Рамками вышеописанных вероучительных принципов охватывается каноническая дисциплина «смешанных браков». Под этим выражением понимаются браки между лицами, одно из которых крестилось в Католической Церкви или было принято в неё после крещения и никогда не отделялось от неё формальным актом, а другое принадлежит к той или иной Церкви или церковной общине, не состоящей в полном общении с Католической Церковью (кан. 1124). Принимая во внимание опасность, которой может подвергнуться осуществление полного общения супругов, такой брак запрещается, если он совершается без разрешения полномочной власти. Речь идёт о запрете, касающемся лишь правомерности брака, но не его действительности. Таким образом, здесь нет речи об отменяющем препятствии, как в случае брака между католической и некрещёной сторонами (кан. 1086, § 1). Однако ручательства, которые должна дать католическая сторона, чтобы получить диспенсацию от препятствия различия религий, являются теми же, что предусмотрены для получения разрешения в случае смешанного вероисповедания (кан. 1086, § 2).

Крещение, установленное Христом, только одно, и, где бы оно ни было принято действительным образом, оно приносит одни и те же плоды. Среди них — «включение в Церковь Христову» (кан. 96), без какого-либо различения. Поэтому необходимо установить, от чего зависит тот факт, что посредством таинства крещения принимающий его становится или считается членом Католической Церкви либо некатолической церковной общины.

Тот, кто принимает крещение, помимо намерения принять таинство, может желать, чтобы оно выражало собою и производило его принадлежность к Католической Церкви либо его соединение с некатолической церковной общиной. Первое намерение является существенным для таинства и всегда одним и тем же у всех тех, кто его принимает, а второе, напротив, добавляется к первому и не входит в сущность таинства: оно привходяще и может быть различным у разных людей. Именно это добавочное или привходящее намерение и является юридическим основанием, в силу которого человек, принимая крещение, становится и должен считаться крещёным либо в Католической Церкви, либо в некатолической церковной общине.

Если речь идёт о «взрослых», то есть о лицах старше семи лет, то указанное намерение должно быть выражено ими самими, так как предполагается, что они способны сделать личный выбор. Если же речь идёт о «детях», то есть о лицах младше семи лет, обычно неспособных сделать личный выбор, то это намерение должно быть выражено теми, от кого они зависят юридически. Таковыми являются, например, родители или те, кто законным образом занимает их место. На практике указанное намерение во многих случаях содержится не в открытом заявлении, а в связанных между собой элементах, и выводится из них посредством тщательного изучения каждого отдельного случая или обращения к презумциям.

Лицо, рождённое и принявшее крещение в отделённой церковной общине, может просить о его принятии в полное общение с Католической Церковью. От него требуется исключительно «исповедание веры», посредством которого оно признает «все» ценности наследия истины и благодати, вверенные Христом Своей Церкви, присутствующие в Католической Церкви, а не только те, что сохранялись в той некатолической церковной общине, из которой оно происходит.

Принятие посредством исповедания веры должно совершаться по определённому литургическому обряду, совершаемому применительно к обстоятельствам, который должен принимать характер общинного служения и завершаться евхаристическим причащением, знамением полного единства в вере. Поэтому принятие должно происходить во время Мессы, если есть возможность служить её, или же во время Литургии слова, когда возможно хотя бы это. При выборе формы необходимо также прислушиваться и к мнению кандидата.

Принимать кандидата в полное общение с Католической Церковью надлежит Епископу. Однако он может поручить совершение этого обряда любому пресвитеру, который посредством этого назначения в силу кан. 883, 2^-е получает право преподать кандидату во время этого же обряда таинство миропомазания. После совершения обряда имя принятого лица должно быть занесено в специальную книгу, с указанием дня и места крещения.

