Глава 5. Мы свой, мы новый мир построим
В отличие от моего предшественника, не отягощенный правилами приличия этого времени, используя жаркие объятия и поцелуи, самым наглым образом, до предложения руки и сердца, совратил невинную девушку и остался у нее ночевать.
Утром сделал предложение выйти за меня замуж.
– Марина, ты женишься на мне?
– Женятся мужчины, а женщины выходят замуж. Подумаю.
– Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты выйдешь за меня замуж? Или мне просить твоей руки у твоей семьи. Я могу взять тебя в жены, так как брали замуж твою подругу.
О том, как ее подруга вышла замуж, мне рассказали еще позавчера.
– Сейчас поеду в Одессу, а завтра привезу твоего старшего брата, и все ты замужем.
– Ах, так ты теперь таким стал. Меня, без моего согласия в загс поведешь.
Взмах руками. Молнии – глазами. От возмущения – немая пауза.
– Совратил невинную девушку и сразу хозяином себя почувствовал.
– Не, хозяином, а любимым мужчиной. Или ты меня не любишь?
– Люблю. Но…
– Так в чем дело? Так ты, что решила, идти на вокзал или не надо? Тогда уж точно равноправия не допущу. Буду царствовать.
Маринину подругу – Пелагею, этим летом выдали замуж. Родом она, из какого-то рыбацкого поселка на берегу Черного моря.
Однажды 16-ти летняя Пелагея с родителями, на шаланде, приехала в местный центр культуры, в городок Измаил. Родителей с сестрой, на набережной, встретил ее брат и его друг Семен, они вместе работали в автомастерской. Все вместе, дружной компанией, прошли на базар, скупились и посмотрели местный балаган у порта. К вечеру Пелагея с родителями убыли домой.
На следующий день, в конце дня, в поселок приехал ее старший брат. Родители утром сказали Пелагее собраться и ехать с братом в другой поселок. Сказано было, взять с собой то, что нужно для ночевки. Пелагея взяла с собой узелок с едой, и платок – вечером на плечи накинуть. На шаланде добрались до другого поселка, где была дорога – грунтовка до Измаила. На берегу их с братом встречал его друг Семен, с бричкой и возницей. Сели втроем в бричку и поехали. Через полчаса заехали в какое-то село в сельраду. Над входом висело красное знамя. Зашли. Голова сельрады дал распираться Семену и ее брату, поставил печать на каком-то листке и вручил его Семену, принял бутыль самогона и корзинку с едой, пожал руки на прощанье. Опять сели в бричку, и через час приехали в другое село. Остановились у небольшой мазанки, с двумя дверями и с козой у входа.
Сошли с брички, и вдруг брат сказал: – Пелагея, теперь ты замужем за Семеном. Родители – Вас благословили.
Брат развернулся, сел в бричку и был таков.
Вот так Пелагея и вышла замуж, войдя в новую семью с узелком еды, платьем, что было на ней и платком. За время от момента, когда увидела жениха в Измаиле, и до тех пор, пока не сошла с брички у своего нового дома, с будущим мужем – Пелагея не перемолвилась и словом. Семен вечером после отъезда Пелагеи с родителями сказал, что она ему понравилась, и он был бы не прочь на ней жениться. Друзья, тут-же выпив пивка, поладили, а далее все уже известно.
Вместо застолья и праздничного стола, просто сели вчетвером вечерять, Семен с Пелагеей и его мать с сестрой. Живут они в пригороде Измаила, в той мазанке, куда ее привезли. У них с мужем одна комната, с дощатой дверью оббитой брезентом. В другой комнате, такой же, как у Пелагеи, живут его мать и сестра. Пелагее повезло, в свои 16 лет – она была перезрелой, многие ее ровесницы уже были замужем и имели детей.
– Да согласная я. Давно согласна.
Сдалась Марина.
Подъем флага прошел обыденно. А позже начался сумасшедший дом. Сначала вызвал к себе комдив.
– Здоров Прохоров. Ты когда службу на пирсе организуешь. Где охрана твоего участка пирса? Где общий список отряда? Где план мероприятий отряда, сроки их выполнения и ответственные?
– Товарищ командир мероприятия только завтра будут. Я пока еще не утвердил планы в боевых частях.
– Что, плохая исполнительность?
– Нет, все нормально. Я заставил планы пересматривать. Сегодня думал опять их заставить дорабатывать планы еще. У меня самого пока планы не доработаны. Тем более, что с плавмастерской пока не все понятно. По идее она должна где-то между «Ударным» и дивизионом стать. В охранный сектор эту посудину брать не хочу. Все равно на нее все будут с заказами ходить. Лично Вы потом, с меня, за организацию проходного режима и спросите. Зенитчиков пока нет. Решили, какая батарея будет с нами взаимодействовать.
– Ты не торопи события. Пока займись охраной и планами. Ведь что получается, будем делать а что делать никто не может сказать. Жду от тебя сегодня черновик мероприятий. С плавмастерской решим, дивизионного механика я сейчас озадачу.
– Товарищ комдив. Прошу отгул на завтра по семейным, до обеда.
– Какие семейные…? Ты что жениться собрался? На Маринке из ателье? А как же Света с госпитального?
Ого, оказывается у меня подруга до Марины, была какая-то Света с госпитального судна. Его борт за командным судном «Буг» стоит. Вот еще одна за проблема. Теперь надо думать, как узнать, какая из себя эта Света?
– Да на Марине. Сегодня предложение сделал.
– Когда ж ты успел сегодня? Тьфу, так ты у нее, что ли сегодня ночевал. Экий ты быстрый. От одной к другой за месяц перебежал.
– Всеволод Александрович. Ну не сложилось у меня со Светланой, а с Мариной вроде нормально.
– Ладно, завтра дня не дам, но часа на три до обеда времени дам. Успеете в ЗАГСе расписаться.
– Спасибо товарищ командир дивизиона.
Начальник разведотдела НКВМФ СССР контр-адмирал Зуйков Николай Иванович, держал в руках служебную записку, полученную от начальника РО штаба ЧФ Намгаладзе.
