Киллер
Виктор лежал на койке и одной рукой рассеянно листал книгу, которую он вынес из Саркофага. Его вторая рука лежала на снежно-белой простыне, и в ней была воткнута игла капельницы. Рана в боку немного загноилась, но Захаров уверял, что это вопрос пары дней, которые и без того необходимы для отдыха и восстановления всем членам группы.
Рассказы, напечатанные в книге, были интересными. Все как один про Зону, но текст как-то не откладывался в голове. Наверно, потому, что Виктор сейчас думал о другом. Например, о том, что он так и не выполнил задание. И о том, что он скорее дал бы отрубить себе правую руку, чем позволил кому-либо убить сталкеров, с которыми он делил хлеб на привалах, которые перевязывали его, одновременно отстреливаясь от фанатиков Монумента, и которые сейчас то и дело норовили, обманув бдительность медсестер, заскочить в палату к больному, чтобы подбодрить его словом или каким-нибудь гостинцем, «вымороженным» у строгого персонала научной станции.
Выброс, от которого они столь удачно спаслись, по мощности не превысил стандартных показателей, и радуга, повисшая над центром Зоны после него, была обычной, бледно-серой, похожей на изогнутую полосу тумана, а не на окровавленный меч, выжигающий глаза тем, кто его увидит.
Сейчас, после столь удачного спасения, Виктору было глубоко наплевать на то, кто именно слил информацию о нем его потенциальным убийцам. Еще там, на Земле наймитов он твердо решил – с него хватит, он выходит из игры. Оставалось немногое – вернуться домой… и уйти из жизни. Из той жизни, которую он вел до сих пор. Он уже видел, как летит с ремонтируемого моста над каналом имени Москвы его черный «Мерседес» и как, не достигнув воды, превращается в огненный шар его навороченная машина. У агента его уровня всегда много личных врагов, и пусть потом его бывшие начальники разбираются, кто именно из них мог вычислить и убрать самого опытного киллера Комитета по предотвращению критических ситуаций.
Захаров сдержал свои финансовые обязательства, не забыв, конечно, вычесть из причитающегося героям гонорара долю за спасение и лечение. Его освинцованный вагон оказался изнутри обшит тончайшей сеткой, экранирующей излучение выброса, как, впрочем, и весь поезд, доставивший группу Меченого до станции Буряковка, что располагалась недалеко от озера Куписта.
Как выразился встретивший поезд Захаров, эта экранирующая сетка пока что была экспериментальным прототипом, требующим дополнительной настройки в условиях, максимально приближенных к экстремальным. Эти условия он продумал и обсудил с Меченым заранее еще на Земле наймитов возле вертолета – не без выгоды для себя, разумеется. Ведь если б группа Меченого погибла, то солидную сумму депозита пришлось бы вернуть вкладчикам – лидерам группировок. А так и прототип на людях испытан, и в деньгах предприимчивый ученый почти ничего не потерял, и контракт с самыми удачливыми сталкерами Зоны в кармане насчет того, что весь найденный хабар в течение года будет продаваться только ему. С учетом возможностей группы Меченого это все равно что раскопать золотую жилу вместе с рабочими, которые будут регулярно поставлять тебе уже отлитые в формы слитки высочайшей пробы.
Еще Виктор думал о том, что с деньгами, которые он получил от Захарова, вполне возможно вообще переехать на другое полушарие планеты и посвятить всё время семье. Что еще нужно человеку для счастья?
Он перелистнул страницу.
Его взгляд зацепился за название очередного рассказа – и Виктор решил наконец сосредоточиться на чтении. Ведь когда еще доведется вот так спокойно почитать книгу, вынесенную из легендарного центра Зоны? Рассказ назывался немного странно для такой книги – «Писатель» и имел две части, первая из которых называлась «Ночной гость»:
Ночь выдалась на редкость тихая. Не было слышно привычного эха отдаленных выстрелов, никакая тварь не выла вдали на хмурое, зловещее небо, не шуршали в кустах мелкие мутанты, и даже ночной ветер, гоняющий по Зоне унылые листовки «Гринписа», затих, набираясь сил перед послезавтрашним выбросом.
