Глава 18
Все, что знаешь ты, знаю и я
– Не пойду я никуда! – визгливым голосом продолжала причитать на весь переход женщина. – Не пойду! Тут останусь! Умру вместе с Сереженькой своим! Убил его урод, мутант, выродок, кровопийца! Не пойду!
Двое бойцов уже получили приказ убрать свихнувшуюся с горя женщину прочь от тела убитого мужа. Пистолет, из которого она только что чуть не застрелила мародера, куда-то унесли, видимо, чтобы не дать возможности для еще одной попытки.
Не убила, потому что не попала.
Но ведь если бы хотела убить – убила бы: патронов там восемь, хоть раз, да попадешь. Да даже если и в голову не попала бы – с огнестрельным ранением выжить очень и очень сложно. Особенно в нынешних условиях.
Пожалуй, мародеру хватило бы пальцев двух рук, чтобы пересчитать тех, кто не умер после огнестрельного в грудь или живот. Кто не подох от перитонита, пневмоторакса или болевого шока.
– И ты так это оставишь? – спросил инвалид, кивнув на сцену, развернувшуюся перед ним: два бойца, женщина и труп.
Сцену без актеров и декораций.
– Да пошли уже, дура! – взревел тем временем один из солдат, теряя терпение. – Нет твоего мужа, все!
– А что ты мне предлагаешь? – поинтересовался мародер, прислонившись к стене и закрыв глаза. – И ее в расход пустить?
– Ну да, не вариант это. – Илья нахмурился, снова посмотрев на бабу. Солдаты к тому времени, видимо, решили брать и ее тащить силой и постепенно подбирались к вдове с двух сторон. – Но ведь Серегу все равно расстреляли бы?
– Слушай, я не знаю даже. Это ведь не выход.
Нель открыл глаза: бойцы схватили женщину за руки и потащили прочь. Вздохнув, мародер продолжил:
– Убивать и убивать. Нас и так осталось мало. Слишком уж мало, и если мы продолжим в том же духе, то скоро не останется никого.
Илья молчаливо согласился со сказанным Нельсоном. Не выход.
Миллиарды людей уже сгорели в ядерном огне, умерли от отравлений и болезней или превратились в нечто странное и страшное одновременно. Но те, кому повезло избежать этого, все еще продолжают вести войну, продолжают яростно мочить друг друга.
Для чего?
На долю Ильи не выпало убивать людей. Мутантов – да, но до той трагической и одновременно нелепой случайности – осевшей под своим весом бетонной плиты – добычи на поверхности было еще много, а конкуренция не такая сильная.
Кто знает, может, если бы не потерял ноги, то и ему пришлось бы…
Мародер в очередной раз вздохнул. Скольких он убил?
Ему никогда не приходило в голову считать трупы, оставленные после себя, ставить зарубки на приклад, или, еще хуже, отрезать пальцы или уши, как делали некоторые. Такие, по мнению мародера, были напрочь отбитыми. И даже людьми, при всем своем презрении к этому слову, он их не считал.
Но хотя бы сколько он убил за последние двое суток? Получалось, что никак не меньше дюжины. Конечно, эти люди пытались убить его самого, и Нель только защищался, никакого диалога между ними быть не могло.
А значит, и выбора у него не было.
– Илья, – начал Нель, но тут же остановился. Он думал только об одном: стоит ли рассказывать механику о происходящем? Хотя если делиться не с ним, то с кем еще? Только, наверное, не стоит, чтобы мальчишка слушал это. – Николай, будь добр, принеси мне паяльник. Самый мощный, какой есть.
– А вы паять умеете? – задал вопрос Коля и, не дожидаясь ответа, спросил еще: – А флюс какой? Спиртоканифоль или кислоту?
– Просто паяльник, парень. – мародер мрачно усмехнулся. – Остальное у меня свое.