После того, как то или иное лицо было крещено в Католической Церкви или принято в неё, оно может от неё отделиться. Это отделение может происходить посредством «материального акта» или посредством «акта формального». Следует считать, что оно совершилось первым способом, если субъект, хотя и не практикуя или даже отвергая католическую веру, не совершает внешнего публичного акта, который можно подтвердить юридически, уточняющего и выражающего его сознательное и свободное намерение отделиться от Католической Церкви как социального образования и не чувствовать себя более принадлежащим ей ни в каком качестве. Напротив, то же самое отделение должно рассматриваться как происшедшее посредством «формального акта», если субъект совершает акт, который уточняет и выражает вышеуказанное намерение. Формальный акт, подтверждаемый юридически, может быть «явным», если решение субъекта открыто выражено им самим, например, во время публичного собрания, в газете либо посредством подаваемого полномочным лицам или органам письменного заявления о том, чтобы его звание католика было вычеркнуто из официальных и гражданских реестров, или же «неявным», если то же самое решение позитивным и очевидным образом выражается каким-либо поступком субъекта, явно связанным с этим решением: например, его добровольным переходом, совершённым согласно возможным установленным нормам, в другую религиозную конфессию, христианскую или не христианскую, в ассоциацию какого-либо другого характера,

чьи цели и деятельность противоположны католической вере.

Предыдущие понятия поясняют кан. 1124, гласящий: «Брак между двумя крещёными лицами, одно из которых окрестилось в Католической Церкви или было принято в её лоно после крещения и не отреклось от неё формальным актом, а другое принадлежит Церкви или церковной общине, не находящейся в полном общении с Католической Церковью, запрещается без наличия чёткого разрешения полномочной власти».

Разрешение отличается от диспенсации. В то время как диспенсация уменьшает обязывающую силу закона в каком-либо особом случае и, следовательно, освобождает от обязанности соблюдать его, разрешение действует в соответствии с законом, выполняя условия, требуемые самим же законом для того, чтобы определённое действие было позволено. Отсюда следует, что «смешанный брак», понимаемый в узком смысле, определённом в кан. 1124, запрещён без чёткого разрешения полномочной власти, но позволен самим законом там, где подобное разрешение было предварительно дано.

Кроме Папы, действующего через Свящ. Конгр. вероучения, в силу ординарной власти это разрешение может давать местный Ординарий. Он может дать его, «если на то есть уважительная и разумная причина», то есть в том случае, если, по его мнению, оно способствует духовному благу заинтересованных сторон. Например, таковой может быть обоснованная надежда на то, что близость с католической стороной будет, с помощью Божией, благоприятствовать обращению некатолической стороны; тот факт, что настоящий брак является единственной возможностью воспользоваться правом на брак из-за малочисленности католиков в данном регионе; необходимость конвалидации брачного сожительства; необходимость гарантировать воспитание потомства в кругу нормальной семьи. В любом случае причина предоставления разрешения должна оцениваться с учётом обстоятельств времени, места или лиц.

При наличии «уважительной и разумной причины» разрешение, приводящее смешанные браки в соответствие с законом, может быть дано местным Ординарием лишь в том случае, «если соблюдены условия», предписанные в кан. 1125.

Первое из них требует, чтобы были сохранены обязательства, присущие католической стороне по Божественному праву.

По Божественному закону, «то есть в силу самого спасительного замысла, установленного Христом», на католическую сторону, заключающую смешанный брак, возлагаются обязательства, от исполнения которых она никогда не может быть освобождена. Одно из них касается её собственной веры, а второе — потомства.

Что касается её собственной веры, то несомненный долг католической стороны состоит в том, чтобы хранить её. Поэтому ей никогда не будет разрешено подвергать себя вполне осязаемой опасности её утратить. Следовательно, если в смешанном браке такая опасность существует, то он запрещается самим Божественным правом, и никакая диспен- сация здесь невозможна. По отношению к потомству та же католическая сторона обязана «сделать всё, что в её силах», приложить всё своё старание, чтобы оно «было крещено и воспитано в её вере и могло получить все средства для вечного спасения, которые Католическая Церковь предоставляет в распоряжение своих чад».

Долг супруга-католика сохранять свою веру является абсолютным, безоговорочным, поскольку его исполнение зависит от его воли, подкрепляемой Божественной благодатью, которая никогда не иссякает. Это долг, диспенсация от которого ни в коем случае не может быть предоставлена. Он должен всегда верно исполняться — вплоть до проявлений героизма.