Наверно, Корень сказал бы, что такая тишина не к добру, и посоветовал глядеть в оба. Но Таксу не требовались ценные советы старшего группы, который дрых у костра, широко открыв рот, окаймленный пышными рыжими усами и спутанной, неухоженной бородой, в отблесках костра смахивающей на щупальца ктулху. Рядом с Корнем давили щеки еще двое ветеранов, любящих давать ценные указания молодому сталкеру и по поводу, и без такового.
«Чтоб вам всем сфинкс приснился, – беззлобно подумал Такс. – Один на всех, но взрослый».
Он хмыкнул про себя, представив последствия такого сновидения. Не сказать, что компания бывалых сталкеров была ему в тягость. Хочешь не хочешь, но за полгода в активной Зоне либо научишься общаться с любым головорезом, которого судьба определила тебе в напарники, либо сдохнешь, вынужденный шляться в рейды в одиночку. Вернее, не в рейды, а в рейд. Единственный. И последний.
Особенно это касалось района, в котором сейчас ночевала четверка сталкеров. Гнилой, надо сказать, был район. Не в плане хабара – с этим как раз всё было в порядке. Но и мутантов на квадратный километр водилось тут немерено. И Зону здесь «глючило» не в пример чаще, чем в других районах. Вчера туда шли, был холм – сегодня на обратном пути болото, а на месте леса не лес, а вообще не пойми что намешано, словно корявые сучья с огромными валунами передрались, сам черт ногу сломит. Но ради хабара ходили сюда сталкеры. И пропадали частенько, как говорится, без вести.
Потому и вглядывался Такс в темноту до рези в глазах, сжимая в руках новенький автомат MP5.
Себя Такс считал удачливым. Третий рейд в Чертово урочище – это не хухры-мухры. Где-нибудь в жилой Зоне он бы уже считался ветераном. А здесь пока «молодой». Ну и ладно. Всему свое время. Будет и он через пару рейдов у костра дрыхнуть вместе с ветеранами. А какой-нибудь юной «отмычке» придется сидеть на его месте и охранять сон напарников.
Мысли отвлекали от нудного сидения на одном месте, будто сам с собой разговариваешь. Потому, увлекшись диалогом с умным человеком, и проворонил Такс незнакомца. Не услышал приближающихся шагов, лишь в последнюю секунду вскинул автомат – и опустил, недоуменно рассматривая ночного гостя.
Высокий мужик интеллигентного вида в длиннополом пальто не спеша вышел из темноты и присел у костра, протянув к огню длиннопалые кисти. Было ему с виду около сорока, лицо усталое и отрешенное, в ранних морщинах, волос немного на голове, лысина-то на черепе площадь побольше занимает…
Всё это Такс отметил мельком, как неосновные отличительные признаки гостя. Основное было то, что мужик шастал по активной Зоне без снаряги и оружия! То есть вообще без всего, как в Киеве по Крещатику нарезал. Хотя сейчас и там без пистолета по ночам ходить не рекомендуется. А у этого вообще ничего не было. Ни паршивой маски, ни даже карманов на пальто, где можно тот пистолет спрятать. Хотя активная Зона, сами понимаете, далеко не Крещатик.
Пока мужик грел руки, Такс медленно приходил в себя. А придя, снова приподнял ствол и, нацелив его в мосластое колено гостя, тихо, чтоб не разбудить напарников, поинтересовался:
– А что, в Зоне уже не принято спрашивать разрешения присесть к чужому костру?
Мужик оторвал усталый взгляд от языков пламени, внимательно посмотрел на парня и так же тихо сказал:
– Такс, а тебе что, жалко?