Мальчик понимающе кивнул и побежал к палатке. Проводив его взглядом, Нель вернулся к прерванному разговору:
– Понимаешь, временами меня как будто накрывает… – Мужчина запрокинул голову, показался острый кадык, скрываемый до этого поднятым воротом рубашки. – И на какое-то время я перестаю себя контролировать…
– А как это проявляется? – заинтересованно глянул на Нельсона инвалид.
– Позавчера я сжег снайпера исламистов живьем. Вчера убил практически незнакомого человека, спалив его на электрическом стуле. И не спрашивай, где я взял электрический стул, пожалуйста. А потом в клочья разбил диверсанту исламистов голову дверью. – Мародер продолжал смотреть в потолок, и по голосу было невозможно понять, испытывает ли мужчина какие-то чувства по поводу содеянного. – Буквально скормил еще одного исламиста папоротнику с «Ипподрома», после чего раздавил его башку ногой. – Илья продолжал слушать молча. Ему было нечего ответить своему лучшему другу. – А сегодня… Ну, ты видел, что я сделал сегодня. Не могу объяснить, почему это делаю. – Нель отрицательно помотал головой. – Я не горжусь этим. Здесь нечем гордиться, сам понимаешь.
– Отпустите меня! – пронзительно визжала женщина, схваченная бойцами. – Отпустите!
– Даже больше тебе скажу: то, что приходится делать, не вызывает у меня никаких эмоций. И это пугает сильнее всего! – Мародеру пришлось слегка повысить голос, чтобы перекричать этот визг, который, казалось, вот-вот сорвется на ультразвук. Баба упиралась ногами в пол и пыталась схватиться руками за колонны и выступы стен, звала на помощь и проклинала выполнявших приказ солдат. Когда ее потащили мимо мародера, она обратила наконец на него внимание.
– Убийца! – закричала она, брызжа слюной. – Чтобы тебя твои же дружки сожрали! Да будь ты проклят, кровопийца!
– Мне кажется, я совсем не понимаю, зачем все это делаю. – Нель никак не реагировал на крики и проклятия в свою сторону. – А когда нахожу для себя причину, она тут же опровергается. Вот примерно как сегодня.
– Я заметил, – ответил Илья, пожав плечами. – Наверное, ты просто очень сильно хочешь выжить.
– Когда-то хотел, – тихо ответил его собеседник и, снова запрокинув голову, злым голосом добавил: – Пока Марина еще жива была.
Илья от неожиданности подавился слюной и принялся мучительно кашлять, вытягивая губы в трубочку. Нельсон дождался, пока его друг откашляется, и продолжил:
– Сам понимаешь, что произошло…
– Вряд ли здесь есть хоть кто-нибудь, кто не понимает, – перебил его механик. – Только ты никогда об этом не говорил. А остальные… Они тебя боятся. Сам должен видеть.
– Боятся, – вздохнул Нель. – А ведь раньше все было не так. Раньше не боялись.
Раньше его уважали.
* * *
Старый механический будильник подпрыгнул и залился громким звоном, однако через секунду заткнулся после удара рукой по кнопке. Нельсон недовольно приоткрыл глаза и осмотрел комнату: вместо кровати два продавленных пружинных матраса на деревянных поддонах, стандартное решение для подземного перехода на «Домостроителей», зато постельное белье чистое и пахнет мылом.
Шкаф с кучей мелочей вроде керамических копилок и мелких фарфоровых игрушек, а рядом еще не проснувшаяся, но выглядящая как воплощение весенней свежести – Она. Ее ровное дыхание успокаивало, и больше всего мародеру в тот момент хотелось повернуться на бок, обнять жену и продолжить смотреть прерванный будильником сон.
Мужчина сотни раз говорил ей, что может обеспечить ее, что ей не нужно работать. Особенно если учесть, что за работу она себе выбрала: на дезактивационном пункте. Обрабатывать то, что приносили с поверхности люди вроде него.
Несмотря на все предложения и предупреждения Нельсона, жена так и не захотела слушать его, ей почему-то было важно вносить свою долю в семейный бюджет.
