Глава 21
Пропустив вперёд спешащую толпу, я влилась в ряды тех, кто ничего не понимал, но тоже торопился уйти. Спускаясь по лестнице, видела внизу бегущих в панике людей и бестолково суетящихся жрецов. Да, устроила я Армагеддон местного масштаба!
Хорошо ещё, что пока мы спускались, основная масса людей покинула храм. Я увидела знакомую леди Клариссы, которая протягивала воду дородной женщине, запыхавшейся и присевшей на скамейку, активно обмахивая себя веером.
«Не очень хорошая идея!» — подумала я и поспешила к ней предупредить, но не успела. Чуть выпив воды, женщина схватила за грудки Ли и, опершись на неё, резво встала и побежала дальше.
— Вы в порядке? — подошла я к девушке.
— Всё хорошо, — ответила она, поправляя разорванный ворот своей хламиды. Мой взгляд привлекло кольцо на цепочке, которое девушка спешно спрятала под одежду. Очень дорогое, как для простой служанки. — Не понимаю, что происходит…
Расстроенная, она хотела пригубить воды.
— Не пейте! — воскликнула я, выбивая у неё из рук чашу. Та удивлённо посмотрела на меня, но я не стала ничего объяснять, вместо этого отдав властный приказ: — Проведите меня до кареты!
Мне захотелось проверить одно предположение. Уж слишком кольцо у неё занятное оказалось.
Я видела, что, несмотря на приказ, девушка колеблется и приложила руку ко лбу, сказав слабым голосом:
— Что-то голова кружится…
Мнимая слабость оказалась более действенной и девушка тут же предложила опереться на свою руку:
— Держитесь, я вам помогу.
Мы двинулись к выходу, а я исподволь её изучала. Капюшон немного сбился, открывая обезображенное лицо. Одним глазом она точно не видела, он даже не открывался полностью, и зрачок был затянут чем-то белым. Шрамы, как от ожога, изуродовали лицо и шею. Были следы и на руках, но не настолько ярко выраженные.
— Простите, — заметив мой взгляд, Ли натянула на лицо капюшон и опустила голову.
— Пожар? — с сочувствием спросила я.
— Д-да, — чуть запнувшись, ответила девушка.
— Давно?
— Несколько лет назад.
— Вам совсем не помогли источники или было хуже? — стало любопытно мне.
— Я не искала облегчения своим страданиям.
Такой ответ меня заинтриговал. Почему, находясь так близко к лечебным источникам, она даже не попыталась себе помочь?! Где логика?
— Шрамы на руках не такие яркие, — заметила я.
— Вода из источников иногда попадает на них, — тихо ответила мне Ли.
— А как же лицо? Вы что, не умываетесь? — что-то я совсем запуталась и ничего не понимала.
— Я моюсь дождевой водой.
Расспросы прервала моя охрана, во главе с Варгосом, что прорывалась ко мне через жрецов, не пускавших их на женскую половину храма. Девушка споткнулась и замерла на месте. Мне пришлось сильнее ухватиться за её руку. Впившись взглядом в лицо, я отслеживала её реакцию, и она была: девушка стала мертвенно бледной и не сводила взгляда с кёрна Варра-Госа.
Опомнившись, она быстро опустила голову и с волнением произнесла:
— Простите, дальше я не могу вас провести. Я вспомнила… Мне нужно срочно идти!
Ли сделала попытку освободиться, но не тут-то было. Я держала её мёртвой хваткой, не давая ускользнуть. В сложившейся ситуации мне было не до тонкостей, вдруг Пресветлый придёт в себя и ещё какую-нибудь пакость придумает.
— Нам нужно поговорить, и ты сейчас поедешь со мной. Не бойся, леди Клариза остановилась на моей вилле, и тебе ничего плохого не грозит, — решила я успокоить её знакомым лицом.
— Нет-нет! Я не буду выходить из храма! — испуганно воскликнула девушка, упираясь.
— Тогда я объявлю тебя воровкой и скажу, что это ты украла моё кольцо.
Ох, не хотелось мне опускаться до угроз, но, видимо, придётся.
— Оно моё! — и столько праведного возмущения было в голосе, что мне впору устыдиться.
— Лжёшь. Оно вон того молодого мужчины. Он подарил его любимой девушке, смерть которой оплакивает до сих пор.
— Он любил красавицу, — с горечью произнесла Ли или Лария, выдавая себя с головой.