От такого хамства молодой сталкер снова слегка выпал в осадок. Так что не сразу осознал – ночной гость назвал его по имени! Хотя раньше Такс его в глаза не видел. И когда это осозналось, парень из осадка переместился в ступор. Из которого имелся только один выход, свойственный всем, кто хоть раз побывал в активной Зоне. Если ты вышел в рейд и встретил что-то тебе непонятное – стреляй, а там уж Зона сама рассудит, кто прав, кто виноват.
Палец выдавил половину слабины спускового крючка – и остановился. Что-то было такое в глазах незнакомца, что не смог Такс довершить начатое. Не смог – и всё тут. И оттого, выйдя из ступора, разозлился не на шутку.
– Тебе чего здесь надо? – прошипел он.
– Ничего, – покачал головой мужик. – Я так, погреться зашел. Ты не против?
И снова Такс не нашелся чего ответить. Лишь зубами скрипнул от злости на самого себя и на этого незваного гостя, которого и надо бы пристрелить по всем правилам хорошего тона, а рука не поднимается.
– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – выдавил сквозь стиснутые зубы молодой сталкер.
Незнакомец пожал плечами.
– Как мне не знать? Я ж тебя создал.
«Псих», – догадался Такс. И расслабился.
Психов в активной Зоне хватало. Увидит новоприбывший кандидат в сталкеры вблизи сытого ктулху – и сорвется с катушек. Тем более, если тот развлечься вздумает и щупальцами его пощекочет. Или если от голодного монстра убежать повезёт. Как ни крути – результат один, вон он у костра сидит, руки греет.
– Ты, наверно, думаешь, что я чокнутый? – усмехнулся мужик. – В какой-то мере ты прав. Все мы немного психи.
Он рассмеялся.
– А ведь знаешь, всё так хорошо начиналось, – сказал он. – Хочешь расскажу?
Такс пожал плечами. Делать все равно нечего, псих перекрывает сектор обстрела, если какая тварь к костру выскочит, первым делом на него набросится, и у Такса будет лишние пара секунд, чтоб ту тварь пристрелить. Почему б в таких роскошных условиях не послушать бред сумасшедшего?
– Всё началось с того, что компания молодых и талантливых парней создала игрушку, – начал ночной гость, в такт плавной речи медленно шевеля пальцами, словно перебирая ими языки костра. – Шутер от первого лица. Срисовала зону отчуждения, населила ее монстрами, торговцами, сталкерами, наводнила отрисованную местность опасными аномалиями и ценными артефактами, свела это все в стройный и логичный мир – и выпустила на рынок.
Игрушка продалась хорошо. Слишком хорошо. Настолько хорошо, что по ней стали писать рассказы, повести и романы. Потом появились продолжения игры, вторые и третьи части. Мир Зоны ширился, постепенно игрой увлекся весь земной шар. Игра понемногу вытеснила все другие шутеры, а затем, после выхода третьей части, и стратегии…
Такс кивнул. Когда-то давно, в детстве он слышал эту сказку. Старики говорят, что лет двадцать назад на земле еще были участки, не охваченные Зоной. Правда, Такс в это не очень верил. Наверно, потому, что не мог себе представить, что же такое должно было быть на тех участках.
– Ты знаешь, что такое ноосфера? Слышал по крайней мере такое слово? – продолжил гость. – Ну да, вижу, что слышал. Информационное поле Земли. В котором накапливается все то, что творится в головах миллиардов людей, населяющих землю. Когда-то очень давно человек по имени Нострадамус писал прогнозы будущего, которые потом назвали предсказаниями.
Ночной гость ухмыльнулся.
– На самом деле предсказаний не было. Те, кто слышал его прогнозы, запоминали их и так или иначе передавали потомкам. То есть нагнетали напряженность ноосферы. А потом происходил обратный эффект. Прогнозы сбывались. И не потому, что кто-то их предсказал. А потому, что ноосфера, накопив информацию, сбрасывала ее людям обратно в виде объективной реальности. Примерно по такой же схеме происходят выбосы в активной Зоне…
Такс на всякий случай кивнул. Что такое выброс, он знал хорошо. Остальные речи психа в пальто доходили с трудом. Можно было, конечно, прогнать болтуна обратно в темноту, но одному нести караул было еще тоскливее. Поэтому он зевнул и кивнул еще раз, мол, продолжай, слушаю.