– Вставай, Марина, – прошептал Нель и легонько поцеловал женщину в плечо, после чего повторил чуть требовательнее: – Вставай.
– Что? – Она повернулась и вопросительно посмотрела в глаза мужа. Сонная, на щеке рубец от подушки – в тот момент мужчина любил ее как никогда. – Уже утро, да?
– Да, – кивнул мародер и в очередной раз попробовал начать безнадежный разговор: – Может быть, не стоит идти на работу?
– А вроде бы только-только легли, – нарочно проигнорировала жена его замечание. – Ладно, мне пора идти. А тебе пора вставать…
– Вставать? – недоуменно спросил Нель. – Мне-то куда?
– Тебе просто нужно встать…
…Голос жены резко замолк, реальность ударила мародера по голове как молотом. Гадкий привкус во рту, распухшее лицо и жуткая головная боль.
Похмелье – один из новых спутников жизни, заменивших ему жену.
– За что мне такие сны?.. – прошептал мародер, хватаясь обеими руками за голову, будто бы боясь, что она развалится на части. – Она же была так близко.
Казалось – протяни руку, и ты сможешь повернуть время вспять и снова стать единым целым с ней.
Увы, только казалось. Ее уже не вернуть…
Мародер встал с кровати, его замутило, из-за чего пришлось прислониться к холодной бетонной стене, пережидая, пока пол и потолок займут, наконец, свое нормальное положение. Закрыв глаза, мужчина сделал шаг и тут же чуть не рухнул на пол, из-за чего ему пришлось схватиться за шкаф.
– Плохо, – прошептал он, с трудом сдерживая рвоту.
Сувениры, которые он таскал с поверхности для жены, уже успели покрыться пылью. Мародер провел пальцем по полке, собирая пыль, после чего протянул руку к вырезанному из дерева собору Василия Блаженного. Крестик не вершине одного купола покосился, но главным было не это. Крепко сжав основание, мужчина повернул его. Валик завертелся, штифты стали бить по язычкам, и в помещении разлилась неуверенная мелодия, знакомая каждому, кто когда-то жил в России.
«Подмосковные вечера».
Это была любимая игрушка Нельсона из тех, что он притащил в переход. Когда никто не видел, мужчина мог часами сидеть и слушать эту незамысловатую мелодию, представляя, что находится сейчас в совсем другом месте и в совсем других обстоятельствах.
Мародер вдруг с силой запустил игрушку в противоположную стену, после чего схватился обеими руками за дерево полки и рванул вниз.
Шкаф развалился на части, мужчина, не удержав равновесия, свалился на пол, осыпаемый фарфоровыми игрушками, стеклянными пирамидками и прочим барахлом, рухнувшим на него так же, как рухнула его жизнь после страшного диагноза жены.
* * *
– Живу бирюком, сука… – прошептал Нель, качая головой. – И ведь сам до такого дошел.
– Дошел, – кивнул Илья. – А кто сегодня ко мне заходил-то? Девушка, я ей ключи отдал от твоей комнаты.
– Да там… Привязалась. В общем, бежали мы с ней с ДК, – нехотя ответил мародер. – Так уж получилось. Некуда ей теперь идти.
На самом-то деле Карине было куда идти. Наверное, мародеру следовало поговорить с ней насчет этого: девчонке вовсе не обязательно оставаться в крепости, которая скоро падет.
Если падет. Мародер не сдержал злобной усмешки.
Даже если это случится, исламистам это обойдется очень и очень дорого. Кровью заплатят.
– О чем там думаешь, кровопийца? – Инвалид ощутимо ткнул Неля кулаком под ребра, заставив мужчину поморщиться. – Как разделывать этого беднягу будешь? Кто это, кстати?
– А черт его знает. – Нельсон пожал плечами, отвлекшись от своих мыслей. – Я его по зеленым пятнам на противогазе узнал. У тех, что распылили газ в переходе на «Энергетиков», такие же были. Опознавательный знак, типа.
