Глава 20
Детские мечты
Бой был проигран окончательно и бесповоротно. Защитники «Домостроителей» хорошо подготовились к бою и выстояли перед натиском исламистов, хоть и не без потерь.
Правитель мрачно оглядел валяющиеся вокруг трупы своих бойцов и покачал головой, думая о том, что недооценил военных. Надо было отзывать воинов ислама уже после того, как защитники наголову разбили авангард его армии, не вводить в бой в резерв.
Из моджахедов, которые напали с этого направления, в живых остался он один.
С противоположного края воины ислама еще держались, но из гарнитуры все чаще были слышны жуткие крики, полные боли, и отчаянные рапорты об очередных потерях. Единственное, что они могли сделать – отвлечь на себя защитников перехода-крепости и дать своему халифу возможность уйти.
Правитель медленно вынул из уха гарнитуру и бросил ее на землю. Его взгляд упал на тело только что убитого им кяфира. Лицо его скрывала резиновая маска ГП-5, тело – прорезиненный костюм и тяжелый бронежилет, укрепленный многочисленными стальными пластинами, под которым была еще и стальная кираса.
На секунду халиф задался вопросом – кем же был этот мужчина, выпрыгнувший из ниоткуда, подобно шайтану из преисподней, но быстро отбросил эти мысли прочь. Кем бы боец ни был, после двух попаданий он упал замертво и вставать, кажется, не собирался.
Развернувшись, халиф лег на землю и пополз между лежавшими в различных позах трупами. Нужно было добраться до дома, до одного из переходов Халифата, и уже тогда думать, что делать – то ли подписывать мирный договор, стараясь сохранить за собой переход на ДК, то ли попытаться заманить военных в ловушку, то ли запираться, блокировать гермоворота и готовиться к осаде.
Самым удобным вариантом было уходить в сторону проспекта Мира и дальше дворами на Московский. А там до «Форт-Диалога» рукой подать.
Наиболее опасной частью этого плана была попытка пересечь проспект Сююмбике. Идти там было недалеко, однако весь проспект простреливался снайпером, а из укрытий здесь были только трупы его же бойцов.
Извиваясь, подобно змею, халиф перебирался через трещины в разбитом асфальте, двигаясь от трупа к трупу. Снайпер то ли не видел его, то ли не считал достойной внимания целью, предпочитая увлеченно палить по моджахедам, продолжавшим вести бой с другой стороны улицы. Добравшись до бордюра, халиф перекатился через него и оказался под прикрытием одноэтажного здания – котельной или трансформаторной, построенного в виде лежащей буквы «Г».
Халиф позволил себе встать и отряхнуться, даже расслабился немного, подумав о том, что самое страшное уже позади.
– Руки вверх! – раздался из-за спины правителя приказ. Маска противогаза глушила голос, но он все равно был слишком высоким как для взрослого мужчина, так и для женщины. Будто принадлежал ребенку.
– Ты что себе там вообразил, пацан? – как можно более ровным голосом спросил правитель.
– Ствол на землю. И пистолет сбрось. – Пацан явно не собирался вступать в диалог.
Через секунду в затылок Халифа ткнулся ствол автомата, и исламисту пришлось исполнить приказ мальчишки. Он сбросил с шеи ремень автомата, аккуратно опустил оружие на землю, расстегнул клапан кобуры и отправил к автомату свой ТТ.
– Пять шагов вперед, – последовал еще один приказ.
– Может, тебе еще сапоги помыть, сын полка? Чего еще хочешь?
– Давай! – Сын полка ощутимо ткнул стволом в затылок правителя, заставив его поморщиться от боли.
Халиф напрягся. Попадать в плен ему было нельзя, военные так или иначе захотят рассчитаться за своих погибших, начиная со старой администрации перехода на «Ак мечети» и заканчивая расстрелянной разведгруппой и теми, кто погиб сегодня. В живых его не оставят точно. Да и убьют, скорее всего, самым мучительным способом.
