Глава 7

Проснулась я в скверном настроении. Еще одна версия виртуального ограбления рассыпалась в прах, я снова оказалась в исходной точке расследования. Конечно, мне не привыкать начинать все сначала. Но, чтобы начать, нужны были свежие идеи и… новые подозреваемые, у меня же на данный момент не было ни того, ни другого. К тому же общение с психически больными людьми выбило меня из колеи.

Я спустилась вниз и прошла в зал ресторана. Там я позавтракала, выбрав шведский стол: овощной салат, холодную телятину с соусом из тунца, ассорти из итальянских сыров и свежий апельсиновый сок (приготовить его я попросила официанта). Пришлось обойтись без кофе: в ресторане подавали только растворимый, который я принципиально не пью.

Покончив с завтраком, я вернулась в свой номер и принялась обдумывать дальнейшую стратегию расследования. Чтобы двигаться дальше, решительно необходимо найти ту женщину, которая приезжала в банк за деньгами. У меня сложилось впечатление, что никакая она не исполнительница, а ключевая фигура. Вот только как ее найти? Фоторобот получился какой-то расплывчатый, впечатления от ее внешности у управляющего банком «Фларт» Решетникова и кассира Людмилы Глебовны, выдававшей деньги лже-Мирославе, остались противоречивые, на них портрет не построить.

Надо будет позвонить настоящей Мирославе, пусть вспомнит всех знакомых женщин. Не может быть, чтобы ни с одной из них у нее не было каких-либо осложнений, для меня сейчас важна любая мелочь. Но не успела я взять сотовый, как он зазвонил.

– Алло, – сказала я в трубку.

– Таня, это я, Мирослава.

Надо же, как говорится, легка на помине. Но почему такой взволнованный тон, что там еще случилось?

– Да, Мирослава, я слушаю.

– Таня, вы где сейчас?

– Я в Самаре по вашему делу. А у вас как, у вас там все в порядке?

– Нет! Таня, бросайте все и приезжайте в Тарасов, Кариночку похитили! Найдите мою девочку, умоляю!

Час от часу не легче, только похищения ребенка и не хватало! Я быстро уладила все формальности с гостиницей, завела машину и поехала.

Приехав в Тарасов, я сразу отправилась к Мирославе. Она жила на улице Лермонтова недалеко от Набережной. На лифте я поднялась на седьмой этаж и позвонила в отделанную металлическими рейками дверь. Меня встретила заплаканная Мирослава.

– Проходите, – упавшим голосом сказала она и посторонилась, пропуская меня вперед.

Я оказалась в просторной прихожей. Ее даже можно было назвать холлом, поскольку в ней поместились два кресла и журнальный столик, на котором стоял подсвечник. На одной из стен висело импрессионистское полотно в оранжевых тонах, рядом находился встроенный шкаф с зеркальным фасадом. Пол в холле был выложен бежевой плиткой и покрыт мягким пушистым ковром темно-коричневого цвета.

– Давайте поговорим в гостиной, – предложила Позднякова.

Большая гостиная, помимо естественного света, льющегося из двух окон, была дополнительно освещена. Я обратила внимание на эллиптический вырез потолка и массивную люстру в нем, а также на многочисленные светильники на стенах и в нишах. На темном дубовом паркете лежал почти такой же ковер, как и в холле, только гораздо больше и более светлого оттенка.

У одной из стен стоял широкий и высокий шкаф со множеством маленьких полочек, уставленных дизайнерской посудой и статуэтками. Чуть поодаль стоял обеденный стол, окруженный четырьмя стульями. В гостиной был также электрический камин, настолько искусно сделанный, что я сначала приняла его за настоящий. Рядом с камином стояло кресло, покрытое шкурой какого-то экзотического животного: уж очень необычными были цветовые сочетания – такие вряд ли встречаются в природе.

Хотя мебели было много, гостиная не производила впечатления загроможденной. Убранство было подобрано внимательно и со вкусом. Дизайнер, оформлявший гостиную, имел хороший опыт и постарался на славу.

Мы с Мирославой расположились в так называемой приемной зоне гостиной, состоящей из кожаного дивана кремового цвета, двух кресел и низкого круглого стеклянного столика.

– Расскажите, Мирослава, все по порядку, – попросила я.

– Вчера после обеда мы с Кариной пошли в гости к моей подруге Раисе. У нее тоже есть дочка, Вероника, она немного постарше моей Кариночки, уже ходит в школу. – Мирослава шмыгнула носом и смахнула слезы.

– Так вот, – продолжила она, – мы с Раей сидели, болтали, наши девочки сначала играли в детской, а потом попросили, чтобы мы отпустили их во двор. Я Карину одну никогда никуда не отпускала, а Рая считает, что в детях необходимо развивать самостоятельность. В общем, я поддалась на уговоры и…

– Понятно, – сказала я, – что произошло дальше?

– Потом домой прибегает Вероника и говорит, что Карину увела какая-то женщина. И все…

– Вы хорошо расспросили Веронику? Что это была за женщина, как она выглядела, что сказала Карине перед тем, как ее увести?

– Я… нет… я, признаться, просто голову потеряла. Раиса накапала мне какие-то успокоительные капли, какой-то легкий транквилизатор, как она сказала.

– Что вы предприняли дальше?

– Ну, как только я немного пришла в себя, я сразу же начала звонить вам, но абонент был отключен.

Да, естественно, я же в это время проводила операцию под кодовым названием «Психоз крепчал».