— Нет, он любил дурочку, — резюмировала я, подталкивая её вперёд. — Опусти голову и не пялься на него. Ты едешь со мной, и разговора тебе не избежать!
— Да кто вы такая?! — котёнок решил выпустить коготки.
— Ты не поверишь — друг. В первую очередь его, но если он тебя до сих пор так сильно любит, то и твой, — ответила ей, буксируя её за собой. — Хватит вырываться! Ты привлекаешь внимание. Или хочешь прямо сейчас ему своё инкогнито раскрыть?
— Пожалуйста, не надо! — умоляюще прошептала девушка, всё ещё предпринимая попытки вырваться.
— Хватит бояться. Мне кажется, ты уже достаточно прожила в страхе.
Мои слова сломили её сопротивление, и она послушно пошла за мной.
Варгос её не узнал. Он был настолько обеспокоен тем, что творится вокруг и моей безопасностью, что почти не обратил внимания на храмовую служанку, сопровождавшую меня. Лишь когда мы садились в карету, удивился, что она едет со мной.
— Это знакомая леди Кларизы, — пояснила я.
Потеряв к ней интерес, он спросил:
— С вами всё в порядке? Вы знаете, почему все бегут?
— Не здесь, — ответила я, и он понимающе кивнул.
Татуировки слегка зудели. Аттан поддерживал связь, но, наверное, был занят донесением, ради которого его потревожили, так как вопрос насчёт девушки задал, когда мы ехали с ней в карете.
«Радость моя, ты решила взять заложницу? — удивился он. — Зачем она тебе?»
— Потом всё поймёшь.
Лария пребывала в своих мыслях и дёрнулась, посмотрев на меня. Я послала ей лёгкую улыбку. Пусть моё замечание прозвучало немного невпопад, но она настолько ушла в себя, что ничего странного не заметила.
«Дела требуют моего внимания. При первой же опасности — зови!», — дал наставление аттан и исчез.
В городе царила паника и лишь благодаря сопровождавшим нас городским стражникам, которые расталкивали толпу, нам удалось пробиться обратно на виллу. К сожалению, незаметно проскользнуть не удалось. Леди Клариза гуляла с внуком перед домом, когда мы подъехали, и радостная двинулась к нам на встречу.
— Ли! — узнала она девушку и бросила на меня взгляд полный благодарности и надежды, а потом обратилась к ней: — Я очень рада, что вы приехали.
— Простите нас, но нам нужно уединиться и поговорить, — предупредила её. Не было времени разводить китайские церемонии.
— Да-да, конечно, — с заговорщицким видом понимающе кивнула головой она.
Мы прошли в гостиную, и я приказала принести нам вина с фруктами, а затем попросила Варгоса накинуть на комнату полог тишины и проследить за тем, чтобы нас не беспокоили. После этого кёрн бросил на девушку уже более цепкий взгляд, но та старательно от него отворачивалась.
Выпроводив всех, я разлила нам по бокалам вина и протянула один Ларии.
— Давайте выпьем. У нас сегодня с вами сложный день. И снимите капюшон, сейчас прятаться не от кого.
Девушка нехотя стянула его с головы, но потом распрямила плечи и с вызовом посмотрела на меня, выставляя своё обезображенное лицо под яркий дневной свет.
— Что вам от меня нужно? — твёрдо спросила она, когда я не дрогнула, увидев её шрамы во всей красе. Девушка перестала изображать из себя служанку и сейчас её манеры и поведение выдавали в ней аристократку.
Отпив из бокала, я задумчиво посмотрела на неё, раздумывая с чего начать.
— Я хочу узнать вашу историю. Давайте начну с того, что я о вас знаю, а вы восполните недостающие фрагменты.
— Почему я должна быть с вами откровенной? — вертя в руках свой бокал, поинтересовалась Лария.
— Можете не верить, но я вам друг, который не осудит вас, что бы вы ни сделали. Мне кажется, что слишком долго вы жили в страхе и вам пора выговориться. Ещё хочу понять, почему вы наказываете себя, не желая получить избавление от ран и скрывая от родных и близких тот факт, что вы живы.
— Им лучше не знать, что я жива.
— Вы так смело решили за всех, что вы им не нужны?
— Вы не понимаете…
— Так расскажите, что случилось со счастливой невестой, которая ступила на корабль, отправляясь на свою свадьбу? Вы же хотели этой свадьбы?