В голове халифа промелькнули сцены расправ, которые устраивали воины ислама во время Первой чеченской над попавшими к ним в руки федералами. Только теперь в роли пойманного русского солдата был он сам.
– Пять шагов вперед! – заорал пацан и еще раз ударил халифа стволом куда-то между лопаток.
Стоять было нельзя – взбесившийся мальчишка способен попросту расстрелять правителя на месте.
Отчаяние придало правителю сил и заставило мозги работать быстрее. Он сделал шаг вперед, а через секунду, когда поверивший в свою победу мальчишка наклонился, чтобы подобрать оружие, резко развернулся и его ударил ногой.
Если судить по росту, пацану можно было дать от двенадцати до четырнадцати. Ничего странного в том, что военные заставили парня воевать, халиф не видел – в родном ауле из всех мальчишек с колыбели воспитывали воинов.
В глазах Николая появились страх и отчаяние, когда он увидел ликование на лице предводителя разгромленных воинов ислама. Халиф вынул из ножен свой кинжал, одна из граней клинка тускло блеснула под светом внезапно выбравшейся из-за туч луны…
* * *
Нельсон кивнул, переложил паяльник в левую руку, а правую протянул ему. Николай обхватил ладонь мужчины своей, попытался сжать, но она была словно выплавлена из стали.
Когда рукопожатие распалось и Нельсон двинулся прочь, Николай заметил на себе задумчивый взгляд Ильи.
– Ты точно хочешь быть похожим на него? – поинтересовался инвалид у своего подопечного, едва Нельсон скрылся за дверью своей квартиры.
Ребенок только кивнул и с надеждой посмотрел в глаза своего воспитателя. Тяжело вздохнув, тот ответил на молчаливый вопрос, отчетливо читавшийся во взгляде мальчишки.
– Если завтра все закончится нормально, я попрошу его взять тебя в ученики…
* * *
Нельсон резко выдохнул и закашлялся, удивляясь, что все еще жив. Сознание вернулось к нему резко, а вот тела своего он практически не чувствовал и не понимал, почему.
Мародер медленно попытался встать, опираясь на ладони, но боль, только что чувствовавшаяся тупо и глухо, будто с похмелья, резко стала острее и сильнее, заставив его снова упасть, на этот раз лицом вниз.
С трудом перекатившись на спину, Нель ощупал дырки в металлических пластинах и бронежилете и поднял пальцы к глазам, ожидая увидеть на них кровь. И сильно удивился, когда не увидел.
Короткий смешок перешел в приступ мучительного кашля, во рту стало солоновато, Нельсону захотелось снять с лица противогаз и выплюнуть слюну вперемешку с кровью, но раз появилась возможность еще побороться, зачем лишать себя ее своими же руками?
Бронежилет выдержал два попадания в грудь – это мародер понял сразу. А еще он понял, что у него, скорее всего, сломаны ребра. Но чтобы узнать точно, нужно было снять химзу, броник и осмотреть себя. А еще лучше сделать рентген, а такой возможности у Нельсона не было.
Нельсон сипло прохрипел благодарность всем богам, которых знал, за то, что пули халифа не пробили бронежилет. Нащупав руками шлем, стащил его с головы и отбросил в сторону, после чего стал шарить по груди в поисках индивидуальной аптечки.
Вынул коробочку из кармашка, дрожащими пальцами вынул из нее шприц-тюбик с промедолом и прямо через резину защитного костюма вогнал иглу в бедро и сжал тюбик в ладони изо всех сил.
Поморщился, чувствуя, как наркотик проникает в его ткани. Схватил еще один шприц, в котором был страшный коктейль из бензедрина с адреналином. Он, по мнению мародера, был способен поднять на ноги даже мертвого, только вот ненадолго.
Расслабившись в ожидании прихода, Нельсон осмотрелся. Вокруг мародера лежали только трупы, живых, включая халифа, не было. С противоположной стороны улицы были слышны звуки перестрелки, но не такие, как вначале. Стреляли вяло, будто изо всех сил старались экономить патроны. То ли надеялись на вымышленное подкрепление, то ли просто не имели возможности ретироваться, не получив пули в спину.