– Потом я позвонила Константину, – продолжила свой рассказ Мирослава. – Он приехал, точнее, прилетел на самолете компании очень быстро, я в это время все еще находилась у подруги. Константин привез меня домой, а сам сообщил в полицию.

– Полицейские приходили к вам домой?

– Сначала мы с Константином поехали в отделение. От меня толку было мало, на все вопросы отвечал он. А позже к нам приехал следователь. Он спросил буквально следующее: «Есть ли на теле ребенка какие-нибудь шрамы или другие… дефекты?» Как будто для опознания… тела, – закончила она шепотом и с ужасом посмотрела на меня.

– Мирослава, пожалуйста, не надо делать таких выводов. Просто следователь выполняет свою работу, задает необходимые вопросы, понимаете?

– Нет… то есть да.

– Вот и хорошо.

– Таня, скажите мне, а как вообще все это… происходит?

– Происходит что? – решила уточнить я.

– Ну… поиски пропавшего… ребенка.

– По закону, если первоначальные разыскные мероприятия: проверки, опросы, поиски – ничего не дали и в течение десяти суток ребенок все еще не найден, то заводится разыскное дело. Уголовное дело возбуждается в случае, если выявляются признаки насильственного исчезновения. Когда таких признаков нет, но в течение месяца ребенок все еще не разыскан, следствие все равно возбуждает уголовное дело. Послушайте, Мирослава, зачем вы домысливаете за других, за следователя, в частности?

– Простите что? – переспросила Позднякова.

– Для чего ищете в словах полицейского по поводу шрамов и других дефектов скрытый смысл? Он просто имел в виду особые приметы типа родимого пятна, понимаете.

– Теперь понимаю. Но… я ничего не могу с собой поделать. – Мирослава совсем поникла.

– Соберитесь, пожалуйста, – попросила я ее. – От вашего морального и физического состояния зависит очень многое, поверьте мне. К тому же мы можем задействовать и другие ресурсы, помимо полиции.

– Да? – Она с надеждой посмотрела на меня. – Какие же?

– Насколько мне известно, к поискам пропавшего ребенка подключаются волонтеры из отряда «Луиза Латер» и ассоциации «Поиск пропавших детей». В Тарасове есть филиалы этих организаций, они выкладывают информацию в социальные сети, сюжет о пропаже ребенка показывают по всем телеканалам. Это ощутимая помощь правоохранительным органам.

– Да-да, – согласилась со мной Мирослава, – но ведь… если новости передают по всем каналам, да еще в Интернете… Преступники тоже ведь будут в курсе, что их разыскивают, да?

– Конечно. Но как раз это зачастую приносит пользу: нередки случаи, когда похитители отпускают ребенка, узнав, что проводится крупномасштабная операция по их обнаружению и поимке. Скажите мне вот что: после того как Карину увела та женщина, были какие-нибудь звонки с требованием выкупа?

– Нет, никто по этому поводу не звонил и ничего не требовал.

Значит, похищение затеяно не с целью выкупа. Но тогда ради чего?

– Мирослава, вы не замечали, в последнее время около вас не крутился ли кто-нибудь подозрительный? На улице, я имею в виду. Какой-то человек, неважно, мужчина или женщина. Может быть, следовала машина в отдалении? Вообще что-нибудь подозрительное было, не замечали?

– Не припомню… Да нет, ничего такого не было. В общем, я не смогла бы заметить слежку, скорее всего. Я же не профессионал.

– Да, вы правы. А были ли какие-нибудь странные звонки по телефону, не припоминаете?

– Нет.

– Скажите, а с кем из родственников вы поддерживаете тесные отношения? Ну, там родные братья и сестры, двоюродные, тети-дяди, бабушки, дедушки.

– Я уже говорила, что Константин регулярно навещает детей, приезжает сюда. Моя мама делает это гораздо реже, у нее проблемы со здоровьем. А других родственников, по крайней мере с моей стороны, нет.

– То есть родных братьев и сестер у вас нет? – уточнила я.

– Родных нет и двоюродных тоже. Папа умер очень давно, мне было тогда года три, может быть, и меньше, я его совсем не помню. Мама, правда, потом вышла замуж, но отчима уже тоже нет. – Она вздохнула. – Жаль, хороший был человек.

– А родственники со стороны бывшего мужа?

– Не знаю. Послушайте, Таня, вы опять намекаете на причастность Константина… Но ведь это предположение просто чудовищно: похитить собственного ребенка и как ни в чем не бывало заниматься вместе со всеми его поисками!

– Мирослава, послушайте, я ни на что не намекаю. Просто по опыту знаю, что иногда бывают такие повороты сюжета, что…

– Таня, ведь Константин еще со вчерашнего дня вместе с полицейскими обследовал весь тот район, где живет Раиса. Они прочесали близлежащие парки и проулки, все, что только можно. Я тоже хотела пойти с ними, но мне сказали, что лучше будет, если я вспомню всех подозрительных людей. Ну, вот таких, о которых вы только что сами спросили. Людей, которые когда-нибудь обращали на Карину слишком пристальное внимание.

– И вы вспомнили?

– Я пыталась это сделать, но, если честно, была в большом затруднении, даже не знала, с кого начать. Тогда я решила взять записную книжку и просто переписать имена всех наших знакомых… Господи, Таня, у меня в голове постоянно прокручиваются ужасные картины, как мою Кариночку бьют, насилуют, издеваются. Это такая невыносимая боль! И еще больше невыносима мысль о том, что сама я ничего сейчас не могу изменить! Простите…

Мирослава закрыла лицо руками и быстро вышла из гостиной, где-то рядом послышался шум воды. Вскоре Позднякова вернулась.