Суть содержимого нескольких листов, с выводами экспертов, значительным образом меняла уже подготовленный к изданию, раздел итогового годового справочника-серии: «Материалы стратегической разведки» в разделе не только военно-морского флота, но и обстановки на Балканах и границе с Германией.
Выводы, сделанные простым командиром корабля, на основании информации из печатных источников впечатляли.
Прогноз действий на Балканах гитлеровцев и их союзников. Возможный вход в союз гитлеровской коалиции Румынии, с ее почти неограниченными запасами нефти. Атака Греции и потом Югославии. В Югославии профашисткий режим, который к весне с помощью операции разведуправления СССР, наше руководство собирается сменить, сделав своим союзником, отвлекающим войска Германии на долгое время.
Чего стоит, один только вывод о том, что Гитлер снимет ребят Геринга от бомбардировок Англии и перебросит их на Балканы и Средиземноморский театр боевых действий.
Итальянские боевые пловцы. Та еще головная боль. Получается, теперь любое гражданское итальянское судно может стать потенциальной угрозой военно-морским базам. Не надо и флот присылать. У нас вообще пока никто даже понятия не имеет о таком противнике. Вдруг какой-то умник газетку почитал, Жуль Верна, вспомнил, и на тебе.
Адъютант вчера прогнозы Свирину показал, для оценки анализа. Преподаватель кафедры Высшей разведшколы Генштаба КА, за голову схватился. Действительно, стоит перерезать реку Пина и другие в верховьях Днепра, и отсутствие снабжения топливом и боеприпасами, Украинской и Белорусской Западных групп войск, обездвижит наши войска.
Дмитрий Багратионович молодец. Теперь разведотдел черноморского флота в руки получит свои спецподразделения, отнюдь не слабого уровня. Вклад пока минимальный, а там видно будет.
Его идею, выделить на это направление Лускова, утвердим. Баржу дадим, с Дона пригоним, на такое дело самоходную не жалко. Бот – пусть берут у черноморского ЭПРОНа, с водолазами оттуда, как инструкторов. Где людей для спецподразделения брать? Почти роту надо сразу готовить, часть потом на Балтику и Север отправлять. Возьмем по взводу с каждого флота, пусть учатся. Это же надо додуматься, корабли на абордаж из под воды брать. Пираты просто.
По бомбардировщикам, сделаем специальную рассылку, о их технических характеристиках и тактике использования. Аналитик хренов, из газет, вычислить несколько полков усиления Румынских ВВС и новый тактический прием немцев. «Профессор» прямо, так его и назовем. Если пройдет утечка информации, то долго будут искать ученого среди кадровых военморов.
Как Кузнецов отнесется к усилению Румынии, возможному появлению итальянцев на наших морях, к выводу о неготовности кораблей к отражению атак пикировщиков? Ему потом придется самому думать, как Сталину сказать. На верхах теперь фишка о провокациях, надо быть очень осторожным.
«Материалы стратегической разведки», а именно – наши разделы: Румыния, Италия, Германия и Греция с Югославией. Краткий обзор вооруженных сил на декабрь 1940 и политико-экономическое положение этих стран к 1 января 1941 г, придется так же менять. Вывод по пересечению верховьев Днепра и возможности потери снабжения Западных групп войск как в Украине так и в Белоруссии, внесем обязательно – явно армейцы бучу поднимут, сами почву для докладов на верх и создадут.
Прохорова придется брать под свое крыло, тем более он единственный, кто представляет, что надо делать с диверсантами-водолазами. Надо наблюдение за ним установить, вдруг это провокация. Проверка не помешает, охрана то же.
Вновь, как и обычно провожу утреннее совещание. Перед подъемом флага наблюдал необычный ажиотаж. Старшины и краснофлотцы начали расспрашивать у своих командиров, о работах по модернизации.
Да военком явно смог зажечь экипаж. И это с его минимумом ознакомления по существу вопроса. На подъеме флага он стоит рядом со мной, следом стоит командир БЧ-2 с боевой частью, потом командир БЧ-4 с боевой частью и далее уже командир БЧ-5 со своей боевой частью, всего 74 человека.
Где нибуть в армейской части скажут о всего лишь, да это намного меньше штатной роты. Не соглашусь каждый матрос не просто морскую пайку кушает. Он еще и специалист настоящий, а не на бумажке. Его долго и упорно надо готовить. Заведование им обслуживаемое, стоит огромные деньги и часто бывают несерийными.
К примеру, стреляют танкисты в году, от силы с пару десятков выстрелов, да на дальность всего максимум 900 метров.
Корабельный комендор стреляет раз в десять более армейского. Стрельбы бывают: – по видимым и невидимым, по морским и воздушным целям; – подготовительные и зачетные комендора, корабля, корабельной ударной группы, дивизиона и соединения, старшего соединения и даже флота. Еще есть стрельбы проверки боевых дежурств. Так как корабельные орудия универсальные, то стреляют они по всем вышеперечисленным целям. Даже главный калибр может, и должен стрелять по воздушным целям.
Почему взят за пример танкист. Да ведь башни танковые есть на мониторе, только не с одним стволом, а спаренным. Взяли башню с танка БТ-7, одно 45-мм орудие заменили им же, но в спаренном виде. Добавили в башню еще одного заряжающего, в штатном прицеле, ввели градуировку зенитного прицела, и получилось хорошее оружие – универсальная башенная установка 41-К. Кроме этого в каждой башне было по 500 выстрелов, да в погребе столько же, в танке БТ-7 их в пять раз меньше. Правда, пока конструировали и устанавливали на корабль башенную установку, самолеты стали летать почти в 2 раза быстрей, поэтому ручное заряжание уже не могло обеспечить эффективной стрельбы по воздушным целям. Бронирование башни так же устарело, не зря на танке Т-28 на башню начали ставить специальные броневые экраны. Наши башни мы так же со временем экранируем, при первой же возможности.
