Глава 5

Я набрала этот номер. Трубку долго не брали. Наконец длинные гудки прекратились, но тот, кто находился на другом конце линии, явно не торопился отвечать. Тогда подала голос я:

– Алло, здравствуйте!

Опять молчание. Я подождала немного и уже собралась отсоединиться, как в трубке послышался сначала какой-то треск, потом шум, и старческий надтреснутый голос медленно произнес:

– Алле.

– Здравствуйте, – еще раз поздоровалась я. – Будьте добры, пригласите, пожалуйста…

Тут я замялась, потому что не знала, кого, собственно, пригласить. У меня ведь, кроме телефонного номера, никакой другой информации не было.

– Алле, – снова повторил старичок. Или старушка.

– Будьте добры, позовите Александра Ивановича, – назвала я первые имя и отчество, какие пришли на ум.

– Алле, – раздался тот же самый голос.

Тогда я решила помолчать и послушать. Через равные промежутки голос с завидным постоянством твердил свое «алле». Очевидно, это просто включился автоответчик. Я положила трубку. Значит, по телефону ничего не удастся выяснить. Придется добывать адрес, по которому зарегистрирован этот номер.

Я набрала Кирьянова.

– Я слушаю, – сказал мой друг.

– Привет, это Татьяна.

– Привет-привет, коли не шутишь.

Кирьянов, судя по тону голоса, был в хорошем расположении духа. Что ж, это мне только на руку. Если бы он ворчал, сетовал на житье-бытье, подкатиться к нему с просьбой было бы непросто.

– Володя, у меня к тебе просьба… – начала я.

– Танюх, не оригинально. Может быть, придумаешь какую-нибудь такую свежую неизбитую фразу типа…

– Типа чего? – перебила я.

– Не знаю. Ты ведь с просьбами обращаешься, вот и подумай, как ее обставить поинтересней.

– Подумаю, Володенька, обязательно подумаю. На досуге. Но что-то его у меня нет, и, наверное, еще не скоро появится…

– Ладно, давай, излагай свою просьбу, – смилостивился Кирьянов.

– Володь, надо узнать адрес, по которому зарегистрирован вот такой телефон, – я продиктовала номер.

– Это все по делу Крашенинникова? – поинтересовался Кирьянов.

– Да, все то же самое дело. Представляешь, никаких зацепок. Одна надежда на этот телефон – может быть, он что-то прояснит.

– Ладно, узнаю, – пообещал Кирьянов.

– Тогда жду звонка!

Я решила, что пока Кирьянов занимается моей просьбой, можно принять ванну, чтобы немного расслабиться. Набрала в ванну воды, взяла флакон пены с ароматом ландыша, налила жидкость в колпачок и добавила в воду, потом взбила пенку по всей поверхности. Пушистые хлопья, чуть слышно потрескивая, превратили воду в белоснежное поле. Я прикрыла веки… Сколько прошло времени, я не знала. Но, открыв глаза, почувствовала, что очень хорошо отдохнула и готова работать с новыми силами.

Я вылезла из ванны и набросила на себя свой любимый махровый халат. В это время зазвонил телефон.

– Алло, слушаю!

– Тань, это я, Кирьянов.

– Что, Володь? Узнал?

– А то! Могла бы и не спрашивать, – ответил Кирьянов. – Записывай адрес: улица Ракетная, дом 18, квартира 3.

– Спасибо, Володя, – поблагодарила я его.

– Давай, успехов тебе.

– Пока.

Я отсоединилась.

Теперь надо подумать, под каким предлогом заявиться к хозяину квартиры. Может быть, объявить себя дистрибьютором какой-нибудь компании? Нет, не пойдет: они настолько надоели гражданам, что со мной даже и разговаривать не станут. Лучше выдать себя за представителя центра социологических опросов. Хорошо бы еще вооружиться каким-нибудь документом, подтверждающим мою принадлежность к подобному центру… Или, может быть, бейджика с надписью будет достаточно?

Воспользовавшись принтером, я состряпала себе карточку с надписью «Татьяна. Центр социологических исследований» и вставила ее в пластиковый бейджик, который специально держу для таких случаев. А для солидности можно еще прихватить папку, сохранившуюся с тех времен, когда я работала в прокуратуре; кстати, бланки, оставшиеся с той поры, тоже пригодятся, чтобы произвести нужное впечатление. Плюс умение убалтывать, которого мне не занимать.

Впрочем, даже если хозяин квартиры наотрез откажется беседовать со мной – ничего страшного. Для меня важно хотя бы составить представление о том, с кем я имею дело, что за обстановка в этой квартире и может ли она иметь какое-то отношение к убийству Крашенинникова. Для виду придется обойти несколько квартир, и время на этом я, конечно, потеряю, но иначе у жильцов могут возникнуть подозрения, а мне это ни к чему.

Теперь надо продумать свой гардероб. Одеться лучше строго, но элегантно. Я вынула из шкафа брючный костюм нейтрального стального цвета, нанесла легкий макияж, собрала волосы в пучок и уложила их на затылке. Через плечо повесила сумочку, а папку решила держать в руке.

Машину я припарковала недалеко от искомого дома на Ракетной улице. Дом представлял собой двухэтажный особняк с двумя подъездами, построенный, наверное, еще в начале прошлого века. Располагался он несколько на отшибе: с одной стороны от него находилась кирпичная стена, а с другой – деревянная. Похоже, это был вход на какую-то стройку. Кстати, и сам особняк был подготовлен к ремонту: его фасад почти полностью скрывали строительные леса, а два окна на первом этаже были забиты досками.

