Глава 7
Дом, милый дом
– Надевай, – мародер бросил к ногам девушки аккуратно вычищенный защитный комбинезон.
Рядом легли бронежилет, шлем и остальное из комплекта, которыми экипировали местные разведгруппы. Все в цифровой флоре, новенькое, будто только что со склада. Что-то вроде так и не поступившего на вооружение «Ратника», только с противорадиационной защитой.
Скорее всего, принадлежал он той шизанутой, что вырубила мародера током на поверхности. Она была чуть выше Карины, но если списать разницу на унификацию армейских размеров, то костюм должен прийтись девчонке впору. Главное, чтобы ботинки подошли… Но тут можно было подобрать точнее, покопавшись в остальных шкафах.
– Чье это? – подозрительно посмотрев на обмундирование, спросила Карина.
Непонятно только, какая ей разница? Костюм висел в шкафу, после обработки. Не с трупа же его мародер снял.
– Надевай, говорю, – в приказном тоне произнес Нельсон, сам натягивая чулок своего же костюма. Ну, или по крайней мере костюма той же модели, что маловероятно: старый комбинезон, не очередные высокие технологии, которые здесь так любили. Мрачно усмехнувшись, добавил: – Не с трупа снял, сама видела. А хозяйке уже не понадобится.
Девушка подавилась следующим вопросом и принялась надевать костюм.
Мародер не стал брать незнакомое снаряжение. Уж лучше свое, родное, тысячу раз перебранное, кустарно усиленное и укрепленное. А костюм даже почистили, и на разгрузке появилась пара свежих швов.
Казалось бы, зачем им это?
Нель натянул на себя костюм, встал и принялся шарить по шкафчикам в поисках рюкзаков – для себя и для девушки. Нашел быстро, закинул на спину, подогнал лямки и пошел к оружейной пирамиде.
С автоматом проблем не было вообще: АК-104, номер совпадает. Зато стоял другой вопрос – чем вооружить девчонку?
Понять, какое оружие принадлежало той ненормальной бабе, было невозможно, да и выбор был небогатым… Кроме «сто четвертого», принадлежавшего мародеру, в стойке стояло три «двенадцатых» и самозарядная «Сайга», к которой почему-то был пристегнут магазин аж на восемь патронов.
Ну и что следовало отдать девушке? Против людей она все равно не боец, против тварей с «Сайгой» было бы сподручнее… Только вот сдюжит ли девчонка: это хоть и самозарядный карабин, весь из себя эргономичный и тактический, но все же двенадцатый калибр, а там и навеска пороха, и отдача соответствующие…
Мародер взял со стойки карабин, разложил приклад. С виду та же самая «ксюха», если не присматриваться, разве что магазин выглядит необычно и длинный ствол без привычного раструба на конце.
Ничего плохого он за свою жизнь об этих штуках не слышал. Правда, на дальние дистанции стрелять смысла нет, но это у любого дробовика так… Хотя на дальние дистанции стрелять еще уметь надо.
Нельсон отщелкнул магазин, потянул на себя затвор, отпустил, после чего мягко нажал на спуск. Карабин издал тихий щелчок. Мародер сложил приклад, снова потянул затвор на себя, нажал на спуск, добившись того же результата.
– Экспортная, без блокировки при сложенном прикладе, однако. – Мародер покачал головой и протянул оружие Карине. – На, владей.
Девушка, только-только облачившаяся в защитный костюм, взяла в руки карабин, уверенно разложила приклад, посмотрела в коллиматорный прицел. Все у нее получалось сноровисто, пальцы уверенно сжимали черненый пластик – мародер даже загляделся.
– Магазины, магазины… – Оторвавшись от созерцания, Нель попытался открыть оружейный шкаф одним из ключей, снятых с трупа. Не подходит. Попробовал второй ключ, третий. Замок щелкнул, и дверь с лязгом прокатилась по петлям. – Ага, все здесь. Набивай и в рюкзак набери побольше.