Так вот о башне 41-К. В моем плане, сделать ей вторую молодость, за счет использования навесного вооружения, боевой фары-прожектора и специального самодельного оптрона. Нашего современника не удивишь, что к вертолету или самолету, на специальные места крепления можно вешать и заменять друг другом: в специальном обтекателе может быть, авиационная пушка или многоствольный пулемет с магазином боезапаса, их может заменить блок неуправляемых ракет или специальный электронный блок, на это же место можно повесить ракеты воздух-воздух или воздух-земля, или бомбы управляемые и неуправляемые.
Именно таким способом, установив на крыше башни вторую ось цапф каретки, для навесного оборудования, как ведущую использовать маску блока стволов 41-К, с помощью ведущих рычагов, можно добиться, чтобы при подъеме стволов 45-мм орудий на любой угол на этот же угол поднималась и каретка-люлька. Двое спаренных 12,7- мм пулеметов, танковая боевая фара-прожектор и оптрон составят комплектацию этого оборудования. Для обеспечения качественной наводки, с учетом дополнительного оборудования подбираем уравновешивающую пружину. Зная баллистику 12,7- мм пули, специалист может всегда рассчитать прицельные риски и ракурсные кольца прицела. Останется, только используя фотографию и лупу изготовить из фотопленки соответствующую вставку в прицел. Неделя скрупулезной работы и прицел будет готов. На этой же каретке устанавливаем магазины с боезапасом по 250 выстрелов. Еще одна проблема – дистанционное нажатие на рычажок «огонь», думаю, далее разберемся, или намотаю электромагниты или сделаем роликовую систему тяг.
Пулеметные установки М-4, так же как и башни 41-К, остаются без изменений, с одним только отличием – здесь не будет никакой рычажной системы. На каретку Токаревкой пулеметной счетверенной сборки, над правой и левой парой блоков пулеметов на специальных зажимах устанавливаем: – два 12,7-мм пулемета ШВАК; – по бокам от блоков стволов устанавливаем магазины и рукава лентовводов и звеньеотводов. Так же, как и для 7.62 мм пулеметов, делаем механический спуск «Огонь». На ракурсном прицеле навариваем риски учета дистанции до цели, для 12,7-мм выстрелов. В итоге установку не переделываем, а дорабатываем до вида «М-4+2». Эффективную дистанцию стрельбы объявляем 1,5 км.
Так как достать 25-мм или 37-мм автоматы в этом периоде в имеемых условиях невозможно то, взяв за основу 20-мм авиационную пушку-автомат ШВАК, которая уже давно принята на вооружении в авиации. Вполне реально использовать ее в ближайшие полгода, а если получится то и год, как основное зенитное вооружение корабля. Мощный хомут вокруг накатника 20-мм автомата позволяет закрепить его в люльку тумбы 76-мм зенитной пушки Леннера обр.14 года. Штатные механизмы наведения и углы подъема позволяют выполнять наводку с необходимой скоростью. Так как 20-мм автоматы ШВАК имеют встроенные накатники, то их отдача позволяет устанавливать на люльку 76-мм без дульного тормоза как минимум еще один 20-мм автомат – друг над другом (можно и два 37 мм автомата поставить). Остается уже известное: – рассчитать согласно таблицам стрельбы риски учета дистанции и ракурсные кольца для зенитного прицела; – доработать механику тяг спуска, или сделать электроспуск – «Огонь»; – по бокам от блоков стволов устанавливаем магазины и рукава лентовводов и звеньеотводов; – для обеспечения возможности стрельбы, на больших углах возвышения, предусматриваю изготовление специального нагрудного гамака. Как итог получаем спаренную зенитную установку типа «Л-20х2». Эффективную дистанцию стрельбы объявляем 3,0 км.
Шесть таких установок установленных парами на второй башне главного калибра, на надстройке на местах боковых трапов надстройки и на усиленной крыше машинного отделения, должны обеспечить концентрированный огонь в нос и корму восьми 20-мм автоматов, и шести стволов на бортовых ракурсах.
Суммарная концентрация составит: – на носовых ракурсах 8х7,62мм, 2х12,7 мм, и 4х20мм зенитных стволов;- на бортовых ракурсах 12х7.62мм, 8х12,7мм, и 6х20мм зенитных стволов;- на кормовых ракурсах 16х7,62мм, 2х12,7мм, и 4х20мм зенитных стволов. Фактически боевые возможности по ПВО возрастают в 4–5 раз, без коренного изменения конструкции монитора. Рост зоны поражения воздушных целей за счет новых возможностей увеличивается с 800 метров эффективного огня до 3000 метров, вместе с увеличением поражающего действия боеприпасов.
Можно с уверенностью сказать, что противовоздушный боевой потенциал монитора проекта С-12 «Ударный» возрастет в 3 раза.
Теперь перейдем к зенитным прожекторам. На мониторе есть штатный сигнальный прожектор МПЭ-э6,0–2. Самый важный параметр здесь диаметр зеркала – 60 см и обычная двухкилловатная лампа накаливания.
Лампа накаливания – не расходуется, поэтому можно считать, что она вечная и удобна для сигнальной службы и освещения близлежащих объектов.
Для боевого использования прожекторов, важен не факт многоразовости использования источника, а количество светового потока, который выдает источник света. В этом случае, дуга сгорающих угольных стержней, дающая миллионы единиц светового потока, выгоднее лампы накаливания. Поэтому в зенитных (боевых корабельных) прожекторах использовали электрическую дугу – как источник света. Не смотря на то, что приходится постоянно менять сгорающие угольные штыри-электроды.
Дальность освещения (радиус действия), прожектора, или то наибольшее расстояние, на котором освещенный прожектором предмет может еще быть различаем наблюдателем, находящимся на том же корабле, где установлен прожектор, зависит, конечно, от множества причин – от темноты ночи, от прозрачности воздуха, от размеров и окраски наблюдаемого предмета. Если предположить ясную погоду и в качестве предмета большие суда, то опыт дает для радиусов действия 90 см. прожектора – около 4 морских миль, 75 см – около 3 миль, 60 см – около 2 миль, 40 см – около 1 мили; миноносец лишь в редких случаях может быть открыт 75 см прожектором дальше, чем за 1 милю (1 миля равна 1,83 км).