Я обошла дом с торца и попала в небольшой дворик, который оказался совершенно пуст. Окна дома с этой стороны также были заколочены. Интересно, здесь вообще кто-нибудь бывает? Ни жильцов, ни строителей-ремонтников… Но если дом заброшен, то почему работает телефон, который Крашенинников сообщил своей тете? Понятно, что там автоответчик, но ведь кто-то же вносит плату за телефон! Иначе его бы давно отключили. А Андрей Иванович Алексеев, на чье имя зарегистрирован этот номер, – существует ли он на самом деле?

Я поднялась на небольшое крыльцо и подергала ручку входной двери первого подъезда. Она не открывалась. Я немного постояла, решая, что делать дальше. На глаза мне попалась какая-то толстая палка, которая валялась неподалеку. Взяв ее, я снова подошла к подъезду и несколько раз постучала ею в дверь – получилось достаточно громко, чтобы меня услышал хоть кто-нибудь в этом безмолвном доме. Никакого эффекта. Ладно, остался еще один подъезд – надеюсь, что здесь мне повезет больше. Я снова постучала – никто не отозвался. Что ж, надо поворачиваться и уходить: похоже, этот дом абсолютно пуст.

Я повернулась спиной к подъезду, и вдруг в этот самый момент за дверью началось какое-то движение. Стукнул отодвигаемый засов, и дверь нехотя отворилась. Из проема выглянул молодой блондинистый парень. На вид ему можно было дать лет двадцать пять. Я вытянула вперед папку, улыбнулась как можно приветливее и пропела:

– Здравствуйте! Хорошо, что я вас дождалась, а то уже совсем собралась уходить, подумала, что дом нежилой.

– Правильно подумали, – ответил парень. – А что вам здесь надо?

Он смотрел на меня с плохо скрываемой тревогой и нетерпением, весь его вид говорил: «Шла бы ты отсюда, да поскорее!» Однако я еще шире улыбнулась и попыталась заглянуть в дверь. Мне удалось различить в полумраке небольшую прихожую, а в ее глубине – лестницу, ведущую наверх, скорее всего на второй этаж. Слева от лестницы стоял небольшой диван, рядом – письменный стол со стулом. На столе я заметила ноутбук.

– Бога ради, извините, – сказала я, продолжая все так же мило улыбаться. – Я из центра социологических опросов, мы опрашиваем население разных возрастных категорий…

– Из какого еще центра? – перебил меня парень. Тревожное выражение на его лице сменилось недоумением. – И где вы здесь видите население? Его здесь нет! – отрезал он.

– А где же оно? – нарочито изумилась я ничуть не меньше парня. – Погодите, погодите, сейчас я достану документы.

Я сделала вид, что расстегиваю папку.

– Вот же у меня тут написано, что…

– Девушка, – теперь парень говорил твердо и непреклонно, – мне нет никакого дела до того, что у вас там написано. Этот дом нежилой. Всех уже давно расселили.

– Но как же так? – я продолжала разыгрывать перед ним свой спектакль. – Слушайте, я ничего не понимаю! А вы в таком случае что здесь делаете?

– Я присматриваю за домом, – обтекаемо ответил парень и попытался закрыть дверь.

– Одну минутку, только одну минутку! – взмолилась я уже безо всякого притворства. – Мне дали разнарядку, мне надо отчет составлять. А тут куда-то пропали проживающие! Что мне делать? Помогите!

– Да я-то здесь при чем? – пожал плечами парень. – Пусть ваше начальство разбирается.

– Да, будет оно разбираться, как же. Свалили все на рядовых сотрудников, и выкручивайся как хочешь. Скажите хотя бы, куда их расселили? Когда вообще произошло это расселение?

– Да мне что, докладывали, что ли? Сказал же вам, что меня наняли вместо сторожа. Так что мое дело – сторона, – буркнул парень.

– Так вы из строительной организации? – высказала я свою догадку. – Ведь дом обнесен строительными лесами – значит, ожидается ремонт? А когда? Строители уже здесь были?

– Слушайте, – парень уже начал терять терпение, – вам-то какая печаль – будет ремонт, не будет… И так вам все рассказал, неужели непонятно?

Но мне и в самом деле было мало что понятно. И поэтому в попытке вытянуть из него еще хоть какую-то информацию я быстро раскрыла папку, и часть листков веером разлетелась по крыльцу. Я бросилась их поднимать и, заглядывая ему в глаза снизу вверх, с отчаянием спросила:

– Боже мой! А вы не знаете, в чьей собственности находится сейчас этот дом – в частной или в муниципальной? У меня ведь даже этих сведений нет! Начальство выматывает душу за каждого жильца, а они исчезают вообще неизвестно куда!

Парень, уже вконец разозлившись на меня и настойчиво пытаясь закрыть дверь (осталась только маленькая щель), процедил сквозь зубы:

– Вот ведь пристала! Да, теперь этот дом находится в частном владении. Но имя владельца я вам все равно не назову: не положено. Идите к себе в контору, там и разбирайтесь.

Он с треском захлопнул дверь.

– Ладно, извините, – сказала я двери и принялась собирать листки.

Ответом мне был звук запираемого засова.

