Глава 7
Шляпное ателье разместилось в пятиэтажном доме на первом этаже. Я открыла входную дверь и почти сразу же оказалась в небольшой комнате, заваленной шляпами всех цветов и фасонов. Из-за них я не сразу заметила худощавую женщину средних лет, сидевшую за столом почти у самого окна.
– Здравствуйте! – сказала она. – Проходите, пожалуйста! Чем могу вам помочь?
– Здравствуйте! – ответила я. – Можно у вас проконсультироваться? Вот, посмотрите: эту шляпу делали случайно не в вашем ателье?
Женщина, едва взглянув на фотографию, сразу утвердительно кивнула.
– Да, это наша работа. Довольно оригинальное изделие – конечно, я помню эти шляпы!
– Их было много?
– Нет, не очень.
– Скажите, пожалуйста, а эти шляпы ваша мастерская изготовила как свободную партию или был какой-то индивидуальный заказ? – уточнила я.
– Видите ли, сначала мы запустили свободную линию. Но, к сожалению, она не пользовалась широким спросом. Так, были единичные покупатели, но не более того. Вы же знаете, сейчас мало кто носит шляпы. Тем более это мужской фасон… В общем, мы свернули производство этой модели, но тут вдруг поступил большой заказ как раз на нечто подобное…
– Что за заказ? – быстро спросила я.
– Это был заказ от частного лица. Человек, пришедший к нам в ателье, сказал, что ему требуется пятнадцать мужских шляп.
Пятнадцать шляп – ничего себе! Масштабно размахнулся господин Пантелеймонов, ничего не скажешь.
– А вы случайно не помните, когда поступил этот заказ?
– Если не ошибаюсь, дело было чуть больше года назад.
Значит, это людоедское развлекательное шоу существует уже как минимум год? И со скольких голов успели слететь эти белые шляпы, не считая Крашенинникова и Конобеевского?
– И вот, – продолжала женщина – мы выполнили этот заказ, и все остались довольны: и заказчик, и мы.
– А заказчик ставил какое-нибудь условие? Чтобы был определенный фасон, размер? – поинтересовалась я.
– Единственное условие, которое он поставил, – это цвет. Цвет непременно нужен был белый или почти белый. Все остальное его не интересовало. Он сказал, что модель мы можем придумать сами.
– А почему вы выбрали именно ковбойский стиль?
– У нас в то время работал Руслан, – с улыбкой пояснила женщина. – А он был большой поклонник ковбойских шляп. Вот он и предложил модель в этом стиле. Сказал мне: «Мария Александровна, если заказчику без разницы, давайте я сделаю ковбойские шляпы!»
– А размеры? Вы делали шляпы одинаковых размеров или разные? – спросила я.
– Вы знаете, заказчик не уточнял. Он только сказал что-то относительно стандартной головы.
– А заказчик объяснил, для какой цели предназначались эти шляпы?
– М-м… Что-то не припомню. Кажется, ничего такого он не говорил, – ответила женщина.
– Ладно, понятно, – пробормотала я. – Скажите, Мария Александровна, а вы встречали в дальнейшем людей, которые носили бы такие шляпы? Изготовленные в вашей мастерской?
– Кажется… Нет, не встречала. Точно, не видела. Я всегда узнаю нашу работу. А может быть, этот заказ предназначался для иногородних? Такое ведь тоже могло быть. Или для какого-нибудь специального перформанса… Мы ведь изготавливаем иногда театральный реквизит.
Да уж! Вы даже не представляете, что за перформанс устроил кое-кто с вашими шляпами, дорогая Мария Александровна!
У меня в запасе оставался последний, самый важный вопрос, ради которого, собственно, я и пришла сюда:
– Скажите, а у вас сохранились квитанции того заказа? На пятнадцать шляп белого цвета?
– Должны были сохраниться. Сейчас я посмотрю.
Мария Александровна вышла из комнаты и вскоре вернулась, держа в руках деревянный ящичек, похожий на хранилище для библиотечных формуляров. Она вывалила квитанции на стол и, быстро перебрав их, вынула из кучки бумажек нужный листочек.
– Вот, пожалуйста, тот самый заказ, – она передала мне квитанцию. – Все как я и говорила: заказ на изготовление пятнадцати мужских шляп.
Я взяла квитанцию и прочитала фамилию, имя и отчество заказчика. Это был некто Озеранский Генрих Святославович. Хм… Довольно необычное имя и отчество. Надеюсь, что такого человека найти будет не очень сложно.
– Мария Александровна, можно мне на время взять эту квитанцию с собой? Я вам обязательно ее верну!
Женщина замялась.
– Видите ли, мы храним все квитанции для отчетности в налоговую. Может быть, вы лучше сделаете ксерокопию? Здесь как раз напротив есть салон оперативной полиграфии…
Я кивнула и быстро выбежала с квитанцией на улицу. А когда вернулась, Мария Александровна несколько встревоженно спросила:
– Скажите, а зачем вам эта квитанция? С ней что-то не так?
– Нет-нет, с ней все в порядке! – заверила ее я. – Просто мне нужно было знать, кто именно заказал эти шляпы. И чтобы этот заказ был подтвержден документально.
– А вы… – робко начала она, – вы, простите, из полиции?
– Нет, я не из полиции. Я частный детектив Татьяна Иванова, – ответила я, вынимая из сумки и показывая свою лицензию. – Прошу прощения, что не представилась сразу…
– А тот человек… он что, совершил что-то противозаконное, да?
– Что вы! – лучезарно улыбнулась я, чтобы рассеять ее тревогу и заодно избежать лишних объяснений. – Законодательство Российской Федерации не запрещает гражданам заказывать в ателье белые ковбойские шляпы. Даже в количестве пятнадцати штук. Спасибо вам большое, Мария Александровна, вы оказали мне неоценимую помощь! До свидания, всего вам доброго.
С этими словами я покинула шляпную мастерскую.
Что ж, теперь нужно установить личность Озеранского. А для этого имеет смысл сначала обратиться в справочную службу – наверняка Озеранских в городе не так много, к тому же с таким именем и отчеством.