– А нам не пора убегать отсюда? – спросила Карина, взяв в руки один из магазинов.
– А далеко ты без патронов убежишь? – ответил он ей вопросом на вопрос и небрежно отмахнулся. – Да и у них собрание какое-то, дебаты, я слышал. Решают нашу судьбу.
– Нас двоих? – Брови Карины удивленно поползли вверх.
– Нет, судьбу всего города. Ну, по крайней мере, они так считают, – пояснил мародер, сосредоточенно раскладывая магазины по карманам разгрузки. – Привыкли считать. А мы отвыкли от этого, за двадцать-то лет. Мы теперь сами по себе… Свободные.
– А куда мы пойдем сейчас? – Девушку, судя по всему, не интересовали его глубокие философские рассуждения.
– А ты знаешь, где мы? – Нель усмехнулся. – Наверх поднимемся, посмотрим и решим…
Он подобрал со скамьи противогаз, расправил и медленно натянул на лицо. Карина, которая тем временем уже закончила снаряжаться, сделала то же самое. Первый глоток безвкусного воздуха, как всегда, пошел тяжело, второй – чуть легче…
Вот пистолета своего мародер так и не нашел, в итоге решил забрать в качестве компенсации один из «ярыгиных», которыми были вооружены охранники… Но больше всего ему было обидно за дедовские часы, которые бесследно пропали, как и некоторые другие вещи. Хронометр было жаль сильнее всего.
– Наверх, – прошептал мародер, вдавливая большую красную кнопку на пульте управления гермоворотами. – Готова?
Карина предпочла промолчать. С виду она была абсолютно спокойна, руки расслабленно висели вдоль тела, лицо, которое было прекрасно видно под прозрачным пластиком панорамной маски, также выражало абсолютную безмятежность.
«А ведь я ее совсем не знаю», – подумал мародер, сосредоточенно рассматривая раздвигающиеся створки.
Может быть, вообще не стоило тащить ее с собой?
Этот вопрос никак не давал ему покоя.
* * *
Залитый красным светом аварийных ламп коридор вывел их на небольшую площадку, с которой открывался неплохой вид на полуразрушенный город. А огромная панель цифровых часов, сейчас, разумеется, обесточенная, давала ответы на все остальные вопросы. Эти часы знал каждый челнинец.
Нельсон оказался прав в своем предположении. Как и Альберт. Убежище находилось под мэрией – правду в свое время говорили о разветвленной сети коммуникаций под этим старым зданием.
Но ведь его здесь искали. Неужели не находили?
Мародер задал себе этот вопрос и секунду спустя нашел ответ. Находили. Только вот рассказать кому-то уже не могли. Потому что манерами и гостеприимством обитатели бункера под мэрией явно не отличались.
– Нужно уходить, – произнес мародер, осматривая город с возвышения, на которое ему и в голову не приходило взбираться в довоенной жизни. – Погоня будет однозначно. И будут искать, пока не найдут.
Маска привычно приглушала звук и плотно облегала, как вторая кожа. Воздух с привычным привкусом резины стабильно поступал в дыхательные пути, а что еще было надо?
Романтика. В свое время эстетика постапокалипсиса стала уж очень популярной у народа. Даже клубы по интересам собирались: «Вместо лиц противогазы», «Люди в берцах» и прочее. Мародер, разумеется, к таким в свое время не относился никак. Пережил увлечение лет в тринадцать, походил неделю под впечатлением от «Мэдмакса», и все.
– Почему это? – внезапно подала голос девушка. Она вела себя странно – то совсем не задавала вопросов, то спрашивала о самых очевидных вещах.
– Потому что они десять лет как скрываются и живут под землей. И явно не хотят, чтобы о них знали. – Мародер потряс головой, будто пытаясь избавиться от лишних мыслей. – Короче, есть на то причины. Все, пора. За мной.