Халиф предпочел ретироваться, оставив своих прикрывать отход?
Почему тогда не дострелил? Решил, что мародер уже откинул копыта?
Рано.
Повернувшись на живот, Нель увидел на земле то, что заставило его хрипло рассмеяться, поморщившись от боли в то ли сломанных, то ли отбитых ребрах. Там валялась брошенная гарнитура, что значило – халиф трусливо сбежал, бросив своих.
Получается, защитники «Домостроителей» выстояли?
Боль резко исчезла, и мародер почувствовал себя практически в норме. Сердце бешено заколотилось, удары отдавались одновременно в животе и горле, слюнотечение прекратилось.
Со стороны улицы, ведущей на проспект Мира, раздался громкий детский крик. Жажда действия обуревала его, Нель вскочил с земли, сдавленно матерясь, сгреб в охапку свой автомат и побежал.
Глухо хлопнула снайперская винтовка, и пуля пролетела мимо головы мародера, толкнув его потоком теплого воздуха. Тело успело среагировать раньше сознания, Нельсон свалился на землю, больно приложившись и так отбитой грудной клеткой, отчего громко выругался.
– Дебил, да я свой! – заорал во весь голос Нель, даже не надеясь, что его услышат. – Прекрати палить, придурок!
Крик сорвался на кашель, и Нель снова уткнулся в землю, пытаясь утихомирить его и не потерять сознание. Получилось не очень хорошо: в глазах потемнело, а слюна во рту снова стала солоноватой.
– Только ушиба внутренних органов мне не хватало, – прохрипел корчившийся на земле Нель, подавившись слюной и снова закашлявшись. – Надо двигаться, пока не подох…
Халиф не мог далеко уйти. В том, что причиной крика стал именно он, мародер даже не сомневался. Боковые улочки прикрывали трое парней от двенадцати до пятнадцати, совсем еще мальчишки, но им и не нужно было воевать – только сообщить основным силам о нападении с этой стороны, чтобы те отступили на резервные позиции.
А халиф однозначно ушел в эту сторону – для него это самый быстрый и простой способ добраться до владений Халифата.
Мародер выругался про себя на снайпера, пропустившего бегство предводителя исламистов и чуть не отстрелившего голову Нельсону, на воинов ислама, которым не жилось спокойно в своих трех переходах, на Альберта, отказавшегося выслать на «Домостроителей» подмогу…
И чуть не споткнулся об лежащее на земле тельце мальчишки.
Из дыры в защитном костюме под пробитым и съехавшим на сторону бронежилетом текла темная кровь. Она было слишком темной даже для венозной, и Нельсон знал, что если снимет маску, то сквозь вонь кишечного содержимого почувствует сильный запах желчи.
Наклонившись над парнишкой, Нель стащил с его лица маску. Николай умирал, это было понятно сразу, но он все еще был жив – по крайней мере, глаза двигались.
– Как же так, парень… – прошептал мародер, присаживаясь на корточки. – Ты же просто смотреть должен был…
– Я… – попытался прошептать в ответ ребенок, но закашлялся. На губах Николая пузырилась кровавая пена. – Я его почти в плен взял… Нельсон… Запах… Это из меня?
Мужчина присмотрелся к ране – живот был распорот, из разрезанных кишок вытекало содержимое. Такое нельзя вылечить. Его не спасла бы даже бригада опытных хирургов, халиф выпустил из него кишки, будто из молодого барашка.
– Из тебя, – не стал врать мальчишке Нель. Он взял его ладонь в свои руки, слегка сжал, чтобы обратить на себя внимание, и тихим голосом попросил: – Расскажи, что случилось?
