Способность вступать в брак, образовывать собственную семью, выбирать себе спутника или спутницу, дабы разделить вместе всю жизнь, является одним из основных, всеобщих и неприкосновенных прав человека (G.S. 26; 87), то есть одной из потребностей, непосредственно проистекающих из природы и достоинства его личности. Она образует особое право на выбор в более широком и общем праве на свободу выбора статуса жизни (кан. 219). Для мужчины и женщины это право, восходящее к их сотворению, которое никакой человеческий закон не может отнять или ограничить. Однако, при сохранении объективного права, его осуществление может регулироваться законом не только Божественным, но и человеческим, определяющим и выражающим Божественный закон в его конкретном применении. В этом смысле нужно понимать формулировку кан. 1058, который гласит: «Заключить брак могут все лица, которым это не запрещается правом».

Элементы, которые по Божественному и человеческому закону должны сосуществовать друг с другом для того, чтобы можно было воспользоваться естественным правом на брак, кратко изложены в кан. 1057, § 1 следующим образом: «Актом, который создаёт», устанавливает «брак» между определённым мужчиной и определённой женщиной, является «согласие сторон, выраженное законным образом юридически дееспособными лицами».

Относительно этих элементов человеческий закон, в дополнение и в соответствии с тем, что заложено по Божественному праву в структуру и завершение брака, может установить собственные нормы, дабы гарантировать: а) сознание и свободу в брачном согласии; б) освобождение лиц, вступающих в брак, от ситуаций, несовместимых с целями, требованиями, достоинством брака или не соответствующих им; в) совершение обряда бракосочетания.

Все браки всегда регулируются прежде всего не каким-либо иным законом, но Божественным правом, естественным или позитивным, хранительницей и выразительницей которого является Церковь Христова. Кан. 1075, § 1 напоминает, что возможность «аутентично заявлять о том, когда», в каких ситуациях или в каких обстоятельствах, при каких необходимых условиях «Божественное право запрещает или расторгает брак», входит исключительно в полномочия «верховной власти Церкви», то есть Папы — одного или вместе с Коллегией Епископов.

Но не все браки регулируются одним и тем же человеческим правом. Чтобы установить, какое именно право управляет определённым браком, необходимо рассмотреть, заключён ли он: а) между двумя католиками; б) между двумя крещёными некатоликами; в) между двумя некрещёными лицами; г) между католиком и некатоликом — крещёным или некрещёным.

Брак, заключённый между двумя крещёными католиками, непосредственно подчиняющимися сугубо церковным законам, регулируется одновременно и Божественным правом, и правом каноническим.

Брак, заключённый между двумя крещёными лицами, некатоликами, наряду с Божественным правом регулируется их собственным правом. Это ясный вывод, который можно сделать на основе общих направлений и чётко выраженных высказываний Второго Ватиканского Собора. С точки зрения, отличной от той, что существовала в прошлом, некатолические церкви или отделённые общины на Востоке и Западе были признаны вселенским собранием организациями, отличными от Католической Церкви и потому способными иметь собственную юридическую систему. Что касается отделённых церквей на Востоке, то существует соборная формулировка, в которой открыто заявляется, как положение, не допускающее сомнений, что они «могут управляться согласно своим собственным уложениям, так как они лучше отвечают характеру их верных и более способствуют благу их душ» (U.R. 16). Что же касается отделённых Церквей или общин на Западе, не существует столь же определённого соборного высказывания, в том числе и потому, что в целом у них не пользуется большим уважением зримый и юридический фактор. Однако эта их способность признаётся, хотя бы косвенным образом, в силу соборной Декларации о религиозной свободе. В качестве главного принципа в ней утверждается, что каждая религиозная община — не в силу признания человеческой властью, а по самой своей природе, может управляться собственными законами, отвечающими той цели, которую она преследует, и обязывающими её членов, если эти законы не наносят ущерба тем или иным правам Бога и других людей, а также законной цели общества (D.H. 4). В соответствии с соборными принципами кан. 11 не рассматривает вышеназванных крещёных некатоликов и не включает их в систему сугубо церковных законов, выполнять которые «обязаны» только «крещёные в Католической Церкви или принятые в её лоно» из некатолической церкви или общины.

Брак, заключённый между двумя некрещёными лицами, регулируется, наряду с Божественным правом, также правом гражданским, то есть законами, принятыми светской властью или установленными законным образом местными обычаями. И власть, и обычаи могут установить нормы, которые затрагивают даже действительность заключения брака, определяя юридическую дееспособность лиц вступать в брак, устанавливая препятствия браку и предписывая особую форму выражения согласия сторон, кроме предоставления им прав или наложения на них особых обязанностей.

