Глава 18

Владислав Нестеров сидел в своей просторной, похожей на офис квартире, которую покойная Полина неоднократно порывалась превратить в «человеческое жилье», и думал. Думал о Полине, листал фотографии, вспоминал.

Они с сестрой всегда были очень разными. Она энергичная, жизнерадостная, немного безалаберная, окруженная друзьями. Он замкнутый, вдумчивый, рассудительный. Полина легко преодолевала трудности, словно не замечала их, по-деловому, без слез и истерик справлялась с неприятностями. Даже развод с Макаром прошел как-то вскользь, как будто не было десяти совместно прожитых лет, общего ребенка и другой женщины, к которой уходил Макар. Он просто съехал, но они продолжали созваниваться, что-то обсуждали, поздравляли друг друга с праздниками. Ни ссор, ни скандалов. Потом у Полины появился мужчина, потом другой, но жизнь ее текла без всяких перемен: работа, сын, родительские собрания, поездки, встречи с друзьями. Раньше Влад считал сестру непутевой и легкомысленной, а сейчас ее жизнь вдруг предстала перед ним в другом свете. Она была сильной и цельной, и ничто не могло выбить ее из колеи или испугать. Влад знал, что у Полины пару раз были серьезные неприятности с бизнесом, но никогда не знал, какие именно. Она не жаловалась, не просила помочь — справлялась сама. Пока она была жива, он не замечал этой ее самостоятельности, не считал ее достоинством, только снисходительно кривился: женщина и бизнес. Ему в голову не приходило предложить сестре помощь. А Полина посмеивалась вместе с ним и в очередной раз выходила победителем.

Вот фотографии с ее последнего дня рождения. Полине исполнилось тридцать семь. Совсем молодая. Яркая, веселая, в обнимку с друзьями и коллегами. Влад всегда удивлялся, как ей удавалось держать подчиненных в узде и оставаться с ними в прекрасных отношениях. Наверное, это талант. Влад так не умел, а потому никогда не стремился выбиться в начальники. Он был тем, кем был: специалистом в своем деле, незаменимым, востребованным, независимым. Он был одиночкой.

Теперь он вглядывался в другие лица на фотографии и размышлял, кто мог сотворить с Полиной то, что сотворил убийца, и за что так ненавидел ее человек, который пошел на это зверство.

Завпроизводством. Плотный жизнерадостный Ефим Борисович, шутник и балагур, умеющий с шутками-прибаутками так прибрать к рукам сотрудников, что ни вздохнуть, ни охнуть. Руки у Ефима Борисовича сильные и умелые, такой хоть перепелку, хоть буйвола соломкой нарежет.

Влад почувствовал, как подступает тошнота, и торопливо переключился на следующее лицо.

Лидия Николаевна, старший администратор. Правая Полинина рука. Университетская подружка. Тоже разведена, тоже воспитывает ребенка. Серьезных разногласий с Полиной у них никогда не было, мужиков не делили. Полина в шутку говорила, что им с Лидкой повезло, потому что они разным мужикам нравятся и им разные мужики нравятся. Ни финансовых трений, ни соперничества. Хотя все, конечно, бывает впервые.

Повара, официанты, подруги, друзья. Об официантах Влад почти ничего не знал, слишком часто они менялись. Повара и бухгалтерия — другое дело. Но у всех полиция проверила алиби. И у всех оно было.

Точнее, почти у всех. Сомнительным алиби было как раз у Ефима Борисовича, у Лиды, у охранника Федора и у официантки Даши. Но представить, что Лида была знакома с Елизаветой Шумиловой, сложно, тем более что она совершила два умышленных убийства. То же и с остальными, хотя Влад и попытался установить возможные связи.

Чем больше он размышлял, тем прочнее утверждался во мнении, что убийца не принадлежал к близкому кругу Полининых знакомых.

Обнаружить его будет непросто. Владислав уже приступил к поиску. Но шел он медленно, с пробуксовками, да еще на работе поджимали сроки — крупный проект, над которым он бился почти два месяца в одиночку, подошел к стадии завершения и требовал полной отдачи, а мысли Влада то и дело уходили в сторону.

Он закрыл фотографии и вернулся к списку Полининых знакомых и партнеров по бизнесу, который составил с помощью Лиды. В основном это были герои ее коротких романов или люди, с которыми сестра сталкивалась по работе. Иногда они проходили по обеим категориям.

Влад размышлял, как можно их систематизировать, чтобы разбить на более мелкие группы, когда зазвонил мобильный.

— Слушаю. — Он даже не глянул, кто звонит.

— Владислав, добрый день. — Трубка запела нежным голосом Алисы Терехиной. — Вы чем сейчас заняты? Я вас не отвлекла?

— Пытаюсь вычислить убийцу сестры.

— Появилось что-то новое? — взволнованно спросила Алиса.

— Пока нет.