– Где-то в глубине души я отказываюсь верить, что Кариночку на самом деле похитили. Мне все время кажется, что она вот прямо сейчас позвонит в дверь.

– Мирослава, такое вполне возможно и нередко случается.

– Да-а, – протянула она со вздохом, – я понимаю, у вас ведь работа такая, поддерживать надежду.

– И это правда. Однако моя работа заключается не только в этом, я еще и предпринимаю конкретные действия, чтобы надежда превратилась в реальность.

– А я вот читала в Интернете, что, если похищение совершается незнакомыми людьми, ребенок имеет реальные шансы выжить лишь в том случае, если его обнаружат в течение четырех-пяти часов. А ведь прошло уже гораздо больше…

– Фактор времени в подобном деле является только одним в ряду других, – ответила ей я. – Если совершено похищение, необходимо учитывать все обстоятельства.

– Какие?

– Прежде всего особенности характера людей, причастных к похищению, затем принципы организации поисков. Наконец, заранее обдуманный умысел, независимо от того, существовал он на самом деле или нет.

Я поймала себя на мысли, что говорю общими фразами, но мне необходимо было отвлечь Мирославу от бесполезного самокопания, которым она сейчас занималась.

– Кроме того, известны случаи, когда преступники отпускали похищенных людей на свободу, – сказала я.

– Но ведь тогда Кариночка сразу бы пришла домой, ведь так? – спросила Мирослава.

– Да, пришла бы, будь она в состоянии добраться до дома, – объяснила я и немедленно пожалела о сказанном, увидев, как побледнела Позднякова.

– Будь она в состоянии добраться до дома, – как эхо, повторила Мирослава мои слова.

– Так, Мирослава, спокойно. Я только предполагаю один из вариантов развития событий. В конце концов, Карину, живую и невредимую, могли оставить в каком-нибудь отдаленном месте. Ведь ваша дочь еще маленький ребенок, разве может она самостоятельно добраться домой? Сами же говорили, что не отпускаете ее никуда одну.

– Да, верно, – согласилась со мной Позднякова.

– Вот вы сказали, что Карина, со слов Вероники, сама пошла с этой женщиной, так?

– Да, по крайней мере, так утверждает Вероника.

– Но ведь это означает, что похитительница не была чужим, незнакомым человеком. Получается, что Карина знала ее. В противном случае она отказалась бы следовать за незнакомкой, логично?

– Вы правы, Таня! Я столько раз говорила Карине и Матвею, чтобы они никогда не разговаривали с незнакомыми людьми, что бы с ними ни случилось.

– Мирослава, но ведь мы только что с вами пришли к выводу, что женщина, которая увела Карину, не была незнакомой.

– Ой, правда. У меня что-то с головой, извините.

– Не извиняйтесь, ваше состояние вполне объяснимо.

– Знаете, Таня, – сказала Мирослава, немного помолчав, – мне бы очень хотелось дать понять Кариночке, что я делаю все, что в моих силах, чтобы вернуть ее домой. И все остальные тоже. Я собираюсь выступить по местному телевидению с обращением к похитителю. Я хочу дать ему понять, что готова заплатить за свою дочку любые деньги.

Я покачала головой.

– Не думаю, что это правильно, – сказала я. – Если так ставить вопрос, то другим преступникам станет понятно, что за похищенных детей можно требовать деньги.

– Да мне-то какое до этого дело?! – вскричала Мирослава. – Меня это совершенно не касается, я только хочу вернуть свою дочь, – совсем тихо сказала она.

– Мирослава, я хочу вам кое-что показать. – Я достала из сумки фоторобот женщины, обналичившей деньги во «Фларте». – Вот взгляните, эта женщина вам знакома?

– А кто это? – спросила Позднякова, мельком взглянув на фоторобот.

– Эта дама обналичила ваш капитал, переведенный в самарский банк. Так как, знакома?

– Ах, я же уже сказала, что меня больше не интересует это дело! Сейчас у меня в голове только мысли о моем ребенке, о моей девочке!

– Понимаю вас. Но все-таки посмотрите, и внимательно. Это может иметь отношение к тому, что произошло с Кариной.

– Вы так считаете?

– Все может быть. Посмотрите, – настаивала я.

– Нет, незнакома. Хотя… кого-то напоминает… но не могу понять, кого… Таня, а Карину могут вывезти из страны, как вы думаете?

– Нет, это вряд ли. Такие случаи крайне редки, потому что это очень большой риск.

– А вдруг ее украли, чтобы… продать на органы? Вот такие случаи как раз не редкость!

– Давайте не будем сейчас думать об этом, в газетах пишут много лишнего. Для этого требуется определенная подготовка и… вообще, Мирослава, у меня другая точка зрения на этот счет.

– Какая же?

В это время в гостиную вошел Матвей. Сейчас он не выглядел таким благополучным и уверенным в себе школьником, как тогда, когда я встретила их всех троих на набережной. Наоборот, он был тих и подавлен.

– Мама, мамочка, – сказал он, подойдя и прижавшись к Мирославе.

Она погладила его по голове.

– Что, мой хороший? – спросила она сына, прижавшись губами к его макушке. – Ты, наверное, хочешь кушать?

– Нет, мамочка, я не голоден. Я только одного хочу, чтобы Каринка быстрее вернулась! – Его глаза налились слезами. – Мамочка, я никогда больше не стану надсмехаться над Каринкой и поддразнивать ее. Поверь мне, пожалуйста!