Напротив, долг принять необходимые меры для того, чтобы потомство было крещено и воспитано в его вере, супруг-католик обязан исполнять «по мере его сил», насколько это зависит от его старания: на деле исполнению этого долга могут помешать или ограничить его факторы, не зависящие от его воли.

Помехой могут стать, как порой случается в некоторых регионах, гражданские законы или социальные обычаи, которым родители, независимо от вероисповедания, вынуждены следовать, если они хотят получить юридический статус супругов в глазах политической общины — или, как это случается чаще всего, отказ супруга-некатолика, чьё право воспитывать потомство в собственной религиозной вере также признаётся.

Таким образом, там, где препятствие возникает по причине, не зависящей от его воли, супруг-католик обязан принять все необходимые меры, чтобы потомство было крещено и воспитано в его вере в соответствии с реальными возможностями. Большего Божественный закон не требует. Об этом заявила Свящ. Конгр. св. служения, как только в особых обстоятельствах она начала смягчать церковную дисциплину в этом вопросе: «Божественный закон, в силу которого родители должны давать католическое воспитание всем детям, не намерен вменять в обязанность невозможное. И не они, если искренне делают они всё то, что в их силах, являются причиной того, что потомство лишено католического крещения и воспитания. Поэтому, хотя, с одной стороны, верным и катехуменам должна прививаться серьёзнейшая обязанность родителей воспитывать потомство в католической вере, с другой — нельзя возлагать бремя тяжелее того, что возлагает Сам Бог, Творец природы и благодати. Нельзя требовать от них, чтобы они не вступали в брак или лишались таинств в том случае, когда, даже сделав всё возможное, они оказались не в состоянии дать католическое воспитание потомству».

Согласно Божественному праву, католическая сторона должна испытывать внутреннее желание исполнить вышеуказанные обязательства, но не обязана выражать его внешне. Этого, однако же, требует Церковь, чтобы обрести моральную уверенность относительно существования такого желания и чтобы гарантировать абсолютное соблюдение самого Божественного права. Канонический закон предписывает, что католическая сторона, прежде чем получить разрешение или диспенсацию от препятствия, проистекающего из смешанного брака, который она намеревается заключить, должна выразить это внутреннее желание и подтвердить его внешне. Средство и способ, относящиеся исключительно к каноническому праву, которыми гарантируется, обеспечивается соблюдение требований Божественного права применительно к смешанным бракам, называются «ручательствами».

Такие «ручательства», которые должны быть представлены только с католической стороны, состоят из «заявления», касающегося её долга относительно собственной веры, существующего и обязывающего с самого первого момента брака, и «обещания», касающегося долга той же католической стороны по отношению к потомству, который должен быть исполнен в будущем, когда (и если) оно родится. Посредством «ручательств» католическая сторона должна «заявить о том, что она готова устранить опасность отречения от веры», избегая в супружеской жизни всего того, что может подвергнуть такой опасности или привести к ней, и вместе с тем она должна «искренне пообещать, что сделает всё, что в её силах, чтобы всё потомство получило католическое крещение и воспитание», в какой бы момент это ни стало возможным благодаря устранению препятствий, не зависящих от её воли, которые ранее помешали ей это сделать (кан. 1125). Это заявление и обещание и, следовательно, ручательства должны быть искренними, непритворными, то есть они должны быть верным внешним выражением внутреннего обязательства католической стороны, иначе они были бы не актом воли, а пустыми словами, недействительными для той цели, к которой они предназначены. Они должны способствовать более успешному достижению моральной уверенности в том, что обязанности, налагаемые Божественным правом, будут уважаться и исполняться. До тех пор, пока позитивным образом не будет доказано обратное, следует полагать и считать, что они действительно искренни.

Обещание дать католическое крещение и воспитание «всему потомству», гарантированное ручательствами, относится только «к потомству, которое появится» после заключения брака, а не к тому, которое уже могло родиться ранее. Но, хотя относительно последнего ручательства не требуются, «это будет в духе нормы», если католическую сторону предупредят «о серьёзном, проистекающем из Божественного права обязательстве позаботиться о католическом воспитании и того потомства, которое, возможно, уже родилось».