— Да, желала всем сердцем.
— Тогда объясните, что такого произошло в путешествии, из-за чего вы скрываетесь и по сей день.
— А вы знаете… — девушка пригубила вина и решительно посмотрела на меня, — я вам расскажу. Вы правы, я больше не могу так жить, устала. К сожалению, ноша для меня оказалась непосильной.
История оказалась банальна. На корабле на девушку обратил внимание наследник гуана Канта-Дора, путешествующий с другом. Молодые повесы решили развеять скуку путешествия спором на девушку, кто быстрее её соблазнит. Об этом она случайно узнала, подслушав их разговор. А до этого её родители только приветствовали внимание столь родовитого отпрыска и даже начали поговаривать между собой о том, не поторопились ли они со свадьбой. Её слова о любви к жениху они предпочитали пропускать мимо ушей, способствуя сближению молодых людей и чуть ли не силой заставляя принимать ухаживания.
Всё бы ничего, Лария держалась, мечтая о конце путешествия, но трагическая случайность перечеркнула её надежды. Ей не повезло подслушать разговор между нетрезвыми друзьями и выдать своё присутствие. Поняв, что девушка всё слышала и игра потеряла смысл, аристократы решили получить своё если не по-хорошему, так по-плохому.
Лария обладала слабым магическим даром огня, которого хватало только на то, чтобы зажигать свечи. Дар был недостаточен для обучения в Академии, но под влиянием стресса именно он спас её от изнасилования. Мерзавцы затащили её в каюту, где один держал сопротивляющуюся девушку, заткнув кляпом ей рот, а второй срывал с неё одежду. Она сама не поняла, как подпалила насильников, но винила себя, что стояла и ничего не делала, пока они корчились у её ног. Совладать с огнём она не смогла, он окутывал её тело не причиняя вреда, но пожар распространился на каюту. В испуге она выбежала на палубу, но от её прикосновений загоралось всё вокруг. Не зная, что делать, она прыгнула в воду, вот только это помогло мало, пожар охватил весь корабль. Её задело горящей балкой, и как она выжила, не помнит. Девушку подобрал идущий в Мансан корабль.
Лария понимала, что за убийство двух человек, один из которых наследник гуана Конта-Дора, ей грозит смерть, а семье позор, и не раскрыла своего настоящего имени, прикрываясь потерей памяти. В одночасье невинная девушка стала преступницей и осталась без средств к существованию. После трагедии её дар полностью выгорел, а на теле остались шрамы.
Что меня возмутило, так это реакция Пресветлого: девушка ему во всём призналась, отдавшись на его суд. Он разрешил ей остаться служанкой при храме, искупая свою вину бескорыстной помощью другим, и дал понять, что судьба сама покарала её, обезобразив лицо. Сказал самой решить, нужно ли ей избавляться от шрамов. Снедаемая чувством вины, она не стала этого делать. Так и жила при храме все эти годы.
Из-за чужой трагедии собственные проблемы отступили на второй план. У меня волосы шевелились на голове от того, сколько пережила эта девочка. Как и меня, жизнь бросила её на самое дно. Впечатлило, что, несмотря на трудности и безденежье, она не рассталась с кольцом Варгоса, храня его всё это время.
— Теперь вы знаете обо мне всё. Вы и сейчас думаете, что я неправильно поступила? — посмотрела она на меня.
— Я считаю, что вы ни в чём не виноваты, и незаслуженно винили себя всё это время, — медленно произнесла я, и глаза девушки удивлённо расширились. — Это они напали на вас и собирались обесчестить. Вы защищались. Считайте, что судьба вашими руками покарала этих мерзавцев, которые привыкли к безнаказанности.
— Из-за меня погибли люди!
— Никто, кроме них не пострадал. Все остальные спаслись, мне кёрн Варра-Госа об этом говорил, а вот вы зря ему не доверились.
— Зачем я ему такая? — приподняла она подбородок, предлагая взглянуть на себя.
— Он вас любил и до сих пор не может забыть. Известно ли вам, что он отправлялся на самые опасные задания, ища смерти? Судьба хранила его. Наверное, потому, что вы были живы. У вас есть прекрасная возможность узнать, любил он именно вас или красивое личико. Давайте позовём его?
— Не нужно! — испугалась девушка.
— Довольно трусить! Он имеет право знать о том, что вы живы. Если он откажется от вас — отдадите ему кольцо, а если нет, будете вместе решать, как вам теперь быть. В любом случае вам пора избавляться от шрамов.
