Глава 5
Сто четвертый
Мародер схватился обеими руками за верхнюю скобу лестницы и вытянул свое тело из люка, оказавшись в еще более темном помещении, чем коридор, по которому ему только что пришлось идти. Луч света налобного фонаря осветил пол из слежавшейся глины и ржавые металлические трубы, с которых свисали капли конденсата.
– Откуда тут вода?.. – пробубнил Нель. – Водоканал не работает давно…
Для интереса он постучал по трубе кулаком, та издала глухой звук. Полная.
Оглядевшись еще раз, Нельсон понял, что попал именно туда, куда шел. Подвал школы, место таинственное и влекущее, особенно если ты ученик младших классов. Старшим это уже неинтересно, у них другие развлечения. Были.
Прикинув, в какой стороне находится выход, Нельсон двинулся вдоль одной из труб, периодически дотрагиваясь до ржавого железа рукой в перчатке.
Школа была самой обыкновенной. Такие в семидесятых были построены едва ли не во всех городах страны, тогда называвшейся Советским Союзом. Ну а Набережные Челны так вообще застраивались при Брежневе типовыми панельными многоэтажками, по четкому плану.
Посмотришь на карту и видишь – решетка. Идущие параллельно друг другу главные проспекты, а перпендикулярно им улицы поменьше. «Ячейки» этой решетки назывались комплексами, и даже адреса писали и по улице, и по комплексу. Удобная нумерация была, хорошо придумали.
Правда, заблудиться все равно проще некуда: дома, школы, магазины – все одинаковое. Никаких тебе архитектурных излишеств. Ничего не сделаешь – советский рационализм. «Новые районы, дома как коробки…» – как в песне одной пелось.
Школа строилась по типовому проекту, мародер сам в свое время учился в такой же, поэтому, как и ожидал, через два десятка шагов вышел к лестнице, ведущей наверх. Замок пластиковой двери оказался выломан, створки были примотаны друг к другу шпагатом за ручки.
Резать мародер его не стал – аккуратно размотал, потянул на себя дверь и покинул помещение. Шпагат, правда, пришлось наматывать снаружи – сделать все, как было, не получилось. Ничего, мародеры с «Молодежной» и «Кукол» разберутся.
Сюрпризом для Неля стала проволока, натянутая поперек коридора. Он не стал выяснять, растяжка это или злая шутка, а просто аккуратно перешагнул через нее. Нет, растяжка здесь выглядела вполне логично, уместно. Только вот чего тогда его не предупредили? Забыли, что ли?
Свернув направо и сделав еще десяток шагов, Нель оказался в холле. Когда-то парадный вход запирался на магнитный замок. Сейчас он не работал – электричества не было. Мародер погасил фонарь, потянул на себя створку и вышел из здания.
Ворота искать не стал – пролез через одну из многочисленных дыр в сетчатом заборе и двинулся в сторону проспекта. Если уж где и есть засада, то там.
Проходя мимо двух шестнадцатиэтажных «свечек», вспомнил, как проклинал каждый килограмм груза, когда ему пришлось забираться на самый верх за спутниковой тарелкой. Усмехнулся и, пригибаясь, перебежал к когда-то живой изгороди. Она, конечно, давно погибла, превратившись в пучки сухих прутьев, которые только на веники и годятся, однако какое-никакое, а укрытие.
Аккуратно высунул голову и осмотрелся вокруг.
Проспект широкий, пробок на нем никогда не было. А по сторонам насаждения, сейчас, правда, совсем не зеленые. Если из столиц люди приезжали, очень удивлялись. Мол, у них каждый клочок земли застраивают, вплоть до того, что парки вырубать начинают. А здесь – наоборот.
Ну и правильно. Застраивали-то все по четкому плану.
Нель до рези в глазах всматривался в темноту, пытаясь найти хоть какие-то следы засады. Но все было спокойно – ветки не шевелились, никто не бегал, не мельтешил.