Поскольку этот принцип является неоспоримым, встаёт вопрос о том, может ли гражданская власть — учитывая, что брак между двумя некрещёными, заключённый по нормам Божественного и гражданского права, является контрактом, — как-то воздействовать на него: либо для того, чтобы объявить его недействительным, либо для того, чтобы его расторгнуть.

По первому пункту сомнений нет. Гражданская власть может «объявить недействительным» брак двух некрещёных, то есть установить и придти к заключению, что, поскольку в момент заключения брака отсутствовало одно из условий, необходимых для его действительного заключения, супружеские узы никогда не существовали. Это всего лишь суждение, пусть даже исходящее от власти, о фактической ситуации, вследствие которого она не претерпевает какого-либо изменения в своей объективной реальности.

Что касается второго пункта, общим мнением является то, что гражданская власть никогда не может расторгнуть какой-либо брак. Если бы она сделала это, то её действие, обычно называемое «постановлением о разводе», в глазах Церкви не имело бы силы. Об этом прямо заявляет Пий XIÏ «Брак... по воле Творца есть вещь священная («res sacra»). Поэтому, когда речь идёт о союзе между крещёными, по своей природе он остаётся вне полномочий гражданских властей. Но и между некрещёными браки, заключённые законным образом, являются в естественном порядке священными, так что гражданские суды не имеют права расторгать их, а Церковь в подобных случаях никогда не признавала действительность постановления о разводе. Это не исключает того, что простые заявления о недействительности тех же браков, относительно редкие по сравнению с решениями о разводе, в определённых обстоятельствах могут быть юридически высказаны гражданскими судами и, следовательно, признаны Церковью».

В трёх вышеназванных случаях вопрос не вызывает никаких споров. Трудности возникают, когда брак заключён между католической стороной и некатолической — крещёной или некрещёной. Если бы каждая из них должна была зависеть от собственного законодательства, то могло бы получиться так, что один и тот же брак был бы действителен для одной стороны и недействителен для другой. Логично, что во избежание этого должно преобладать единое законодательство. Кан. 1059 устанавливает, что «брак католиков, даже если лишь одна сторона принадлежит к Католической Церкви, регулируется не только Божественным, но также и каноническим правом». «Католической», непосредственно подчиняющейся сугубо церковным законам, называется та сторона, которая была «крещена в Католической Церкви или принята в её лоно» (кан. 11) из некатолической Церкви или общины, даже если впоследствии она оставила католическую веру. Некатолическая сторона, крещёная или не крещёная, подчиняется тем же законам косвенным образом, через католическую сторону, в действиях, совершаемых вместе с ней.

Необходимо уточнить, что в браке между католической и некатолической сторонами необходимо различать нормы, регулирующие действия брачующихся, совершаемые ими вместе, как единый акт, и те, что регулируют условия, выполнение которых требуется от отдельно взятых лиц, чтобы они были способны заключить брак. Некатолическая сторона обязана выполнять первые, как и сторона католическая: например, в выражении согласия, которое для того, чтобы быть единым актом, не может одновременно регулироваться нормами другого законодательства. Но некатолическая сторона не обязана выполнять вторую группу норм, которые касаются, например, сугубо церковных препятствий браку. Она считается свободной не только от этих норм, но и от установленных собственным правом религиозной или политической общины, к которой она принадлежит.

Что касается брака, регулируемого каноническим правом, то есть заключённого между двумя католиками или между католической и некатолической сторонами, гражданская власть не может предъявлять требования, затрагивающие действительность самих брачных уз, однако в пределах её полномочий всегда остаются «сугубо гражданские последствия». Поэтому она может регулировать то, что только по гражданским нормам является для сторон и для потомства последствием уже установленных надлежащим образом уз. Хотя по другим элементам крещёная или некрещёная сторона должна считаться освобождённой от норм гражданского законодательства, однако было бы уместно, чтобы она поступала в соответствии с ними или просила об освобождении от них, дабы гарантировать признание своего брака также перед лицом политической общины. Кан. 1071, 2^-е гласит, что «без необходимости никто не должен без разрешения местного Ординария ассистировать при бракосочетании, которое не может быть признано законным или быть заключено по нормам гражданского права»: например, из-за того, что брачующиеся не достигли возраста, требуемого гражданским правом для заключения брака.