— Неужели вы не понимаете, что я преступница? — с отчаянием воскликнула Лария.
— Глупости! Вы жертва нападения, которой посчастливилось выжить. Встаньте к окну, а я позову кёрна, — решительно произнесла я, поднимаясь.
Лария тоже встала, заламывая руки от волнения. Кивком головы я указала ей на окно, но она всё никак не могла решиться.
Я подошла к ней и обняла, погладив по голове:
— Девочка, ты ни в чём не виновата, поверь мне, — сказала ей. По сравнению с ней я чувствовала себя опытной женщиной.
Наверное, её впервые пожалели за всё это время и, обмякнув в моих руках, она горько расплакалась.
Я дала ей выплакаться. Пусть со слезами уходят обида и боль, они облегчают душу. Отпоила вином и, вытерев салфеткой слёзы, отправила к окну, а сама поспешила за Варгосом.
Выглянув за дверь, обнаружила охранников и попросила их позвать ко мне кёрна.
— Лария, всё будет хорошо, — вернулась я в комнату.
— Вы думаете, что я ему ещё нужна? — обернулась она ко мне. В голосе девушки звучало сомнение, и она опять натянула на голову капюшон. Наверное, так чувствовала себя спокойнее.
— Уверена в этом, но в любом случае у вас сейчас есть возможность узнать, чего стоила его любовь и была ли она настоящая.
Дверь открылась и Лария отвернулась.
— Вы звали? — появился Варгос.
— Да, проходите.
— Вы знаете, что случилось? — с тревогой спросил он. — Из города докладывают, что впервые все паломники покинули храм.
— Сейчас не об этом. Помните, вы рассказывали мне о своей невесте…
Мужчина изменился в лице:
— Причём здесь это?
— Случайно мне удалось узнать, что она жива, — не стала тянуть я.
— Этого не может быть! Она погибла в пожаре.
— К сожалению, пожар оставил на ней свой след, но она чудом осталась жива.
Варгос поверил мне сразу и в мгновение ока сократил между нами расстояние, сжав мои руки:
— Где она? Вы видели её в храме? — требовал ответа он, желая и боясь надеяться.
Я глазами указала на девушку и, оставив меня, он бросился к ней.
— Лария! — развернул её к себе и отшатнулся.
Надо отдать должное силе духа девушки: подняв руки, она медленно стянула с головы капюшон, полностью открывая лицо.
Я с волнением следила за мимикой кёрна. Видела, как первоначальный шок сменился узнаванием, а потом… сумасшедшей радостью! Нет, я не ошиблась в этом мужчине, со счастливым возгласом: «Лария!», он сжал её в объятиях и закружил, а поставив на землю, стал осыпать поцелуями её лицо.
Выдохнув, тихонько вышла из комнаты, оставляя влюблённых. Нужно распорядиться, чтобы ей подготовили комнату и попросить леди Кларизу подобрать для неё гардероб. Не будет же она в белой хламиде служанки храма расхаживать. О возвращении туда не может быть и речи, да это попросту и опасно. С Пресветлого станется использовать девушку в своих целях.
Я не спешила, понимая, что им нужно о многом поговорить и я там лишняя. Леди Клариза очень обрадовалась известию о том, что Ли остаётся и пообещала подобрать для неё вещи. Я намекнула ей, что её ждёт сюрприз. Кажется, она решила, что это касается внешности девушки, и я не стала её разубеждать.
Решив текущие вопросы, сходила покормить сына, так как со всеми разъездами грудь уже ныла от молока, и лишь после этого вернулась в гостиную. Я даже в дверь постучала, перед тем как войти, но всё равно застала Ларию на коленях у Варгоса. Смутившись при моём появлении, она сделала попытку встать, но ничто на свете не могло заставить мужчину разжать объятия и выпустить её из рук.
— Всё в порядке, — махнула я рукой, отметив припухшие губы и растрепавшуюся причёску девушки. — Рада, что у вас всё хорошо.
— Вы поможете нам? — первым делом спросил Варгос.
— Сделаю всё, что в моих силах. Для Ларии подготовлена комната и скоро доставят гардероб. Что вы решили?
— Нам лучше как можно скорее уехать в Ингурию. Брачный договор уже давно подписан, саму церемонию проведём там. Лишь потом напишем её родным. Скажем, что по милости богов Лария выжила, но из-за сильных ранений не хотела сообщать о себе, лечась в Мансане.