И тут было два варианта: либо воины ислама свалили восвояси, решив не связываться с мародером, либо устроились настолько грамотно, что Нельсон не может засечь их.
И сам мародер склонялся ко второму варианту. Много времени они не потеряют: до «Ак мечети» прямая дорога займет минут двадцать максимум… Поймать выскочку да и отправляться домой, а то Аллах накажет.
Нелю не оставалось ничего другого, кроме как двинуться по проспекту, стараясь укрываться за живой изгородью. Она была каким-никаким, но укрытием.
Пожухлые листья и сухие прутья покрывал иней: после Войны погода сошла с ума. Здесь климат и так был достаточно суровым, а уж сейчас по ночам подмерзает, температура опускается до нуля, а иногда с неба сыплются крупные хлопья снега, черного от сажи и пыли, которые до сих пор висят в воздухе.
Двадцать лет прошло, а они все еще висят.
Больная спина стала напоминать о себе уже через два десятка шагов. Все сырость в переходе – как ни одевайся, а с суставами мучиться будешь. Да и возраст. Сорок лет – не шутка.
А через триста метров спина окончательно разболелась от неудобной позы и тяжести рюкзака, из-за чего Нельсон решил сдаться. Он вытянулся во весь рост и двинулся по обочине дороги. Никаких признаков засады по-прежнему не наблюдалось.
Пройдя мимо перехода на «Райисполкоме», мародер расслабился, насколько это возможно на поверхности. Предположил, что не решились напасть. Или торопились куда-то. Если учесть, с кем мародеру приходится иметь дело – скорее второе.
Но Нель, хоть и расслабился, фонарь включать не встал: все равно глаза к темноте привыкли. А лучом света себя выдать не хотелось. Уж слишком это было бы тупо.
А ведь модные места здесь когда-то были. Магазины, мэрия в двух шагах, самый большой клуб в городе. Башня бизнес-центра «Яр Чаллы» высилась неподалеку, отражая чудом уцелевшими стеклами свет, высунувшейся из-за облаков луны.
А не так давно она отражала свет горящих фонарей. И не прав был поэт, который говорил, что фонари погаснут, а звезды будут светить. И фонари не горят, и звезд не видно. Одна луна – и та скоро за тучами скроется.
Нель вскинул руку к лицу, посмотрел на часы, задумался было, но тут перед глазами на секунду появилось красное пятно, похожее на огонек зажженной сигареты. Только вот не курил никто на поверхности. Дураков не было. Или были, но кончились.
Тело сработало раньше мозга, безо всякого участия сознания, и поняв, что это такое, Нель уже вжался лицом в асфальт. Грянул выстрел, пуля просвистела и ушла куда-то вдаль. Нель перекатом ушел в сторону, пытаясь разглядеть, откуда стреляли.
– Ну да, правильно, ты же меня положил, зачем прятаться? – злобно прошептал мародер, после того как засек позицию снайпера. Тот расположился в окне небольшого магазинчика, торговавшего раньше фастфудом. Остальных нападавших видно не было, но в том, что снайпер был не один, Нель не сомневался. Стреляет плохо, нормальный снайпер сразу положил бы. Не профессионал.
Перекатившись еще раз, мародер рухнул спиной в придорожную канаву. Дыхание сильно сбилось, кусок кирпича больно воткнулся в поясницу. Нель перевернулся и взял автомат наизготовку.
Высунулся из ямы, оценил обстановку и, привычно целясь через коллиматорный прицел, высадил несколько коротких очередей по ларьку. Осколки разбитого стекла и пластиковые щепки брызнули во все стороны. Был бы он там в простой одежде – уже вышел бы из боя. А так, в ОЗК, что ему будет?
Можно попробовать добежать до соседнего дома, тем более что стрелял снайпер из рук вон плохо. Мародер снова выглянул из укрытия, пытаясь оценить ущерб, нанесенный врагу. Получалось, что и ущерба-то никакого не было – максимум пара дырок в костюме.