– Одна игра не смогла бы покорить умы миллионов, – продолжил ночной гость. – Как я уже говорил, ее успех развили писатели. Постепенно детективы, боевики, любовные романы стали писаться лишь с одним условием – чтобы их действие происходило в Зоне. Потом стали сниматься фильмы…
Мужик замолчал на мгновение, глядя в огонь немигающим взглядом, словно разглядывая в нем что-то, видимое лишь ему одному. Таксу стало немного не по себе, и он невольно поёжился, хотя ночь была достаточно теплой.
– А потом, когда ноосфера перенасытилась информацией, грянула описанная в игре Волна Излучения, которую с таким нетерпением подсознательно ждало все население Земли. Информационное поле планеты вернуло людям их мысли. С лихвой. Меньше чем за год Зона затопила Землю. И сейчас в места её наибольшей активности сталкеры ходят за хабаром. А в остальной Зоне, напоминающей кордон древней компьютерной игры, живут обычные люди, давно забывшие, что такое достижения цивилизации и чистое небо.
Такс снова кивнул. Ну да, именно эту сказку рассказывал ему отец перед тем, как погиб в активной Зоне. Сталкеры знают много сказок. Они придумывают их у ночных костров в походах за хабаром, без которого давно бы загнулось население планеты. Отец еще рассказывал что-то про заводы, электричество, генерируемое не артефактами, а какими-то станциями, про мясо животных, которое не надо перед готовкой очищать в аномалиях, про овощи, которые могут расти под открытым небом. И про людей, которые рождались не в автоклавах, а как-то по-другому. Сталкерские байки – они и есть сталкерские байки, кто ж принимает их всерьез?
– А ты-то как по активной Зоне шастаешь без ствола и сняряги? – мягко поинтересовался Такс, желая перевести разговор с области старых сказок в более понятное русло.
– Мне не нужно ни то, ни другое, – покачал головой незваный гость. – Я писатель, который очень давно придумал это Чертово урочище. А когда ноосфера устроила людям Волну Излучения, видимо, в информационном поле произошел какой-то сбой. И теперь мы, писатели, вынуждены вечно ходить по придуманным нами мирам…
– Зачем? – зевнул Такс.
Разговор ему порядком поднадоел, и вопрос он задал, просто чтобы что-то спросить. От монотонного голоса писателя его стало слегка клонить в сон, и единственное, о чем он мечтал сейчас, так это дождаться конца смены, разбудить Корня – и пусть он сидит и снимает с ушей словесный «жгучий пух», который ему будет навешивать туда чокнутый писатель.
– Мы регулируем равновесие, – пожал плечами собеседник Такса. – Сталкеры ходят в активную Зону, убивают мутантов, собирают артефакты. Если б не было нас, и мутантов, и артефактов с каждым годом становилось все меньше и меньше. Человечество давно бы вымерло в условиях тотальной Зоны при остром дефиците пищи и энергии.
– А мутанты зачем? – поинтересовался Такс, пряча в рукаве куртки очередной зевок.
– Если б их не было, артефакты выгребли бы за один день, – вздохнул писатель. – И мы, писатели, при всем желании не смогли бы это предотвратить. В активную Зону никто бы больше не ходил, и тогда…
Такс вздрогнул. Глаза писателя внимательно смотрели на него. Похожий взгляд молодой сталкер видел лишь однажды. Так восемь лет назад смотрел на него забредший в жилую Зону сытый ктулху, прикидывая, забить мальца про запас или же пусть себе жир нагуливает до поры до времени.
– Скажи, Такс, а Корень хороший человек?