По моему запросу выяснилось, что в Тарасове проживают три человека по фамилии Озеранский и по имени-отчеству Генрих Святославович. Двое из них не подошли по возрасту: одному Озеранскому было хорошо за восемьдесят, а другой еще не умел разговаривать, так как родился всего год назад. А вот третий Генрих Святославович Озеранский подходил по всем статьям. Ему было сорок шесть лет, в прошлом он занимал довольно солидный пост в сфере торговли, а в настоящее время работал в риелторской фирме «Ковчег». Все эти сведения я почерпнула из открытых источников в Интернете. Но дальше мне требовалась более специфическая информация, поэтому я снова набрала Кирьянова.
– Володь, это опять я, Татьяна.
– Как там твои дела?
– Слушай, надо выяснить, чем таким интересным занимается господин Озеранский Генрих Святославович. И не фигурировал ли он в каких-либо криминальных делах. Знаешь, я почти уверена, что этот Озеранский определенным образом связан с Пантелеймоновым.
– Понял. Перезвоню, как только что-нибудь узнаю, – коротко ответил Кирьянов и отключился.
Моя машина уже подъезжала к дому, где на конспиративной квартире ожидал моего возвращения Венчик, когда сотовый завибрировал.
– Володя? – с нетерпением откликнулась я.
– Он самый, – отозвался Кирьянов. – Ну Танюха, ты как в воду глядела! Этот Озеранский у нас на заметке: его пальчики хранятся в нашей картотеке. Я тут покопался в архиве, справки кое-какие навел. Прошлое у него, надо сказать, с большими изъянами. Это первый момент. А второй момент – он числится в штате фирмы «Ковчег», которая действительно принадлежит Пантелеймонову. Причем на рабочем месте Генрих Святославович появляется настолько редко, что рядовые сотрудники даже не знают, как он выглядит. Кое-кто все-таки вспомнил, что пару раз он бывал в офисе, причем оба раза не один, а вместе с Пантелеймоновым. В первый раз его представляли всему коллективу, а второй раз он забегал так, мимоходом. И еще тебе на заметку. В настоящее время господин Озеранский бьет баклуши, то есть шляется по кабакам и пребывает, мягко говоря, в нетрезвом виде. Особенно он любит зависать в баре «Аэлита» на улице Немецкой.
– Неужели он сейчас попал в немилость? Разжаловал его Пантелеймонов, что ли? Выгнал из лакеев?
– Чего не знаю, того не знаю, Тань, – честно сказал Кирьянов.
– Ладно, выясню. Спасибо тебе, Володь! Да, пришли мне, пожалуйста, фото Озеранского – надо же знать, как он выглядит. Слушай, я ж тебе самое главное не сказала! Этот Озеранский лично сделал заказ на… угадай на что?
– На что? Тань, говори быстрее, у меня времени в обрез!
– Ладно, не мучайся! Он заказал в шляпной мастерской пятнадцать штук мужских шляп белого цвета. Представляешь? Я только что разговаривала с сотрудницей этой мастерской и взяла у нее квитанцию с автографом Озеранского.
– Ну и дела! – присвистнул Кирьянов. – И что ты планируешь делать дальше?
– Понимаешь, есть у меня один план, как подловить этих негодяев. Уже кое-какие шаги в этом направлении я сделала. И очень помог мне в этом один мой знакомый. Он под видом безработного потолкался в рюмочной «Наливай-ка» и попался на глаза самому Салтану. Поговорили они за жизнь, душевно так, мне все в наушниках было хорошо слышно. И назначил Салтан моему другу свидание на том же месте сегодня в семь вечера. Я думаю снова послушать, что ему станут предлагать. Может быть, удастся каким-то образом зацепиться? Глядишь доказательства раздобуду…
– Танюх, все это более чем серьезно. И очень небезопасно. В первую очередь для твоего друга-знакомого. Представляешь, что может произойти, если вас раскроют?
– Володь, я же не вчера родилась! Друга я сумею подстраховать. Но это единственный шанс продвинуться дальше в расследовании. А то я топчусь на одном месте уже столько времени – и никаких результатов. Мне бы только получить подтверждение, что эта банда на самом деле занимается охотой на людей. Я же не буду друга под пули подставлять.
– Смотри мне. Будь, пожалуйста, осторожна.
– Естественно, как же иначе. Пока!
– Удачи тебе. Высылаю фотографию Озеранского.
Я отключилась и вышла из машины.
Из квартиры, где ждал меня Венчик, доносился аромат еды.
– А-а, Танюша! – воскликнул мой приятель, когда я появилась на кухне.
– Чем это так вкусно пахнет? – поинтересовалась я.
– Да вот решил покухарить на досуге. Супчик сварганил. Хочешь поесть?
– Не откажусь.
Аякс налил мне тарелку супа, который еще не успел остыть.
– А себе что же не налил?
– Уже. И пробу снял, и поел. И ты ешь. Если захочешь еще, так есть супчик. Я много сварил.
Покончив с супом и похвалив кулинарные способности Венчика, я перешла к делу.
– Что ж, скоро семь вечера. Значит, тактика прежняя: слушаешь, что тебе будут говорить, сам продолжаешь играть роль безработного, по уши погрязшего в долгах, которому позарез нужны деньги и работа. Причем хорошо оплачиваемая работа. Если начнут тебе предлагать что-то конкретное – сразу не соглашайся, скажи, что подумать тебе нужно. Если начнут давить – отказывайся и уходи. Я тебя подберу, и вместе свалим по-быстрому. Понял?
Венчик кивнул.
– Тогда ладно. Поехали.
Свою «девятку» на этот раз я остановила гораздо дальше от рюмочной – можно сказать, не доезжая полпути. Мало ли что. Вдруг вздумают проверить, на каком транспорте передвигается несчастный безработный? Высадив Аякса и снова прикрепив к нему микрофон, я не торопясь поехала к месту встречи и припарковалась примерно на том же месте, что и в первый раз.
Затем я надела наушники и приготовилась слушать. На этот раз собеседником Венчика был не Салтан с его резким голосом, а какой-то другой человек. Он говорил довольно вкрадчиво и мягко. Наверное, это был еще один из сообщников Пантелеймонова.
– Ну здравствуй, Вадим! – поприветствовал он Венчика.
Ответа Аякса я не услышала – возможно, он ответил на приветствие просто кивком.
– Ты, я смотрю, совсем грустный. Что так?
Венчик снова промолчал. Может быть, он в этот момент неопределенно пожал плечами?
– Я так думаю, что ты мне не доверяешь, – продолжал мужчина.
– Нет, отчего же? – наконец-то подал голос Венчик.