– Конечно, я тебе верю.

– Матвей, мы обязательно найдем Карину, – сказала я. – А тебе необходимо подкрепиться, чтобы помогать маме. Понял?

– Пойдем, сынок, на кухню. Я разогрею тебе еду.

Они ушли. Через некоторое время в гостиную вошла Мирослава с подносом в руках.

– Давайте выпьем кофе, – предложила она, расставляя на журнальном столике кофейник, две чашки и вазочку с выпечкой. – Извините, что сразу вам не предложила.

– Господи, Мирослава, о чем вы говорите!

Открылась входная дверь, и в прихожую вошел высокий, атлетически сложенный мужчина лет сорока с небольшим.

– Папа! – бросился к нему из кухни Матвей. – Нашли Каринку?

– Пока нет, сынок, но обязательно найдем, это я тебе обещаю.

– Костя, это Татьяна Александровна Иванова, частный детектив. Я тебе о ней говорила. Она сначала занималась поиском того, кто снял со счета мои деньги. Теперь я попросила ее всецело переключиться на поиски Кариночки.

– Очень приятно, Татьяна Александровна. – Константин пожал мне руку.

От него веяло силой и уверенностью.

– Татьяна… можно без отчества?

– Да, конечно.

– Пожалуйста, найдите дочку. Я удваиваю ваш гонорар, и еще вы получите премию. А сейчас вот вам на текущие расходы. – Он вынул из кармана легких светлых брюк бумажник и протянул мне пачку банкнот. – Если возникнут непредвиденные расходы, звоните мне сразу. Вот моя визитка.

В это время зазвонил домашний телефон. Мирослава, споткнувшись и едва не упав, ринулась в прихожую.

– Да! Да, говорите!.. Ошибка, – сообщила она нам через пару секунд и без сил опустилась на пуфик в прихожей.

– Мирра, пожалуйста, будь осторожна, – попросил ее Константин.

– Я боялась, что не успею и они положат трубку, не дождавшись ответа.

– Кому надо, перезвонят, – несколько грубовато ответил Константин. – А ты могла себе что-нибудь сломать, кому от этого стало бы лучше?

– Какой ты черствый, бездушный! – Мирослава заплакала.

– Ну вот! – Константин явно растерялся.

Возможно, он не ожидал, что его бывшая супруга, привыкшая к лидерству, сейчас вела себя как обыкновенная женщина, нуждающаяся в опоре и поддержке.

– Мирра, – подошел к ней, – извини, пойдем в комнату.

Он, поддерживая Позднякову одной рукой под локоть, а другой, обняв за плечо, привел ее в гостиную и усадил на диван, а сам сел рядом.

– Я знаю, что Кариночка жива, – сказала Мирослава.

– Я тоже это знаю. И еще – я ее чувствую, – ответил Константин.

– А ты видишь ее лицо? – спросила бывшего мужа Позднякова. – Я вижу. Особенно четко вижу, когда закрываю глаза. Конечно, не всегда. Ее личико то появляется перед моим внутренним взором, то исчезает. А вот голоса ее я не слышу, то есть я не слышу ее слова, то, что она говорит.

– Но ведь ты же ее видишь.

– Только вижу ее лицо. Причем вижу, как она то открывает, то закрывает глаза. Сначала я думала, что это только плод моего воображения. Я поначалу думала, что сама вызываю это видение. А сейчас у меня такое чувство, что это от меня не зависит, что все происходит само по себе, независимо от моего желания.

– Я вот ее не вижу, – сказал Константин, – я ее просто чувствую. Так бывает, когда… одним словом, когда какой-то человек идет за тобой следом. Ну, или если он сидит рядом, или даже находится в другой комнате. Я вот чувствую, что… у нее нет страха. В общем, никто ее не обижает.

– Вот-вот, я тоже говорю об этом же. Но… послушай, ты же никогда не верил в подобное. Называл это ерундой, высмеивал меня, считал, что я говорю глупости.

– Теперь вот верю.

Мирослава прижалась к нему.

– Знаешь, – сказала она, – вот сейчас я чувствую, как что-то или кто-то надвигается.

– Ты хочешь сказать, что у тебя такое предчувствие?

– Может быть, предчувствие. Или предупреждение, что мне надо быть более осторожной, понимаешь? Как будто скоро что-то произойдет.

– Произойдет с кем, с тобой?

– Даже не знаю. Со мной вообще постоянно что-то происходит. По мелочам, правда.

– Да ведь ты все делаешь правильно. Ты всегда все делала правильно, – повторил он задумчиво.

– Нет-нет, я ведь столько глупостей совершила… Знаешь что?

– Что?

– Я вот подумала, что стоит обратиться к похитителю или похитителям. Обратиться к нему, или к ней, или к ним. Они отреагируют на мое обращение к ним?

– Возможно, что да.

– Мы знаем, что Кариночка жива, – сказала Мирослава, – ты и я, мы оба это чувствуем. Мне кажется, что они хотят ее на что-то обменять… а потом отпустить ее. Может быть, им нужны деньги… Едва ли они будут звонить в полицию… с требованием выкупа. Я думаю, необходимо дать им понять, что можно звонить на мобильник…

– Да, скажи им, что звонить можно в любое время, – добавил Константин, – даже ночью. И вот еще что: их надо убедить в том, что мы заплатим и вообще все сделаем без свидетелей.

– Ты считаешь, что они этому поверят?

– Скорее всего, да. Во всяком случае, не стоит исключать такую возможность, вдруг они и в самом деле в это поверят. Скажи еще, что ты не жаждешь, чтобы их поймали и посадили, что для тебя главное – возвращение дочки, живой и невредимой.