– А если их больше чем двое? – Его товарищ как всегда попал в точку: именно это мародера и беспокоило.
– Это мы выясним. – Усмешка снова исказила лицо Неля. – Скажет, не беспокойся.
– Скажет? – Илья ухмыльнулся в ответ. – Вот прямо так все и выложит?
– Твой термоанализатор поможет расшифровать, если что. – Мародер пожал плечами.
Улыбка медленно сползла с лица Ильи, но причиной этого были не слова Нельсона. Инвалид знал, на что способен этот человек для достижения своих целей, знал, что если это будет необходимо, Нель запытает предателя до смерти, но заставит рассказать все.
Беспокоило инвалида совсем другое.
– Нельсон, – инвалид уставился на культи, которыми оканчивались ноги чуть выше колен. – А что дальше будет? Они ведь в любом случае нападут.
– Воевать будем, что еще делать? – Нель снова пожал плечами, на этот раз от недоумения. – Сам понимаешь, идти нам некуда.
– Другого выхода нет? – Механик с сомнением посмотрел на мародера. – Нас и так мало осталось, а мы покрошили друг друга порядком… Нас не несколько миллиардов, бабы еще не нарожают, сам понимаешь.
– Сам понимаешь, не мы это начали…
– Да я вроде как понимаю, но… Нам бы объединиться и попытаться что-то сносное придумать, наконец. Хотя бы из города выбраться. А мы сколько уже мочим друг друга…
Труп уже успели куда-то уволочь, все разошлись по берлогам. Мародер по-прежнему стоял, прислонившись к стене, не слушая, что говорит ему друг.
– Нельсон, вот. – Мальчик, появившийся внезапно, будто из ниоткуда, протянул мародеру руку, в которой был зажат пальник с большим жалом-лопаткой, покрытым окислами.
– Я думаю, мне пора, – мрачно протянул мародер, приняв прибор.
Он кивнул Илье, пожал руку мальчишки и двинулся прочь. Нельсон толкнул дверь собственной комнаты и столкнулся лицом к лицу с Кариной.
Девушка уже успела скинуть пропитанные потом шмотки и натянуть взамен что-то принадлежащее мародеру. То, что он сам никогда бы не надел: черные брюки, которые девушке пришлось закатать, и оранжевую фланелевую рубашку.
– У меня и женские вещи есть, – мрачно заметил мародер и подошел к одному из баулов в углу, который использовал вместо обрушенного в порыве гнева шкафа. Крякнув от натуги, он вытащил неподъемную сумку в центр комнаты и открыл молнию. – Можешь подобрать себе что-нибудь, только потеплее одевайся, здесь не бункер.
– С поверхности вещи? – поинтересовалась девушка. Присев на кровать, она принялась выкладывать на нее одежду.
– А с какой целью интересуешься? – вопросом на вопрос ответил Нельсон.
– С целью сохранения собственного здоровья, – в том ему ответила она. И не менее язвительно задала следующий вопрос: – Ты всем девушкам, которые сюда приходят, предлагаешь подобрать шмотки?
– Хватит. – Нель поднял руку, показывая, что ему надоел обмен колкостями. – Здесь не было ни одной девушки уже пять лет. Это вещи моей жены.
– А, ты же женат был. – Карина вытащила из баула кружевной бюстгальтер фиолетового цвета, приложила к своей груди и добавила: – В таком случае могу сказать, что вкус у нее так себе. Дай угадаю… Ушла от тебя к кому-нибудь, кто не способен разорвать человеку зубами горло?
– Тебя здесь никто не держит. – Голос Неля ничего не выражал, он становился таким, когда мужчина пытался скрыть что-нибудь от собеседника: гнев, раздражение или нечто вроде того. – Она умерла пять лет назад. От лейкемии.
Лицо девушки немедленно залилось краской, выражение его изменилось с издевательского на виноватое, видимо, на этот раз она поняла, что точно сболтнула лишнего.