– Я… – Голос ребенка становился все слабее и слабее, он очень быстро терял силы. Скоро он впадет в кому, из которой уже не выйдет. – Хотел как ты… Сильным… Подкрался, автомат навел… Оружие бросить приказал… Я его в плен хотел… В плен…
Глупый несчастный мальчишка.
Думал, что сможет переиграть матерого воина…
Не получилось: халиф жестоко отомстил за причиненное унижение.
– Что со мной будет? – снова задал вопрос Николай. – Ты можешь что-то сделать? Там теплое… Печет…
– Не могу, – поколебавшись секунду, ответил Нель, не став обнадеживать. Паренек уже готовился отойти в иной мир. Тяжело сказать, будет ли ему там лучше или хуже, чем на искореженной радиацией и вирусами Земле. – Могу только добить…
– Добей… – шепнул Николай, всхлипнув. По щекам парнишки текли слезы. – Только… убей его… Он туда побежал…
Дрожащая рука медленно сдвинулась, указывая, куда двинулся халиф, хотя это было и так достаточно хорошо видно: когда ублюдок потрошил ребенка, он сильно испачкался в крови, и теперь по ее пятнам на земле можно проследить за ним.
Что-то толкнуло Неля под руку.
Нельзя, чтобы паренек умер, как задранное животное, корчась в судорогах и вопя от раздирающей боли…
А скоро ему станет невыносимо больно, как только адреналин и стероиды, выплеснутые надпочечниками в кровь, перестанут действовать…
Мародер встал с колен и нацелил ствол автомата в лицо мальчишки, бессильно закрывшему глаза. После чего подумал и не решился уродовать маленького героя.
Нель выстрелил ему в сердце. Дважды.
Чудом сдерживаясь, чтобы не заорать от душевной боли, проклиная всех известных ему богов и создателей их культов, мародер пошел по следу. Он собирался найти халифа и выпустить кишки. Или отрезать голову. Или убить как-нибудь еще, но как можно дольше и как можно более мучительно, так, чтобы перед смертью правитель, привыкший распоряжаться чужими жизнями, понял, что такое настоящая боль.
И плевать, что будет потом. Плевать, если он сдохнет от внутреннего кровотечения или шока. Смерть халифа будет достаточной ценой за его никому, по сути, и не нужную жизнь.
Начиная с доисторических времен, когда два племени бросались друг на друга, вооружившись камнями и заостренными палками, и заканчивая безвременьем, которое никогда не будет описано историками, Война так и не изменилась.
Уже после гибели пожравшего себя человечества она продолжает забирать людей, и этой равнодушной суке наплевать на то, что дети не должны страдать за грехи своих отцов.
* * *
Нель двигался, как охотник, загоняющий жертву, постепенно сокращая расстояние.
В голове была тишина, никаких мыслей.
Болеутоляющее подействовало, но сломанные ребра продолжали беспокоить мародера, дергающая боль сопровождала каждое движение тела, заставляя мужчину все сильнее и сильнее сжимать зубы.
В очередной раз он попал в понятную для себя ситуацию: казалось, видел уже все и притерся, но жизнь подкинула ему то, к чему мародер оказался не готов.
Мышцы лица свело судорогой, оно застыло, превращаясь в маску. Может быть, самому Нельсону осталось не так уж и много, но сейчас он должен добраться и расквитаться с детоубийцей.
Нель перебирался короткими перебежками от укрытия к укрытию, медленно, но верно приближаясь к халифу. Кровавый след, оставленный тем, постепенно становился все менее и менее выражен, но все еще виднелся достаточно четко.
Впереди уже был проспект Мира, когда за углом раздалась длинная очередь, которой вторил зловещий вой. Неужели кто-то думал, что на канонаду выстрелов, запах пороха и крови не соберутся твари?
Вой принадлежал лаку, как их называли на «Домостроителей», сокращая длинное «волколак».
Ускорившись, Нельсон выбежал на проспект Мира, мимо давным-давно развалившейся заправки с высосанными досуха цистернами.
Кто знает, что там теперь, в этих многотонных резервуарах под землей?