– Слушай, а что если… я вот сейчас подумала, что, может быть, есть смысл дать такое объявление: «Требуется любая информация, которая обеспечит безопасное возвращение Карины домой. Вознаграждение гарантируется». Ведь похитители могут не поверить в предложение выкупа, понимаешь? А так будет шанс, что самый алчный или наименее замешанный в похищении преступник заинтересуется возможностью относительно законно получить деньги. Что думаешь, а?

– Подожди, – сказал Константин, – сейчас время новостей.

Он подошел к телевизору и включил его.

– …продолжаются поиски пятилетней Карины Поздняковой. Привлечены сотни добровольцев-волонтеров и многочисленные профессионалы-поисковики. Конкретных сведений о местонахождении девочки до сих пор нет.

Константин выключил телевизор.

– Если… Кариночку убьют, если… у моей девочки отнимут жизнь, я тоже… себя убью, – медленно проговорила Мирослава.

– Мирра, пожалуйста, не нагнетай обстановку. Не будут они ее убивать.

– У тебя есть оружие? – быстро спросила она Константина.

– Оружие? – недоуменно переспросил он. – Какое оружие?

– Ну, не знаю, любое. Пистолет, например.

– Это еще зачем, зачем тебе пистолет?

– Если Кариночка умрет…

– Не умрет она, поверь мне!

– А если ее все же убьют? Мне незачем после этого жить!

– У тебя есть сын! О Матвее ты забыла?

Я подошла к супругам, которые, казалось, забыли о моем присутствии.

– Мирослава, дайте мне, пожалуйста, фотографии Карины, – попросила я Позднякову.

– Конечно, – она встала с дивана, – пойдемте в ее комнату.

Мы вошли в маленькую, но уютную детскую комнату. В углу примостился огромный плюшевый медведь. У одной из стен стояло пианино, ближе к окну располагался детский диванчик, рядом с ним стоял письменный стол с компьютером.

Открыв ящик стола, Мирослава достала оттуда две фотографии Карины в розовом шифоновом платьице и передала их мне:

– Вот она.

– Когда были сделаны эти снимки?

– На прошлый Новый год.

– А во что была одета Карина, когда вы… пошли в гости?

– На ней были белая водолазка, фиолетовые кроссовки и джинсы вишневого цвета.

– Мирослава, позвоните своей подруге, предупредите, что я сейчас к ней заеду, чтобы расспросить Веронику.

– Да, сейчас все сделаю.

Она отошла к окну, взяла сотовый и набрала номер.

– Алло, Рая, это я, Мирра. Послушай, сейчас к тебе подъедет Татьяна Александровна Иванова. Она частный детектив и занимается поиском Кариночки. Пусть Вероника расскажет ей все подробности, ну, как все это… произошло… Да, это необходимо… Что?.. Понимаю… Нет, с Вероникой она будет беседовать очень деликатно… Понимаю, что Вероника травмирована случившимся… Нет, пока нет… Ну все, пока. Обязательно позвоню. До связи.

Мирослава положила мобильник на стол.

– Таня, подъезжайте к Раисе. Она живет на Стрелке, я сейчас напишу вам адрес.

Позднякова вырвала из блокнота лист бумаги и написала координаты своей подруги.

– Вот, держите. – Она протянула мне листок. – Пожалуйста, сразу мне сообщайте, если появятся какие-нибудь сведения. Любые, – добавила она.

– Обязательно сообщу. Держитесь.

– Татьяна, я вас провожу, – сказал Константин.

Мы вышли на лестничную клетку.

– Константин, скажите, среди подруг или знакомых Мирославы есть кто-либо, кто мог бы затаить на нее зло и отомстить?

Он на минуту задумался.

– Пожалуй, таких нет. Во всяком случае, мне они неизвестны.

– Тогда, может быть, ревность со стороны ваших… ммм… женщин? Понимаете?

– Я понял, что вы имеете в виду, Татьяна. Видите ли, Мирра – моя вторая жена. До нее я был несколько лет женат на бывшей одногруппнице, но наш брак распался.

– Дети в первом браке есть?

– Нет, детей не было. Да и вообще…

– Что?

– Нет, Эльвира не могла пойти на это, имею в виду, на похищение.

– А на виртуальное ограбление могла бы?

– Ох, Татьяна, вы задаете такие вопросы, не знаю, что и ответить. Нет, с Элей мы расстались вполне цивилизованно, по обоюдному согласию, еще до того, как я познакомился с Миррой. Поэтому мстить Мирре просто нет причин.

– Ладно, я вас поняла. Но на всякий случай дайте мне координаты вашей первой супруги. Кстати, чем она сейчас занимается, вы в курсе?

– Насколько мне известно, у нее агентство по ландшафтному дизайну… Вас ее телефон устроит?

– Вполне.

– Тогда записывайте.

Я вбила номер Эльвиры в свой мобильник и собралась уже уходить, но решила еще и его расспросить о родственниках.

– Скажите, Константин, у вас есть братья, сестры, тети, дяди?

– Родных нет, как и у Мирославы. Есть, правда, двоюродный брат. Сейчас он с семьей живет за границей.

– Давно там?

– Да, довольно давно. А почему вы спрашиваете?

– Просчитываю все возможные мотивы похищения Карины. Требование выкупа не поступило, хотя обычно, если похищают именно с этой целью, требования выдвигают практически сразу. Поэтому у меня возникла версия, что вашу дочь похитили, чтобы отомстить вам за что-то.

