Глава 23
2016 год
— Алиса, что с тобой? На тебе лица нет! Вы что, снова с Ильей поссорились? Ты ему изменила!
Бабушка догадалась обо всем по ее несчастному лицу. Сейчас они сидели рядом на диване, бабуля держала ее за руку.
— Алиса, детка, я тебя предупреждала. С кем, зачем?
— С Нестеровым, это брат той убитой женщины. Помнишь, я говорила тебе?
На душе было мерзко, видеть никого не хотелось, возвращаться домой страшно. Теперь это ее жизнь — отчаяние и безысходность.
— Да ведь ты его едва знаешь!
— Ба, какая разница? Мне было все равно с кем. Этот подвернулся под руку. — Она положила голову бабушке на плечо.
— И каковы впечатления?
— Ужас. Еле дождалась, когда все закончится. Утром думала, умру от одного его вида. А потом пришел Илья, когда мы кофе пили, и чуть меня не убил.
Последнее, впрочем, оказалось даже приятно. Здесь, в тишине бабушкиной квартиры, страх прошел, а способность мыслить и анализировать вернулась. Итак, Илью все же задело. Когда он изменял, о ее чувствах не думал, вот теперь пусть знает, каково это. Пусть почувствует все прелести ситуации. Эх, жаль, он вчера ночью не пришел. Впрочем, о ночи лучше не вспоминать, а то стошнит.
— Вижу, что-то хорошее ты во всем этом все же отыскала. — Бабушка могла уловить любую перемену в ее настроении.
— Да, месть свершилась. Надеюсь, я этого человека больше никогда не увижу, — передернула плечами Алиса. — Я имею в виду Нестерова.
— Я поняла. Интересно, он так же смотрит на вещи?
— Он предлагал мне поужинать, пообедать, побыть со мной, чтобы от Ильи не досталось, и что-то еще. Еле отделалась.
— А что ты будешь делать, если он снова будет искать встреч?
— Не стану отвечать на его звонки, — нахмурилась Алиса.
— Не годится. Во-первых, неприлично. Во-вторых, грубо. В-третьих, он может явиться в офис, и что тогда?
— А что делать? Еще одной встречи с ним я не вынесу.
— Лучше всего выяснить отношения сразу и объяснить все как есть. Ты недавно рассталась с мужем, еще не готова к новым отношениям, то, что случилось, было хоть и восхитительной, но все же ошибкой.
— Что в этом было восхитительного? Я чуть не умерла от отвращения!
— Ему об этом знать не обязательно. Так ты сохранишь свое лицо, хорошее к себе отношение и в перспективе возможность передумать. Чего в жизни не бывает? — Бабушка улыбнулась.
— Хорошо, так я и сделаю, — без особого энтузиазма согласилась Алиса. — А что делать с Ильей? Я боюсь возвращаться домой.
Как все-таки хорошо, что она поехала к бабушке. Бабуля такая мудрая, все понимающая, она любую проблему умеет превратить в легкое недоразумение — удивительная способность. Не бабушка, а добрая фея.
— С Ильей, детка, боюсь, все плохо. Разбитую чашку, как говорится, не склеишь. Придется разводиться. — Алиса снова накуксилась: чуда не произошло. — Пойми, даже если он пообещает тебе все забыть, то абсолютно точно обманет. Он с легкостью забудет свою измену, но твою — никогда.
— Что же делать? — Алиса поняла, что сейчас заплачет.
— Вспомни: когда ты пошла на измену, ты не собиралась с ним мириться, а просто хотела сделать ему больно, чтобы он понял, каково было тебе, — мягко проговорила бабушка. — Ты успешно осуществила свое намерение: ему больно. Теперь осуществи следующее — разводись. И ни о чем не жалей.
— Я люблю его. До сих пор, — всхлипнула Алиса. — И ненавижу!
— Если бы ты могла его простить, давно бы простила. Но ты не можешь, значит, выбора нет. Надо принять все как есть и шагать дальше. И потом, как я уже говорила, ничто не мешает вам снова пожениться, если вздумается.
