Глава 65

После выступления я спархиваю со сцены, окрыленная дружными аплодисментами зала. Однако не успеваю я укрыться в нашей святая святых – за барной стойкой, – как Руперт Доусон быстро проходит через зал, оказываясь прямо передо мной.

– Ферн, – останавливает он меня, тронув за предплечье. – Рад тебя видеть.

Я, однако, не собираюсь с ним любезничать:

– Что вы тут делаете?

Руперт, похоже, немного сбит с толку моим враждебным настроем.

– Эван просил меня сходить послушать, как ты поешь.

На лицо у меня, видимо, находит грозная туча, поскольку он спешно добавляет:

– И то, что я слышал, мне понравилось.

– Что ж, я польщена. – И норовлю побыстрее проскочить мимо него за стойку, поскольку попросту не знаю, о чем с ним говорить.

– Он хочет помочь тебе, Ферн.

– Я не нуждаюсь в его помощи. Так что спасибо, не надо.

– Эван просил передать, что обеспечит тебя всем, что ни потребуется для твоего племянника.

– Нейтана? – Это заставляет меня застыть на полпути. – Что он имеет в виду под «всем»?

– Эван хочет оплатить все расходы на его лечение – тогда ему станет спокойно на душе. Сумма не имеет значения. Ты можешь получить все, что необходимо. Абсолютно все.

– Бог ты мой, – насмешливо фыркаю я, – он что, думает, что может от меня откупиться, используя моего племянника? У этого мужчины нет ни грамма честности и порядочности?

Руперт явно в шоке. Может быть, он привык оплачивать Эвановы счета без подобных заморочек? Или, может, он думает, что я так отчаянно нуждаюсь в деньгах, что продам эту историю в какой-нибудь бульварный таблоид, специализирующийся на разных сальных живописаниях, и рассчитывает таким способом купить мое молчание? С кем-то другим я бы ни за что не отвергла такое предложение – мне казалось, я готова на все, лишь бы достать деньги на лечение Нейтана. Но я ни за что не приму этот откуп от Эвана Дейвида.

– Смею уверить тебя, Ферн, все совсем не так, как тебе представляется. Эваном движет исключительно желание тебе помочь.

Очень смешно! Раскатываюсь глухим и жутковатым смехом.

– А, ну да, кто бы сомневался!

– Он действительно за тебя беспокоится.

«О да! Так беспокоится, что подослал тебя сделать за него грязную работу», – думаю я.

– Он ужасно переживает из-за того, что тогда произошло.

– Он вам поведал?

– Я ведь его агент, – кивает Руперт. – А еще его друг. И я знаю, насколько для него важно, чтобы ты приняла его помощь.

– Ну, значит, передайте ему, что мне его помощь не нужна. Он мне ничего не должен и может со спокойной совестью идти на все четыре стороны. Управлюсь как-нибудь сама. Я знать не хочу Эвана Дейвида и уж точно не хочу от него каких-то денег.

– Ферн, – чуть не умоляет Руперт. – Подумай сперва.

– Если он боится, что я растрезвоню это желтой прессе, – продолжаю я, – так пусть успокоится, я этого тоже делать не собираюсь.

Руперт неловко переминается.

– Да, с этим я, похоже, не справился, – говорит он. – Ферн, может, мы куда-нибудь пойдем, выпьем кофе или чего покрепче? Давай я свожу тебя в свой клуб? Там очень тихо. – Руперт оглядывает обшарпанную обстановку «Головы» и чуть склоняется ко мне: – Я еще кое о чем хочу с тобой переговорить.

– Очень жаль, но мне некогда куда-то ходить, – отвечаю я, хотя ни чуточки о том не сожалею. Я хочу лишь избавиться от этого лизоблюда, который не гнушается делать за Эвана Дейвида неприятную работу. За эти дни мои суждения о людях, пожалуй, радикально поменялись – раньше, если помните, я говорила, что Руперт – спокойный и очень порядочный мужик. – Мне надо вернуться за стойку.

– Ты еще не общалась со Стивеном Коулдвеллом? – с искренней тревогой в глазах интересуется Руперт.

– Со Стивеном Коулдвеллом? Нет.

Тут меня точно киянкой по голове стукает: я вспоминаю, что названный поп-импресарио передал мне через отца свою визитку и что с этого-то как раз и покатился тот снежный ком, что привел в итоге к папиному инфаркту. Ну я шляпа! Как я только могла заставить ждать такого человека!

– На это у меня тоже не было времени, – быстро говорю я, с полнейшей ясностью понимая, что в очередной раз упустила свой шанс. – Я вообще очень занятой человек.

Как же неубедительно это звучит из моих уст!

– Тогда я хотел бы предложить тебе контракт.

– Что?

– Я хотел бы предложить тебе подписать контракт.

– Ферн! – орет мне Господин Кен. – Клиенты заждались!

Я вновь поворачиваюсь к Руперту:

– Мне надо идти.

Он вытягивает из кармана куртки какие-то бумаги и чуть не силой впихивает мне в руки.

– Прочти вот это, – говорит он. – Очень внимательно прочти. У тебя исключительный талант, и сегодня я наблюдал его в действии. Эван вырвал у меня обещание сходить тебя послушать – и я рад, что это сделал. Он прав: ты нечто необыкновенное. Ни за что бы в это не поверил, если бы сегодня не убедился самолично. Я видел тысячи женщин со смазливыми личиками и умением петь, но ни одна не обладает таким, как у тебя, потенциалом.

– Мне ничего не надо от вас, Руперт. Ни от вас, ни от Эвана Дейвида.

Руперт аж багровееет от злости.

– Ты не только необыкновенный талант, но еще и очень глупая и упрямая женщина!

– Да, мне не первый раз уже об этом говорят, – с какой-то даже гордостью брякаю я, пока наконец не понимаю, что же такое я несу.

– Забудь ты Эвана! – рычит Руперт. – Это не имеет к нему никакого отношения. Это касается только нас с тобой. Сделай это для меня. Для себя сделай, наконец!

Я качаю головой, пытаясь вручить ему обратно его бумажки.

– Пусть побудут у тебя, – настаивает Руперт. – Даю два дня, чтобы ты могла мне позвонить и переменить решение. Если я не дождусь от тебя звонка, то сочту, что ты решила остаться на всю жизнь певичкой из пивнушки.

Это меня пронимает, и я отступаю с бумагами в руках.

– Позвони мне обязательно, – добавляет агент. – Не подведи меня.

На этом Руперт Доусон разворачивается на каблуках и выходит из паба. После его толчка дверь еще некоторое время раскачивается на петлях, взгляды всего зала устремляются в мою сторону, и у меня по спине бегут мурашки.