Часть вторая. Расторжение брака

Заключив действительный брак, супруги должны оставаться связаны друг с другом неразрывными узами на протяжении всей их жизни. Таков принцип, который неизменно отстаивало Учительство Церкви.

Церковь всегда сознавала, что, утверждая и отстаивая нерасторжимость брака, она тем самым отстаивает Божественное право. Об этом прямо заявляет Иоанн XXIIÏ «Ревностно оберегая нерасторжимость уз, ... Церковь защищает не только церковное и гражданское право, но прежде всего естественное и позитивное Божественное... Таким образом, речь идёт не о предписаниях и нормах, навязываемых обстоятельствами, которые из поколения в поколение могут меняться, а о воле Бога, о неприкосновенном порядке, установленном Им Самим, дабы защитить первую основополагающую ячейку гражданского общества». Павел VI подтверждает: «Церковь не может не провозглашать этот возвышеннейший принцип, который, уже будучи вписан в право природы, был подтверждён и укреплён для христиан законом Евангелия — там, где Христос предупреждает, что человек не должен разлучать то, что сочетал Сам Бог».

Однако известно, что при определённых обстоятельствах вечный характер супружеских уз, который охраняет институт брака как таковой, тем не менее в конкретном союзе, уже распавшемся на уровне чувств, может создать серьёзные затруднения для супругов, разлучившихся друг с другом без какой-либо надежды на примирение. Запрещая им заключить новый брак, можно повредить их вечному спасению. Здесь возникает вопрос о том, допускает ли закон нерасторжимости исключения и подлежит ли он поэтому диспенсации — по крайней мере в особых случаях, при определённых условиях. Авторитетный ответ может дать только Церковь как «хранительница» всего Божественного закона, естественного и позитивного.

Причина, по которой Церковь считает, что Она является «хранительницей» или «защитницей» не только позитивного Божественного закона, но и естественного, проистекает из самой её миссии. Пий XII поясняет: «Ведь соблюдение закона природы по распоряжению Божию относится к тому пути, по которому человек должен устремляться к сверхъестественной цели. Но на этом пути Церковь уже является водительницей и защитницей людей в том, что относится к этой сверхъестественной цели». Равным образом Павел VI провозглашает: «Конечно, никто из верных Христу не станет отрицать, что истолкование естественного нравственного закона относится к Учительству Церкви. Несомненно ведь, ... что Иисус Христос, сделав Петра и Апостолов причастниками Своей Божественной власти и послав их ко всем народам учить Своим заповедям, поставил их верными хранителями и толкователями всего нравственного закона, то есть не только евангельского закона, но и естественного. Ведь естественный закон тоже выражает волю Божию, и его верное соблюдение столь же необходимо людям для вечного спасения».

Долг и задача Церкви, как «хранительницы» и «защитницы» естественного закона, в лице тех, кто в ней выполняет обязанности «пастырей» и, следовательно, «наставников аутентичных, то есть облечённых властью Христовой» (L.G. 25), — совершить все акты, которые служат для его защиты и гарантии его целостности и действенности. Что, это за акты, указывает Пий XII в следующей формулировке: «И вся материя естественного закона, его установление, истолкование и применение находится в её (т. е. Церкви) власти в той мере, в какой учитывается нравственная сторона всего этого».

Естественный закон является нормой поведения, которая была дана человеку прежде всякой другой. Он возникает из его бытия и из его природы. С самого творения человек носит его запечатленным в себе самом. Хотя Второй Ватиканский Собор и не называет его естественным законом, чтобы избежать споров, которые могло бы вызвать подобное определение, именно о нём он говорит, когда заявляет: «В сердце человека — написанный Богом закон» (G.S. 16).