– Но почему это должны быть обязательно родственники?

– Совсем необязательно. Это могут быть не родственники вовсе, а, скажем, довольно близкие знакомые. Понимаете?

– Понимаю. Но ничего определенного на этот счет сказать не могу.

– Ясно.

После разговора с Константином приходилось признать, что он не похож на инициатора виртуального грабежа и тем более похищения Карины. Я очень внимательно наблюдала за его поведением и ответами на вопросы. Нет, его точно можно вычеркнуть из списка подозреваемых.

– Константин, еще один вопрос. Вот эта женщина, – я снова вытащила фоторобот, – обналичила деньги Мирославы, которые были переведены в самарский банк «Фларт». Вам она знакома?

Константин взял в руки фото и посмотрел на него.

– Черт его знает, – сказал он, почесав затылок, – как будто где-то видел, но давно… Нет, не припомню.

Я распрощалась с Константином и спустилась вниз. Теперь надо ехать к Раисе, подруге Мирославы, и выяснить у ее дочери, как все-таки разворачивались события. Но сначала я заехала в кафе и перекусила, так как чувство голода все сильнее и сильнее заявляло о себе.

Раиса жила в десятиэтажном доме на пять подъездов, который окружал ухоженный двор. Перед подъездами располагались клумбы с пестрыми цветами, дальше дорожки вели к детской площадке с двумя песочницами и каруселью. Сейчас двор был пуст. Возможно, причиной этому было совершенное вчера преступление.

Я подошла к третьему подъезду и набрала на домофоне номер квартиры подруги Поздняковой.

– Кто? – коротко осведомился мелодичный женский голос.

– Татьяна Иванова, частный детектив, от Мирославы Поздняковой.

– Да-да, она предупреждала. Проходите и поднимайтесь на седьмой этаж.

Когда я вышла из лифта, входная дверь уже была предусмотрительно открыта. Меня встретила молодая женщина в ярком цветастом сарафане, примерно одного с Мирославой возраста.

– Здравствуйте, проходите, пожалуйста, – пригласила она меня.

Мы с ней сели в гостиной. Она смотрелась гораздо скромнее и проще по сравнению с апартаментами Мирославы – стандартный набор мебели, новой и добротной, но без дизайнерских изысков.

– Значит, Кариночку не нашли? – спросила она меня.

– К сожалению, еще нет.

Раиса покачала головой:

– Просто в себя не могу прийти от всей этой истории. Ну, мы-то с Миррой сидели дома, поэтому я мало что могу прояснить.

– Ваша дочь была вместе с Кариной?

– Да. Когда Вероника прибежала и сообщила, что Карину увела какая-то женщина, я сначала не поверила, подумала, что у них игра какая-то и они просто сговорились морочить нам головы.

– А что, ваша дочка любит розыгрыши?

– Да нет, что вы, она девочка серьезная. Просто может поприкалываться, как у них сейчас принято говорить. Вот я и подумала… Но потом было уже не до смеха. Она и сейчас сама не своя, так на нее все это повлияло.

– Раиса, пригласите ее, пожалуйста. Мне надо расспросить о Карине и той женщине.

– Да, конечно, сейчас. Только, Татьяна, прошу вас, будьте с ней поделикатнее, все-таки она еще ребенок.

– Не беспокойтесь, конечно.

Раиса вышла из гостиной и вскоре появилась вместе с черноволосой кудрявой девочкой.

– Здравствуйте, – поздоровалась Вероника.

– Здравствуй, – ответила я. – Послушай, ты ведь знаешь, что вчера произошло?

Девочка молча кивнула.

– Мы все сейчас ищем Карину, и поэтому нам важна любая подробность. Только ты и можешь нам рассказать, как все произошло, потому что ты была в это время с Кариной. Согласна со мной?

Вероника снова кивнула.

– Ну, хорошо. Скажи, пожалуйста, как выглядела эта женщина, которая увела твою подружку?

– Она… она была в больших черных очках.

Опять эти черные очки, совсем как у лже-Мирославы в банке!

– А кроме этих черных очков, ты еще что-нибудь запомнила?

– Ну… Она, кажется, худая… ну… не толстая…

– Так, она была стройная. А высокая или маленькая?

– Средняя. Не высокая и не маленькая.

– Хорошо. А что она говорила или делала перед тем, как увести Карину?

– Она ничего не делала. Она просто сказала: «Карина, иди сюда», и все.

– И Карина пошла к ней?

– Да, пошла. Карина еще сказала: «Ой, котя».

– Котя? – переспросила я. – А там что, была кошка?

– Нет, кошки там не было. Это она так эту… женщину назвала.

– Точно?

– Да, точно.

Интересно, при чем здесь эта «котя»? Или этот «котя»? Ничего не пойму.

– Скажи, когда эта женщина позвала Карину, твоя подружка испугалась?

– Нет, она даже обрадовалась.

– Ну, а что было потом?

– Я говорю ей: «Карин, ты куда?»

– А что ответила Карина?

– Она сказала: «Я сейчас вернусь». А сама не вернулась.

– Значит, получается, что Карина была знакома с этой женщиной?

– Не знаю. Получается, что знакома.

– Вероника, а ты не видела, куда пошли Карина и та женщина?

– Не видела. Они пошли к первому подъезду, потом завернули за угол. На них еще налетел Андрюшка, чуть не сбил.

– Стоп, что за Андрюшка? Где он живет?

– Этот мальчик живет в пятом подъезде, – вмешалась в наш разговор Раиса.