Как видно из примера прожектор МПЭ-э60-2 в полтора раза слабее, чем прожектора Манжета, диаметром 75 см (крейсера «Аврора» или броненосца «Бородино»), который получил на складах. На монитор решил установить 120-см боевых прожекторов ПЭ-Э12.0–1 с силой света в 490 млн. свечей с двумя визирами 1-Н (башен МК-1), на передних углах ходового мостика. Ориентировочно ПЭ-Э12.0–1, должен быть в 4 раза сильнее по световому потоку, сигнального прожектора МПЭ-э60-2, и обеспечить восьми километровую дальность действия луча, при подсветке самолета ночью, для обеспечения стрельб 76-мм зенитных орудий, как с корабля (при их размещении на корабле), так и рядом находящихся мест размещения этих орудий. Корабль – как перемещающаяся по воде зенитная прожекторная станция, разве плохо. По моему замыслу этот прожектор должен быть закрыт в броневой корпус. Уж очень дорого он стоит. Для обеспечения его работы, внутри надстройки, в отделении вспомогательного котла, устанавливаем целую батарею аккумуляторных батарей, сварочный трансформатор для обеспечения подзаряда батареи АКБ при работе, и вспомогательную генераторную установку.
Зенитный прожектор совместим с оптроном.
Все нововведения, закроем съемными брезентовыми шторами и чехлами.
Штатный прожектор, переставляем на стационарную марсовую площадку, усилив несущий каркас мачты. Марсовую площадку установим под корзиной выдвижной мачты, подняв ее место стационарного крепления. Это будет единственное, значительное конструктивное изменение конструкции корабля.
В начале 20-го века о спасательных плотиках еще не было и речи, поэтому обязательно было наличие на корабле средств спасения типа шлюпки и моторки. Так как в проекте, была поначалу спроектирована плавучая батарея, а не боевой корабль, то разговора о создании максимальной насыщенности орудиями не возникало. В результате, в районе надстройки по бортам, занимают кучу места два плавсредства. На мониторах, спроектированных в конце войны плавсредства убираются на корму, подвешиваясь на шлюпбалках. Поэтому не мудрствуя лукаво, шлюпбалки с моторкой и шлюпкой переносим на корму, освобождая место для будущих зениток крупного калибра. Перед своей командой вижу две цели: – усилить над каютами командного состава палубу; – придумать и установить крепеж для 76 мм зенитных орудий обр. 1931. Так как векторного прицела на этих орудиях нет, то придется рассчитать и создать негативы ракурсного прицела, для установки на коллиматоры этих орудий.
В корме так же устанавливаем крепеж четырех дымшашек, для создания возможности установки дымзавес кораблем.
Вот и все изменения и наработки на ближайшие трое месяцев.
Теперь утреннее совещание прошло как на ура. Единственное, что я узнал новое для себя, что еще нет готового уголкового и трубочного профиля, и все детали придется заказывать и распределять по кузницам города.
Через час, выйдя на верхнюю палубу, не узнал своего корабля. На баке боцманская команда достала из форпика кучу старых пожарных шлангов и выбросок и занялись ее перебиранием. Артиллерист, со своими командирами башен главного калибра старшинами Беляев и Ларионов, что-то замеряют на крыше второй башни.
На юте старшина пулеметного расчета М-4 Харитоненко собрал вокруг себя командиров других расчетов, а пулеметчики Власенко и Белогай держат над правой спаркой Максимов пулемет ШВАК.
Подняли на палубу пушку ШВАК, и начали примерять ее на установку на тумбу 76мм орудия. Здесь хозяйствует старшина 1 статьи Любенко со своими пулеметчиками Белогай и Стельмах. Командир отделения электриков старшина 2 статьи Кора со своим подчиненным Марченко на юте сняли брезент с прожектора и вскрыли его внутренности.
На крыше ходовой рубки старшина 1 статьи Полозов собрал вокруг себя сигнальщиков. Еще один сигнальщик, что-то делает на мачте.
Над крышей моторного отсека, степенно двигаясь, делают замеры все три командира отделений электромеханической службы. Над ними на надстройке на двух банкетках (тумбочках) восседают двое корабельных «аксакалов» – механик инженер-капитан 3-го ранга Авласенок и старший фельдшер интендант 2 ранга Панасенко. Эти два военкома служат на «Ударном», еще с момента его постройки. Словно, обросшие мхом водорослей, морские крабы они вместе с боцманом служат на корабле, с момента первого подъема на нем флага.
Механик – знает корабль сверху до низа, с носа до кормы. Машины в его руках сыто урчат, балдея от заботы. Он корабельный бог, шевеленьем пальца дающий жизнь кораблю и обеспечивающий его существование в бою. Какой механик – такой и корабль для экипажа. Если механик в гневе, то нет на корабле ни тепла ни пара, ни света ни воды.
Начинается все с камбуза – нет воды. А почему? Механик, что-то делает, трюмные питьевую систему разобрали, дали воду, ура. Нет, не тут-то было, свет исчез – механик разбирается. Ведь и не скажешь, что так не может быть, просто помощник не захотел механику, что-то там получить, и как итог все знают, почему помощнику душа нет. Один он может не знать, пока ему не подскажут. Часто эти события в молодых экипажах или у случайных командиров происходит. У нас на борту все чинно и размерено, еще за неделю все знают, когда воды или еще чего не будет. Одна есть болезнь, ею почти все механики страдают – выпить любит, но все чинно благородно и нычком.
Частенько соседи по каютам сидят, вместе потягивая «шильцо», когда раз или два в месяц, механик, методом дружественного шантажа и угроз, разводит «фельшера» на лекарство. Доктор спирт и собирает то, для своего дружка. Сам он так – потихонечку, не в одиночку, а с кем нибуть за компанию. Думать о том, что ворует – смешно. Однажды я сам видел, как доктор принес на корабль баночки со спиртом, купленные в магазине, и поставил в аптечный ящик. Закон один, что потрачено должно быть, немедленно восполнено, даже из своего кармана.