Сами по себе нормы, изложенные естественным законом, могут быть познаны и открыты и одним только светом человеческого разума. Это принцип, о котором напоминает и который отстаивает папское Учительство. Пий XII заявляет: «Хорошо известно, какое значение придаёт Церковь человеческому разуму в том, что относится ... к правильному выражению закона, заложенного Творцом в душах людей». Однако то же самое папское Учительство голосом Пия XI утверждает, что «здравый разум способен читать естественное право, написанное самой рукой Творца на скрижалях человеческого сердца, если он не ослеплён грехом и страстями». К сожалению, весьма часто эти факторы омрачают разум и искажают сердце человека, мешая ему правильно познать естественный закон и ясно воспринять его указания. Следовательно, чтобы человеку была оказана в этом помощь, по крайней мере моральная, он нуждается в высшем учительстве, которое могло бы «изложить» ему этот закон, то есть представить его и напомнить о нём в доступной форме. Именно такое «изложение» и является первым актом, который Учительство Церкви может и должно совершить, когда речь идёт о естественном законе.

При изложении естественного закона должен быть особо указан тот смысл, который ему придал законодатель. Акт выражения истинной мысли последнего, как она понимается из текста закона, называется «толкованием». Поэтому другой задачей Учительства Церкви относительно естественного закона является его «толкование». Это главная задача Церкви. И доказательством этому служит тот факт, что часто в папских документах после утверждения о том, что

Церковь — единственная «хранительница» естественного права, сразу следует другое, согласно которому Она является также единственной его «толковательницей».

Церковь толкует естественный закон двумя способами: а) негативно, б) позитивно. Она истолковывает его первым способом, когда отвергает ложные мнения, искажающие истинное представление о естественном законе. Она толкует его вторым способом, когда указывает, каков подлинный смысл, который Бог намеревался придать этому естественному закону, когда в момент творения Он неизгладимо записал его в сердце человека.

В зависимости от элемента, служащего главным источником обязывающей силы указанного смысла, толкование может быть «вероучительным» или «аутентичным». В первом случае предложенный смысл обретает свою обязывающую силу только и именно благодаря приведённым доказательствам и аргументам; во втором же случае он обретает её скорее не из этих элементов, но главным образом благодаря той власти, которая наделяет его этой силой.

Церковь в лице «священных пастырей» «аутентично» толкует естественный закон. Смысл, ею указанный, должен рассматриваться как действительно исходящий от его автора. Он черпает свою обязывающую силу не столько из приведённых доказательств и аргументов, сколько из той власти, которой наделено Учительство Церкви. Учительство осуществляется «от имени», то есть по поручению и властью Христа, поэтому ему гарантирована особая помощь Святого Духа. Об этом напоминает Павел VI в одном известном документе, где он говорит, что Учительству Церкви нужно повиноваться «не столько по изложенным причинам, сколько из-за света Святого Духа, которым обладают прежде всего Отцы Церкви в разъяснении истины». Уже Пий XII по этому поводу пришёл к следующему заключению: «Поэтому, когда речь идёт о предписаниях и решениях, которые законные Пастыри (то есть Римский Понтифик — для всей Церкви, а Епископы — для верных, порученных их попечению) выносят в области закона природы, верные не должны ссылаться на изречение, обычно применяемое к мнениям частных лиц: «Власть стоит столько, сколько стоят доводы». Следовательно, обязательство послушания остаётся в силе, даже если, несмотря на приведённые аргументы, кому-нибудь не покажется убедительным то или иное распоряжение Церкви».

Есть несколько видов аутентичного толкования, а именно: а) «разъяснительное», если оно уточняет смысл закона, объективно сомнительный, неясный даже при более спокойном и тщательном исследовании; б) «ограничительное», если оно ограничивает его, исключая некоторые предположения, сами по себе предусмотренные смыслом; в) «расширительное», которое расширяет его, добавляя некоторые предположения, сами по себе не включённые в смысл; г) «декларативное», если оно делает объективно ясный смысл закона ещё более ясным, выражая его более очевидными и удобопонятными словами. В первых трёх случаях создаётся новый закон, поскольку смысл, содержащийся в нём, претерпевает изменения, тогда как в четвёртом случае закон по своему содержанию остаётся без изменения. Только его изложение формулируется более адекватно и просто.