Ночь была прохладной. Ступеньки лестницы, ведущей вниз, на площадь, обледенели, и спускаться по ним приходилось, держась за проржавевшие перила и страхуя друг друга. Альтернативой были короткий, но болезненный спуск на собственной заднице с приземлением в высохшие заросли колючего кустарника.
И было непонятно, чего так приморозило. Вроде вчера не так было. Но постепенно становилось ясно, что скоро начнется большая зима, которая и до Войны в этих местах начиналась в ноябре, а заканчивалась только в середине апреля.
Зато хоть твари немного утихнут.
Но не этот вопрос мучил мародера.
Он попросту не знал, что делать. Будь у них время, спустились бы на «Райисполком», и все, никаких проблем: никакая погоня туда не сунется. Только вот нет времени.
Позавчера исламист говорил про «послезавтра». Значит, уже сегодня? Отряд исламистов уже идет и под утро должен добраться до ДК, чтобы взять его? Удастся ли им это? Все же в переходе была мощная охрана, это же крупная ярмарка.
Можно попробовать добраться до ДК за ночь, предупредить всех, чтобы ставили народ в ружье. Можно вернуться на «Домостроителей» и попытаться связаться с тем переходом по рации.
Чтобы переговоры перехватили исламисты и отменили или перенесли операцию?
А могут ли они ее вообще отменить или перенести?
– Чего встали? – спросила девушка, настороженно оглядываясь. – Места незнакомые?
– Погоди. – Нельсон поднял ладонь. – Знакомые. Я не знаю, куда идти. Может, все-таки…
Мужчина продолжил бормотать вслух, продумывая варианты, а время утекало сквозь пальцы, и с каждой уходящей секундой его становилось все меньше… И все же Нельсон попал в очень неудачную ситуацию: выпасть на сутки из жизни, оказаться в полной изоляции, не получать никаких новостей, пусть даже просроченных, как это обычно бывает после Войны… Зато до нее новости всегда были свежими, но не особо правдивыми….
Вот так вот. Выходишь на улицу, а у власти уже совсем другие люди. Старые законы больше не работают, органы охраны правопорядка не могут разобраться, кому теперь служить, а вокруг творится хаос: люстрации, погромы, грабежи, мародерство.
И непонятно – идти и пытаться что-нибудь сделать или хватать семью и валить из города? Как действовать?
«По прежнему плану, и будь что будет» – раздался в голове у мародера голос.
– А что, если не успею? – вступил с ним в диалог Нель.
«Ну, не успеешь, и что дальше?»
– Убьют, – только и произнес мародер. На секунду ему показалось, что он сходит с ума – всерьез отвечать голосу в своей голове.
«Может, и убьют. Но сколько таких было, что пытались тебя убить? И где они сейчас? В виде дерьма мутантского по городу разбросаны».
– А если в этот раз убьют?
«Ну, убьют и убьют. Значит, вся это история наконец-то закончится, и ты сможешь встретиться с женой. Не плевать тебе?»
Мародер сам не знал ответа на этот вопрос. Он огляделся вокруг, поймал взглядом удивление в глазах Карины, которая, очевидно, не понимала, чего это он остановился и бормочет.
– Пойдем, – прохрипел Нель пересохшим горлом, и сомнения куда-то отступили. Решился, повторил уже громче, уверенней: – Пойдем.
– А куда мы идем? – спросила Карина. Странно, вроде бы только что она проявляла полное безразличие к своей судьбе. Пошла с совершенно незнакомым человеком, да не куда-нибудь, а на поверхность, которой обыкновенные обитатели подземных переходов боятся как огня.
Нет. Сильнее, чем огня. Наверное, они предпочтут смерть в огне тому, чтобы отправиться на поверхность.
Хотя не оставаться же ей в убежище под мэрией. Наверняка у его обитателей появились бы вопросы по поводу бойни, устроенной Нельсоном. А если учитывать, какими методами они пользуются для получения информации…
– А тебе куда-нибудь нужно? – На секунду у него появилась мысль избавиться от девушки. Оставить в каком-нибудь из переходов, дать снаряжения, патронов на еду и оплату проводника.
