Супружеский союз как реальность, установленная и существующая «от начала» творения, по замыслу Бога, его Творца, должен был бы сопровождать и продлевать путь истории человека в его призвании к Божественной жизни. Со временем из-за человеческой слабости и злонамеренности, коренящихся в первородном грехе, понятие и достоинство брака, задуманного Богом, были «омрачены» (G.S. 47), особенно его существенные свойства: единство и нерасторжимость. Иисус Христос, пришедший на землю, дабы «исцелить» раны, нанесённые грехом, восстановил брак, вновь придал ему облик, который он имел «от начала» в замысле Божием и тем самым обогатил и оживотворил его новым достоинством, новыми ценностями и задачами.

Прежде всего, Он «возвёл его в достоинство таинства», причислив его к тем «знамениям и средствам», через которые Он явил Своё дело спасения и приобщил людей к этому делу, совершённому раз и навсегда Его смертью и воскресением.

Устанавливая таинства, в качестве зримых знаков Его деяний или незримой «благодати» Христос взял реальность, существующую в порядке природы: вещь, жест, действие — такие, как, например, хлеб, вино, возлияние воды, помазание маслом. Но в сравнении с другими таинствами таинство брака имеет одну особенность. В прочих таинствах вещь, жест, действие, избранное Христом как знак и средство его деяния, не возводятся в достоинство таинства, пребывая в порядке природы и оставаясь в нём. И напротив, как отмечает Иоанн Павел II, «в сравнении с прочими таинствами таинство брака обладает следующими присущими ему особенностями: оно является таинством той реальности, которая уже присутствует в домостроительстве творения; это тот же самый супружеский союз, который Творец установил «в начале"". Не утрачивая того качества, которым она обладает, и того действия, которое она производит в порядке природы, «подлинная супружеская любовь приемлется в любовь Божественную» (G.S. 48), производящую сверхъестественные действия.

Чтобы супружеское соглашение, свободное и полное согласие любви брачующихся, было возведено в достоинство таинства, оно должно быть заключено «между крещёными», то есть между людьми, чьё единение со Христом бесповоротно накладывает на них неизгладимую печать. Через крещение, католическое или не католическое, принятое надлежащим образом, мы входим в порядок благодати, а за ним следуют другие таинства, возвращающие, умножающие и уточняющие изначальную благодать.

Таинственные действия, означивающие и творящие благодать, причастность Божественной жизни, являются «действиями Христа и Церкви» (кан. 840). Их посредством Сам Христос действует через Церковь, которая, в свою очередь, действует через своих членов посредством служений, к которым они считаются способными и которые поручаются им по Божественному или каноническому распоряжению. Супруги, заключающие супружеское соглашение, не только испытывают благотворное действие благодати, свойственной таинству брака, но и являются её служителями.

Уже через крещение, посредством которого всякий христианин «сообразуется Христу неизгладимой печатью» и окончательно «включается в тело Церкви», он становится причастником союза Христа с Его Церковью и Его любви к ней. «Сочетающиеся браком о Господе», то есть как верующие во Христа, становятся причастниками этого союза и любви в новом качестве, как это случается в каждом таинстве, сообщающем новую благодать тому, кто сам не чинит ей препятствий. Характерным в таинстве брака является то, что супруги, вместе живя в брачном союзе и любви, становятся не только причастниками, но и одновременно «образом» супружеской любви между Христом и Церковью и той любви, которую Он питает к ней (L.G. 11, G.S. 48).

Равным образом уже через крещение супруги, как и все верные, «призываются — согласно положению каждого из них — к осуществлению той миссии, которую Бог доверил Церкви исполнять в мире» (кан. 204, § 1), то есть «в согласии с положением и обязанностями каждого» сотрудничать «ради созидания Тела Христова» (кан. 208). В силу таинства брака супруги обретают «собственный дар в Народе Божием» (L.G. 11), то есть «особую благодать», получающую название «харизмы», посредством которой Святой Дух делает их «пригодными и готовыми» к принятию и осуществлению вместе, в качестве супружеской четы, их особой деятельности в общей миссии всех верных (L.G. 12).