– Да оттого, что ты меня видишь первый раз в жизни. Так? – задал вопрос мужчина и сам же на него ответил: – Так. И какое же доверие может быть в таком случае?
– Твоя правда, – ответил Венчик. – Как верить-то, когда я и взаправду вижу тебя в первый раз? Да только… куда мне деваться-то? – с тоской в голосе добавил он. – Некуда мне деваться, вот и пришел к вам. Человек-то ваш – ну, который со мной раньше говорил, – сказал, что есть тот, кто может предложить мне хорошую работу. Что, значит, и с долгами я расплачусь, и еще на жизнь останется.
– Правильно тебе говорили, – подтвердил мужчина. – Если все получится как надо, такой благоприятный вариант вполне возможен. Но и от тебя зависит очень многое.
– Что же от меня зависит-то? – уныло спросил Аякс.
– Очень многое, говорю. Просто надо проявить силу и смелость. Суметь победить обстоятельства. Короче, надо показать, что ты настоящий мужик! Ты ведь настоящий мужик, Вадим?
Вот ведь манипулятор какой! Да покажите мне хоть одного мужика, у которого хватило бы духу ответить: «Да не, я не мужик, а так, тряпочка…» Интересно, как отреагировал на эти слова Крашенинников? Венчик, кажется, просто промолчал.
– В общем, я хочу предложить тебе настоящую мужскую работу, – веско сказал собеседник Аякса и умолк.
Видимо, он ждал, пока Вадим-Венчик переварит его слова, и не спешил с дальнейшими разъяснениями.
– А что конкретно делать-то? – осторожно спросил Аякс после паузы. – Ты хоть намекни.
– Вообще-то это барышням намекают, ха-ха! – неожиданно развеселился тот. – Ладно, намекнуть могу. Но ты уж будь добр, улови мой намек. Главное – чтобы ты понял, что решать свои проблемы тебе придется самому. Но мы дадим тебе шанс. Хороший шанс, Вадим. Понял? И только от тебя зависит, сможешь ты использовать этот шанс или нет.
– Да это я уже давно понял. Но что именно мне надо делать? Объясни толком.
– А ты как, действительно готов что-то делать? Имей в виду: понимать, что от тебя потребуется, – это одно, а быть готовым это сделать – совершенно другое. Ведь часто как бывает? Подряжается работник, кричит: «Я готов работать!» А вот когда до него доходит, что большие деньги платят не за красивые глаза, а в основном за риск, – тогда он идет на попятный. Большие деньги требуют большого риска, понял?
– Понял. Как не понять, – хрипловато ответил Венчик.
– Я даже больше тебе скажу. Есть еще одно условие для того, чтобы заработать много денег. Нужен особый случай, везение. Оказаться в нужное время в нужном месте. Встретить нужных людей. И предоставляется такой случай далеко не всем. Тебе вот повезло. Ты встретил человека, который, предлагая тебе деньги за риск, на самом деле дает тебе шанс. Шанс освободиться от всех долгов и начать новую жизнь. Понимаешь? И только от тебя зависит, воспользуешься ты этим шансом или упустишь его.
Аякс шумно вздохнул, словно бы набираясь смелости.
– Я готов использовать свой шанс. Но ты все-таки поточнее скажи, что именно я должен делать. Вот прям четко.
– Если четко, то будешь рисковать жизнью, – коротко ответил собеседник.
– Это как?
– Как-как… Знаешь поговорку «Или пан, или пропал»? Вот и в этом деле так. Вполне возможно, что и голову сложишь. А если повезет, то разбогатеешь. Тут уж действительно как повезет. Но ты можешь сделать свой выбор. Можешь прямо сейчас встать и уйти. Никто тебя держать не будет.
Возникла пауза. Венчик молчал, и его собеседник тоже. Я и сама затаила дыхание: судьба Венчика тревожила меня все больше и больше. Ничего конкретного еще не было сказано, но он уже приблизился вплотную к точке невозврата.
– Я… я согласен, – вдруг хриплым голосом сказал он. – На что мне такая жизнь? И так хоть в петлю лезь! Я согласен на все! Что там надо будет сделать?
– Значит, говоришь, что согласен поставить свою жизнь на кон? – испытующе проговорил мужчина. – Молодец! Уважаю таких! Риск – благородное дело! Повезло тебе с нами, а нам – с тобой! С таким человеком можно дела делать!
Вот ведь змей-искуситель! С таким и вправду контракт на продажу души подпишешь… Но сколько можно тянуть резину, в самом деле! Когда же он о главном начнет говорить?
– Так вот… но учти: после того, как ты узнаешь все подробности, отказаться от дела будет уже поздно. И поэтому в последний раз спрашиваю: не передумаешь? Не испугаешься? Сейчас, пока я тебе не рассказал главное, ты еще можешь уйти. Тебя никто ни к чему не станет принуждать. Потому что дела – а особенно такие, как это, – делаются только при обоюдном согласии. Но вот потом, когда тебе станут известны подробности, переиграть уже будет поздно.
– Я не собираюсь ничего переигрывать, – твердо сказал Аякс. – Мне долги надо возвращать.
– Ладно, считай, что ты предупрежден о последствиях отказа, если что. Едем дальше. Твой долг составляет… пол-лимона, говоришь? Получишь за эту работу семьсот. И долги отдашь, и себе еще оставишь. Как тебе такой расклад?
– Очень даже неплохо, – повеселевшим голосом произнес Венчик. – Но ты опять главное не сказал: что делать-то?
– Действительно, что делать… – усмехнулся мужчина. – Извечный русский вопрос! Ладно, шутки в сторону. Ты в казаки-разбойники в детстве играл?
– Играл, – сказал Венчик. – А что?
– Вот это почти то же самое, только все по-взрослому. Ты будешь прятаться, тебя будут искать. Если не найдут – значит, ты выиграл и получаешь сотню.
– Как сотню? – не понял Венчик. – Ты же сказал семь?..
– Смотри: вечером игра начинается, утром заканчивается. И так семь раз подряд. Семь ночей – семь сотен. Все без обмана!
– Погоди, – беспокойно начал Аякс. – Я прячусь – меня ищут, и за это каждую ночь по сотне? Ты мне сказки рассказываешь, что ли? Или вам просто бабки девать некуда?
– Ну ты не думай, что все так просто! – усмехнулся мужчина. – Ишь, обрадовался он легким деньгам! Учти, что искать тебя будут с оружием в руках. Ну типа как на охоте.