Халиф стоял на одном колене и пытался выцелить хоть одну из беспорядочно мельтешащих перед ним тварей. Его защитный костюм был практически полностью вымазан в крови.
Кто бы мог подумать, что в тщедушном теле ребенка ее так много?
Мародер вскинул автомат, но через секунду знакомый вой повторился уже у него за спиной. Халиф оглянулся на звук и тут же навел ствол на мародера. Краем глаза Нельсон видел, что лаки берут их в кольцо.
Правитель и Нель стояли, держа друг друга под прицелом.
Измененные до неузнаваемости дикие псы уже успели окружить их. Оскаленные пасти с брызжущей на землю слюной, короткие, будто оборванные уши, кожные складки и огромный слой жира под ним. Размеры внушали ужас и почтение: даже самые юные особи в стае достигали в холке плеча мародера, а в ширину, в груди, не менее метра.
– Выжил все-таки? – с прорвавшимся от волнения акцентом спросил правитель.
– Зачем ребенка сгубил? – задал вопрос мародер, проигнорировав предыдущий.
Голос больше не принадлежал ему – он был абсолютно чужим. Мародер превратился в сгусток энергии, движимый желанием отомстить.
– Он на меня напал, – ответил Халиф, слегка прищурившись. – Что я еще мог сделать?
– Пристрелить, – с жесткой усмешкой на лице ответил Нель. – Зачем резать? Это было нечестно. Или тебе нравится это? Поэтому ты сам казнил тех людей в «Энергетике».
– Нельсон? – В глазах халифа мелькнуло странное выражение. – Ты… Как ты… Где мои люди?
– Они подохли, – коротко ответил мародер. – И, знаешь, пожалуй, я избавлю мир и от тебя.
– Убьешь меня сейчас, и тебе не выбраться отсюда. – Халиф быстро перевел взгляд на мельтешивших вокруг лаков и обратно. Кольцо постепенно сжималось, твари готовились напасть. – Решим вопрос с мутантами, а уже потом разберемся между собой?
Больше всего мародеру в тот момент хотелось просто выжать спуск и закончить бесполезное обсуждение. Желание выжить? Разве отдать свою жизнь, чтобы избавить и так задыхающееся человечество от этого ублюдка, – не достойная смерть?
Карина. Мужчина обещал вернуться к ней.
Мысль о девушке подействовала, как холодная вода на раскаленный клинок.
Нельсон зашипел и потух.
– Спустишь курок – они бросятся, – предупредил халиф, прочитав в глазах мародера сомнение.
С другой стороны, одному ему тоже было не выбраться: пропустит нападение со спины – завалят и загрызут. Нель с удовлетворением отмечал страх в глазах самозваного пророка, который уже во второй раз за сегодня показывал, что он – всего лишь человек.
Морально уродливый и жестокий, но человек.
– Прикрывай тогда, – приказал мародер и повернулся, определяя свой сектор обороны.
Подставлять спину врагу откровенно страшно, но выбора не было. Временные непримиримые союзники, стоя спина к спине, синхронно вскинули оружие.
Мутанты были опасны. Огромный вес, физическая сила, острые зубы и развитый интеллект. Причем, несмотря на свою массу, двигались они очень и очень быстро: так, что глаза не всегда успевали уследить за тварями. Пули же буквально вязли в прослойках жира и мышц, и чтобы поразить жизненно важный орган, нужно было очень и очень постараться.
Здоровенная тварь, размером с теленка, оторвалась от стаи мельтешащих собратьев и бросилась на Нельсона. Мародер встретил ее очередью в морду, глаза мутанта погасли, а остальные монстры издали синхронный вой и разом бросились на двуногих жертв.
Халиф садил из своего автомата, мародеру приходилось делать то же самое.
Бой продолжался, твари спотыкались о трупы своих сородичей, но упрямо перли вперед, неистово желая подмять под себя, успеть хватануть из-под резиновой шкурки хоть немного человеческого мяса.
