красивого тела. Например – головы.
И мне теперь было не до красот благословенной райской долины, которую я так и не сумел как следует рассмотреть при свете дня (мы приехали почти в сумерках). Почему-то мне вдруг на секунду показалось, что вся эта красота фальшива, напускная, как очаг, нарисованный на куске холста. Ткни в него носом, и в дырочку будет виден убогий, пыльный подвал, ведущий в никуда.
Морлоки и элои… элои, доживающие последние дни и годы. Одновременно и жаль, и зло берет – ну почему разумные якобы существа могут быть такими тупыми? Такими самоубийственно глупыми? Неужели они не видят, что происходит вокруг них? Остатки некогда могучей расы, погрязшие в разврате, кровосмешении, в мелких интригах и дрязгах, паразитирующие на молодом, бурно размножающемся племени людей! Скоро, скоро фейри испытают на своей шкуре, что такое гнев народный!
Только вот мне в центре местной революции оказаться ну никак не хочется. Знаю, чем заканчиваются все эти выступления народных масс! Нет уж, мне ближе путь Китая, который взял все лучшее от всех режимов и попер вперед, вверх, как танк, штурмующий ключевую высоту.
Впрочем, и его путь был довольно-таки тернист. Увы, человечество никак не может продвигать прогресс без того, чтобы не поубивать часть соплеменников. Не хватает у него разума на бескровные перемены. Обделил Создатель этим самым разумом. И это печально.
Интересно, а может, этот мир все-таки Земля? Например, Земля сто миллионов лет назад. А что? За сто миллионов лет не только кости растолкутся в порошок, не оставив следа, не выдержит ни металл, ни керамика! Особенно если поработает такой вулкан, в жерле которого сейчас мы стоим. Вулкан, диаметр кратера которого в несколько раз больше знаменитого Йеллоустонского вулкана, способного ввергнуть всю Землю в многолетнюю стужу «ядерной зимы»!
Мне вдруг на секунду стало зябко, по коже побежали мурашки. Живут люди на бомбе и даже не понимают, что являются заложниками страшнейшего из вулканов. И не сбежишь ведь!
Впрочем, если жахнет – не успеешь даже испугаться. Испаришься – как капелька воды на раскаленной плите. Только это совсем не радует…
На дороге, ведущей к дворцу правителя, было так же пусто, как и вчера, когда мы приехали в это место. Только во дворе дворцового комплекса сновали люди – в основном рабы разного возраста и комплекции – обнаженные, смуглые от солнца, с ошейниками на худых шеях. Толстого раба не заметил ни одного. Похоже, что им не давали особо потолстеть.
Видя нас, они меняли траекторию движения, обходя нашу парочку как можно дальше, либо бросались в пыль, растягиваясь во весь рост, дожидались, когда мы пройдем, только тогда поднимали корзину с овощами или фруктами и продолжали свой путь.
По воспоминаниям Эйлара, родовитый наст мог спокойно зарубить любого раба вне зависимости от его принадлежности, если показалось, что раб недостаточно почтительно отнесся к родовитому господину. Но потом должен был выплатить полную стоимость убитого – если ты убиваешь корову, принадлежащую какому-нибудь субъекту, ты лишаешь его прибыли! И по справедливости должен компенсировать ущерб, если хозяин коровы этого потребует.
Эйлар трижды убивал чужих рабов – дважды просто «ради прикола», один раз – чтобы опробовать новый меч на человеке, а своего раба рядом в этот момент не было.
Своих же рабов он убил десятка два – впервые еще лет в шесть, чтобы, как сказала его мамаша, приучаться к крови. Отвратительный типчик мне достался в качестве носителя! Надеюсь, в следующем воплощении он станет рабом.
Нас ждали. Двадцать человек во главе с королем, королевой и высокой для фейри, стройной черноволосой женщиной, одетой в отличие от всей этой компании в золотистую тунику, закрывающую ее тело от шеи и почти до щиколоток. Я понял – это и есть знаменитая колдунья, угрожающая моему нынешнему благополучию, и внутренне оледенел – вот оно, начинается! Ну, дай мне бог удачи! Если выкручусь – поставлю в храме Создателя целый светильник с ароматным маслом! И пять свечей.
«Если выкручусь» – это кодовая фраза.
«Ничто в мире не может нас вышибить из седла!» Прорвемся.