– Мы можем пойти к нему? Вдруг он видел, куда потом направились Карина и женщина, когда завернули за угол.

– Да, сейчас. Роночка, – обратилась Раиса к дочери, – побудь пока дома, а я провожу Татьяну.

– Нет, я пойду с тобой.

– Так я сразу вернусь.

– Нет, я с тобой, – заупрямилась Вероника, – я боюсь.

– Чего ты боишься, глупенькая, ты же у себя дома. Ну, ладно, идем с нами.

Выйдя из подъезда во двор, мы буквально сразу же наткнулись на проходившего мимо худенького и высокого подростка.

– Вот он, на ловца и зверь бежит! – сказала Раиса. – Андрей, ты вчера видел девочку с женщиной в темных очках.

Андрей недоуменно посмотрел на нас.

– Ты чуть не сбил их с ног, когда они заворачивали за угол, – вмешалась Вероника.

– А, да. Засмотрелся на машину и налетел на них.

– А куда они потом пошли, ты видел? – спросила я мальчика.

– Так они сели в машину и поехали.

– В машине еще кто-нибудь был?

– Нет, больше никого не было.

– А что за машина? Ну, марки какой?

– Так это… «Ауди», светло-коричневая.

– А номера случайно не запомнил?

– Счас… – Андрей наморщил лоб, – у133ут163.

Вот это да, это же самарские номера! Получается, что похитительница приехала из Самары, на той же машине, что была замечена у банка «Фларт». Конечно, управляющий видел только крышу машины, но цвет совпадает: Решетников назвал серебристо-бежевый, а Андрей – светло-коричневый. Что это, простое совпадение? Не думаю, совпали не только машины, но и женщины в них.

– Андрей, спасибо тебе, что ты запомнил номера и марку машины, – поблагодарила я мальчика.

– Не за что. Ее найдут, девочку эту?

– Обязательно, – заверила я его. – Ведь теперь у нас есть приметы. И тебе, Вероника, тоже спасибо. То, что ты рассказала мне, очень важные сведения.

– Господи, поскорее бы вернуть ребенка, – сказала Раиса. – Не дай бог никому такое пережить.

Я попрощалась с ними и отправилась к своей «девятке». Надо позвонить Кирьянову. Я решила вернуться в Самару, теперь уже для поисков Карины. И там мне наверняка потребуется помощь правоохранительных органов, а никого знакомого нет. Я очень надеялась, что таковые найдутся у Кири.

– Алло, Киря? Привет, это Татьяна.

– О-о, Танюха, привет! Рад слышать твой голос. Ты чего совсем пропала?

– Да не пропала я, Киря, просто секунды свободной нет. Сейчас с виртуального ограбления клиентки переключилась на поиски ее похищенной дочки. Слышал, что пропала девочка Карина? Вернее, что ее в неизвестном направлении увезла неизвестная женщина. Точнее, женщина неизвестна только нам, а вот девочка, судя по всему, ее хорошо знает.

– Про похищение, естественно, знаю, нам пришла ориентировка. А как понять «хорошо знает», что ты имеешь в виду?

– Я расспрашивала подружку Карины, и она сказала, что, когда женщина позвала Карину, та ей обрадовалась. Получается, что они знакомы.

– Ты с родителями говорила на эту тему?

– Здесь много неясного. Клиентка утверждает, что других родственников у нее нет, кроме матери. Муж клиентки, кстати, бывший – они в разводе, – говорит, что и у него родственников кот наплакал: единственный двоюродный брат, и тот в настоящее время проживает за границей. А если перебирать знакомых, то… этот процесс затянется на неопределенное время. В общем, я снова отправляюсь в Самару.

– Ты думаешь, что след ведет туда?

– Киря, женщина и Карина сели в машину с самарскими номерами. Так сказал соседский паренек, который как раз проходил мимо и все видел.

– Ого! – присвистнул Кирьянов. – Тогда тебе действительно надо туда ехать.

– Да, но у меня нет никаких знакомств в тамошних органах, а без их помощи я как без рук. Как мне, например, получить список угнанных машин? Сам понимаешь, что похитительница рассекала по Тарасову, скорее всего, на угнанной тачке, потому что в криминале свое авто никто в здравом уме светить не будет. Слушай, Киря, у тебя есть знакомые в Самаре?

– Дай подумать… О, Колька Куранов в Самаре обретается, помнишь его?

– Не очень.

– Сейчас, у меня где-то был его телефон… Вот, записывай.

– Записываю, диктуй.

Я записала телефон никак не вспоминавшегося мне Куранова.

– Ладненько, Танюх, удачи тебе. Да не рискуй там без нужды, а то кто тебя будет вытаскивать из очередной заварушки, в которую ты имеешь обыкновение вляпываться?

– Но-но, полковник, не надо преувеличивать. Не так уж часто я и… А если и вляпываюсь, как ты изволил выразиться, то сама и выляпываюсь.

– Всегда?

– Всегда. Ну, или почти всегда. Во всяком случае, в девяноста девяти процентах из ста.

– А один процентик ты для кого оставила?

– Для тебя, мой генерал, для тебя.

– Пока еще не генерал.

– Это поправимо. Потому что плох тот полковник, который не мечтает стать генералом! Ладно, Киря, пока.

– Пока, Таня. Береги себя.

По возвращении в Самару я поселилась в той же гостинице, из которой выехала сегодня утром. Девушка на рецепции посмотрела на меня широко открытыми глазами:

– А… вы разве еще не уезжали?