Вопрос был слишком неожиданным. Такс не помнил, называл ли он незнакомцу имя вожака группы, но мысль об этом мелькнула – и пропала. Молодой сталкер с трудом оторвал взгляд от лица писателя и неуверенно пожал плечами.
– Да ничего, нормальный. В прошлом рейде мне жизнь спас.
– Понятно, – кивнул ночной гость. – Ну что ж, спасибо за гостеприимство. Пойду я, пожалуй. Удачи тебе, сталкер.
Писатель быстро поднялся на ноги. Слишком быстро для человека, который долго сидел на корточках – только полы пальто взметнулись и опали, словно черные крылья.
После чего более чем странный собеседник Такса повернулся и скрылся в темноте ночи, словно нырнул в нее, как сом-мутант в черные воды Припяти.
– Не пойму, что ты там бубнишь все время?
Голос проснувшегося Корня вернул Такса в реальность.
– Да вот, с писателем тут разговаривал…
Молодой сталкер попятился. От костра на него стремительно надвинулась коренастая фигура старшего группы.
– С. Кем. Ты. Разговаривал?!
Корень размеренно выплевывал слова, словно выщелкивал пустые гильзы из барабана «нагана», готовясь заменить их боевыми патронами.
– С. Кем???!!!
От рева Корня по ту сторону костра зашевелились двое его товарищей.
– Корень, ты чего орешь? До рассвета еще…
Краем глаза в свете костра Такс увидел, как Планшет, не договорив, вдруг упал на колени и судорожным движением рванул из-подсумка противогаз. Плоть с его лица потекла к нему на грудь, словно густой кисель, пачкая камуфляж кровавыми разводами. Но натянуть резиновую маску на остатки лица Планшет не успел.
Корень резко развернулся, раздалось несколько чавкающих звуков – и не успевший переродиться снарк упал на траву с расколотым черепом.
– Писатель, говоришь, – горько произнес Корень, меняя магазин «Вала». – А вот то, что осталось от Капсюля.
Держа «Вал» наизготовку, Корень обогнул костер и подцепил краем контейнера «Сердце огня». Свежий артефакт еще не успел застыть и шевелился, словно душа Капсюля пыталась вырваться из концентрированного месива плоти и костей, в которое превратился ее хозяин.
– Писатель, – сплюнул Корень, завинчивая крышку контейнера. – Запомни, салага, это не человек. Это самый страшный монстр активной Зоны. Благодаря писателям мы получили тот мир, в котором живем. И сейчас они вот таким образом поддерживают равновесие.
Корень кивнул на труп Планшета.
– Увидишь такого «писателя» – стреляй не раздумывая. Хотя говорят, убить их невозможно, как и уничтожить их рукописи, которые хранит ноосфера. Но попробовать никогда не мешает.
Рука Такса потянулась к КПК.
– Ты что собрался делать? – подозрительно уставился на него Корень.
– Так согласно Кодексу Сталкеров надо скинуть эту информацию в сеть, отписать всем…
– Ноосферу решил подкормить? – прищурился Корень.
– Не ноосферу подкормить, а людей предупредить, – решительно отрезал Такс. – Чтобы знали, кто такие эти писатели…
– Положи наладонник на место.
Слова, произнесенные Корнем, были холодными и жесткими, словно лязг затвора.
Такс поднял на старшего группы презрительный взгляд.
– Да пошел ты, Корень, – произнес он. – Думаю, из-за таких перестраховщиков, как ты, мы и получили то, что имеем.
Это было серьезное обвинение, но Таксу было наплевать. Он склонился над КПК, набивая текст, но дописать не успел. Пули, почти бесшумно покинувшие ствол «Вала», разорвали ему сердце прежде, чем он понял, что случилось.
– Есть тайны Зоны, которые не для всех. И с писателями плохо, и без них нельзя, – тихо произнес Корень, глядя на сокращающееся в агонии тело молодого парня. – Но чем их меньше – тем лучше. Эх, голова садовая. «Напишу, предупрежу…» Тоже мне… писатель».