– Так меня что, убивать будут? – сдавленным голосом произнес Аякс.
– Я ж тебе сказал: играем по-взрослому! Да ты не беспокойся, тебе тоже оружие дадим. У волка против охотников зубы есть и стальные челюсти. И у тебя защита будет. Шансы равные: они по тебе стреляют, ты по ним. Все по-честному. Это же настоящая мужская игра! А продержишься семь суток – все бабки твои!
Ничего себе равные шансы. Один против четверых – это равные шансы?
Венчик молчал.
– Что, уже сдулся? Сразу говори! – потребовал его собеседник.
– Нет, я это, только спросить хотел. А сколько их? Ну тех, кто меня искать будет?
– Человека три-четыре. Но они не все сразу заявятся. Так что если проявишь ловкость…
И вновь наступила пауза, наполненная тягостным молчанием.
– Значит, если меня не найдут за семь дней, то деньги мои? – спросил наконец Венчик. – Так? И я тогда свободен?
– Точно! Свободен как птица.
– Слушай, а как же полиция? Начну я стрелять – так меня сразу же заметут. И за стрельбу посадят. Вот ничего себе! Кроме долгов у меня еще и срок будет.
– Об этом не думай, все схвачено. Подстраховка надежная, проверенная. Все отлажено, не бойся. Еще ни разу никаких сбоев не было.
– А выжило сколько? Из тех, кто прятался? – со страхом спросил Венчик.
Мужчина присвистнул:
– Фифти-фифти. Половина на половину. А ты как думал, Вадим? Это, брат, серьезное дело! Поэтому еще раз, в последний-распоследний раз предупреждаю: если испугался – уходи прямо сейчас! Вот, могу даже для тебя дверь распахнуть! Ну? Потому что когда получишь в руки оружие – уйти уже не сможешь!
– Нет, я остаюсь… – после непродолжительной паузы тихо, но твердо ответил Венчик. – Пятьдесят на пятьдесят – это все-таки шанс… – И, помедлив еще немного, спросил: – А оружие какое будет у меня?
– Пистолет получишь импортный, хороший, нигде не засвеченный.
– А это… потренироваться дадите? Ну пострелять то есть…
– Эээ, нет, мужик, про тренировки забудь! Оружие казенное, выдавать будем только по делу, перед самым началом охоты.
Венчик обреченно вздохнул.
– А когда прятаться надо будет? Не скоро еще?
– Да как сказать, – неопределенно ответил мужчина. – Может, через пару дней, а может, уже завтра.
– А… – начал было Венчик очередной вопрос и внезапно умолк.
– Так говорить тебе насчет пряток или нет? – резко спросил его собеседник.
– Говори, чего уж там! – с отчаянием в голосе ответил Венчик.
– Ладно. Только помни: о последствиях нашего разговора я тебя уже предупредил! А теперь слушай. Прятаться ты будешь только в пределах города. Если вздумаешь куда слинять – все, считай, что никакого уговора насчет бабок не было. Тебе назовут номер телефона и дадут мобилу. Каждый час ты будешь отзваниваться.
– А что говорить-то надо будет? Ну по телефону, когда я позвоню? – спросил Аякс.
– Ничего. Позвонил, назвал себя – и все. Больше от тебя ничего не требуется, молчи себе в тряпочку. Делай что хочешь – хоть в парке гуляй, хоть на лавочке сиди. Только в городе! Игра начинается вечером, в десять часов. В пять утра ты свободен. Иди отдыхай, деньги на расходы у тебя будут. И так семь дней, в таком вот режиме. Если выдержишь, не дашь себя поймать, то все – банкуешь ты, брат Вадим, по полной программе! Понял?
– А это… а если меня с кем-нибудь перепутают и кого-нибудь вместо меня подстрелят ненароком? – отважно спросил Венчик. – Ночью же темно, а в темноте плохо видно…
– А ты однако сообразительный! – хмыкнул мужчина. – На это счет можешь не беспокоиться, все продумано до мелочей. Чтоб, значит, не палить в кого попало, мы тебе белую шапочку наденем. Белое в темноте хорошо видно, так что не спутают тебя, обещаю!
В принципе все ясно, все детали названы: и пистолет, и белая шляпа. Доказательная база у меня в руках, разговор записан на диктофон. А сейчас Венчику надо сматываться! Что-то мне подсказывает, что дальше разговор с ним пойдет совсем жесткий.
Но как теперь вытащить его оттуда?
Между тем собеседник продолжал прессовать бедного Венчика:
– Ну что? Весь расклад тебе теперь известен. И согласие ты свое уже дал. Я же тебя не раз спрашивал, готов ли ты к этой работе, так?
– Так, – храбро подтвердил Венчик.
– Стало быть, сейчас тебе деваться уже некуда. И прошу тебя, с этого момента никаких выкрутасов! С нами шутки плохи, – в голосе мужчины послышались угрожающие нотки. – Будешь рыпаться – никто тебя уже не выручит, даже и не надейся. Это я к тому, чтобы ты был честен с нами… Как мы с тобой.
Вот это да! Прямо-таки обезоруживающая честность!
– А как вы со мной будете рассчитываться? – осмелев, поинтересовался Венчик. – По дням? И куда приходить за деньгами?
– Я же уже сказал: деньги будут капать посуточно. Выдержал одну ночь – сотня! Но ты все равно тратить их не сможешь, пока вся игра не закончится, потому что будешь у нас под наблюдением. Чтобы свалить не вздумал. Помни: свалишь – все бабки сгорят! Понял? А когда все закончится, просто позвонишь вот по этому телефону…
Последовала пауза – наверное, мужчина писал тот самый номер.
– Вот, держи, – сказал он затем. – По этому номеру позвонишь, и тебе скажут, куда прийти за деньгами.
– Благодарствую, – сказал Венчик. – Я пошел?
– Погоди-погоди! Куда это ты намылился, а? – резко остановил его мужчина.
– Ну, это… домой к себе. Ведь не сегодня же все это… начнется.
– Начнется-то действительно не сегодня, но домой ты не пойдешь! – заявил мужчина приказным тоном.
– Как это? А где же мне…
– Ночевать где будешь? Не беспокойся, на улице спать не придется. Сейчас отвезем тебя в одно надежное место – там и выспишься с комфортом, и покормят тебя.