Да какие дырки, разве легкое оргстекло пробьет толстую резину спецкостюма?
Оставалось надеяться, что остальные бородачи себя не обнаружат до того, как Нель сменит укрытие. Он схватился рукой за край ямы и прыжком выбросил свое тело наружу.
Тут-то остальные бородачи и объявились. Поздоровались достаточно оригинально и вместе с тем предсказуемо: нестройным залпом из трех единиц автоматического оружия. Прятались они за машинами, метрах в тридцати от мародера и стрелять в них не было смысла – просто потому, что Нель не мог точно знать, где они находятся. Уж слишком большое пространство для маневра.
Вскинув укороченный автомат «по-гангстерски» и изо всех сил вдавив приклад в плечо, Нель выжал спусковой крючок, выпустив остаток магазина «в молоко», и побежал в сторону магазина цветов, за которым мог укрыться.
Исламисты стали стрелять в ответ. Пули с визгом рикошетили от асфальта, пролетая в считаных сантиметрах от ног мародера. Щиколотку обожгло болью – то ли пуля отрикошетила, то ли камешек откололся.
Второе падение в канаву за день было едва ли удачнее первого. Мародер судорожно ощупал ногу – дырки не было. Значит, все-таки камень.
Ну, правильно, должно же ему хоть в чем-нибудь повезти.
* * *
Один из бойцов пытался убедить Расула не убивать мародера самому. Дождаться, пока он придет, и просто расстрелять в спину из автоматов. Расул не собирался отдавать голову Нельсона кому-то другому. Она должна стать его трофеем.
Если бы ему позволили, он бы даже отрезал ее и заспиртовал. А потом любовался бы каждый день на ненавистную рожу, бессильно раскрывшую рот, на по-рыбьи мутные глаза.
Рука болела. Ублюдок сломал ему палец, поэтому за винтовку пришлось браться непривычно – левой рукой. Но он попадет – как тут не попасть-то, особенно если с упора стреляешь?
Сомнений в успехе этого предприятия у него не было. Как и в том, что мародер придет: и на «Домостроителей», и в администрации «Театра кукол» у Халифата были свои люди.
Собственно, они и пришли-то сегодня на «Куклы» только чтобы встретиться с кротом. Разговор же с Альбертом был прикрытием, и в то, что торговец согласится на условия воинов ислама, никто не верил.
Таким был замысел халифа. И никто не знал этого лучше, чем Расул. Если для остальных халиф был пророком, правителем и духовным наставником, то ему он приходился родным дядей.
Расул был довольно молод, когда переехал в Набережные Челны вслед за дядей, тогда – уже взрослым человеком, солидным бизнесменом. Не гнушавшимся никакими видами заработка, но при этом умудрявшимся оставаться абсолютно чистым для окружающих.
Первым большим делом Расула была угнанная фура с водкой. Бедняга дальнобойщик упокоился в Боровецком лесу, а дядя Расула стал на два миллиона богаче. Ну и племянника не забыл, конечно.
Это дело стало для него началом пути наверх, оборвавшегося, когда упали бомбы.
Поднимались быстро, в основном из-за того, что кинуть неверного ничем плохим не считалось. Быстро обрастали связями и знали, кого можно напугать, а кого, наоборот, нужно подмаслить.
А связи всегда были сильной стороной их народа. Всегда стояли друг за друга, не то что русские: одного бьешь, остальные смотрят. Свиньи – не люди.
К двадцати пяти годам Расул владел двумя пивными, где грязным урусам наливали разбавленное пойло, зачастую с димедролом. Кроме того, у алкашей после пьянок частенько «пропадали» деньги и ценные вещи: гнушаться таким легким заработком он считал грехом.
И к двадцати пяти годам он уже был вполне доволен жизнью и выше лезть не собирался. Пару раз он помогал вывозить на свою родину рабов, но в остальном был вполне законопослушным уроженцем Северного Кавказа.