В принципе можно было бы взять его за жабры: скрутить, приволочь в дом и там поговорить по душам. Уверена, что он бы выложил мне все как миленький: и имя хозяина, и чем тот занимается, и еще массу интересных и нужных мне сведений. Однако к столь радикальным действиям переходить еще было рано. Если я сейчас разверну бурную деятельность, то как минимум могу спугнуть владельца этого особняка, а этого пока делать никак нельзя. Надо для начала все как следует выяснить. Придется мне наведаться сюда еще раз, но уже ночью и инкогнито.

Все время до наступления темноты я размышляла над своим визитом в загадочный дом. Интересно, телефон оформлен на имя настоящего владельца или на стороннее лицо – скажем, на какого-нибудь дальнего родственника или вообще на случайного человека? И еще один вопрос: каким образом лучше попасть в дом? Единственный путь, который мне представлялся возможным, – это по строительным лесам. Если подняться по ним на второй этаж, то можно проникнуть в помещение – насколько я успела заметить, наверху окна не заколочены. Хотя возможно, что они поставлены на сигнализацию, а это уже осложняет доступ внутрь. Впрочем, едва ли в доме, где планируют делать ремонт, функционирует сигнализация. Будем надеяться, что мне удастся проникнуть в дом незамеченной…

Я приготовила ужин, поела и начала собираться. Сумка со всем необходимым уже стояла в прихожей наготове. Черные джинсы, черный свитер, бесшумные кроссовки – идеальная экипировка для тех, кто шарится по ночам в чужих домах! Я мельком глянула в зеркало, отметила про себя, что выгляжу как ниндзя, усмехнулась собственному отражению и вышла из квартиры.

Припарковалась я в том же месте, что и во время своего дневного визита. Сейчас на Тарасов уже опустились сумерки. Шум машин слышался значительно реже, а в окнах домов зажегся свет.

Я вышла из машины и заперла ее. Потом натянула на руки перчатки, а на голову надела маску с прорезями для глаз – на случай, если внезапно столкнусь с тем парнем-сторожем.

Подойдя вплотную к дому, я на минуту задержалась и огляделась: надо убедиться, что никого поблизости нет. Кругом было так же пустынно, как и днем, и я стала взбираться на леса. В основном они оказались довольно крепкими, лишь пару раз доски подо мной зашатались.

На фасаде дома находились три окна. Я осторожно попыталась открыть одно из них, потом другое, потом третье, но окна не поддавались. Они не были заколочены, как на первом этаже, но, по-видимому, их закрыли изнутри на шпингалеты. Я вновь на минуту остановилась и прислушалась. Стояла тишина, только слышно было, как ветер шевелит листья на деревьях.

Тогда я спустила сумку с плеча и поставила ее на деревянный помост строительных лесов. Затем вынула фонарик и специальную отмычку и принялась выставлять одно из четырех стекол небольшого старого окошка. Нужно было все время оставаться начеку – ведь сторож мог время от времени совершать обходы вверенной ему территории. Закончив манипуляции со стеклом, я аккуратно, стараясь не издавать никаких звуков, положила его на помост лесов рядом с собой и погасила фонарь. Еще раз на минуту остановилась и прислушалась. В доме по-прежнему было тихо.

Осталось только просунуть руку внутрь образовавшегося отверстия и открыть шпингалет, удерживающий крестообразную раму. Когда это было благополучно проделано, я распахнула обе створки, залезла на подоконник и мягко спрыгнула на пол. Снова замерла и внимательно прислушалась. Дом молчал.

Удостоверившись, что все вокруг спокойно, я снова включила фонарь и стала рассматривать помещение, в которое попала. Это была довольно просторная комната без мебели, с ободранными обоями. На полу валялись картонные коробки, маленькая табуретка со сломанной ножкой, в дальнем углу – какое-то тряпье. Судя по всему, жильцы переехали отсюда уже давно – об этом свидетельствовал толстый слой пыли, покрывавший пол и вещи, оставшиеся в комнате.

Вдруг мне показалось, что совсем рядом раздались шаги. Я моментально погасила фонарь и замерла. Постояла так немного – шаги не возобновлялись. Наверное, мне просто почудилось. Ладно, пора уже приступать к поискам телефона, ради которого в первую очередь я и затеяла ночную вылазку.

Посветив фонариком во все углы, я убедилась, что в этой комнате телефона точно нет. В общем-то это было логично: судя по ровному слою пыли, здесь давно никто не бывал, а раз телефон работал – значит, его держали включенным для связи с кем-то. Скорее всего, конечно, он должен быть где-то возле комнаты сторожа – единственной живой души в этом заброшенном доме. Но держать стационарный телефон только для связи со сторожем – это абсурд! У него наверняка есть мобильник, а у хозяев дома, которые наняли его, – тем более. Тогда для кого предназначался этот телефон? И кому должны были звонить Крашенинников и Конобеевский или их осиротевшие родственники? Не этому же сомнительному парню, единственная задача которого, судя по всему, заключалась в том, чтобы никому ничего не говорить и пресекать любые расспросы?

Для очистки совести я решила поискать телефон в соседних комнатах. Их было две, и в них царил такой же беспорядок: оставленный прежними жильцами мусор и хлам, и везде буквально залежи пыли. Я, бесшумно ступая, пошла по направлению к входной двери, нащупала замок, отперла его и открыла дверь. Она вела на лестничную клетку. Внизу смутным пятном виднелся первый этаж. И везде стояла мертвая тишина. С помощью отмычек я проникла в соседнюю квартиру напротив. Там было все то же самое: грязь, старые окурки, обрывки обоев, сломанные фрагменты мебели. Стоит ли спускаться на первый этаж и осматривать две нижние квартиры? Вряд ли.

