31
ДАНУОЛЛСКАЯ БАШНЯ
19-й день, месяц тьмы, 1851 год
«Порой мне снятся сны, и в этих снах я всегда предстаю по-разному. Я путешественник и искатель приключений. Я герой, и я тиран. Нищий на улице, правитель мира. Иногда в этих снах я вижу свет, яркий, ослепительный, красный и золотисто-белый, свет пожара, который пылал многие годы назад, когда кончился один мир и начался другой. И когда я просыпаюсь, сон рассеивается, но чувства остаются. В ушах у меня звучит эхо песни, я чувствую тепло зимнего очага и вижу сияние на далеком, неизвестном горизонте».
– ПЕПЕЛЬНАЯ ВУАЛЬ
Выдержка из личного дневника
Эмили поморщилась от яркого света и тут же подскочила. Ахнув, она повалилась обратно.
На что-то мягкое и прохладное. Она подняла голову. Это была подушка. Ее подушка.
Нахмурившись, она повернула голову и прищурилась. У окна, сквозь которое в комнату лился солнечный свет, стояла женщина в длинном белом одеянии с воротником-стойкой. На голове ее был белый чепец. Эмили попробовала вспомнить, что это за форма, но, не выдержав напряжения, снова упала на подушку.
От окна доносились голоса. Эмили опять открыла глаза. Женщина в белом разговаривала с мужчиной в черном кожаном мундире. Он казался знакомым. Короткие волосы, седые на висках и темные на макушке, поросший щетиной подбородок. Его руки были скрещены на груди, под кожей мундира ходили мускулы.
Эмили наконец вспомнила. Женщина в белом была придворным лекарем – императорским лекарем. Доктор Токсвиг училась у самого Соколова. Мягкая подушка принадлежала Эмили, как и вся комната. А мужчина был…
– Корво? – спросила она и тут же удивилась тому, как тихо и слабо прозвучал ее голос.
Отец повернулся к ней и улыбнулся. Опустив руки, он подошел к ее постели.
– Эмили, – сказал лорд-защитник, – ты очнулась. Как ты себя чувствуешь?
Она нахмурилась. Как она себя чувствует? В каком смысле? Она поерзала на постели. Она чувствовала усталость, голова была тяжелой. Эмили снова поерзала. Ей снился сон, сон о пожаре…
Она резко села и поморщилась, когда шею пронзила боль.
– Ой!
Корво выпрямился и тихо усмехнулся.
– Да, немного поболит.
Китобойня. Жуков. Зеркало.
Воспоминания возвращались.
– Такое впечатление, что на меня упал целый дом, – сказала Эмили чуть громче. Силы возвращались к ней с каждой секундой, пускай и медленно.
– Забавно, что ты это сказала, – смеясь, заметил Корво, – потому что дом на тебя действительно упал. По крайней мере, его часть.
Доктор Токсвиг маячила у него за спиной, желая получить доступ к своей августейшей пациентке. Корво отступил назад и освободил ей место, Токсвиг заправила за уши дужки маленьких круглых очков и наклонилась к Эмили. Она задала императрице несколько вопросов – и о ее самочувствии, и о том, какой сейчас год, какой месяц, кто она и где. Услышав их, Эмили нахмурилась, но тут же увидела за спиной у доктора улыбающегося Корво, который едва заметно кивнул дочери, и беспрекословно ответила на все вопросы.
Ее ответы, похоже, вполне удовлетворили лекаря. Токсвиг выпрямилась и сняла очки. Тонкие дужки запутались у нее в волосах, и она принялась освобождать их, одновременно сообщая результаты осмотра.
– Через пару дней с ней все будет в порядке, но я думаю, что отдых – лучшее лекарство, – сказала она. – Неделя у озера Эроншоу не повредит. Полагаю, империя может некоторое время обойтись без своей императрицы.
Она сделала паузу, наконец-то освободив очки, но тут же снова надела их на нос и повернулась к Эмили.
– Но должна сказать, здоровье у нее отменное, – продолжила она. – Переломов нет, только небольшие ушибы. Ничего необычного, за исключением, конечно, выдающейся физической формы Ее Величества. Меня не перестает удивлять, как благотворно влияют на здоровье леди Эмили прогулки по саду, бальные танцы и поездки верхом. Пожалуй, ее мускулатура развита даже лучше, чем у среднего офицера городской стражи.
Лекарь договорила и, чуть поджав губы, искоса взглянула на Корво, низко поклонилась Эмили и отошла от постели.