— Не понимаю, где логика. Сохранить брак нельзя, надо обязательно развестись. А вот пожениться снова можно. В чем смысл? — обиделась Алиса.
— Смысл в том, что это будет уже совсем другой брак. Понимаешь? Вы перевернете страницу, начнете с чистого листа, повзрослевшие, многое понявшие, пережившие потерю. Если вы снова поженитесь — это будет совсем другой брак, можешь мне поверить, — мудро улыбнулась бабушка. — А теперь расскажи, пожалуйста, как продвигается расследование Лизиной гибели. — И Валерия Константиновна пристально взглянула на внучку.
— Не знаю. — Алиса отвернулась, встала с дивана и изо всех сил старалась не замечать вошедшую в комнату кошку. — Я ни о чем не могла думать эти дни, кроме наших с Ильей отношений.
— Но ты говорила, вроде был какой-то подозреваемый? Полиция проверяла чье-то алиби?
— Ах да. Это оказался Денис, — глухо в окно выдохнула Алиса.
— Денис? Они снова начали общаться?
— Да, он пытался помириться с Лизой, но она не хотела, — с легким раздражением дернулась Алиса. — И правильно делала. Вообще не понимаю, что она в нем нашла? Совершенно невыразительная личность.
— Что нашла? Не помню, кто это сказал, но сказал очень верно: «Если бы все люди смотрели на мир моими глазами, все захотели бы жениться на моей жене». Согласись, это великое благо, что все мы разные. И потом, Лиза очень его любила и остро переживала разрыв. — Валерия Константиновна погладила вскочившую на колени кошку.
— Это после всех Денисовых фокусов? Кстати, знаешь, что он мне сказал на днях? Я встречалась с ним, чтобы убедиться, что он ни при чем. — Она злилась на себя, что все время сбивается, но иначе она сейчас не могла. — Так вот, он заявил, что во всем, оказывается, виновата его мамочка. Она запретила ему жениться, а он не мог ослушаться, потому что она доплачивала за аренду квартиры. Дитятко великовозрастное!
— Алиса, у всех нас есть или были мамы. И в каждом сидит маленький ребенок, который привык слушаться. Наша внутренняя связь с родителями очень крепка и так просто не исчезает, хотя сами мы этого порой и не замечаем. Даже когда наши родители уходят из жизни и ниточка рвется, даже тогда эта связь жива. — В бабушкиных глазах стояли слезы, но она постаралась улыбнуться. — Да, дорогая, у кого-то эта связь слабее, у кого-то сильнее. Все мы разные, и жизненный опыт у нас разный, и характеры не сходны. Денис очень привязан к матери, Лизе это было неприятно, но, насколько я понимаю, он повзрослел и сделал свой выбор. Жаль только, что слишком поздно.
— Действительно жаль. — Алиса развернулась к бабушке. — Как ты ее назвала?
— Никак. Называть ее Лизой странно, а по-другому неловко. — И Валерия Константиновна снова погладила кошку.
Телефонный звонок не дал им продолжить.
— Алиса Викторовна? Это Кирилл Алексеевич. Не оторвал от важных дел?
— Ни в коем случае, — так же бодро ответила она. Работа есть работа, пора отодвинуть в сторону личные драмы.
— Хотел узнать, как продвигаются дела с проектом. Точнее, хотел использовать это как повод пригласить вас поужинать.
Еще один. Вот только может ли она отделаться от заказчика без ущерба для работы?
— Отказ не принимается. — Лаврентьев как будто читал ее мысли. — Думаю, — он попытался пошутить, — ваш долг в том, чтобы всячески ублажать столь крупного клиента. Разумеется, в пределах допустимого.
— Что случилось? Почему такое огорченное лицо? Что, звонил адвокат Ильи по разводам? — Валерия Константиновна спустила кошку с колен.