Все-таки придется нанести визит сторожу: если телефон где-то и находится, то только у него. Но как мне проникнуть к нему? Я мысленно чертыхнулась: по ошибке я начала свой обход с соседнего подъезда и, кажется, потеряла кучу времени напрасно. Как же мне добраться до обитаемого подъезда? Неужели придется возвращаться на исходную позицию, а затем вновь карабкаться по лесам? Это долго, хлопотно и рискованно: сторож близко и может услышать меня, а встреча с ним на данный момент не входит в мои планы. Надо искать другой путь. Здесь наверняка должен быть чердак. Я осветила фонариком стены лестничной клетки, потом направила луч вверх и увидела ступени, ведущие как раз туда, куда мне было нужно.

Они оказались довольно шаткими, но мне повезло: ни одна из них не проломилась. Я открыла дверь на чердак и вошла в душное и темное помещение. Здесь можно было снова включить фонарь: едва ли кто-нибудь мог заметить меня снизу. Я двинулась по направлению к первому подъезду, по пути спотыкаясь о торчавшие балки, и пару раз чуть было не упала. К счастью, дорога к соседнему подъезду действительно оказалась свободной, и через несколько минут я уже спускалась по лестнице, ведущей с чердака на второй этаж жилого подъезда. С первого этажа тянулась желтая полоска света, которая пробивалась из закутка под лестницей. Я мысленно представила себе помещение там, внизу, которое мне удалось разглядеть минувшим днем через плечо парня-сторожа. Там должны находиться диван, стол и стул. И еще ноутбук. Сейчас оттуда доносились тихая музыка и невнятный говор – скорее всего, сторож смотрел какой-то фильм.

Свет моего фонарика робко ощупал стены второго этажа. Здесь, как и в соседнем подъезде, на этаже располагались две квартиры. Одна из них была закрыта на обычный замок, а вот в дверь напротив был вмонтирован замысловатый замок современной конструкции. Такой замок отмычка не возьмет – нечего даже и мечтать! Зато становилось понятно, какое именно помещение в этом доме охраняет сторож. Но как мне попасть туда? Заручившись поддержкой Кирьянова, можно на худой конец попытаться проникнуть в квартиру законным путем, но это практически ничего не даст: злоумышленники, если таковые прячутся здесь, просто заметут все следы, и тогда ищи ветра в поле…

Я прильнула ухом к запертой двери и, затаив дыхание, прислушалась. В квартире царила мертвая тишина. Похоже, сейчас она все-таки пуста. Обследую-ка я пока квартиру напротив – тот дверной замок открыть легко, а там видно будет. В крайнем случае можно попробовать влезть в интересующую меня квартиру через ближайшее окно. Но, возможно, я найду какой-нибудь более удобный и безопасный путь.

Простой замок я вскрыла без труда и быстро прошлась по грязным, почти пустым комнатам с кучками мусора по углам. Однако в самой дальней из них, которая, по моим расчетам, как раз примыкала к соседней, надежно запертой квартире, меня поджидал сюрприз. Здесь стоял совершенно целый старинный буфет из дуба, настоящая антикварная ценность – точно такой же был у моих дедушки с бабушкой. Он был громоздкий и на вид очень тяжелый, но неожиданно легко поддался моим усилиям и сдвинулся примерно на ладонь от стены. Посветив туда фонарем, я обнаружила арку-вход в нужную мне квартиру. Вот это да! Кто бы мог подумать? Я еще раз прислушалась и, услышав лишь тишину, еще немного отодвинула буфет и протиснулась в открывшийся вход.

Арка вела в прихожую соседней квартиры. Луч моего фонаря пробежался по темному коридору в поисках входной двери и неожиданно уперся в глухую кирпичную не отштукатуренную стену, закрывавшую дверной проем. Это было настолько странно, что я даже подошла вплотную и пощупала кирпичную кладку рукой, не веря своим глазам. Похоже, стену эту выложили совсем недавно, потому что цемент между кирпичами был еще сырой. Вот это конспирация! Но зачем?

Я принялась обследовать таинственную квартиру. Первым помещением оказалась кухня средних размеров. Она была обставлена по последнему слову техники: высокий холодильник стального цвета, большая микроволновка, термопот. Плиты и духовки, впрочем, не наблюдалось, из чего я сделала вывод, что кулинарными изысками на этой кухне вряд ли занимаются. Из мебели здесь были длинный обеденный стол, стулья, кухонный шкаф – все новое, сверкающее, дорогое. Я подошла к холодильнику и открыла его. Ну и ну! Чего здесь только не было: колбаса копченая, вареная, вяленое мясо, несколько сортов сыра, лосось в нарезке, еще какая-то рыба. Морозильную камеру заполняли пельмени и хинкали, овощи и ягоды. Разглядывая все это великолепие, я ощутила приступ голода, хотя вроде бы совсем недавно плотно поужинала. Наверное, от напряжения у меня так вдруг разыгрался аппетит.