Корво присел на кровать, и Эмили тоже села, откинувшись на подушки. Она обеими руками убрала волосы с лица, а затем положила руки на колени и посмотрела на свои ладони. С ними все было в порядке. С обеими. Она подняла левую, повернула ладонь и пошевелила пальцами. На коже не осталось ни следа от тех глубоких порезов, которые она нанесла себе клинком Корво.
– Ваше Величество, доктор полагает, что вы уже можете вставать, – улыбнувшись, сказал отец.
Эмили нахмурилась в ответ.
– Сколько я проспала?
– Три дня.
Она недоуменно моргнула и снова подняла руку. Может, ей все это приснилось?
– С рукой все в порядке, – подтвердил Корво. – Все раны зажили, когда ты окунула ее в зеркало и вытащила нож.
– Точно. Конечно же, – медленно кивнула Эмили. – Это ничуть не удивительнее остального.
Корво просто пожал плечами.
– Что там произошло? – спросила Эмили.
Корво прикусил губу.
– Когда ты передала мне нож, я понял, что должен остановить Жукова. Я не знал, что он делает: каким-то образом он пытался войти в один из осколков зеркала. Я вытащил его обратно и вонзил в него нож. – Он прочистил горло.
Эмили на мгновение опустила глаза. Она знала, кем был Корво и на что он способен, но думать об этом ей не хотелось.
– А дальше? – спросила она.
– Мы стали драться. Он пытался выхватить у меня нож. Осколки зеркала стали опадать на пол, так что мне пришлось убегать. Я схватил Жукова, толкнул, и он упал в резервуар.
– Я этого не помню, – качая головой, сказала Эмили.
Корво улыбнулся.
– И неудивительно, ты ведь была уже без сознания. Был взрыв. Вся бойня взлетела на воздух и обрушилась в реку.
У Эмили перехватило дыхание.
– Не переживай! – рассмеялся Корво. – Ты ведь уже здесь, не так ли?
– Как же мы выбрались?
Корво пожал плечами.
– Я пригнулся, схватил тебя и побежал. Очевидно, нам просто повезло.
Качая головой, Эмили медленно опустилась на подушку. Все было кончено. Правда?
– А Жуков?
– Если от него что-то и осталось после того, как он угодил в этот суп, мы этого не нашли. Ренхевенский речной патруль сейчас расчищает реку. Там много обломков, но его останков нет. Как и осколков зеркала.
– Что стало с ножом?
Корво молча покачал головой.
Эмили вздохнула.
Они проговорили еще какое-то время. Эмили хотелось рассказать отцу, что Жуков поведал ей о своем плане и силах, но Корво поспешил сменить тему, заметив, что у них будет достаточно времени, чтобы все обсудить. Вместо этого они обсудили три последних дня, жизнь двора и прочие обычные вещи.
По словам Корво, потрясение в обществе от случившегося на маскараде у Бойлов уже прошло и сменилось восторженным перешептыванием о драме, свидетелями которой стала значительная часть Дануоллского общества. Леди Эсма Бойл почти оправилась, но предпочла отойти от дел – ее место во главе рода Бойлов занял ее племянник Икебод.
В дверь постучали.
Корво открыл и впустил Ваймана. Молодой аристократ кивнул лорду-защитнику и улыбнулся императрице. Эмили вздохнула.
– Я вся в синяках, и мне не мешало бы помыться, но ты можешь подойти, – сказала она и улыбнулась ему.
Тот поклонился, и они с Эмили рассмеялись. Корво похлопал юношу по плечу.
– Юный Вайман, я рад, что ты чувствуешь себя лучше.
Глаза Эмили округлились, она прикусила язычок. Ее отец улыбнулся, а Вайман просто кивнул.
– Спасибо, сэр. Мне гораздо лучше. Даже и не знаю, что стряслось. – Вайман повернулся к Эмили. – Я рад, что с тобой все в порядке, Эмили. Мне так неловко – я обещал лорду-защитнику глаз с тебя не спускать, а потом… – Вайман осекся и пожал плечами. – Когда я очнулся, доктор Токсвиг уже колдовала надо мной в одной из гостевых спален. Последнее, что я помню, это как мы с тобой бродили по большому залу и говорили о… Хм, а вот о чем – не помню.
Корво приобнял Ваймана за плечи.
– Не переживай. Я рад, что ты выздоровел. – Он улыбнулся Эмили. – Наверное, выпил что-нибудь не то.
Эмили ничего не сказала.