– Не, я лучше домой…
– Для тебя, может, и лучше. А вот для нас – нет. Да не бойся ты, ничего плохого с тобой не случится! Это просто такие правила игры: если человек согласился участвовать, его отвозят в специальное место… Не дрейфь, тебе там понравится! А теперь вставай, пошли, сейчас тебя отвезут!
Мои худшие опасения оправдались: в окно машины я увидела, как из дверей рюмочной два амбала – наверное, охранники-вышибалы – повели Аякса к серебристой «Ауди». Позади них шел невысокого роста худощавый мужчина – видимо, тот, который только что с ним беседовал. В это время передняя дверца «Ауди» открылась, и из нее выпрыгнул дюжий молодец в темной куртке. Один из охранников подтолкнул Венчика внутрь машины, а молодец тут же уселся рядом с ним. Собеседник Аякса занял место рядом с водителем, и машина, развернувшись, покатила прочь, набирая скорость.
Мне ничего не оставалось, как следовать за ней в некотором отдалении. Увы, в настоящий момент отбить Венчика я никак не могла: слишком неравные были силы. Можно было только надеяться, что по крайней мере до следующего вечера с ним ничего плохого не случится. Я знала по опыту, что Венчик умеет вести себя благоразумно в критических ситуациях. А у организаторов «охоты» не было резона измываться над «дичью» до начала своего увеселительного мероприятия.
Сейчас самое главное – проследить, куда везут Аякса. А когда мне будет известна конечная точка маршрута, я легко смогу вызвать подмогу в лице Кирьянова и его коллег. Вот тогда-то мы и возьмем всю шайку-лейку с поличным!
Машина, в которой увозили Венчика, уже неслась по кольцевой дороге, ведущей за город. Вдруг она резко прибавила скорость, и я, чтобы не отстать, тоже поддала газу. И в этот самый момент, откуда ни возьмись, как черт из табакерки, выскочил инспектор ГИБДД. Он отчаянно замахал руками, призывая остановиться. Я резко затормозила и чертыхнулась. Вот откуда его принесло? Возник, как прыщ на ровном месте! Теперь я точно не смогу догнать ту «Ауди», в которой везли сейчас Венчика.
Я тупо уставилась в одну точку и стала ждать, когда этот идиот причапает к моей машине. Он не спеша подошел, помахивая жезлом, и постучал в окошко. Я медленно опустила стекло. Торопиться было уже некуда: я все равно потеряла «Ауди» из виду.
– Лейтенант Разгуляев, – представился инспектор. – Что же это вы, девушка, не спешите опустить стекло? Как нарушать – так пожалуйста… Вы знаете, за что я вас остановил?
– Понятия не имею, – с деланой безмятежностью ответила я.
Нет уж, пусть сам объясняет причину остановки!
– Вы превысили допустимую скорость на этой трассе. Гнали, как на пожар! Вы понимаете, что это серьезное нарушение?
Пока он говорил все это, его взгляд ощупывал мою «девятку», воровато обшаривал салон и прикидывал стоимость моего гардероба. Очевидно, он рассчитывал, что сейчас я протяну ему приятно шуршащую купюру, и тогда он с миром отпустит меня восвояси. Как бы не так! Обломайся, товарищ лейтенант! Я, в отличие от тебя, знаю законы и чту их.
Со скучающим видом я откинулась на спинку сиденья и отвела взгляд от лица инспектора. Давай, намекни мне, чего ты хочешь!
Мое поведение несколько обескуражило лейтенанта – было видно, что он не привык к такой реакции. Смущенно потоптавшись возле моей машины, он кашлянул, чтобы вновь привлечь мое внимание, и неуверенно спросил:
– Так что, девушка, будем штраф оформлять?
Я пожала плечом:
– Оформляйте!
Пытаясь скрыть свою досаду, лейтенант полез за бланками и ручкой и, обиженно сопя, стал выписывать штраф.
– Больше не нарушайте, – мрачно буркнул он на прощание, сунул в окошко квитанцию и наконец отпустил меня.
Я развернулась и поехала в город, лихорадочно соображая, как мне теперь вызволить Венчика.
Итак, времени у меня в обрез: завтра в десять вечера уже начнется охота! А единственный человек, который может знать, куда увезли Аякса, – это Озеранский. Значит, надо как можно быстрее найти его!
Первым делом я решила направиться в бар «Аэлита», где, по сведениям, полученным от Кирьянова, в последнее время частенько пил горькую господин Озеранский. Если этот человек от своего имени делал заказ на изготовление белых шляп, он, скорее всего, в курсе, для чего они предназначались и как вообще должно быть организовано все это мероприятие. Будем надеяться, что ему известно и место, где держат «дичь» перед самой «охотой»!
Я припарковалась недалеко от бара и вошла внутрь здания. Интерьер этого заведения особым изыском не отличался: стены были выдержаны в бежевых тонах, лаконичная барная стойка располагалась в углу, а остальное пространство занимали круглые столики на четверых. Я посмотрела по сторонам – посетителей было немного. Но Озеранского я узнала сразу – он был точно такой же, как на фото, что прислал мне Кирьянов. Надо сказать, что он не выглядел совсем уж пропащим забулдыгой. Естественно, возлияния наложили свой отпечаток на его в общем-то довольно приятную внешность. Но в данный момент он сидел в одиночестве скорее грустный, чем пьяный. Было такое впечатление, что ему просто больше некуда пойти, и пьет он скорее потому, что надо как-то оправдывать свое присутствие в этом заведении, а вовсе не в силу пагубного пристрастия к алкоголю.
Я прямиком направилась к столику Озеранского, обольстительно улыбнулась и уселась рядом. Потом закинула ногу на ногу (жаль, не было времени заскочить домой и переодеться в мини – ну да ладно, и в джинсах вид ничуть не хуже!) и произнесла:
– Вот беда, сигареты оставила дома. Не угостите?
Он вытащил пачку «Парламента» и протянул ее мне. Пока я доставала сигарету и пока он давал мне прикурить от дорогой зажигалки, я успела рассмотреть его более пристально. Это оказался весьма привлекательный мужчина лет сорока пяти. У него были правильные черты лица, темные волосы, начинающие седеть, и печальные карие глаза.
– Вижу, вы скучаете, – обронила я, выпуская сигаретный дым. – Ждете кого-нибудь?
– Наверное, тебя, – усмехнувшись, ответил Озеранский.
– А мы что, уже на ты?