Закончив осмотр кухни, я перешла в соседнее помещение. Это была ванная комната с туалетом. По сравнению с кухней она выглядела очень простенько: ни новой мебели, ни даже современного ремонта в ней не было, однако на полотенцесушителе висели новые махровые полотенца. Скорее всего, эта квартира служила для кого-то временным прибежищем от случая к случаю, но едва ли здесь были постоянные жильцы, иначе в ванной как минимум стояли бы стаканчик с зубными щетками и какая-нибудь косметика или средства гигиены.

Следующей на очереди оказалась довольно просторная комната. Там я прежде всего увидела стильные темные жалюзи. Они были опущены, и поэтому в комнату не проникал уличный свет. Свет моего фонарика заскользил по стенам и выхватил из темноты карту Тарасова. Под картой находился большой компьютерный стол, напоминающий стол для переговоров в приемной какого-нибудь руководителя. На столе стояли два выключенных компьютера, а чуть поодаль – видимо, тот самый телефон, который я искала. У противоположной стены находилась миниатюрная барная стойка. Я подошла поближе, открыла бар и увидела шеренгу первоклассных вин. Рядом с баром располагался длинный кожаный диван. В общем, обстановка в этой квартире отличалась от увиденного мною ранее, как небо и земля.

Я уже хотела подойти к телефону и снять трубку, чтобы проверить, есть ли гудок, и, возможно, даже набрать номер собственного мобильника, чтобы увидеть, с какого номера пойдет звонок. Но вдруг снизу послышался шум подъезжающей машины, потом раздались мужские голоса. Я тотчас же выключила фонарь, бросилась к окну и отодвинула створки жалюзи. Из машины вышли несколько человек и направились к дому. Уверенный стук в подъездную дверь. Скрежет открывающейся входной двери. Надо уходить, и как можно быстрее!

Я выбежала из комнаты, на всех парах домчалась до арки-перехода и быстро вернула край буфета на место. Нежданные гости приближались: их громкие голоса и шаги были слышны уже на лестнице; хорошо еще, что они поднимались не спеша… Мне необходимо было срочно где-то спрятаться – в запасе оставалось секунды две-три, не больше. На мое счастье, в одном из углов заброшенной квартиры валялась большая картонная коробка. Я затаилась за ней, сгруппировавшись как можно сильнее и затаив дыхание.

Шаги и голоса смолкли у самой двери. Только бы они не сунулись сюда! Если увидят, что замок взломан, – мне придется несладко! Впрочем, будем надеяться, что цель их визита – квартира напротив. Здесь, в пыли и мусоре, им попросту нечего делать… Но ведь там дверь заложена кирпичами, и единственный путь туда – только через эту квартиру со взломанным замком, мимо меня… Черт, черт! Ладно, будь что будет, как-нибудь выкручусь! А пока послушаю, о чем они говорят…

– Этот дом я оформил на племянницу, – произнес густой бас. – Она не здесь – за границей, в Испании. Там тепло, ха-ха-ха! Так что вычислить, ху из ху, будет затруднительно…

– А ремонт? – спросил кто-то.

– А что ремонт? – переспросил бас. – Кому какое дело, что здесь делается? Хоть ремонт, хоть… Пусть только кто-нибудь попробует сунуться в частную собственность! – В голосе говорящего послышались угрожающие нотки.

Гости продолжали топтаться на лестничной площадке, обмениваясь какими-то репликами насчет охотников и дичи. Больше всех говорил обладатель густого баса. Кто-то из гостей бросил одобрительное замечание по поводу хитроумного замка на двери квартиры напротив.

– Это еще не все, – удовлетворенно пророкотал бас. – Вот, гляди! Тут один секретик имеется. Дверь эта не простая…

– …а золотая! – закончил кто-то из присутствующих.

Все громко захохотали.

– Не-а, тут весь фокус в другом, – начал объяснять хозяин. – За этой дверью – стена!

– Иди ты!

– Сам иди!

– На фига за дверью стену ставить? Как входить-то через стену?

– Стена? А она гнилая, ха-ха!

– Так мы пойдем другим путем? – спросил один из мужиков.

– Ага! Я вам сейчас все покажу и расскажу. Пошли! – гостеприимно пророкотал бас и толкнул дверь квартиры, в которой, сжавшись в комочек, притаилась я.

Компания протопала по коридору мимо меня в ту комнату, где был проход, замаскированный буфетом. За ней потянулся шлейф коньячного запаха. Похоже, ночные гости были навеселе, и это меня спасло: никто не заметил, что замок взломан. Я осторожно перевела дыхание, размышляя, что делать дальше.

С одной стороны, безопаснее всего было бы сейчас уйти от греха подальше. С другой стороны, мне невероятно повезло: судя по обстановке в доме, хозяин с приятелями наведывались сюда далеко не каждый день (иначе здесь наверняка валялись бы пустые бутылки и объедки, как обычно бывает там, где регулярно проводит время веселая мужская компания). Если я останусь, у меня есть шанс послушать их разговоры и понять, чем они все-таки здесь занимаются и имеет ли это какое-нибудь отношение к убийству Крашенинникова.

Убедившись, что компания скрылась за дубовым буфетом в соседней квартире, я встала, чтобы размять затекшие ноги, и прокралась в дальнюю комнату. Но оттуда было слышно только «бу-бу-бу», звон бутылок и бокалов. Лучше вернуться на исходную позицию – здесь меня могут заметить, когда вся компания двинется обратно. Интересно, долго ли они просидят в той квартире? А если до рассвета? Может быть, лучше сейчас все-таки уйти?