– Домой. – Голос девушки был достаточно грустным, чтобы мародер решил, что она не издевается.
– Отличный ответ, – не удержавшись, покивал головой Нельсон. – Знаешь, мы идем именно туда. Я не уверен, что дойдем, но попробовать стоит.
– Почему не уверен?
Вопросов стало необычайно много. Наверное, даже больше, чем в университете.
– Потому что банда сумасшедших исламистов собралась установить на развалинах этого города свою власть, – ответил Нель абсолютно будничным голосом, пожав плечами. – И я не особо уверен, что у меня получится повлиять на них. Уговоров они не понимают.
Девушка на секунду застыла с открытым ртом, и это стало первым проявлением ее эмоций.
Что вообще с ней такое?
Ощущение, будто не женщина, а кукла фарфоровая…
– Ладно, будешь пока что со мной, – озвучил свое решение Нель. – Может быть, и вернешься домой.
Мародер привычным движением поднял руку к лицу, собираясь посмотреть на часы, после чего выругался про себя: забыл, что часов не нашел.
Тем временем спутники пересекли площадь. Нельсон вел девушку мимо автомобильной стоянки, забитой автомобилями. Торговый комплекс рядом, на парковке всегда было много машин…
Другое дело, что двигаться удобнее всего было по проспекту, а он прямой, как стрела, и пущенная за ними погоня рано или поздно увидит или самих беглецов, или их следы.
В том, что преследование будет, Нель не сомневался. Правящая элита не простит какому-то дикарю уничтожение рейдовой группы в полном составе. Да и еще и целого старшего офицера службы безопасности сжег на электрическом стуле.
А чтобы знать, сколько времени осталось до атаки воинов ислама на «Энергетик», ему нужны были часы.
– У тебя нет часов случайно? – спросил он у шедшей за ним, с любопытством разглядывая окрестные здания, девушки. Та только помотала головой.
С неба, затянутого плотным слоем туч, закапало. Пока что это была только морось, но минут через десять она превратится в самый настоящий ливень, который, конечно, быстро выдохнется, прибив к земле взвесь из радиоактивной пыли и аэрозолей. Какое-то время после этого можно будет даже дышать без противогаза.
– Дрянная погода, – произнес Нель, невольно проскрипев зубами. – Земля холодная, асфальт обледенел, а c неба дождь.
Он не ходил по городу в дождь.
Твари на поверхности делятся на три категории. Дневные хищники, ночные, и третья, особая категория охотников – как дождевые черви, они лезут на улицу, именно когда с неба падает вода. О них знают все, но при этом никто не может сказать ничего конкретного.
Человеку в дождь неудобно. Он и так не слышит почти ничего, кроме своего дыхания, а тут еще и капли дождя барабанят по резине ОЗК, асфальту и крышам домов, вода заливает стекла противогазов, ничего не видно и не слышно.
Те, кто ходит по городу в дождь, пропадают. Поэтому никто ничего толком и не рассказывает. И как ни крути, как бы ни было дорого время, придется остановиться и переждать пару часов.
Нельсон свернул во двор и двинулся по тротуару из крупной плитки мимо мертвых деревьев. Странное дело – асфальт проваливается, а плитке этой хоть бы хны…
Лестница, ведущая к подъездной двери, практически развалилась, сама дверь проржавела насквозь. Мужчина потянул на себя тяжелую створку, петли протяжно заскрипели.
Мародер вошел в подъезд, Карина зашла следом и придержать дверь, разумеется, не догадалась, из-за чего створка с грохотом ударилась о раму.
– Это и есть убежище? – спросила вздрогнувшая от громкого звука девушка.
– Третий этаж. – Меньше всего мародеру хотелось что-то объяснять в тот момент. Он схватился за поручень, но деревянная накладка с хрустом раскрошилась под его ладонью.