Человек, переставший быть хозяином земли, снова смог в полной мере прочувствовать, каково это – стать обыкновенным животным, когда любой зверь одного может прервать твою хрупкую жизнь.
Быть может, человечество еще поднимется и скелеты мутантов будут демонстрировать в краеведческих музеях, как останки гигантских доисторических животных. Быть может, есть надежда? В это верил Илья и наверняка верил и Николай, лежащий теперь на холодном асфальте с выпущенными наружу кишками.
Надежда – тупая сука, которая не может принести никакой пользы.
Надежда – рудимент, оставшийся от человека довоенного.
Когда последняя тварь упала на землю, союзники, снова ставшие противниками, резко развернулись, снова наводя друг на друга оружие. Автомат воина ислама не выстрелил, и рука халифа метнулась к ТТ в набедренной кобуре…
Нель врезал ногой по схватившейся за рукоять пистолета руке, отчего наградное оружие вылетело из разжавшейся ладони и упало на землю. Мародер вскинул свой «сто четвертый», ствол которого изрядно нагрелся за время стрельбы, но и у Нельсона закончились патроны.
Отпустив автомат, Нель схватил халифа за разгрузочный жилет и впечатал колено ему в пах. Однако тот только скривился: огромный живот, сейчас запрятанный под ОЗК и броню, и жировые складки на бедрах смягчили удар.
Халиф ударил в то место, где бронежилет был разорван попаданиями его же пуль. В глазах у мародера потемнело, и, чтобы не упасть, он схватился за шею воина ислама. Тот потянулся к кинжалу на втором бедре.
Тряхнув головой, Нель ухватился руками в усиленных перчатках за лезвие, уже летевшее к его груди, и с трудом, но все же отвел его в сторону. Сжимая узкую полоску стали, мужчина изо всех сил толкал ее обратно, в сторону исламиста.
Исхитрившись, мародер умудрился перерезать ремень автомата халифа, оружие упало на асфальт и тут же было отшвырнуто в сторону ногой одного из перетаптывающихся на месте, как борцы на ринге, противников. Только вместо зрителей здесь были слепые бельма окон многоэтажек и распластанные в самых различных позах трупы мутантов.
Халиф второй рукой потянулся к паху мародера, но случайно нащупал на бедре Нельсона кобуру. Лицо предводителя исламистов исказила злобная улыбка, через секунду клапан был расстегнут и пистолет перекочевал из кобуры в ладонь правителя.
Мародер, рыча от натуги, врезал ногой в пах воина ислама и в этот раз попал туда, куда надо: выражение нестерпимой боли исказило лицо халифа, клинок слегка поддался, был вывернут и оказался в руке у Неля.
Тот ударил изо всех сил в грудь, ударил со всей злобой и яростью, на которую был способен, но, к несчастью для себя, не имел достаточного опыта ножевого боя: кинжал лишь бессильно отлетел в сторону, не пробив брони, а через секунду в лицо мародера оказался направлен его же пистолет.
В очередной раз за эти двадцать лет Нель смотрел в дуло пистолета, и его как всегда завораживало это зрелище: секунда перед тем, как концентрированная смерть вылетит из ствола и прекратит твою никчемную жизнь.
Мародер бросился вперед, пистолетный выстрел грянул над ухом, а через секунду оружие было выбито из руки воина ислама. Тот попытался заблокировать следующий удар, но пришедший в ярость Нель превратился в молотилку, нанося удары один за другим и постепенно оттесняя халифа от кучи разбросанного по асфальту оружия.
Тому наконец удалось отбежать на несколько шагов назад.
– Стой! – закричал халиф, подняв руки. – Просто уходи! И все! Никто из наших больше не придет на «Домостроителей»! Никогда! Я клянусь!
– И значит, никто не будет пытаться вынудить нас выплачивать дань? – едва слышно спросил мародер, ощупывая разгрузочный жилет и констатируя, что за сегодняшний бой растратил весь имевшийся у него боекомплект. – И значит, никто больше не будет убивать наших детей?