Через руки корабельного военврача и его слуховую трубку прошли все, кто служил на корабле или приходит на выход. Экипаж и прикомандированные на выходах – живые люди. С их хроническими недомоганиями и залетами холостяков на берегу. Этот человек знает обо всех не просто то, что у них снаружи но и то, что у них внутри. Как только я появился на борту, да еще с диагнозом выздоравливающего, еще не попав в свою каюту, оказался в докторской. Живет он в каюте рядом с механиком, внутри которой, как и у его формы одежды – стойкий запах лекарств, йода и прочего. Того чем пахнут почти все доктора на работе, а этот субъект еще в каюте и живет. В общем амбре, от него еще тот – чисто медицинский. И это на корабле, где грязная и неряшливая личность – словно пугало на огороде.
Поднимаюсь на мостик.
– Командир на мостике
Звонкий голос сигнальщика, объявляет о моем появлении, за спиной, сидящих на банкетке. Военкомы поднимаются и выжидающе смотрят на меня.
– Ниткин организуй мне банкетку, и пусть боцмана позовут, боцману, пожалуй, то же банкетка не помешает.
Сейчас краснофлотцы служат не символически, и не под палкой как после войны. Традиции не уголовного пошива, все вокруг добровольцы и истинные ревнители флотских традиций. Ну не буду же я, на виду у всех, тащить себе банкетку, даже несколько метров. Это неуважение не только к себе, но и к экипажу которым управляешь. Ты сегодня понес банкетку, завтра швартов подал, так как краснофлотцу бежать надо, а ты рядышком, послезавтра пожарный рукав в руках держишь, а еще через неделю фекальную систему чистишь. А экипаж на что? Кому нужен такой командир, который вместо того, чтобы все на корабле вертелось, как в часовом механизме, с его малейшим участием и даже без него, делает чужую работу? Для этого экипаж и отрабатывается, учения проводятся и приучаются соблюдения флотских традиций. Они часто кровью написаны. Точно так же надо относиться и к микрокопиям экипажа корабля – его боевым частям.
Присаживаюсь, присаживаются и корабельные «деды».
– Иван Александрович, скажи. И к чему такая спешка? Механик говорит, что ты своими руками весь корабль перестраиваешь. Ишь, к чему додумался зенитки на башню поставить. Первым начал беседу фельдшер.
– Александрович вот смотрю я, и не пойму вроде ты все складно говоришь, а работы то куча. Одно только усиление моторного отделения для твоих двух пушек. Где я тебе найду, столько листового метала, и играть крыша все равно будет? Начинает беседу механик.
Правильно но, ты не усиливай листом, а закажи силовые дуги, чтобы они в местах пересечении на себе тумбы пушечные держали, а основаниями в палубу а не в крышу упирались. Словно рама зенитных орудий с домкратами.
– Доктор, могу сказать так. Малокалиберные пушки на башни главного калибра еще на броненосцах начали ставить, для защиты от миноносцев. То, что мы будем ставить, это считай большие пулеметы.
– В честь чего это вдруг надо укладывать раненых на палубе, а не в госпиталь отправлять. Мы тут вдвоем подумали и решили задать вопрос. У нас, что война намечается? Вот уже и вопросы прямые появились. Но отвечать «Да» нельзя, ни в коем случае.
– Понимаешь Павел Данилович. Вот шли мы сюда этим летом и зачем шли? Помните же оба. В неизвестность. Могли и на войну идти. Финская, на Севере только прошла, поляки с немцами сошлись.
Делаю паузу и потом выдаю.
– А румыны взяли и все нам отдали, просто так, за все хорошее? Что скажете? Впереди новая навигация, потеплеет и что?
– Да кто же просто так, свое отдаст. Затаились, время выжидают и силы копят. Выдал механик.
– Товарищ капитан лейтенант, боцман монитора «Ударный» по вашему…
Прибыл боцман. Обрываю его на полуслове.
– Да садись рядом, будем разом вопросы решать.
Боцман присаживается.
– Получается на следующий год, что-то может и быть.
Выдает доктор.
– Данилович я как только осознал, что у нас каждый год, что-то да и происходит, как прочитал как итальянцы и немцы англичан топят. Так в голове у меня и щелкнуло. Нам разведчики сказали, что у румын новые самолеты от поляков и немцев появились. Начинаю потихоньку привирать.
– Вот и подумалось, что король румынский в этом году отступил, но свое постарается отобрать назад наверняка. Кто же свое, просто так отдаст – он же это своим считает. Поэтому, если в этом году капиталисты дали нам возможность отдохнуть. То в следующем могут и напасть. А если нападут, то явно тем, что у поляков и немцев взяли – новыми самолетами. Ближе к нам подобрались уже сигнальщики сверху и механики снизу – все стараются услышать, о чем говорит четверка.
– Представил, как они на нас атакуют и тут понял, что они нас как уток перебьют. Мы им ничего не успеем сделать. Полетел. Бомбу бросил. И улетел. А наши зенитчики им только вслед очереди шлют. Одна бомба – бац, и пол корабля уже нет, вторая – и корабля уже нет. А ведь они английскую баржу с одной бомбы потопили. Вот и решил я срочно нашего «Ударника» зубками и оснастить. А то нападают, а до них и не достанешь.
– Да. Вот так дела.
Задумчиво почесал голову боцман Тимофеичь.
– Ага, вот как раз и тебе работа есть. Актан Тимофеичь, скажи, будь ты королем румынским ты бы, оставляя нам Измаил, шпионов своих бы тут оставил?
– Конечно. Да тут еще куча врагов народа. Ту теперь кулаков и капиталистов куча. Вон сколько магазинов и кузниц, раньше их было, а теперь народное. Вот их жадность то наверняка и давит.
– Правильно. Поэтому все, что наши артиллеристы и механики делают и сделают надо закрывать. Брезентовыми шторами.
– Вы, что товарищ командир разве не знаете, что брезент, страшный дефицит, где же я его столько найду. Это же целый корабль накрыть надо.