Когда упали бомбы, жизнь его совершила новый виток. И, пожалуй, он выиграл больше, чем потерял.
Дядя поднял народ, взял на себя роль халифа, вышвырнул к чертям собачьим военных из перехода, после чего объявил джихад.
И снова потащил племянника наверх. Для их народа вполне естественно, что важными считают не навыки, а кровное родство. Потому что только оно может обеспечить настоящую верность.
Расулу доверили управлять личной охраной правителя, а когда к Халифату присоединилось еще два перехода, назначили главой одной из разведгрупп. Скромненько, конечно, но он привык довольствоваться малым.
Но сейчас от его сдержанности не осталось и следа. Он хотел голову мародера.
И он ее возьмет.
– Но ведь надежнее… – раздался в наушнике голос одного из подчиненных.
– Хватит, – остановил его Расул. – Просто прекрати это, хорошо? Это мой трофей, я возьму его.
Ненависть в сердце его мешалась со страхом. Он помнил, как действовал тот кяфир – без тени страха. А его взгляд! Даже шайтаны, захватившие поверхность, не имели в глазах сотой доли того безумия и ненависти, которую почувствовал воин ислама. А у него было хорошее чутье на такие вещи: отчасти благодаря этому он все еще жив.
Расул нежно поглаживал затвор СВД. Подарок халифа верно служил ему на протяжении двадцати лет. Из этой винтовки моджахед убивал и неверных, и шайтанов. И сейчас мародера ничего не спасет.
К тому же кяфир все равно идет на «ДК Энергетиков». И пусть помешать воинам ислама захватить переход Нельсон не сможет, так приятно будет, если он не дойдет.
* * *
Снова глухо хлопнула винтовка. Пуля распахала дерн, оставив за собой глубокую борозду.
– Руки выпрями себе, сука отмороженная, пока я их не оторвал! – заорал в голос Нельсон. Слышали его или нет – дело десятое, орал он, чтобы разогреть себя.
Положение было патовым. Мародер не мог достать исламистов, исламисты не могли достать его. Разве что если кто-нибудь из них не забросит гранату. В траншею. За тридцать метров.
У них там есть отличники боевой подготовки? Смешно.
– Аллаху акбар! – раздался крик одного из нападавших, видимо, накрутивших себя до потери чувства реальности. Этот же крик окончательно развеял все сомнения Нельсона по поводу того не стал ли он жертвой залетных бандитов. Просто уж слишком по-дилетантски они действовали для исламистов, которые, как ни тяжело было это признать, были хорошими бойцами.
Может, тот, который очертя голову бросился вперед, решил поскорее встретиться со ждущими его в раю гуриями? Или у него просто сдали нервы?..
Мародер не стал разбираться. Совместив яркую красную точку прицела с корпусом бежавшего воина ислама, Нель несколько раз подряд выжал спуск. Исламист споткнулся и упал, пытаясь зажать ладонями рану, из перебитой артерии на полметра фонтаном брызнула кровь.
И тут же мародер бросился на дно траншеи: радикалы обрушили на его позицию настоящий шквал огня. Пули распахивали жесткую землю, гром двух автоматов и хлопки снайперской винтовки заглушили все остальные звуки.
Секунду спустя сверху, прямо на грудь Нельсона, упала граната.
* * *
– Аллаху акбар! – раздался в гарнитуре Расула крик одного из его подчиненных, Умара. Через секунду изрешеченное тело упало на землю.
– Он убил Умара! – заорали в один голос бойцы.
– Умар стал шахидом, – ледяным голосом ответил Расул. Он не испытывал никакой привязанности к этим людям и готов был врать через слово. Как наверняка и его дядя, всегда ставивший выше всего достижение своих целей. Вот и к бойцам Расул относился как к инструменту. – Достаньте этого кяфира!