— Влад, я понимаю, мы с вами почти не знакомы. Но вы единственный человек, с кем я могу поговорить о гибели Лизы.

Голос Алисы звучал надрывно. Да, разыгрывая эту сцену, она испытывала угрызения совести, но жажда избавиться от боли предательства была сильнее.

— Мы можем встретиться?

Никуда ехать ему не хотелось, утешать малознакомых девиц — тем более. Но отказаться было неудобно. И потом, не исключено, что Алиса ему еще понадобится.

— Хорошо. Где и когда?

— А что, если у меня? Не хочется никого видеть, я в последнее время болезненно реагирую на смех и музыку, а в субботу вечером, сами понимаете…

План по заманиванию Влада был продуман со всей тщательностью — у нее ведь нет богатого опыта по соблазнению малознакомых мужчин. Точнее, нет никакого.

Если бы такой опыт был, Алиса, безусловно, поняла бы, что из трех возможных кандидатов она выбрала наименее подходящего. И капитан Родионов, и Кирилл Лаврентьев демонстрировали большую заинтересованность в ней как в женщине. Но, видимо, Валерия Константиновна была права: Алиса не была создана для романов на стороне, а потому и кандидата на роль любовника выбрала так неудачно.

Влад нехотя согласился, а Алиса в страшном смятении принялась готовиться. Встречу гостя в кружевном пеньюаре и с бокалом в руке она отмела сразу — на такое она не способна даже в сильно нетрезвом виде. Мысль о нетрезвом виде ей понравилась, и она плеснула себе для храбрости коньяка.

Подумав немного, Алиса надела длинный сарафан на бретельках с разрезами почти до бедра. Накрасила ногти ярким лаком, соорудила легкие закуски, достала коллекционный коньяк Ильи — подарок благодарного заказчика. Самого Ильи до сих пор не было, но Алиса очень рассчитывала на его появление. Даже если он не объявится, она все равно сделает, как решила. И будь что будет.

Алиса Терехина, босая, в сарафане до пят, с невыплаканными слезами в глазищах, заставила сердце Влада сжаться, и он тут же перестал жалеть о потерянном вечере. Ей, кажется, действительно очень плохо.

В комнате на низком журнальном столике стояли бутылка коньяка, пузатые бокалы и блюдо с фруктами и лимоном.

— Я хотела ее помянуть с кем-нибудь, кто поймет.

С кем-нибудь, кто поймет. Он повторил это про себя и еще острее почувствовал боль, которая не отпускала ни на минуту после гибели Полины. Вот именно: с тем, кто поймет. Все его родные были далеко, в Хабаровске, а пить в одиночку он не привык, ему даже поговорить о случившемся было не с кем. Обсуждать смерть сестры с чужими людьми, с приятелями, с коллегами было немыслимо.

Откровенность всегда давалась ему плохо. Но Алиса тоже потеряла сестру и подругу, она поймет. И они сели за стол и выпили. Сначала молча, потом незаметно завязался разговор. Воспоминания, трогательные и забавные, всплывали в памяти, опутывали их волшебной паутиной близости и понимания. Влад ощущал непривычную хмельную легкость, и маленькая девушка в кресле напротив казалась ему милее и ближе с каждой минутой.

Теперь они просто вспоминали смешные случаи из жизни, и Алиса уже сидела рядом с ним на диване и, согнувшись от смеха, уткнулась лбом ему в плечо. А Влад наклонился и весело поцеловал ее, потом еще. Она ответила, и комната, залитая красноватым светом заходящего солнца, поплыла, кружась и растворяясь.

Алиса тихо выбралась из его объятий, задернула шторы и сбросила сарафан. Ее складное округлое тело, бледное в полумраке комнаты, было таким манящим. Влад притянул ее к себе, коснулся обнаженной груди легкими, невесомыми поцелуями и почувствовал, как волна накрывает его с головы до пят.

Пробуждение было спокойным. Впервые за последнюю неделю он не чувствовал тяжести, ощущение несчастья, наконец, отступило. Открывать глаза он не спешил и с улыбкой вспоминал прошедшую ночь. Перебирал в памяти особенно сладкие мгновения и вдруг вспомнил одну деталь, так задевшую его: лицо Алисы на пике страсти — с крепко зажмуренными глазами, словно сведенное мукой боли.

Теперь он окончательно проснулся. Алиса еще спала, ее лицо было безмятежным и печальным, маленькая теплая ладошка лежала на его предплечье. Влад как можно осторожнее опустился назад на подушки. Все было хорошо. Но Алиса, видимо, почувствовала его движение — слегка шевельнулась, потом чуть слышно вздохнула. Влад не удержался и нежно поцеловал ее в лоб. Алиса вздохнула еще раз. Он снова поцеловал ее, и она открыла глаза.