– Все да не все а частично. Однако ты прав столько брезента на период установки и сборки вооружения не надо. Вот когда установим, то обязательно. Так чем же, все же проводимые работы, пока прятать? Со стороны берега действительно – все видно. Нам надо много дешевой ткани.
– А мешковина для щитов не подойдет?
Механик опять показал свой интеллект. Ведь это идея. Мешковина из джутовой ткани на складах, наверное, километрами лежит. Быстро рвется правда. Используют их как ткань для натягивания на рамы щитов имитирующих артиллерийские цели.
– Правильно товарищ механик. Боцман все, что есть на складах из мешковины и брезента забирай. И еще новые рукава для пожарных шлангов собираем, где можем.
– К нам гость, пожаловал.
Сказал механик.
Послышался звук счетверенного звонка. Ого, к нам особист пожаловал.
Нет в плавсоставе человека, который бы не общался с особистом. Нравится тебе или не нравится, эти одинокие морские рыцари негласно – всегда рядом. Их жизнь – жизнь в одиночестве вакуума вокруг них. Они приходят, решают свои вопросы и уходят. Куда, скажите, а куда ходят – доступ имеют кругом, куда имеют допуск. Есть такие места на корабле, куда особисты если заходят, то только в сопровождении заведующего и с ведома командира корабля. Общаются с кем им надо, делают, что хотят, и уходят. Иногда они даже могут помочь. Потому как внимание особиста может очень дорого стоить.
Главная их работа – работа с людьми, обеспечение сохранения боеготовности, сохранения секретов, оружия и конечно же благонадежность каждого. Здесь им нет равных, да и не должно быть. Каждый должен делать то, что он должен.
Набирают их для плавсостава в основном из выпускников военно-морских училищ и молодых офицеров, некоторое время, прослужившие на кораблях. Соответственно, это люди знающие нюансы и условия корабельной жизни. Просто избравшие другой путь служения стране.
С такими ребятами можно участвовать почти во всех мероприятиях жизни, но никогда нельзя забывать, что они даже в самом, казалось бы… любом времени… оценивают тебя на верность стране. Есть и ответ. Если у тебя нет гнили в голове, то нет нужды и бояться. От судьбы все равно не уйдешь.
В 1940 году такие известные личности нашей истории как Ежов, Берия, Меркулов и Судоплатов никакого отношения не имели к особым отделам флота. Еще с гражданской войны.
Еще с гражданской войны«…в Наркомате по военным и морским делам существовала своя контрразведка, именовавшаяся военным контролем…»
Так называемые 3-и управления наркомата по военным и морским делам, не входили в общую систему государственной безопасности и подчинялись лично наркому тов. Кузнецову, который соответственно отчитывался только перед тов. Сталиным на равно с Берией и Шапошниковым. Так же независимой была и флотская разведка.
Разведка и военный контроль подчинялись непосредственно командующему РККФ Кузнецову и уже вторично НКВД Берии. По идее тов. Берия мог запросить необходимые ему данные в части касающиеся, и даже получил бы то, что разрешили бы ему дать. Он даже мог доложить тов. Сталину данные, которые запросил. Но есть одно, но. После этого тов. Берии пришлось бы говорить тов. Кузнецову «… извини, я доклад сделал Сталину – со слов твоих людей…». Не смешно ли это.
Попасть в круг разведки и службы безопасности могли только свои – флотские. Соответственно, и перегибов как во времена Ежова, было намного меньше, чем в ГБ НКВД СССР.
Именно поэтому писать Судоплатову, Берии или Меркулову с описанием своей великой значимости «вселенец» не может. Если такое произойдет, то для своего круга он сразу станет предателем и изгоем. В этом случае есть только один Хозяин – Кузнецов, в его круг и есть смысл входить.
Не заметить нашу четверку, сидящую на надстройке трудно. Зашедший на корабль старший лейтенант сразу поднимается на надстройку, приветствуя присутствующих честью, получая взмах руки с прикладыванием к головному убору в ответ. Уже явно не лето и долго сидеть хоть и на солнышке нельзя. Однако подняться и уйти тоже. Оглядываюсь за плечо и вижу, что умный старшина сигнальщиков уже организовал новую баночку (табуретку).
– Товарищи раздвигайтесь. Дайте гостю присесть.
Все послушно раздвигают полукругом баночки. Присаживаю особиста рядом. Молчанием наполнилась надстройка. Все вокруг подслушивающие отошли на значительное расстояние продолжая свои дела.
Лейтенант ГБ осмотрелся кругом и выдал.
– Иван Александрович так это и есть то оружие, что вы на корабль выписали в Николаеве?
– Конечно. Не в карман же, я его себе взял – вон в руках у краснофлотцев пока. Через месяц или два корабль станет совсем другим.
На трель звонка из каюты поднялся мой комиссар Федоренко Демид.
– Приветствую Олег Евгеньевич. Зам по политико-воспитательной работе поздоровался с пришедшим.
– День добрый товарищ военком.
Ага, значит, имя – отчество теперь я знаю.
– Как здоровье Александрович? Говорят, что вы даже, будучи больным, смогли весь Николаевский тыл споить. Здоровью не помешало? Павел Данилович Вы как самочувствие болезненного своего командира монитора оцениваете?
А вот и маленький пушистый кролик с острыми и кусачими зубками пожаловал. Николаевские новости дошли в Измаил.
– Извините Олег Евгеньевич. Мне не до слюнтяйства было. Болел. Факт. Время потратил. Потратил. Еще болеть можно было. А переход, он, что из-за моей болезненности отменится или в тылу кто-то, что получит без меня. Напился микстуры да чайку заварил и вперед, наверстывать упущенное. То, что к старым друзьям зашел, так что в этом такого. Мы к слабости военных командиров Николаевского тыла отношения не имеем, что там было после нас не знаем.
Углубляю свою болезненность и создаю некоторые условия, для отличия от предшественника.