Двое оставшихся в живых воинов ислама высунулись во весь рост и стали длинными очередями поливать канаву, в которой прятался мародер. Расул громко рассмеялся, представляя, как тот сейчас трясется от страха и молится своим лжебогам, и снова приник к окуляру оптического прицела.
Один из моджахедов подбежал поближе к канаве и забросил в нее гранату.
* * *
Сердце бешено заколотилось. Первое биение – пальцы руки в резиновой перчатке смыкаются на ребристой поверхности, второе, третье – замах, четвертое – рука разжимается и граната летит прочь из траншеи по крутой параболе, тело выгибается так, чтобы ущерб от осколков стал минимальным, руки рефлекторно закрывают голову.
Взрыв. Осколки со свистом пронеслись высоко над головой. Сверху раздался громкий крик на два голоса. Мародер почувствовал то, чего почуять никак не мог, – резкий запах толового дыма.
Отбросив фантомные ощущения, он нащупл цевье и рукоятку автомата, вынырнул из канавы и едва не получил полю в голову от снайпера. Зато успел заметить другое – два распластанных тела. У одного грудь буквально нашпигована осколками, у второго рана всего одна, зато какая – панорамное стекло маски пробито, а лица попросту нет.
– Пристрелялся, сука… – прорычал он, нырнув обратно в канаву. – А те двое двухсотые. Прибегут сейчас сюда на запах крови твари, и отбивайся потом…
Еще одна пуля распахала дерн немного выше головы Нельсона. Снайпер пристрелялся, но почему-то продолжал стрелять, растрачивая зря патроны. То ли надеялся на авось, то ли перепутал что-то в темноте.
– Сколько раз ты выстрелил, моджахед? – обращаясь к противнику, прошептал Нельсон. – И на сколько патронов у тебя магазин? Стандарт, десять?
Ответа, разумеется, не было. Оставалось надеяться на то, что его умозаключения окажутся верными. Иначе пойдет его пропитанное радиацией тело на корм мутантам.
Нель сменил магазин в автомате на полный и посмотрел в небо, будто искал ответа там.
Восемь, девять, десять…
– Я иду тебя искать, – прошептал он, выкидывая свое тело из канавы и с ходу открывая по окну закусочной огонь.
В снайпера он попасть не рассчитывал, более того, часть пуль вообще ушла куда-то в сторону ближайшей многоэтажки, но своей цели Нельсон достиг: снайперу снова пришлось залечь.
Нельсон, изо всех сил напрягая мышцы и так усталых ног, рванул к магазину цветов и, едва оказавшись за стеной павильончика, свалился на землю, уменьшая потенциальную площадь поражения. Снова сменил магазин.
– Ну и день, одни убытки, – расстроенно пробормотал он, доставая из кармана разгрузки последний полный магазин. Ну не рассчитывал он на столкновение, думал, что успеет проскочить, иначе больше взял бы.
Тяжелые пули пробивали стены павильона, как бумагу. Снайпер увлеченно палил наугад.
– Патронов много, что ли, сука? – прошептал Нель. – И что с тобой делать? Нет уж, уйти тебе я уже не дам. Извини-подвинься…
Мародер сбросил на землю рюкзак и вытащил из кармана тяжелый громоздкий пистолет с широким стволом и футляр с патронами, на вид не отличавшимися от обычных ружейных. Открыл ствол, вставил патрон, защелкнул.
– Что же я делаю-то… – прошептал мародер, взводя курок и аккуратно пробуя спусковой крючок. – Ладно, хрен с тобой. Не попаду, так испугаешься хотя бы.
Вернув рюкзак на место, он аккуратно подобрался к зарослям живой изгороди, прилегавшим к стене павильона, вытянул руку и, прицелившись чуть выше окна закусочной, выжал спуск.
«Звездка» вылетела из ствола, брызнув во все стороны зелеными искрами. Пистолет, хоть и лежал на мобскладах годов, наверное, с пятидесятых, не подвел, да и патроны не отсырели. Шипя, сигнальный снаряд по дуге ушел в сторону магазина и влетел прямехонько в разбитое окно, заставив изорванные занавески вспыхнуть веселым оранжевым пламенем.