Я уже представила свой путь обратно на чердак и через соседний подъезд к окну, которое осталось открытым, чтобы обеспечить мне отступление, как вдруг снова раздались шаги. Я быстренько юркнула обратно за коробку. Из глубины квартиры появился охранник в камуфляжной форме – видимо, он сопроводил всю компанию в соседнюю квартиру, а теперь возвращался к себе. Это уже был другой человек – наверное, он сменил того парня, с которым я разговаривала днем. Охранник вышел на площадку, спустился по лестнице на свой пост на первом этаже, и снова все стихло.

Прошло где-то с полчаса, и я уже начала думать о том, что напрасно теряю время и пора выбираться отсюда. Бессонная ночь в засаде – не самое полезное времяпрепровождение для детектива. Мой мозг мне еще пригодится днем, и голова к утру должна быть бодрой и ясной, а спать мне осталось всего пару-тройку часов…

Но едва я подумала об этом, как из дальней комнаты снова послышались голоса и застонал отодвигаемый буфет. Шумная компания повалила к выходу; коньячный дух теперь мешался с винными парами, и я настолько осмелела, что выглянула из-за коробки, чтобы получше рассмотреть хозяина квартиры и его гостей. Интуиция подсказывала мне, что они достаточно пьяны и расслаблены, чтобы их бдительность притупилась окончательно.

Обладателем густого баса оказался представительный мужчина лет сорока пяти. Остальные его приятели выглядели несколько помоложе, но толком рассмотреть их лица я не успела. Вся компания вывалилась на лестничную площадку, продолжая начатый еще в соседней квартире разговор.

– Так вот, други мои, – громко вещал хозяин особняка, – теперь вы в курсе моей затеи, да?

Остальные нестройными голосами поддакнули ему.

– И хорошо, – удовлетворенно заключил хозяйский бас. – Затея, как вы понимаете, экс-клю-зив-ная, ни у кого такой нет! А у меня есть!

– Ты это, – заплетающимся языком сказал один из гостей, – ты, Романыч, нехилые бабки за это берешь!

В его голосе проскользнули нотки обиды.

– Нет, а ты как хотел? Я ж, блин, не долларовый миллионер! Расходов, думаешь, нет? Еще какие! Самой дичи надо заплатить, в органы опять же влить, чтоб особо не копали и не лезли, куда не надо.

– Да, Михей, Романыч правду говорит, – поддержал хозяина один из гостей, – за все надо платить.

– Во-во, – снова заговорил хозяин. – А где еще вы получите такой адреналин? Только на моей охоте!

Все промолчали, никто не возразил.

– Так-то оно так, – согласился наконец сильно поддатый гость. – Ты только вот что мне объясни: где ты берешь-то свою дичь? Че, есть такие идиоты, которые на это идут? Никогда не поверю.

– Есть, друг мой, есть! – рассмеялся хозяин.

– Ну е-мое!

– Ты бы не согласился, это понятно. Да и никто бы из вас не согласился, правильно я говорю? – спросил хозяин у всей компании.

Мужики опять ему поддакнули.

– Так это потому, что в дичь годятся не все, а только определенные ин-ди-ви-ды. А ими у меня занимается Салтан.

– А он-то кто?

– Психолог он со стажем, психолог, я те говорю! Он любого подходящего за версту чует. А уж потом так начинает обрабатывать, что тот лох никуда больше и не денется – только на охоту к нам, ха-ха! Ладно, пошли отсюда!

Гости стали спускаться.

Внизу хозяин дал нагоняй охраннику:

– Ты, мать твою! Сколько раз говорить можно! Когда повесишь замки на чердачные двери, а?

– Так это… Владимир Романович… – залебезил парень. – Так это вы с Егора спрашивайте, он должен…

– Ты мне еще будешь указывать, с кого мне спрашивать?! – угрожающе зарычал хозяин. – Сказано повесить замки – так и вешай, а не рассуждай! А то в момент окажешься сам знаешь где!

– Слушаю, Владимир Романович, прям сейчас все и сделаю! – клятвенно пообещал парень.

– То-то же! – удовлетворенно проговорил Владимир Романович. – А то разговорился, блин, тут!

Вся компания направилась на выход. Говор и шум шагов постепенно стихли, захлопали дверцы автомобиля, включилось зажигание, и автомобиль уехал. Эх, какая жалость, что я не посмотрела номера! Вдруг это и есть та самая тачка, на которой скрылись убийцы Крашенинникова? Хотя, конечно, вряд ли…

Когда снова воцарилась тишина, я вышла из своего убежища на лестничную площадку и глянула вниз. Из комнатки охранника по-прежнему виднелась полоска света. Что ж, вот теперь самое время уходить! Я направилась к чердачной лестнице, но за моей спиной опять послышались шаги. Это топал охранник. Похоже, он и в самом деле решил выполнить поручение хозяина прямо сейчас и навесить замки на чердачные двери. Вот это кстати, ничего не скажешь! Что, до утра подождать никак нельзя? Ну и нюх у этого Романыча, однако! Даже в состоянии алкогольного опьянения чует, откуда может исходить опасность. Или это просто опыт человека, который давно вращается в криминальных кругах и привык ждать подвоха каждую секунду откуда угодно?

Я снова укрылась в пустой квартире, притворив за собой дверь. Охранник протопал мимо меня, и в узкую щелочку я успела увидеть большой навесной замок, который он держал в руке. Ну с таким-то запором мои отмычки справятся на раз! Уже легче. Подожду, пока он навесит свой никчемный замок, и потихоньку уйду восвояси!