Распаренное под противогазом лицо Нельсона исказилось окончательно. Сведенные судорогой мышцы вывернуло в уродливую улыбку, которую, к счастью, не мог увидеть никто.
За спиной халифа черным зевом зиял вход в переход. Переход на «Доме детского творчества» был заброшен десять лет назад, после того, как асфальт над ним, а вместе с ним и потолок пошли трещинами. Через полгода после того как жители разбежались, он обвалился, оставив практически идеально круглую дыру в дорожном покрытии, через которую внутрь проникали твари, излучение и зараженный воздух.
Взревев от ярости, мародер бросился вперед и изо всех сил толкнул халифа. Ноги того, облаченные в армейские ботинки, поехали на обледенелых ступенях, и, потеряв равновесие, предводитель воинов ислама скатился вниз по лестнице, въехав на спине в проем открытых гермоворот.
Нельсон медленно спустился вниз. Халиф полз в сторону противоположного выхода. Не шел и не бежал, именно полз. Видимо, падение с лестницы стоило ему сломанного позвоночника.
Мародер, не торопясь, подошел вплотную и с наслаждением впечатал носок ботинка в его бок. Неудавшийся пророк только икнул от боли. Нель, наклонившись, перевернул грузное и тяжелое тело на спину и уселся правителю на грудь.
– А что ты предлагаешь мне теперь? – спросил Нель, стащил с предводителя воинов ислама маску и заорал в жирное и потное бородатое лицо: – Что ты предложишь мне за то, чтобы я дотащил твое жирное дохлое тело до «Ак мечети»?! Остался у тебя там кто-нибудь?! Сколько жен – пять или шесть?!
Голос его эхом отдавался от бетонных стен перехода, превращаясь в безумную какофонию. Обеими руками схватив воина ислама за шею, Нель принялся душить его.
– Что ты хотел, мать твою? – заорал он, сжимая руками жирную шею и старательно передавливая дыхательное горло. – Что ты хотел, когда начинал еще одну войну? Сколько нас осталось? Сколько людей убили твои люди? Сколько людей ты сбил с толку? Скольких из них нам пришлось убить?
Халиф хрипел, но не мог ничего сделать: он был надежно зафиксирован усевшимся на него мародером. Нельсон продолжал орать:
– Чего ты хотел? Порядок? Никакого порядка! Ни рабов! Ни господ! Никого не осталось! Только твари! И все из-за таких, как ты! – Безумно рассмеявшись, мародер сдавил горло правителя еще сильнее. – Я сказал, что избавлю мир от тебя! И я убью тебя!
Раздался громкий звук, и завоняло дерьмом. Халиф даже не чувствовал, как по его ногам течет моча, он прикладывал все усилия, чтобы дотянуться до одного из карманов на разгрузочном жилете.
После чего обосравшийся правитель дернулся еще несколько раз и затих.
Мародер отпустил шею, попытался потереть запотевшее лицо, но наткнулся на резину маски и громко выругался.
Все было кончено.
Халиф мертв.
Только что будет с выжившими в этой войне?
Сколько понадобится времени, чтобы они пришли в себя?
Нель встал с трупа халифа и даже успел сделать несколько шагов к выходу из перехода, когда услышал, как по бетонному полу покатилось что-то тяжелое. Резко развернувшись, он увидел катившуюся по полу гранату.
Тело сработало раньше разума, и через секунду мародер уже скрючился за одной из поддерживающих обваливающийся потолок колонн, пытаясь зажать уши через капюшон защитного костюма.
Взрывная волна долбанула по голове, словно молот по наковальне, свиста осколков Нельсон даже не расслышал – настолько сильным был звон в ушах.
Не считая легкой контузии, Нель не получил никаких повреждений, чего нельзя было сказать о самом переходе. Конструкция не выдержала всего, что выпало на ее долю после Войны, и стала рушиться, погребая под собой исчерпавшего все запасы везения мародера.