– А чего время тянуть? – с удивлением спросил он. – Или ты против?
– Я совсем не против. Наоборот… – я замялась, думая, какую лучше избрать тактику для того, чтобы выведать у него все, что мне нужно.
Однако он истолковал мою заминку по-своему. Подозвав бармена, он сделал заказ, и вскоре нам принесли бутылку шампанского, виноград, кофе и десерт.
– Меня Генрихом зовут, – сказал Озеранский, когда мы выпили по бокалу шампанского.
– О, какое имя! – воскликнула я. – Королевское! А меня зовут Таня. Самое распространенное и обычное имя.
– Итак, она звалась Татьяной! – с пафосом произнес Озеранский, подливая мне шампанское. – Кто это сказал? Я что-то запамятовал…
– Пушкин. «Евгений Онегин», – подсказала я.
– А, точно! – ухмыльнулся Озеранский.
Мы чокнулись и стали пить по второму бокалу, закусывая виноградом. Красиво! Ананасов разве что не хватает – и можно устраивать вечер поэзии: «Ананасы в шампанском, ананасы в шампанском…»
Все это хорошо, конечно, но время идет. Что бы мне такое придумать, чтобы развязать Генриху язык? А главное, где это сделать? Бар отпадает – это однозначно: нечего и думать, что в такой обстановке Озеранский преподнесет мне все на блюдечке, даже если я его очень вкрадчиво попрошу. Если он что-то и расскажет, то только наедине, с глазу на глаз. Придется тащить его к себе. Нет, не домой, конечно, а на конспиративную квартиру. Венчика там сейчас нет, в квартире более или менее прибрано, так что это вполне подходящий вариант.
– Генрих, – сказала я, – что-то тут скучновато. Может, поедем ко мне?
Было заметно, что Озеранский несколько удивился: кажется, он не ожидал, что малознакомая дамочка проявит такую прыткость. Но выпитый алкоголь, похоже, сделал свое дело, мягко отключив в его мозгу критическое мышление, и он без долгих колебаний согласился.
Помня о выпитом шампанском, я не рискнула садиться за руль. К счастью, квартира моя находилась недалеко, и, немного пройдясь пешком, минут через пятнадцать мы были уже на месте.
Едва мы оказались наедине за закрытой дверью, Генрих уже совсем по-свойски похлопал меня по ягодицам. Но я пресекла его поползновения.
– Генрих, погоди, ты спешишь. Иди в спальню, вот сюда, – сказала я, увлекая его к двери комнаты.
Слегка пошатываясь, он вошел следом за мной в спальню и остановился, пытаясь сориентироваться в незнакомой обстановке. Я легонько толкнула его на кровать:
– Теперь раздевайся! А я сейчас…
Мне нужно было незаметно вытащить из сумки диктофон и пристроить его где-нибудь поблизости. Когда я вернулась в спальню, Генрих уже полностью обнажился и нетерпеливо поглядывал по сторонам. Я призывно улыбнулась ему, потом отодвинула дверцу шкафа-купе и вытащила оттуда фиолетовый шелковый шарф (ах, как кстати он здесь завалялся! – а я-то дома его обыскалась).
– Генрих, будь добр, закрой глазки, – промурлыкала я и нежно провела шелком по его животу, который тут же отреагировал на это легкой дрожью.
– А, понимаю, – ответил он и послушно закрыл глаза. – Ты что-то задумала? Это сюрприз, да?
Да, милый! Такого эротического опыта у тебя точно еще не было! И ощущения, которые я собираюсь подарить тебе, ты не забудешь никогда!
– Конечно! Обожаю сюрпризы! – вкрадчиво сказала я, туго завязывая ему шарфиком глаза.
Как только дело было сделано, я крепко схватила Генриха за запястья и защелкнула их наручниками, прихваченными вместе с диктофоном. Он дернулся от неожиданности и попытался подняться, но я среагировала быстрее: вторая пара наручников уже сковала его лодыжки. Он затрепыхался, почувствовав неладное:
– Эй! Ты… ты чего это, а? Мы так не договаривались! Ты чего? Мне такие игры на фиг не нужны! Ноги-то зачем сковала? Ты что, больная на всю голову, да? Сюрприз она устроила! Сука! Сейчас же освободи меня, тварь!
– Никакого воспитания! – с укоризной сказала я. – Стыдно должно быть так выражаться при даме!
– Ты чего задумала? Говори быстро! – приказал он.
– Э-э, Генрих Святославович, – покачала я головой, хотя с завязанными глазами он не мог видеть этого. – Приказывать мне сейчас не в вашей власти.
– Откуда ты знаешь мое отчество? – в замешательстве спросил он. – Я же тебе только имя назвал. Ты кто вообще?
– Я Таня. Просто Таня. Просто поговорить хочу.
Озеранский снова задергался и заорал:
– Пусти, сука! Не буду я с тобой разговаривать!
– А придется, Генрих, придется. – Я ласково похлопала его по щеке. – Ты, главное, не волнуйся так. Ты мне только одну вещь скажешь, и я тебя сразу отпущу, договорились?
Озеранский затих и устало спросил:
– И что я тебе должен сказать?
– Да так, пустячок один, ничего серьезного. Ты мне просто скажи, где находятся загородные апартаменты Пантелеймонова Владимира Романовича. В которые привозят «дичь» накануне «охоты».
Лицо Озеранского на несколько секунд окаменело.
– Чего? – переспросил он после паузы. – Какая охота? Какая дичь? Какой еще Пантелеймонов? Ты совсем, что ли, охренела? Чего несешь-то? Или ты из ментовки?.. Точно, из ментовки! И как я сразу не догадался?
– Нет, Генрих, мимо. Не из ментовки. Я частный детектив. И пока ты не ответишь на мой вопрос, так и будешь лежать здесь голый, с завязанными глазами и в наручниках, понял?
Вообще-то я слукавила: освобождение Озеранского не входило в мои ближайшие планы. Отпустить его можно будет лишь тогда, когда я привезу сюда Венчика живым и невредимым. Но об этом моему пленнику знать пока необязательно.
– Так что, Генрих, будем разговаривать или как?
– Будем, – хмуро ответил Озеранский.
– Отлично! Тогда поехали. Тебе знакомо это имя – Владимир Пантелеймонов?
– Никогда о таком не слышал, – поспешно сказал Озеранский. Слишком поспешно, чтобы это звучало правдоподобно.