Мне понравилось, как звучит это «нам». Вот молодец! Как настоящий мужчина Варгос взялся решать все проблемы, планируя их будущее.
— Виктория, вы всё знаете. Гуан Конта-Дора очень влиятельный человек, и когда до него дойдёт известие о выжившей в том рейсе, он захочет поговорить с ней, чтобы узнать подробности. В Ингурии я смогу оградить жену от его внимания. Надеюсь, вы простите меня, но я больше не могу дальше выполнять свои обязанности и ждать, пока пришлют нового человека, тоже не могу. Я боюсь, что Ларию узнают, когда мы уберём шрамы, поэтому так спешу. Лучше не привлекать внимания к истинной причине моего отъезда. Объясните ситуацию Ридгарну и попросите, чтобы Ясарат срочно отозвал меня.
— Как вы пересечёте границу?
— Я всё решу. Она моя невеста, согласие родителей и короля было получено, проблем не будет.
Мне было жаль терять друга в столь щекотливый для себя момент, но и его я понимала. Он столько лет считал, что потерял любимую и, обретя её вновь, хотел оградить от всех опасностей. Впервые сердечные дела возобладали над долгом.
Лария сидела на его руках, стыдливо пряча лицо на его груди. Жених её не отпускал, и она совсем смутилась. Варгос бросил на неё полный нежности взгляд и посмотрел на меня:
— Виктория, простите ещё раз, что вынужден вас покинуть, но нам нельзя оставаться с вами. Велика вероятность, что Его Величество захочет с вами увидеться перед вашим возвращением, а Ларию могут узнать в столице. Одна случайная встреча и тогда разбирательств не избежать. К тому же вы находитесь под пристальным вниманием, и доклад о новом человеке в нашей компании ляжет на стол всех заинтересованных особ. Даже здесь велика опасность быть узнанной… Я не могу рисковать. Чем быстрее мы уедем, тем лучше.
— Я всё понимаю, — вздохнула я. Если по совести, я не собиралась возвращаться в Ингурию и не имела права держать при себе Варгоса. Это действительно было опасно для девушки. Она и так натерпелась, и они выстрадали своё счастье. Взяв себя в руки, предложила: — Думаю, на первое время лучше всего будет объявить для всех, что я взяла Ларию к себе компаньонкой. Имя настоящее лучше пока не озвучивать. Как вам «Лирия»? Похоже на сокращённое «Ли».
Я кстати вспомнила название цветка и отметила, как влюблённые переглянулись. Моё предложение пришлось им по душе и возражений не вызвало.
— Тогда решено. Лария, пока скройте лицо и пойдёмте, я покажу вашу комнату. Скоро привезут одежду, и вы переоденетесь.
— Когда вы сможете… — напомнил мне Варгос о шрамах, нехотя выпуская девушку из рук.
— После магической клятвы о неразглашении.
Лария покрывала голову капюшоном и перевела удивлённый взгляд с кёрна на меня, не понимая, о чём мы, но он меня прекрасно понял и кивнул в согласии.
Не успела я проводить гостью в её комнату, как за мной приехали. Меня настоятельно приглашали к наместнику Мансана. Я не знала, сдал ли меня Пресветлый или что-то иное сказал, но иначе к чему такое внимание к моей персоне? Варгос возмутился, что за мной прислали целый отряд стражи, но их начальник пояснил это тем, что город бурлит из-за происшествия в храме Наяриты и они призваны для того, чтобы расчистить путь и обеспечить мою безопасность.
Что ж, отказаться я не могла, взяла только с собой всех своих людей и часть охраны азгарна. Гулять — так гулять! Они же тоже призваны меня защищать. Уезжая, мы перестраховались: на детскую сына Варгос установил защиту, замкнув её на себе, и я запретила няне в моё отсутствие покидать покои. Случись что, и нам тут же станет известно об этом.
Словами не передать, в какой тревоге я садилась в карету! Нервы были натянуты как струна. Кёрн поехал со мной. Разгонять толпу есть кому, а вот нам нужно было выработать стратегию.
Стоило немного отъехать от виллы — и сразу стало видно, насколько в городе неспокойно. Казалось, что все горожане вышли на улицы. Люди были напуганы тем, что случилось неслыханное, и не знали, что делать. Конечно, их можно понять: если все отдыхающие будут в страхе выбегать из храма, то порушится их годами стабильный бизнес и на что им тогда жить?