— Что ты! — в ужасе дернулась Алиса. — Это всего лишь наш новый заказчик, хочет со мной поужинать. Пришлось согласиться.
После бабушкиных слов она почувствовала неожиданное облегчение. Ужин с Лаврентьевым показался ей не таким уж злом.
— Да, но что я надену? Домой не поеду ни за что. Что делать?
— Глупышка, ты забыла, что у нас один размер одежды? Сейчас что-нибудь подберем.
Бабушка энергично двинулась в спальню и распахнула шифоньер.
— Например, это красное, с элегантным вырезом и рукавами. — Она бросила на кровать вешалку с чем-то алым и воздушным. — Или это синее, с высокой талией и разрезом. Или….
Выбрать действительно было из чего, несмотря на бабушкин возраст. Алиса остановилась на красном.
— Не задерживайся допоздна, я буду волноваться. Максимум до трех.
— Бабуля, это же деловой ужин! Я буду дома не позже двенадцати. — Алиса со смехом закрыла дверь.
Валерия Константиновна долго еще стояла у окна, провожая глазами отъехавшую машину. Лицо ее было невыразимо печально.
— Алиса, расскажите мне о себе, — попросил Кирилл. Они уже перешли к общению без отчеств.
Лаврентьев оказался приятным собеседником — легким, эрудированным, внимательным. К Алисе не приставал, ограничился галантным ухаживанием, чем приятно ее удивил. Признаться, она не совсем понимала, зачем он пригласил ее на ужин. Ладно был бы он гостем их города — тогда все можно объяснить просто скукой. Но нет, он не был приезжим.
— А вы, Алиса? Вы родились в Петербурге?
— Да. И мои родители, и дедушка, и бабушка — мы все коренные петербуржцы.
— А прабабушка? — лукаво улыбнулся Кирилл.
— Прабабушка — нет. Она родилась в Харбине, это было во время революции. Мой прапрадед работал на Китайско-Восточной железной дороге и после революции побоялся возвращаться в Россию. Они вернулись только в середине 1920-х.
— Как интересно. Значит, ваша прабабушка была подданной Китайской империи?
— Нет, вряд ли. В Китае к тому времени тоже произошла революция, император Пу И был отстранен от власти. В конце концов мои предки вернулись на родину — сперва в Хабаровск, а потом, уже в начале 1930-х, в Петербург. У них здесь оставались родные.
— Знаете, владелец фирмы, интересы которой я представляю, родом из Китая, хотя сейчас и является гражданином США.
— А мне казалось, что это китайская фирма. — Алиса насторожилась.
— Скажем так, у нее есть филиалы в разных странах, в Китае в том числе. Вероятно, я неудачно выразился. Но если бы видели ее владельца, вы бы навсегда забыли о его американском гражданстве. Господин Янг Лигонг — стопроцентный китаец.
— Но фирма все же американская? — Алиса решила проявить настойчивость.
— Да, но какое значение, по большому счету, это имеет для вас? Вы же не собираетесь вести с этой компанией бизнес. Какая разница, кому принадлежит здание, в котором вам, может быть, предстоит производить ремонтные работы? Главное, чтобы компания была платежеспособной, и она такой является. Если ваше предложение нас устроит, договор на проведение работ будет заключен по всей форме, вы получите аванс и так далее.
— Наверное, вы правы. Просто неточность в деловых вопросах всегда меня настораживает.
— Простите меня за эту неточность, но вы тоже были не безупречны. — Он намекал на их первую несостоявшуюся встречу.
Ее начинал тяготить этот разговор. Она по-прежнему не понимала, зачем Лаврентьев назначил ей встречу, и собственное непонимание ее злило. Сейчас, когда она переживает кризис в личной жизни и гибель сестры, когда ее чувства обострены и в сердце тоска, этот тип зачем-то кормит ее уткой по-пекински и занимает пустыми разговорами.
Терпение ее лопнуло.
— Кирилл, послушайте, что вам от меня нужно? Вы с самого начала искали встречи со мной. Может, пришло время объясниться?