Поскольку ручательства являются средством, предписанным каноническим законодательством, чтобы узнать и подтвердить публично внутреннюю волю католической стороны исполнить обязательства, налагаемые Божественным правом, они «требуются всегда» (кан. 1126), и должны быть представлены в любом случае, даже если в какой-то конкретной ситуации они покажутся излишними.

Как правило, ручательства должны быть «формальными», то есть данными с соблюдением строго определённых формальностей, чтобы в любой момент их можно было юридически подтвердить. Единого критерия, конкретно определяющего порядок формулировки этих ручательств, не существует. Это было бы невозможно и нецелесообразно, если принять во внимание все особые ситуации, которые могут наблюдаться в различных регионах. Задача Конференций Епископов — установить, каким образом на их территории должны даваться эти ручательства: только устно или же письменно, в присутствии свидетелей или же перед государственным нотариусом, и какова их значимость (кан. 1126).

Может быть достаточно и неявных ручательств, то есть выражающихся в том, что католическая сторона совершила акты, из которых можно логически заключить и доказать, что она знает об обязанностях, налагаемых Божественным правом, и при этом проявляет твёрдое намерение исполнить их.

Обязательства, которые католическая сторона берёт на себя и подкрепляет ручательствами, заметно сказываются на супружеской жизни. Поэтому о них с должной деликатностью, но и с полной ясностью следует уведомить некатолическую сторону, дабы она отдавала себе отчёт в том, что другая сторона морально обязана делать и какие последствия отсюда вытекают. Это нужно сделать с самого начала подготовки к браку — или, во всяком случае, непременно до того, как католическая сторона даст ручательства по той форме, которую может предписывать особый закон, и таким образом, чтобы это уведомление могло быть юридически подтверждено. Данное требование является условием законности разрешения или диспенса- ции. Другого не нужно. Поэтому Ординарий, давая разрешение в случае смешанного брака и диспенсацию от препятствия различия религий, не может требовать ручательства и от некатолической стороны помимо того, которое даётся католической стороной. Подобная практика или требование «противоречит тем принципам, которые вдохновили на смягчение прежней формы обещаний — или, скорее, принципам религиозной свободы, провозглашённым Вторым Ватиканским Собором».

Некатолическая сторона может выказать равнодушие к обязательствам католической стороны, особенно в том, что касается крещения и воспитания возможного потомства, или же согласиться с ними. Но она также может позитивным образом выразить своё несогласие. В первых двух случаях разрешение или диспенсация может быть дана без каких- либо затруднений. Сомнения возникают в третьем случае, когда возникает вопрос, «может ли даваться диспенсация от препятствия, если некатолическая сторона предоставит католической стороне свободу в исповедании веры, но не согласится на крещение детей в Католической Церкви». В таком виде этот вопрос был предложен Свящ. Конгр. вероучения, которая дала следующий ответ: «В этих случаях — причём всегда предполагается, что католическая сторона искренне пообещает сделать всё, чтобы всё потомство уже в раннем детстве было крещено и воспитано в Католической Церкви, а также будут соблюдены прочие требования права, — диспенсация может быть предоставлена только по действительно серьёзным причинам: напр., если отказ в такой диспенсации лишит католическую сторону единственной возможности вступить в брак и практически поставит её в такое положение, что она не сможет осуществить естественное право на брак — и, возможно, с ущербом для души из-за опасности невоздержности. <...> Однако диспенсация должна опираться на основания, сообразные серьёзности вопроса, и в то же время пастыри пусть заботятся о том, чтобы всегда помогать католической стороне, дабы она действительно была верна обещанию сделать всё, что в её силах, чтобы всё потомство было крещено и воспитано по- католически, каковое обещание обязывает на всю жизнь и должно быть исполнено в любой благоприятный момент».

Известно, что среди некатоликов распространены суждения относительно существенных элементов и свойств брака (особенно тех, что касаются его нерасторжимости), отличные от католического вероучения. Поскольку ошибочное понимание брака может «обусловить волю» при его заключении, если намерение не будет соответствовать замыслу Бога, кан. 1125, 3^-е, проявляя пастырскую заботу, гласит, что «обеим сторонам нужно дать наставления о целях и существенных свойствах брака, отрицать которые не должен ни один из брачующихся». Если что-либо из этого исключается позитивным актом воли, то брак является недействительным (кан. 1101, § 2).