Не хотелось думать, что я перестаралась и, чтобы не видеть творящегося, задёрнула шторки. Как бы этим не сделала себе только хуже, а если ещё дойдёт до короля, то совсем пиши пропало. Вздохнув, призвала аттана на совет, описав ему положение дел.
«Не нравится мне это приглашение, но не думаю, что им известно о том, что ты наярита, иначе, везли бы в храм, угрожая и требуя всё исправить», — в раздумьях произнёс он.
Далее они с Варгосом стали просчитывать варианты моей защиты на крайний случай.
— Вы забываете о том, что я могу проклясть так, что мало не покажется. Меня же только тронь и разозли, — напомнила им.
— Возможно, именно поэтому вас и пригласили сначала к наместнику, — предположил Варгос, и понеслось по новому кругу, пока я не попросила его рассказать аттану об изменениях в личной жизни.
Господи, зачем я это сделала?! Хотела отвлечь, а получилось только хуже. Через меня аттан вызверился на друга за то, что тот бросает меня в самый сложный момент.
Варгоса раздирали противоречия, и на него было больно смотреть.
— Я не могу потерять её ещё раз! — надломленным голосом воскликнул он, смотря на меня с отчаянием.
— Я доверил тебе самое дорогое! Хочешь, чтобы я из-за тебя потерял Викторию? — в свою очередь вскричал Ридгарн через меня, вспылив.
Несмотря на напряжённую ситуацию, мне польстило, что меня назвали «самым дорогим».
— Я здесь лишь по настоянию Ясарата. Может, ты скажешь ему, что ничего хорошего из этой поездки не вышло, если не считать встречи с Ларией, и нам лучше убираться отсюда подобру-поздорову, — встряла я, прервав их гляделки. — Чего молчишь? И Варгосу и мне лучше побыстрее уносить из Мансана ноги. Донеси это до короля!
— Хорошо, я сейчас поговорю с ним, — не стал спорить аттан и уже мне добавил: «Не переживай, я с тобой».
Устало откинувшись на подушки, я прикрыла глаза. Сил не было смотреть на Варгоса, который оказался между молотом и наковальней. Он боялся за Ларию, а чувство долга не позволяло так просто отказаться от взятых обязательств.
Перед отъездом я через людей азгарна отправила на корабль сообщение, чтобы те были наготове. В городе волнения и моё желание убраться с ребёнком из него объяснимо. Осталось заручиться согласием Ясарата и пережить грядущую встречу с наместником.
То, что мы подъехали к мэрии, показалось плохим знаком. С другой стороны, не стоило ожидать, что наместник будет прохлаждаться дома, когда в городе происходят чрезвычайные события. Нас провели в приёмную. Когда доложили о моём приезде, из кабинета вышло несколько мужчин с хмурыми озабоченными лицами и меня пригласили войти.
Наместником оказался немолодой крепко сбитый мужчина, во внешнем виде которого всё говорило о том, что передо мной военный: выправка, цепкий, оценивающий взгляд. И одежда на нём была хоть и дорогая, но без излишеств. Неприятным сюрпризом стало присутствие Пресветлого. Я бросила взгляд с одного на другого, но по их лицам ничего нельзя было прочитать.
После стандартных приветствий наместник выразил сожаление, что наша встреча произошла при таких обстоятельствах. Сообщил, что знал гуана Лотарии и скорбит о его кончине вместе со мной.
— Зачем я здесь? — спросила его.
— Я пригласил вас по настоянию Пресветлого отца. Вы же были сегодня в храме?
— Да, как и сотни других людей.
— Я тоже был сегодня в храме, — встрял Варгос. — Что именно вас интересует?
— Вы не заметили ничего необычного?
— Под необычным вы имеете в виду массовый побег людей из храма, из-за которого теперь в волнении весь город? — спросил кёрн.
— У вас имеются предположения причин этого? — спросил наместник меня, метнув на Варгоса недовольный взгляд.
— Имеются, — ответила я, чем заслужила пристальные взгляды всех присутствующих. Наместник подался ко мне, Пресветлый смотрел настороженно, а кёрн удивлённо. — Обычно, когда в стенах храма творится противное воле богов, в честь которых они воздвигнуты, и происходят такие неприятные события. Пресветлый отец, не желаете рассказать, что такого вопиющего вы совершили, прикрываясь её именем, раз даже кроткая богиня Наярита так отреагировала?