Одно плохо – утром следы моего визита наверняка заметят: взломанные замки, выставленное стекло… И тогда эту лавочку могут прикрыть на неопределенное время. Романыч со своей компанией заляжет на дно, и я больше не смогу взять их след. Может быть, инсценировать проникновение со взломом с целью кражи и для отвода глаз стащить какую-нибудь ерунду? Мне бы, конечно, очень пригодились те два ноутбука, которые стоят в засекреченной квартире, но эта идея слишком рискованная. Если охранник застукает меня там, уходить будет некуда, а в процессе силовой борьбы оба ноута могут пострадать – и что тогда с них толку? И потом, в этом случае уже будет абсолютно ясно, что кто-то проник в самое логово Романыча и знает все о его преступной затее. Или почти все.

Проще и безопаснее всего стащить что-нибудь у охранника, пока он возится с чердачным замком. Потом, кстати, можно и улизнуть через подъездную дверь, а не карабкаться опять в темноте по лесам.

Но проскользнуть незамеченной мне не удалось. Дверь, из-за которой я стала потихоньку выбираться, предательски скрипнула, охранник бросил возню с замком и побежал по лестнице вниз. Он еще не понял, откуда исходит звук, но скрываться было уже бесполезно: либо я его – либо он меня. Выждав, пока он окажется между вторым и первым этажом, я покинула свое укрытие, перелетела через несколько ступенек и прыгнула на него сзади. Несмотря на внезапность нападения, охранник довольно легко освободился от моего захвата. Не успела я опомниться, как он ударил меня в солнечное сплетение. Реакция у него была прекрасная: он проделал все это, даже не оборачиваясь. Едва переводя дыхание от боли, я выпрямилась и молниеносно стиснула его шею японским захватом. Завязалась борьба не на жизнь, а на смерть. Охранник оказался весьма тренированным малым и очень хорошо демонстрировал приемы рукопашного боя, но благодаря своей гибкости и владению восточными техниками я легко уходила от его захватов, стараясь при этом оставаться у него за спиной, чтобы он не увидел меня. Случайный грабитель, залезший на огонек поживиться чужим ноутбуком или еще чем бог пошлет, – это одно, а девушка, неизвестно ради чего среди ночи вступившая в борьбу с профессионально подготовленным охранником, – это совсем другое.

Наконец мне удалось провести свой коронный прием – удар ногой в висок – и отключить его. Охранник начал медленно сползать на пол. Убедившись, что он в отключке, я вытащила из сумки моток капроновой веревки и крепко связала ему руки и ноги. Ничего, потерпи, парень: сменщик тебя утром освободит.

Что ж, теперь изобразим ограбление. Быстро сбежав по ступенькам вниз, я поочередно начала выдвигать ящики письменного стола, стоявшего в уголке охранника. Этот предмет мебели, скорее всего, служил ему хозяйственным шкафчиком. В ящиках обнаружились тарелка, пара ложек, кружка, стакан, еще какая-то посуда, банка растворимого кофе и чай, пачка крекеров. Еще я нашла бутылку армянского коньяка – наверное, стащил у хозяина. Вот коньяк я, пожалуй, и возьму, а заодно захвачу ноутбук. Вряд ли там содержится какая-нибудь ценная информация, но шанс есть, а для банального ограбления выглядит вполне правдоподобно.

Спрятав похищенное в сумку, я направилась к выходу. В этот момент сверху послышалось невнятное бормотание – похоже, охранник начал приходить в себя. Стараясь освободиться от пут, он пополз к перилам, подтянулся, сколько было сил, и посмотрел вниз. Увидев, что ноутбук с его стола исчез, он пришел в дикую ярость.

– А ну вертай ноут обратно! – захрипел он. – Мужик, сука! Вертай его назад, говорю!

Мужик? Прекрасно! Значит, он не успел разглядеть меня, когда получил ногой в висок, или этот момент выпал из его памяти. Не оборачиваясь, я шмыгнула к выходу. Парень, извиваясь всем телом, пополз по лестнице, но пытаться догнать меня в таком состоянии, конечно, было смешно. Поняв это, он заорал в бессильной злобе:

– Ах ты гад ползучий! Да ты знаешь, с кем ты связался, гнида? Да Пантелеймонов только скажет – и все! Понял, падла? Тебя уроют!

Отлично! Пантелеймонов Владимир Романович. Вот ты и выложил все, что мне было нужно, дружок! Послала б я тебе за это воздушный поцелуй, да не хочу показывать лицо – ни к чему мне это сейчас.

Сопровождаемая страшными проклятиями и угрозами неминуемой кары, я выскочила из дома и побежала к своей «девятке». У меня еще хватило сил включить зажигание и тронуться с места, но по пути домой я почувствовала, как мои руки, сжимающие руль, резко слабеют. Не помню, как я доехала до дома и поднялась в свою квартиру. Там из последних сил разделась и без чувств свалилась в постель. Ни о каком душе уже не могло быть и речи.

Проспала я недолго, но, открыв глаза, почувствовала себя вполне отдохнувшей. Хотя сны мне снились еще те. Какие-то монстры, вооруженные автоматами, гнались за мной по пересеченной местности. «Ату ее, ату! – орали они. – Загоняй дичь!» Я заметалась, потом споткнулась и кубарем полетела куда-то под откос. Впереди меня летела белая шляпа. «Где она?» – прокричал кто-то совсем близко. – «Вот же она!» Прогремел выстрел, и… Я проснулась.