Виктор оторвался от текста и задумался. Снайпер говорит, что книга отпечатана в мире-отражении. Причем он сам побывал в таком мире, только существующем в далеком будущем. Так не посетил ли автор рассказа один из таких миров, где выброс превратил землю в одну большую Зону и где кровавая радуга давно стала реальностью? И не этот ли выброс только что предотвратила группа Меченого?
Виктор перевернул страницу и прочитал короткое название второй части рассказа – «Имя».
– И чего мы там пишем?
«Отмычка» поднял голову. На его щеках, покрытых юношеским пушком, пока еще не оформившимся в щетину, немедленно выступил румянец, видимый даже при неверном свете костра.
– Рассказ…
– Дай-ка сюда.
– Но Корень, я только начал…
– Дай сюда, сказал!
Парень вздохнул и протянул старшему группы разорванную сигаретную пачку, исписанную мелким почерком.
Корень пробежал глазами несколько строк, потом хмыкнул и зачитал вслух.
«Сейчас ночь. Вторые сутки мы с Корнем сидим у костра и ждем незнамо чего. Спим урывками, хотя оно и понятно: активная Зона – это тебе не жилой сектор с боевыми роботами и искусственными охранными аномалиями на каждый квадратный метр. Здесь ты сам себе охранный робот, только непонятно, зачем Корень заставил так тщательно минировать периметр вокруг стоянки. Или мы здесь жить собираемся?..»
– И на хрена? – спросил Корень.
– Что на хрена? – не понял «отмычка».
– На хрена пишешь?
Парень пожал плечами.
– В жилой Зоне литературный конкурс объявили на лучший сталкерский рассказ. Если выиграю – напечатают на настоящей бумаге! Ну и бабла маленько дадут, оно никогда не помешает.
– Дурак, – фыркнул Корень, бросая через костер разлохмаченную сигаретную пачку. – Вторая ходка в активную Зону, а ума так и не набрался. Думаешь, сталкерские рассказы пишут те, кто реально по Зоне шатается?
– А кто же? – удивился «отмычка».
– Их пишут все кому не лень из той братии, что сидит в теплых, защищенных от радиации квартирах и выдумывает собственную Зону из головы. При этом обороты красивые подпускает, читал недавно. Типа: «Ночь выдалась на редкость тихая. Не было слышно привычного эха отдаленных выстрелов, никакая тварь не выла вдали на хмурое, зловещее небо, не шуршали в кустах мелкие мутанты, и даже ночной ветер, гоняющий по Зоне унылые листовки «Гринписа», затих, набираясь сил перед послезавтрашним выбросом».
– Красиво, – улыбнулся «отмычка».
– Согласен, – хмыкнул Корень. – А ты что написал? Отчет о рейде? Кому он интересен? Сталкерские байки сталкеры же у костров и рассказывают, на настоящей бумаге их не печатают. А рассказы для всяких конкурсов читают такие же благополучные владельцы теплых квартир за охраняемыми периметрами – как и те, кто их написал. Понимаешь разницу?
– Понимаю, – обреченно кивнул «отмычка».
– Теперь и я понимаю, почему тебя никто в напарники не берет, только в «отмычки». И почему ты до сих пор шляешься по Зоне без имени, – заметил Корень. – Хотя даже самая распоследняя «отмычка» в первую же ходку имя получает. Нет в тебе ничего примечательного, парень, не за что имени зацепиться. Смотри, допишешься до того, что сталкеры так по жизни Отмычкой звать и будут. А это, сам знаешь, позорище несмываемое.
Парень сидел у костра, широким боевым ножом медленно отрезая от своего творения тонкие полоски и скармливая их костру. Огонь неохотно поедал искусственный картон, и обрезки корчились в пламени, словно длинные белые черви. Лицо «отмычки» уже успело сменить цвет с пунцового на мертвенно-бледный. Выйди сейчас какой-нибудь сталкер из темноты, того и гляди подумает – зомби к костру присоседился, и чего это Корень не стреляет?