От предварительного соблюдения «требований», изложенных в кан. 1125, имеющих одинаковую юридическую силу, зависит право местного Ординария давать «разрешение» на заключение брака между католической стороной и крещёной некатолической стороной, а также «дис- пенсацию» от препятствия различия религий при заключении брака между католической стороной и стороной некрещёной (канн. 1086, § 1; 1129), в том числе и при использовании «привилегии апостола Павла» (кан. 1147), равно как и право диоцезного Епископа разрешать «исцеление в корне» того и другого брака (кан. 1165, § 2).

Встаёт вопрос о том, требуются ли эти вышеуказанные «условия» в отдельных случаях, когда предписывается их предварительное соблюдение, только для того, чтобы местный Ординарий или диоцезный Епископ мог действовать законным образом, или также для того, чтобы он мог действовать действительным образом.

В кан. 10 излагается общий принцип, согласно которому лишающими юридической действительности или дееспособности следует считать лишь те законы, в которых прямо утверждается, что тот или иной акт является несостоятельным либо то или иное лицо является недееспособным.

В упомянутых актах просто говорится, что вышеназванные разрешение и диспенсацию местный Ординарий или диоцезный Епископ может предоставить, «если будут соблюдены условия, предписанные кан. 1125». Не уточняется определённо, что в том случае, если эти требования не будут предварительно соблюдены, упомянутые акты не имеют силы, то есть что местный Ординарий или диоцезный Епископ «неспособен» совершать их. Поэтому следует считать, что «условия», выдвинутые и изложенные в кан. 1125, требуются исключительно для того, чтобы местный Ординарий мог «законным образом» предоставить «разрешение» в случае брака, заключаемого между католической стороной и стороной некатолической, но крещёной, или «диспенсацию» от препятствия различия религий в случае брака, заключаемого между католической стороной и стороной некрещёной, в том числе и при использовании «привилегии апостола Павла», равно как и для того, чтобы диоцезный Епископ мог законным образом разрешить «исцеление в корне» того и другого брака.

Проблема, которая в связи с этим возникает, заключается не в том, может ли в особых обстоятельствах местный Ординарий или диоцезный Епископ предоставить диспенсацию от условий, от которых зависит его право действовать, а в том, может ли тот или другой в этих обстоятельствах считать себя не связанным ими, имея при этом возможность действовать законным образом, даже «если не соблюдены условия, предписанные кан. 1125».

Когда речь идёт о возможности или невозможности действовать законным образом, вопрос регулируется общими принципами морали, к которым Кодекс и отсылает, не принимая во внимание непосредственно конкретное многообразие случаев в особых обстоятельствах. На основе этих принципов можно считать, что, как правило, местный Ординарий или диоцезный Епископ, чтобы действовать законным образом, давая упомянутые разрешения, должен позаботиться о том, чтобы были предварительно соблюдены условия, предписанные кан. 1124. Однако «дух» этого канона таков, что местный Ординарий или диоцезный Епископ пользуется этим полномочием в том случае, если складывается такая ситуация, когда не представляется возможным соблюсти одно из указанных предварительных условий или же нецелесообразно требовать его соблюдения — при том условии, что гарантируется выполнение условий, восходящих к Божественному праву. Это может произойти, в частности, при исцелении в корне смешанного брака, существующего в течение многих лет. За время существования этого союза католическая сторона смогла спокойно исполнить обязательства, проистекающие из Божественного закона, в отношении своей веры и католического воспитания потомства. Может удивить, что в таких обстоятельствах от католической стороны требуются «ручательства» и что об их содержании извещается некатолическая сторона — естественно, уже об этом осведомлённая. Счастье и устойчивость их союза делают излишним предписание о необходимости дать сторонам наставления о целях и существенных свойствах брака. Даже если не соблюдены формальности сугубо канонического права, «условия», выдвинутые в кан. 1125, должны считаться соблюдёнными как требование Божественного права.