Глаза жреца выдали его удивление. Вот нападения от меня точно не ожидали, но он не был бы тем, кем есть, если бы не смог быстро взять себя в руки. Ни мускул не дрогну на его лице, когда он мне ответил:
— Возможно, богиня разгневалась, когда я предположил наличие её света в сердце недостойной. Известно ли вам, что десятки людей находятся в крайне тяжёлом состоянии, затоптанные толпой? Люди боятся возвращаться в храм, а те, кто пробуют воду — бегут из него, не разбирая дороги.
Порадовало, что из «дочери» меня низвели до «недостойной». Наверное, масштабное бегство людей произвело на него сильное впечатление.
— Всё это произошло по вашей вине, и все последствия на вашей совести, — парировала я.
— Неужели в вас нет ни капли сочувствия к пострадавшим? — пытливо посмотрел на меня Пресветлый.
— Мне жаль, что другие люди расплачиваются за ваши ошибки. А вам их не жаль? Почему вы здесь, а не стараетесь помочь несчастным?
— Мы пытаемся разобраться в том, что произошло и как всё исправить, — вмешался наместник.
— А я здесь причём? — сделала удивлённые глаза я. — Что произошло ясно — Пресветлый отец сам признал, что разгневал богиню и теперь пожинает плоды.
— Кёрн Варра-Госса, — обратился наместник к мужчине, — позвольте угостить вас мастанским вином. Уверен, вы ещё такого не пробовали, — посмотрев же в сторону жреца, припечатал: — Когда мы вернёмся, вы скажете, что мне написать в донесении королю.
Наместник выпроваживал Варгоса, оставляя меня наедине с Пресветлым, и кёрн бросил на меня вопросительный взгляд. Я еле заметно кивнула, и мужчины ушли.
«Вика, ты напрасно рискуешь, — проявился аттан. — Ясарат не против вашего отъезда. Держись. Будь осторожна и лучше не смотри ему в глаза».
Я тут же стала рассматривать на стене картину с морским пейзажем, радуясь в душе скорому отъезду. Пресветлый не мог объявить меня наяритой без последствий для себя, у наместника возникли подозрения, но доказательств против меня нет никаких. Нужно как можно скорее уезжать из Мансана, вот и всё.
— Вы должны исправить содеянное, — нарушил молчание жрец.
— Я вам ничего не должна!
— Вы отравили священное место своим присутствием.
— Хорошо, я уеду.
— Не раньше, чем уберёте последствия содеянного!
— Во-первых, во всём случившемся виноваты вы и только вы, а во-вторых, я понятия не имею, как это сделать.
— Вы как дитя, наделённое огромной силой, но не умеющее разумно использовать её, — в расстройстве покачал головой жрец. — В нашем храме вам могли бы помочь и направить.
— Вы уже попытались один раз меня направить в нужную вам сторону, и к чему это привело? Хотите рискнуть и попробовать ещё раз?
— Необходимо как можно скорее всё исправить. Вы даже представить себе не можете масштабы устроенного вами бедствия. Мансан — последняя надежда людей на излечение. То, что вы сделали…
— Я?! Всему виной ваша самоуверенность и напыщенность. И, знаете что, пожинайте теперь сами плоды своих деяний!
— Вы отказываетесь?
— Да, — отрезала я. Нашёл дуру. Зачем мне всё исправлять? Чтобы меня тут же объявили наяритой?
— Мне доложили, что с вами уехала служанка из храма. Как её… Ли? — сменил неожиданно тему Пресветлый, сверля меня взглядом. — Сложная судьба у девочки, сложная…
Я вся подобралась, но не проронила и слова, а жрец продолжил рассуждать:
— Пока жила при храме, она находилась под покровительством пресветлой богини, искупая свои грехи. Покинув же его стены, сия дева опять ступила на путь порока и моя совесть не позволяет мне молчать о её деяниях.
«Ах, ты сукин сын!» — выругалась я про себя.
— Я пожалела девушку. Вам же, как вижу, милосердие не ведомо, — процедила я. — Скажете о ней хоть слово, и я вам такого пожелаю, что мало не покажется!
— Не нужно угроз. Я уже стар и не страшусь смерти. Предвидя ваши действия, я написал письма о ней королю, наместнику и гуану Канта-Дора. Мои люди отправят их, если вы не вернётесь немедленно в храм и не исправите всё то, что натворили.