«Вал» старшего группы лежал у него на коленях, но далеко не «отмычка» сейчас интересовал его хозяина. Внезапно потеряв всякий интерес к безымянному сталкеру, Корень заметно напрягся, и в сгустившейся тишине громко и отчетливо прозвучал еле слышный в обычной обстановке щелчок предохранителя бесшумного автомата.
«Отмычка» с удивлением увидел, как из темноты не спеша вышел высокий мужик интеллигентного вида в черном пальто и присел у костра, протянув к огню длиннопалые кисти. Было ему с виду около сорока, лицо усталое и отрешенное, в ранних морщинах. Лысина во всю голову, лишь остатки волос окаймляют крупный череп. Так, самый обычный мужик, каких навалом среди инженерного звена, обслуживающего механизированную охрану периметра в жилой Зоне. Только странно, что он здесь без ствола шастает. И непонятно, с чего бы это так напрягся старший группы, автомат на безоружного гостя направил, того и гляди стрелять начнет.
– Ну здравствуй, Корень, – негромко произнес ночной гость. – Не думал я, что ты решишься вернуться сюда. Сны замучили? Такс невинно убиенный по ночам приходит?
– Есть такое дело, псионик чертов, – процедил сквозь зубы старший группы, не сводя ствола «Вала» со лба гостя. – Знаю, что тебя убить нельзя, так может, договоримся? Уже и днем его голос слышу, а ночью так вообще труба. Только в активной Зоне немного отпускает…
– Знаю, – кивнул гость, поглаживая длинными пальцами кончики языков пламени, тянущиеся к нему из сердца костра. – Но вряд ли чем помогу. Я писатель, а не псионик. Ты убил начинающего автора, и не я, а Зона мстит тебе. Несозданные территории, неродившиеся сталкеры, непереродившиеся жители Зоны, которых вы зовете мутантами и которых убиваете без пощады, – это они зовут тебя. А мертвый Такс всего лишь знакомый тебе образ, который генерирует ноосфера…
– Брешешь, мразь! – взревел Корень. – Это твоя работа!
Его «Вал» коротко прошелестел, выплюнув огненный пунктир, но ночной гость лишь отмахнулся от пуль, словно от стаи назойливых квазимух. «Отмычка» с ужасом наблюдал, как в полуметре от его ботинка в землю ткнулся свинцовый цилиндрик. И как почти одновременно с его падением вокруг обоих сталкеров приникла к земле серая трава Зоны, приминаемая не пойми откуда взявшимся ветерком. Который через мгновение превратился во вполне ощутимую воздушную спираль.
Корень и его «отмычка» стояли внутри медленно вращающихся «веселых призраков». Молодой парень ошеломленно наблюдал, как из закушенной от бессильной ярости губы Корня на рыжую бороду медленно стекает темная капля крови. Он даже не успел удивиться, почему его тело до сих пор не разорвано на куски, когда его ушей коснулся тихий голос.
Отделенный от сталкера прозрачной воздушной спиралью, по ту сторону аномалии стоял ночной гость. И что-то говорил.
– Ты правда хочешь стать писателем? – наконец дошли до мозга сталкера слова страшного человека в черном пальто.
Парень судорожно кивнул.
«При чем здесь…»
Но неродившуюся мысль прервал голос, ставший гораздо лучше слышным после того, как от легкого шевеления длинных пальцев аномалия сама собой растворилась в воздухе.