Если не ответит — она встанет и уйдет. Ей сейчас не до разговоров. Нужно побыть одной и подумать о дальнейшей жизни, только это сейчас важно.
Лаврентьев, видимо, почувствовал, что она настроена решительно. В ту же минуту стер с лица вежливую улыбку и действительно перешел к делу.
— Вы правы, Алиса, мой интерес к вам не случаен. Прежде чем переходить к тому, что меня по-настоящему интересует, я должен был ненавязчиво вас прощупать. Очевидно, ненавязчиво не получилось. Что ж, переходим к делу.
Теперь она смотрела на него во все глаза.
— Мой клиент — коллекционер. Его интересуют китайские древности. В поисках разных реликвий, которые были утрачены в результате всех исторических перипетий, он проводит целые исследования. Многие находки он безвозмездно передает музеям Китая.
— Благородно, — кивнула Алиса, — только при чем здесь я?
— Моему клиенту стало известно, что в вашей семье хранится одна вещь старинной работы — нефритовый медальон с изображением орхидеи. Его интересует этот предмет.
— Орхидея? С чего вы взяли, что у нас в семье должна быть какая-то орхидея?
— Вы сами только что сказали, что ваши предки жили в Харбине в начале века. Как мне удалось установить, они находились там до 1927 года.
— Надо же, какая осведомленность, — усмехнулась Алиса.
— Разумеется, это часть моей работы. — Лаврентьев был спокоен. — Так вот, в 1921 году Сергей Константинович и Ирина Георгиевна Данилевские удочерили китаянку, названную в крещении Анной.
— Мои предки никого не удочеряли. Но прабабушку действительно звали Анна. Анна Сергеевна. — Этот всезнающий невозмутимый тип раздражал Алису все больше и больше.
— Возможно, ей никогда не рассказывали правду о ее происхождении. Но согласитесь, у нее была несколько экзотическая внешность для русской девочки.
— Насколько я могу судить по немногим фотографиям, которые хранятся в нашей семье, прабабка была похожа на своего отца. Сергей Константинович тоже был темноволосым с карими глазами.
— Темные волосы и карие глаза действительно не редкость. Но разрез глаз, форма скул… Думаю, вам стоит внимательнее вглядеться в черты лица вашей прабабки.
Алиса слушала его в смятении. До сих пор никому в голову не приходило заподозрить у них азиатские корни. А ведь бабушка была очень похожа на свою мать. Детские фотографии прабабушки не сохранились, была только одна карточка, где девочка в толстом жестком пальто стоит на табуретке, а с обеих сторон ее держат за руки счастливые родители — прапрабабушка в полушубке и длинной юбке и прапрадед с пышными смоляными усами в строгом черном пальто.
На следующей фотографии прабабушка была в берете и в белой блузке с комсомольским значком. Ничего экзотического в ней не было.
— Мне кажется, вы ошибаетесь, у нас нет интересующей вас вещи. Я никогда ее не видела, следовательно, ее не существует.
Как только она доберется до бабушки, нужно будет пересмотреть старые фотографии. Эта история ее порядком взволновала.
— Очень жаль. — Лаврентьев внимательно наблюдал за ее лицом. — Эта подвеска некогда принадлежала императрице Цыси. Вы когда-нибудь слышали о ней?
— Слышала. Она выбилась в императрицы из наложниц, была жестокой, расточительной и разорила всю империю.
— В общем и целом да. Так вот, эта орхидея была украдена в день смерти императрицы. Она представляет собой огромную ценность, говорю без обиняков. И мой клиент готов платить. Думаю, после продажи медальона вас больше не будут занимать такие мелочи, как работа в строительной фирме. Вы сможете выбрать себе занятие по душе и не беспокоиться о хлебе насущном. Подумайте, не буду вас торопить.
Лаврентьев поднялся, оставил на столе деньги за ужин и удалился.
Алиса осталась размышлять о сказанном.