Через несколько мгновений мужчина в дымящемся противорадиационном костюме выбежал из магазинчика, в котором начинался пожар. Нель вскинул к плечу автомат, взял поправку на упреждение и двумя одиночными выстрелами успокоил снайпера.
– Кончились, – подвел итог всему произошедшему мародер. – Вот оно как повернулось.
Хотелось забить на все, усесться под стеной павильона и заснуть. Но так делать было нельзя – мало того, что снайпер все еще жив и вполне боеспособен, так и на выстрелы и запах крови с окрестных районов скоро потянутся твари.
Мародер вышел к двум исламистам возле придорожной канавы, в которой прятался. Тот, что поймал осколок в лицо, был окончательно и бесповоротно мертв. Зато грудь второго редко-редко, но двигалась, сквозь раны в нее всасывался воздух, заставляя кровь пузыриться.
– Не на глушняк, – пробормотал Нель. – Эй, воин ислама, ты живой? Говорить можешь?
Воин ислама с трудом приподнял голову и затуманенным взглядом посмотрел на Нельсона. Мародер подошел к нему, присел и медленно, стараясь не нанести лишней боли, стащил с лица маску.
– Хоть подышишь напоследок, – попытался объяснить он, подавив слабое сопротивление умирающего. – Вы кто такие вообще?
– Мародер… – проговорил бородач, с трудом ворочая непослушным языком. Из уголка рта тонкой струйкой потекла кровь. – Иди домой лучше, уже все равно ничего не сделаешь…
– Где я ничего не сделаю? – спросил Нель, слегка встряхнув исламиста. Взгляд моджахеда на мгновение прояснился от боли, но его тут же снова заволокло дымкой. Человек умирал, и с этим нельзя было ничего поделать.
– На ДК, – слабым голосом ответил тот. – Не спасешь никого, только сам подставишься. Возвращайся домой, серьезно.
– Когда нападут на ДК?! – заорал мародер, изо всех сил тряхнув тело врага.
Уже тело – жизнь покинула его глаза. И на вопросы он отвечать если и будет, то только перед Аллахом. Который непонятно есть или нет.
Нельсон встал и навел ствол автомата в лоб исламиста, выстрелом расплескав его мозги по асфальту, после чего проделал то же самое с его товарищем, словившим осколок в лицо. Не то чтобы это имело особый смысл…
Хотя пожалуй что имело. Контрольный выстрел в голову был для мародера чем-то вроде ритуала. Он хотел быть уверен, что не оставит никого на съедение тварям живьем. Не по-человечески это.
А трупу все равно.
Третий из исламистов, которого Нель убил первым, однозначно уже умер. Маска противогаза была разбита пулями, из разорванной артерии на потрескавшийся асфальт вытекло целое озеро крови. На всякий случай пустив ему пулю в висок, Нель двинулся к снайперу, который вяло ворочался на асфальте.
По пути подхватил с асфальта брошенную винтовку. Приложился, проверил, ровно ли стоит прицел, и усмехнулся. Сбит. Совсем чуть-чуть, но сбит. Вот, значит, что его спасло…
А стащив со снайпера маску, он запрокинул голову и расхохотался в голос впервые за последние несколько дней. Тот самый, конфликтный, которому мародер сломал мизинец на правой руке…
А может быть, дело и не только в сбитом прицеле.
– Живой? – спросил Нельсон у съежившегося от страха исламиста.
– Живой, – прохрипел тот в ответ и облизнул пересохшие губы. – Маску верни.
– Тебе не понадобится уже, – отрицательно покачал головой мародер и, повернувшись в сторону, швырнул противогаз как можно дальше в кусты. – Отвечать на вопросы будешь?