Отряхнув руку, мародер широким шагом пошел наверх. Через два десятка ступеней он грохнул кулаком по одному из почтовых ящиков, висевших на стене, и, неуклюже шевеля пальцами в толстой перчатке, вытащил оттуда ключ. Его туда бросил один из его друзей, который заходил попользоваться портастудией в тот самый день.
Дальше была еще одна металлическая дверь. Нельсон вставил ключ в ее замочную скважину и дважды провернул. Нажал на ручку, потянул на себя.
– Дом, милый дом… – горько улыбаясь, прошептал он и сделал первый шаг в свою старую квартиру. Место, куда он зарекался приходить и все равно пришел.
По правую руку от него стоял большой шкаф с вмонтированным в дверцу зеркалом, слева – полка для обуви и пуфик. Все, включая пол и стены, было покрыто толстым слоем пыли. Мародер ладонью в перчатке протер зеркало, после чего некоторое время стоял, рассматривая резиновую маску противогаза и карие глаза в его окулярах.
На мгновение ему показалось, что они стали немного светлее, но он списал это на игру света и тени.
– Проходи уж, – произнес мародер, кивая в сторону коридора, ведущего туда, где когда-то была его комната. – Дверь на защелку закрой только.
* * *
Парень с длинными волосами, зачесанными назад, стоял перед зеркалом, рассматривая свое отражение. По коридору квартиры бегал ребенок, одетый в легкий летний комбинезончик.
– Хватит уже бегать, сынок, – смеясь, проговорила женщина, в очередной раз хватая мальчонку, которому игра в догонялки доставляла невероятное удовольствие, и усаживая на к себе колени. Смех ее был настолько заразителен, что оба сына – и старший, и младший – весело рассмеялись.
Они были совсем не похожи друг на друга. Старший – худой, темноволосый и темноглазый, со впалыми щеками и кругами под глазами. Редко когда лицо его озаряла улыбка. Младший же, наоборот, смешливый круглолицый голубоглазый блондин.
Хотя кто знает, может быть, со временем различия сгладились бы. Уж слишком большая разница в возрасте – целых семнадцать лет.
Старший был как две капли похож на свою мать, младший – на отца, который ушел забирать машину со стоянки.
Мать надела ботиночек на ногу младшего, а парень обернулся и улыбнулся ей. Все же они теперь не так похожи, как раньше. Щеки впали, как уехал из дома, осунулся. Хотя разрез глаз тот же, и нос картошкой – копия.
– Точно не поедешь с нами? – спросила его мать.
Вечер пятницы. Офисный планктон будет пить всю ночь и зажигать в клубах, студенты составят им компанию, а переехавшие в город из деревни поедут на малую родину. Сходить в баню, накатить с отцом пару рюмок водки…
– Нет, не поеду. Знаешь ведь, что нужно пойти. Обидится.
Обидится – это про брата. У него день рождения, на который обязательно нужно прийти. К тому же подарок уже давно куплен.
– Обидится. – Мама вздохнула и принялась за второй ботинок. – Ладно, все равно практику отрабатывать туда поедешь.
Зазвонил телефон. Парень поморщился, ему никогда не нравился рингтон, как и любая современная музыка. Знал бы он, что музыка в мире замолкнет навсегда… Хотя если бы кто-нибудь ему об этом сказал, то парень не поверил бы: уж слишком он любил жизнь.
– Да? Конечно, сейчас выходим. – Мать встала с пуфика и привычным движением положила телефон в сумочку. – Ладно, мы пойдем. Дверь закроешь, хорошо?
– Ладно, мам, пока, – ответил он.
В их отношениях никогда не было большого количества нежности. Они вели себя достаточно холодно, будто просто знакомые, а не близкие родственники, особенно на людях.
Если бы он знал, что случится в ближайшее время, то обязательно сказал бы что-нибудь кроме «пока».
Он обязательно сказал бы, что любит ее.