– Прости, – шепнула она, отложив несчастный бюстгальтер. – Прости, ты же не рассказал тогда ничего толком, я думала, что она ушла просто…
– Нормально все, – мотнул головой Нель, прерывая поток извинений. – Я поговорить с тобой хотел. – На секунду он остановился, сглотнул слюну, набрал воздуха и выдал непривычно длинную речь: – Тебя здесь на самом деле никто не держит. Можешь идти на поверхность или к себе в бункер, серьезно. Думаю, информации ты набрала уже достаточно, хватит для получения внеочередного звания, или какая у вас там система… Но ладно, добавлю. Этот переход будут осаждать со дня на день эти же самые исламисты. Я бы, если честно, рекомендовал тебе уйти. Не твой это дом.
– Я остаюсь, – внимательно дослушав его, безапелляционно заявила Карина. – Я хочу драться вместе с вами.
– Точно? – Нель с сомнением посмотрел на девчонку. – Уговаривать тебя не стану, но это не твой дом. Не тебе его защищать, понимаешь?
– Точно, – заверила его девушка. Растерянность и стыд на удивление быстро слетели с нее. – Я остаюсь.
– Твое дело. В таком случае располагайся. – Мародер пожал плечами и посмотрел на зажатый в руке паяльник. – А у меня пока что дела. Захочешь есть – постучись к инвалиду. Накормит.
– Постой. – Девушка встала с места и сделала шаг вперед. – Ты из-за этого так ко мне относишься? Из-за смерти жены, да?
– Как отношусь?
Он прекрасно понимал, о чем она говорит, но не спросить не мог.
Нель понимал, что девушка что-то чувствует к нему, понимал, что сам чувствует что-то в ответ, но не мог разобраться в этих чувствах.
Он боялся, что все это останется лишь наваждением. А гарантировать, что это не так, ему не мог никто. К тому же мародер даже не знал, переживет ли следующий день, – о чем еще говорить?
– Нельсон, – обратилась Карина к нему и добавила, похоже, даже не собираясь отвечать на его вопрос: – Ты не думал попробовать почувствовать хоть что-нибудь? Вспомнить – каково это? Попробовать снова жить, а не выживать?
Несмотря на разницу в росте, в этот момент девушка умудрялась нависать над мужчиной.
Он вдохнул запах острого женского пота, кружащий голову, в которой в тот момент зародилась простая и понятная мысль.
Да пошло оно все.
– Знаешь, ты сказала, и я решил – почему нет? – Мародер ухмыльнулся и указал на кровать. – А еще – мне нравился тот лифчик.
Девушка развернулась, а через секунду за ее спиной хлопнула дверь: Нель предпочел уклониться от схватки и ретироваться.
* * *
Нельсон вошел в допросную, из которой буквально несло хлоркой и человеческими страданиями. За двадцать лет жизни в переходе на «Домостроителей» он попал сюда в первый раз. Ему повезло.
Разоблаченного диверсанта уже приготовили к допросу: стащили форменную одежду, оставив только белье, и привязали к стулу за руки и ноги.
Сколько человек уже прошло через эту комнату? Сколько раз рядовым приходилось отмывать свернувшуюся юшку с кафеля? Сколько секретов было выдано здесь?
Хоть он и был тут впервые, но ответ знал. Много, очень и очень много за последние двадцать лет. Полицейская система, несмотря ни на что, работала превосходно.
Мародер делал многое, видеть пришлось еще больше. Но лично допрашивать кого-то с методами третьей степени ему не приходилось.
Хотя казалось, что привык ко всему.
На небольшом подносе были разложены скальпели разных размеров, пинцет, сверток ватных тампонов и бутылочка нашатырного спирта. В стене была розетка, но включать в нее паяльник Нель не спешил.
А ведь совсем недавно он сам был точно так же распят на кресле. Правда, там методы допроса были более… высокотехнологичными, что ли… Но не сработали.
Он усмехнулся – зато тогда сработали банальные кулаки.