– Вон доктор не даст соврать. Как прибыл так в его нежные клешни и попал. Зато теперь я у нас буду главным фраером на соединении: – очки ношу, так как без них пока сложно; – ручка «Паркер» с золотым пером, буржуй настоящий. Так как перьевая теперь в руке плохо держится и одни кляксы ставит, а не пишет. Теперь привыкаю к этой, буду заново писать учиться…
– Да осложнения после гриппа бывают разные, а после нескольких дней в коме, и координация движений может измениться. Ничего мы Вас Иван Александрович моими микстурами попоим. Бегать заставим. Глядишь, к весне и восстановитесь.
Подтвердил диагноз Панасенко
– Да еще жену закройщицу завел, теперь буду, как английский офицер в приталенной форме ходить, и вас рядом сидящих наставлять в нормальной форме ходить. А то, на мухоморов в мешках похожи, а не на лучший экипаж флотилии.
– Ну ты Александрович и команду даешь. Ты еще клеш шире ботинок дай добро носить.
Выдал механик
– Вот по этому поводу и объявляю. Всех военкомов и вас товарищ лейтенант государственной безопасности приглашаю в это воскресенье, этак часов в 1900 в «Чепок» по случаю свадьбы командира «Ударного». Быть с женами или подругами. На корабле завтра постараюсь организовать праздничный обед.
– Я то, собственно говоря, чего пришел. Меня теперь определили к вам на корабль куратором, с постоянным нахождением на борту, пока Вы свою Корабельную группу до ума не доведете. Получается до лета. Прошу любить и жаловать. Иван Александрович каюту мне выделишь.
Вот так проблема. На корабле всего пять кают, в которых всего по две койки. У корабельного врача – проходной двор. У механика. Там вообще только на несколько дней, кого либо, можно подселять. У меня комдив если, что обитает. У военкома – его военком подселяется. Придется к Помощнику селить.
– К помощнику в каюту на пару, больше нет мест.
– Добро Иван Александрович.
– Боцман. Актан Тимофеевич сели военкома.
– Есть товарищ командир.
– Еще боцман и вы товарищ комиссар. Поговорите со старшинами и решите вопрос. У нас на борту будет размещено отделение морской пехоты, из взвода разведки. Они должны разместиться, где-то компактно, при них будет оружие и прочее.
– Да где же мы их разместим? Корабль не резиновый.
Возмущается боцман.
– Ты товарищ Пархоменко возмущайся да не сильно. Вон у империалистов, в японском флоте вообще почти у матросов кубриков нет, спят прямо на боевых постах и в проходах, и своего императора хвалят. А у нас, что нет своей гордости. Страна дала каждому кубрик. Если, надо то наш краснофлотец не хуже, а наоборот, более стойкий в тяготах службы. Краснофлотцы, что не смогут как капиталистические японские моряки спать в гамаках полгода. Решайте и жду доклад о готовности.
– Есть товарищ капитан лейтенант.
Пробурчал боцман.
– Да Тимофеичь чуть не забыл. Подай вновь заявку на брезент. Раз уж у нас теперь есть свой особист то грех этим не воспользоваться.
Особист оборачивается и смотрит мне в глаза. Я продолжаю совою мысль.
– Нам нужно секретность обеспечивать, а это без чехлов. Пока временных, а потом и постоянных, ни как не исполнить. Все должно быть закрыто ширмами. Это приказ. А если на складе нет то это их проблемы. Они обязаны обеспечить и все. Если что думаю вполне можно сказать что это мероприятие подлежит контролю не только наше исполнительности но и их тоже. Вы согласны Олег Евгеньевич
Взгляд я выдержал, столько сколько нужно. Чтобы не вызывать неприязни.
– Все правильно товарищ главстаршина. Можете ссылаться. Ну а мы теперь с Вашим командиром спустимся к нему в каюту. Если не возражаете товарищи военные командиры.
Спускаемся ко мне в каюту.
– Да ты сильно изменился Иван Александрович, если бы не видел вблизи и не знал бы тебя ранее. Сразу бы сказал другой человек передо мной стоит.
– Что могу сказать. Проверь отпечатки, там глаза проверь, родинки на спине или еще что. Просто, после комы я как заново родился. Смотри семьи нет – 35 лет, а я холостяк. В сейфе куча денег, года за два наверное, а тратить не на кого. Все что у меня есть это корабль, дочь в Ленинграде, другого называющая папой и девчонка 17-летняя, которая меня встретила на пирсе.
– Ладно, с тобой все понятно, но зачем все, же коньяк ящиками? Что так не дали бы?
– Мне ли тебе объяснять. Что такое, когда до выхода трое суток? Я должен был получить необходимое имущество. Я его получил. Не украл. Сам видел.
Сейчас идет игра слов. Главное не сказать, что ящики давал.
– А прожектора, двигатели к самолетам и спасательные комплекты. Это же не подводная лодка.
– Прожектора часть на корабли, а…
Остановил себя. Что ему можно говорить я не знаю.
– Давай так ты решишь со своим начальством уровень твоего допуска. Потом определимся с уровнем допуска других, в том числе и других командиров службы госбезопасности. Согласуем это с нашими разведчиками, и я все, что знаю, рассказываю. Все равно без тебя тут, ну ни как не получится.
– Хорошо я разберусь. А вот насчет каюты посмотрим. Может, я к тебе переберусь.
– Добро, только я по ночам часто буду писать, чертить и рисовать. Мешать спать буду.
– Посмотрим. А теперь пока.
Мне торопиться некуда. Я сегодня старший на корабле. Буду весь вечер и ночью заниматься чертежами и перечнями.
Новое утро принесло новые проблемы. Наконец прибыло отделение разведчиков выделенное от разведотряда. На самом деле это было обычное отделение красноармейцев из отдельной роты морской пехоты флотилии, которое росчерком пера вдруг превратилось в будущее разведывательно-диверсионное подразделение.
Неискоренимое соперничество между родами войск и своего рода деление по принципам мы круче всех других. Вкладывается в умы всех молодых бойцов с самого первого дня службы. Солдаты с вещевыми мешками, скатками и огромными «Мосинками» за спиной, оказались в центре внимания. Руководил ими маленький но явно сообразительный младший сержант. Введя в ворота КПП свое маленькое воинство, остановил, что-то скомандовал, и его команда с гордым видом словно по плацу последовала на пирс. Десяток солдатиков чеканя, нет не чеканя а громко стуча подкованными ботинками, подошли к рубке дежурного по дивизиону.