– Я тебя достану, урод, – прошипел воин ислама, проследив взглядом полет маски. Руки сжались в кулаки, глаза сузились. – Достану. Ты не знаешь с кем связался…
Костюм его все еще дымился, но падая, моджахед пламя сбил. Да и не горит толком резина ОЗК, плавится только.
Зато в магазине начинался самый настоящий пожар: огонь с занавесок перебросило ветром на противоположную сторону помещения и теперь все, что могло гореть, поддерживало пламя.
– Хотя не важно, – махнул рукой Нель. – Дружок твой, который подорвался, сказал, что кто-то на ДК идет и что я не успею. У тебя два варианта. Слушаешь?
Исламист смерил мародера злобным взглядом. Тот усмехнулся, продемонстрировав самую очаровательную из своих улыбок, но вспомнив, что под маской противогаза этого все равно не видно, корчить рожи перестал.
– Если говоришь, когда они должны придти на ДК и как собираются его брать, я тебя просто пристрелю. А вот если продолжаешь злобно щериться, я брошу тебя в огонь и уйду.
Схватившись за транспортировочную ручку на разгрузке, Нельсон поволок тело моджахеда по асфальту в сторону к горящей закусочной.
– Теплее так, да? – спросил он. – А знаешь, что еще веселее? Ты, возможно, переживешь пожар. Если тебе не повезет и ты не умрешь сразу, то резина и пластик сплавятся, и ты окажешься в таком саркофаге, и будешь медленно умирать. Воздуха там не будет.
Исламист дернулся, попытавшись изобразить попытку сопротивления, но мощный удар ботинком в грудь вернул его в состояние полной неподвижности. Теперь он просто смотрел в небо и хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на сушу.
– А знаешь, что ты будешь делать тогда? – продолжал издеваться мародер. – Ты станешь молиться. Молиться своему Аллаху о том, чтобы он даровал тебе легкую смерть и привел к тебе зверей. Потому что умереть от зубов гораздо лучше, чем медленно загибаться от удушья.
– Тебе конец, свинья! – завопил снайпер, и Нель понял, что попал в самую точку. – Мы тебя достанем! И всех твоих достанем! Я твою голову на полку поставлю в банке! А не я, так халиф!
– Да мне насрать, – равнодушно ответил Нельсон. – Я и так уже труп. А так – вечная жизнь, пусть и в качестве украшения. Так что, скажешь?
– Там дело не только в ДК. – Расул сдался. – Готовятся атаки на переходы. На все переходы Конфедерации.
– Значит, ДК будет первым? – Нель ожидал что-то подобного, правда, не так скоро. Значит, все-таки началось… – Когда должна произойти атака?
– Провались к шайтану, я тебе больше ничего…
– К шайтану я еще успею. – Мародер остановился, присел и вынул из ножен на плече исламиста нож. – Только вот ты к Аллаху отправишься гораздо раньше..
Разрезав лямки рюкзака и разгрузку, Нельсон освободил радикала от всего ценного. Схватил за ворот костюма и потащил в сторону пожара.
– Поезд «Земля – Рай» отправляется, – произнес он, чувствуя жар пламени даже сквозь плотную резину костюма. – Провожающих просим сойти.
– Стой, – прохрипел исламист и тут же завопил: – Стой! Послезавтра! Под утро, они к рассвету зайдут! «Энергетик» будет первым! Стой! Пулю хотя бы! Пулю!
Нельсон никак не отреагировал на слова исламиста. Втащив его в зал кафе, где пламя уже вовсю пожирало стены, а от столиков остались только лужи расплавленного пластика на кафельном полу, мародер бросил исламиста в самую большую из луж и, развернувшись, пошел к выходу, наслаждаясь слышимыми сквозь гудение пламени дикими воплями.
На запах дыма и крови скоро сбегутся все, кто не спит этой ночью. Валить нужно было как можно скорее. Но уйти, бросив столько ценного, он не мог: на то он и мародер.