– Уезжала, но приехала снова. Мне очень понравился ваш город.

– Так вы снова остановитесь у нас?

– Как видите, да. Мой номер еще не занят?

Девушка посмотрела на стеллаж с ключами.

– Нет, свободен еще. Хотите снова в тот же номер?

– Да, если можно.

Она протянула мне ключ:

– Пожалуйста. Приятного вам отдыха.

Да, сейчас отдых совсем не помешал бы. Точнее сказать, я нуждалась в отдыхе как никогда. Сегодня утром я была в Самаре, сейчас вечер – и я снова здесь, что значит почти двенадцать часов за рулем и по дорогам, нашим родным, российским, это вам не шутки.

Однако мне нужно побеседовать с первой женой Константина, Эльвирой. Хотя он говорил, что они развелись еще до встречи Константина с Мирославой, но чем черт не шутит. Эльвира – ровесница Константина, значит, ей сейчас за сорок. Детей нет, вернее, не было в браке с Константином. Если она больше не выходила замуж, тогда, вероятно, сейчас кусает локти, оставшись без мужа и детей. Могла внезапно позавидовать Мирославе, имеющей аж двоих, и…

Я бросила сумку с вещами, взяла телефон и набрала номер Эльвиры.

– Агентство «Ландшафтный дизайн», Эльвира, – раздался в трубке густой, насыщенного тембра женский голос.

Что же это, сама хозяйка за администратора?

– Здравствуйте, мне нужна ваша помощь в оформлении приусадебного участка.

– Приезжайте, обсудим.

– Где вы находитесь?

– На углу Ярослава Галлана и Фестивальной, первый этаж пятиэтажного дома.

Я поехала по указанному адресу. Как же хорошо, что все офисы расположены в центре города и что гостиница, где я остановилась, тоже в центре. Оно и понятно, если офис будет находиться где-нибудь у черта на куличках, кто же туда поедет. Но я другое дело: если от этого будет зависеть результат моего расследования, поеду куда угодно, куда Макар телят не гонял, к черту на рога…

Нужное мне агентство я нашла почти сразу – еще не успев припарковаться, увидела витрину с выставленными в ней макетами ландшафтов. Там были японский сад камней, фонтаны, водяные мельницы, каскады и водопады.

Когда я вошла в вестибюль, то увидела выходившую из кабинета невысокую темноволосую женщину лет тридцати в элегантном дорогом костюме.

– Здравствуйте, я договаривалась о встрече с Эльвирой.

– Это я.

– Вы? – с удивлением спросила я.

Неужели ей за сорок? Готова поклясться, что не больше двадцати восьми.

– Проходите, – пригласила она, сделав вид, что не расслышала моего удивленного вопроса.

– Так что вы хотите устроить на своем участке?

– Признаться, больше всего я хочу узнать, зачем вы похитили дочь вашего бывшего мужа Константина.

Теперь настал ее черед удивляться.

– Не понимаю, о чем вы. Так вы не по поводу оформления ландшафта?

– Нет, я частный детектив Татьяна Иванова из Тарасова.

– И что, вы действительно подозреваете меня в похищении ребенка?

– Да, представьте себе, подозреваю.

– А на чем основаны ваши подозрения, позвольте полюбопытствовать?

– Вам за сорок, ведь так, хотя и выглядите вы как минимум на десять лет моложе. У вас нет детей, вы одиноки. – Я уже откровенно блефовала, делая такое заявление. Я не знала наверняка, одинока она или нет.

Эльвира неожиданно расхохоталась.

– Татьяна, вы меня развеселили, – сказала она, – давайте мы выпьем кофе, и я развею ваши подозрения. Сейчас пойду сварю, терпеть не могу растворимый.

Кофе получился отменный. Я получила истинное удовольствие, смакуя каждый глоток.

– Да, мне сорок три года, – Эльвира взяла кофейную чашечку, – я не детоненавистница, не чайлдфри, а просто не хочу иметь детей. Нет, не подумайте, что я что-то имею против них. Как говорится, ничего личного. Просто мне дети не нужны, и я совершенно не страдаю от их отсутствия.

– Поэтому вы и разошлись с Константином? – спросила я. – Ведь, насколько я поняла, ему дети как раз нужны.

– Ах, Костя, Костя, – вздохнула Эльвира, – в какой-то степени это была и моя ошибка… Я не объяснила Константину заранее, что не желаю иметь детей, – пояснила она, заметив мой недоуменный взгляд. – Вот со вторым мужем – да-да, я замужем – мы сразу все выяснили относительно детей. Было огромным облегчением узнать, что мы оба их не хотим.

– Вы не хотите детей, чтобы не испортить фигуру?

– Чтобы не испортить здоровье, моя дорогая. Ведь беременность и роды – это чудовищно тяжелый и разрушительный период, когда страдают сосуды, зубы, позвоночник, растягиваются ткани, вылезают волосы. А все вокруг твердят о пользе родов! Как вообще может нечто вредное влиять положительно, совершенно не понимаю.

– А вы знали, что у Константина есть дети?

– Знала, конечно, это же не государственная тайна. Послушайте, Татьяна, я совершенно не подхожу на роль похитительницы детей, поверьте. Я даже не представляю себе, что бы я делала с ребенком, появись он у меня. Да у меня бы просто нервы не выдержали, правда. Хотите еще кофе?

В гостиницу я приехала в совершенно растрепанных чувствах. И эта версия оказалась ложной. Что же делать дальше? Ладно, хотя я и не Скарлет О’Хара, все-таки подумаю об этом завтра.