Единственным из различных видов толкования, которое здесь, в Божественном законе, входит в полномочия Церкви, является толкование «декларативное». Церковь не дополняет Божественный закон, уже полный и совершенный с момента своего возникновения; поскольку он неизменен и неприкосновенен, Она также не может ни исключить из него те случаи, которые должны входить в его сферу, ни включить в него другие, которые, напротив, должны быть исключены. Её задачей является лишь выражение или передача Божественного языка более удобопонятными для человеческого разума словами и выражениями. Однако речь идёт об «аутентичном» «декларативном» толковании, то есть наделённом властью. Смысл, указанный Церковью, должен рассматриваться и приниматься как единственный, которому нужно следовать, исключая при этом любой другой, ему противоречащий. Кто отклоняется от него, тот отклоняется от самого Божественного закона. В этом смысле следует понимать формулировку Второго Ватиканского Собора, которая подтверждает, что миссия Церкви — «своей властью провозглашать и утверждать нравственные принципы, проистекающие из самой человеческой природы» (D.H. 14). Её задача — «всегда и везде провозглашать нравственные принципы, в том числе и относящиеся к социальному порядку, а также выносить суждение обо всех человеческих делах в той мере, в какой этого требуют основополагающие права человеческой личности или спасение душ» (кан. 747, § 2).

Второй Ватиканский Собор уточняет, что Церковное Учительство «аутентично» толкует Божественный закон, в том числе и естественный, «в свете Евангелия» (G.S. 50), то есть памятуя об учении Христа и о возвышении человека до уровня благодати. Из него Церковь выводит смысл, приданный Богом, пользуясь не только светом человеческого разума, но главным образом прибегая к свету, излучаемому Откровением.

Обязанность принимать и соблюдать естественный закон согласно смыслу, указанному и закреплённому Учительством Церкви, имеет силу как для крещёных, так и для некрещёных. И те, и другие подчиняются этому закону. Но не для всех это обязательство носит один и тот же характер. Для некрещёных оно является лишь нравственным. Оно возникает из принятия во внимание того, что Церковь — «знаток человечества»; иначе говоря, она обладает продолжительным и обширным опытом человеческих проблем. Отсюда следует, что её учение о естественном законе, тесно связанном с этими проблемами, является авторитетным. Для крещёных же это обязательство является не только нравственным. Согласно изложенному суждению, это долг «благоговейного послушания» (L.G. 25) «разума и воли» (кан. 752). Крещёные обязаны как на практике, так и в мыслях принимать смысл, предложенный Учительством Церкви, особенно в силу их исповедания веры во Христа, от имени и властью Которого осуществляется эта власть.

Нормы естественного закона предназначены для того, чтобы управлять человеческой деятельностью. Но, в то время как эти нормы являются абстрактными, универсальными, неизменными, человеческая деятельность осуществляется конкретно, в различных переменчивых ситуациях пространства и времени. Следовательно, требуется, чтобы общие формулировки естественного права верно применялись в конкретных случаях. Как правило, курируют и осуществляют подобное применение позитивные человеческие законы: как церковные (в духовной сфере), так и гражданские (в вопросах преходящего характера). Однако деятельность Церкви не ограничивается применением в сугубо духовной сфере принципов, проистекающих из Божественного закона как из их первоисточника. Иоанн XXIII напомнил, что она, будучи хранительницей и стражем этого закона, вправе и обязана авторитетно высказываться в любой сфере, когда речь идёт об оценке применения этих принципов к конкретным случаям.

Чтобы стремиться к сверхъестественной цели, люди, наряду с естественным Божественным законом, запечатленным в их сердце, который они могут познать одним лишь разумом, обязаны соблюдать также и позитивный Божественный закон, данный в ходе истории спасения, посредством Откровения. Это «священный залог Слова Божия», написанного или переданного, которое было «вверено Церкви», всей общине верных, дабы все внимали Ему, размышляли над Ним, исполняли в своей жизни и возвещали другим. Если верховное Учительство необходимо для правильного познания естественного закона, то тем более оно необходимо для правильного познания позитивного Божественного закона, входящего в священный залог слова Божия. Верующих наставляет и заверяет относительно того смысла, согласно которому они должны принимать и применять Божественный закон, «живое Учительство Церкви», которому «одному была вверена обязанность аутентичного истолкования» того же «Слова Божия», дабы оно хранило полноту и подлинность его содержания. Это обязанность учительства, сохраняемая за священными пастырями, равно как и обязанность аутентичного истолкования естественного закона, «власть которого осуществляется от имени Иисуса Христа» (D.V. 10).