Пробуждение было ужасно. Оно было даже страшнее кошмаров, которые являлись ей по ночам и утягивали в трясину жутких фантазий. Рядом с ней, беспечно улыбаясь, лежал голый мужчина — как живое напоминание о сегодняшней безумной ночи. Алиса с трудом удержалась, чтобы не выскочить из постели с воплем раскаяния.

Нужно было срочно его выпроваживать, пока он снова не полез к ней. Этого она уже не вынесет. Бабушка была права, тысячу раз права. Ей не стоило этого делать.

— Что с тобой? — услышала она над ухом. — Тебе плохо?

— Просто плохой сон. — Она попыталась выдавить подобие улыбки.

— Не бойся. Все хорошо, солнышко светит, начинается новый день, и я рядом, — нашептывал он, целуя ее в лоб и щеки.

Алиса чувствовала подступающее к горлу отчаяние.

— А хочешь, — неожиданно весело предложил он, — я сварю тебе кофе?

— Хочу.

— Где у тебя кофе и джезва?

— Кофе-машина на кухне, рядом с ней банка со свежемолотым кофе, а чашки в стеклянном шкафчике, — торопилась она выпроводить его.

— Хорошо, сейчас все будет, — энергично выпрыгивая из кровати, пообещал Влад, и Алиса снова зажмурила глаза, чтобы не видеть его голым. А еще лучше вообще его не видеть. Никогда.

Едва он, натянув штаны, вышел из комнаты, как она в панике выбралась из-под одеяла и принялась натягивать сарафан. Потом что-то сообразила, накинула халат и помчалась в ванную. Спешно заперла за собой двери, бросила ком с одеждой на пол и поспешила встать под горячую струю, смывая запахи, ощущения, воспоминания.

Когда она появилась в кухне, кофе уже был готов, а Влад сервировал легкий завтрак.

Илья появился, когда они неторопливо пили кофе. Влад сидел спиной к двери, а потому не сразу обратил внимание на новое действующее лицо. Когда он обернулся, Ильи на пороге уже не было. Алиса с замиранием сердца прислушивалась к происходящему в квартире. Вот муж заглянул к ней в комнату, а вот ушел к себе, громко хлопнув дверью.

— Что у тебя с мужем? — Влад с беспокойством разглядывал ее побледневшее лицо. — Вы разводитесь?

— Да.

— Хочешь, я могу остаться с тобой?

— Спасибо, не нужно, — поспешно ответила она.

— А хочешь, можем поехать ко мне? Или за город?

— Извини, но сегодня не получится. Я обещала бабушке заехать к ней, и, скорее всего, мне придется там задержаться.

— Тогда, может, поужинаем вместе? Я могу забрать тебя от бабушки.

— Извини, но сегодня действительно не получится. — Его недогадливость злила ее не на шутку.

— Ладно, тогда завтра. — Кажется, он ничуть не огорчился.

— Хорошо, завтра, — с облегчением согласилась Алиса. По телефону отказать всегда легче, чем когда тебе смотрят прямо в глаза.

— Наверное, мне пора. — Влад нехотя поднялся.

Они вернулись в гостиную. Она помогла ему собраться, проследила, чтобы он, не дай бог, чего-нибудь не забыл, и, едва сдерживая нетерпение, проводила в прихожую.

— До завтра. — Он нежно прижал ее к себе. Она была такой маленькой, такой хрупкой, что невозможно было не желать защитить ее — немедленно и перед всем светом.

Он попытался ее поцеловать, но Алиса ловко подставила щеку, и Влад решил проявить деликатность. Понятно, что дело было в муже, в его присутствии за стенкой.

— До завтра, — еще раз прошептал он ей на ухо и наконец-то исчез.

Алиса едва успела выдохнуть, как дверь спальни с треском распахнулась, и в прихожую вылетел бледный, с горящими глазами Илья. Таким она его еще никогда не видела. Челюсть прыгала, желваки ходили ходуном, тяжелое дыхание оглушало. В одну секунду он оказался рядом с Алисой и вцепился ей в плечи так, что она испугалась, что он раздробит ей кость. Оба не могли выговорить ни слова — Алиса от страха, а Илья от ярости.

Она почувствовала, как его руки ползут к ее шее, и в ужасе от того, что сейчас может произойти, одним рывком, в который вложила все силы, вырвалась от него. Метнулась в свою комнату, быстро забаррикадировала дверь диваном. Илья за ней не пошел — крушил что-то в спальне и выкрикивал оскорбления из разряда «шлюха» и «потаскуха». У Алисы не было времени подумать о достойном ответе — она мечтала поскорее убраться из дома. Схватила с кресла куртку, прихватила сумку, потихоньку отодвинула диван и, беззвучно проскользнув в прихожую, рванула на волю. Она бежала по лестнице, перепрыгивая через ступени, и боялась остановиться, чтобы вызвать лифт. Очнулась она уже в торговом комплексе у метро. Алиса плохо соображала и не помнила, как здесь очутилась. Она опустилась на скамью посреди торгового зала и попыталась восстановить дыхание.