Медленно скрутив колпачок пузырька, мародер щедро полил остро пахнущей аммиаком жидкостью кусок ваты и сунул под нос диверсанту. Тот, резко дернувшись, открыл глаза, очнулся.
– Рассказывай, – приказал Нель, медленно заходя за спину диверсанта.
– Что рассказывать? – спросил тот, попытавшись повернуть голову вслед мародеру.
Разыгрывал недоумение, непонятно чего ожидая.
– Как дошел до жизни такой – рассказывай, – пожал плечами Нельсон, остановившись. – Идейный или подкупили чем?
Небольшая серебряная цепочка на шее допрашиваемого привлекла внимание Неля. Протянув руку, он сорвал ее: на ней висел небольшой серебряный нательный крестик.
Задумчиво нахмурившись, мародер поднес руку к глазам и внимательно пригляделся.
Застывшее в страдальческом выражении лицо Христа было Нелю знакомо – он видел его сотни раз на гравюрах в храмах, на нательных крестах. Его изображали на своих брошюрах лидеры сект, которые жадно охотились за деньгами своих последователей.
Внезапно на мародера накатило. Он резко выдохнул, впервые за последние несколько лет признаваясь, что был не прав. Пусть и признавался сам себе.
А злобу на мусульман как водой смыло. Они-то в чем виноваты? Они просто люди, их несложно обмануть.
Попробуем подменить понятия.
Переименуй Халифат в Священную империю, а джихад в Крестовый поход – и ничего не изменится. Так смысл ненавидеть простых жителей перехода?
Да и ненавидеть идею нет смысла. Мухаммед и Христос – авторы двух великих учений, которые должны были привести цивилизацию к миру и процветанию.
А вместо этого их учения попали в руки людей, жаждущих власти, денег и роскоши, и теперь используются, чтобы дурачить обывателей, заставляя их отдавать жизни ради достижения чужих целей. Цель простая – обогатиться, подмять под себя как можно больше, стать еще богаче, жрать и пить еще слаще.
Вот те люди и есть корень зла, и только они достойны ненависти.
– Не идейный, как вижу. – Нель аккуратно собрал цепочку, сжав нательный крест в кулак, после чего положил в поднос. – Чем соблазнили таким? Пайку пять раз в день? Четыре жены?
– Не пытайся быть большим дерьмом, чем ты есть, мародер, – прохрипел диверсант. – Не верю, что ты не узнал меня.
– Можешь не верить. – Нель пожал плечами. – Я вообще с вашим братом не особо много общался.
– Ты вообще ни с кем не общался. Особенно последние пять лет. – Предатель хмыкнул. – После того, как Маринка умерла. – Рука мародера сама собой сжалась в кулак. – А если она тебя выбрала, а не меня, значит, было в тебе что-то хорошее. – Голос пленника по-прежнему ничего не выражал. – Только вот ни к чему хорошему это не привело. Не уберег ты ее.
Весь план допроса рухнул к чертям, лицо мародера исказила лютая ненависть.
Он вспомнил.
– Это ты тот мудак, который подошел к ней перед нашей свадьбой и прямо сказал, чтобы она уходила к тебе? – прорычал Нель, внимательно посмотрев ему в лицо.
На губах шрамы, на носу характерная горбинка, остающаяся после перелома – у самого Неля наверняка такая же будет.
– Узнал все-таки? – одними губами усмехнулся тот. – Ну, наверное, в том, во что ты меня превратил, тяжело узнать кого бы то ни было. А ты все же урод. И это ты виноват в ее смерти.
– Самый хладнокровный, что ли? – чувствуя, как внутри все леденеет, поинтересовался Нель. – Думаешь, ты меня из себя выведешь и я тебя убью здесь? Не. Ты мне все скажешь… – Мародер подошел вплотную к диверсанту, наклонился над ним. – У меня к тебе несколько вопросов. Первый: сколько диверсантов было кроме тебя? Второй: куда вы прятали шашки, которые прислали исламисты? Третий: когда они собираются напасть?