– Да-а? – удивленно протянула я. – А вот у меня совсем другие сведения.
– У тебя неправильные сведения. И я вообще никогда ни у кого в шестерках не ходил! – с достоинством ответил Генрих.
– Да нет, Генрих, сведения у меня самые что ни на есть точные. И, кстати, они подтверждаются некоторыми документами. Если обнародовать эти документы, то ой-ой, мало не покажется.
Озеранский снова начал дергаться. Я поняла, что мои слова здорово его напугали и он старается побороть свой страх.
– Вообще не понимаю, что ты имеешь в виду, – пропыхтел он, тщетно пытаясь освободиться.
– Объяснить тебе? Ладно, слушай. Примерно год назад ты нарисовался в ателье «Шляпы нарасхват» и сделал один очень интересный заказ. У них и квитанция осталась, а на ней – твои имя, фамилия и отчество, да еще и подпись!
– Ничего не понимаю, – продолжал упираться Озеранский, однако голос его дрогнул. – Заказ какой-то… Год назад… Я что, помню, что ли, чего там было год назад?
– Да что же это с памятью твоей стало? Давай, напрягись, Генрих! Поверь, в твоих интересах все вспомнить. Самостоятельно. Неужели будем привлекать сотрудников ателье? Вот они-то тебя помнят! И опознают в два счета. Уж если у них квитанция заказа осталась с твоей подписью… Представляешь себе, какой у них там порядок? Так что давай, рассказывай сам, как дело было. Чистосердечное признание. Сам все понимаешь, да?
– Ладно, – нехотя произнес Озеранский. – Вспомнил, делал я там заказ. И что? Это теперь уголовно наказуемое деяние?
– А ты вспомни, на что конкретно был этот заказ!
– Да что я, баба, что ли, чтобы помнить такие мелочи? – возмутился Озеранский. – Ну сходил, ну заказал чего-то – значит, надо было! А чего конкретно заказывал – не помню!
– Давай я помогу тебе вспомнить. Вообще странно, что ты не помнишь. Сотрудники вот вспомнили сразу и тебя, и твой заказ. – При этих словах Озеранский поморщился, как от головной боли. – Очень специфичный был заказ. Ты заказал пятнадцать штук белых шляп. Вспомнил?
– Неа, – упрямо мотнул головой Озеранский. – Может, и было такое, но я не помню.
– Слушай, я вот спросить хотела… Куда тебе столько шляп? Ты как их носить собирался? Одну на другую?
– Да не собирался я их носить! Что я, дурак, что ли, белую шляпу носить?
– Так, значит, заказывал ты их не для себя?
– Ну естественно, не для себя.
– А для кого же ты их заказывал? Не для Пантелеймонова ли Владимира Романовича, в знакомстве с которым ты никак не хочешь признаться?
– Ладно, признаюсь, – со вздохом сказал Озеранский. – Для него.
– Наконец-то! А чего же ты врал мне тогда, что не являешься его шестеркой? Учти, я врунов ой как не люблю.
– Дак это когда еще было! При царе Горохе! А сейчас я вообще независимый. Я сам по себе, Пантелеймонов сам по себе. Мы с ним уже давно не пересекаемся.
– То-то ты и на службу в его контору ходить перестал… Независимость свою по кабакам празднуешь, да? Что, дал тебе хозяин под зад коленом?
– А тебе-то что за дело! – огрызнулся Озеранский.
– Да работа у меня такая: во все вникать, за всеми наблюдать. Уж ты не обижайся на меня за это, Генрих. А вообще я тебе скажу, что удачно ты с Пантелеймоновым разбежался. Главное – вовремя ноги сделал!
– В смысле? – насторожился Озеранский.
– А в том смысле, что со шляпами, которые ты заказывал, неприятная история вышла. И я хочу понять, насколько ты к этому причастен. Может, ты и правда не при делах окажешься. А может, пойдешь вместе с Пантелеймоновым срок мотать. Это все зависит от того, что ты мне сейчас расскажешь. Понял?
Озеранский покорно кивнул.
– Хорошо, тогда продолжаем разговор. Ты знал, для чего Пантелеймонову нужны эти шляпы?
– Ннн… нет, – как-то неуверенно ответил Озеранский.
– Точно не знал? Смотри у меня! – я погрозила ему пальцем, опять забыв, что из-за повязки он не может видеть моей жестикуляции. – Тогда следующий вопрос. Ты знаешь, что стало с этими шляпами потом?
– Не знаю и знать не хочу! – раздраженно воскликнул мой пленник. – Что ты пристала ко мне с этими шляпами? Я как раз вскоре после этого с Пантелеймоновым разругался, и мы с ним разошлись, как в море корабли! Не знаю и не хочу больше ничего знать о его делах!
– А я все-таки расскажу, что там дальше было. Тебе полезно будет послушать. Так, для общего развития. Значит, история следующая. Десять дней назад в одном из переулков нашли труп мужчины. Свидетели говорят, что его застрелили. А рядом с трупом нашли белую шляпу. Ту самую, которую ты заказал. Ее было очень хорошо видно в темноте. Как ты думаешь, откуда у него эта шляпа? Может, Пантелеймонов твой развернул новый бизнес по продаже белых мужских шляп? Только я вот чего думаю: что-то масштаб для него мелковат – пятнадцать штук всего. Несерьезно как-то, правда? Что за прибыль можно получить от продажи пятнадцати шляп? Или тут другое что-нибудь, а? Как ты думаешь? Откуда у мужика эта шляпа? И кто ж его застрелил, бедолагу? Ты случайно не в курсе?
Озеранский молчал.
– Ладно, еще одну историю тебе расскажу. Очень похожую, только мужик был не из Тарасова, а из Волгограда. Но подстрелили его здесь же, в нашем городе. И он тоже был в белой шляпе. Слушай, может, это примета нынче такая? Как увидишь мужика в белой шляпе – сразу стрелять надо, чтобы… Не знаю, чтобы удачно день прошел, что ли…
На лице Озеранского не дрогнул ни один мускул, но я почувствовала, что он понимает, к чему я клоню.