– Что тут у него… – бормотал Нельсон, проверяя содержимое рюкзака исламиста. – А, черт ногу сломит… Мясо вяленое какое-то… Чье, интересно, мясо, вы же свинину не жрете… Крысятина небось.
Разбираться времени не было, и Нельсон просто забросил все четыре рюкзака на крышу магазина цветов, за которым прятался. Разгрузки и оружие спрятал в магазине, сложив сверху охапку высохших и погнивших веников.
– Теперь по карманам… – продолжал бормотать он. – Так, фляга с водой, с собой возьму… Молитвенник… Оставлю… Четки… Тоже не нужны, не принесли ему удачи… Вроде все.
С треском провалилась внутрь крыша закусочной, погребая под собой то, что не успел уничтожить огонь. Мародер снова посмотрел на часы и недовольно поморщился: задержали его, порядком задержали. А если моджахед не врал, и они и правда нападут уже послезавтра…
А он не врал. Когда угрожаешь человеку таким, врать он попросту не способен.
– Торопиться нужно, или дневать на улице придется, – покачал головой Нельсон, пытаясь наметить план дальнейших действий.
– Не надо тебе никуда торопиться! – раздался за спиной мародера голос, приглушенный противогазной маской, заставив его подпрыгнуть от неожиданности. Говорили на чистом русском, да и не убили сразу – значит, точно не воины ислама. И тут же, предупреждая следующее движение мародера, голос добавил: – А за автомат хвататься не нужно.
Нелю не оставалось ничего другого, кроме как последовать совету. Хвататься за автомат он даже и не думал. Сдернул с разгрузки гранату, разогнул усики и, поворачиваясь, выдернул предохранительное кольцо.
Голос принадлежал парню, совсем еще молодому. Едва ли он родился ранее, чем за три года до Войны. А вот снаряга его вызывала вопрос: кто же выдал такое салаге?
Хотя более актуальным был вопрос: у кого в городе вообще есть такое?
Облачен парень был в новенький, с иголочки «ратник». Более того, в руках он сжимал автомат, который разработали перед самой Войной: АК-12.
И мародер точно знал найти такой автомат в городе было невозможно. Так заявляли все торговцы, к которым мародер обращался с этим заказом, именно поэтому он и выбрал свой «сто четвертый», сильно поумерив требования.
– Ты что, парень, иностранный наемник? – спросил Нельсон, поднимая вверх гранату.
Боковым зрением он видел еще двух бойцов, резко остановившихся, но деталей разглядеть не мог. Медленно отведя руку в сторону, Нель улыбнулся.
– Аккуратнее, аккуратнее. – Парень боязливо покосился на взведенный снаряд в руке мародера. – Брось ее в сторону куда-нибудь, и тогда поговорим… Не нужно…
– Я себя контролирую, – как можно более спокойно ответил Нель. – И вообще, я контролирую ситуацию. Я задал вопрос, и я жду от…
Тело мародера выгнуло судорогой в дугу, он упал на землю, изо всех сил пытаясь вдохнуть и одновременно сжимая зубы. Почувствовал, что кто-то силой разжал руку и вынул из нее гранату.
Паскудная вещь – шокер. Не важно, ткнули в тебя электродами или выстрелили из тазера, все равно, чувствуешь себя погано.
Легкие отказывались принимать воздух, желудок бился в судорогах, собрав последние силы, мародер дотянулся до лица и стащил маску.
Желудок кажется, сжался в точку, и тошнота превратилась в рвоту. Снова выгнувшись, мародер изверг все, что успел съесть за сегодня, на землю тугой струей.
– Наблевал! – раздался сверху недовольный женский голос. – Ах ты, свинья дикарская, ботинки испачкал…
– Пошла к черту, – успел проговорить мародер, но понял, что зря открыл рот, когда на него снова накатило. Теперь рвало не так сильно, зато гораздо дольше.
Пытка прекратилась неожиданно быстро. Женский голос прошептал что-то матерное, и в затылок Нельсона врезался приклад, выключая все ощущения.