Дежурный по дивизиону дивизионный артиллерист старший лейтенант Савельев Андрей принял доклад сержанта. Обошел вокруг небольшого строя. Дал команду на осмотр подошвы. «О чудо» – на каждом каблуке сверкает металлом новенькая подковка. Подтянутые, отстиранные и причесанные солдаты надраили все блестящее и привели себя в порядок, в том числе обновив подковки. Опытный дежурный не растерялся и отправил помощника за: – командиром Монитора «Ударный» и за плоскогубцами. К моему приходу бравое воинство потеряло свой товарный вид и расположившись на скамейках курилки с помощью какой-то матери боролись с подковами и крепежными гвоздиками. Ну нельзя по кораблю и пирсу ходить с подковками. Вокруг столько боезапаса, что рванет и мало не покажется. Да и дежурному – проявил мягкость характера и получи несколько суток ареста на гауптвахте. Пустил бы на пирс, так на корабль могли не пустить. Все равно все узнают. Войдут на корабль, из-за раззявы дежурного там тоже потом хороший скандал возникнуть может. И хорошо если скандал. Ведь корабельный устав написан не руками, а кровью и опытом.
Наконец, дежурный по дивизиону, придирчиво осмотрев каждый ботинок, дал добро на проход подразделения.
– Товарищ капитан лейтенант отделение морской пехоты под руководством младшего сержанта Смирнова прибыло в Ваше распоряжение. Поздоровался, как обошел вокруг шеренги солдат. Да. «Мосинка» размером – почти с сержанта, с такой громадиной по кораблю не побегаешь, а уж внутри отсеков и на трапах – сплошная мука. С оружием надо что-то срочно решать.
– Вахтенный Помощника и боцмана на пирс.
– Есть товарищ командир.
Доклад вахтенного сопровождается одиночным звонком вызова дежурного.
– Ну, что товарищи красноармейцы. Добро пожаловать на борт монитора «Ударный». У кого вопросы есть, задавайте.
Молчаливая пауза и перетоптывание в строю.
– Стрелки в строю есть? Шаг вперед.
Выходят двое.
– Пулеметчики есть? Два шага вперед.
Нет никого.
– Кто любит подраться?
Опять тишина.
– Задаю вопрос по другому. Кто занимался ранее боксом, борьбой или в потасовках участвовал – стенка на стенка, с соседскими хлопцами.
Вижу три ухмылки. Но из строя не вышли. Мало ли что. Ладно, разберемся в понедельник. Появляются помощник и боцман.
– Павел Викторович и Актан Тимофеевич принимайте в экипаж новых бойцов. Отделение морской пехоты из разведвзвода, под руководством младшего сержанта Смирнова, теперь будет жить и столоваться на «Ударном». Задача – обеспечение внешней охраны монитора, катеров и судов корабельной ударной группы, а так же отработка нападений на корабли в базе. По внутрикорабельному распорядку охрана новых типов вооружений, секретов и корабельных военкомов. Прошу любить и жаловать. Записать в вахтенный журнал и поставить на довольствие. В носовом кубрике брезентовой шторой сделать им выгородку. Да еще помощник. Примите у них на учет оружие и позаботьтесь о нормальном – типа карабинов или автоматов, на крайний случай каких нибуть маузеров.
– Еще подумайте о форме одежде для морпехов – корабельного варианта. Иначе, через неделю, мы будем искать новые гимнастерки и галифе взамен промасленных старых.
– Павел бери людей. На три часа я, на сходе по семейным делам, отлучаюсь с ведома комдива. Буду к совещанию.
Под командой боцмана, будущая «волшебная палочка» командующего Черноморского флота зашла на борт монитора. Я отправился в город – жениться на красивой девочке Марине.
Эти три часа пролетели как комета.
Позвал свидетеля, оказывается, у меня есть друг – Иван Кубышкин, командир бронекатера. Вышли с части. Нанял пролетку. Купил цветы – корзину большую и маленький букетик (кажется, так в американских фильмах в 30-х годах предложения делали). Забрали невесту с подругой. Ивану на пролетке пришлось ездить в ближайший магазин за конфетами. Шампанским и прочим, чтобы выкупить невесту. Заехали к ювелиру и купили кольца – большие массивные чуть ли не в сантиметр шириной. Добавил и обручальное, ведь не дарил такое ранее. Приехали в ЗАГС – очередь всего шесть пар, без всякой записи и прочего. Нас как-то быстро без всякой музыки и прочего расписали. Поздравил невесту, поцеловал и все идите.
Своего дома нет, пришлось везти молодую жену в комнату Ивана, где обитает его жена Вера. Самое удивительное. Что я оказался такой наивный и простак. Почти все военкомы женаты, без регистрации брака. До войны жены в основном – были боевыми подругами, так как институт брака, еще с гражданской войны, среди партийных, считался пережитком прошлого. Мол, только обманутые религией крестьяне браки регистрируют. Вот так и жили, жили, поживали, детей рожали, а фамилии носили разные. Так как «подруги и друзья боевые» часто направлялись партией и службой в разные стороны, то и песня «… дан приказ ему на запад, ей в другую сторону…» была действительностью жизни тогдашних героев. Боевые друзья легко сходились и расходились, как в бою, не обращая внимания на потери.
Оставив до вечера, жену и свидетельницу у друзей, поехали в часть, на недельное подведение итогов и совещание всего руководящего состава флотилии.
С совещания я вышел – командиром корабельной ударной группы № 2, в составе мониторов «Ударный» и «Мартынов», двух бронекатеров «БКА-133» и «БКА-134», водолазного бота и сухогрузной самоходной баржи, которая придет на следующей неделе.
Отдельным приказом по Черноморскому флоту, меня назначили – командиром отдельного взвода специальной разведки роты управления 1-го разведотряда Черноморского флота (командир роты капитан лейтенант Беззуб Степан Иванович, командир разведотряда старший лейтенант Зайцев Петр Андреевич).