* * *
Нельсон почувствовал хлесткий удар по щеке, ощутимый даже через плотную резину противогаза, схватил чужую руку, занесенную для второго удара, и крепко сдавил.
– Больно же, отпусти! – вскрикнула девушка. – Ты ненормальный какой-то!
Мародер уже сам догадался отпустить ее. Она неуклюже пыталась растереть руку через резину комбинезона. Как же он ее так сжать умудрился?
– Ты стоял, пялился в это зеркало, шептал что-то, – чуть ли не плача проговорила Карина. – Шептал что-то там минут пять, хотя сказал проходить!
Мародер снова покачал головой. Залип. Не было раньше такого. Не было.
Нель поднял руки и стащил с лица противогаз. Медленно вдохнул затхлый пыльный воздух, пытаясь вспомнить, как же пахло тогда, когда он еще жил здесь, и не смог.
Девушка шарахнулась от него, посмотрев на него как на сумасшедшего. Ну да, мало того, что чуть руку не сломал, так еще и противогаз снял не в убежище.
– Извини, – виновато проговорил Нель, с трудом удерживаясь от того, чтобы стереть с лица пот. Нельзя, перчатка грязная. – Серьезно… Карина, извини. Проходи пока что в комнату, а мне кое-что сделать нужно.
Мародер зашел в комнату родителей, которая служила еще и гостиной, как, наверное, во всех двухкомнатных квартирах. Провел рукой по полкам над большой плазменной панелью и взял в руки одну из фотографий.
– Хорошо печатали раньше, – прошептал он. – Сколько лет, а не особо и выцвела.
Нель огляделся, виновато посмотрел на большой портрет своих родителей, висевший на стене, после чего упрятал рамку в рюкзак. До сих пор у него не было ни одной семейной фотографии, да и откуда ей взяться-то.
Нельсон аккуратно прикрыл дверь и двинулся в свою комнату.
Волна ощущений, старых и давно знакомых, набросилась на него, когда он зашел в комнату, в которой прожил больше семнадцати лет. Покосившийся набок под напором времени шкаф, письменный стол, засыпанный полусгнившей бумагой, компьютер, наверняка убитый электромагнитным импульсом. Гитары на стене, струны которых покрылись окислами, и вряд ли из них удалось бы извлечь более-менее внятный звук.
Хотя стоило признать, это и раньше не особо получалось.
Его спутница занималась тем же самым, что и он минуту назад: рассматривала фотографию.
– Это ты? – спросила она, показывая ему снимок, на котором мальчишка лет двенадцати был запечатлен в нарочито позерской «каратешной» позе.
– Я, – устало ответил мародер. – Поставь фото на место, будь добра.
– То есть это твоя квартира? – спросила девушка, оглядываясь вокруг.
– Моя. – Мародер развернулся и уселся на пыльный пол, опершись спиной о большой бельевой шкаф.
Девушка положила фото на место и улеглась на диван, подняв при этом целую пыльную бурю.
– Один здесь жил? – спросила она.
– С родителями. – Нельсону не нравился этот диалог, ему не нравилось, что кто-то лезет в его воспоминания. Они принадлежат только ему, и точка!
Дождь забарабанил по стеклопакету, смывая толстый слой пыли, осевшей на нем. Капли дождя – концентрат смерти. Каждая капля убийственней, чем пуля «семь-шестьдесят два». Несут с собой радиоактивную пыль и вирусы, растворенные в такой необходимой для жизни влаге.
«А ведь боевые вирусы должны были становиться практически инертными в течение нескольких суток», – подумалось внезапно Нельсону.
Опять что-то пошло не по плану. Как всегда.
– Родители живы? – спросила Карина.
– Не, – ответил мародер и на секунду задумался. – Не знаю, на самом деле. Они уехали в деревню перед самой атакой. А я остался.
– Ну, может, и живы, – пожала плечами его спутница. – Вряд ли кто-нибудь бомбил деревни.