«Особую обязанность» в этой общей миссии супруги должны исполнять в первую очередь «посредством брака и семьи» (кан. 226, § 1). По этой причине семья определяется как «домашняя церковь» (L.G. 11), «домашнее святилище Церкви» (А.А. 11), первая церковная община, которая возникает, растёт и образуется «в доме», дабы открыться и войти в большие церковные общины, то есть в общину приходскую, диоцезную, вселенскую.

Кроме того, в силу «особого таинства», принимаемого при бракосочетании, супруги «укрепляются и как бы освящаются» (кан. 1134), то есть утверждаются и обогащаются искупительной силой Христа, дабы сохранять и выражать «достоинство» выбора этого образа жизни, особенно его святости, верности и нерасторжимости, и посвящать себя целям брака и обязанностям по отношению к ним самим и к потомству, проистекающим из их союза.

По отношению к самим себе обязанность супругов состоит в том, чтобы «оказывать друг другу взаимную помощь и служить друг другу», дабы вместе достичь не только естественного совершенства, но и «святости в супружеской жизни» (L.G. 11). По отношению к детям родители-католики должны заботиться о том, чтобы их воспитание во всех его выражениях было католическим, основывалось на исповедуемой ими вере и соответствовало ей. Их долгом и правом является выбор тех средств и установлений, посредством которых, в соответствии с местными условиями, они надлежащим образом могут обеспечить подобное воспитание (кан. 793, § 1). Поэтому они должны поручать своих детей тем школам, где оно даётся; если же сделать это они не могут, им следует позаботиться о том, чтобы дети получали его вне школы (кан. 798). Но «родители прежде всех остальных обязаны словом и примером воспитывать детей в вере и практике христианской жизни» (кан. 774, § 2). Поскольку «родители дали детям жизнь» (кан. 226, § 2), они всегда остаются «для своих детей первыми глашатаями и наставниками веры» (А.А. 11).

Наконец, благодаря таинству существенные свойства брака, то есть единство и нерасторжимость, «в христианском браке обретают особую крепость» (кан. 1056).

Выражение «особая крепость», конечно, не означает, что единство и нерасторжимость в христианском браке являются более прочными, а в других — менее прочными. Они всегда необходимы в равной степени. По Божественному повелению они являются свойствами, присущими любому браку, а не исключительно браку между крещёными. Каноническая формулировка лишь подчёркивает, что в этом втором случае они обретают крепость «особого характера», со своими чертами, которые невозможно уточнить или исчерпать неким определением. Например, можно сказать, что в христианском браке «благодаря крещению», то есть в силу его возведения в таинственный знак неразрывного единения между Христом и Церковью, единство и нерасторжимость обретают новую печать, новое достоинство, новое направление обязательства и уз, добавляя к требованиям естественного закона требования закона евангельского.

Кан. 1055, изложив в § 1 вероучительный принцип, по которому «брачное соглашение», из коего происходит супружеский союз как стабильная форма жизни, возводится Христом Господом в достоинство таинства, когда он заключается между «крещёными», в § 2 утверждает, как следствие этого, что между ними, католиками или некатоликами, «не может состояться такой действительный брачный договор», то есть брак как естественное установление, «который тем самым не был бы таинством».

Учительство Церкви непрестанно преподаёт «католическое вероучение» (хотя и не излагаемое посредством непререкаемого акта), согласно которому таинственный характер брака между крещёными не является качеством, добавленным к согласию супругов, из которого рождаются естественные узы: это качество настолько присуще брачному согласию, что попросту неотделимо от него. Именно то самое брачное согласие, которое уже существует в порядке природы и остаётся целостным, становится таинством. В союзе двух крещёных и первое, и второе не являются двумя разными сущностями, но образуют единую неразрывную реальность.

Кто хочет, чтобы брачное согласие или соглашение было действительным, тот должен включить в свои намерения (по крайней мере, косвенным образом) также таинство. Если оно исключается позитивным актом воли, то исключается и сам брак.