– Первый ответ: пошел ты.
Мародер усмехнулся и взялся за указательный палец.
– Второй ответ: отсоси.
Палец хрустнул и выгнулся под неестественным углом, заставив предателя заорать тонким голосом. Нельсон схватился за средний.
– Третий ответ аналогичен первому, – прохрипел предатель.
Палец сломался. Лицо допрашиваемого побледнело, лоб мгновенно покрылся испариной.
– Сколько вас было? – снова спросил Нель, взявшись за указательный палец другой руки. – Пальцев у тебя еще восемь. Мне хватит.
– Тебе это нравится, да? – дрожащим от боли голосом спросил предатель. – Нравится мучать людей? Как ты думаешь, если бы в нашем переходе все было так хорошо, хоть кто-нибудь захотел бы перейти на сторону халифа?
Коротким ударом мародер разбил ему нос. Кровь и сопли потекли по лицу, пропитывая грязную майку.
– Куда вы спрятали шашки? – снова спросил мародер.
– Да пошел ты! – Голос пойманного диверсанта сорвался на крик. – Ничего я тебе не скажу! Можешь убивать прямо сейчас!
Усмехнувшись, Нель взял с подноса скальпель и медленно вонзил его завопившему от боли предателю в плечо чуть выше локтя, перерезая лучевой нерв и артерию. Занятия по хирургии вспомнились, перед глазами будто стоял анатомический атлас Неттера, который на контрольных заставляли перерисовывать по памяти.
Кровь потекла на пол, а вместе с ней из тела предателя уходила и жизнь.
– Хорошо руку чувствуешь? – поинтересовался мародер, взяв со стола жгут.
Он обернул его вокруг плеча диверсанта и затянул изо всех сил, размалывая эластичной лентой мышцы, сосуды и нервы.
– Ты… – прошептал побледневший диверсант, будто не веря до конца в то, что только что произошло. – Ты же меня инвалидом сделал, мать твою…
– Ты же только что говорил, что я могу тебя убивать и ты совсем не расстроишься. – Нель с сомнением посмотрел на окровавленный скальпель в лотке и снова взял его в руку. – Либо ты говоришь, либо я тебе сейчас яйца отрежу.
Предатель посмотрел в глаза Нельсона и по горевшему в них бешенству понял – отрежет. И даже кровь останавливать не станет.
Мародер резким движением вогнал скальпель в дерево сиденья, между бедрами, в сантиметре от мошонки допрашиваемого, слегка сдвинул его, позволив стали коснуться кожи.
– Я скажу! – завизжал предатель, не выдержав. – Скажу…
Спекся. Всхлипнув, допрашиваемый наконец стал давать ответы:
– Нас двое всего было… Распылять Серегина жена должна была… Дура баба…
Кровь диверсанта текла на пол, уже успев испачкать носки ботинок мародера. Кому-то сегодня придется отмывать комнату.
– Шашки в вентяляции спрятали… Там немного, но большие… – Паузы постепенно становились все больше, и мародер постепенно стал задумываться о том, чтобы сломать предателю еще один палец. – Прийти завтра должны… Газ должны были распылить к часу ночи… Значит, к этому времени они уже должны быть там, наверху…
В голове Нельсона что-то щелкнуло. Нель, не глядя, расстегнул клапан набедренной кобуры и вынул из нее пистолет. Прицелился в лоб допрошенному.
Ничего толкового он все равно не услышит. Человек, рассказав все, что знал, превратился в отработанный материал. Оставалось только покончить с ним.
– Не убивай, а… – прошептал он. – Не убивай, пожалуйста…
Всхлипы стали все чаще, слезы потекли по щекам, мешаясь с красно-бурой жижей, по-прежнему вытекавшей из носа. Майка, которая давным-давно потеряла белизну, на груди покрылась засыхающей коркой.
– Все равно казнят… – пустым голосом ответил мародер.
Звук выстрела ударил по барабанным перепонкам, заглушив предсмертный крик предателя.