– Может и живы. Только мы в таком месте жили, что бомбить их не надо. И без всякой Войны рано или поздно взлетело бы все к чертям. Одной утечки на любом из заводов достаточно было бы. На бомбе жили, только таймер запустить оставалось.
Девушка ничего не ответила. Нель не видел, что она делала, сам в итоге соскользнул вниз и лежал на полу, покрытом рельефным, под паркет, линолеумом.
Капли продолжали барабанить, заставляя металлический подоконник вибрировать, издавая протяжный звон. Нельсону вспомнилось, как хорошо было раньше лежать на мягком диване и слушать поющий подоконник…
– Будет ласковый дождь… – прозвучало со стороны кровати.
Мародер не мог согласиться, что капли радиоактивной воды можно сравнить с ласковым дождем из стихотворения Тисдэйл, но то, что природа не заметила исчезновения «венца ее творения и хозяина», это факт.
– И ни птица, ни ива слезы не прольет, если сгинет с Земли человеческий род, – продекламировал Нельсон с пола. – Пророчество просто какое-то. Новый Иоанн Богослов прямо.
– Не надо трогать грязными руками святое, Нельсон, – ответила ему Карина, впервые назвав мародера по имени.
Тот только грустно усмехнулся. Как бы там ни было в его Откровении, он не прав.
Не правы и фанатики из «Ак мечети», ожидающие прихода своего пророка, не правы бывшие власти, что спрятались бункере под мэрией и пытаются рассчитать, через сколько поколений радиационный фон вернется к нормальным значениям и сколько тонн боеприпасов понадобится для повторной колонизации хотя бы части планеты.
Да все ошибаются. Ничем это не закончится, просто люди умрут и все начнется сначала. Или не начнется.
Кто мы для Земли? Всего лишь мелкие клещи на ее теле. Нас было много, и мы почувствовали себя ее хозяевами. А потом в результате закономерного развития популяций ресурсов стало мало, и вместо того чтобы цивилизованно разобраться с этим, мы стали грести под себя и устроили резню.
И теперь мертвые города – как язвы на поверхности Земли, и подземные ходы – как ходы чесоточных клещей в ее теле, в которых копошатся недобитые ядерными инсектицидами насекомые.
– Жизнь идет своим чередом, и ничего тут не поделаешь, – произнес Нель.
Осенний ливень уже выдыхался, как любой сильный дождь. Но это лучше чем просто морось – как заладит на весь день, так хоть вешайся, но погоды не будет.
– Ну и как идет жизнь? Расскажешь, зачем идешь на «Энергетик»? Что там должно произойти?
Мародер вздохнул, покачал головой, после чего начал:
– Война начинается, Карин. Сегодня халифатовские ворвутся к вам, на «Энергетик». Если возьмут, то завтра попытаются взять мой переход, «Домостроителей». Понимаешь?
– Что будет, если вы проиграете?
Что будет, если одна маленькая война, которая в прошлом даже за народные волнения не сошла бы, будет проиграна? Она затрагивает максимум две тысячи человек. Ничего не изменится, если уж быть честным. Ни для мертвого человечества, ни для планеты, сбросившей его ярмо.
– Тогда мы умрем. Или станем рабами, – мародер усмехнулся, чувствуя, что скоро его настигнет очередной приступ головной боли, и в свойственной ему манере спросил: – Как думаешь, что будет лучше?
– Дурак ты, мародер, – ответила девушка.
– А что делать, – поленился парировать выпад Нельсон. – Какой есть.
Нель приподнялся и посмотрел в окно – дождь закончился, пыль прибило к земле, и даже тучи стали малость реже, пропуская чуть больше света, чем обычно…
– Нужно идти дальше, – проговорил мародер, вставая с пола и подавая Карине руку.
Девушка гордо проигнорировала его жест, но Нель не обратил на это внимания, продолжая думать о своем.
Не важно, успеет ли он добраться до ДК, опередив исламистов.
Пока можно попытаться спасти хоть кого-то, нужно действовать.