На часах было всего шесть утра. Так рано я пробуждаюсь сравнительно редко. Видимо, выброс адреналина, который я испытала сегодня ночью, еще не успел до конца рассеяться в моей крови, вот меня и подбросило в такую рань. Я встала, умылась и, послонявшись туда-сюда, поняла, что мне необходимо срочно связаться с Кирьяновым. Мой мозг лихорадочно работал, и ему требовалась свежая пища, чтобы разгадать наконец ту загадку, над которой я билась уже несколько дней.

Я набрала номер Кирьянова.

– Володя, доброе утро! Это я, Татьяна. Слушай, мне срочно нужны сведения на Пантелеймонова Владимира Романовича: кто он такой, чем занимается, с кем водит дружбу, с кем враждует. Да, и еще: у него есть племянница, проживает в данный момент в Испании. Узнай, точно ли на нее оформлен особняк на улице Ракетной – тот, где зарегистрирован телефонный номер, о котором я тебя спрашивала. Слушай, Володя, я такое узнала! Кажется, я поняла, при каких обстоятельствах убили Крашенинникова и кто за этим стоит… В общем, разузнай, пожалуйста, что за человек этот Пантелеймонов. Да, чуть не забыла! Еще нужна информация о некоем Салтане. Судя по всему, это подручный Пантелеймонова.

– Тань, ты на часы смотрела? – устало спросил Кирьянов.

– Да, шесть утра. А что? Ты же всегда рано… Слушай, ты где? Дома? На дежурстве?

– На дежурстве, – ответил Кирьянов. – Всю ночь сплошные выезды. Устал как собака.

– Володенька, я тебе сочувствую! Знаешь, я сама провела всю ночь – ну, полночи во всяком случае – в самом логове этого Пантелеймонова. Там, на Ракетной. Мне сейчас только нужно убедиться, что все именно так, как я себе представляю, – и дело об убийстве Крашенинникова будет закрыто, понимаешь?

– Даже так? – недоверчиво спросил Кирьянов.

– Я почти в этом уверена. Во всяком случае, интуиция подсказывает. А она меня еще никогда не подводила. Так что…

– Ладно, Тань. Я все понял. Узнаю – перезвоню, – пообещал Кирьянов.

– Буду ждать твоего звонка. Пока!

– До связи, – сказал Кирьянов и отключился.

На эту минуту я сделала все, что могла, и меня немножко отпустило. Теперь надо привести себя в порядок и принять душ, на который у меня так и не хватило сил вчера по причине жуткой усталости. После душа я приготовила себе чашку кофе – завтракать пока еще не хотелось. Уютно устроившись с этой чашкой в кресле, я принялась собирать воедино все, что мне удалось узнать за прошедшую ночь.

Итак, в городе некая группа людей во главе с Пантелеймоновым развернула новый бизнес, предлагая эксклюзивную услугу – охоту на людей. «Дичь» для этой «охоты» поставляет психолог Салтан. Где и как он находит жертв – это еще предстоит выяснить. Судя по всему, в поле зрения попадают люди одинокие, материально нуждающиеся, отчаявшиеся и готовые на все. Им предлагают солидное вознаграждение в обмен на… Что, неужели прямо так и говорят: «Мы тебя убьем, а за это ты получишь деньги?» Расчет, видимо, происходит накануне «охоты» – иначе какой смысл бедолагам соглашаться, если они умрут и денег так и не увидят? Жертве, наверное, дается время, чтобы успеть распорядиться полученными деньгами, а дальше…

Вот интересно, как технически это происходит? Может ли человек получить деньги и скрыться? Или у них есть возможность выследить его в любом месте? Или они подписывают какой-то договор? Нет, это вряд ли, конечно! Страшно даже представить, что может говориться в таком договоре, – это все равно что сделку с дьяволом заключать по продаже души.

А если шайка Пантелеймонова не выплатит деньги жертве – могут ли убить человека просто так? Или это исключено? Конобеевский сообщил своей сестре номер телефона на Ракетной, дав понять, что туда можно позвонить, если денег он не получит. А если бы он правда их не получил и сестра стала бы звонить – что, ей бы кто-то ответил? Или снова бы включился автоответчик с этим старческим «Алле»? Скорее всего. Значит, этот номер – просто для отвода глаз, для того, чтобы у жертвы было ощущение каких-то гарантий?

Вообще есть ли у жертвы надежда остаться в живых? Охотник может промахнуться. Дичь может убежать. В природе так и происходит иногда. Ограничены ли ареал и время «охоты» в данном случае? Если да, то насколько? Помнится, у Крашенинникова был какой-то редкий пистолет, явно не ему принадлежащий, который «охотники» забрали с собой. Может быть, он выдавался жертве специально на время «охоты», чтобы это действо не превращалось просто в бессмысленный и беспощадный расстрел? Но ведь и «дичь» могла ненароком подстрелить «охотника» – и что тогда? Были ли у участников этого ужасного спектакля какие-то меры защиты и гарантии? Или они тоже действовали наудачу, платя за это огромные суммы? А что, рискуют же люди целым состоянием во время игры в рулетку – и никаких гарантий, и в этом весь кайф!

Но если все это действительно так, то Пантелеймонов этот – просто чудовище! И как таких земля носит?

Мои дальнейшие мысли прервал телефонный звонок.