– Знаешь, что меня беспокоит во всей этой истории? – продолжала я. – У пиратов, помнится, черные метки были, а здесь – белые. И получается, что раздавал их ты…
– Да я вообще во всей этой истории крайний! – воскликнул Озеранский. – Я как узнал, зачем ему эти шляпы, так и сказал: «Да пошел ты!» И ни разу во всех этих аттракционах не участвовал! А теперь мне за него отвечать, что ли? Я-то, в отличие от него, в адеквате нахожусь, не зарываюсь. А этот идиот считает себя фараоном или римским императором. Сам и загремит под фанфары как миленький! Но другие-то здесь при чем? И вообще я тебе уже сказал, что каждый давно сам по себе. Так что…
– Ладно, попробую тебе поверить, – вздохнула я. – А теперь слушай сюда внимательно. Пантелеймонов снова затеял свою «охоту». Его подручным удалось заполучить очередную «дичь». Этого человека увезли в неизвестном направлении. И я уверена, что ты знаешь, куда его могли отвезти. Советую тебе быть предельно откровенным – это тебе зачтется как сотрудничество со следствием.
Озеранский молчал.
– Напоминаю: твое имя уже фигурирует в этом деле, – жестко сказала я. – Какой тебе смысл сейчас молчать? Пантелеймонова мы все равно найдем. Человека только можем потерять, который у него в качестве новой «дичи» заготовлен. Два трупа на твоей совести уже есть. Будет третий. Белые метки – твоих рук дело. Меток пятнадцать. Ты хочешь все на себя взять, все пятнадцать трупов? Думаешь, Владимир Романович в знак благодарности будет таскать тебе передачки на зону? Ну-ну. Мечтать не вредно!
– А если я расскажу? – хрипло спросил Озерянский. – Тогда меня не посадят?
– Слушай, я не судья, а частный детектив. И мое дело – найти убийц и организаторов этого увеселительного мероприятия и передать их с рук на руки полиции. Если ты скажешь мне, куда увезли «дичь», – лично я тебя отпущу, мне ты больше не понадобишься. А вот если будешь молчать как партизан, я сдам тебя полиции – и тогда ты пойдешь под суд как соучастник. Вот прямо отсюда и пойдешь, с этой самой кровати, без штанов, в наручниках и с завязанными глазами. Это я тебе не просто обещаю, а вот прямо даже гарантирую!
– Тогда ладно, – сдался Озеранский. – Слушай. У Пантелеймонова есть дом в Золотой долине. Это очень добротный дом, целая усадьба, и охраняется она будь здоров! Да туда посторонний и не пойдет – мало кто вообще знает об этом доме. Как-то я узнал, что в последнюю «охоту» у них накладка вышла: полиция пронюхала и прицепилась. Тогда-то они и решили новую жертву увезти в усадьбу. Ну чтобы уже больше не проколоться. Еще мне известно, что когда начинается сама «охота», то из загородного дома «дичь» везут в город. А там жертву найти непосвященному практически невозможно.
– А как же тогда сами «охотники» выходят на след? – удивилась я.
– Так он периодически звонит в центр.
– В какой еще центр? – спросил я. И тут меня осенило: – Это нежилой дом на Ракетной улице? Там, где вроде бы ремонт намечается?
– Ты и это знаешь? – удивился в свою очередь Озеранский.
– Я многое знаю, Генрих. Но ты не отвлекайся.
– Хорошо, я понял. Там, в центре, находится такой прибор, который может определить, с какого места звонят – ну где конкретно сейчас находится «дичь». Потом показания прибора сверяются с картой города.
Так вот зачем нужна была карта Тарасова, которая висела на стене в той самой комнате!
– И тогда координатор сообщает «охотникам» место, откуда поступил телефонный звонок. Они, естественно, мчатся туда. И если человек, которого наметили в качестве «дичи», вовремя оттуда не уберется, то шансов у него практически нет.
– Но ведь у «дичи» тоже есть оружие, чтобы отстреливаться? Кстати, а патроны выдаются холостые или боевые?
– Да, есть такое дело, – согласился Озеранский. – И патроны боевые, да. Но только эти люди стрелять-то, как правило, совсем не умеют. И обычно они так напуганы, что… В общем, еще никто из «охотников» даже царапины не получил.
– И много было таких охот? – спросила я.
Озеранский снова замолчал.
– Давай, Генрих, чего уж там утаивать!
– На моей памяти три было, – наконец признался он. – Но повторяю: я лично ни в одной из них участия не принимал.
– Ладно, все выясним. А теперь быстренько говори, где находится усадьба Пантелеймонова! Мне нужно срочно человека оттуда выручать!
– Я уже сказал: в Золотой долине. Доехать надо до развилки, потом повернуть направо, а дальше высокий каменный забор будет. Еще и охранников куча. А вообще-то этот дом на другого человека оформлен. И живет он не в России. Так что официально владелец поместья совсем не Пантелеймонов.
– Ладно, разберемся. Я сейчас поеду туда и лично выясню, правду ты мне сказал или нет. Но учти, если ты соврал… Для тебя это будет иметь фатальные последствия, Генрих!
– Ты мне хоть одеться-то дашь? Или мне так и лежать здесь голышом и в наручниках до твоего возвращения? Вообще-то ты обещала меня отпустить, когда я все расскажу.
– Вернусь – отпущу, – коротко бросила я и вышла в другую комнату.
Там я набрала номер Кирьянова.
– Володя, можешь срочно прислать кого-нибудь ко мне на квартиру? У меня тут один деятель под домашним арестом сидит. Нужно проследить за ним до моего возвращения. Только у меня на счету каждая секунда! Моего друга увезли в загородный дом Пантелеймонова, который находится в Золотой долине. И я должна как можно быстрее там оказаться.
– Тань, опять ты лезешь на рожон, – рассердился Кирьянов. – Говори, куда конкретно надо ехать, – я сам поеду. А ты сиди дома со своим арестантом.
– Володенька, – взмолилась я, – мне нужно лично там побывать! Я знаю об этом деле больше, чем ты, и смогу правильно выстроить разговор. И потом, ты не знаешь моего друга, он не знает тебя и на контакт, возможно, просто не пойдет. Я сделаю все как надо, обещаю тебе! Пожалуйста, присылай побыстрее своего человека! Я тебе потом перезвоню.
– Ох, Татьяна! – вздохнул Кирьянов. – Ладно, жди. Но позвони обязательно.
– Непременно позвоню, Володенька!
Минут через десять в дверь позвонил молодой лейтенант. Пока он, смущаясь, скромно устраивался на кухне, я милостиво выдала Озеранскому его одежду, сняла с него наручники, препоручила своего арестанта стражу порядка и помчалась в Золотую долину.