– Я научу тебя всему. Зоне нужны новые таланты. Её эволюция не должна умереть в рамках старых романов, которые хранит ноосфера. Такие как ты напишут новые книги о Зоне, и тогда она изменится. К добру или к худу – неважно, главное, что Зона станет другой. Ведь сюжет, который не меняется, неизбежно умирает, как и любой другой мир, который рано или поздно становится неинтересен живущим в нем людям…
До «отмычки» слабо доходили слова писателя, да и немудрено – вряд ли кому-то когда-либо приходилось побывать в центре «веселого призрака» и остаться в живых. Поэтому он, по инерции продолжая стоять навытяжку, лишь наблюдал, как человек в черном повернулся к нему спиной и медленно подошел к крутящемуся вихрю, внутри которого замер Корень, судорожно прижимающий к себе бесполезный автомат.
– Ты же знаешь, что меня невозможно убить ни миной, ни пулей, – устало произнес человек в черном пальто. – На что ты надеялся, когда шел сюда?
Корень молчал.
– Но ты привел ко мне ученика, – продолжал писатель. – И я не думаю, что ты всю жизнь мечтал превратиться в снарка или в какой-нибудь артефакт. Поверь, это очень больно. Поэтому я дарю тебе возможность сделать последний выстрел. Помнишь, как умер Такс? Вижу, помнишь… Ты умрешь так же. Приставь ствол автомата к подбородку и…
Неожиданно писатель вздрогнул, словно ему вдруг стало очень холодно. Удивление на его лице сменилось гримасой боли. Он застонал, медленно опустился на колени, после чего рухнул лицом в траву. Его длинные пальцы еще некоторое время скребли землю, словно щупальца умирающего ктулху, но это продолжалось недолго. Через несколько мгновений человек в черном затих, а вместе с ним умер и второй «веселый призрак», внутри которого стоял Корень. Лишь два идеальных круга примятой травы напоминали о том, что чья-то злая воля может порождать столь противоестественные аномалии.
Корень выдохнул и утер рукавом кровь с бороды. После чего, шагнув вперед, выдернул из спины трупа широкий боевой нож.
– Неплохой удар, Редактор, – сказал он, вытирая кровь с клинка длинной полой черного пальто. – Забирай свое оружие, теперь это твой талисман на всю жизнь.
Молодой сталкер ватными руками принял нож, и только с третьего раза смог вложить его в кожаный чехол, висящий на поясе.
– К-как ты меня назвал? – переспросил он, слегка заикаясь.
– Только Редактор может убить настоящего писателя, – наставительно произнес старший группы, ставя «Вал» обратно на предохранитель. – По-другому с ними не справиться.
– И… ты знал? Всё это время знал и ничего мне не сказал?!
– А чего говорить? – пожал плечами Корень. – Риск благородное дело, вот я и поставил на «отмычку», который в свободное время пытался писать рассказы на сигаретных пачках. Редакторы в основном получаются из потенциальных писателей, тех, что по каким-то причинам ими не стали. Хотя иногда бывает, что Редакторам удается совмещать убийство с созиданием. И тогда получается самый сильный и могущественный монстр, которого может породить Зона. Ведь в его власти как убивать писателей, так и давать жизнь новым, и при этом они не забывают создавать свои собственные миры. Но не переживай, это не твой случай. Ты лишь убийца, как и все мы в активной Зоне. Так что с новым именем тебя, сталкер. А сейчас пошевеливайся, нам еще периметр разминировать надо. Того и гляди какая-нибудь тварь ненароком подорвется, а это нам с тобой, напарник, прямой убыток.
Виктор закрыл книгу и положил на простыню. Писатель из рассказа напомнил ему персонажа давнего фильма о сталкерах, про который упоминал Бехрам. Фильм давно забыт, а его герои живут – и в этом мире, и в соседних. И сами продолжают создавать новые миры.
А еще в голове Виктора всплыли слова рыжебородого сталкера, с которым Виктор познакомился у Вечного костра. Корень, Легенда Зоны, который ничего не помнит о своем прошлом. Может, оно и к лучшему, что не помнит?
Может, и так, но решать это не Виктору. Тем более, что рыжебородый сталкер как чувствовал, обращаясь к нему с просьбой. Что ж, перед тем, как покинуть Зону навсегда, у бывшего майора Савельева появилось еще одно важное дело…