Испепеляя ненавидящим взглядом жреца, я почувствовала, что меня загнали в угол.
— Какие гарантии, что вы не выдадите эту несчастную и меня? — холодно поинтересовалась у него.
— Моё слово.
— Даже не смешно.
— Вам придётся поверить.
«Вика, даже не думай, это ловушка!» — предостерёг меня аттан.
Мои губы растянулись в улыбке, которая не достигла глаз.
— Если вы не сохраните тайну, сегодняшние события покажутся Мансану цветочками. Клянусь, одно лишнее сказанное или написанное слово, жест, взгляд, и люди побегут не только из храма, но и из города. Я прокляну эту землю так, что даже ползучие гады не смогут на ней жить! И не говорите потом, что я вас не предупреждала.
— Понять не могу, за что богиня одарила милостью такую особу, — только и ответил Пресветлый.
— А у меня в голове не укладывается, как можно прикрываясь именем богини отказывать в снисхождении изувеченной девочке, чья вина лишь в том, что она спасалась от насильников.
— Вы не думали о том, что шрамы защищали её от опасности быть узнанной?
— И какое будущее вы ей уготовили? Быть вечной служанкой и жить изувеченной с терзающим душу грузом вины? — мой собеседник хотел что-то сказать, но я его оборвала: — Молчи, жрец! Не доводи меня до греха. Ты не достоин занимаемой должности, так как не помогаешь, а калечишь души людей, которые приходят к тебе за помощью.
Чем больше я об этом думала, тем сильнее меня переполнял гнев. Ведь не с одной Ларией он так поступил! Сколько ещё поломанных судеб на его совести? Меня буквально трясло от творимой несправедливости.
— Кто дал тебе право решать, кто достоин прощения, а кто — нет? Ты кем себя возомнил? Смерти не боишься? Ты будешь молить о ней! Я проклинаю тебя жизнью!!! Жизнью в болезнях и немощи! И не будет тебе снисхождения богини, пока ты не искупишь все свои грехи. Тебе не умереть от чужой руки, а если решишь уйти из жизни сам, я проклинаю твою душу на муки вечные! — я припечатывала его каждым словом, и они кинжалами вонзалось в него. Лицо приобрело восковую бледность, а в глазах я видела смятение. Вспомнив его слова Ларии, не скрывая язвительности, добавила: — Сам решай, или страдать телом на этом свете — или вечно мучиться на том.
Я физически почувствовала как сила, бурлившая во мне в момент произнесения слов, ушла, и на меня ниспустилось умиротворение. Поневоле поверишь в божественное существование Наяриты. Меня как будто кто-то свыше одобрил и поддержал.
В отличие от меня Пресветлому хорошо не было, он пошатнулся, схватившись за сердце:
— Здесь же нет воды?! — просипел он.
— Само тело человека процентов на шестьдесят состоит из воды, — просветила его. Было ли мне его жаль? Нет. Жрец наверняка ежедневно купался в источниках. Пусть попробует прожить без их восстанавливающей силы. Как можно сопереживать болезням других, когда у самого ничего не болит? Он же забыл, каково это испытывать боль и слабость, вот и сочувствие к людям испарилось. Как там говорят: «Сытый голодному не товарищ».
Подойдя к дверям, я выглянула и бросила дежурившей охране:
— Пресветлому плохо. Принесите попить.
Мои слова взбудоражили. Всё же жрец в Мансане находился на особом положении, а известие о его плохом самочувствии произвело эффект разорвавшейся бомбы. Принесли воды, и тотчас вернулись наместник с Варгосом.
Судя по потрясённому лицу наместника, Пресветлого в таком состоянии он видел впервые.
— Наверное, имеет смысл вернуться в храм. Вас сопроводить? — подала голос я, и жрец уловил в моём вопросе подтекст.
«Радость моя, только не говори, что решилась на это безумие?!» — произнёс аттан.
Можно подумать у меня есть выбор. Да, я была готова вернуться. Если в городе не восстановить порядок, разбирательств не избежать. Шутка ли, если люди будут продолжать бежать от источников? Так и до войны дойти может. Аруанцев обвинят в гневе богини и потребуют отдать Мансан. Положа руку на сердце, сама не ожидала, что мой мысленный приказ, переданный воде, окажется столь продолжительного действия.
